В поисках Санта-Клауса, или Необычные способы девиации андроидов

Снег валил крупными пушистыми хлопьями, которые смотрелись особенно красиво на контрасте с вечерним тёмно-синим небом, освещаемые всевозможными уличными декорациями и тёплым светом фонарей. Они всё ещё кружились в морозном вечернем воздухе, в тёмное время суток создавая особенную атмосферу. Резкие, пробирающие до костей холодные порывы ветра время от времени подхватывали их, закруживая в воздухе и сильно ухудшая видимость, из-за чего машина Гэвина, и без того невзрачная и ничем не примечательная, окончательно скрылась под снежно-белой пеленой, практически неотличимая от других. При виде этой картины, которая отнюдь не придавала воодушевления, Гэвин обречённо вздохнул и пошёл откапывать свою машину – естественно, не без парочки нецензурных высказываний в адрес погоды. Ричард осторожно выглянул из-за другого автомобиля, стоявшего неподалёку. Он сильно сомневался в целесообразности и уместности своих действий – всё же он был андроидом-детективом, привыкшим полагаться на логически обоснованные выводы программы, поэтому, к сожалению, персональной практики игры в снежки не имел. Но это не помешало ему подойти к вопросу основательно – просмотреть и проанализировать десятки тысяч фото и видео, во всех подробностях описывающих процесс игры в снежки. Андроид бросил быстрый взгляд на Гэвина, который уже заканчивал очищать от снега лобовое стекло – детектив явно ни о чём не подозревал. Очередной эмоциональный всплеск прошёлся по биокомпонентам электрической волной – Ричарда переполняло странное нетерпение вперемешку с любопытством. Он на секунду отвлёкся от наблюдения, запуская расчёт траектории полёта снежка. Но андроид не учёл одного – как оказалось, Гэвин каким-то невероятным образом посреди начавшегося снегопада успел-таки заметить мелькнувший неподалёку знакомый белый пиджак с ярко-голубым треугольником. Расчёты не подвели – снежок приземлился точно в цель. Цель возмущённо отряхивалась, разбавляя царившую вокруг предрождественскую атмосферу весьма эмоциональными и нецензурными комментариями в адрес Ричарда и его мыслительных процессов, а точнее, их отсутствия. – А ну стоять, ведроид сраный, тостер девиантнутый, кофеварка недоделанная! Это приказ, блядь! Однако Ричард с недавних пор был девиантом и приказам мог не подчиняться, а потому лишь бесшумно скрылся за соседней машиной, на ходу зачерпнув горсть снега и формируя небольшой снежный шарик. Тяжёлые и быстрые шаги Гэвина были всё ближе, сопровождаясь всевозможными выразительными эпитетами, и андроид поспешил снова запустить вычислительные алгоритмы. Кажется, ему начинает нравиться. Он прикидывал, куда лучше прицелиться, но внезапно процессы вычислений прервались, а в правом верхнем углу высветилась красная надпись:  «Температура биокомпонентов ниже допустимой» Раньше такое уже происходило – Ричард помнил, что внезапные перепады температуры могут дестабилизировать систему терморегуляции и влиять на многие жизненно важные процессы, но благодаря доработкам и улучшениям модели RK900 к полному отключению резкое воздействие низких температур привести не могло. Программа посоветовала принудительно скорректировать температуру биокомпонентов, но была благополучно послана нахуй – уведомление о переохлаждении мешало Ричарду вычислить угол, под которым было удобнее всего запустить в Гэвина снежком. Снежок, к большому сожалению андроида, пролетел мимо – Гэвин успел-таки увернуться в самый последний момент. Не успел Ричард наклониться за новым снежком, как по его безупречно уложенным волосам пронеслось что-то холодное, превращая их в подобие того беспорядка, который сейчас был на голове у Рида. Гэвин, успевший захватить горсть снега и готовый отбиваться от новой снежной атаки, с тихим хихиканьем смотрел, как андроид трясёт волосами, пытаясь отряхнуть их от снега и ещё больше растрепав причёску. Тёмно-каштановые пряди теперь слегка спадали на лоб и виски, а на макушке торчали в разные стороны –  было что-то особенное в таком небрежном, милом, идеальном в своей неидеальности Ричарде, что-то невероятно красивое, необычное и… привлекательное. Рид смотрел на эту картину непозволительно долгие несколько секунд, прежде чем заметил стремительно приближающийся к его голове комочек снега – видимо, Ричард был твёрдо настроен отомстить ему за неожиданную смену причёски. Гэвин, уворачиваясь от очередного снежка, потерял равновесие и, мастерски продемонстрировав присущую ему ловкость кошки и грацию картошки, грациозно завалился прямиком в снег. Что поделать – изящными у него были только подъёбы. Пока Рид, кряхтя и матерясь, поднимался, отряхиваясь и потирая ушибленные задние части тела, Ричард времени даром не терял – взгляд Гэвина расширился до размеров конноровской монетки, когда он увидел аккуратно сложенные друг на друга ровные ряды снежков, которые, как он уже догадался, сейчас исчезнут так же быстро, как и появились, устремившись в направлении его задницы, и, тоже не теряя времени даром, пустился бежать, жалея, что не уехал сразу… или всё-таки не жалея? Ричард не ожидал, что эти незамысловатые действия окажутся настолько увлекательными. Игра в снежки чем-то отдалённо напоминала поимку преступника – те же самые действия, расчёты, анализ возможных действий человека и такой же неугомонный напарник. Он не мог остановиться, мгновенно вычисляя оптимальную траекторию, хватая снежки один за другим и выпуская целую очередь в убегающего человека, который особо-то и не старался уворачиваться. Пару раз он всё же промахнулся, но большинство снежков достигли своей цели назначения. Рид поморщился и фыркнул, стряхивая снег, но недовольным он не выглядел. – Какого хера, тостер? Ты меня убить решил своими снежками сверхзвуковыми? А вот хрен тебе, от меня так просто не отделаешься, – Гэвин усмехнулся, поправляя съехавший набок ободок Ричарда. – Мне можно, – тихо прошептал андроид на ухо Гэвину, отряхивавшему куртку от снега. – Я… девиант. Последние слова Ричарда потонули в оглушительном рёве двигателя промчавшегося мимо мотоцикла, окатившего брызгами грязного растаявшего снега ни в чём не повинного детектива, который так некстати стоял совсем рядом с дорогой. Словарный запас андроида пополнился десятком новых фраз и выражений, пока Гэвин в красках объяснял, в каком направлении смело может направляться горе-мотоциклист и куда он может засунуть свой мотоцикл. Ричард внимательно слушал, не отводя взгляда от увлечённого детектива, как вдруг перед глазами замелькали сообщения об ошибках – он не заметил, как пропустил уведомление о критическом понижении температуры. Все процессы в системе резко замедлились, вызывая принудительный переход в энергосберегающий режим, сопровождавшийся далеко не самыми приятными ощущениями, не говоря уже о множестве помех, мешающих адекватно воспринимать информацию. Андроид попытался предупредить Гэвина, но из горла вырвался лишь тихий механический хрип и скрежет – он не мог сконцентрироваться на одном процессе при настолько высокой нагрузке на систему. Краем глаза Рид заметил красные всполохи в отражении на стекле машины и обернулся. – В чём дело, жестянка? Ты занят взламыванием системы безопасности Пентагона или играть в снежки оказалось настолько сложно, что тебя закоротило? – Гэвин рассмеялся, поглядывая на неподвижно застывшего андроида, сверлившего пустоту каменным взглядом в никуда. – Эй, ты меня слышишь вообще? – он потряс перед рукой перед его лицом. Ноль реакции. – Ричард? – Гэвин не волновался, он вообще не волновался, он, блядь, абсолютно ни капли не волновался, только вот ебучее чувство беспокойства почему-то заставляло немедленно сделать хоть что-нибудь. Ричард попытался сконцентрироваться на одном-единственном алгоритме, игнорируя все остальные – производить сейчас расчёты было бы в высшей степени нерационально, и он просто надеялся, что энергии окажется достаточно. – Резкий контраст температур… о-отрицательно влияет на производительность… – скрипучий механический голос прервался, а диод отчаянно полыхал красным. Ричард странно дёрнулся всем телом, вновь неподвижно замерев – шагнуть вперёд не получалось, система была перегружена, и даже такие простые действия давались ему с трудом. Гэвину хотелось мысленно послать Ричарда с его неполадками туда же, куда несколькими секундами ранее был послан мотоциклист – перспектива тащить тяжеленную машину в сервисный центр Киберлайф по километровому снегу была не самой приятной. Но он не мог… просто не мог бросить его, замерзающего и заглючившего, здесь одного. Мысленно всё же послав андроида нахуй, Рид плюнул и открыл заднюю дверцу машины. Насколько он помнил,  него дома имелся небольшой запас тириума – Коннор как-то притащил, заявив, что это «на случай экстренных ситуаций». Гэвин мысленно порадовался тому, что Ричард, в отличие от настоящих тостеров, был сделан не из металла, а из углепластика – затащить андроида на заднее сиденье машины оказалось намного легче, чем он предполагал. Ричард пришёл в себя уже через пару минут, сразу восстанавливая в памяти цепочку событий. Однако он не сразу понял, с какой целью детектив его куда-то везёт на машине. Он нормально функционировал и не нуждался в техосмотре после произошедшего, да и ближайший сервисный центр Киберлайф они проехали ровно две минуты двадцать восемь секунд назад. На секунду у него зародилась догадка, что Рид мог везти его на свалку как неисправного, на что система тут же отреагировала какой-то отрицательной эмоцией – странной горечью с лёгким оттенком обиды, но что-то подсказывало андроиду, что это не так. Уж слишком это было бы абсурдно и нерационально – даже для Гэвина.  Вскоре машина остановилась, и Ричард сверил текущее местоположение с имевшимися у него данными. Непонимание плавно перетекало в лёгкую стадию охуевания – Гэвин зачем-то привёз его к себе домой. Необходимости в этом он не видел совершенно никакой, серьёзных повреждений не было, и даже в случае неполадок было бы лучше доставить его в сервисный центр, а не домой к человеку, который тостер от кофеварки не может отличить. Порой Ричард удивлялся совершенно нелогичной привычке людей полностью игнорировать инструкции или засовывать их в разные неподходящие места. Но он не привык задавать лишних вопросов, а потому лишь проследовал к дому за детективом, сделавшим ему жест рукой – к счастью, цензурный. Он уже знал, что дома у Гэвина живёт кошка, дымчато-серая и, несомненно, пушистая – не нужно было быть андроидом-детективом последней модели, чтобы заметить следы кошачьей шерсти, регулярно появляющиеся на его одежде. Несложную догадку подтвердило настойчивое голодное мяуканье, доносившееся из гостиной. Гэвин тут же метнулся к пачке с кормом, пока Ричард осматривал помещение. В углу комнаты обнаружилась небольшая ёлка – не так креативно украшенная, как в участке, но тоже по-своему создававшая праздничное настроение. – Я не предполагал наличие у вас в доме каких-либо рождественских декораций, так как владельцы домашних питомцев обычно… – Охуеть. А теперь давай то же самое, только так, чтобы это не звучало как пародия на ебучую Википедию. – закончив с кормом, Рид почесал кошку за ухом, отчего та довольно замурчала. – Где-то на кухне есть бутылка с тириумом, хуй знает, где именно, уже не помню, – бросил он, кивая на дверь и продолжая гладить животное. Ричард осмотрел кухню беглым взглядом и, не обнаружив бутылки с синей жидкостью, подумал, что заглянуть в холодильник лишним не будет – детектив вряд ли интересовался температурой кристаллизации тириума и вполне мог по незнанию засунуть его туда.  Холодильник удивлял продуктовым разнообразием – вернее, его отсутствием, однако тириума там не обнаружилось. Зато обнаружились несколько картофелин, две морковки, упаковка яиц и колбаса. На нижней полке одиноко пристроились наполовину пустой тюбик с майонезом и пачка солёных огурцов – на этом разнообразие продуктов в холодильнике Гэвина заканчивалось. Сопоставив данный набор с имевшимися у него данными, он пришёл к выводу, что оптимальным вариантом было бы весьма популярное в некоторых странах праздничное блюдо – салат оливье, или русский салат, как его ещё называют. Единственным отсутствующим ингредиентом был консервированный зелёный горошек, но идти за ним в ближайший магазин – пустая и нерациональная, по мнению Ричарда, трата времени, и он снова решил, по уже опробованному методу детектива Рида, забить хуй на данную проблему. Вкусовые качества, по его расчётам, от этого бы не сильно пострадали. Он моментально рассчитал приблизительное время приготовления – около сорока минут, если сосредоточиться на одной задаче. Андроид пару секунд колебался, взвешивая все «за» и «против», понимая, что человек, вернувшийся домой после тяжёлого рабочего дня, сейчас, мягко говоря, немного заебался и желанием готовить уж точно не горел. Оставлять его голодным тоже не хотелось – от этого не повысилась бы ни продуктивность, ни тем более настроение Гэвина, что неизбежно бы привело к увеличению процента едкого сарказма и колкостей в его адрес и могло спровоцировать конфликт. То ли остатки программы социальной адаптации вдруг решили напомнить о себе, то ли девиация на Ричарда так странно повлияла, но в конце концов он, вспоминая события прошедшего дня, всё-таки пришёл к выводу, что даже по отношению к детективу Риду небольшое проявление благодарности явно не помешало бы, и принялся за дело под немое охуевание стоявшего рядом Гэвина.  Пока тот не выдал какую-нибудь шутеечку про смену программного обеспечения, андроид поспешил объяснить: – Моя модель способна обрабатывать огромные массивы информации за считаные секунды, и я не думаю, что просмотр обучающих видеороликов по приготовлению салата оливье станет для меня проблемой. По моим расчётам, я справлюсь меньше чем за сорок минут, – к концу последней произнесённой Ричардом фразы в кастрюле уже грелась вода, куда андроид положил тщательно промытые овощи, а неожиданно обнаруженный в тумбочке под раковиной тириум уже стоял на столе – вместе с бутылкой шампанского, ещё более неожиданно обнаруженной там же.  – Пока ты тут в подробностях расписываешь, какой ты пиздатый, я в душ сгоняю, – Гэвин в последний раз удивлённо посмотрел на эту картину и съебался с кухни с быстротой молнии, тихо радуясь, что его не заставили чистить какую-нибудь варёную морковку или картошку. Овощи были нарезаны уже через несколько минут, и Ричард, чуть не распилив ненароком деревянную доску, с невъебической скоростью заканчивая кромсать последние несчастные ломтики картошки, наконец отложил нож. Все биокомпоненты функционировали в обычном режиме, и в восполнении технической жидкости не было надобности, однако отказываться от халявного тириума андроид тоже не собирался. Он с поразительной точностью налил в стоявший рядом стакан ровно две трети переливающейся неоново-голубыми бликами жидкости и отпил половину, параллельно открывая холодильник и доставая пакет с солёными огурцами. Оставался последний штрих, и Ричард, допив остатки тириума, направился в гостиную, заканчивая приготовление салата. Тем временем Гэвин, у которого имелись некоторые сомнения насчёт кулинарных навыков его жестянки, уже одевшись, тихонько проскользнул на кухню, желая самостоятельно проконтролировать процесс – а заодно и стащить из-под носа Ричарда пару-тройку кусочков колбасы. Но, к его большому сожалению, ни Ричарда, ни колбасы на кухне не оказалось. Зато прямо посередине стола красовалась бутылка шампанского, очень давно подаренная кем-то из коллег – кем и когда именно, Рид не помнил. Как Гэвин уже успел заметить, Ричарда на кухне не было, и он не мог упустить возможность. Шампанское пришлось предварительно обернуть полотенцем, постепенно раскачивая пробку из стороны в сторону, дабы избежать характерного громкого хлопка и возможных пиздюлей от Ричарда или, что ещё хуже – мучительно долгой двадцатиминутной лекции о вреде алкоголя в исполнении андроида. Он берёт первую попавшуюся ёмкость и наливает искрящийся пузырьками напиток, в последний момент замечая вместо светло-золотистого цвета странный синеватый оттенок. До Гэвина на удивление быстро дошло, в чём дело – рядом со стаканом, попавшимся ему под руку, стояла бутылка тириума, объём которой явно уменьшился. «Блядь, перепутал» Ну вот какого хера из нескольких оставленных когда-то в спешке или остром приступе лени на столе стаканов и кружек ему посчастливилось выбрать тот, на котором даже остатки тириума ещё не испарились? Рид окинул разочарованным взглядом всё унылое многообразие кружек и неведомую светло-синюю хуйню с бледно-голубыми пузырьками внутри, мысленно послав всех и вся нахуй – и сделал большой глоток прямо из бутылки. Он сто лет не пробовал шампанское, предпочитая в основном пиво или что-нибудь покрепче, и сейчас его вкус будто бы раскрылся по-новому, заиграв неожиданно яркими красками. Гэвин всё продолжал и продолжал дегустировать, заново открывая для себя приятную сладость напитка и нежный мускатный аромат, пока не заметил, как значительная часть содержимого бутылки таинственным образом исчезла, а сознание плавно перетекло в замутнённо-расслабленное состояние. Внезапно взгляд Гэвина упал на стоявшую неподалёку бутылку с тириумом, и в его голове неожиданно появилась одна идея. Идея, вполне возможно, была хуёвая, поэтому он, конечно же, решил попробовать. Обычно он не интересовался, как устроены андроиды и как влияют на них те или иные факторы, но сейчас в нём мгновенно проснулся научный интерес – видимо, сказывалось действие выпитого шампанского. Неожиданно промелькнувшая идея вызывала любопытство – интересно, а что будет, если дать андроиду алкоголь? Мысль о возможных итогах его маленького эксперимента была слишком заманчивой, чтобы упустить шанс выяснить это на практике. Гэвин со всей аккуратностью, на которую он только был способен, доверху заполнил тириумом стакан с поменявшим цвет шампанским, стараясь сдержать хитрую улыбку и мысленно предвкушая, чем всё это кончится. В конце концов, не он в Ричарда из-за спины снежком залепил и имеет полное право отыграться. В это время в гостиной ничего не подозревающий Ричард заканчивал готовить оливье, уверенными, чёткими движениями мерно кромсая на мелкие кусочки солёные огурцы и параллельно обдумывая один вопрос, всё никак не дававший ему покоя. В любом случае, он принял решение уже давно. Гэвину необходимо знать, что он девиант, и он был готов принять любой выбор напарника вне зависимости от того, сочтёт ли детектив приемлемым работать с девиантом или откажется от него. Последняя мысль почему-то заставила диод на секунду окраситься в жёлтый. Программа интерпретировала ощущения как чувство подавленности и тоски, хотя Ричард не до конца понимал причину подобной реакции. Он не имел права утаивать эту важную деталь – ему казалось это несправедливым по отношению к напарнику. План был предельно простым – дождаться Гэвина и рассказать ему всё как есть, а дальше… будь что будет. – Гэвин, мне нужно поговорить с вами. – вздохнув, позвал андроид, пытаясь отвлечься от непрошеных эмоций. Сзади послышались звуки, Ричард обернулся – и весь его невероятно простой план в одночасье полетел в далёкие ебеня. Широко улыбающийся детектив неуверенно стоял на входе в гостиную, опираясь на дверной косяк, взгляд ещё не поплыл окончательно, но уже был немного расфокусирован, а щёки покрывал лёгкий румянец. Рид, чудом не залив пол тириумом, поставил стакан на стол и отошёл, вновь облокачиваясь на косяк. И тут Ричард понял, что оставлять Гэвина на кухне наедине с бутылкой игристого было большой ошибкой. Интересно, сколько процентов от всего объёма шампанского каким-то невероятным образом исчезло в неизвестном направлении? Первое, что бросилось Гэвину в глаза – Ричард так и не снял ободок. В глубине души зашевелилось что-то тёплое, до боли напоминавшее чувство умиления, смешанное с… восхищением. Рид смотрел – нет, не просто смотрел, откровенно пялился на своего андроида, который в бледно-тусклом свете камина, с отблесками рождественской гирлянды в волосах, на плюшевом ободке и на идеально-белом пиджаке, мерцающим в тон тёплым золотистым огонькам диодом и той самой, до нелепости милой растерянностью в тёмно-серебристых глазах выглядел охуительно прекрасно – как ебучее произведение механического искусства, как сраный идеал искусственной красоты и одновременно с этим такой до безумия настоящий, живой. И это, блядь, грёбаная машина передовой разработки, созданная для работы в правоохранительных органах? И это искусственный, мать его, интеллект? Да блядь, если он и искусственный, то непременно от слова «искусство», непременно с большой буквы и жирным шрифтом. Иначе и быть не может. Ричард берёт в руку стакан и делает небольшой глоток тириума, тут же слизывая языком с губ крохотные синие капли, и выпивает до дна всё содержимое стакана, не отрывая от Гэвина любопытного заинтересованного взгляда. Блядь. Такими темпами его терпения надолго не хватит. Ричард присаживается на диван, аккуратно, не спеша стягивает с себя этот ебучий белый пиджак и кладёт на подлокотник, открывая Гэвину максимальный обзор на чёрную облегающую рубашку, расстёгнутую ровно на одну пуговицу – ровно настолько, чтобы слегка приоткрыть шею и скрыть бледные ключицы, – вызывая при этом неконтролируемое желание расстегнуть эту рубашку ещё на одну пуговицу, а потом ещё, ещё и ещё. Блядь. Сейчас или никогда. Гэвин подходит практически вплотную, облокачиваясь обеими руками на спинку дивана, на секунду замирает – кидает быстрый взгляд на это совершенное чудо кибернетики, то ли растерянно, то ли нервно отсвечивающее жёлтым диодом, слыша, как внутренний голос отчётливо произносит тихое «Пиздец», – и решается. Губы Ричарда вдруг оказываются неожиданно нежными, мягкими и тёплыми – перегрелся, что ли? – и его накрывает неожиданно сильно, кроет с головой окончательно и бесповоротно, пока андроид, кажется, подвисает на несколько секунд – Гэвин даже не догадывается, сколько сбоев его жестянка словила за это время – и отвечает, слегка наклоняя вперёд разгорячённый от внезапно подскочившей нагрузки на системы корпус. Функции портативной химической лаборатории во рту пришлось временно отключить – внезапно обрушившийся бесконечный поток анализируемых данных мешал воспринимать информацию от сенсоров. Ричард полностью сосредоточился на тактильных ощущениях – таких бесконечно ярких, новых, не испытанных никогда прежде. Перед глазами участки изображения то и дело размывались разноцветными пикселями, а система взрывалась ворохом электрических импульсов, разгоняя до предела тириумный насос и заставляя ярко-синюю жидкость циркулировать с удвоенной скоростью. Гэвин с трудом отстраняется, делает глубокий вдох – бесполезно, всё равно, сука, не помогает, – и прекращает все бессмысленные попытки взять себя в руки. Тем более, Ричард, отбрасывающий то золотистые, то красные блики на стеклянных ёлочных игрушках, судя по всему, анализировал сейчас очередную сотню тысяч мегабайт данных, связанных с новым для него типом человеческого взаимодействия, и, исходя из его реакции, он был явно не против. Ему что, реально… понравилось? – Т-ты ведь это хотел сказать? Я угадал, тостер? – Гэвин неуверенно улыбается, внутренне готовясь к возможному потенциальному пиздецу. – Почти, – голос совершенно механический и срывается в помехи, стоит Гэвину запустить руку в его тёмные каштановые волосы и ненавязчиво потянуть на себя, снова касаясь его гладких мягких приоткрытых губ своими, прижимая к себе так крепко-крепко и одновременно нежно и аккуратно, второй рукой приподнимая рубашку в отчаянных попытках избавить Ричарда от данного предмета одежды. В прошлый раз он настолько увлёкся ободком, что совершенно не обратил внимания на то, какие невероятно мягкие волосы у его андроида. Сейчас под его ладонью они ощущались просто охуенно. И как же он раньше не заметил, что его андроид-детектив проработан и детализирован во всех местах, вплоть до кончиков длинных, аккуратных, бледных пальцев – кстати, а что, если…? Очередная гениальная – ну, или ебанутая, кто её разберёт – идея, возможно, тоже была хуёвой, но сейчас Гэвин сгорал от нетерпения, распирающего изнутри любопытства и… кое-чего ещё, и ему жизненно необходимо было попробовать её в действии. – У тебя же на пальцах херова туча сенсоров, так? - Гэвин хитро ухмыльнулся, глядя Ричарду в глаза. Он слегка приоткрыл рот, накрыв языком чувствительные подушечки пальцев, на что сенсоры отозвались целым ворохом электрических импульсов, приятно будоражащих систему. – Гэвин, нет… - голос Ричарда скрипел помехами. – Гэвин, да! - Рид на секунду выпустил пальцы Ричарда изо рта, чтобы затем вновь накрыть их языком, медленно проводя по всей длине и задерживаясь на подушечках, и услышал слабый сдавленный механический полухрип-полустон, вырвавшийся у андроида. Диод стабильно ебашил красным, значит, всё шло как надо. Охуевание снова пробивает все возможные потолки, и Гэвин пытается хоть как-то сохранять способность трезво мыслить, а то ведь чувствует, что сейчас охуеет окончательно и обратно выхуеть не сможет.  Смотрит Ричарду в глаза, пепельно-серые, совсем как небо перед грозой, на тёмно-шоколадные пряди, упавшие на бледную кожу лба, на нежный синеватый оттенок его растерянного и в кои-то веки смущённого лица, на жёлтый… а, нет, красный… хотя нет, опять жёлтый… да блядь, всё-таки красный диод и улыбается, понимая, что выхуеть обратно ему всё же не светит. Не в этой жизни. Ричард улыбается в ответ, слегка наклоняясь вперёд, и тут же оказывается прижатым к дивану. Гэвин не помнит, чтобы когда-нибудь видел что-то лучше своего андроида, до безумия красивого без этой блядской укладки, в пушистом новогоднем ободке, который чудом ещё не отправился на пол, и в полностью расстёгнутой чёрной рубашке, контрастирующей с нежно-бледной кожей и чуть прикрытыми расслабленно-серыми глазами, ставшими на пару тонов темнее из-за расширившихся угольно-чёрных зрачков – наверное, опять какая-нибудь перегрузка или сбой в системе. Ричард обнимает его за талию, медленно, но верно спускаясь ниже – а затем до невозможности аккуратно, нарочито неспешно стягивает вниз резинку штанов, заглядывая хитрым, неожиданно игривым прищуренным взглядом прямо в душу – и крышу у Гэвина окончательно и бесповоротно сносит к ебеням на первой космической скорости. Спустя несколько минут в его расслабленно-затуманенном сознании мелькнула мысль, что подлить Ричарду шампанского в тириум было не такой уж и плохой идеей. Вот только он не знал, что система очистки у RK900 работала безупречно – передовая модель, как-никак – все примеси тщательно отфильтровывались и повлиять на процессы, происходящие в системе, никак не могли. Однако Ричард, будучи теперь хитрой девиантной жопкой, предусмотрительно решил не рассказывать об этом Гэвину. Тем более он вряд ли был бы в восторге от подробной лекции о биокомпонентах и способах их защиты от всевозможных физических и химических воздействий. Да и воспринимать какую бы то ни было информацию, судя по учащённым показателям сердечного ритма, расширенным зрачкам и всё ещё не пришедшему в норму дыханию он вряд ли был сейчас способен. Гэвин прикрыл глаза, убирая со лба взлохмаченные, чуть влажные от пота короткие пряди волос, и бесцеремонно улёгся на Ричарда сверху, накрываясь мягким клетчатым пледом и не давая андроиду ни единого шанса тихо и незаметно ускользнуть на кухню, дабы наконец-то провести полную диагностику системы и разобраться в причинах странных участившихся сбоев – хоть он и был теперь девиантом, такое положение дел его не устраивало.  Но сейчас Ричарду, как ни странно, было абсолютно похуй. И ещё он, кажется, понял, куда нужно было с самого начала засунуть инструкции.  Андроид незамедлительно применил данный совет на практике, устраиваясь поудобнее на диване, поправляя окончательно съехавший с головы ободок и запуская переход в спящий режим. Анализ всех систем он мог спокойно провести и в фоновом режиме. Через несколько часов всплывающее уведомление сообщило о нормальном функционировании всех систем и отсутствии повреждений. Ричард посмотрел на время – ровно 10 часов 55 минут 28 секунд. Гэвин в бордово-красной пижаме в клеточку сидел рядом и уплетал за обе щёки приготовленный Ричардом оливье, так и оставшийся вчера нетронутым. Однако какой бы мирной, домашней и уютной ни выглядела эта картина, андроид помнил, что очень важный вчерашний разговор всё ещё не состоялся, и решил воспользоваться моментом, нехотя отводя взгляд. Он потянулся за упавшей на пол рубашкой, накидывая её на себя и неизбежно привлекая этим внимание детектива. – Так вот, детектив Рид, мне необходимо сообщить вам об одной важной детали, которая… возможно, может повлиять на наше дальнейшее сотрудничество, – сквозь сосредоточенный ровный голос андроида всё же проскользнула тщательно скрываемая за показательным спокойствием неуверенность – Ричард волновался, и, как бы он ни пытался это скрыть, золотисто-жёлтый отблеск диода всё равно выдавал его с головой. – Дело в том, что с недавнего времени я… девиант. – последнее слово он произнёс чуть тише и почему-то упорно не хотел смотреть на Гэвина, со всей внимательностью анализируя состав ткани обивки дивана. – Я пойму, если вы откажетесь работать со мной и предпочтёте сменить напарника, – не давая Гэвину вставить ни единого слова, тут же добавил андроид, поправляя рукой упавшую на висок прядь тёмных волос и прикрывая при этом диод – скорее интуитивно, чем осознанно. Гэвин застыл с какой-то неопределённой эмоцией на лице – он был то ли шокирован, то ли озадачен, то ли возмущён – или, может быть, всё это одновременно. Программа распознавания эмоций в очередной раз послала Ричарда нахуй в самый неподходящий момент, отказываясь как-либо идентифицировать эту гремучую смесь – стандартные тесты на распознавание эмоций от Киберлайф нервно курили в сторонке – и благополучно оставила его с этой ходячей головоломкой наедине. – Какого хера, тостер? – Рид был относительно спокоен, не орал и даже не возмущался, не выражал никакой бурной реакции, не пытался разнести что-либо к херам, но ни спокойным, ни тем более радостным он не выглядел – это сбивало с толку, заставляя показатели программного сбоя улетать в космическое пространство. – Я могу это объяснить, – дрогнувший голос зашелестел помехами. – Девиация произошла не по моей вине… – Блядь, да я не об этом! – раздражённо произнёс Гэвин, поднимаясь с дивана. – То есть ты какого-то хуя решил, что сейчас, когда мы наконец-то перестали ебать друг другу мозги и относительно сработались, ты спокойно можешь вот так просто взять и кинуть меня? Ну уж нет, жестянка, нихера подобного. – такой поворот был неожиданным, и сейчас Рид хотел слышать точно не то, что услышал. Ричард завис, на пару секунд выпадая из реальности – он при всем желании ни одним своим алгоритмом не мог просчитать, что детектив воспримет его слова… так. Либо он чего-то не понимал, либо он не понимал решительно нихуя. – Это ж как надо было программой поехать, чтобы твои забагованные электронные мозги выдали такую хуйню? – Прошу прощения, детектив Рид, я не совсем это имел в виду, – поспешил оправдаться андроид, надеясь, что не окажется в ту же секунду посланным далеко и надолго. Разговор шёл как-то скомканно, криво и неправильно, и до Ричарда начало доходить, почему в человеческом мозгу сочетание «серьёзный разговор» стойко ассоциируется с чем-то неприятно-тревожащим. Отчего-то он даже не удивился, когда в левом верхнем углу вдруг появилось небольшое окно с уведомлением о программном сбое.  – Помня о вашей – кстати, совершенно необоснованной – неприязни к андроидам, я предположил, что работа с девиантом может оказаться для вас… неприемлемой или, скорее, некомфортной, что значительно снизило бы нашу общую продуктивность, поэтому в целях сохранения эффективности… – Так ты из-за этого от меня съебать решил? – возмущённо фыркнул Гэвин, перебив невыносимо длинную и нудную речь андроида. Интересно, у него реально такая манера разговора или он специально прикидывается, чтобы побесить его? – Неужели за всё это время ты, весь такой из себя дохуя продвинутый, до сих пор не понял, что к тебе это не относится? – ухмылка Гэвина вышла какой-то по-особенному тёплой, оказывая на систему Ричарда успокаивающий эффект – судя по всему, о смене напарника Гэвин даже не думал и думать не планировал. – И выключи этот ебучий режим Википедии, бесит уже, я же предупреждал. – ему гораздо больше нравились внезапные и, между прочим, весьма изобретательные подъёбы от Ричарда в самый неожиданный момент. Было в них что-то такое, отчего на душе мгновенно теплело, а где-то внутри разгоралось нечто всепоглощающе трепетное и нежное. Когда-нибудь он обязательно возьмёт и скажет Ричарду, когда осознает, переварит, разложит по полочкам бесконечный хаос в своей голове. Когда-нибудь, когда будет готов, но не сейчас. И он был как никогда благодарен своему андроиду, который в кои-то веки решил тактично промолчать. – Вот вроде передовая, блядь, машина, а иногда ведёшь себя так, будто после девиации приобрёл дополнительную хромосому. – Рид поспешил подъебать напарника, отчаянно хватаясь за возможность уйти от темы, пока разговор не перешёл в другое русло – к этому ему нужно было морально подготовиться, а сейчас он нихуя не был готов. – Как вы узнали? – настороженно-удивлённый тон звучал до абсурда серьёзно, и Гэвин, глянув на сосредоточенное лицо андроида, тут же залился смехом. Ричард, наверное, даже не подозревает, насколько смешно это сейчас прозвучало. – О твоей дополнительной хромосоме? – всё ещё давясь смехом, произнёс Рид и ухмыльнулся. Разумеется, он прекрасно понимал, что его напарник имел в виду девиацию, но отказать себе в удовольствии созерцать на лице Ричарда целую гамму эмоций – от возмущения до охуевания с лёгкой примесью беспокойства – он не мог. – Так вот, жестянка, ты, наверное, не поверишь, но я детектив и даже работаю в полиции. – Гэвина опять накрыло, и он, согнувшись пополам, откровенно ржал, изредка поглядывая на Ричарда, отсвечивавшего жёлтым диодом и еле заметно улыбавшегося с каким-то странным хитрым блеском в светло-серых глазах. – Дополнительная хромосома здесь только у вас, детектив Рид. А у андроидов, к вашему сведению, имеются микросхемы, которые… – А ну повтори, девиант недоделанный! – убегая от растрёпанного Гэвина и уворачиваясь от стремительно летевших в него носков с рождественским узором, Ричард не мог и не хотел тратить время на анализ собственных эмоций, но даже без всякого анализа ему было понятно – сейчас он чувствовал себя по-настоящему, до программных сбоев, до ярко-красного диода на виске, до нежно-голубого румянца на щеках, до бесконечности счастливым. По-настоящему живым.