Первое лето, когда мы...

Сегодня нас ожидал весёлый жаркий день. Моё любимое. Работа «на картошке». В огороде у дяди Димы. Бошку припекало так, что все мысли из неё выжигались. А я так хотел провести с Арсом время на какой-нибудь тихой рыбалке в тени на берегу речки или на уютном пикнике и поговорить об этом… О наших предпочтениях. И планах. Но вместо откровенных приятных посиделок, я попал на классическую дачную каторгу: Журавль с Олесей гоняли нас по грядкам как курочек, периодически ругая за любой неверный шаг по росткам. Все руки в земле, я потный, кеды в грязи из мокрой почвы и химикатов от колорадских жуков, в волосах песок, обрывки батвы, которую Арсений таскал через весь огород стогами, а до кучи доносил лишь горсть, в жёлтой поглаженной бабушкой футболке и джинсовых шортах. Деревенский секс-символ, не хватает соломенной шляпы. Я просто мечтал о перерыве, когда дядя Дима отправится пересчитывать гектары и грядки, переговариваться с Олесей, а я уйду в кладовый сарайчик в тень, сниму футболку и обольюсь из бочки с прохладной колодезной водой после того, как выпью залпом целое ведро. И это, о, чудо, случилось гораздо раньше, чем я ожидал. Или я уже потерял счёт времени. Моим спасителем оказался Попов, который неожиданно вырос за моей спиной, создав тень надо мной в позе полурака. — Поможешь мне с инвентарем? — по его ласковому голоску и хитровыебанному слову (вместо «херни», как я называл здесь практически всё) я узнал, что это мой друг, а не наш местный председатель колхоза. — Ща, закончу... До законного перерыва на полноценный отдых было ещё полчаса, поэтому я не особо планировал сейчас останавливаться посреди моей прополки и вставать с карачек, чтобы Дима потом загнал обратно через пять минут и отнял ещё пятнадцать от основного обеда. Мне до конца немного осталось. Но Арс так не планировал и упорно начал меня отвлекать. — Антош?.. — он невесомо коснулся хилой рукой моего плеча, чтобы не испачкать, но я даже не обратил на это внимания. Как он меня назвал? В смысле, это моё имя, но Арс никогда раньше так ко мне не обращался. Что за нежности? Хочет скинуть на меня свою работу? Или он что-то потерял? Я поднял прищуренные глаза и чуть огляделся, уверенный в совершенно бытовой причине его приставаний. — Вон лопата, сзади тебя, — быстро ответил я, только начиная догонять, что его жест и интонация уже сказали мне о том, что ему, возможно, нужна именно моя помощь. Особая. — Мне нужно кое-что другое… — уточнил Попов немного загадочно, качаясь из стороны в сторону и зарывая носок кеда в дорожку между грядок. — Лопатка поменьше, которая хорошо лежит в руке… Он сказал мне это четко. И крепче начал массировать мое плечо, стоя рядом. — Тяни, тяни, во-о!.. Перед глазами под строгим командованием Журавля проплыла грациозная попка Олеси в жёлтых шортиках, отматывающая веревку по границе грядки, но я мыслями улетел далеко и безвозвратно. …Этот намек, очевидно, должен был понять только я. И я понял. Я даже не заметил, как моя челюсть укатилась куда-то в ведро с сорняками, где застряла моя онемевшая в этот момент рука. А рука Арсения тем временем медленно перебралась в мои растрёпанные кудри, интимно массируя ещё и затылок. Какой он извращенец. Что он творит средь бела дня… — Лесь, ну в право заваливаешь, посмотри! — Да что тебе не так-то опять, Гос-споди!.. Старшие вообще не обращали на нас внимания и никто бы точно не заметил, как складки на моих шортах сменили направление и, как мне казалось, вообще намокли большим влажным пятном от того, что говорил и делал сейчас мой друг. Дима и Леся были слишком заняты огородом. И друг другом. А у меня, кажется, появилась персональная особая задачка. Этому огороду нужен новый герой. В джинсовых шортах. Что ж. Мы не будем отставать от взрослых. Я идиотски усмехнулся и поднялся с корточек, отряхнув чутка руки и стерев пот со лба плечом. И молча последовал за оборачивающимся на меня довольным Арсом. Прямо в сарай. Тот на последних шагах даже потянул меня за руку внутрь и сам тихонько прикрыл дверь. Не очень ли палевно, что мы вдвоем здесь закрылись? Ведь дело не то, чтобы было в сквозняке… Всё это сразу ужасно напомнило мне наш недавний экспериментальный «забег» в бане. Неужто хочет повторить? Мы будем целоваться, как школьники в подсобке, или мой неугомонный придумал что-то новенькое? Что-то интересненькое, изобретательное и взрослое… — Ты чего? — сыграть ничего не понимающего ботана, которого местный смазливый хулиган с вечным «будильником на десять утра» затащил под школьную лестницу, было моим началом нашей милой ролевой. Я сам не замечал, как постепенно вскрываются мои фетиши рядом с ним. И совпадают с Арсеньевскими. — Я всё не могу забыть ту ночь на дискотеке. — Попов встал напротив меня в этом плохо освещенном подобии инвентарной с щелями между досок и посмотрел в глаза. Сначала я даже заволновался, когда он это сказал. Арс переживает о той потасовке, боится местных? Он ещё не забыл? К чему вообще он это вспомнил? Я рано разогнался?.. — Ты так храбро меня защитил. Водиночку бросился в эту толпу и врезал тому типу. Мне это понравилось… — он взял меня за руки и, клянусь — это ощутилось так интимно! У меня сразу взбунтовался я-младший. — Я постоянно об этом думаю… Я, конечно, понимал, что тогда показал себя как храбрый, как защитник со стальными яйцами, при своем парнише… Но что это? Самооценка ахуенного самца подоспела в мою голову и ударила как моча? Поздновато, мистер Девственная Пиписька. Сэр Потные Ладошки. — Да я… — Я хочу тебя отблагодарить. На миг мне показалось, что Попов говорит фразами как в порно фильме. Кажется, он действительно вошёл в какую-то свою фетиш-роль. Это наша первая ролевая? А мне что говорить? Мне не выдали сценарий! Я несовершеннолетний! Позовите режиссера! И мою маму! Эти мысли настолько взбудоражили меня, что в шортах окончательно «вздернул нос» самый главный актер этого кино. Арс с какой-то одержимой соблазнительной поволокой уставился мне в глаза, будто сейчас начнет облизываться — а я не чувствовал, что улыбаюсь от уха до уха как идиот с полураскрытым ртом. В следующую секунду парень начал расстёгивать мою ширинку. — …Давай прямо сейчас? «Мотор»! (Падаю в обморок и выносят Оскара. Это же так работает?) В этот момент я всё же догадался, что он сейчас мне предлагает. И как хочет отблагодарить. Он — меня. Прямо здесь! Попробовать это! Так скоро! — Если ты тоже хочешь. — приспустив пояс сразу вместе с резинкой трусов, остановился и переспросил настороженно брюнет, чуть подняв синие глаза. Не услышав от меня ничего, кроме, блять, наверное, звуков капающей на пол смазки слюны. А что нам собственно вообще мешало?! — В сарае? А если услышат… — я на самом деле так и не понял, что именно мы собрались вытворять. — Ну… Постарайся вести себя потише. — а вот Арсений, видимо, уже даже предугадывал возможную на это реакцию от меня. Это предупреждение и даже наказ в таком мягком повелительном тоне от маленького худенького голубоглазого дьяволенка прозвучало очень горячо. Учитывая контраст с его ролью того, кто собирается сейчас доставить мне удовольствие. Да я готов кончить от одних его синих глаз и этой львиной чуть вспотевшей челочки! Попов ополоснул руки в бочке и кинул к моим ногам какой-то старый пыльный укрывной материал. — Или ты уже посмел… Украсть у меня то, за чем я охочусь?.. М? — завуалировал Арсений-Ребусений. — Утром в бане? Я не опустошался с нашего последнего раза. Того самого. Хотя Арс в курсе моих утренних «Пизанских неловкостей». Всё копилось для него. Во мне. Этого достоин только он. Я хочу исключительно его. Арсения, мать его, Попова. Моего, блять, парня. Эта мысль ебнула мне в голову, как струя из шланга, отрубила весь контроль и трезвость — схватив его лицо, я кинулся целовать Арса страстно и глубоко. Но парень почти что сразу меня притормозил. Легко взял за запястья. Повесил в воздухе сумасшедшее напряжение. Посмотрел в глаза, переводя дыхание. И медленно опустился на колени. Я нежно обнял его голову, стараясь не применять ни малейшей силы, а только невесомо поглаживать. Надо бы и мне помыть руки и зачесать его волосы назад, смочив холодной водой — ему, наверное, тоже… Очень… Жарко… Я сам уже почти терял сознание, сосредоточенный исключительно на ощущениях там: я даже не чувствовал, что и как он со мной делает — только приятное скольжение и нежный дразнящий вакуум. Да. Пожалуй, он был очень осторожен со мной и боялся излишне активных движений. Да я бы тоже вообще ахуел! Приложиться зубами к столь оголенной и чувствительной плоти и ещё и контролировать каждое касание, выдерживая определенный ритм. Это искусство точно для него. Но то, как Арс каждый раз прежде, чем взять мой член в рот, внимательно и умело накрывал головку губами, пряча зубной ряд, и совсем этому не смущался… Он определенно что-то знает. Как необычно... Видеть своего лучшего друга, насасывающим тебе на коленях, просяще смотрящим в глаза. А что я могу ему дать? Мне-то что надо делать? Хвалить его? Двигаться? Стонать? Я не подавал виду сильного смущения и растерянности перед этим безумным эротическим сном с участием друга, и ограничился тихим одобрительным мычанием и поглаживаниями Арсения по волосам от лица. Спустя минуты две мне уже начало казаться, что я слышу голоса старших и что они идут сюда. Где-то рядом. Как же не вовремя Арсу наскучило простое, но такое приятное классическое «туда-обратно», на которое я уже настроился… Я не заметил, как глубина проникновения меня в его рот стала какой-то сумасшедше ненормальной (точно как в порно только бывает), и Попов явно участил свои смелые попытки взять ещё глубже, будто подготавливая себя к горловому. «Я и не хотел, боже, ты себя недооцениваешь, Арс, мне уже и так просто охуеть, как хорошо!..» Они точно сейчас зайдут — голос Олеси уже чёткий, я различаю целые слова. Мы не можем больше продолжать, слишком опасно. Иначе нас закопают здесь вместе с картошкой. — Арс… Арс, всё, остановись, они идут… — блять, как же смешно я пытался сквозь отдышку легонечко его вразумить, постукивая ладошкой по плечу, будто посреди ночи стучусь к вожатой в лагере за таблеточкой угля. Но Попов уже вошёл в транс (или специально меня не слушал, играя дерзкого и нахального любовника). Он подныривающими нанизывающими движениями принимал всё глубже мой бедный горящий от жары и нетерпения упругий член и в один момент рассчитал свои силы и дыхание и неожиданно прижался лицом к моему паху, вцепившись в бедра: подбородком — прямо к висящим до земли тяжеленным яйцам, а носом — уткнулся в скромно волосатенький лобок. И полностью заглотил член по самое горло. — С-с, а-а-а!.. Блять… М-м-м-м… И в тот момент, клянусь, мне было так похуй на всё! Потемнело в глазах, посыпались искры и холодный пот по телу — я дернулся, как ужаленный в то самое место, изогнулся в оргазмической судороге и выпятил промежность вперёд, схватив Арса за голову, чуть ли не седлая её и не садясь на лицо (боже, вот это я тоже, кажется, хочу однажды). Внутри было так невозможно горячо и тесно, что просто не остается выбора: невозможно не кончить как пубертатный девственник, которого тронула за член училка с буферами. За собственными беспомощными стонами я не услышал, как с трудом держится и давится Арсений, но упорно прижимает мои булки навстречу. Всё, чтобы мне в этот момент было охуенно… Охуительно хорошо. Я только испугался, что он, не дай бог, захлебнется от своей слюны и моей спермы, которой по ощущениям было с две эти бочки, что стояли рядом. Или ему станет плохо от того, что я кончил ему в горло. Но он так жадно на этом настаивал, что я, блять, просто… Я поднимаю руки. Хотя я до последней капельки и сокращения нервных окончаний не мог отпустить его волос и затылка. Мне хотелось сжать его, растрепать, поцарапать кожу. Настолько агрессивна была моя страстная благодарность. Я хочу сделать то же самое с ним. Наконец, Арс выпустил моего огромного червя из себя, всего в наших жидкостях и отвернулся, чтобы привести себя в порядок. Меня, разумеется, не обидело ни то, что он отплевывался, ни что молчал с минуту, кашлял, пытался отдышаться в углу. Он наверное сам от себя не ожидал. И, возможно, где-то переоценил свои силы. И пока я судорожно ополаскивался, небрежно вытирал всё об шорты и застёгивал ширину, пытаясь уместить в трусы неопадающий член, Арс, наверное, думал «Да пошло это всё в пизду. Не буду больше так изголяться. Нахуй делать минет. Обойдется». — Ты живой? — я чуть обернулся на друга в углу. Попов поднялся на ноги, открыл мятую огромную бутылку с питьевой водой и, запрокинув её и не касаясь горла, вылил на себя треть содержимого, не жалея любимую синюю футболку. Я его понимаю. — Мгм, — по-партизански уверенно ответил герой, пряча взгляд в песок. Да, вероятно, не самый приятный вкус, могу себе представить. Не всё оказывается так, как мы думали и видели в порно. Он что, сам себя застеснялся? Или меня после того, как жадной акулой заглатывал мой член, думая, что у него отсутствуют обычные физиологические рефлексы и ему не нужен кислород, а сперма моя на вкус как взбитые сливки? Арсений протянул мне руку вполоборота, поправляя другой свою мокрую взъерошенную чёлку, и улыбнулся. Нет, стало быть, всё в порядке. Я взял его за пальцы и тоже усмехнулся. Да мы набираем обороты, надо же, поглядите! Мальчишки поверили в себя. — Мальчики-и? — внезапно голос и шаги Олеси послышались прямо за дверью сарая, буквально в двух метрах. Мы сразу отвернулись друг к другу и к самому входу спинами, Арс ещё раз на всякий случай вытер язык об какой-то старый мешок, будто моя сперма, блять, сиреневым светится при соприкосновении со слюной. И мы оба сделали невиннейший вид, что упорно и увлеченно что-то ищем. Хотя понятия не имеем, что. — А чего это вы тут закрылись, а? — Леся удивилась больше тому, что мы активно и с интересом ковыряемся в инвентаре, от которого нас за всё утро уже тошнит (Арс, сори). И работой мы ещё недавно были сыты, так сказать, по горло. (Особенно, один из нас). — Да мы лопату ищем. Какую-то специальную, — актерская игра, видать, передалась мне оральным путём от моего актера и я начал отыгрывать доброго рабочего паренька. — Дядя Дима сказал, что она где-то здесь. — Я же просила маленькую, для сада, ну вот же она! — глазастая и хозяйственная женщина в этом бардаке мигом обнаружила предмет поиска. — Ди-им! — и, выйдя обратно на улицу, мгновенно потеряла к нам интерес. Мы переглянулись и мимолётно посмеялись. — Ладно, всё, иди, я сам найду... — тихо отправил меня на улицу паренёк. Будто, блять, тоже здесь что-то потерял, кроме своей оральной девственности. — Да? Правда? — а я от абсурда врезался плечом в косяк, выходя и оборачиваясь на этого улыбающегося артиста. Нам правда надо было разойтись и успокоиться, чтобы до конца дня общаться нормально. А не видеть перед глазами одну очень интимную картину... Крайне неловко смотреть друг другу в глаза, когда один из вас только что неистово сосал у другого. Вот в этой самой каморке. Что за деревенским садом.