Испытуемые

На приёме множество гостей из разных областей науки, и все как на подбор элегантные леди и джентльмены, немного жеманные, немного элегантные и красивые, но все как на подбор ханжи и высокопарные особы, но Фенг лишь натягивает на тонкие губы улыбку, светским тоном поддерживая беседы за потягиванием шампанского в единственном разрешённом хорошим тоном бокале. «Да, премии сейчас дают кому ни попадя. Подумать только, премия за лоботомию» «Металлы в этом сезоне особенно взросли в цене» И прочее, прочее, прочее, сопровождаемое сырой вежливостью, безэмоциональным выражением лиц и короткими взглядами на неё и фигуру Германа где-то там, за ровными спинами гостей. Сопровождаемое приподнятыми бровями и усмешками на один уголок губ. Люди с «именем» и докторской степенью всегда были и будут падки на разного рода… развлечения Фенг знала, кем была в их глазах: азиатской девчонкой с телосложением подростка, подобранной откуда-то с улицы «падким на развлечения» Германом Картером, девчонкой, которая говорит заученными фразами и, вероятно, является несовершеннолетней. Кимоно и высокая прическа не делали её взрослой, сознательной женщиной в глазах тех, кто безоговочно верил только в собственные суждения. Зато придавали культурного шарма, притягивающего взгляды. За всё время приёма на неё не посмотрели разве что те, кто пришёл за возможностью расширить свои дела и заиметь полезные связи, и Мин — пока что — не раздражало подобное внимание. Ведь она знала правду, знала, кем является на самом деле и что из себя представляет. Видела, как «+1» женщины и девушки с задранными носами самоутверждаются за её счёт и лишь сдерживала ухмылку, прекрасно понимая, что с тем, что пережила она, «+1» бы не справились. Никогда в своих безынтересных жизнях в уюте и роскоши, где единственная борьба — это борьба за эти самые уют и роскошь. Фенг Мин была спокойна, кидая ответные взгляды, показывая через зрительный контакт тем, кто хотел видеть, какой она человек. Ей безумно хотелось вернуться в их просторный пентхаус, стянуть с себя яркое кимоно и завалиться в кровать напротив роскошного окна на всю стену в одних только трусиках, отдыхая от очередного светского раута, своё присутствие на которых она обещала Герману. Но впереди было время помпезных речей, и оставалось лишь взбалтывать алкоголь в бокале и касаться пальцами едва различимых следов расширителя на тёмной коже мужского лица в мимолётной ласке. Лишь шептать, что большинство этих людей она бы удовольствие отдала сущности в обмен на Джейка, Кейт и Билла. Лишь улыбаться с лёгкой грустью в ответ на «А я бы с удовольствием перед этим закоптил их разглаженные мозги» Понимая, что то, отчего они бежали, навечно осталось с ними.