Малыш Мо, дай мне шанс

— Куда ты собрался в таком-то состоянии? — Хуа хватает старшего Хэ за воротник, прибивая с силой к стене, смотрит внимательно в затуманенные глаза напротив. Мужчина проснулся среди ночи и, как баран упертый, начал разглагольствовать, что он сейчас пойдет, найдет этого малолетнего суицидника Шэ и надает ему таких пиздюлей, чтобы даже не думал смотреть в сторону Тяня. Би, конечно же, отпускать того никуда не собирался — если он сейчас выйдет за пределы квартиры, придется избавляться от трупа подростка. А подросток этот, с явным отсутствием инстинкта самосохранения, действовал как крыса настоящая: кидать банки в спину; загонять толпой; пугать не авторитетом, выстраиваемым если не годами, то хотя бы месяцами, а простыми угрозами, на которые все всегда ведутся. Он собрал вокруг себя людей исключительно из-за высокого болевого порога и отсутствия страха в глазах. Ему будто бы вообще было плевать на то, что может случиться и произойти. Би выдыхает через нос шумно, старается сильно не втягивать запах перегара. Чэнь не слабый маленький мальчик, по силе с ним на одном уровне, несмотря на количество выпитого, и долго у стены он не задерживается. Одним проворным движением отталкивается, стараясь прошмыгнуть под рукой телохранителя. Не удалось. Хуа хватает его за бок, тянет обратно, едва не завалившись на пол, остается на ногах. — Отпусти меня. — Чэнь говорит четко, не брыкается и ждет, через плечо самым краем глаза смотря на Хуа. Что-то глубоко внутри говорит успокоиться, дать заднюю и позволить уложить себя спать обратно, но он не может сдержать порыва. — Нет. — Спусковой крючок спущен, Хэ замахивается локтем в попытке прописать куда-то в бочину, но удар идет вскользь. Да и руку достаточно быстро перехватывают, болезненно сжимая у запястья, выворачивают за спину, заставляя сорваться с губ стон и выгнуться — остаться с выбитым суставом не хотелось вот ни капли. Это его ещё вправлять потом и выслушивать, какой же он неугомонный порой бывает, хоть и такой уже взрослый мужик. Голову опускает, восстанавливая дыхание. Отросшие волосы, спадающие на лицо, выбиваются из привычной картины идеально уложенных назад локонов, поблескивающих на свету. Чэнь сдается, расслабляет руки полностью. Не потому что больно или он не смог бы вырваться — он прекрасно знает Хуа. Тот закрыл дверь квартиры на ключ изнутри и спрятал его получше. Даже если получится вырваться, уложить телохранителя и добраться до двери — выйти нет возможности. — Вот и молодец. Успокоился? — Чэнь качает головой в знак отказа, но в противовес своих слов, как только отпускают руку, он усаживается на кровать, отводя взгляд. «Тебе уже стукнула тридцатка, Чэнь, а ты такой хуйней занимаешься». Мысль хорошая, заполняет разум. С алкоголем пора было заканчивать и находить новые способы радоваться мелочам жизни, а то однажды Би рядом не окажется, а «приключения» на задницу найти захочется. Светловолосый стоит рядом, Хэ его присутствие кожей ощущает. Ещё не ушел в другую комнату, смотрит и наблюдает, взглядом пытаясь прожечь дыру в спине, он уверен в этом. — Спасибо. — Всё, на что Чэня хватает. Мужчина опускается спиной на постель, подтягивает одеяло, укрыв самого себя до пояса, и осматривает Би с ног до головы, не скрывая своего внимательного взгляда. Он всегда замечал, что тот выглядел массивнее: как в плечах шире был, так и по росту чуть-чуть, но обгонял. И эта разница ещё с давних лет между их телами была заметна. А Цу тушит свет в комнате, отходя к дверному проёму, и, так и не обернувшись, покидает её. Чэнь ещё долго лежит, рассматривая потолок, но в итоге сон берет свое, и мужчина засыпает, не видя ничего, лишь одну пустоту. Никаких снов, кошмаров или ещё чего. А Хуа с грустью смотрит на количество пропущенных от девушки, с которой он должен был провести сегодняшний вечер. [4:36:48] Вы: Возникли непредвиденные обстоятельства, пришлось вырваться на работу, прости. Но ответа так и не последовало, хоть сообщение и оказалось на утро прочтено. Он прекрасно понимал Элизу. На её месте он поступил бы точно так же, но в груди болезненно тянет от осознания — у него очень мало шансов создать нормальную семью, пока он работает на Хэ-старшего. А оставлять его одного — выпускать на мир посланника из преисподней в человеческом воплощении. Би засыпает, сидя на диване, глубоко погрузившись в свои мысли и напрочь теряясь во времени.

***

— Иди домой, поздно уже. — Тянь перехватывает руку Рыжика, поглаживает большим пальцем ладонь, рисуя какие-то совсем незамысловатые узоры из кривых линий, хочет изучить как можно больше, пока на то выдается возможность. Рыжик смотрит на него внимательно, прожигает взглядом, будто он был экспонатом на важной выставке, даже мурашки по загривку побежали, а язык по губам скользнул. Без задних мыслей, просто пить хотелось невыносимо. — Я не оставлю тебя тут од… — Тянь перебивает: — Малыш Мо. — Приподнимается, морщась от боли в боку, но все равно улыбается, сверкая во все тридцать два ослепительной улыбкой: — Или мне тебя на руках донести домой? Гуань фыркает неразборчиво себе под нос и отводит взгляд. Младший Хэ по-настоящему мог засмотреться на пару минут на своего Рыжика. Своего… Это слово било по сердцу. Надо ж было втюриться по самые уши в такого? Вокруг было столько парней и девушек, которых пальцем помани и они уже твои, но Тяня это не интересовало. Такие интересуются лишь материальными ценностями, а в какой сложной ситуации не был Рыжик, деньги он так и не взял. Из мыслей вырывает родной голос: — Хорошо, я пойду домой. — Рыжик тянется к Хэ, обхватывает его рукой за шею, прижимая к себе и заставляя болезненно застонать. Но Тянь и не думает возмущаться — обычно обнимал он и то, под крики Мо, который брыкался и всеми силами пытался куда-то свалить. Боль, которая окутывала тело сходила на нет. Объятия поистине лучшее лекарство. — Напиши, как дома будешь. — Шепчет куда-то в висок и сдерживается, чтобы не оставить мягкий поцелуй, понимает, чего стоит Рыжему сегодняшний день и количество прикосновений. Как ни крути, а личные границы он уважает, хоть порой и хочется их так нарушить, войти в его мирок и поселиться там, оставаясь надолго и проникая под кожу, заполнив собой все мысли. И как жаль, что Тянь не догадывается — он уже все мысли Рыжего забил и в мирок пробирался. Постепенно и понемногу приоткрывая дверцу. Мо кивает, поднимается с нагретого места и покидает больничную палату, исчезая призраком из больницы, пока Тянь смотрел на дверь, ощущая фантомные прикосновения на своей коже. Он медленно опускается на койку, прикрывая свои глаза. Губы расплываются в болезненной улыбке. Жизнь без Рыжего уже будет не такой — она будет пустой и мрачной. И он сделает всё возможное, лишь бы защитить свое. Не дать этому треклятому Шэ сделать что-либо и вернуть Малыша Мо обратно в то состояние, когда от любого прикосновения он шарахался, как побитый пес, потерявший все доверие к людям. Хэ рассматривает потолок, прислушиваясь и ожидая сообщение, пока сон пробирался в его сознание. [20:15:56] Малыш Мо: Я дома. Тянь вздрагивает от ощущения вибрации у щеки, распахивает свои глаза и смотрит в потолок, пытаясь понять, что произошло. Он успел задремать, не справился с усталостью в теле, от которой начинало болезненно тянуть все конечности, словно его избили… Ах да, именно это и произошло. Ему требуется время, чтобы в себя прийти, осознать, кто он, что он, где он, и только после этого следует ответ. [20:19:23] Вы: Хорошо. Добрых снов, Малыш Мо <3 [20:20:39] Малыш Мо: Придурок. [20:21:14] Малыш Мо: Доброй ночи. И Тянь не может не улыбнуться, прижимая телефон к щеке. Как давно его так таращило от простых сообщений? Да никогда! Всю свою жизнь он лишь пользовался тем, что ему хотелось, получая всё по щелчку пальца, а сейчас… Сейчас он начинает осознавать, что такое любить по-настоящему. Чувствовалась эта разница между «любишь» и «нравится». Не зря ж говорят, что если тебе нравится цветок — ты его сорвешь, а если любишь — будешь ухаживать и следить, как за самым важным в этом мире. Смысл этих слов как никогда проникал в сознание засыпающего Тяня, всё так же прижимающего смартфон к теплой щеке, пятнами покрывшейся румянцем. Снится ему: улыбка, широкая, добрая и приятная; колючий рыжий ёжик и глаза. Глаза, которые он из тысячи узнает по одному лишь взгляду и по тому, как он меняется. Рыжик, в свою очередь, уснуть еще долго не может, рассматривает потолок, пытаясь понять собственные мысли и чувства к Тяню. Они такие сложные, непонятные, что хочется разорвать себе к хуям черепную коробку и не думать вообще, ведь это так мешает, не дает погрузиться в столь желанный сон — глаза даже слипаются, но как только он их закрывает, на бок ложится и пытается заснуть, не выходит ровным счетом ничего, и это бесит. Многострадальческий вздох проносится по комнате, пока дверь со скрипом не приоткрывается и в комнату не заглядывает мама. — Ох, мальчик мой. — Старшая Мо тихо проходит в комнату, присаживаясь на край кровати и ладонь ко лбу сына прижимает, поглаживая, — Я сегодня Цзяня встретила, что с твоим другом Тянем случилось? — Мам… — Он ластится к родной руке и кусает нервно губы, переваривая услышанное. Упоминать Шэ было категорически нельзя, мама не должна была знать ничего, так будет лучше, а вот Цзяня… Ему не жить, Рыжик придушит его собственными руками и повесит, как гирлянду. — Мы с ним договаривались встретится, но его избила шайка какая-то, я прибежал тогда, когда все уже разбежались, вызвал скорую и был с ним. — Будь аккуратней, хорошо? — Рыжик кивает. Она поверила, и это хорошо. Единственное, что сейчас кружится в голове, — что ей успел рассказать Цзянь, язык которому стоило укоротить. Он уже не раз упоминал, что маме ничего не рассказывать, даже если случился какой-то сверхмасштабный пиздец, переживать же будет, а ей нельзя. — Ладно, отдыхай, родной. Спокойной тебе ночи. — И тебе, мам. — Он пытается непринужденно улыбнуться, как обычно, пока женщина поднимается и, оставив нежный поцелуй на лбу сына, покидает комнату. Гуань так и не смог заснуть.