Мы встретились не знаю для чего

Ваня был такой сложный для Андрея с его догадками, даже не смотря на все откровения. Он как натянутая до предела струна, которой надо касаться осторожно, подступаться, чтобы не лопнула; лопнет – и пострадает не только он, но и заденет ударной волной всё в радиусе десяти метров. Ваня на любителя, как чай без сахара. Но Андрей – как раз редкий любитель. Андрей был такой понятный для Вани с его больной, нервной чуткостью, как открытая книга, которую читаешь за один вечер. Он как старый актовый зал, такой тёплый, майский, будто знаешь его всю жизнь и воспоминания тянутся из детства; но и в таком родном уюте иногда невольно предаёшься мыслям о русской смерти среди облетевшей штукатурки. Андрей простой, как ёбаный кусок хозяйственного мыла. Но это Ванин ёбаный кусок хозяйственного мыла. Ваня глядел в окно, на затухающее ночное небо, ясное-ясное. В нём бушевали войны временами, но Андрей всегда помогал одержать в них победу. Андрей глядел в окно, на разгорающиеся городские огни, яркие-яркие. Он корил себя за излишнюю вспыльчивость временами, но Ваня всегда был терпелив. Эта ночь пахла не звёздами, а чем-то после грозы, влажно и холодно. – Слушай, вот какова вероятность, что не существует точно таких же вселенных, как наша? –, вкинул Андрей, уставившись на спину Вани, пытающегося совладать с не самым качественным электрическим чайничком. – В смысле? –, кажется, он совсем не был удивлён тому, насколько резко их типичный вечерний разговор ушёл в такую филосовщину. – Ну, типа не может же быть такого, чтобы наша планета была единственной, на которой существует жизнь, так? Это очевидно, так как в одной только галактике Млечный Путь планет бесконечное множество. Таких галактик тоже существует бесконечное множество. А вселенных, состоящих из таких вот галактик – ещё больше. – Ага-м, и? –, Ваня даже отвлёкся на мгновение от злоебучего чайника. – И если вселенная бесконечна действительно, значит есть вероятность, что существует куча копий нашей планеты, может даже копии нас с тобой. Ну, знаешь, где-то щас происходят те же события. Абрамов чуть не поперхнулся. Даже со спины было видно, как от неожиданности он резко выпрямился и застыл, не успев закончить движение. – Дюш, ты вроде не пил сегодня. Откуда такие мысли? –, он точно сейчас улыбался, эта улыбка чувствовалась даже в тоне его голоса. – Просто задумался. Не, если ты хочешь вернуться к тому, какое же днище эта техника от Huawei, я не против. – Пожалуй, ты прав. Давай лучше о вечном. Уже через пару секунд перед Бебуришвили оказалась кружка ароматного чёрного чая. Это не был обычный пакетированный, который спустя каких-то три минуты заварки начинал неприятно горчить. Видимо, это один из тех рассыпных, которые Ваня часто приносил с собой под предлогом «Ну не будем же мы давиться этой гадостью богомерзкой». Хотелось уже отпустить ещё какую-то шутку, мол, моя ты хозяюшка, но он остановил себя, а для пущей убедительности ещё и прикусил язык. Нет, нельзя испортить такой момент. – Это звучит как бред, но.. –, Абрамов похоже тоже призадумался. – Но? – Но имеет место быть, на самом деле. Как-никак, если вселенная бесконечна, и вправду, должны быть повторяющиеся элементы. Их не может не существовать, это глупо. Это выглядело совершенно очаровательно: то, как он на полном серьёзе рассуждал о такой херне. Бебуришвили увлечённо слушал, подперев подбородок рукой. – Получается, в одной из таких вселенных, повторяющих нашу, прямо сейчас мы тоже чаи гоняем. –, продолжил разгонять Андрей. – То есть не мы, конечно, а наши копии, но да. Может и гоняем. Если обдумать подробнее эту бредовую гипотезу про вселенные и прочую хтонь, посерьёзнее впариться в ситуацию, то, разумеется, помимо миров, повторенных полностью, есть и такие, что могут чем-то отличаться. Получается, где-то на задворках созвездий есть такие версии их маленького мирка, где они либо уже не вместе, либо изначально решили не рисковать. Где-то Андрей не пошёл против своих принципов, не решился на первый шаг, смог забыть, уйти, заглушить, окончательно утонул в алкоголе. Где-то Ваня не открылся первым, не дал толчок, смог подавить всё «иное» в себе, и до конца жизни наверное корил себя за трусость. Эта мысль посетила Андрея, заставила посмотреть на собеседника и нервно коснуться его руки, видимо чтобы удостовериться что его нежный действительно существует. Ну и отчасти чтобы попытаться понять, только ли он один об этом подумал. Но в холодных топазах Ваниных глаз читалась только абсолютная безмятежность. – Персик? –, ему вдруг вспомнилось это смешное прозвище, так что, почему бы и нет. – Да? – Ты же не будешь отрицать, что мы достаточно успели настрадаться? –, на это Ваня недоуменно кивнул, – Что, если есть расклады поудачнее этого? Ну, типа, без лишней жести, которая нам досталась. – Думаю, да. Там всё случилось не вопреки всему, а как надо. Так как тут не случалось, и, наверное, не случилось бы никогда сразу.. уж точно не с такими идиотами, как мы, – он вдруг задумчиво хмыкнул и улыбнулся. – Может быть, мы попадём туда после смерти. Если будем добрыми и хорошими, и прочая хуйня… – Да, но я надеюсь, это случится гораздо позже. Я туда совершенно не тороплюсь. – Правда что-ли? Даже как-то не верится. Это же было бы просто идеально. Прикинь, если бы вот так всё сразу получилось, к примеру, уже при первой встрече, или нам бы в целом дали больше этих встреч. Ваня посмотрел в окно, подумал, помолчал, оттягивая момент для чего-то важного. Интересу не было предела. – Просто.. понимаешь, как бы там круто и легко ни было, мне одно ясно: ещё сильнее я в тебя всё равно не влюблюсь. Так ужасно ванильно, но от этого не менее правдиво, и Андрей уже не знает, плакать ему или смеяться. Он просто молча переваривает это с секунду и с улыбкой облегчённо выдыхает, думая, как бы ему аккуратно снова сменить тему диалога на китайское говно от Huawei. Эта ночь пахла не звёздами, и уже даже не грозой, а чем-то совершенно неземным. Чем-то тёплым, точно вся вселенная сейчас умести лась в кружке чёрного-чёрного чая.