Котлета в кастрюле

Я не мог отвести взгляд от мерно работающих систем Рейва. Мне казалось это задачей первостепенной важности — следить за тем, как стучат внутри поршни движка на низких оборотах, как вентсистема рвано прогоняет по огромному корпусу порции холодной ночной тишины. Я сам не смел ни шевелится, ни дышать. Нелепое «А вдруг ему не хватит воздуха?» проскочившее не краю потоков и вот я уже спешно отключаю вентиляцию. Мысль о том, что я могу его побеспокоить сковывает тело в одном положении. Мне было страшно. После его воскрешения я отключился. Помню, что кричал, выл и, за неимением возможности расплакаться по-нормальному, просто издевался над возможностями собственного вокалайзера. Меня очень быстро покинули силы и я вырубился, но я видел, что Рейв вырубился раньше. Я бы подумал, что вернуть его до конца у меня не вышло, но вот он — лежит на платформе в отсеке Рэтчета. Лежит и дышит. Просто офф. Мне было радостно. Он теплый. Механизм работает четко, грея своего владельца бесперерывно. Он просто спит, а я тут развожу драму. Может, это я тут помер и это были коматозные глюки?.. Я не сводил фокуса. Часы уже плавно приближались к отметке «утро», а я все сидел. Вот док разозлится, если поймает меня на этом. Подумать только — получилось. Он живой. Я, кажется, ожил вместе с ним. — Тим, — тихий голос резанул по сознанию и я дернулся в едином порыве сделать что угодно. — Рейв, — в четырех символах его имени я умудрился споткнуться и охрипнуть раз шесть. Как же я скучал. — Я не знаю что говорить. Я почему-то понял, когда деактивировался. Не знаю сколько я проторчал на той серой дороге, но потом… Что потом? — Куб умеет оживлять, ты знал? — с истерической радостью ответил я, с хрустом поднимаясь на ноги. Его голос воспринимался чудом. — А ты — пирамида, — со смешком ответил он. — Я рад тебя видеть, — выдохнул он, протягивая мне манипулятор. — Ты и представить не можешь насколько рад я, — наконец-то подобрал я слова, подсаживаясь под бок лежащему товарищу. Я начинал понимать, что могу сделать в этой войне.

***

Утро началось с того, что мне резко перевернули пол с потолком местами — поверхность, на которой я изволил заснуть, поднялась из горизонтального в вертикальное положение. Моя туша, все еще находясь в стадии настройки, полетела фанерой в сторону пола. Мозги нехотя зафиксировали незначительное повреждение и уж было отправились обратно в офф, как один из потоков заподозрил что-то неладное. «Брыкающаяся платформа»? Что? Я активировал окуляры. Попытки с восьмой. — Рейв! — тут же подорвался я, едва не запнувшись об свою же ногу. — Все в порядке? — Тим, прости, разбудил? — как не в чем ни бывало поинтересовался он. — Болит что-нибудь? Позвать Рэтчета? — Со мной все в порядке. Успокойся, я могу хоть сейчас в бой. Я едва не поперхнулся воздухом, затекшим в воздуховоды. В бой он собрался! — Тимур прав. Рейвет, тебя буквально из колодца искр достали. Не спеши туда вернуться, — в медотсек царственно вплыл Прайм с медиком в комплекте. Лидер прошел прямо до нас, остановившись в метрах пяти от платформы с сидящим напарником. — Вообще, стоит сказать, что физические показатели сейчас даже лучше, чем раньше, — сощурился док. — Но это не отменяет того, что ты должен быть осторожен. Я раньше не сталкивался с таким феноменом, как оживление и не возьмусь предсказать последствия. — Боец, мы рады тебя видеть снова. Я рад, — подвел Оптимус, протянув руку. Командир едва заметно улыбнулся. Зрелище максимально редкое и я понимал почему. Рейв улыбнулся в ответ, пожал конечность. Кэп помог ему подняться на серво и они обнялись. Кто бы что не говорил, но Оптимус действительно дорожил ими. Да, весьма странно, но дорожил. И оберегал, как позволяли ему поврежденные в войне мозги. Я почувствовал себя немного лишним, но ощущение быстро испарилось, стоило другу подать мне манипулятор. Лазить по кибертронцам я научился блестяще, так что пара секунд и я сижу на его плечевом весь такой счастливый. Дома. Я, кажется, дома.

***

День. Солнце. Плац. А, я, кажется, повторяюсь. С другой стороны — плац уже стал чем-то нарицательным. Так вот. Стоял я на плацу. Рейв еле-еле меня от себя оторвал, аргументируя это тем, что ему, такому бедному, нужен покой и офф в прохладном отсеке, а я, ягоза такая, нуждаюсь в постоянном совершенствовании двигательных навыков. Я не стал говорить ему, что с психу прокачал ходьбу до восьмидесятого уровня. А наверное стоило, чтобы не попасть на плац. Асфальт, родимый мой асфальт. В другом углу огромной площадки занимались солдаты под рявки Эппса. Я туда не лез — нечего пугать молодежь лишний раз. Тут и так штат не укомплектован полностью. Люди периодически оглядывались на меня, особенно когда я пробегал мимо. Вообще, мне стоило подумать. И подумать хорошо. Что-то у меня это не выходит, пока я бегать не начну. События второго фильма я помню очень и очень смутно: кто-то как-то убил Прайма, Сэм что-то сделал, с кем-то объединился и, выклянчив у Первых Праймов право на использование матрицы лидерства, победил какого-то мудака железного. А, не, он же оживил с помощью нее Прайма, а уже тот размотал всех неприятелей. Если напрячь память, то можно выяснить, что «железный мудак» — это Фоллен. Логической цепочкой доводим, что Прайма убьет Мегатрон, а Сэм объединится с жопой-Симмонсом. Там определенно должно быть что-то еще, но конкретика упрямо ускользала от меня. Так. Сэм тут, а значит объединится с кем-то кроме солдат ему будет трудно. Это хорошо — ребята тут собрались достаточно смышленые и меня успокаивало, что Рыжий, по моей просьбе, взялся за ним присматривать. Это снижало риски вляпаться куда не попадя, но парень своей везучестью переплевывал даже меня, а значит, что риски не исчезли совсем. Прайму вот стоило рассказать. Можно подать это как «видение», чтобы лидер допридумал объяснение сам и, что самое главное — проникся. Мне стоило сделать это скорее, но не сегодня — шокировать общественность нужно порционно, а на ближайшую неделю им явно хватит. Железный мудак. С ним все было совсем сложно. Он, вроде как, Прайм. А это значит, что Куб его непосредственный родитель. Смогу ли я убить его своими силами? Сможет ли искра Праймуса это допустить? Рисковать не хотелось, но и отправлять на вероятную гибель уже, вроде как, друзей, не было никакого желания. Как бы запереть до мирных времен Рейва?.. Я был не уверен, что смогу провернуть такой фокус еще раз. Под подошву попал небольшой камень и я споткнулся. Мысли резко оборвались — корпус выставил руки, готовясь заземляться. Рывок, дернуть ногой в воздухе и перенести вес на нужную сторону — кувырок удался. Я продолжил движение как ни в чем не бывало, уже на бегу пожав плечами. Праймус, каждый раз одно и тоже. Кому скажи, что после тридцати я научился делать кувырок через голову — не поверят. У людей что-то громыхнуло и я замедлился, обменялся короткими взглядами с Эппсом. Он едва заметно кивнул в сторону сбившихся в кучку новобранцев, центром которой стал Леннокс, гордо вскинувший на плечо какую-то навороченную базуку. Понятно — произошло хвастовство. Поток мыслей, было прервавшийся, потек снова. Было во всем том говне, которое только должно было произойти одно «но»: Фоллена Прайм убил только с помощью обвесов от старого и доброго десептикона. Я не помнил его имени. И вот из-за этого апгрейда весь сюжет того фильма и строился, если исключить из него все подростково-пубертатные сопли. А Фоллена надо было убивать. Было ясно как день — эта стальная самоуверенная и самовлюбленная тварь могла очень сильно поднасрать в будущем, если не отправить его туда, откуда возвращаются только с моей царской помощью. Как же меня все достало… — Эй, мелочь! — на краю плаца стоял Джаз в компании мало знакомого мне Сайдсвайпа. Сайз, как коротко называли его наши, выглядел вполне бодро, изредка переминаясь с серво на серво. Я не знал что им от меня надо, но просто так меня бы вряд-ли стали дергать. — И тебе привет. Что-то срочное? — поинтересовался я, добежав до ботов. — Да не особо. Вот, ввожу Сайза в курс дела. Как там Рейвет? — меха улыбался, сверкал визором. Второй бот явно чувствовал себя не так вольготно, но старался от товарища не отставать и тоже распространял позитив. — Рэтчет сказал, что лучше, чем до деактивации. — Ого… Слушай, это мы получается непобедимые! — Ага. Если твой деактив не переплавят, конечно. Тогда я вряд-ли смогу что-то сделать. Я Тимур, — ответил я шуткой Джазу и перевел фокус на второго бота. Тот встрепенулся и кивнул. — Я запомню. Мой позывной — Сайдсвайп. Рейвет был моим наставником одно время. Я рад, что все хорошо обошлось. — Ну, обменялись вежливостями? Тимур, там Хайд новую порцию сухпайка вскрыл. Пойдем. Может, еще что-нибудь расскажешь? Я пожал плечевыми, зашагал следом за двумя акробатами. Мои истории, рассказываемые во время таких вот посиделок, уже превратились в анекдоты. В ангаре, выделенным под времяпрепровождение нашей теплой компании, всегда было как-то по-особенному уютно. Когда все эти оболтусы собирались в одну кучу мне было спокойно и уверенно — все тут, ни за кого не надо переживать, все под присмотром. Не знаю с чем это было связано, но предполагаю, что это из-за моего серого детства — там мне всегда требовалось следить за остальной мелочью. Там я был опорой для толпы маленьких детей. Тут же дети далеко не маленькие. Да и если кто-то из них на меня обопрется, то я сложусь незамедлительно. Мы оказались последними, кого ждали. Айронхайд действительно вскрыл сухпай и сейчас бережно раздавал массивные кубы, наполненные голубой жижей. Я уже такое видел, да и сам в таком участие принимал. Правда… Было одно «но»… — О, Тим, трубку взял? — участливо поинтересовался маячивший подле Хайда Рейвет. — Всегда со мной, — неловко усмехнулся я. В отличии от всех остальных нормальных ботов с лицом, я был вынужден питаться через трубочку. Да-да, прям как мне гопари на районе угрожали. Знали б они… Весь процесс очень походил на заправку авто — шланг в топливо-приемник и ждешь, нюхаешь бензин. Забавно, с какой-то стороны. Я получил свой куб и о обнимку с ним направился в угол. За мной последовал напарник, рядом приземлились разведчик с диверсантом и Сайзом. Хайд, в кои то веки выползший из медблока Рэтчет и Прайм расположились чуть поодаль, но так, что наша компашка образовала круг. Это было время, когда все могли высказаться, чем-то поделится, внести какие-то предложения или просто послушать более словоохотливых. В общем, это было время, когда все могли почувствовать себя в безопасности. Дома. — Итак, мои друзья, я хочу поздравить одного из нас с возвращением и поблагодарить другого за то, что провернул это. Рейвет, Тимур, я рад, что вы в наших рядах! — Оптимус едва заметно улыбнулся, отсалютовал кубом. Голубая жидкость качнулась вслед его движению. Все остальные отзеркалили его жест, а нам с Рейвом оставалось только смущенно радоваться. По крайней мере его «хе» всегда обозначало нечто подобное. Ранний вечер плавно скатывался в вечер поздний, истории становились все смешнее, лица все более открытыми, а серьезность с лидера медленно сползала. Я сидел на сгибе серво Рейва, пока он, устроившись по-турецки, оперся о стену позади. Жидкость в кубах таяла очень медленно — энергона мало и мы все старались растянуть его подольше. Сайдсвайп уже давно избавился от неловкости, расслабился и сидел, облокотившись о явно не очень довольного этим Би. Вспомнив очередную смешную нелепицу из своей жизни, поднял лапу, помахал, привлекая внимание. — Знайте насколько сложно бывает вытащить ногу из ведра? — Эм… — сразу затупил Сайз. Ему тут же кто-то переправил значение слова «ведро». Я продолжил. — Как-то раз, когда мне никуда не надо было, я встал с кровати, потянулся и направился на кухню. Там включил радио, выпил водички и сгреб кучку шелуху от семечек со стола, — кто-то, судя по повысившимся эффективностям охлаждения, заработал процессором в поисках незнакомых слов. — пошел выкинуть — помойное ведро забито. «Ну» — заключил я тогда — «делать нечего». Сходил выкинул. Вернулся обратно. «Дай» — думаю, — «отмою его по-нормальному». Сказано-сделано, пять минут — ведро чистое. Рассудив, что лишним не будет, я залез в ванну сам. Кто-то скажет, что после помойного ведра мыться идея так себе. Меня же тогда эта мысль не посетила. Итак, стою, моюсь… — А чем обычное ведро от помойного отличается? — возник вопрос голосом Хайда. — А чем обычный контейнер от того, что из-под шлака отличается? — ответ голосом Рэтчета. Я прокашлялся, подмигнул медику полосочкой. — Моюсь, да… С кухни доносится что-то попсово-ублюдское. Красота. Процесс закончился, я, весь из себя довольный и душисто пахнущий мылом и ментоловым шампунем, делаю шаг из ванны. Не глядя. Звяньк! — я экспрессивно махнул рукой. — Нога в ведре, я в ступоре. Посмеиваясь, дергаю ногу вверх. Посмеиваюсь, но уже нервно — ведро дергается вслед за ней. Одна нога здесь, как говорится, другая там… Что делать? В голову пришла идея — ногу с ведром сунул в ванну, ногу свободную поставил на кафель. Уперся ведром об бортик, потянул. Теоретически я мыслил правильно. На практике оказалось, что скользкая, после душа, нога, стоящая на мокром полу — отвратительный упор. В общем разъехался я, причинным местом попав ровно в бортик ванны. Звеньк! Все, у себя в голове я уже кастрированный пою фальцетом в женском хоре. Обошлось: яйца на месте, ведро тоже. Подумал, что делать. Залез обратно в ванну, набрал воды в ведро. По моему плану оно должно было стать тяжелее и мне было бы проще освободится. Ведро тяжелее стало, но осталось все еще на моей ноге. Уже начиная истерически хихикать, попытался вылить воду из ведра. Поверьте, это оказалось едва ли не сложнее чем это ведро снять — пришлось лечь в ванну, поднять ногу и терпеть то, что сам себя облил из помойки. Сгиб серво, на котором я сидел, ранее просто легонько вибрирующий, принялся откровенно трястись — мех пытался не жрать в голос. Я запустил цикл вентиляции, переведя дух. Продолжил: — Я было решил посушить всю эту конструкцию феном, мой могз вывел, что нога тогда усохнет и я смогу ее вытащить. Фен в спальне. Иду по квартире: бац — шлеп, бац — шлеп, бац — шлеп, бац… Картина та еще. Стою, сушу. Ноге горячо, но никакого эффекта нет. Сел за компьютер, гуглю — «как снять ведро с ноги?». Узнал про ведра все, включая историю создания вплоть до древнего Рима, а ответа на животрепещущий вопрос как не было, так и нет. Истерика плавно подкатывает — нога уже опухла и начала медленно синеть. Чуть-чуть и гангрена. — А?.. — издал звук Рэтчет. — А. Фу, — сориентировался он же. Интеллигентно. — Ну, собрав остаток мужества в кулак, набрал МЧС. Тетя-оператор смеется, но отправляет бригаду — как-никак, а на проводе мужик чуть не плачет. Спасатели приехали, звонят в дверь. Я уже по «бац — шлеп» в прихожую, как резко осознал что после душа так и не оделся. Узнал о том, что трусы на ведро не натягиваются я только порвав пару. В итоге обмотался полотенцем и пошел открывать так. Мужики посмеялись, но ведро распилили. В догонку сообщили, что я не самый крайний дебил: один застрял головой в морозилке, пока пытался выяснить, почему лампочка не светит. — Пха-х, и потом они что то про разумность говорят! — эмоционально заключил Сайдсвайп. — Я помню у тебя как-то клинок заклинило, так ты закрепил на одном из приводов трос, а потом… — Айронхайд! — со смущением мявкнул боец. Я хрюкнул. — Мой друг, был случай, когда ты застрял во время трансформации и не придумал ничего лучше чем подговорить двух бойцов… — Оптимус! — тон Хайда был скорее обиженным, нежели смущенным. Я рассмеялся, меня поддержал Рейв, а потом и остальная компания. Семья? Могу ли я их так называть? Имею ли я на это право? Очень хочу верить, что да.

***

Пиздец начался не сразу. Сначала к нам присоединились два оболтуса — близнецы, чисто номинально значившиеся диверсантами, а значит подчинявшиеся Джазу, на деле же оказались просто локальным хаосом. Они, выражаясь по-русски, доебались до всех. И когда я это говорю, это значит, что и до Прайма тоже. И до Хайда. И до Рейва. И, к моему же великому сожалению, до меня. Но об этом позже. Поговорим о фем. Для людей, которые особо не задумывались о строении трансформеров, их наличие было как само собой разумеющее. Для других, чуть по умнее, это же самое наличие ломало мозг: если есть различие по полам, значит процесс создания новой жизни должен проходить через определенный этап, в медицине обозванный «коитусом». Как могли размножаться машины многие предпочитали не думать. Мы же, по взаимной договоренности и смеху ради предпочитали отмалчиваться. Очень хотелось посмотреть куда людей заведет мыслительный процесс. Сами фем, которых в нашей компании внезапно стало аж три штуки, не могли перестать ржать с случившейся нелепости. «Куда тебя ебать?» «Не надо меня ебать.» «Откуда ты это сказал?» — слоган особо ретивых. Никогда не понимал этого порыва: можно найти куда более приятные места, чтобы сунуть туда самое дорогое… Ладно, в общем, мне за людей было как-то стыдно. За последние пару месяцев мало что произошло. Мы один раз выбрались на стрелку с десептиконом, ожидаемо выиграл не он… Два боевикона и Прайм — и шансов выжить нет. Впрочем люди даже так умудрились потерять какой-то процент от состава: их начальники упорно пытались поубивать как можно больше своих подчиненных. Не знаю на кой ляд там что-то кроме грузовых самолетов, которые выплевывают нас недалеко от противника. А впрочем, кто я такой? Раз надо, так надо, ведь так? Усмехнувшись, оглядел вечернюю улицу. Свежо, даже прохладно. Датчики, мистическим образом пришедшие в норму за рекордные пол года (а мне ведь обещали ворн, а то и два), регистрировали слабый ветер и повышенную влажность. С океана надвигался шторм и небо дрожало в предвкушении. Настрой был набить чью-нибудь харю и мне страх как хотелось нарваться на того-же Мадфлэпа — у них с братом всегда находился повод для маленького мордобоя. А впрочем можно и не близнецов — против тренировочного спарринга против не будет и Сайдсвайп. Этот бот уже успел проникнуться ко мне какой-то странной симпатией, особенно когда ему детально объяснили кто я такой. Тогда он сам изъявил желание повалять меня по асфальту, а оказалось, что валяться будет он — повторюсь: я очень хорошо научился лазить по кибертронцам. Мне на глаза попалась одинокая фигура, стоящая у одного из ангаров воздушного транспорта. Фигура притулилась к стене и стояла там настолько драматично, что я посчитал своим долгом нарушить ее уединение. Фигурой оказался Рыжий. Он сам по себе долговязый и довольно худой, как для своего роста, а резкий свет фонаря неподалеку и вовсе делала его карикатурно мрачным и нуарным. Я его и узнал-то не сразу. Подошел ближе. Мы обменялись кивками и я застыл, тоже подперев стену. — Ты чего тут? — начал я осторожно. — Ничего. Дышу свежим воздухом. Говорят помогает, — тускло ответил он. — От чего? Судя по твоему лицу тебе сейчас поможет либо самоубийство, либо двенадцатичасовой сон. Сразу скажу — не думаю что тебе дадут столько спать. — Какая удача. У меня в пистолете еще осталась пара патронов, — вроде в шутку брякнул он. Тон был не шуточным. — А если серьезно? Не, не хочешь — лезть не буду. — У меня брат был. И затих. Я не спешил что-то говорить. Небо вздрогнуло особенно сильно и ветер едва заметно усилился. Где-то за стеной забора сверкнул короткий росчерк и темно-синий купол ответил тяжелым гулом. На еще теплый асфальт упали первые капли. Я ухватился за плечо Рыжего, развернул на себя и уволок под узкий навес над входом в ангар. Заходить внутрь мы не стали. — Он умер в той неразберихе на дамбе. Тогда вообще почти весь личный состав генерала погиб, но… Клод был тем человеком, который достоин дожить до спокойной старости и умереть во сне. Я понимаю, что эта не та профессия в которой можно рассчитывать на такое. Знаешь что я ему сказал перед этим? Ничего. Я не взял трубку. Трахал свою соседку. Джесси не стоила того, чтобы пропустить последний звонок от него. Представь Тимур, я даже перезвонил не сразу. А когда все же удосужился — мне ответил морг. И снова молчание. Дождь усиливался и с каждой минутой воды становилось все больше. Вот, еще один росчерк поделил небо на двое. Молния ударила в громоотвод и чудовищная энергия похоронилась в земле. Фонарь, ближайший к нам, мигнул пару раз и лопнул. Парень, уйдя в раздумья и не ожидая такого, крупно вздрогнул. Я вернул руку на прежнее место, едва сдавив. Небольшой диод на груди, в том месте, где у человека яремная ямка, засветился холодным белым. Портативный фонарик я такой себе, но Рыжему, кажется, нормально. — Отец замкнулся. На связь уже недели три не выходит. Да и раньше все разговоры сводились к «Ты как? Нормально. А ты? Пойдет.» И гудки. Он поднял на меня взгляд, как-то помрачнел и сплюнул в сторону. Он порылся в карманах форменной куртки, выудил серую пачку и ухватил сигарету. Ловкие тонкие пальцы чиркнули колесиком зажигалки и во тьму приближающейся ночи устремилась тонкая струйка дыма. Я фыркнул, сделал шаг в его сторону и вытолкнул из-под навеса. Рыжий моментально промок до нитки и на веснушчатом лице отобразилось абсурдно обиженное выражение, полное истеричной смеси из боли, гнева и чего-то похожего на смех. Он стоял, закусив в зубах потухшую сигу, напряженно замерев под холодной водой. Кудряшки облепили лоб. — Ты теперь их глаза. Ты теперь их уши. Ты теперь их руки. Твоим голосом будут сказаны их речи. И твоими действиями проявятся их молитвы. Не топи не топись. Придет время и вы встретитесь, и сделай все, чтобы в этот момент поднять голову и взглянуть твердо. Мой голос, в этот момент так похожий на грохот из ночной высоты, резал шум воды. Коди стоял недвижимый и стукнутый, неверяще уставившись мне в маску. медленно, он осел на корточки, оперся рукой в асфальт. Наличие лужи его не смущало. А потом резко выпрямился, брызгая в меня из этой лужи. Че? Он снова брызнулся, но уже просто пнув со всей дури в мою сторону воду. Я очнулся. Хотел мордобоя? Получи… Мы кувыркались под сплошным потоком воды, бесперерывно толкаясь и брызгаясь всего минут пять, но Алерт стал чихать, а я все чаще ловить незначительные ошибки. Мы как-то одновременно прекратили эту ахинею, направившись, не сговариваясь в сторону казарм. Мы молчали, периодически хихикая. — Обещай, что когда я умру, ты будешь плакать, — обернулся он ко мне у входа. — Я не… — Мне плевать. Обещай. Отец не станет — у него уже давно слезы кончились. Никто не станет. А ты обещай. — Хорошо. Я обещаю. Странный вечер закончился на платформе Рейва, под его же боком. Уходя в офф, по привычке отсчитывая его искровые циклы, я заметил, как это короткое обещание само ушло на самый защищенный уровень памяти.