♥ТОКИЙСКИЕ ВОЗЛЮБЛЕННЫЕ♥

Он был безнадежен, и он сам это знал. Стоит ли честно признаться Чифую, какой путь выбрал Ханагаки? Он даже себе не мог честно сказать, правильно ли он поступил, но стоило ли скрывать свои риски… Он обещал измениться, клялся, что не пойдет вперед, но не выдержал. Как бы ни старался Ханагаки, спасти всех в предыдущей попытке было нереально, а в этой ему нужно было принять решение… Оставить все как есть и просто ждать, или действовать прямо сейчас; суть была в движении. Почти никто из его близких не повторил их трагическую смерть в молодом возрасте, и каждый прожил эти двенадцать… Нет, десять лет становления своей личности и построения отношений, поиска места в обществе. Легко было одним действием разрушить весь их упорный труд, и примечательно, что только в этот момент Такемичи задумался о теории эффекта бабочки. Он много раз видел это в кино, но не применял к своей ситуации, то ли боялся получить ответ, что не может изменить прошлое или заплатит больше за жизнь одного. Любое действие Мичи должно было привести к последствиям, поэтому он держался на безопасном расстоянии, но все получилось с точностью до наоборот. Голубые глаза метнулись в сторону взрослого мужчины рядом с ним, привлеченные следом и сладковато-горьким запахом сигаретного дыма, Мичи с особым интересом рассматривал тлеющий кончик. У Акаши Такеоми были странные чувства к Такемичи, он боялся его, как собаку в наморднике, что на самом деле было безопасной, но само наличие ограничителя наводило на мысли о его агрессивном настроении при любых обстоятельствах. Крайне осторожно он обходил блондина и отводил взгляд, но по иронии судьбы его глаза возвращались к светлой макушке, одновременно питая интерес. Ханагаки находил это крайне забавным, но он не мог не чувствовать раздражения от того, как Оми смотрел на него с недоверием. Как будто не Майки основал новую организацию, чтобы составить конкуренцию Якудзе в не столь отдаленном будущем, а Мичи. Хотя сейчас он чувствовал, что эта идея его не так уж и воодушевляет. Усталый взгляд блондина, немного разочарованного тем, что он не может курить так же, как советник «Брахмана», вернее, номер два, был направлен в центр импровизированного Колизея. Что ж, бой был зрелищным и совсем не для слабонервных, учитывая обилие синяков на еле дышащих противниках, так что на фоне их лиц мелкие царапины у Мичи были просто смехотворны. К концу боя оба бойца были слишком изранены, чтобы Такемичи мог сказать, что среди них есть победитель, и все это ради удовольствия зрителей, которые платили немалые деньги за свое развлечение. На кону была не только крупная сумма выигрыша, что, безусловно, уже было хорошим стимулом, но и возможность пополнить ряды «Брахманов». Эти люди могли сделать что-то подобное, только если парень, стоящий рядом с Ханагаки, указал бы на них пальцем, сказав, что гипнотический победитель «прошел», как и другие лидеры могли это сделать. Ханагаки разочарованно вздохнул, когда на ринг вышли новые жертвы разгоряченной толпы, требующей от бедолаг феноменального боя. — Что-то не так? — Голос Такеоми звучит хрипло, видимо, из-за плохого влияния табака на его голосовые связки, наглядно демонстрируя вред курения, но это не мешает Мичи хотеть покрыть свои легкие пеплом. Он слишком долго не подносил к губам сигареты, тогда как его нервы все еще потрепаны. Тусклые глаза мужчины следуют за направлением взгляда Ханагаки, натыкаясь на очередное кровавое месиво, движимое силой воли и желанием победить. Старший Акаши некоторое время наблюдает за сценой, находя реакцию Такемичи более любопытной, чем и без того обыденная для его глаз зрелище. Он не видит страха, но замечает намек на раздражение, которое не соответствует обстоятельствам; Такемичи — загадка для Такеоми, и он хочет понять его и контролировать. — Есть ли что-то, что тебя не устраивает? — Это может быть что угодно: от едкого дыма, вызывающего дискомфорт, громких звуков, проносящихся через трибуны, жестокости происходящего в центре внимания толпы до нетерпения и нервозности перед речью Кавараги Сенджу, лидера «Брахмана», которая сегодня объявит о принятии нового участника в группу. Ханагаки издает звук, который Акаши не может определить, похожий на всхлип и смешок одновременно. — Кроме этих ставок, ничего серьезного. Такемичи улыбается сквозь маску, за которой скрывается что-то непонятное для Такеоми, что-то, вероятно, демоническое. Он сомневался в своей вменяемости, имея такое представление о ровеснике Сенджу, своей младшей сестры, но ничего не мог с этим поделать. Травмированный слухами о Такемичи Ханагаки, а вдобавок откровениями Шина об их якобы необходимом поцелуе, Оми все больше с подозрением относился к блондину, предвкушая перемены, которые могут прийти с символом объединения и победы бывшего «Свастона». Хотя он буквально одним именем сделал «Брахман» сильнее, и способствовал достижению цели организации и росту ее влияния. Замечание Мичи странным образом заставляет Такеоми немного снизить свои опасения, увидев в нем детскую непосредственность и излишний максимализм, присущий всем подросткам. Он был еще ребенком. Акаши закрыл глаза и потушил недокуренную сигарету о металлические перила, бросив быстрый взгляд на бойцов, чтобы затем заговорить с блондином менее хрипло, чем прежде. — Ты все еще ребенок, если не понимаешь, Ханагаки. — Брюнет вздыхает, слегка теребя свои гладкие волосы, которые теперь чем-то напоминали прическу Хаккая. Но в отличие от семьи Шиба с их удивительно сильной аурой львиного прайда, семья Акаши больше напоминает лис-оборотней. Хитрость у них в крови, и, хотя двое младших не похожи на старшего, Такемичи не считает, что это как-то портит ситуацию, зная их непростой нрав и желание найти себе кумиров. Интересно, за чьим столом сидела бы Сенджу, если бы не хотела сама возглавить свою банду… Мысль об этом пришла внезапно. Учитывая, что ее братья выбрали себе «королей» из одной семьи, это могут быть Изана и Эмма… Такемичи против того, чтобы это действительно была Эмма, а Курокава просто не кажется подходящим типом для Кавараги, он слишком сложный, да и у него уже был свой «слуга». В то же время советник продолжил свое чрезвычайно важное объяснение, глядя сверху вниз на Мичи, в нескольких смыслах. — Бои на ставках — это не только прибыль, они позволяют увидеть, на что способен человек, прежде чем вступить в наши ряды. — И почему они должны мне нравиться по этой причине? — Такеоми мгновенно замолчал, замерев от легкого раздражения Ханагаки, анализируя это, хотя изначально он предполагал, что тема поверхностна. Ханагаки выглядит крайне холодным, заставляя себя продолжать через нежелание в сотый раз вспоминать свое прошлое. Черт, удары биты по его костям все еще менее болезненны, чем кулак Майки, но все равно неприятны, задерживаясь в памяти героя. — Они мне не понравились, даже учитывая тот факт, что именно это и привело меня в «Тосву» в свое время. — Все началось с того неудавшегося боя Такуи, который Мичи предотвратил, поставив все на интерес и провокацию публики с Киёмизу. Тогда «Король» сражался со «Слугой», но теперь все перевернулось с ног на голову. — Если человек болен, он принимает лекарство, но горечь от него затмевает желание быть здоровым, то какое же достойное оправдание такому зрелищу? — Спрашивает обладатель голубых глаз, направленных прямо туда, где один мальчик уже не мог стоять на собственных ногах и упал прямо на пыльную поверхность. Это было впечатляюще подробное описание его ситуации, которое Оми в свою очередь принял с небольшой оговоркой. — Нам нужно быть более хладнокровными, чтобы победить Майки, потому что его методы жестче, чем ты помнишь. — Нет! Такемичи хотел накричать на него, чтобы наконец объяснить причины возвращения из, казалось бы, счастливого будущего. Зачем бы еще ему было так стараться, чтобы найти Майки? К тому времени руки Манджиро были настолько покрыты кровью, что ему не показалось бы странным принять ванну, наполненную ею. К несчастью для Такемичи, Сано боялся уничтожить его такими руками, и поэтому он стал воплощением всего плохого одним лишь словом «Бонтен». Раскрашивая свой путь темными полосами крови, Манджиро нашел покой в ​​наркотиках, а также в фантазиях о прошлом и нереальном. — Ты понимаешь, что это отличается от тех стычек, в которые ты мог ввязываться раньше, когда был ребенком? — Они потеряли свое детство из-за разных обстоятельств задолго до того, как объединились в единую силу. Блондин все еще не смотрел на Такеоми, пока тот говорил, но покачал головой, полностью осознавая, что Акаши наблюдает за ним. — Но я здесь не из-за своей невероятной силы и боевых навыков или моего хладнокровия, я здесь потому, что у Майки все еще есть сердце. И оно часто бьется во время поцелуев, о чем Мичи совсем не хотел бы знать, это чувствуется, когда их руки соприкасаются, и Ханагаки знает, что совершил ошибку, отпустив его такую ​​мягкую ладонь, все это отражается в темных глазах и мерцает в его речи, когда мужчина так робко говорит о своих чувствах, как будто он не имеет на них права. Даже в этот раз он признался мимоходом и как будто он подросток. Такемичи очень хочет забыть, каков был на вкус поцелуй Манджиро Сано, и ему нужно прервать его чем-то таким же горьким, как алкоголь или табак. Он хочет выпить еще пару банок пива или чего-нибудь покрепче, между затяжками, но все ломает его возраст в это время и забота его друзей. — Разве это не потому, что ты сжульничал и заставил трех кандидатов проголосовать за тебя из симпатии? Ханагаки удивлен такой насмешкой, граничащей с дружелюбием, и дает Оми шанс увидеть его выражение, наконец поворачиваясь в сторону мужчины и пропуская сильный удар одного противника другому, происходящее на сцене более не имеет значения. Глаза Такемичи сверкают интересом и волнением, словно перед новым пари, и он почти уверен, что выиграет этот раунд между ними, но Такеоми еще не знал своих шансов в этой игре, которая будет продолжаться до тех пор, пока он делает ходы. Мичи любит расставлять ловушки этому скучному человеку, хотя иногда он сам попадает в неловкие ситуации. — … — Тишина кажется Акаши пугающе необычной, как будто он знал, что Ханагаки никогда не заканчивал диалоги подобным образом и боялся их естественного продолжения. Мичи действительно был далек от финальной ноты, но он уже был близок к тому, чтобы заставить Оми пошатнуться. — Ты думаешь, Шиничиро не испытывает ко мне симпатию? Фраза, которая затрагивала причину, по которой Акаши начал сомневаться в трезвом мышлении своих друзей. Что можно сказать ребенку, который теперь больше похож на кого-то старшего и гораздо более опытного в таких делах, чем думал Акаши? Такеоми посмотрел на Такемичи и умолял себя не поддаваться своему чертовому любопытству, не становиться очередным идиотом, потерявшим голову от голубых глаз и тревожной улыбки, которая была хуже вина. Не давая упасть себе и своей сестре, стоит мыслить здраво и не поддаваться чужому обаянию. Он ошибался, когда чувствовал сходство с Шиничиро в Ханагаки, блондин явно оказывал более сильное влияние на умы людей… — … — Каким-то образом тишина снова поползла, извиваясь между собеседниками, до того момента, как Такеоми признает свое поражение. — Куда я вообще влез?! — Раздраженно он откидывается на стену позади себя, оглушительный рев проносится мимо. Ранее закрытые глаза снова смотрят в сторону героя, не понимая, почему они не хотят отворачиваться от него даже с такими ужасными привычками и страхами. Мичи оглядывается на Оми, заставляя его нахмуриться, но не более того. — Сколько у нас времени? — Тихо спрашивает Мичи советника, вообще не касаясь контекста своего вопроса. Но странно, Такеоми правильно определяет, откуда взялось любопытство, и это не о начале встречи, взгляд подростка кажется слишком тяжелым. Акаши помнит принятое решение и сообщает об этом Ханагаки, не пытаясь скрыть это от, казалось бы, не заслуживающего доверия мальчишки. — Пока не будет решено, когда именно произойдет стычка, мы не можем позволить себе действовать первыми. У «Нового Поднебесья» много сильных кадров, и «Свастонов Канто» не следует намеренно провоцировать. — Такемичи понимающе кивнул. Трудно было найти в себе силы, чтобы ударить по безумию, хотя они и легендарные участники, но уступают противнику по численности и непредсказуемости. Зная о проблемах Майки с контролем, о желании Терано добиться признания и о непоколебимой решимости Изаны вернуть брата… Ничего хорошего из «Брахмана» не выйдет, если они совершат ошибку. — Вот почему мы ждали и постараемся дождаться более подходящего момента. — У кого хватит терпения не сделать первый шаг… — Герой рассуждает на грани слышимости. — Майки не ошибается, он идет к своей цели. — Иначе не было бы того «Бонтена», с которым уже познакомился Мичи. — Но зачем Изана объединился с «Рокухара»? — Такемичи оглядывается на Такеоми, но встречается взглядом с подкравшимся Шиничиро. Он бросает на их тандем долгий, нечитаемый взгляд, отчего Оми становится не по себе, и он молча уходит, вероятно, отправляясь на активные поиски сестры. Шин остается и, неожиданно для Ханагаки, дает ответ на вопрос, который он отчетливо слышал ранее. — Терано убедил, что нет его вины в том, что ты пострадал, и что мстить следует не ему, а тем людям, которых уже наказал Майки. — Хотя атмосфера меняется за несколько минут с появлением Сано, Такемичи даже находит это освежающим, как когда твой друг выливает на тебя газировку, настроение Мичи даже немного поднимается от сравнения. Он готов нырнуть в ледяную воду, чтобы прийти в себя и насладиться крупицами информации, которыми делится с ним его предшественник. — В тот момент Терано был убедительнее меня, рассматриваемого возможность скрыть правду о тебе. — Такемичи чувствует сожаление, которое остается в Шине по сей день, понимая, что он тоже не смог этого сделать, принять факт своей вины. Судьба была сурова к ним, заставив их преодолевать одну трагедию за другой, но Мичи был немного благодарен, что он не единственный, кто ощутил тяжесть суровой реальности. — В его руках почти полный отряд и сильный Терано Саус, они кажутся вполне приемлемым инструментом. Изана все еще «король» до мозга костей, который забыл, как использовать только свою семью и тебя. Мне трудно признать, что я воспитал своих братьев… Не так, как следовало бы. Что ты думаешь? — Конечно, Шин не спрашивал об успехах в педагогике, и было уже поздно над этим работать. Он бы не грозил братьям пальцем, выбрасывая мотивирующие речи, в то время, когда один был в бреду, а другой чувствовал себя виноватым и обязанным. — Он не забрал Какучо… Видимо, он хотел, чтобы тот продолжил свою жизнь с чистого листа. — Такемичи не может догадаться об истинной причине присутствия Хитто в «Бонтене», хотя ранее он предполагал, что Санзу, вероятно, рассказал Такемичи обо всем на свете. Что ж, это было не так, и это имело последствия, в которых Ханагаки пришлось придумывать и закрывать дыры в повествовании собственными силами. — У меня плохое предчувствие. — Шиничиро наклоняется, оказываясь на уровне растерянного взгляда Мичи. В таком положении тень от его волос создает угрожающую атмосферу, конечно, не намеренно, и Шин этого не осознает. — Что это значит? Такемичи не смог сразу ответить, не до конца понимая причину своего беспокойства. Вдруг возле образа Какосика появились его друзья, Чифую и Хаккай, вся четверка из «Мизо»… Мичи вспомнил Аккуна и его девушку. Охара училась в самой отдаленной школе и была старостой класса, но она не была самой успешной ученицей, вспоминая, что ее превзошли в рейтинге по успеваемости. И это был Кисаки, блестящий тактик и стратег, любивший плести интриги и устраивать спектакли. И самое главное, в этот раз Такемичи встретил его в «Бонтене». Сам ли он туда пришел, или сделал это после битвы трех небожителей под влиянием Сано? Мичи поворачивает голову к Шиничиро, который устал наклоняться, с надеждой глядя на него. — Кисаки сейчас в «Поднебесье», да? — Брюнету нужно время, чтобы понять вопрос, и еще немного, чтобы сопоставить имя с человеком, и когда это время проходит, Ханагаки застывает в каком-то ужасе, увидев отрицательный жест Сано. — Черт, гребаная жизнь. — Ругается он, пнув ближайшее сиденье, от чего кто-то хотел крикнуть на блондина, но был остановлен красноречивым взглядом одного из основателей «Брахмана», стоящего позади Мичи. Не глядя на окружение, Такемичи начал бороться с мыслями, доводящими его до края, он начал загибать пальцы. — Опять с самого начала… Мне нужен Кисаки. Я должен убрать его с дороги. — Ханагаки поворачивается к Шиничиро так, словно именно он должен сейчас тащить Тетту к ногам Такемичи, пусть даже доставая его из-под земли. В итоге Клоун и его инструмент оказались предателями, еще одним «джокером», который Такемичи оставил в игре наугад. Мужчина рядом с ним нахмурился, найдя нужды, о которых говорил герой, неприятными. — Я не знаю, что тебе сказать, разве ты не говорил, что останешься с «Брахманом»? — Разве я когда-нибудь исключал другие варианты? — Ханагаки ответил немного раздраженно, сбитый с толку тем, что Сано нашел это странным. — Я сказал, что пойду против здравого смысла, если это будет иметь эффект. — Шин хотел возразить, что блондин не может пойти против всего ради цели, потому что этим способом он не достигнет того, чего хочет. И если его спросили бы, будет ли кто-нибудь счастлив, от того, что Такемичи пострадает, спасая других, Сано знал бы ответ. Их разговор вовремя прервали, чтобы они не смогли снова начать ссору. Вакаса стоял там, выглядя идеально, его высокий хвост покачивался в ритм движений, когда мужчина наклонился к сидящему Такемичи, выглядя заинтересованным и держа руки за спиной. — О чем вы говорите? — Хотя Имауши все еще было любопытно, он не стал настаивать и вытащил что-то из-за спины, протягивая это Ханагаки. — Вот. Возьми это себе. — Мичи сделал, как его попросили, и посмотрел на вещи в своих руках. Это были булочка и пакет яблочного сока, и Такемичи предположил, что это были те сладости, о которых говорил Вакаса. На самом деле, это был просто небольшой способ ухаживания за ним, а не обещанная компенсация за причиненные неудобства, потому что Вака не собирался уходить от чего-то подобного таким легким способом. — Спасибо… — Сказал Ханагаки, чувствуя себя хорошо из-за закуски, которой с ним поделились. Он схватил булочку, положил сок рядом с ней, но не мог открыть упаковку, не повредив ее. Имауши взглянул на Ханагаки и просто протянул ладонь, в которую ребенок положил сладость, вернувшеюся к нему через несколько секунд, уже распакованная и готовая к употреблению. Он благодарно кивнул, откусил первый кусочек, сразу убедившись, что это что-то невероятно вкусное. — Очень вкусно! — Дал он понять мужчине, начиная смаковать булочку с банановым кремом, набивая щеки, как маленькая белка. Шин усмехнулся, прикрывая улыбку рукой, а Вакаса одобрительно кивнул. Он выглядел естественно, пока надкусанная часть булочки не коснулась его губ, спасибо за это Мичи. — Вот, возьми и ты кусочек. — Для Такемичи делиться было естественным способом завести друзей, кормление детенышей стало привычкой, хотя Вака уже был почти ровесником Ханагаки, но тот не знал этого наверняка. Длинноволосый мужчина откусил и вернул десерт ребенку, в ответ, воспользовавшись занятостью блондина, чтобы положить голову ему на плечо, получив в ответ холодный взгляд от Шиничиро. Вакаса улыбнулся уголками губ, глядя в темноту глаз своего друга. — Ты придумал оправдание для Доракена? — Такой резкий переход сыграл злую шутку, и Мичи едва не поперхнулся своим соком, почувствовав, как сладкая жидкость почти перекрыла ему доступ к дыханию. Мужчина, устроившийся на его плече ранее, убедился, что блондин не подавился, и, приподняв бровь, перевел взгляд на бывшего лидера. Шин тут же дал соответствующее объяснение, тем самым обозначив причину переживаний Такемичи. — Я думаю, тебе будет сложно убедить его в необходимости своего участия. — Ханагаки вовсе не был уверен, что убедит хотя бы одного из своих приближенных, поэтому скрывал все до самого последнего момента. Однако Рюгудзи в прошлом поддерживал своего друга в его желании спасти Майки, хотя теперь между ними возникла разница, ведь герой никому не рассказывал о путешествиях во времени. — Если он слишком разозлится, я попрошу Эмму помирить нас. — Ханагаки широко улыбнулся, найдя тот самый камень преткновения в лице младшей Сано, которая точно не откажет Такемичи в небольшой просьбе. Шиничиро подошел ближе, посчитав эту попытку отшутиться настоящей проблемой. Он также знал, что Эмма, официально состоящая в отношениях с Доракеном, неравнодушна к Мичи и пойдет на такую ​​авантюру, которая в конечном итоге плохо кончится для семьи Сано. — Не используй мою сестру для своих шалостей. — Не используй моих друзей как рычаг давления на меня. — Ханагаки отвечает вполне уверенно и по существу. — Отныне мы уже в одной лодке, не топи ее, раскачивая из стороны в сторону. — Ханагаки намекает, что Шину не стоит распространяться о причастности Ханагаки к «Браминам», чтобы надавить на Мичи. Легенда в мире банд закатывает глаза, что сильно отличается от его обычного поведения, и наверняка интригует тихого Ваку, который все еще сидит рядом с Ханагаки, вернее, снова положив голову ему на плечо. — Чертов ныряльщик. — Грубое замечание — именно на это реагирует близкий друг брюнета, решив принять участие в разговоре. — Вот это грубость. — Сано смотрит на Ваку, как на предателя, однако, не видя в этом особой опасности, но слишком остро чувствуя его интерес. У Имауши никогда не было увлечений, которые заставили бы его пойти против Шиничиро, но сейчас он явно поддался любопытству и забыл обо всем. К тому же его привлекал не только новый член «Брахмана», но и реакция Шина на этого ребенка, и он все больше погружался в это. От этого брюнет начал шататься. — Продался за красивые глаза… — Шин дает это обозначение, взглянув на Такемичи, который набил живот и щеки. А затем на мужчину позади него, который подошел мгновением ранее, чтобы предупредить всех о том, что встреча вот-вот начнется, но был остановлен словами брюнета. — Включая Бенкея. — Ханагаки оглянулся, встретившись глазами с Араши и заметив тяжелый вздох, когда тот продолжил идти к ним. — На что ты жалуешься, бывший лидер? — Кензо повернулся к Шину, указывая на сходство их образов, о котором Такемичи много слышал раньше. — В конце концов, он вернул твои идеалы к жизни, поэтому я решил выбрать сторону Ханагаки, вспомнив нашего молодого лидера на заре эпохи. — Признался мужчина, заслужив разочарованный стон вышеупомянутого парня, который понял свою ошибку. Как только Вакаса и Бенкей увидели Такемичи, они сразу почувствовали сходство с Сано, и поэтому не могли понять причин отказа Шина. — И Сенджу он понравился, а я не могу ей отказать. — Это был полный провал… Внезапно зрители зааплодировали, и все, казалось, пришло в движение, и с другой стороны трибун послышался знакомый голос. — Выключите камеры! — Знакомая Такемичи, прикрываясь фальшивым именем и ролью парня, главаря крупной банды, громко отдает приказ. Девушка уверенно идет вперед, спускаясь по ступенькам, а за ней следует советник, по титулу и семья Сенджу. — Начинается собрание «Брахманов».— Люди кричат, скандируют имя и склоняют головы, в тот момент, когда невысокая и тщедушная фигурка движется, пытаясь оказаться прямо в центре, где бойцы, которые были там до этого, давно покинули арену. — Почему она скрывает свой пол? Ханагаки задает этот вопрос небрежно, не ожидая ответа. Он просто не мог понять, зачем Кавараги скрывать то, что она сильная, при этом не являясь парнем. Он заметил, как она страдала раньше и как ее лицо засияло, когда во втором поколении «Томана» ее приняли независимо от того, кем она была, но только за ее стремления и навыки, силу и характер, она заслужила быть собой. Так почему же Сен не может получить то же самое сейчас, как лидер? Вакаса заставляет Такемичи подпрыгнуть от звучания своего голоса, почти над ухом блондина, смотрящего на принцессу «Брахмана». — Такеоми не хочет, чтобы Сенджу преследовали. — Мичи реагирует на это странное выражение молчаливым потрясением, что дает Ваке понимание его внезапной медлительности или размытого видения происходящего. — У всех девушек есть свои слабости, несмотря на их силу… — По какой-то причине длинноволосый парень не имеет смелости продолжить и заставить его понять это, сняв розовые очки Ханагаки или даже сломав эти фильтры, искажающие реальность. Но Бенкей оказывается менее мягким с детскими убеждениями. — Такеоми прав, не давая ей раскрыть свою личность, Сенджу может пострадать, если ее истинное лицо будет раскрыто. — Такемичи расширяет глаза, чувствуя небольшое сомнение. Сен могла защитить себя, а с самоидентификацией у нее явно были проблемы, разделяя Кавараги и Акаши как разных по духу людей, позволяя одной дурачиться и вести себя как ребенок, и не давая другому даже шанса отступить, и это, казалось, делало ее еще более несчастной. — Да, я согласен, что ее сила казалась бы еще более невероятной, если бы люди знали, что она девушка, но… Есть способы унизить, не прибегая к победе в поединке… Такемичи замер, даже затаив дыхание, он чувствовал дрожь в теле, очень ясно осознавая угрозу, когда Кензо это сказал. Насилие, которое может случиться со слабыми, и девушки уязвимы для него… Мичи посмотрела на Кавараги, которая все еще шла вперед, и представил ее на его месте два года назад, поморщившись и едва не сглотнув волну тошноты. Шин тут же хотел вмешаться в разговор, заметив перемены в Мичи, но был остановлен смешком блондина. — Ха… Это не зависит от ее пола. — И все же Такемичи чувствовал, что это достает его все больше и больше. Чертова злость снова проникала ему под кожу, пробуждая воспоминания, с которыми он либо жил, либо боролся. Слова Бенкея прочно запечатлелись в его сознании. — Или мне просто не повезло… — Что ты имеешь в виду? — Теперь это неважно. — Сано не дал им продолжить разговор, и Мичи был немного рад, что ему не придется отвечать на вопрос Ваки. — Слушайте внимательно, это уже началось. — Бенкей, забывший обо всем из-за вопроса Ханагаки, кивнул, вернувшись к серьезному отношению, которое было свойственно этому большому человеку. Имауши тоже перевел взгляд на сцену, не переходя черту, проведенную Шином. Брюнет наклонился к плечу Такемичи, когда он встал, чтобы послушать речь Кавараги. — Такемичи? — Обеспокоенно протянул мужчина. — Все в порядке, я готов, Шин. — Успокоил его блондин, нежно похлопав по плечу, идя вперед. Его пропустили, слегка отступив назад, позволив увидеть впечатляюще прямую осанку девушки. Которую Ханагаки хотел защитить и с этого момента он чувствовал, что сделает это наперекор судьбе, не дав пострадать и Сенджу, и Хине, а также Эмме с Юзухой, и всем, о ком он уже позаботился в «Тосве». Ее голос прошел сквозь пространство, заставив вернуться в реальность. — Сегодня у нас в банде появится новый участник. — Кавараги закончила свою не такую ​​уж длинную речь, которая длилась до этого самого момента. Зал замер в ожидании, предвкушая новый поворот. — Такемичи Ханагаки, иди в центр.— Мичи прошел мимо своих новых товарищей, привлекая еще больше восхищенных взглядов толпы. — Вы все знаете, кто он, а кто не знал, слушайте меня внимательно. В битве с «Мобиусом» при спасении заместителя он был представлен как участник «Тосвы». — В тот день Такемичи получил памятную куртку Майки и подружился с ним, прочно связав их судьбы, н это не было днем его вступления в банду. — Он был причиной победы «Томана» в битве на Хэллоуин, а также руководил атакой во время рождественского инцидента. — Спас Баджи и Казутору. А также он смог помочь Хаккаю и избежать очередной трагедии, заручившись помощью Тайджу и бывшего десятого поколения. — Инцидент Канто, объединивший сразу три разрозненные группы в «Томан», он вышел лидером одиннадцатого поколения «Черного дракона». — Такемичи нарушил все планы Изаны и заставил его примириться с семьей. — Легендарный капитан нулевого отряда «Бешеных псов», сам «Бессмертный король». — Позорно погиб в автокатастрофе на глазах у своего друга, который безумно любил Мичи… Вот как это бывает. — Спасибо, Сенджу. - Наконец произнес Такемичи, заставив ее светлые глаза удивленно расшириться, но затем, взяв себя в руки, девушка кивнула. Не было ничего странного в том, что они проявили немного дружелюбия по отношению друг к другу, и судя по взгляду толпы, они не обратили на это внимания, прокручивая в голове присутствие еще одного особого человека в рядах «Брахмана», связанного с «Черным драконом». Такеоми тихонько подошел, вложив в руки девушки форму, созданную для нового члена. Она передала ее Такемичи. Тот, не задумываясь, надел ее поверх одежды, выглядя уверенно. Почти одновременно окружающие издали звук удивления, по причине, которую Мичи поймет немного позже. И затем, все хором, громко разнесли имя «Брахмана» по помещению. — Я рада, что ты принял эту форму. — Она закрыла глаза, улыбаясь, невольно разрушая маску холодной персоны, которую, вероятно, выработала, наблюдая за Вакасой. — Так что мы тебя не подведем, победа будет за нами! Ведь надежда из прошлого «Томана» с нами! И теперь, в честь этого, мы расходимся! — Толпа снова громко взревела, что-то о новом лидере, что заставило мальчика снова взглянуть на его одежду, заметив, как необычно выглядят рукава… — Такемичи, как я тебе в форме? — Сенджу, как он мог заметить, носила форму с широкими рукавами, украшенными полосками и цветами сакуры, что отражало ее статус. То же самое можно было сказать и о ее старшем брате, который носил на рукавах узор извивающегося дракона, о чем Такеоми думал с тех пор, как Шин решил уйти в отставку. Вакаса отдавал предпочтение цветам пиона и бабочкам, а Бенкей — лотосам. Шиничиро, появившийся из-за спин своих друзей, спешащих к центру Колизея, был одет в форму, украшенную узором из цветов и плодов граната. — Тебе нравится твоя? — Но Такемичи посмотрел на узор из бамбуковых листьев на его форме, чувствуя странное несоответствие между его положением и внешним видом одежды. — Ты хорошо в ней выглядишь, и сама форма красивая. — Девушка была довольна его словами, и было видно, как ее щеки покрылись легким румянцем. — Только… Разве на рукавах не должно быть названия банды? — Девушка всем своим вниманием посмотрела на рукава Ханагаки, слегка наклонившись и приложив пальцы к подбородку. Она кивнула и улыбнулась, когда все вокруг стало тише, потому что многие уже покинули арену и трибуны, повинуясь приказу. — Это было бы скучно, поэтому я попросила брата сделать это таким образом, разве тебе не нравится? — Немного застенчивый взгляд показал ее старания, и Мичи просто не мог больше жаловаться. Он поправил рукава и склонил спину перед девушкой, подняв лицо, чтобы улыбнуться своему другу. — Отныне я буду помогать и защищать тебя как член «Брахмана», Кавараги Сенджу. — Девушка отступила назад, чувствуя, как сильно горят ее щеки от столь уверенного заявления. — Я ценю форму, которую ты мне доверила, и мне это очень нравится, но… Кто-то может подумать, что я важен. — Сен не могла перевести дыхание, совершенно онемев, потому что слова Такемичи звучали немного иначе в ее воображении: «Я могу быть важен для тебя». Девушка рассчитывала на дружбу со знаменитым лидером одиннадцатого поколения, но сейчас ее сердце колотилось, сбитая с толку внезапным всплеском эмоций, она не знала, что сказать, а Такемичи уже выпрямился. — Я не буду этого менять, прими эту форму, Ханагаки. Такеоми сказал это, стараясь не дать сестре упасть в грязь лицом из-за способности блондина создавать недоразумения. Он опустил стальные глаза на лицо Мичи, рассматривая его в новом амплуа, понимая, что оно чертовски ему подходит, и Сен была права, выбрав индивидуальный дизайн. Ханагаки был рожден, чтобы быть особенным, поэтому Оми не мог позволить тому, кого считают наследником Шиничиро, выглядеть посредственным и дал разрешение Кавараги, в этот момент уже не колеблясь вообще. — У тебя такое лицо, как будто я жалуюсь. — Сказал Ханагаки, глядя на застывшую Кавараги, которую оттащил в сторону Бенкей, что-то шепча ей. Он перевел взгляд и понял, что Вака разговаривает с Шином в нескольких шагах от него, и поэтому они с Такеоми остались одни. Мужчина принял закрытую позу, оставив руки на предплечьях. — О, ты был более самоуверенным раньше, когда просил Сенджу принять тебя в ряды «Брахманов». У нас было стойкое ощущение, что ты стремишься к капитанству, но, оказывается, ты довольствуешься малым, Ханагаки. Это… Скромно. Ты так не думаешь? — Выражение лица Акаши говорило о том, что он на самом деле развлекается, ведя себя сейчас как подонок. Ну, в чем-то он был прав, конечно, Ханагаки мог показаться наглым, поэтому его считали тем, кто претендует на высокое положение в группе. Однако он не собирался оставлять Оми без ответа. — Ты ведешь себя как настоящий сварливый старик. — Он хотел продолжить эту игру между ними, найдя в ней надежный способ сблизиться с осторожным номером два. — Я… Резкий удар заставил Такеоми упасть на землю, плюнув на пол под собой кровью. Где ее и так было более чем достаточно от предыдущих проведенных здесь поединков. Не дав мужчине опомниться, сильная рука подняла его и бросила на ближайший парапет, отделяющий сцену от зрителей, прямо перед застывшей на месте Мичи. Сенджу бросилась на помощь, но Бенкей удержал ее, покачав головой, словно намекая, что что-то не так и не стоит вмешиваться. — Что это значит?! — Хрипло спросил мужчина, глядя на высокого участника «Брахмана», который спрятал лицо под капюшоном, чей взгляд буквально казался убийственным не менее, чем захват на его горле. Подросток усилил хватку, взмахнул рукой и нанес удар в лицо. — Доракен?! — Заговорил мужчина, и парень сбросил капюшон, больше не имея никакого желания или причины прятаться. Такемичи все еще смотрел широко раскрытыми глазами. Хотя он уже видел похожую сцену в дождливый день раньше, но сейчас Кен действительно выглядел так, будто собирался совершить преступление в этот момент. Черные глаза Сано наблюдали за реакцией Такемичи на последствия его желаемого сокрытия, притаившись. — Ты ведешь себя так, будто не при чем, Акаши. — Прорычал он в лицо старшего, слегка ослабив хватку, чтобы не убить его. Однако Такеоми все еще чувствовал его беспощадные пальцы на своей голой коже, царапающие и готовые в любой момент лишить его дыхания. Серые глаза метнулись к застывшему на месте Ханагаки, в то время как мужчина давно пришел к выводу, что от блондина одни неприятности. — Разве я не говорил тебе не впутывать в это бывших «Свастонов», разве я не предупреждал?! — По комнате разнесся громкий крик. — Ты мог ошибиться с кем угодно, но тащить сюда Такемичи — полный провал! Я же просил тебя не трогать его… Я обещал, что уничтожу всех, если они снова втянут его в подобное дерьмо. — В противовес всему Такеоми даже не сопротивлялся, кашляя от удушья, но, конечно, ему было что сказать. — Я и не собирался, черт возьми. — Наконец, сумев перебороть себя, Такемичи подошел к ним двоим, прекрасно понимая, что он снова невольно подставил Акаши. Ведь он действительно отдал свой голос против присутствия Такемичи, но теперь он получал за всех, кто сделал противоположный выбор, из-за самого Мичи. — Доракен. Ханагаки окликнул своего друга, желая прекратить неоправданное насилие, но в ответ получил лишь тишину. Кен немного подождал и, отбросив от себя Оми, развернулся. Он пошел прямо на Такемичи, но, оказавшись в шаге от блондина, не остановился. Он оказался лицом к лицу с Шиничиро Сано, который стоял позади Мичи, холодно наблюдая за бесчинствами и ударами, наносимыми его другу детства. Он хотел показать, какова цена молчания, поэтому не двинулся с места, когда Доракен с особой силой сжал его плечо. — А ты, Шиничиро, есть предел твоему своеволию, мне все равно, что ты старший брат Эммы. — Шин принял два удара подряд, нисколько не уклоняясь от прямого попадания кулаков, не возражая и не ища себе оправданий. Такемичи бросился им навстречу, останавливая третий возможный удар, в этот момент он заметил напряженное лицо Вакасы, который не двинулся на помощь. Переплетя пальцы на предплечье Рюгудзи, Мичи попытался силой оттянуть парня назад. — Доракен. — Он снова позвал его, но тот просто сменил руку и еще сильнее ударил брюнета, заставив упасть. Послышался крик Вакасы, который, однако, не спешил помогать бывшему лидеру, словно у них был какой-то уговор, Мичи заметил странность в этом ранее. Подросток не планировал останавливаться на достигнутом, не глядя на тяжесть, висящую на его руке, приближаясь к фигуре, которая осталась на полу. — Рюгудзи, прекрати уже! — Но ничего из этого не помогло, и Мичи перешел на другой уровень, обняв парня за талию, уткнувшись лицом ему в грудь. — Кен… — Движения тут же стихли, и Ханагаки смог выдохнуть, подняв голубые глаза прямо на смотрящие на него черные. — Я не хочу снова видеть тебя сломанным. — Его друг, искренне переживая за благополучие Таке, и сказал это тихим голосом, стараясь не напугать дрожащего парня. — Майки дал всем нам понять, кто пострадает первым, если захочет приблизиться. — Рука легко проводит по его золотистым волосам. — Ты не «Бессмертный», что бы кто ни говорил, опомнись уже. — Мичи, мне это почему-то напоминает речь Шиничиро, когда он пытался убедить Такемичи. — Мне жаль, что я поступил так, что ты не смог понять… Однажды я дам тебе объяснение, которое позволит тебе узнать меня лучше. — Говорит Такемичи, пытаясь остановить слезы, он отступает назад, указывая пальцем на свою ладонь. — Это шрам, который я получил, пытаясь спасти тебя. — Говорит он, проводя ногтем по ладони, и глаза Доракена темнеют от глубокого чувства вины. — Иногда я смотрю на это и думаю, что я бы ненавидел себя, если бы не успел вовремя, если бы потерял тебя в тот дождливый день из-за своей трусости. Я не думаю, что Пеян смог бы справиться с чувством вины, если бы он косвенно стал причиной смерти друга. — Лица всех стали довольно грустными от слов Ханагаки. — Для меня Доракен в тот день был близким другом Майки, который просто решил, что я тоже буду его другом… Но с тех пор прошло много времени, и я уже слишком благодарен Манджиро за то, что он позволил мне стать частью вашей жизни. Разве не нормально поблагодарить человека, который изменил меня? Ты же тоже хочешь спасти никчемного идиота, который никогда не знал поражений, верно? Просто доверься мне еще раз и доверь мне свое будущее, следуй за мной, Кен…— Такемичи протянул руку, изо всех сил стараясь сдержать слезы, в то время как бывший заместитель «Томана» принимал решение, не оглядываясь на сочувствие. — Такемиттчи… — Он долго боролся, но все же коснулся протянутой к нему ладони, в одно мгновение он крепко схватил ее, но тут же отпустил, заставив Такемичи забеспокоиться. — Ты прав, что мне хочется врезать этому ублюдку, который бросил нас и решил, что готов к взрослой жизни, по лицу. Эмма… Она плачет в подушку каждый день, хотя думает, что я этого не знаю. Она потеряла всех своих братьев в одно мгновение. — Шиничиро, все еще сидя на земле, закрыл глаза, услышав это из уст парня своей младшей сестры. Он не осознавал, как ей тяжело в эти дни, пока снова не сосредоточился только на Майке. Но если бы он не был таким эгоистичным, то все сложилось бы иначе, по крайней мере, он смог бы достучаться до Изаны, и это его вина, что ребенок не доверял ему и пошел за Майки в одиночку. И теперь он доводил их маленькую принцессу до слез, ругая Мичи, просто за то, что он решил спасти Манджиро, несмотря на переживания окружающих. Шин ничем не отличался от героя в их ситуации. — И я хочу заставить его вернуться и извиниться перед ней и всеми нами. Я не хочу, чтобы ты возвращался и сражался, я не хочу… — Лицо Кена стало еще более уязвимым, чем прежде. — Но я чертовски горд, я теперь вдохновлен, готов встать с тобой в один ряд и выслушать твою глупую и грустную, но мотивирующую речь о победе, готов прикрыть тебя даже от пуль.— Ханагаки мысленно сглотнул, желая, чтобы последнее больше никогда не повторилось. — И я ненавижу себя за мысль, что ты можешь исправить то, что мы испортили, и я снова хочу спасения и жду его от тебя.— Он упал на колени, на этот раз схватив подол нового гардероба блондина, сжав его в кулаках. — Прости меня, Такемичи, за то, что я был бесполезен… Дай мне шанс загладить свою вину. — Эй! — Такемичи хватает Доракена за запястья, пытаясь помочь ему подняться. — Вставай скорее… — Но он, против воли блондина, остается стоять на коленях неподвижно. — Какой позор, нравится вам всем молить о спасении, ползая на коленях? — Говорит Мичи, вспоминая, как Хаккай преклонил колени перед ним в день битвы с Тайджу. Он качает головой, пытаясь отвлечься от мысли, что Кен похож на собаку, иначе ему непременно захочется почесать его за ухом, как это случилось с Сейшу. — Ты, не поверишь. — Несмело отвечает парень. — Понятно… — Голубые глаза сосредоточились на лице Доракена. — Я не против тебя спасти, и ты не обуза, так что давай вместе надерем задницу Майки, ладно? — Кену все равно пришлось встать, отряхивая грязь с одежды. Такемичи бросил победный взгляд на Шиничиро, который лишь ухмыльнулся, поправив волосы и запрокинув голову. Тут Такемичи заметил, как Такеоми согнулся пополам от боли, и его мгновенно охватило чувство стыда. — И… Ты ошибался. — Высокий блондин угрюмо и непонимающе посмотрел на Такемичи. — Ни Шиничиро, ни Такеоми не были «за» мое присоединение к «Брахману». Я сам спрашивал об этом у Сенджу, зная, что наши цели совпадают. Шиничиро был против с самого начала, а Акаши его поддерживал… — Тогда почему…— Такемичи кивнул, понимая причину замешательства друга. Он и сам теперь понимал, что вышел победителем только потому, что был похож на Шина в молодые годы, и просто немного симпатизировал молодой Кавараги. Блондин вздохнул и принялся взъерошивать волосы, думая о том, чтобы подстричься, так как они стали слишком длинными. — Просто остальные не возражали, и с голосом Кавараги я победил, все благодаря демократии. — На это Рюгудзи издал странный хрюкающий звук. Затем он повернулся и протянул руку Шиничиро, помогая ему встать. Шин схватил ее без сопротивления и наконец принял вертикальное положение, после чего Вакаса подошел к нему сзади, до этого находясь на расстоянии. Вака заметно бросил на Рюгудзи тяжелый взгляд, который выглядел почти как желание отомстить за избитого им Шиничиро. Доракен склонил голову перед бывшим лидером первого поколения «Черного Дракона». — Я ошибался, Шиничиро. — Начал он. — Я поторопился, когда увидел его, и предположил, что ты используешь Такемичи, чтобы влиять на Майки. — Черные глаза упали на Ханагаки позади Кена, и после этого короткого взгляда брюнет кивнул на слова друга брата. — Все мы… Я, капитаны и их заместители остались позади, когда Майки решил создать другую эпоху, после падения «Томана». Он был жесток, но это не касалось Такемичи в то время, однако, все мы беспокоились о влиянии «Томан Канто», поэтому как друзья, мы держали его подальше от всех этих изменений. Но для тебя Майки был бы важнее всего остального, поэтому я пришел к такому выводу и ошибся.— Закончил мальчик, выпрямляясь. — Если ты недоволен тем, что я направил свой гнев на тебя, и это встает между нами, я готов покинуть твою мастерскую.— Такемичи застыл в легком шоке, слушая речь Кена перед Сано. Рука мужчины легла на плечо Рюгудзи, который покачал головой. — Хватит нести чушь, я нанял тебя и Инуи, потому что вы искусные мастера, и мне комфортно работать в вашем кругу. — Мичи поморщился, наконец осознав, что все трое в то время работали в одной мастерской. Это было как-то неожиданно. — Я не собираюсь увольнять тебя только потому, что ты несколько раз ударил меня по лицу. И в каком-то смысле я этого заслуживаю, учитывая, как давно я не был дома, видя Эмму только рядом с тобой. Ты открыл мне глаза, так что я весьма благодарен. — Тихо сказал Шин. — Но, честно говоря, я хотел, чтобы Такемичи передумал, столкнувшись с твоим гневом, поэтому я поддался его уговорам и промолчал о его просьбе вступить в наши ряды.— Ханагаки только фыркнул на это, уже прекрасно понимая, что брат его друга — настоящий заноза. — Я не злюсь, но Такеоми от тебя досталось изрядно. Он, если ты понял, тут совсем не при делах. — Да… Это так. — Кен повернулся к Акаши, сделав тот же жест с поклоном. — Я увлекся, прошу прощения. — Серые глаза последовали за извиняющимся жестом в сторону Шина, но потемнели от боли в горле и лице. Вместо того, чтобы снова повернуться к виновнику травм, он решил посмотреть немного глубже в происходящее и, вставая, подошел к Ханагаки. — Ты понимаешь, что именно твой эгоизм стоил мне так много? — Они посмотрели друг другу в глаза, в очередной раз выйдя на уровень конфронтации. Акаши был слишком проницателен и осторожен, Такемичи оставался безрассудно отчаянным, и это в какой-то мере раздражало их обоих друг в друге. — Ты хотел присоединиться к «Брахману» и заставил Сенджу забыть об осторожности. Ты смутил Вакасу и Шиничиро и заставил Ваку и Бенкея доверять тебе. Ты решил скрыть от своего друга тот факт, что ты вступил в организацию… — Такемичи нервно прикусил губу, сопротивляясь желанию отвести взгляд. — Но какого черта ты скромничаешь или делаешь такое виноватое лицо, Ханагаки? Если бы я был тобой, я был бы рад получить то внимание, которого ты требовал… — Его кровотечение усилилось, и кровь хлынула, когда он попытался прижать себе нос. Такемичи невольно потянулся к Акаши и вытер полоску крови, которая испачкала его пальцы. Он коснулся переносицы, не найдя серьезных повреждений, и тихо выдохнул. — Тебе нужно поговорить со мной серьезно, Ханагаки, а пока я разберусь с проблемами, которые ты приносишь. Оми отступил на два шага, не позволяя рукам Такемичи снова коснуться его кожи, испытывая смешанные чувства от этого прикосновения. В этот момент Кавараги подбежала к нему с чистым полотенцем, хотя никто не заметил, что она куда-то ушла раньше. В ее глазах сверкнуло чувство вины по отношению к брату, зная, что он не хотел, чтобы Такемичи был здесь, в отличие от нее, и что именно она должна была получить удар. Она отдала полотенца и замерла перед мужчиной, вытирающим с себя кровь, пока Такемичи не повернул девушку к себе, под обеспокоенными взглядами всех вокруг и протестом, который возник у Такеоми. Но Ханагаки не мог дождаться, когда старший Акаши успокоит свою сестру сам, когда не было никаких признаков того, что он действительно это сделает. — Я решил обратиться к тебе за помощью, и это не твоя вина, что так происходит. — Сказал он ей, пока Кавараги в замешательстве моргала в объятиях Мичи. — Такеоми ясно выразил свое недовольство мной, и ты теперь не имеешь никакого отношения к его травмам. Это я должен отвечать за ошибку, а не ты, Сенджу! Кивни, если понимаешь. — Девушка замялась, все еще испытывая чувство, похожее на глубочайшую вину. Но глядя в голубые глаза, ожидающие ее, младшая Акаши кивнула. — Запомни это, и никогда не забывай. Это касается не только Такеоми, но и твоего второго брата. — Оба напряглись одновременно, услышав эти слова во второй раз, он явно осознавал их семейное положение. — Искупать грехи непросто, но не стоит забывать, что всегда есть внешние факторы, на которые мы не можем повлиять. Споткнувшись много раз, я ясно это осознал, хотя и не смирился с этим… — Шиничиро оборвал продолжение. — Хватит. — Голос Шина показался Мичи слишком близким, и как он понял, Сано уже стоял совсем рядом с ним, поэтому Ханагаки отступил от девушки под тяжелыми взглядами окружающих. — Думаю, нам нужно время, чтобы решить, что делать дальше. Но в данной ситуации сделать это будет невозможно. — Резонно заметил Сано. — Такеоми.— Он посмотрел на своего друга с полотенцем в руке и небольшой нервозностью от упоминания Харучие. — Не стоит смотреть на Такемичи как на помеху, в отличие от нас, у него есть все шансы высвободить Майки из его скорлупы. Как ты видел, он хорошо умеет вести такие разговоры. Хоть и скрывает каждый свой шаг, он довольно искренен в своих чувствах и действительно хочет защитить нас всех. — Как-то вдруг это переросло в оскорбление, прикрытое комплиментом, и Мичи слегка приоткрыл рот, когда Шин продолжил. — Сенджу, послушай слова Такемичи, он дает хорошие советы, которым сам совершенно не следует, но они тебе помогут. — Послышался очередной упрек, от которого брови блондина полезли на лоб. — Доракен, не зацикливайся на этом, честно говоря, я тоже однажды чуть не размазал своего друга по стенке из-за Такемичи. — Это, видимо, было упоминание о дне, вернее ночи их встречи, тогда утром Шин признался, что чуть не ударил Вакасу. — К Ваке и Бенкею сегодня вопросов нет. — Они кивнули, слегка напомнив Мичи его милых и послушных ребят из «Томана», вроде Коко и Инупи, он почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Голубые глаза, наполненные тоской и обидой, встретились с Шиничиро. — Что? — Это были беспочвенные придирки, очевидно, что я не собирался специально задеть Такеоми. — Наконец заговорил блондин, немного недовольный словами Сано. — Твоя злость тоже не решит проблем. Я потом извинюсь перед Акаши, загладив свою вину. — Названный приподнял бровь, но предпочел промолчать. В это же время Шиничиро наклонился и прошептал свои слова на ухо Мичи. — Если ты сделаешь еще одну глупость, я расскажу твоей девушке и друзьям, чем ты занимаешься, пока они строят планы и наслаждаются своей юностью.