конвергенция.

      — кто позвал картмана? — спрашивает и суёт в карман толстовки ладони такер, когда садится за столик и вытягивает свои ноги вперёд; такие себе прелести высокого роста (спасибо за гены, предки). он только пришёл, но уже очень хочет уйти. — ты?       у кайла, сидящего напротив, челюсть виснет от подобного заявления в его сторону. кайл морщится с презрением и закатывает глаза. крэйг терпеть не может, когда он так делает. ему что, крайне тяжело ответить нормально — простым «да» или простым «нет»? обязательно надо выебнуться по-брофловски, чтобы по костяшкам зуд прошёл. порой хочется немного челюсть подправить за выебоны этакие, но нельзя; мама кайла на уши поставить кого угодно может, а это не то чтобы желательно для нервов родителей, нервов собственных и ожидаемого будущего.       — ты хотя бы иногда мозг включал бы, такер. — кайл фырчит и скрещивает руки на груди. — как я могу позвать картмана? ты сначала головой думай, а потом рот открывай.       — ты с ним дружишь.       — я с ним не дружу.       — дружишь.       — нет.       — да.       — слушай, я лучше знаю, с кем я дружу, а с кем — нет. поэтому…       крэйг вытягивает средний палец; кайл прерывается, цыкает. поток нравоучений и задушевных тирад сокращается до ёмкого и ясного «пошёл ты». крэйгу всё равно. он подпирает подбородок ладонью и оглядывает боулинг-зал. приглушённое освещение в тёмно-фиолетовых оттенках (в подкорках непроизвольно проигрывается тупая шутка кенни о стриптиз-клубах), кегельбаны, кегли, шары… и кайл.       — и чё ты на меня опять смотришь?       — ты позвал картмана?       — о господи, нет. я его не звал. я вообще не знал, что картман будет здесь. я надеялся, что отдохну от этого придурка хотя бы в эти выходные, но он, блять, здесь! и чё за хуйня? — брофловски ударил кулаком по деревянной поверхности стола. — ещё и ты здесь. просто заебись!       — а я-то что? — крэйг супит брови и сжимает ладони. — если что-то не нравится, можешь прямо сейчас и валить, а не светить передо мной своим недовольным ебалом.       — заткнись. у тебя вообще ебало недовольное постоянно. как можно…       — как можно что?       — неважно. — кайл безынтересно машет рукой.       крэйг не понимает, что кайл хотел этим, сплющенным «неважно», заявить, однако его и не беспокоит. плевать он хотел на всё, что крутится на языке или вырывается несдержанно у брофловски изо рта. кайл снова закатывает глаза, а взгляд такера цепляется за стаканчик из-под колы. крэйг вытаскивает ладонь из кармана и указывает пальцем на стакан.       — это твоё?       — это моё, — отвечает брофловски. кайл смотрит на него так, будто хочет выпотрошить на месте или сжечь лазером из глаз до жалких частиц.       крэйг хмыкает, поднимается из-за стола и, захватив с собой колу, отходит к собравшейся возле кегельбаны компании. пока сзади раздаётся недовольные возгласы — «какого хуя, такер?! ты в край, блять, ебанулся!», — крэйг втягивает прохладный напиток через искусанную трубочку и интересуется счётом на табло.       высвечиваются три команды: «мы не придумали», «ти-кэ» и «мы самые пиздатые». какие придурки дали такие название своим командам? ах, точно.       к слову, команда «мы самые пиздатые» отсасывает по всем фронтам.       мать её, какая жирная ирония.       первым подошедшего крэйга замечает стэн — они пересекаются взглядами, — но ничего не говорит. марш отворачивает голову в сторону и потирает кончиками пальцев своё покрасневшее ухо. это что, привычка?..       — я думал, что ты не придёшь, — усмехается блэк. он протягивает ладонь вперёд, и крэйг её пожимает. — что это? кола? обычно ты её не пьёшь.       — в последнее время нравится. — такер отпивает ещё немного кока-колы, явно ощущая, как в его спину утыкается прошибающий взгляд в упор; должно быть, брофловски, как минимум, в бешенстве. — не знаю почему.       — вкусовые предпочтения могут меняться.       — ага. — крэйг коротко поглядывает на картмана, рядом с которым стоит и смеётся клайд. — кто позвал картмана?       — картман и клайд вместе пришли.       крэйг едва супит брови.       — клайд?       — ну да.       — слишком уж много времени они проводят друг с другом. клайд уже подхватывает картмановские фразочки; боюсь, это заразно.       токен хмыкает и почёсывает подбородок:       — а ты прав: они стали гораздо чаще тусоваться вместе после того, как им вручили сделать проект по истории в октябре.       — в октябре? — крэйг склоняет голову вбок. — мне казалось, мы его делали в начале ноября.       — или в ноябре, — блэк пожимает плечами. — в любом случае та историческая морока была осенью. тебя беспокоит, что клайд много общается с картманом?       — меня беспокоит, что клайд много общается с картманом.       токен хлопает крэйга по плечу:       — я тебя поддерживаю, но клайд уже совсем большой мальчик, поэтому смотрим и не осуждаем.       — эм, это картман.       — с этим ничего не поделаешь.       — клайд деградирует. в последний раз, когда я с ним разговаривал по телефону, он думал, что я встречался со стэном.       ладонь блэка сжимает плечо сильнее — крэйг это чувствует.       — картман плохо на него влияет, — добавляет такер. — клайд становится почти невыносимым.       — кстати, я буду рад, если ты ненадолго заменишь меня. — токен кивает в сторону табло. — не скажу, что мы проигрываем, потому что клайд и картман по-прежнему лузеры, но вот «ти-кэ» дышат нам в затылок.       — «ти-кэ»? — крэйг отхлёбывает колу и находит произнесённую вслух команду в списке на табло. и вправду дышат в затылок; между «ти-кэ» и «мы не придумали» не такой уж и большой разрыв в очках.       — твик и кенни.       — у них самое нормальное название.       — удачи, я скоро вернусь.       — ага, — кивает крэйг. он выбрасывает уже пустой стакан из-под кока-колы в мусорное ведро и отходит к стэну, что выглядит очень потерянным возле кегельбаны. как щенок. марш откашливается и ерошит волосы — снова нервничает.       ему неприятно находиться рядом с крэйгом?       — привет!       — привет. как спок?       — спок? — стэн пялится с недоумением. — что за спок?       — спок, — повторяет такер таким тоном, будто это всеми известная вещь. — тупица. ты написал мне пару дней назад, что твои родители разрешили оставить его у вас до какого-то времени.       — а, ты про щенка.       — да, я про щенка.       стэн смотрит на крэйга. крэйг смотрит на стэна. они молчат. на фоне играет что-то из джаза. такер не уверен, что это именно джаз (музыка — не его стезя, а джаз — не его любимый жанр), но это, по крайней мере, звучит как джаз.       и вот опять стэнли, блять, марш странный.       стэн не поддерживает прямой зрительный контакт, часто смотрит по сторонам, отвлекается на всё что угодно в неумелых попытках избегать крэйга. крэйг его не понимает: сначала стэн выискивает любую возможность контактировать с ним как можно чаще, но, как только такая возможность предоставляется, — инициатива марша мигом сдыхает, виляя безучастным маятником от бездействия до игнорирования.       и вот что это?       марш поджимает губы, пока смотрит в сторону.       — так как там щенок? — интересуется крэйг, пока за его спиной картман громко покрывает трёхэтажным матом боулинг-зал, его работников и евреев. евреев особенно. — он в порядке?       — да, он в порядке, — стэн потирает свои ладони, — уже не боится.       — это хорошо.       — ага. — марш едва натягивает кроткую улыбку.       отчего-то именно после появлении этой кроткой улыбки у крэйга щекочутся края губ, тянет улыбнуться в ответ, но такер, охваченный внезапно возникшим смятением, отворачивается и кивает в сторону табло.       — нам играть нужно.       — точно… только, эм, я не очень хорош в боулинге.       — ничего страшного. в последний раз, когда я играл в боулинг, мне было двенадцать.       — и как это было? — стэн усмехается. — ты сразил всех наповал?       такер оборачивается к стэну и пожимает плечами.       — я помню, что пицца, которую я ел в тот день, была лучшей пиццей за всю мою жизнь.       стэн посмеивается.       — а боулинг?       — а хрен его знает, — крэйг фыркает и отворачивается. — я не помню. а твик, наверное, помнит…       стэнли приглядывается: кончики ушей такера красные.       в конечном итоге команда «мы не придумали» одерживает победу.