Не трогайте крылья бабочек

      Я родился 19 июня, когда за окном стояла теплая и ясная погода. Отличный день, чтобы заняться своими делами, сделать то, что всегда хотел попробовать или откладывал на потом: сходить прогуляться, встретиться с друзьями, отметить какое-нибудь мероприятия. Все должно быть хорошо, и ничего не предвещает беды. Так и думала моя семья, ожидая скорого появление своего долгожданного первенца. К сожалению, это обманчивое спокойствие застелило им глаза, а после беспощадно покинуло, напоминая, какая жизнь не справедливая вещь. Мой день рождения должен был быть счастливым днем, праздником для моих родных, а получилось как всегда. Обычно то, что мы себе фантазируем, вмиг превращается в реальность, а те мимолетные ожидания исчезают, оставляя после себя горькое послевкусие. В тот день, когда я впервые издал свой плач, сердце моей матери остановилось навсегда. Она умерла, не успев взглянуть на свое дитя. Если верить отцу, такого поворота судьбы никто не ожидал, ведь все шло очень даже хорошо. И я не сомневался в этом, потому что он является врачом высшей категории, врач-хирург, а также владельцем сетью частных клиник и фармакологической компании. И точно бы заметил первые звоночки. Но мир, вселенная или Господь Бог, кто там еще есть, решили очередной раз посмеяться и продемонстрировать нам очевидные истинны: медицина не всесильна и не всегда надежна, врачи не боги и не могут предвидеть итог на все сто процентов. Вот так и остался мой отец с младенцем на руках, скрашивающим его горе. Он сильный человек, мне ли не знать это. Собравшись и смирившись с утратой, он перекинул на меня все внимание.       Первые дни, а, может, недели были нормальными. Я хорошо питался, спал, много особо не плакал, по рассказам папы. Казалось бы, все не так уж и плохо. Но удача не спешила быстро приходить в наш дом. Однажды, меняя пеленки, отец заметил странную вещь: на моем теле появился пузырь, напоминающий мозоль. Первая мысль, пришедшая ему в голову, заключалась в том, что одежда не совсем мне подходит, и она раздражает нежную кожу младенца. Поэтому, обработав место повреждения, он с тех пор стал тщательнее относиться к ее подбору и наказал это также нашему рабочему персоналу в доме. Да, из-за того что папа очень занятая личность, времени, для того чтобы приглядывать за домом, а иногда за мной, у него не было. Вследствие чего у нас дома имелся свой персонал: повар, горничная, няня, личный водитель, садовник и охранник. Некоторые жили вместе с нами, так как дом был большой – трехэтажный коттедж, – место всем хватит. Платили им прилично, обращались как к обычным работникам. Никто не жаловался, наоборот они были благодарны и уважали своего нанимателя. Так вот. После того случая прошло несколько дней, всё уже зажило, и вряд ли кто-нибудь вспомнил бы о том пузыре. Если бы это вновь не произошло. В очередной раз, меняя пеленки, моя няня увидела новые образования, сначала она подумала, как и мой отец в первый раз, что это из-за раздражения кожи от одежды. Поэтому, не придав особого значения, она решила обработать ранки, а после сообщить о случившемся начальнику, когда тот придет домой. Но то, что произошло после, повергло ее в шок. Взяв меня на руки, няня начала меня успокаивать, так как я заплакал, но плач не сбавлял своей громкости, а, напротив, усилился. Такое поведение насторожило ее, потому что до того момента я был тихим и спокойным ребенком. Взглянув на мое тело, она ужаснулась: пузырьков стало гораздо больше, но там были не только они, но и волдыри, кровоточащие раны, гематомы. А самое пугающее – в местах прикосновений кожа слезла и походила больше на ожоги. В панике работница просто молча смотрела, но, опомнившись, тут же положила меня обратно в колыбельную и побежала к телефону. Набрав номер, она судорожно слушала гудки, пока на обратной стороне не ответили: – Слушаю. – Г-г. . .го-сподин Мори Огай, – сказала девушка дрожащим голос. – Сато-чан? Что случилось? – Взволнованный голос няни сразу же натолкнули отца на плохие мысли, – Это как-то связано с Осаму? – Да. . . Я не знаю, как это объяснить и что делать. Пожалуйста, приезжайте. У него. . . Он. . . – Было слышно, как у нее начиналась истерика. И привести мысли в порядок не получалось. Огай никогда не был глупым человеком, поэтому сразу понял, что со мной случилось действительно что-то серьезное. Недолго думая, он тут же ответил. – Я скоро буду. Не отходи от него, пока я не приеду. – Именно с этого момента моя жизнь превратилась в настоящий ад.       Когда отец увидел мое состояние, то сразу понял всю тяжесть происшествия. Он бегло осмотрел меня и осторожно взял на руки. В этот самый момент мой плач усилился, а количество ран увеличилось. Думаю, он все понял, ведь, повторюсь, Мори Огай не глупый человек, так еще и профессиональный врач. После папа забрал меня в больницу, где я подвергся многочисленным анализам и обследованиям, походам по его коллегам. Так мне поставили уже точный диагноз. Буллезный эпидермолиз. . . или, как его ещё называют, синдром бабочки. Это редкое генетическое заболевание, при котором на коже и слизистой оболочке происходят образование пузырьков и эрозия, довольно часто страдают также и внутренние органы. Оно бывает разного типа и, можно даже сказать, индивидуально для каждой «бабочки». Люди, страдавшие от такого недуга, в прямом смысле могут получить раны от малейшего прикосновения, и самое обидное во всей этой ситуации – лекарства на данный момент не существует. Есть только способы облегчить жизнь, но и они не всегда помогают. . . . Потому что найти подходящие препараты или бинты, лейкопластыри, которые не будут наносить вред, довольно сложно. Конечно, такие подробности из своего прошлого я узнал по рассказам няни и отца. От кого же ещё. Отец говорил, что самые мучительный период – это первые три года. Так как кожа ещё нежная, но со временем становится жесткой. И действительно, с возрастом стало немного легче, или я просто привык к такой жизни. Постоянные походы по больницам, прием большого количества лекарств, многие из которых имели наркотический эффект, чтобы заглушить постоянные боли, болезненные перевязки – все это было неотъемлемой частью моей жизни.

***

      Когда мне исполнилось 5 лет, как и любой другой ребенок, я хотел играть со своими сверстниками. Но в детский сад я не ходил, и соответственно друзей у меня не было, зато много времени проводил в компании книг. Довольно скучное занятие для ребенка, однако я так не считал. Книги позволяли не только узнать много нового, но и погрузиться в разные миры и приключения. Как же грустно от того, что всю жизнь в стенах дома не просидишь. Общаться с людьми все равно придется и хочется, поэтому моя няня с разрешения отца решила сводить меня на детскую площадку. Это новость, помню тогда, очень порадовала меня. И с нетерпением ожидал этого момента, когда я смогу завести знакомых своего возраста. Но, придя туда, я так и не смог это сделать. Вокруг бегали дети, смеялись, играли, а подойти к ним страшно. Наверное, виной послужил тот факт, что я до этого момента особо ни с кем не общался, да и моя природная стеснительность сыграла свою роль. Когда ребятня пробегала рядом, то она лишь косо смотрела на меня, а в ответ я лишь сильнее сжимал юбку своей няни и прятался за ней. Постояв так несколько долгих минут, я еле как смог настроиться на новые знакомства. Но и тут все оборвалось, услышав краем уха: – Мам, а почему тот мальчик весь в бинтах? – указывая на меня, громко проговорил мальчишка. В ту же секунду я потупил взгляд и начал дергать свою кофту. Уже не помню, как он выглядел, да и спрашивал это без злого умысла, а лишь с любопытством и энтузиазмом. Ребенок все же. Женщина посмотрела в указанную сторону, а после приложила палец к губам, прося говорить чуть тише. – Тише ты. Вдруг услышат. Не обращай внимания, и, думаю, лучше к нему не подходить. – Мальчик в очередной раз кинул взгляд на меня, а после убежал на площадку к своим друзьям. Я же прижался к своей няне и дернул ее за юбку. – Пошли домой, Сато-чан. – Дазай-кун, ты точно хочешь уйти? Ты же так долго ждал этого дня. Может, я тебя хотя бы на качелях покачаю? – Присев на корточки, чтобы быть на одном уровне со мной, и мило улыбнувшись, спросила Сато. На ее предложение я отрицательно завертел головой и развернулся в ту сторону, откуда мы только пришли. После того случая энтузиазм заводить новые знакомства во мне погас.

***

      Ближе к моему 9 дню рождения отца почему-то переклинило, и он решился жениться во второй раз. Это новость не вызвало во мне восторга или же неприязнь. Если это было его желанием, то мне оставалось только с ним согласиться. Я и так был для него обузой, поэтому не хотелось бы, чтобы он из-за меня ставил крест на своей личной жизни. С его избранницей мы познакомились на семейном ужине. Когда я ее увидел, то сразу подумал: «Красивая женщина». У нее были длинные вьющиеся блондинистые волосы, большие голубые глаза, пышные ресницы, аристократически белая кожа, аккуратные черты лица, – будто из обложек журнала выскочила! Сразу видно – не местная. Да и говорила с немецким акцентом. А звали ее, кажется, Элизабет. На первый взгляд, она мне показалась не только красивой, но и доброй. Сейчас, вспоминая ее, даже как-то смешно стало от этого. Элизабет часто приходила к нам, присматривала за мной, дарила подарки, читала книги, рассказывала занимательные истории из своей жизни. Так я узнал, что родом она из Германии, переехала в Японию из-за молодого человека, с которым впоследствии рассталась, работает в местном театре актрисой, а с отцом познакомилась случайно, когда пришла в одну из его больниц на осмотр. Через 2 месяца после нашего знакомства они расписались, и Элизабет переехала к нам. Наверное, тогда и пошло все не так. Нет, все было не так изначально. Я был слишком глуп и наивен. В первое время было все нормально. Мы также проводили вместе свободные минуты, мне это начинало немного нравиться. Не знаю почему, но ее голос, который она старалась держать на одной манере, успокаивал. Истории, лившиеся из нее, завораживали и заставляли погрузиться в них, будто ты сам стал свидетелем событий. Но чем больше мы проводили времени вместе, тем чаще стал замечать странности. Она избегала моих прикосновений. Я подумал, что Элизабет боится навредить мне, поэтому старалась держать дистанцию. Все же моя болезнь всегда давала о себе знать. Я ходил в бинтах 24/7, меня преследовали жуткие боли, а новые болячки могли появиться, где угодно. Когда мне меняют бинты, многие слышат плач и крики из ванной комнаты и могут лишь сочувственно покачать головой. Кожа в некоторых местах выглядела так, будто я стал жертвой страшного пожара, но нет, всего лишь признаки моего синдрома.       Прошел ровно месяц с того, как она жила вместе с нами. И за это время я наблюдал за изменениями в ее поведении со мной и персоналом дома. Нет, скорее это было ее истинные чувства. Элизабет стала часто мыть руки, проветривала помещения и приказывала делать генеральную уборку. Особого внимания я не обращал, ведь кто его знает, у каждого свои заскоки. Мне ли их судить? Пока меня это не касалось, было как-то все равно. Но вот дальше происходило что-то действительно странное. Она стала избегать меня, а когда все же пересекались, кидала брезгливый взгляд и быстро уходила. Строила любезность и заботу только в присутствии отца. Не нужно быть гением, чтобы сложить дважды два. Как-то обидно, что ли. Я думал, мы стали хорошими друзьями, а оказалось – нет. Все изначально было игрой профессиональной актрисы, я ей изначально был противен. Однако это не было то, что меня могло бы удивить. Я знал, – это когда-нибудь должно произойти рано или поздно. Знал, но не был готов к этому. Ее отношение ко мне и к работникам дома ухудшалось не по дням, а по часам! Крики были слышны везде. И по довольно глупым причинам. То еду не так приготовили, то постель застелили не так, как она хотела, то пылинку не заметили – все это и многие другие мелочи могли вывести ее из себя. На меня же Элизабет орала за то, что я живу в своем доме и вообще существую в ее жизни. Серьезно. Она запрещала мне трогать вещи, купленные на деньги моего отца, выходить из своей комнаты и перемещаться по дому. Если же нарушал ее правила, то поднимался такой скандал. На меня никогда не повышали голос. Максимум, что со мной могли сделать – это «так нельзя поступать» и указательным пальцем помахать, а потом дать конфетку и отпустить. Поэтому, впервые столкнувшись с такой ситуацией, я был до чертиков напуган. Отец ничего не знал, потому что всегда был на работе, домой приходил поздно, а иногда вообще не ночевал. Также Элизабет запретила на нее жаловаться, а если узнает, то уволит всех. Хотя у меня были сомнения насчет того, что ей дарована такая власть, но многие, испугавшись за свое рабочее место, быстро поверили ей. Однако Сато-чан абсолютно не нравилось поведение «женушки босса», а особенно – ее обращение ко мне. Она всегда защищала меня. Даже тогда, сколько было просьб с ее стороны не трогать меня и тем более не кричать. Но как горох об стенку. Самое удивительное в этой ситуации: Сато сама не повышала голос, говорила медленно, не строила кривых гримас от гнева и негодования, не перебивала, стояла ровно с гордо поднятой головой и приводила свои аргументы. Наверное, она не хотела, чтобы я услышал ее ругань и еще больше меня пугать, ведь в доме тогда стоял шум почти целыми днями. Но у каждого терпения на всех не хватит. Поэтому порядком устав от этого спектакля, Сато решила доложить обо всем отцу. В очередной день скандала она уже собиралась звонить и выплескивать свою тираду, но тут Элизабет схватила ее за волосы, не дав сделать задуманное. Эта женщина буквально с ума сошла. Я наблюдал за потасовкой, выглядывая из-за двери и сдерживая слезы. Элизабет тащила Сато по полу за волосы и царапала ей лицо своим маникюром, пока та пыталась выбраться из лап этой стервы. В пылу «сражения» из уст жены моего отца лились угрозы и нелестные высказывания, где-то были капли крови. В конечном итоге терпения не хватило уже у меня, сердце болело наблюдать за тем, как причиняют боль моему дорогому человеку. Выскочив из своего укрытия, я побежал прямо к ним, пусть меня могли покалечить, все равно. – Пожалуйста, хватит. Не трогай Сато-чан! – Громко крикнул. Услышав мой голос, Элизабет повернула голову в мою сторону с перекошенным от гнева лицом. Няня также обратила на меня внимание. Я дрожал от страха, глаза мокрые, но решительные. Мне было очень страшно, но бросить в беде Сато просто не мог. Элизабет хотела протянуть свои руки ко мне. Я видел, как няня напряглась от ее движений и хотела наброситься на нее. А я уже приготовился получить свое наказание, но ничего не происходит. Она безразлично посмотрела на меня и молча ушла в свою комнату. В ту же минуту колени подкосились от переизбытка эмоций, мое тело почти поцеловало твердую поверхность, если бы не поймали. Сато успела спасти меня от нежелательных травм, аккуратно прижала к себе, а после отнесла в комнату, где мы провели весь день до начала ужина. Тогда отец вернулся к нему.       Сидя всей «семьей», я хотел рассказать о случившемся сегодня. Это уже ни в какие ворота не лезло! Ладно бы орала, но рукоприкладство – это явный перебор. Никто здесь не был готов к ее истерикам и диктатуре, в том числе и я! Руки ужасно тряслись. Меня ничто не могло остановить, даже злобный взгляд ведьмы. Я знал: если мой отец узнает, как эта женщина себя ведет и ее обращение ко мне, то долго в этом доме ей не быть. Ведь, насколько сильно он бы ее не любил, я всегда буду у него на первом месте. Стоит только намекнуть, и ноги ее здесь больше не будет. Почему раньше этого не сделал? Ответ просто. Его несложно угадать. Заключался он в моей беспомощности. Я и так обременяю папу. Если бы не родился «дефектным», обо мне бы не пришлось так беспокоиться, тратить много сил и энергии, отец бы смог уделять больше внимания себе. Он все делает для меня. Поэтому, когда он сообщил о своей новой спутнице, я старался не лезть и искренне порадоваться тому, что мой отец теперь не одинок. Думал, что с Элизабет ему хорошо, раз привел ее к нам в дом. И ради его счастья готов был терпеть многое. Однако я понял простую истину спустя долгое время: эта женщина ничего хорошего не принесет. Лучше от нее избавиться раз и навсегда. Большую часть времени я сидел за столом, ковыряя вилкой свой ужин и рассуждая о том, как правильнее будет преподнести информацию. Отец заметил мое понурое состояние, поэтому решил спросить: – Осаму, с тобой все хорошо? Тебе плохо или еда не понравилась? – А? Да. . . да, все хорошо. Просто задумался. Прости. – Я поднял на него взгляд и слегка улыбнулся. – Яяяясно. А о чем именно, если не секрет? – Нет, это как раз касается вас. Только вот пытаюсь подобрать слова, – на этом моменте я злобно поглядывал на Элизабет, сидевшую напротив меня, – для своего рассказа о сегодняшнем дне! – резко подняв руки вверх, будто собираясь поведать захватывающую историю. – Ооо. Интересно послушать. Сегодня что-то особенное произошло? – в глазах отца загорелся энтузиазм. Похоже, ему действительно интересно. – Да. Сегодня. . . – хотел уже начать, но тут резко меня перебили. – Кхм. Прости, Дазай-кун, что пришлось перебить твой рассказ. – Мы с отцом обратили внимание на третьего члена семьи. – Но можно я скажу одну новость, а дальше вы продолжите. – На ее лице появилась нежная улыбка. Хотелось возмутиться. Но все же пожал плечами и предоставил слово. Какую бы ложь не сказала, какой бы спектакль не разыграла, я в любом случае выигрыше. – Спасибо. Ты хороший мальчик. – Так что за новость, Элизабет-чан? – Спросил отец. Но она не собиралась сразу отвечать. Сначала слегка покраснела, отвернулась, бегала глазами по помещению, опустила взгляд. Такое поведение немного настораживало нас. Вместе с отцом лишь следил за ней и ожидал ее слов. Настораживает. Через какое-то время она положила руки на живот и сказала. – Я беременна.       В комнате воцарилась тишина. Были слышны только стрелки часов, шаги прислуги и шелест листвы за окном. В этот миг показалось, словно мир вокруг меня застыл и погрузился под воду. Все мысли покинули мою голову, и вместо них появилась пустота. Сердце учащенно забилось, дышать было трудно, будто в комнате резко перекрыли кислород. А мои глаза расширились и могли только шокировано смотреть в сторону этой женщины. Хотелось вымолвить хоть слово, но из груди выходил лишь воздух. Это провал. Два слова и полное поражение. Но кому проиграл, так и не понял. Судьбе или Элизабет? Не думал, что все так обернется. Я был уверен в своей победе и решительности как никогда. А итог оказался не таким, какой себе представлял. И повлиять на результаты никак нельзя. Еле как вернувшись в реальность, я повернул голову в сторону отца. Сразу ясно – эта новость порадовала его. Он резко встал из-за стола и стал плясать возле своей жены, задавая разные вопросы. В ответ на его поведение она радостна улыбалась. Что ж. Я же хотел, чтобы отец был счастлив? Мое желание исполнилось. Ко мне подбежал папа и осторожно взял на руки. Он слегка кружился от радости и напевал веселую песню. – У тебя скоро появится братик или сестренка! Разве это не чудесно, Осаму? – Ага. . . . – я слегка улыбнулся в ответ. – Поздравляю, Элизабет-чан. – Спасибо, Дазай-кун. Ты станешь отличным старшим братом. – Палец дам на то, что это было сказано с целью поиздеваться. – Ах, уже представляю! Хоть он немного вредненький, любит поюлить и капризничать, где-то схитрить, а также. . . – Нууу, пап, ничего из этого неправда. – Демонстрационно отвернулся и для пущего эффекта надул щечки. – Я – добропорядочный гражданин этой страны, хорошо учусь. Заботливый и любящий сын. Настоящий образец для подражания! – Да-да, а вот твой учитель математики так бы не сказал. И по жалобам других учителей я тоже – с прищуром поглядывал на меня отец, стараясь поймать мой взгляд. Я сразу понял, о чем идет речь, но так просто сдаваться не собирался и старался сделать непричастное выражение лица. Получалось так себе. Все время лезла улыбка, и хотелось рассмеяться, когда вспоминалось красное от возмущения и негодования лицо математика. Ничего такого смертельного я не сделал. Подумаешь, захотелось немного пошутить. С кем не бывает? Сидя в одиночестве с горой учебников и с нудными взрослыми, каждый может с ума сойти от скуки. Поэтому не удивительно, что мне приспичило немного развлечься. Да и учусь я на отлично. Сравнивать мне свои результаты все равно не с кем. Есть только поощрение учителей и все выполненные задания на высокие баллы. – Нуу паап, ты бы сам умер со скуки! Тем более в той ситуации, правда, виноват не я. Оно само так получилось. Да и кто же знал, что наш Мистер Очкарик так боится мышей! – Все же сдался. . . – Во-первых, нельзя так называть взрослых, прояви хоть немножко уважения. Из-за тебя Куникида-сенсей такими темпами отправится на пенсию раньше, чем он планировал. Во-вторых, Я даже знать не хочу, откуда ты взял эту мышь. Буду надеяться на то, что у нас в доме нет их нашествия. – Она домашняя. Это питомец нашего садовника. Ее зовут Микки. – В тот день садовник принес ее с собой на работу, чтобы показать мне. Мне она настолько понравилась, что не хотелось с ней расставаться до конца дня, поэтому решил взять ее на урок математики. Тем более дедушка Хиро, так звали садовника, разрешил, просил только не выпускать из клетки, а то потом не поймаем. Все было хорошо, урок как урок, учитель объяснял все детально и подробно, просил решить какие-нибудь задачи по пройденной теме. Скука смертная, хотелось побыстрее пойти в свою комнату и лечь на кровать, но похоже Микки очень сильно понравился Куникида-сенсей. Под пылкими речами о числах, плюсах и минусах, я даже не заметил, как она сама прогрызла себе выход, а Мистер Очкарик проморгал тот момент, когда в его штанах появился незваный гость. . . М-да, в голове сразу заиграла в тот момент песня из «Финес и Ферб». – Ладно. Поговорим об этом позже. Кстати, что ты хотел мне рассказать? Мне до сих пор интересно – Отец посмотрел на меня и ждал моей истории. А я. . . а я ничего не мог сказать. Я поднял взгляд на папу, а потом на хитрый оскал моей мачехи. Очень хотелось стереть эту ухмылку. . . Но. . . Похоже, не в этот раз. – А-а. . . Блин, пап, после таких новостей о новом сожители. . . Я уже и забыл. – притворно улыбнувшись, стал играть дурака. – Пап, можешь, пожалуйста, отпустить меня. Мне немного больно – Не хотелось признаваться, но это действительно так. На самом деле можно было потерпеть, не впервой, но хотелось быстрее уйти. Запереться в комнате и думать о том, что это всего лишь страшный сон. – Ой, извини. – Папа сделал виноватое лицо, опустился на колено и поставил меня на пол. – Если захочешь рассказать свою истории, то знай, я всегда готов тебя выслушать. – он нежно погладил мня по волосам. В ответ я лишь слабо кивнул. Мори посмотрел на настенные часы. Время близилось уже к десяти часам ночи. Устало вздохнув, папа покачал головой. – Время уже позднее. Всем нам надо отдохнуть. Элизабет, завтра я договорюсь с одним моим хорошим знакомым, он будет следить за твоей беременностью. А тебе пора пить лекарства и в мягкую кроватку. – Хорошо, дорогой – сладко-приторно пропела ведьма. Этот ее возглас означал окончательную победу, завершившаяся милыми поцелуйчиками и обнимашками. Брррр, мерзко. – Да, пап . . . – оставалось только подчиниться и смириться.

***

      С того момента прошло много времени. Многое изменилось. У меня появилась младшая сестра, которую решили назвать Элис. Когда она появилась, мой отец каждый день осматривал ее тело, пытаясь найти хоть какой-нибудь намек на мою болезнь. К счастью, она не унаследовала мою особенность. Было довольно смешно наблюдать, как взрослый дядя смотрит на маленького ребенка с таким взглядом, будто он скрывал от него тайну государственного уровня. В ответ же Элис больно дергала его за волосы и нос и, кажется, радовалась его крикам и мольбам отпустить его. Просто прелесть. Моя младшая сестра действительно выросла красавицей, от своей матери она унаследовала вьющиеся белокурые волосы, большие голубые глаза, утонченные черты лица. Настоящая живая кукла. Я рад, что от нее она взяла только прекрасную внешность, а не этот ужасный характер. Несмотря на конфликт между мной и ее матерью, я действительно очень сильно полюбил свою маленькую сестренку. По мере возможности, мы всегда были вместе. Элис росла жизнерадостной, активной девочкой. В ее теле было столько много энергии, что казалась, будто у нее вообще нет кнопки выкл. Хоть из-за своей болезни не мог участвовать во всех ее играх, я был очень счастлив, что она появилась в моей жизни. Что же до Элизабет, то она ушла. . . точнее ее выгнал мой отец после одного происшествия. . . На тот момент Элис было чуть больше года. Не знаю, правильно ли поступил Мори. Да, она действительно ужасный человек, но все же она мама Элис. . . И отрывать ребенка от матери . . . Хотя, на мой взгляд, это к лучшему, не потому что я ее ненавижу. Нет, я с самого рождения сестры видел, что Элизабет было все равно на свою дочь. Все заботы она скинула на прислугу и целыми днями ничем не занималась, если трата денег не пойми на что, так можно назвать. В возрасте 15 лет во мне проснулся интерес к живописи, особую любовь питал и питаю к произведениям Ван Гога, не могу дать конкретного ответа, чем именно его картины мне так приглянулись. Но стоило мне впервые их увидеть, мое сердце бешено забилось, а мысли каждый раз возвращались к его полотнам. Тогда находясь под большим впечатлением, я и начал рисовать. Отец подарил мне маленький набор для начинающих художников, а после нанял мне учителя и оборудовал одну из комнат под мастерскую. Сейчас мне почти 20 лет, я закончил школу с отличием, находясь на домашнем обучении, сдал экзамены на высшие балы и поступил в университет на факультет философии на заочку. Закончив просмотр лекции, я спустился на первый этаж, где за обеденным столом уже сидели Элис, уплетающая за обе щеки кусочек тортика, и отец, сосредоточенный на документах и попивающий чашечку чая. Я подошел ближе, и тогда они заметили мое присутствие. – Братик Осаму! Наконец-то ты закончил с этой учебой, и можешь со мной поиграть! Ураа – Элис весело вскочила со стула и начала бегать вокруг меня. – Элис-чан, ты хоть сама свое домашнее задание сделала? – Отложив свои бумаги, отец посмотрел на нас. – НЕТ! Долой учебу! Свободу! Играть! На сегодня учебы хватит! Меня и так сегодня в школе учительница по литературе заставила потрудиться больше, чем я привыкла! – она гордо подняла голову и возмущенно топнула ножкой. На ее заявление отец лишь устало вздохнул, но не стал ничего возражать. Я же тихо начал смеяться. – Да и одноклассники достали. Они такие глупые – Да, в отличие от меня Элис ходит в обычную школу, у нее есть одноклассники и друзья. Периодически она уходит гулять вместе с ними, а иногда зовет их в гости к нам. Когда они приходят, первое, что делает Элис - это тащит меня в их компанию. Не знаю, делает она это специально или машинально, но мне приятно. Она всегда с гордо поднятой головой начинала меня расхваливать перед своими друзьями, что я такой умный и талантливый, и лучший старший брат, за что мне было жутко неловко. В ответ на ее заявления ребятня с открытыми ртами смотрела на меня, а после следовал поток вопросов. Нередко я им помогал с домашними заданиями и объяснял темы, которые они не понимали в школе. Что же. Среди друзей Элис я стал любимчиком. Мне это даже льстило и нравилось. – Эх, ты опять повздорила со своими друзьями? – спросил я, ожидая пока Сато расставляла на стол тарелки. Возле правой руки она поставила стакан с водой и рядом с ним таблетницу. – Нет. Просто они глупые. Сегодня я надела новое платье, которое мы купили с Ринтаро на прошлой неделе, и они целый день называли меня милашкой. Так достало! – Но правда же милашка. – Только ты не начинай! – Я и отец посмотрели друг на друга и не смогли сдержать смех – Хватит смеяться! Блин, и вы не лучше их! – Элис наиграно надула щечки и отвернулась от нас. – Ладно-ладно. Кстати, Осаму-кун, на следующей неделе в музее состоится выставка картин Ван Гога. Я достал 3 билета: для тебя, Элис и Сато-чан. Ну что думаешь? – я оторвался от своей тарелки и с интересом посмотрел в сторону отца. Мои глаза загорелись энтузиазмом. – Да! Пойдем! – от переизбытка я резко вскочил и в итоге ударился рукой об стол. На месте удара сразу же образовался синяк. Я поморщился от боли. Сато уже подбежала ко мне и начала обрабатывать рану. Мне было неловко, вроде уже большой мальчик, а веду себя как маленький. – Братик! Осторожнее! Нельзя же так – похоже Элис устала на нас дуться и уже активно уничтожала третий кусок тортика. На ее щеке остался крем. Я взял салфетку и аккуратно стал вытирать ее лицо. – Да-да. Знаю лучше твоего. – Мммм. А похоже нет. Ладно, пошли смотреть мультики раз делать все равно нечего. – Хорошо. Пап, мы тогда пошли. Удачи тебе на работе. – Спасибо. Загляни в мой кабинет. На столе лежат билеты. Не забудь, через неделю. – Да-да, не забудем. Вали быстрее на свою работу, глупый Ринтаро!       Ровно неделя . . .