Красная нить судьбы. Часть 5. ПРЕДКИ! ТЕПЕРЬКИ! ПОТОМКИ!

             — Всё понятно? — спросил Элон, передавая оленю несколько только что подписанных им справок.       — Понятно! — кивнул Олимп.       — Вот эту сейчас заполни и отдай в регистратуру. Остальные это всё справки о твоём осмотре. Надо ещё по-хорошему ребёнка осмотреть, — чувствуя то самое, Элон заранее устал. Как наяву услышал возмущённый вопль Лаимма: как ребёнка можа отдать?!       — Не беспокойся! Я буду везде с Оливием, так что Лимонка не должен сильно возмущаться, — рассмеялся Олимп, верно поняв поведение ангела.       — Отвлечь бы его чем-нибудь.       — Или кем! Что там с Иллианом и Агелом?..       Не слыша вопроса Олимпа, Лаимм уже семенил к палате среднего сына, а за ним Хестан с Ревасом: Кентрис, снова посадив сына на спину, утопал к супругу. А Лаимм, закончив разборки по поводу алтаря и подношений, в очередной раз рассказывая и доказывая как надо правильно делать, разложил еду, помолился, в ладошки похлопал, доброе слово сказал, удовлетворённо покивал, да и решил, что раз всё сделал, надо сына навестить. И ну напоследок пнув несчастного мужика — защитника уборщиц — посеменил к сынуле. Не, а что ещё делать? Пока одни там осматриваются, чего другим без дела ходить?       Иллиана они застали с грустной мордашкой, а Рэйкса с виноватой. Такая занимательная картина!       — Што не поделили? — Лаимм оглядел парней большими глазами.       — Мапа, забери меня отсюда! Я уже устал! Хочу домой и есть домашнюю еду! А не те три ложки, что тут дают! — захныкал Иллиан, реально пустив ручьи горючих слёзок, озадачивая Хестана и пугая Рэйкса.       — Дитятко моё! — заохал Лаимм: досеменив до койки, он взобрался на неё и крепко-крепко обнял сына. — Што они тутава с тобой сделали?! Быренько жалуйся, я их всех здесява отмителю! Ишь, ребёнчишку мне обижулиют!       — Домой хочу! — прорыдал Иллиан. — Меня тут всё бесит и угнетает!       — Сё! — сердито заявил Лаимм. — Быренько собирайся домой! — и он первым спрыгнул с койки, помогая встать и Иллиану. — Довели мне ребёнчишку! Это што тако?! Давай одевайся! Дома жопаньку поотлёживаешь! Дома сё уютнее! Тама я скуснастей всяких надаваю, чтобы душенька успокоилася! Как так?! — не унимался Лаимм, помогая Иллиану собираться. — Довели ребёнчишку! Сё, домой!       Хестан переглянулся с Рэйксом. Как бы вроде и надо что-то сделать, но в голову ничего не шло. А Лаимм всё ворчит и ворчит, ворчит и ворчит! А как не ворчать? Ребёнка обидели! До слёзок довели! Лаиммкина мапкина душенька не могла позволить, чтобы ребёнка обижали! А его обидели! Поэтому Лаимм был преисполнен праведного негодования.       — Сё! Домой! — сжав руку хнычущего сына, Лаимм кинул сумку с вещами Рэйксу и уверенно потопал в сторону Агела: если уж забирать, то всех!       У Агела оказалось ничуть не радостнее: он уничтожающим взглядом таращился на нервно теребящего свой сотовый Хэльмира.       — О! Лаимм! — обрадовался Агел, заметив процессию.       — Агурачка, быренько собирайся! Мы домой уехиваем! Нечиво тутава вам делать! Я за вами дома присмотрю! Дома свои Духи! Они памажают охотнее! Нечево! Быренько собирайся!       Агел немного офигел от происходящего, но полностью поддерживал идею друга. И то потому, что чувствовал, что если проведёт в больнице ещё хоть день, он точно с ума сойдёт. Судя по Иллиану, ему тоже не особо приятно тут находиться. Конечно, что весёлого в отсиживании задницы в больнице? Ничегошеньки интересного! Поэтому Агел, насколько позволяло состояние нестояния, сполз с койки и взялся собираться. Но Лаимм его не бросил: водя Иллиана за собой держа за ручку, скидывал то немногое, что успели принести, в сумку. А потом как треснет старшего сына ребром ладони по башке!       — За что?! — взвыл Хэльмир, тут же подскакивая на копыта и отпрыгивая в сторону.       — А чиво сидишь?! Так просто?! Быро памажай! Сумку хвать и пошли! — сам Лаимм схватил Агела за руку и потянул гибридиков на выход. — Сё! Домой! Нечево тутава делать! Дома можно спокойно посидеть! И поспать!       — И покушать вкусно, — вздохнул Иллиан, прижимая свободную руку к животу.       — И покушать! — согласился Лаимм. — Накормлю вас от пузиков, да спати покладу! Дома-то оно всё лучше спати! Чем тутава!       — Опять за своё, — раздался недовольный голос Элона.       — Мои дитятки! Забираю! Дома им лучше будет! — заголосил Лаимм, сильнее сжимая руки Иллиана и Агела ускоряя шаг.       — Да что с твоим супругом не так?! — раз Лаимм отказался слушать, недовольство Элона свалилось на голову замершего Хестана. — Ты почему никак с ним воспитательную беседу не проведёшь?! Почему допускаешь такое поведение?!       — Ничё не знаю! — завопил от лифта Лаимм.       — Так не тебя спрашивают, — протянул Агел.       — А сё равно ничё ни наю! — заупрямился Лаимм, первыми вталкивая в лифт своих дитёв: а то мало ли, украдут! Отберут и запрут! — Кисяндрий Вредняндий, айда рулить будешь! — завопил он, придерживая дверцу лифта ногой. — Пущай Рычалка с Хэлькой сами добираются!       — Вот ты добрый, — не удержался от смешка Иллиан: зато плакать перестал!       — Дык что сымя буит-то? — отмахнулся Лаимм. — Киська, айда быренько! — снова завопил он.       — Да тут я, тут, — Хестан протиснулся в лифт и замер.       — Какой маленький, — Иллиан с интересом уставился на братика. Правильно, они-то малявок почти не видели. Включая своих. Мапка всех нагло украл. Пахитюнский пахитюн!       — Вцепился, как в раднова! — шмыгнул носом Лаимм, потыкав Реваса пальчиком в щёчку, а тот возьми и зевни, да промурчи что-то на своём.       Иллиан братику умилился: такой милый кроха! Он даже потянулся, чтобы забрать младенца, но Хестан отодвинулся в сторону, ещё и отвернулся. Иллиан обиженно надулся и как пнёт папаню по ноге! Хестан охнул и неосознанно выпустил Реваса из рук, а Иллиан его перехватил. И стоят… Один стоит, второй на руках лежит! И смотрят друг на друга! Иллиан начал строить милые мордочки, а Ревас так вылупился, будто диво дивное увидел. Правильно! Первый раз на одного из старших братьев вот так смотрит. А брат ещё и чего-то лица меняет. Как не удивиться?       Придя в себя, Хестан попытался вернуть ребёнка, но замер, почуяв, как кто-то его в пах тыкает. А стоило опустить взгляд и стало понятно, что это любимый Пиражуня. А Лаимм сделался милашкой-скромняшкой, да кулачок продемонстрировал. Не, а фигли? Батя не даёт брату брата пожамкать! Там вон и Агел любопытство тешит, да пальчиком Ревасу в ладошку тыкает, а тот свои пальчики сжимает и не знает, на кого ворчать: на брата или на супруга другого брата, но смотреть он начал хмуро, потешно выпячивая нижнюю губу. Сердится! Спать хочет, а его отвлекают, понимаете ли!       На улицу вышли впятером. Ну, Ревас продолжал ехать на руках Иллиана: как Хестан ни пытался, ребёнка ему не вернули. А всё вредный Пиражуня! Кулачки свои показывает и показывает. Не даёт малыша обратно забрать! Лаимм просто не видел смысла ребёнка отцу возвращать: сейчас за руль же сядет! И даже кентавры не вспомнились… А чего о них вспоминать? Живы-здоровы! Точно сегодня же домой и вернутся! Так что пущай сами разбираются!       — Садитеся! — Лаимм открыл сначала одну заднюю дверь авто, затем просеменил к другой и открыл её.       — Ты так любезен! — Агел попытался галантно поклониться, но голова закружилась, и он чуть не упал: Пиражуня успел подхватить.       — Што ты делаешь, — покачал головой Лаимм, помогая Агелу усесться в машину. — Не выпендривайся! Сяс домой привезём, я тебя напою всякой-разной полезностью! Да спать покладу. Штобы отдохнул, да силушкой поднабрался. Штобы потом Птенчика своего качать да в жопку циловать! — хихикнул Лаимм.       — Цыплёныш, — не удержался от смешка Агел.       — Не жёлтенький же он, — протянул Лаимм. — Ни падходит! — он отрицательно мотнул головой и с хлопком закрыл дверцу, будто этим протестуя против прозвища ребёночка. Ведь он-то лучше придумал! Птенчик! А как нет, когда да?       Хестан про себя ругал Пиражуньку: вот почему он сына другому сыну отдал и не забирает? Сейчас бы сел рядышком с младенчиком на руках, и какая красота была бы! Но нет, сидят на заднем сидении два балбесика, сюсюкают не с их ребёнком. Ревниво! А так бы Пиражуня держал малышика-пиражишика на ручках, Хестан бы на него поглядывал, да спокойнее себя чувствовал. А сейчас неудобно! Не посмотреть! Взяли и отобрали ребёнка!       — Кисяндрий! — позвал уже сидящий в машине и даже пристёгнутый Лаимм. А когда муж не отозвался, он пошлёпал его ладошкой по щеке.       — Чё? — встрепенулся Хестан.       — Дык не чёкай, а домой вези! Завис чаво-то. Поехали домой! Мне дитёв ещё кормить, — Лаимм, торопя мужа, замахал на него ручишками.       — Маленький командир, — проворчал Хестан, вставляя ключ в замок зажигания.       — Так вредничаешь же! — Лаимм погрозил мужу пальчиком.       — И ничего я не вредничал, — не согласился Хестан.       — Вредничал!       — Нет!       — Да!       — А я говорю: НЕТ!       — А я тебя сейчас как кушу за жопку! — пригрозил Лаимм, да ещё так «страшно» нахмурился.       Хестан покосился на своего воинственно настроенного Пиражуню. А тот весь из себя такой воробушек недовольный: нахохлился и губёшки выпячивает — со стороны выглядело так, будто он мужа поцеловать хочет: вот только это не сочеталось с сердитыми бровями.       — Почему чуть что, сразу моя жопа страдает?! — от всей своей души возмутился Хестан.       — Поехали уже домой! — взмолился Агел. — Я есть хочу! Хочу нажраться всяких классных, клёвых и всякое такое снадобий нашего домашнего шамана, чтобы мне легко стало, а то звиздец как всё болит! А после лечь спать, наплевав на помывку! В идеале переодеться в пижамку! Погнали уже, ради всех Святых Ангелов вас заклинаю! Погнали уже домой!       — Всё-всё, едем! — Хестан плавно стронулся с места, выезжая с парковки ловко вклиниваясь в общий поток машин.       — Я уже своего хочу потискать, — Агел глянул на Реваса, при этом устало растекаясь по сидению, немного придавливая собой Иллиана, в итоге укладывая голову на его плечо. — Как он там хоть? Ты же его покормил, да?! Ты же его не бросил?! — Агел вдруг понял, что сам начал рыдать.       — Дык накормил! Нажрямкался у тебя за десятерых! — Лаимм, довольный собой, поцокал языком, упирая кулачки в бока и покачиваясь из стороны в сторону. — Нямкает как папашка евойный!       — Хорошо же, — шмыгнул носом Агел.       — Дык, конечно, хорошо! — Лаимм протянул ангелу салфетки. — Потом как навалил кучищу! Магуча-куча! — и ну ржать.       Посмеиваться начали и Агел с Иллианом.       — Хороший аппетит — всегда хорошо! — с важным видом и поучительным тоном произнёс Лаимм, вытягивая указательный палец. — Главное вовремя жопаньки мыть, штобы ничиво не прело! — перешёл на свою обычную манеру речи. — Вот пиедете, сначала отдохнёте, а потом как будете тискаться с малявками! Я вам спуску не дам! — не оборачиваясь Лаимм продемонстрировал парням кулачок.       Агел с Иллианом переглянулись, а потом вместе опасливо покосились на эльфёнка: с ним шутки плохи! А с другой стороны, хорошо, что у них есть такой хоть и вредный, но заботливый мапуля! И накормит, и напоит, и спать положит! Ну и о святой пиздюлинке не забудет. Что Иллиан, что Агел такому диде нарадоваться не могли: если им сил на детей не хватит, то у диды хватит! На целую маленькую ораву или немаленькую хватит! Поэтому оба гибрида чувствовали себя в какой-то степени расслабленно.       Хестан немного нервничал. Потому что выходило так, что сейчас в доме настанет тот самый взрывожопный период. Дети! Это же бесконечный шум. Требование всего и вся. Слёзы! Смех! Первое всё! Газики! Болезни! Радости! Шажки! Хестана мелко затрясло.       — Трусишка, — покачал головой Лаимм.       — У меня есть повод для беспокойства!       — Опять у него внимание крадут, — закатил глаза Иллиан.       — Конечно! — возопил Хестан, на что Ревас взялся на удивление громко и явно недовольно агукать.       — Ну вот, ребёнка довёл, — вздохнул Агел. — Такой активный, — удивился он, водя пальцем по пухлой щёчке малыша.       — Весь в родителей, — рассмеялся Иллиан, покачивая брата, а тот всё равно недовольно нахмурился, ручонки в кулачки сжал. — Какой боевой!       — Маханькавая вредность, — Лаимм, встав коленями на сидение, повернулся к сынулькам. — Касиво! — заулыбался он, прижимая ручки к щёчкам.       — Чего красиво? — не понял Иллиан, озадаченно смотря на мапу.       — С малышиком на ручках смотришься касиво! А со своим малышиком ещё касивее будешь! — заверил Лаимм.       — Добраться бы ещё до своих-то, — устало зевнул Агел.       — Дык доберёшься, куды денешься-то? — махнул на него лапкой Лаимм, а потом хихикнул: — Влюбисся и женисся!       — Так и так влюблённый да замужний, — хмыкнул Агел.       — Интересно, как наши до дома доберутся? — задумался Иллиан.       — Дык крылья-то им на што даны? Чай не жопку ими подтирать! — покачал головой Лаимм, плюхаясь на свою жопку, усаживаясь удобнее.       Парни, переглянувшись, даже не нашли, что ответить.