Быть родителями - весело

      Зима в этом году наступила достаточно рано, настолько, что к середине декабря улицы замело прилично, и теперь хозяевам приходилось каждое утро откапывать свои машины, чтобы добраться на работу. Дворникам тоже добавилось работы, а снег со всех расчищенных улиц во дворе собрали в одну большую кучу, которую уже облюбовали дети. Выходить в такой мороз совсем не хотелось, только вот Лисса дома уже буквально с ума сходила, поэтому, достав лыжные комбинезоны, переоделись сами, одели детей и вышли на улицу. Алиса тут же понеслась к куче снега на детской площадке, куда за ней побежал и Паша, а Оля, чтобы не замерзнуть, пошла вокруг двора, укачивая Лину. Пока наблюдала за тем, как Паша сажает к себе на колени дочь и скатывается с ней с импровизированной горки, не заметила, как младшая уснула. Посильнее укутав ее в одеяльце, встала в сторонку, потирая руки в перчатках друг об друга, чтобы согреться. Даже пожалела, что не взяла с собой горячий чай или вторую пару перчаток, когда к ней подбежал взмыленный раскрасневшийся муж, что стягивал шапку прямо на ходу. - Паш, ну заболеешь же! - поджав губы, отняла у него шапку, чтобы одеть обратно - Да что со мной будет? У меня ж теплообмен ого-го, я как печка, знаешь же. Давай-ка ты лучше руки в карманы ко мне ставь, а то отморозишь все конечности - парировал Паша, и не дожидаясь, пока Оля скажет что-то в ответ, взял ее руки в свои и поставил в карманы куртки, притягивая к себе вплотную - Я надеюсь, Лисса снег не ела? - Да нет вроде - неопределенно пожал плечами, смотря, как дочка возится в снегу, делая фигурки из формочек для песка - Да, нет, или вроде? - Ой, Оль, даже если и ела, и что? Я тоже ел и ты наверняка. Успокойся, ничего с ней не будет, дай ребенку познать мир - парировал Паша, наблюдая за возмущенно сопящей женой - Господи, Рыков, какой же ты... - только и успела сказать, потому что муж прижал ее сильнее, затыкая рот поцелуем. Таким прекрасным, нежным, немного прохладным от стоящего мороза и в то же время обжигающим от горячего дыхания - Ну, договаривай, какой я там? - заулыбался муж, смотря в искрящиеся глаза брюнетки - Несносный ты, Рыков! - Оля тут же вытащила руку из его кармана, хлопая мужа по лбу ладошкой - И все-таки, приятно на морозе целоваться! Еще хочу! - Паша только было потянулся к Олиным губам, но она внезапно отвернулась и крикнула: - Алисия, не ешь снег! Алисия! - Да ладно, Оль... - муж попытался что-то еще сказать, но она одарила его рассерженным взглядом и поспешила к дочке - Черт, Рыков, да она вся мокрая и синяя! Ты куда смотрел, когда она в снегу валялась? - Оля уже хватала дрожащую, но довольную дочь под руки и вела по направлению к дому.       Сейчас Паше эта самая сцена напомнила ему его собственное детство, когда мама вычищала веником целые сугробы из его куртки и ругала папу на чем свет стоит. Все-таки, все мамы одинаковые! Ничего больше не оставалось, как подняться за женой следом, вкатывая коляску с младшей, которая, к слову, еще не проснулась. Лисса так и не поняла до конца, за что ее родители потащили обратно домой, они же только вышли, поэтому попыталась прорваться обратно на улицу, убегая. Да вот только мамин грозный голос заставил ее притихнуть и молча проследовать в ванную, где мама уже набирала горячую воду, а папа на ходу стягивал с нее насквозь мокрые вещи. Замотав старшую в огромное махровое полотенце, Оля высушила кудряшки своим феном и переодела в флисовую пижаму. - Надеюсь, она не заболеет - все никак не успокаивалась Оля, наблюдая за дочкой, сидящей напротив за общим столом - Оль, не накручивайся раньше времени, ничего страшного и непоправимого не произошло. - муж ободряюще поцеловал ее в висок, ставя три дымящиеся кружки с чаем на обеденный стол - Но у нее было переохлаждение, ты видел, какая Лисса синяя была? А если...? - А даже если и заболеет, у нас четыре медика на одного ребенка, справимся! - Оля лишь надула губы, поражаясь беспечности Паши, материнское сердце чуяло неладное, а оно никогда не подводит.       До конца дня к этой теме они не возвращались, Паша спокойно катал Алису на спине, Оля занималась с Линой, но периодически трогала лоб старшей, стараясь не проецировать свой страх на ребенка. - Алиса, солнышко, у тебя все в порядке? Ничего не болит? - поинтересовалась Оля, когда к ней на диван забралась дочка, сворачиваясь клубочком в ногах, что было довольно несвойственно всегда подвижному ребенку. Коснувшись лба, побежала за термометром, уже примерно понимая, что там может увидеть: - Допрыгались! Молодец, Рыков! 37.8 у ребенка! - Ну, не кипишуй, не смертельно же, Оль! - муж забрал термометр, пряча обратно в коробочку и стал рыться в аптечке - Да она никогда не болела! - Всё бывает в первый раз и если ты будешь так бурно реагировать на каждую проблему, то никаких нервов не напасешься! Сейчас мы сиропчик выпьем, да, Лисс? И будешь у нас, как новенькая! - в мерной ложечке появился жаропонижающий сироп, который девочка с удовольствием приняла и забралась обратно к маме на коленки - Все, солнышко, спишь сегодня с нами - с этими словами, Оля поднялась, забирая на руки горячую дочку и принялась расхаживать по квартире, гладя по волосам.       Через час температура немного спала и Лисса даже присоединилась к недавно научившейся сидеть сестренке, которой папа читал книжку и показывал большие картинки. И все же, лечь спать пришлось с детьми раньше обычного, Алиса чувствовала себя неважно. Уткнулась Оле носиком в плечо и засопела, едва голова коснулась подушки, а мамина рука успокаивающе гладила по волосам. Ангелина с другой стороны продолжала ковыряться и ползать по кровати между родителями, никак не желая ложиться, поэтому Паше даже пришлось дополнительно час уматывать ее по квартире, чтобы она наконец уснула.       Ночное спокойствие продлилось недолго, ровно до того момента, пока Оля не проснулась от нестерпимого жара. С трудом открыв глаза и откинув одеяло, машинально потрогала Ангелину, которая недавно температурила из-за резавшихся зубов, но нет, это была не она, а завозившаяся под другим боком Алиса. Лежала, свернувшись в комочек и пытаясь наощупь найти скинутое мамой одеяло, в насквозь мокрой пижаме, которая неприятно липла к телу. Кинув взгляд на спящего мужа в обнимку с Ангелочком, подняла заметно потяжелевшую Алису на руки и понесла в зал. Пришлось снять мокрые вещи и переодеть в сухое, даже носочки, и те, насквозь промокли, потом пересадить хныкающую дочку к себе, чтобы померить температуру. Не с первого раза, но в полумраке комнату все же удалось различить ртутную полосочку, достигшую отметки 39.5. Ну как так, блин?! Хотелось злиться, ругаться на себя, на мужа, на погоду, но сил хватило только достать сироп, который Паша оставил с вечера, и лечь с малышкой прямо на диване, в ожидании, когда температура спадет. - Оль, вот вы где! Тебя Ангелочек потеряла - Паша потряс дремлющую жену за плечо, вместе с которой хрипло захныкала Алиса - А вы чего тут вообще? - Ммм... У Лиссы температура 39.5, я дала ей сироп, вот, уже минут сорок ждем, когда упадет, но что-то как-то... - Оля протёрла глаза и снова потрогала такой же горячий лоб дочки - Давай детьми поменяемся, я посмотрю сейчас - приложив младшую к груди жены, ушел за полным набором аптечки - Лисенок, покажи папе горлышко, давай папа фонариком посветит... - Алиса, как могла, уворачивалась от яркой вспышки и одноразовой палочки, но все же удалось увидеть покрасневшие гланды. Пришлось задрать майку и послушать фонендоскопом, пока Оля, затаив дыхание, наблюдала, как ловко муж справляется с малышкой. - Ну что, Паш? - Что, что... Хрипы есть, горло красное, сейчас температуру посмотрим - мужчина отложил фонендоскоп и пересел на диван, придерживая термометр под мышкой дочки - Отлично повалялись в снегу, молодцы! - раздраженно бросила Оля, укачивая засыпающую на груди Лину - Оль, ну ничего страшного же, вылечим! - ответил Паша, наблюдая за уходящей женой - Ну и сколько там набежало? - через пять минут она уже вернулась без младшей, забралась на диван с ногами, вглядываясь в цифры на шкале. На колени тут же легла горячая голова дочки, которая опять принялась хныкать, цепляясь за маму руками - Ну, 39.4... Надо сбивать - Это понятно, но чем? Я дала сироп час назад, но температура так и не падает. Это ведь плохо.... Тише, тише, Лисенок, сейчас папа обязательно что-нибудь придумает! - Оля успокаивающе провела ладошкой по лбу, стирая бисеринки пота, пока муж рылся в аптечке, выискивая нужное лекарство - Паш, может свечи поставить? - Не-а, у нас дома только с папаверином, температура слишком высокая. - мотнул головой, протирая руками лицо, вздохнул, выуживая еще одну коробочку - Может, в круглосуточную сбегать? - Какая круглосуточная? До нее пешком три квартала туда, и еще надо обратно, а это долго. Укол будем делать сейчас, у нас есть как раз анальгин с димедролом - на журнальном столике оказались две ампулы, шприц и спиртовая салфетка, а Паша выжидают посмотрел на жену - Давай, раздавай ее - Паш, точно никак по-другому нельзя? Может, скорую вызвать или маме позвонить? Иван Васильевич, кажется, педиатр - Оля до жути не любила уколы, а уж тем более, не хотела подвергать этому малышку, рисуя самые ужасные картины в голове - Оль, не надо никому звонить! Ты время видела, час ночи?! И я, если ты еще помнишь, врач скорой и это не первый и даже не сотый ребенок с температурой! - муж обиженно засопел, а Олю ощутимо передернуло, так что пришлось присесть перед ней на колени и заглянуть в глаза - Доверься мне... Ты ведь не хочешь, чтобы вас забрали в больницу? - Нет... Лисенок, давай разденемся - Оля потянулась, чтобы снять с нее штанишки, пока Паша набирал лекарство в нужной дозировке, но Алиса, почуяв неладное, попыталась отползти, не даваясь в руки - Так, Оля, держи её крепко, и давайте быстрее, я все-таки тут с открытым шприцом стою! - строго поторопил Паша, разговаривая с женой, как с одной из тех мамочек, которые встречаются на вызовах.       Оля обиженно поджала губы и стянула ребенка в объятиях, нашептывая успокаивающие слова, пока муж мазал спиртом место укола, делая колоссальное усилие над собой в попытке отбросить все личное. Ему тоже было жаль малышку, так же хотелось обнять ее и гладить по горячей спинке, в ожидании, пока за него кто-то сделает эту неприятную работу, но он бы никогда не доверился кому-то, зная, что может сделать все сам. Кто сейчас должен быть сильным, как не он? Другого ответа на этот вопрос не нашлось, у Оли в уголках глаз давно скопились непролитые слезы. Со стороны может показаться, что ему совершенно безразлично, но нет, это ведь и его ребенок тоже, и он уже знает, что будет дальше... Тоненькая иголка легко вошла в нежную кожу, Алиса дернулась, издав жалобный писк, перерастающий в настоящую истерику, которая продолжилась даже после того, как лекарство ввели. Вцепилась мертвой хваткой в мамину шею, уткнулась маленьким носиком в плечо, продолжая рушить Олину стойкость, по щекам которой давно текли соленые дорожки. Нет, на это просто невозможно смотреть, мужчина повернулся к ним спиной, чтобы убрать использованные медикаменты, скорее на ощупь, потому что через пелену застившей глаза воды невозможно было видеть четко. Вскоре, дочка выдохлась, была еще слишком слаба для полноценной истерики и теперь только всхлипывала, а вот слезы из Олиных глаз все еще продолжали тихо литься, поэтому Алиса перекочевала из маминых ослабевших рук в сильные, все еще дрожащие, папины, ведь и он не железный. - Оль... - он показался на пороге зала, тихо позвал жену, которая, смерив его недобрым взглядом, подскочила с дивана и скрылась на кухне. Обиделась...