Вне конкуренции

I'm stuck — I'm locked — I'm paralyzed

The gate is closed — I'm left outside

…Heaven is wrapped in chains

And I just cannot find the key

Тук. Тук. Тук.       Палец Себастьяна дернулся, будто тот прикладывал невероятное количество усилий, и три раза коснулся столешницы. После этого сразу убрал руку под стол.       Кэрри вмиг почувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Перед глазами пронёсся весь сегодняшний день, всё, что успело его задеть — и всё оказалось ложью, ибо то, как себя Себастьян вел, было не Себастьяном вовсе. Кэрри даже почувствовал себя виноватым за то, что мог поверить в то, что его лучший друг может так себя повести. Нет, не просто друг. Человек, которого он любит. — Я что-нибудь придумаю, — пообещал он шепотом, — но сейчас мне нужно будет уйти, так что извини.       Себастьян моргнул стеклянным взглядом. Кэрри не хотелось его бросать, искренне не хотелось. Теперь, когда Кэрри знал, что тот себя не контролировал, вернулось чувство доверия и желание его спасти — жизни Себастьяна хотя бы ничего не угрожало, в отличие от жизни Натти.       Коснувшись напоследок его плеча, Кэрри направился в женский туалет. Уходя, спиной он ощутил взгляд — друг мог его видеть даже под дезиллюминационным — и взгляд был тяжелым. Настолько, что почти вызвал у Кэрри желание сразу напасть на Имельду Рейес. Свернуть ей шею, выдрать кишки и… — Натс! — дверь уборной хлопнула о стену, резко распахнутая. — Где ты?       Эта комната выглядела точно так же, как и остальное кафе — слащаво. Везде разбросаны маленькие вазочки с цветами белого и розового цвета, цветами оплетена акцентная стена, сантехника из розового мрамора, маленькие, даже уютные кабинки, в которых царил аромат цветов — странно, что не шоколадных конфет.       Проверив каждую из них, он ни в одной не обнаружил подругу. — Блять, блять, блять, — запаниковал Кэрри, хватаясь за волосы. В голове закопошились сотни самых страшных мыслей — от побега до убийства. Но уйти Натти просто так не могла. И умереть тем более. Иначе бы Кэрри вернулся в зал этой сраной кафешки и разнёс бы его полностью вместе с Имельдой.       Он снова огляделся в поисках подсказки, зная, что от страха мог чего-то не заметить. И на этот раз наткнулся глазами на маленькую дверь, похожую на подсобку. Кэрри её подёргал. Затем подёргал сильнее. «Алохомора!» — безрезультатно, даже после того, чему научил мистер Мун. Ярость вскипела в груди. Интуиция кричит: «она там!», а он стоит и как дурак не может справиться с простой деревянной дверью?       На кой чёрт ему тогда руки и ноги?       Кэрри отступил назад и присогнул колени, собираясь разгоняться. Объект прямо перед ним. Цель — выломить. За секундным бегом последовал толчок в центр, и доска поддалась: на месте удара образовался пролом. На дверь обрушился еще, по крайней мере, десяток ударов перед тем, как в проделанную дыру Кэрри смог пролезть.       Помещение оказалось довольно маленьким, ярд на ярд, и по краям располагались полки с инвентарем для уборки, а в центре — куча коробок. Кэрри присмотрелся. Поверх коробок мерещилось некое очертание, которое сложно было поймать взглядом, и, опустившись рядом на колени, он нашарил руками невидимую ткань.       Есть! Это её нога! — Фините! Фините инкантатем!       Видимость её тела появилась по частям. Сначала ноги, затем — руки и живот, и последней — голова. Наблюдение за этим было жутким и мерзким. Поначалу Кэрри боялся, что Натти появится без головы вовсе. Когда девушку всё же можно было видеть целиком, потребовалось второе отменяющее: более слабое сняло только чары невидимости. — Натс, как ты? — Кэрри обхватил её за талию и помог встать. — В порядке. Знала, что ты меня найдешь, — невозмутимо произнесла Натсай и хлопнула его по плечу. — Да не переживай ты так! Она ничего со мной не сделала.       Кэрри тяжело вздохнул и, пятясь назад, покинул кладовую. — Что здесь вообще произошло? Она просто тебя «заморозила» и засунула сюда?       Натсай подошла к зеркалу, чтобы поправить прическу и мантию. Следов борьбы на ней Кэрри не увидел, чему был несказанно рад — лучше переживать зря, чем видеть, как опасения подтверждаются. — Да, ничего особенного. Я подошла к Имельде слишком близко, пока она стояла перед зеркалом и разговаривала сама с собой, — гриффиндорка закатила глаза и цокнула языком, — и она меня заметила. Сразу Петрификус — и за дверь. Не знаю, конечно, что Имельда пыталась сказать зеркалу, но выглядела она напряженной. — Есть причина. То ли приворотная, то ли магия контроля, я не знаю, — пояснил Кэрри. — Но она под столом что-то накладывала на подвеску на шее Себастьяна. Я попросил его постучать, если… — Ты же снял эту подвеску? — вдруг напряженно спросила Натсай, перебив его, и Кэрри неуверенно мотнул головой. — Так в чем проблема? Мы не знаем, только контролирует она Сэллоу или как-то вредит. Иди и сними! — Я не хочу, чтобы Имельда сразу все поняла! — возразил он. — Может… мне удастся поймать ее «с поличным»? Может, все не так просто, как снять подвеску? Натсай недовольно фыркнула. — Просто делай, что говорят, Вайсштайн, и не строй из себя детектива, — подруга саркастично ухмыльнулась.       Кэрри уже хотел было ее послушать, и уверенно вышел в зал кафешки, но…       Ни Себастьяна, ни Имельды там уже не было.

***

      Вернувшись в Хогвартс, Кэрри отправился на ужин в Большой Зал. Количество его проблем увеличивалось и, решая, что с ними делать, он задумчиво ковырял вилкой содержимое тарелки. Нужно было подловить Себастьяна, когда он будет один, и снять зачарованное украшение. А еще нужно было отменить его отчисление — самостоятельно или с помощью Оминиса. К которому подходить очень не хотелось. Оминис снова будет винить Кэрри за то, что такая ситуация образовалась в принципе, и хотя Кэрри было важнее спасти положение Себастьяна, все равно выслушивать бесконечные осуждения друга было неприятно.       Себастьян появился на ужине снова с Имельдой. Он выглядел почти как обычно, за исключением лишь того, что болтал и смеялся он с Имельдой Рейес, а не с ним. Внутри Кэрри всё кипело от этого зрелища, он даже случайно откусил кусок стекла со стакана, засмотревшись на них. Видеть эту парочку вместе не хотелось, но взгляд отвести было невозможно.       Снова мазохизм.       Сидящий справа Оминис коснулся его предплечья пальцами. — Не поранился? — Кэрри вопрос проигнорировал, и тот заговорил снова. — Эй, не злись. Я не имел ввиду ничего плохого. Я понимаю, что ты не можешь не делать ошибок. — Я не делал ошибок, — тихо процедил сквозь зубы Кэрри, — чтобы ты знал, она им управляет, и я поговорю с ним нормально, когда сниму чары. — Вот как. Не мог предположить, что Имельда пойдет на это… — Зато я мог, Оминис. Сколько бы ты не был его другом, мне кажется, что я знаю Себастьяна лучше, чем ты.       Кэрри хотелось плескаться ядом. И не то чтобы один Оминис был виноват — просто Оминис попал под руку. Получалось плескаться, правда, только кровью от порезанного языка в надкушенный стакан сока. Бледно-рыжий тыквенный напиток стал огненно-оранжевым. Не обращая на эти изменения внимания, Кэрри парой глотков допил его. — Ты так думаешь, только потому что влюблен, — парировал Оминис, чуть ухмыльнувшись. — Я лишь пытаюсь заставить тебя смотреть на вещи реалистично. — Лучше посмотри, как заставить Блэка передумать его отчислять, — Кэрри поднялся из-за стола, — от этого всем будет полезнее.       Направляясь к выходу, он столкнулся взглядом с Себастьяном, и не смог удержаться, чтобы не подмигнуть. Затем, поймав на себе взгляд Имельды, тут же осекся — девушка смотрела то ли с недовольством, то ли с ревностью.       Кэрри остановился напротив них. — Глазки не болят, Рейес? — поинтересовался он саркастично. — Нет? А-а, я, кажется, забегаю вперед. Как насчет встретиться где-нибудь в более безлюдном месте? — Что я слышу, Вайсштайн, — Имельда поднялась с сидения, и за ней, словно примагниченный, встал и Себастьян. — Ты мне угрожаешь?       Кэрри скрестил руки на груди. — Может быть, это ты сейчас угрожающе заблестела своими «фонарями» в мою сторону? Некоторым такое может не нравиться. — Это чтобы не пялился на моего парня, педик, — фыркнула Имельда. — Иди, куда шел.       Кэрри поднял брови и притворно засмеялся, всё сильнее закипая изнутри. Убить, убить, убить. Эта тварь заслуживает смерти. — Твоего парня? — он решил пойти дальше, чем планировал, пусть Себастьян и убьет его, когда контроль над телом к нему вернется. — Может, спросишь у своего парня, чем мы с ним занимались с ним накануне ночью в ванне?       Слизеринцы начали оглядываться на них и подслушивать. Имельда почему-то покраснела и оскалила зубы, словно была готова наброситься. — И с каких это пор он твой парень? — продолжил он. — Мне кажется, еще вчера Себастьяну на тебя было абсолютно плевать. Не так ли, дорогой «друг»?       Имельда завела руку за спину, и под мантией Себастьяна снова загорелось розовым украшение. — Проваливай, — кукольно-ровным голосом сказал он. — Прекращай нести херню.       Кэрри понимал, что говорил не Себастьян на самом деле. Но все равно в груди почувствовался укол. Он перевел взгляд на Имельду, которая торжествующе ухмылялась.       Разбить бы ей лицо, как минимум. — Что ж, наверное, он не хочет говорить об этом при всех, — Кэрри снизил голос до заговорщического. — Но я-то знаю, что после отбоя мы встретимся в спальне — на моей кровати с пологами. А ты можешь пока помечтать, Рейес.       Он развернулся и на этот раз точно направился к выходу. — Тебе пиздец, — прошипела в спину Имельда. Но Кэрри её проигнорировал.

***

      Бакар превзошел все ожидания и опасения. Кэрри, не взявший с собой ни одного флакона рябинового отвара, торопливо шел по тропе, указанной профессором Фигом, и вообще не надеялся вернуться обратно.       «Профессор, — сказал он ещё перед тем, как отправиться в путь и разминуться с преподавателем, — насчёт Сэллоу, послушайте… Я все обдумал, и мне кажется, совершенно нерационально будет…»       «Не будем об этом сейчас, — прервал в ответ Фиг, — в любом случае, профессор Блэк уже принял решение, мой друг. Мы с вами над этим безвластны».       И теперь мысленно Кэрри был далеко от той ведущей к дромарогу дороги и всего этого Испытания — как минимум, хотелось проверить, делает ли что-нибудь с этим Оминис. Как максимум — проверить, как Себастьян.       А ведь Кэрри обещал его однажды взять с собой на Испытание. Обмануть как-нибудь хранителей, все эти барьеры и показать, с какими крутыми вещами ему приходится иметь дело и с какими опасными врагами сражаться.       Хотел бы Кэрри отправить ему сейчас письмо — но сову он с собой, конечно, не брал, а пользоваться для этих целей Патронусом ещё не умел. Написал бы свои последние слова: о том, как ценит каждый момент, проведенный вместе с ним, как хотел вытащить его и обсудить все случившееся, но не успел, как не хватало хотя бы минуты на то, чтобы попрощаться… и рассказал бы всю правду о том, что с ним случилось.       Но оставалось надеяться, что Себастьяна спасет от Имельды кто-нибудь другой и он сам догадается, что «несчастный случай», о котором точно сообщат преподаватели — очевидный бред. Кэрри не верил, что справится со здоровенной махиной, которая одним легким движением лапы способна уложить человека намертво.       Убежище Владыки Морей Кэрри узнал сразу, несмотря на то, что видимость размывал стоящий стеной дождь. Ледяные капли задерживались в ресницах, падали на плечи, и мантия становилась тяжелее и холоднее с каждой секундой. Он вошел между двух похожих на сталактиты камней, и понёсшееся на него чудовище заставило обомлеть.       Кэрри вышел из оцепенения в последнюю секунду, увернувшись, и огромная, покрытая словно каменной чешуей голова врезалась в стену своего убежища. Сверху посыпались мелкие камешки. Кэрри сделал длинный рывок вперед, чтобы дать себе время собраться, и дромарог, встряхнув головой, понесся снова. Времени не то что на заклинания — даже на продумывание плана не было. Брошенное в лапы Конфринго не оказало ровным счетом никакого эффекта, как и последовавшее за ним Левиосо. Чешуя, похожая на броню, не пропускала ни огонь, ни лед.       Кэрри отскочил еще раз. Планировавшаяся битва превратилась в игру в догонялки: он ждал, пока дромарог подбежит, уворачивался и делал рывок в противоположный конец убежища Владыки, чтобы кинуть в него пару бесполезных заклинаний. Каждый раз, когда рога животного оказывались в считанных дюймах, Кэрри прощался с жизнью. Но некое подобие плана все же начало созревать: Кэрри ждал, пока накопятся силы на три или четыре броска древней магии, что могло хоть немного помочь.       Один из уворотов не удался. Не успел Кэрри отпрыгнуть, как почувствовал тупую боль в ребрах, удар в спину — рог с силой припечатал его к стене, — и дыхание перехватило. Дромарог отпустил спустя несколько секунд, но ждать не стал. После второго удара Кэрри услышал хруст где-то в собственной груди.       Размытость происходящего наплывала волнами, и спустя несколько мгновений морда дромарога погрузилась во тьму. Почувствовав, что его больше ничто не держит, Кэрри упал грудью на землю и вслепую попытался отползти подальше. Боль сводила с ума, вместо ребер под кожей ощущалась дыра, сделать вдох все еще не получалось, и каждая секунда становилась страшнее. Катастрофически не хватало кислорода.       Прижатым к земле животом Кэрри ощутил тяжелые шаги. Пять шагов — и тишина. Видимо, Владыка остановился посмотреть на быстро поверженного врага. Для того, чтобы выжить, был один-единственный шанс, и хотя сил двигаться уже не было, страх добавлял адреналина, и Кэрри решился.       Нащупав палочку, он направил ее вверх, откуда доносилось горячее дыхание животного. Древняя магия обвилась вокруг руки, лизнула кисть и устремилась вперёд. Сосредоточившись, насколько это было возможно, Кэрри выстрелил залпом из трёх ударов, после чего еще раз отполз. Едва он успел это сделать, как земля сотряслась уже сильнее — дромарог сделал несколько грузных шагов назад.       Зрение начало возвращаться, а вместе с ним — и полноценное дыхание, хотя от боли в груди всё перед глазами будто горело красным. Держась за стену, Кэрри поднялся на ноги и едва не упал обратно, но под локтем удобно оказалась каменная чешуя. Кэрри удивленно хлопнул ресницами, не понимая, откуда она взялась…       Всё так же тяжело дыша и фыркая, дромарог подставлял Кэрри свою голову, не давая ему свалиться на землю.       Кэрри устало улыбнулся. Теперь дело оставалось за малым.

***

      Время суток удалось определить только по выходу из Зала Картографии, и к моменту возвращения туда наступила глубокая ночь. Обсудив увиденное с Саном Бакаром и профессором (он все это время здесь стоял?) Фигом, Кэрри по дороге к гостиной заглянул в кабинет зельеварения, где захватил пару обезболивающих зелий. Будучи уверенным, что Шарп ему всё простит, он выпил оба фиолетовых флакона залпом.       Только у одного человека во всей магической Британии получались сладкие обезболы. И Кэрри его уважал.       Сама дорога до спален Слизерина обошлась ему ценой невероятных усилий, в особенности лестница вниз. Он полз по перилам, и почти каждый шаг на следующую ступень сопровождался стоном, за которым следовал кашель. На ладони оставались капли крови, вылетевшие изо рта, и Кэрри удивлялся, что не кусочки легких. Ближе к подземелью боль начала пропадать — все благодаря зельям — но ощущение, будто внутри мешанина вместо органов, оставалось. В больничное крыло Кэрри идти не хотел — в последний раз это закончилось довольно плохо.       И вот перед глазами змея поднялась с пола и образовала арку, ведущую в главную комнату гостиной. Сердце забилось чуть быстрее: Кэрри представлял, как срывает зачарованный медальон с груди Себастьяна, уничтожает и как они с утра разговаривают обо всем этом. Оставались считанные секунды — пройти до конца, спуститься по лестнице, дойти по кругу до спальни мальчиков пятого курса. Совсем близко.       Кэрри уверенно вошел внутрь. И не поверил собственным ушам и глазам.       Кто-то трахался на диване. Из-за спинки было видно девушку, чья голова с хвостиком на затылке ритмично поднималась и опускалась. Девушка тихо постанывала и длинными пальчиками то обхватывала голову, то касалась собственных плеч. И Кэрри бы незаметно прошел мимо, если бы не узнал стонущий голос.       Имельда.       Сердце едва не остановилось. Темнота, разбавляемая легким розоватым свечением, скрывала лицо парня, на котором Рейес двигалась, но было очевидно, кто он. От гнева Кэрри забыл, кто он и где находится, он видел перед собой только ту, которую хотел убить. — Депульсо! — выпалил он почти беззвучно — голоса совсем не было. — Тварь…       Имельда под воздействием заклинания тут же отлетела к одному из панорамных окон с оглушительным визгом. Едва не влетев в стекло головой, она в последний момент зацепилась рукой за край шкафа, и тут же вскочила на ноги. — Вайсштайн! Ты… — Акцио, подвеска! — перебил её Кэрри, и розовый медальон сразу оказался в его руке. — Эванеско! — Нет! — обиженно закричала она и, подбежав к дивану, схватила с него палочку. — Ты заплатишь за это! Круц… — Экспеллиармус! — успел ответить ей Кэрри, и наполненная его гневом палочка с сердечной жилой дракона отозвалась в три раза сильнее, чем обычно.       Имельду снова отбросило к окну. На этот раз шкаф она задела головой — и осталась лежать на полу, лишившись чувств.       Кэрри подбежал к Себастьяну. Медово-карие глаза блестели в на этот раз полной темноте. Себастьян, абсолютно голый, лежал на спине и смотрел в потолок. Выглядел он, будто под Петрификусом, но не был настолько мертвенно-бледным, как люди, подвергшиеся ему. — Себ, все закончилось, — Кэрри опустился на колени рядом и пошлепал его по щекам в попытке привести в порядок. — Вставай, всё чисто, я уничтожил заклятие…       Он взял руку Себастьяна, крепко, насколько позволяли силы, и коснулся его пальцев губами. Рука Себастьяна чуть дрогнула. — Почему… — тихо сорвалось с почти бездвижных губ, и Кэрри пришлось наклониться, чтобы услышать. — Так долго?.. Почему?       Он моргнул.       Кэрри облегченно вздохнул. Значит, все вышло. Значит, он справился и наконец чары подчинения сняты.       — Ты можешь встать? — он взял Себастьяна под локоть и чуть потянул на себя. Держась свободной рукой за голову, Себастьян перевернулся в вертикальное положение и глубоко вздохнул. — Вроде. Какой пиздец…       Кэрри накрыл второй ладонью его руку в своей. — Прости. Я долго соображал. — Поверил? — Себастьян горько усмехнулся. — Я сам себе чуть не поверил за весь этот день. Почти сутки…       Кэрри улыбнулся вслед за ним и поднялся, чтобы сесть ближе. — Были догадки. Ты… нормально себя чувствуешь? — Жить буду, — тот кивнул. — Отвык уже, правда. Как будто забыл, как двигаться и разговаривать. Слышишь, язык заплетается? — Слышу. Главное, что все закончилось.       Ненадолго воцарилось молчание. Слушая, как он дышит и не до конца веря в свой успех, Кэрри переплел пальцы с его. Себастьян не сопротивлялся. — А что за… — тот вдруг потрогал ладонь Кэрри пальцами, нахмурившись. — В чем твоя рука? Кровь, что ли?       Накатило осознание. Ну да, кровь. Из легких, видимо, поцарапанных сломанным ребром. Кэрри успел о ней забыть. — Это… твоя? — продолжил Себастьян, не дождавшись ответа, разглядывая его лицо вблизи. — Дементор тебя, сколько её здесь! Ты её пил, что ли? Почему в крови весь рот?       Кэрри засмеялся. — Прикинь, как оказалось, я теперь вампир. — Не смешно, придурок! — шикнул Себастьян. — И вид чего такой побитый? Ты всех врагов собрал по пути в гостиную? И где ты вообще, собственно, был? — На испытании, — Кэрри откинулся на спинку, с отвращением вспомнив, что здесь происходило минуту назад. — Не поверишь, что я тебе расскажу о нем… — Подожди, я должен одеться, — Себастьян расцепил их руки и начал собирать по полу собственные вещи. — И по дороге в больничное крыло обязательно послушаю твой рассказ. — Никакого больничного крыла! — отрезал Кэрри, поднимаясь с дивана вслед за ним. — В прошлый раз меня там напоили Веритасерумом. Да и вообще, я стырил у Шарпа обезбол… — Не обсуждается, — набросив мантию и обувшись, Себастьян тяжело опустил руку на его плечо и повел к выходу. — Эти четверо уродов тебя до могилы когда-нибудь доведут. — Только если ты встанешь и будешь отгонять от меня всех, кроме Чиррей, — нехотя согласился Кэрри. Ничего не ответив, Себастьян улыбнулся куда-то в пустоту. За их спинами, просыпаясь, застонала Имельда.