Фанфик года

На собрании ООН всё шло своим чередом. Россия иногда переругивался с США; Япония по-тихому кушала суши; Казахстан по приколу летал под потолком; Германия заполнял какие-то бумаги, чем же ещё заниматься на всеобщей встрече?; Великобритания пил чай; Франция курила женские сигареты... И так далее. Наверное, можно себе представить, чем занимались остальные. Также за тем длинным столом сидели два незваных гостя. СССР находился ближе к концу зала и наблюдал за всей той фигнёй, что происходит. Его впустили сюда из уважения. Правда, это только отмазка, на самом деле на собрание может попасть любая страна, которая захочет. Так и оказался на стуле возле двери Третий Рейх. Просто пришёл. Никого не трогает и ладно. Козырёк фуражки был надвинут на самые глаза, настроение поганое, в общем-то, как и всегда. Руки скрещены на груди. Голова приопущена вниз, может показаться, что он задремал. Некоторые страны иногда с опаской косились на него, но сразу переключались на "более важные" дела. – Итак, уважаемые коллеги, – начал ООН, выходя на середину зала к ораторской стойке. – Сегодня мы собрались, чтобы обсудить... Что они собирались обсудить, мы не узнаем, так как организацию перебил довольно сильный грохот в коридоре. Говоривший кинул раздражённый взгляд в сторону закрытой двери и осмотрел присутствующих в поисках жертвы. – Союз, можете, пожалуйста, разобраться, что там, – осторожно начал ООН. – Вы ведь всё равно не должны тут присутствовать. – К Рейху обратиться он побоялся. СССР слегка пожал плечами, как бы говоря "ну, ладно", поднялся со своего места и вышел в коридор. Рейх, чувствуя, что можно будет с кем-нибудь пособачиться, через пару секунд бесшумно встал и выскользнул в приоткрытую дверь. Союз, засунув руки в карманы, неторопливо шёл к источнику шума, наслаждаясь лёгким ветерком, который как-то умудрился проникнуть в закрытое помещение. Он знал, что за ним идёт нацист, но оборачиваться или заговаривать с ним не спешил. Зачем уделять лишнее внимание? Свернув на ближайшем повороте, чтобы отстать от Рейха, не контактируя с ним, Союз впал в ступор от открывшейся ему картины. Тогда стало уже не до нациста. Третий, который ни на собрание, ни домой возвращаться не хотел, поспешил догнать старого врага, чтобы остановиться слева от него с вытянутым лицом. Впрочем, Рейх тут же вернул презрительную гримасу, с которой ходит всегда. – Ich bin sehr berührt, (Я очень тронут,) – издевательски начал он. – Du sorgst für meine Erinnerungen. (Твоей заботой о моих воспоминаниях.) – дальше резкий переход на русский. – Но ты не мог принести что-нибудь менее... громоздкое? – Иди на хуй, я тут не при чём, – раздражённо отмахнулся Союз. Прямо перед ними посреди коридора, пробив стену дулом, стоял военный Т-34-85. Бедный ООН, теперь за ремонт платить... При этом танк был такой, будто только что прибыл с какой-то битвы. Гусеница повреждена, люк на башне прострелен танковым снарядом, повсюду огненные следы. Внутри танка, насколько это возможно, послышалось копошение. Люк сверху открылся. Рейх на автомате скрылся за спиной СССР. Мало ли, что там. Из танка наполовину высунулся какой-то светловолосый молодой человек, где-то лет 24. Справа на лбу у него была открытая рана, из которой ещё текла кровь, но его это не сильно смущало. Скорее всего, это был командир. Он удивлённо уставился глазами василькового цвета на СССР. Из люка мехвода сначала высунулся, а потом и полностью покинул тридцать четвёрку какой-то усатый человек, возрастом примерно как командир, с тёмной шевелюрой и карими глазами. Он страну пока что не видел. Слегка осмотрелся в светлом коридоре, увидел застрявшее в стене дуло и раздражённо пнул Т-34-85 ногой. – Да шо не так с этим танком? – озадаченно спросил он в пространство. – Вы кто? – с опаской спросил, как вы уже догадались, Ивушкин. Мехвод повернулся и тоже увидел СССР. – Я – Союз Советских Социалистических Республик, он же СССР, – ответила страна. – Но можно просто Союз. А вот вы кто такие? Командир со Стёпой впали в ступор. – СССР? – тупо повторил Ивушкин. – Это как? – Он только сейчас заметил, что лицо у человека, назвавшегося Союзом, покрашено в флаг страны. Или оно такое и есть? А одет он был в военную форму 40-ых годов, но выглядела одежда, как новенькая. – Ну, вот так, – Союза это уже начинало раздражать. – Кто такие? – Младший лейтенант Ивушкин, – командир отдал честь по-советски. – По совместительству командир этого танка, – он кивнул на Т-34. – Это Степан Савельевич Василёнок, – показал на мехвода. – В танке ещё двое наших товарищей. Про Ягера Ивушкин умолчал. То, что они только что встретили страну в человеческом обличье, за которую воюют, точнее, воевали, пока их сюда не перенесло, звучало бредово. Командир и сам не очень-то в это верил. Но, кто бы это ни был, всё равно про штандартенфюрера лучше не говорить. – Советские танкисты? – полувопросительно/полуутвердительно сказал Союз. – Так точно. – Какой у вас сейчас год? – СССР до сих пор был в шоке от танка, хрен пойми откуда взявшегося в коридоре, но, кажется, что-то начал понимать. – Тысяча девятьсот сорок четвёртый, – Ивушкин удивлённо посмотрел на страну, пытаясь понять, покрашено лицо или это натуральный цвет? Серп и молот находились прямо на левом глазе. Если его закрыть, то они будут полностью видны. Командир, всё больше начиная верить в невозможный бред, подметил, что левый глаз у СССР жёлтый, под цвет знака труда, а правый – красный, под всё остальное. "Это что же? Война у них ещё не закончилась?" – подумал Союз и сказал: – Как вы здесь оказались? – Я не знаю, – растерянно ответил Ивушкин. – Мы просто ехали в Чехию, потому что до этого сбежали из концлагеря, а потом резко остановились, как будто упёрлись во что-то. Открыли люк и увидели это всё, – он окинул взглядом пространство вокруг. Стёпа уже даже не был в шоке. Он всё больше убеждался, что это скорее всего просто сон. В то, что командир спас нациста от смерти, мехвод ещё с натяжкой мог поверить. Но вот в то, что происходило сейчас – ни за что. Во время разговора Ивушкина и "СССР" Стёпа аккуратно ущипнул себя за подбородок и не без удивления понял, что чувствует боль. Ладно, может это просто сон такой особенный. Кто вообще придумал, что во снах боли не чувствуешь? Ивушкин уже давно не высовывался, а стоял на полу и оглядывался. Союз хотел сказать что-то ещё, но увидел, как из люка командира показывается фуражка, а потом и обладатель этого головного убора. У него были светло-голубые прохладные глаза, лет где-то 23, но уже штандартенфюрер. Все эти нацистские звания СССР знал хорошо. Тёмные волосы, слегка окровавленное лицо, на правой щеке виднеются старые шрамы. Нацист с трудом высунулся наполовину и упёрся руками об рамки люка. Быстро пробежался взглядом по обстановке. На Союзе его глаза остановились и слегка расширились. Страна смотрела на Ягера, и внутри закипала злость. Ивушкин, увидев, куда смотрит СССР, быстро подскочил к нацисту и прошипел, стараясь, чтобы услышал только он: – Я же просил тебя не высовываться! Но Союз услышал. Страны обладают довольно чутким слухом. – Ich verstehe kein Russisch, (Я не понимаю русский,) – напомнил Ягер Ивушкину, который не знал немецкого. Рейх, который всё это время стоял за спиной СССР и слушал весь разговор, заметив родной язык, насторожился, но выйти не рискнул. – Вы сказали, что вы советские танкисты, – в голосе Союза послышались нотки сдерживаемой ярости. – Что у вас в танке делает нацист? – Где? – тут уж Рейх не сдержался, нечасто можно встретить себе подобного. Вышел из-за спины Союза. – Рейх, блять, иди отсюда, – раздражённо послал его СССР. Ивушкин и Ягер на танке впали в новый ступор, а Стёпа ждал, когда же закончится этот странный сон. Рейх проигнорировал посыл и теперь сравнивал свою одежду с одеждой не пойми откуда взявшегося нациста. У страны рейхстаговская форма была чёрной, как уголь. Чуть выше локтя на правой руке – красная повязка с белым кругом и свастикой. Петлицы в виде молнии – он бы мог надеть петлицы рейхсфюрера, но молнии ему нравятся больше. Чёрная фуражка с довольно объёмной черепушкой и, чуть выше, германским орлом. На чёрном поясе слева висит нож, далеко не для готовки, справа – пистолет в кобуре. Лицо, как можно догадаться, в виде флага Третьего Рейха, глаза красные. У Ягера была серая форма, как делают в современных военных фильмах. Свастики в нужном месте не было, вместо неё чуть выше локтя находился металлический орёл. Петлицы, понятное дело, штандартенфюрера, погоны тоже. На чёрном поясе также висит кобура, но ножика нет. Впрочем, он ему не сильно нужен. Фуражка под цвет остальной формы была серая, знаки на ней совпадали со знаками фуражки страны. Разве что черепушка была чуть менее объёмной, чем у Рейха. Закончив сравнение, очеловеченная страна фыркнула, кинула чуть презрительный взгляд на весь танк, скрестила руки на груди и по-русски сказала: – У меня лучше. Ивушкин с Ягером опомнились. – Э-это Третий Рейх? – слегка заикаясь, спросил советский командир, беря Ягера за руку. – Да, я, – невозмутимо ответил Третий. – А что? – Я ещё раз спрашиваю, – начал Союз, кидая на Рейха уничтожающий взгляд. – Если вы советские танкисты, что у вас в танке делает нацист? – СССР терпеть не мог предателей. Ивушкин, помогавший Ягеру встать, застыл. Сказать, что собирался сдать его своим? Так не собирался же! Рейх чуть прищурил глаза и с презрительной ухмылкой ждал, что ответят танкисты. – Бать, ну что ты так долго? – послышалось сзади. Две страны обернулись и увидели Россию. На собрание он пришёл в чёрной футболке с надписью "Пендос лох" и лёгких летних джинсах. Сам Россия увидел Т-34 с дулом в стене и Ивушкина, придерживающего Ягера, чтобы тот не упал, а также невозмутимо стоящего возле танка Стёпу. – Это кто? – он кивнул на экипаж. – Они не похожи на страны. Союз еле слышно вздохнул и стал объяснять: – Видимо, это обычные люди. Как они тут оказались – ни я, ни они не знают. Ещё у них сейчас идёт 1944-ый год, они только что сбежали из концлагеря и ехали в Чехию. И у советских танкистов какого-то хрена сидит в танке нацист, – на последнем предложении Союз зло обернулся обратно к экипажу. – Понятно... – сказал Россия. – Может, остальных позвать? СССР молча кивнул. Когда страна ушла звать других, в коридоре повисла гробовая тишина. В танке снова послышалось копошение. – Командир, всё в порядке? – прошепелявил человек, вылезший из люка. Уставился на две враждующие страны, которые молча смотрели на Ивушкина, придерживающего Ягера, с лицами "Какого хуя?..". – Что случилось? – Пока что всё хорошо, – ответил за Ивушкина Союз и вкрадчивым, но угрожающим голосом продолжил: – Но если вы так и не ответите, что это за фашист, то будет уже не так... – Нацист! – возмутился Рейх. – Не фашист, а нацист. – Тебя никто не спрашивает, – буркнул в ответ Союз. – Это штандартенфюрер СС – Ягер, – поспешил ответить Ивушкин. – Я спас его от падения с моста, чтобы сдать своим соотечественникам, когда вернусь. Может, он знает что-нибудь важное... Мехвод кинул на него одобрительный взгляд. Хороший сон. Ионов поспешил скрыться обратно в танк. Сзади послышались шаги. Много шагов. Увидев проломленную стену, ООН простонал: "За что?". Остальные страны с интересом уставились на танкистов. Здесь были не все, некоторые остались в зале для собраний, но основные присутствовали. Япония, увидев Ягера с Ивушкиным, хихикнула и стала шептаться с Южной Кореей. Та тоже тихонько засмеялась. Германия невозмутимо подошёл к танку, слегка поправив очки, и стал рассматривать его, на обгорелых поверхностях проводя рукой по брони. – Германия, не трогай эту... – недовольно сказал Рейх, задумываясь, какое бы слово употребить. – Хуйню. – Что ты сказал?! – воскликнул Союз. ООН не дал танкистам посмотреть на драку между странами. – Так, не надо, – сказал организация, примирительно вставая между Рейхом и Союзом и разводя руки. – Не здесь и не сейчас. Соперники посмотрели друг на друга с неприязнью и, как бы говоря: "Ещё продолжим". – Уважаемые коллеги, – ООН повернулся к странам, которые уже все рассматривали и лапали танк. Союз, Рейх и ООН единственные стояли в стороне. Польша о чём-то расспрашивала Стёпу. Тот спокойно отвечал. Услышав голос организации, страны неохотно оставили своё занятие и повернулись к нему. – Надо решить, что с ними делать и как можно их отправить назад. Но пока что, хотя бы, у кого они будут жить? Сколько вас? – он повернулся к танкистам. – Пять, – ответил Ивушкин. ООН вопросительно посмотрел на страны. – Нациста я могу забрать, – слегка оживился Рейх. – Ага, щас, – прищурился Союз. – Чтобы вы с ним Третью Мировую устроили? Старые враги снова начали препираться, но Швеция сказала: – Для начала, им нужна помощь, – бросила обеспокоенный взгляд на танкистов. – У одного ноги, похоже, сломаны, у другого открытая рана на лбу. И это мы остального экипажа не видели. Эй, – она возмущённо посмотрела на щебечущих возле Ягера с Ивушкиным Японию и Южную Корею. – Отойдите от них! Послышался одобрительный гул других стран. – Прекрасно, несите их в лазарет, – бросил ООН, развернулся и ушёл, оставив танкистов на попечение других стран.