Девчонка со двора

      Зима 1999-го…       — Тань, прошу тебя, давай успокоимся… — тряс за плечи подругу Белый, — Всё будет хорошо, не плачь, пожалуйста. Это же Пчёла, он ещё всех нас переживёт…       Белов не знал, как успокаивать женщин. Попросту не умел. Перед глазами предстала Тамара Филатова, которую он два с лишним года назад точно так же пытался привести в чувство после взрыва в машине. Сердце больно кольнуло: а вдруг его люди не успеют доехать до больницы? И тогда…       И тогда Макс убьет её и Валеру.       Сомнений в том, что его уже бывший телохранитель направится именно туда, не было. Может, не сразу, но со временем он появится там обязательно.       — Витя… Витенька… — как мантру повторяла жена Пчёлкина, задыхаясь от слёз и неотступающей истерики, — Как же так, Саша? Как же так?..       — Таня, пожалуйста… — у него сердце кровью обливалось. Белый не мог понять, где он ошибся, где недоглядел.       У него самого сейчас перед глазами всё плыло, как в замедленной съемке. Его друзей может не стать. Это звучало, как приговор. Приговор, который однажды уже почти привели в исполнение, но не вышло. Даже Валера, на котором врачи уже хотели ставить крест, наплевал на все их прогнозы и вышел из комы. Хоть он и не говорил, но это было лишь делом времени. Потому что он сильный…       И Пчёла сильный, и Кос сильный, они выкарабкаются. Вернее, не так. Они не могут не выкарабкаться.

      — Тань… — тихо обратилась к девушке Ольга, когда к ее мужу подошли люди из охраны, и он отошел с ними в сторону. Ноль реакции, всё та же мантра, к которой иногда ещё прибавлялось имя Космоса. Татьяна обхватила испачканными в крови руками плечи и, согнувшись, начала покачиваться взад и вперёд. Она не знала, сколько прошло времени с того момента, как Саша ушёл, оставив её на попечение своей жены.       Сурикова достала откуда-то из своей сумки бутылку с водой и протянула подруге.       — Я не хочу пить, Оль, — осипшим от слез голосом прохрипела Пчёлкина, продолжая свое занятие.       — Где твои таблетки? В сумке? — поинтересовалась Белова, на что в ответ получила неопределённое «угу», — Надо выпить, а то опять давление скаканёт…       — Плевать я хотела на это давление… — пробормотала она, наощупь выискивая лекарства в отделениях сумочки на автомате.       — Ради моего спокойствия, пожалуйста… — молила Ольга, помогая выдавить таблетку из блистера и вкладывая ее в руку Тани.       — Ради твоего спокойствия… — повторила та, видимо, уже не до конца понимая, что происходит.

      — Ну что там? — подскочила жена Белова, когда он вернулся.       — У палаты Фила усилили охрану, и возле больницы тоже, — ответил он, садясь рядом с Татьяной и приобнимая ее за плечи, — Эта мразь до них не доберется… Всё будет хорошо, Тань, слово даю. Со всеми всё будет хорошо…       — Будет, да… точно будет… — она запустила пальцы в свои светло-русые волосы и затихла, когда медсестра принесла ещё более сильного успокоительного. Разумеется, по указанию Саши.       — Тебе поспать нужно, — заключил Белый, когда успокоительное подействовало и она задремала, — Постелим тебе в ординаторской или на диване в кабинете у главврача…       — Нет, я… я должна быть здесь, рядом с Витей…       — Он сейчас в операционной, ты ему ничем не поможешь. Если будут какие-то новости, мы тебя разбудим, обещаю, — пытался уговорить Татьяну Белов, заведомо зная, что, скорее всего, у него это не выйдет и она пошлет его куда подальше, — Еще с сотню пиджаков и плащей ему сошьешь, вот увидишь, только поспи.       — Ладно… — неожиданно для него согласилась девушка, — только мне надо умыться и… руки помыть, — она устало осмотрела вытянутые вперёд окровавленные конечности.       — Конечно-конечно… — подхватила Ольга, — я провожу.

      Когда они удалились в уборную, Белый устало откинулся на спинку стула, ощущая затылком холодную коридорную стену.       Он много, очень много думал о том, что произошло всего пару часов назад. Саша только сейчас понял, что значит выражение «вся жизнь перед глазами пронеслась». Не тогда, когда после свадьбы они с Олькой чуть не взлетели на воздух и даже не тогда, когда он сам чуть не взорвался в машине, а именно сейчас. Потому что сейчас он мог потерять всех.       Мимо него, словно привидение, проплыл тонкий силуэт Татьяны. Следом за ней плелась его жена, аккуратно, как будто боялась нарушить более менее устаканившееся состояние Пчёлкиной, а если точнее, Цветковой, потому что фамилию она до сих пор так и не поменяла. Девушка застыла у стеклянных дверей операционной, за которыми все равно ничего не было видно, и погладила их рукой.       — Я люблю тебя, Вить… — легонько улыбнулась она, но глаза вновь намокли от подступивших слёз. — Пожалуйста, только живи…       Сурикова увела подругу в ординаторскую, с глаз долой от этого места. Минуты тянулись невыносимо медленно, но из операционной так никто и не выходил, ни с плохими, ни с хорошими вестями. Это пугало…       Белов посмотрел вслед уходящим девушкам и подумал, что эта история не может закончиться вот так вот просто, сейчас. Просто не может. Иначе зачем всё так сложилось, что Макс не увидел, как следом за Пчёлой и Косом, которые встречали гостей, вышла покурить Таня? Она по счастливой случайности взяла с собой сумку, в которой был телефон. По той же счастливой случайности ей хватило самообладания не выдать себя и сначала набрать в скорую, а уже потом ринуться к мужу и другу. Мимо как раз проезжала пустая машина скорой помощи, и когда прибывшие на праздник Саша с Олей поняли, что происходит, медики уже погружали его друзей на каталках в салон. Татьяна стояла рядом, дрожа от холода. На ней не было куртки, а накидка от платья была испачкана кровью кого-то из его друзей. Как позже узнал Белов, Цветкова пыталась зажать ей рану Коса на животе.       Собранная и рассудительная, жена Пчёлкина «сломалась», когда оказалась в больнице и за её мужем закрылись двери операционной. Она сделала всё, что могла, и даже больше. А единственное, что мог сейчас для нее сделать Белый, это отправить спать под таблетками, чтоб хоть как-то прийти в себя и набраться сил. Хотя он понимал, что сейчас слабая здоровьем Татьяна оказалась в разы сильнее него. Не будь её рядом, остывающие тела Вити и Коса уже давно отвезли бы в морг. История Тани и Вити началась по меньшей мере лет семь-восемь назад, и ему не хотелось, чтобы она закончилась…

      — Уснула, — сообщила Ольга, когда вернулась из ординаторской.       — Слава Богу, — выдохнул он, обнимая жену.       — Никто не выходил? — в ответ — отрицательный взмах головой. Сурикова поникла.       Трель звонка телефона Саши резанула слух, ведь до этого из посторонних звуков было только потрескивание больничных ламп. Звонила Тамара Филатова.       — Я же просил не сообщать… — разозлился Белов, поднимая трубку, — Да?       Оля не слышала, о чем они говорили, но выражение лица Белова вмиг просветлело.       — Ну, что? — нетерпелось узнать, что же такого ему сказали.       — Тамара звонила, — зачем-то ещё раз напомнил Саша, — Фил сегодня заговорил, Оль…       Супруги молча улыбнулись друг другу. Оставалось ждать, когда кто-то из врачей выйдет с новостями из операционной.