Охота на феникса

Судя по тому, как уверенно вел его несчастный демон, он явно успел разведать этот край владений Хуаньхуа едва ли не лучше, чем собственные патрули Цветочного дворца. Даже бдительный Цинфэн, который летел прямо за демоном, чтобы, похоже, в случае чего сразу ликвидировать чешуйчатую угрозу, не находил, к чему придраться. Юань, конечно, тоже не расслаблялся, зорко посматривая по сторонам, но пока они неслись по ночному лесу куда-то вниз по крутому склону, не встретил ни единого стража и не пересек ни одной сторожевой нити, пока они добирались до мерцающей пленки защитных чар Дворца. Это самое мерцание ци накрывало гору, как огромный купол.  - Одни понты, - пробормотал Юань, задирая голову и глядя, как поблескивают высоко над землей охрененно сложные духовные печати, наложенные друг на друга. - Почему обязательно напоказ защиту надо делать, а? - Время! - веско напомнил Цинфэн, пролетев в опасной близости от сверкнувшего плетения одной такой печати. - Осторожность!  Демон-полузмей просвистел что-то, повернув к ним голову, и понесся вдоль мерцающей границы, забирая куда-то вправо. Шэнь Юань помчался следом, посматривая за нитями ци вокруг себя как можно внимательнее, и довольно скоро сообразил, что плетения складывались в подобие лабиринта или свернутых в кольцо туманных троп, явно рассчитанные на то, что нарушитель соблазнится обманчиво неоднородным пологом защиты и вляпается в спрятанный на другом конце нити капкан. Но на любого мудреца хватало простоты: полузмей вдруг нырнул в заросший колючей травой овраг, а потом, оставив сторожевые нити поверх земли, довольно шустро юркнул в какой-то лаз и засвистел изнутри, явно приглашая следовать за собой. Юань нервно вздохнул, глядя, как исчезает в широкой норе гибкий, но какой-то изломанный хвост, и пытаясь убедить себя, что в клаустрофобии нет смысла, но не мог не задаться массой панических вопросов.  Даже если отбросить тот вариант, что его притащили домой к полузмеюке в качестве потенциального ужина, где гарантии, что он не застрянет в этой норе?! Полузмей мог двигаться одними мышцами, извиваясь - а хватит ли Шэнь Юаню ширины лаза, чтобы шевелить плечами и локтями? Он же не крот, в конце концов! Насколько прочный там свод? Не осыпался ли он после прохода демона? Хватит ли воздуха? Глубоко ли вообще лезть? На плечо спикировал Цинфэн, явно ощутив его тревогу, и Шэнь Юань машинально погладил его по перьям, оттягивая момент своего знакомства с непонятной дырой в земле. - Веревка, - вдруг велел феникс. - Быстро! И, не дав Шэнь Юаню возразить, спорхнул вниз и, зацепившись когтями за колючую траву, свесился в нору, что-то там рассматривая.  Веревка? Зачем? - Держать! - потребовал Цинфэн, когда Юань, отмерев, отыскал в цянькуне паутинную веревку, легкую, длинную и очень прочную. - Здесь! А, вот что он хотел! - Да, давай, - выдохнул Юань, протянув конец веревки пернатому другу. Феникс схватил ее лапой, пустил по крыльям бледно-голубую ци и рванулся в лаз, освещая его, словно маленький фонарик. Шэнь Юаню оставалось только быстро-быстро отматывать веревку, не позволяя ей натягиваться, но та очень скоро повисла без всякого движения, только дернулась пару раз, словно знак какой. Юань на пробу потащил ее на себя, но добился лишь того, что веревка натянулась, будто другой ее конец оказался привязан к чему-то, и вновь задергалась, будто Цинфэн подпрыгивал на ней, подтверждая, что можно лезть. Шэнь Юань глубоко вдохнул - и отправился изображать из себя Брюса Уиллиса в вентиляционной шахте. - Платья придется выбрасывать, - ворчал он, с трудом протискиваясь по норе. В кромешной темноте он одной рукой подтаскивал под себя веревку, а другой отталкивался от жирной и скользкой, будто смазанной чем-то, стенки. Ногами помогать себе не получалось, длинные рукава мешали, а волосы… про волосы вообще лучше было не думать! - Тетушка Чжичжу точно будет расстроена… И чем этот демон вообще здесь все облепил, непонятно, надеюсь только, это не его слюна или еще что похуже. Придется мыться, точно. Сразу, как вылезу. И переодеваться. Это еще если этот урод дворцовый на мою одежду не польстился, а он мог, прям чувствую… Хорошо хоть слизь на стенках не воняла - Юань уже догадался, что она как раз и гасила плетения, замыкая их собой и соединяя оборванные части, путешествие под землей совсем не относилось к тем, что он желал бы когда-либо повторить. Но, к счастью, еще какой-то десяток метров, и Юань увидел впереди выход - и две головы, одну Цинфэна, а другую полузмеиную, с беспокойством заглядывающие внутрь. - Да ползу я, ползу, - сообщил им Юань и зашевелился быстрее. Выбравшись на свободу, он сел на траву и, пытаясь отдышаться, рукавом, тем, что был почище, стер с лица грязь.  Цинфэн стоически промолчал, а демон-калека тактично отвернулся в сторону, не желая, похоже, смущать Юаня еще больше. Немедленно умилившись, Юань вспомнил о том, что полузмей, скорее всего, торопится в демонические земли за новым телом для себя, да и вообще задерживаться рядом с территорией Хуаньхуа точно не следует. Оглянувшись, он убедился, что купол защит Цветочного дворца остался позади - к тому же достаточно далеко, это ж сколько Юань под землей полз! Выглянувшая из-за облаков луна светила ярко, заставляя деревья отбрасывать резкие тени, до города внизу оставалось рукой подать, так заблудиться уже не получится при всем желании.  - Спасибо тебе, - окликнул своего странного провожатого Юань. - Дальше этот Шэнь сам. Полузмей кивнул, а потом распластался по земле в неуклюжей, но старательной имитации поклона. - Удачи с деревьями чрев, - в ответ улыбнулся Юань. - Если что, постарайся передать письмо для Шэнь Юаня на пик Цинцзин ордена Цанцюн. Мой брат меня отыщет, а я постараюсь помочь. Полузмей на мгновение замер, просвистел что-то непонятное, снова закивал и через мгновение уже скрылся в траве, явно спеша исчезнуть с человеческих земель. - Да, нам тоже пора сваливать из этих гостеприимных мест, - вздохнул Юань и начал сматывать веревку, которую Цинфэн умудрился привязать к ближайшему дереву каким-то совершенно невообразимым узлом. - Время! Время! - в лучших традициях Чжи-эра поторапливал его Цинфэн, а потом и вовсе ухватил за подол платья и потащил вниз по склону, так что веревку Юань запихивал в цянькунь уже на бегу. Ну и о переодевании речи уже не шло, конечно. Ну и ладно, время еще будет, а грязь тоже маскировка. - Отойдем подальше, - сообщил он фениксу, оставившему его одежду в покое и взмывшему повыше, - и взлетим. Лететь все равно быстрее, чем бежать, да? - летящий рядом Цинфэн курлыкнул, что можно было принять за согласие. - Туманным путем пока опасно, кто знает, вляпаемся в какую-нибудь сигнальную нить, и пиши пропало! Цинфэн покосился на него, как Юаню показалось, с уважением. - И нам нужно на Цанцюн, вернее, на Цинцзин, предупредить Цзю-гэ, - выдохнул Юань, перепрыгивая через лежавшее на дороге трухлявое дерево. - В порядок себя приведу по дороге где-нибудь, подальше отсюда! Внезапно Цинфэн замер в воздухе, а потом заклекотал и ударил крыльями, вновь разжигая на концах перьев пламя.  - Что? - Юань чуть не упал, пытаясь затормозить, рефлекторно слился с природной ци, а потом увидел среди деревьев силуэт человека, который быстро поднимался вверх по склону. Но что самое странное, что-то в этом человеке цепляло взгляд, будто знакомое что-то было в том, как он двигался… Что-то такое… Человек нырнул в тень, затем снова оказался на свету, и Юань глазам своим не поверил! - Цзю-гэ! - закричал он и кинулся ему навстречу. - Стой!  Шэнь Цинцю словно споткнулся, вскинул голову, а потом рванулся навстречу. - А-Юань! Они влетели в объятия друг в друга, заговорив, казалось, разом. Юань обхватил Цзю-гэ руками, крича: “Как ты здесь оказался?! Тебе нужно как можно быстрее убираться отсюда!” и ”Цинфэн, это свои!”, а Цзю-гэ, не менее громко твердя что-то про Цинцзин, прижимал его к себе одной рукой, а второй творил какие-то совершенно немыслимые печати, которые рассыпались вокруг искрами. Цинфэн, возбужденно крича, носился над ними, точно сумасшедший раскормленный светлячок, чем еще больше добавлял неразберихи, а потом где-то позади раздался глухой отдаленный грохот и земля под ногами содрогнулась так, что Юань потерял равновесие и чуть не свалился вместе с братом на землю. Похоже, пещеры под Цветочным дворцом все-таки приказали долго жить… - Быстрее! - выдохнул Юань, хватая Цзю-гэ за руку. - Уходим отсюда! Хуаньхуа какое-то время будет ни до чего, а мне столько тебе нужно рассказать!  Цзю-гэ кивнул, глаза у него на мгновение просияли зеленью, а Шэнь Юань запоздало вспомнил, что грязный, как… как…  - Цзю-гэ, прости, я весь в земле и еще какой-то дряни, твое платье… - Шэнь Юань поспешно попытался отодвинуться, отдавая себе отчет, что одежде Цзю-гэ, скорее всего, уже не поздоровилось, и он угваздал главу Цинцзин всем тем, что насобирал на себя во время побега из Водяной тюрьмы в пещерах, в лесу и в норе. Но Шэнь Цинцю только прижал его к себе крепче. - Ерунда, дома отмоешься, - сверкнул глазами он и резко обернулся на шорох, который сам Юань распознал только парой мгновений позже. А повернув голову в ту же сторону, чуть не уронил челюсть. “Цянь Аньжуй”-то здесь откуда?! Разом вдруг осозналось, что платье больше похоже на тряпку, которой замывали пол от земли и глины, чем на приличную одежду, и что на голове давно уже не прическа, и на волосах висит прилипшая паутина, и мусор, и пыль, и сам Юань, должно быть, пахнет гарью и дымом, и вообще… Надо было переодеться! Почему он не переоделся?! Финальным аккордом Юань вспомнил, как засматривался на обнаженную спину “Цянь Аньжуя” и чуть не сгорел на месте от стыда и неловкости. Он уже открыл рот, чтобы выдавить из себя хоть какое-нибудь приветствие, как внезапно сообразил, что под слоем грязи его могут не узнать! Точно! Цянь Аньжуй же не знает, что он и Шэнь Цинцю подружились, а значит, и не подумает, что он там мог подумать! Для надежности Юань вообще развернулся к Цзю-гэ и спрятал лицо на его шее, надеясь, что Цзю-гэ не станет возражать - и сглотнул комок в горле, когда тот прижал его крепче и на мгновение коснулся губами волос. - Юэ-шисюн сейчас будет, - послышался голос “Цянь Аньжуя”, и Юань непонимающе сдвинул брови. - Возвращаемся? Юэ-шисюн… скорее всего Юэ Цинъюань, глава Цанцюн, тот самый, который… которого. Юань уткнулся в брата сильнее, чувствуя, как начинают пылать уши и шея. Но почему шисюн? Даже если “Цянь Аньжуй” мужчина и бывший глава Байчжань, все из поколения “Цин” должно быть ему “шичжи”! Кто он на самом деле? Прошляпить появление Юэ Цинъюаня не хотелось, и Шэнь Юань постарался прислушаться к ци вокруг и дыханию леса.   Цзю-гэ ощущался теплым, словно пламя домашнего очага, и Юань едва удержался от того, чтобы запустить между ними циркуляцию ци. Чуть дальше был факел “Цянь Аньжуя”, а дальше, дальше стремительно приближался… Маяк. Тот самый маяк, на который он тогда вышел. - Цинцю-шиди! Что слу… сяо Юань?! Узнал?! Но как? Он же весь грязный и лица не видно! - Быстро возвращаемся к портальной печати, - скомандовал Шэнь Цинцю, и Юаня аж согрело знакомыми интонациями. В порыве он даже стиснул Цзю-гэ в объятиях. Как же он по нему скучал! И по голосу, и по рассудительности этой! - Здесь нам больше нечего делать. - Этот шиди так не думает, - вдруг сурово заявил “Цянь Аньжуй”, а следом Юань услышал такой звук, словно меч стремительно крутанули в воздухе. - Нужно заставить Хуаньхуа понять, что они совершили большую ошибку. Откуда-то со стороны вдруг согласно свистнул Цинфэн. Юань аж похолодел, представив, во что может вылиться объединение такого воина, как “Цянь Аньжуй”, с мстительным фениксом. Он даже забыл о том, что его не должны узнать, вскинулся, в панике посмотрев на подошедшего Ци-гэ… то есть, разумеется, Юэ Цинъюаня, главу ордена Цанцюн. Он же политик, практически - дипломат! Он должен понимать, как Цветочный дворец воспримет открытое столкновение! - У них там пещеры обвалились, наверное, - проговорил он, запинаясь. - Чэн Дэчжэн уже все понял. Скорее всего. - Этот глава Цанцюн желает лично в том убедиться, сяо Юань, - веско ответил тот и, на миг положив свою ладонь ему на плечо, осторожно сжал, будто успокаивая. - Не беспокойся, этого разговора хозяин Дворца не забудет. Внимательно прислушивающийся к разговору Цинфэн, сидевший на ветке здоровущей сосны, что росла чуть поодаль от Ци-гэ… то есть, главы Юэ, опять курлыкнул и прокатил по оперению огонь. И что, они все хотели, чтобы Юань расслабился после такого?! - А-Юань, - позвал его Цзю-гэ, продолжая держать так, словно он мог в любой момент исчезнуть. - Они посмели сначала напасть, а потом и похитить второе лицо в Цанцюн. Необходимо обозначить наше недовольство, иначе это примут за слабость. Точно, Хуаньхуа же думали, что охотятся на Цзю-гэ! Шэнь Цинцю замолчал, но ладонь его скользнула у Юаня по спине, и Юань чуть глаза не прикрыл, так приятно это было. - Да я там… Цзю-гэ, но тебе туда нельзя никак! Там Цю Хайтан, а старый глава… Он спит и видит, как лишить Цанцюн стратега!  - Вот как? - всего два слова от Юэ Цинъюаня, а Юань аж мурашками покрылся, столько силы и угрозы в адрес Хуаньхуа там прозвучало.   - Пусть Шэнь-шисюн забирает брата, - таким же не сулящим ничего хорошего тоном, поддержал его “Цянь Аньжуй”. - А этот шиди напомнит Цветочному дворцу о славе и гневе Байчжань. - Лю-шиди в своем праве, - кивнул Цзю-гэ. Юань и глазом не успел моргнуть, как в руке Шэнь Цинцю появился сверкающий Сюя. - А глава Цюндин очень постарается не разочаровать этого шиди своей деликатностью в разговоре с стариком, верно? Подождите. Подождите-подождите. Лю-шиди?! Это, это не “Цянь Аньжуй”? Это - Лю Цингэ? Вот это?! Юань рисовал в своем альбоме не только главу Цанцюн, но и Бога войны Байчжань?! Стойте! Альбом! - Погодите! - чуть не подпрыгнул на месте Юань, забывая обо всем, кроме главного. - Не верьте ничему, что Чэн Дэчжэн скажет! Особенно про особые отношения с Цзю-гэ! “Цянь Аньжуй”... нет, Лю Цингэ ухмыльнулся. - Полагаю, - невозмутимо сказал он, - этого мастера в подобном обвинить не посмеют.  - Отправимся вместе, - согласился Ци-гэ, и Юань обязательно возразил бы и непременно привел еще какой-нибудь веский довод, но тут в разговор вмешался Цинфэн. Видимо, рассудив про себя, что обретение новых союзников в деле несения возмездия Цветочному двору позволит ему приблизить к Чэн Дэчжэну справедливую кару, мелкий феникс слетел с ветки, окутался пламенем и, веско заявив “Проведу!”, ринулся обратно тем же путем, которым они с Юанем добрались сюда. Явно указывая дорогу остальным. Явление огненной птицы, надо сказать, произвело эффект разорвавшейся бомбы. - Духовный спутник? - Феникс Юаньцяньго! - Говорящая птица?! - и только Лю Цингэ отреагировал более-менее предсказуемо, в то время как Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюань и удивились-то не особенно сильно. - Цинфэн, нет! - выкрикнул Юань, едва не сходя с ума от всего навалившегося. Надо было придумать какую-то причину, вескую причину, такую, чтобы удержать феникса рядом, а то с его мстительностью от Цветочного Дворца камня на камне не останется! - Ты нужен мне здесь! Он кинулся бы следом на мече, пытаясь перехватить мелкого мстителя до того, как тот нырнет в треклятый лаз, но вырываться из рук Цзю-гэ не хотелось, а потом и Цинфэн, сердито заклекотав и описав огненный круг между деревьями, все же вернулся и сел на прежнюю ветку, взъерошив перья и всем своим видом демонстрируя недовольство. Юань облегченно выдохнул, и Цзю-гэ тут же погладил его по спине, словно утешая. А в следующий момент вокруг всколыхнулась ци, и Юань снова чуть не подпрыгнул в руках брата, когда земля под ногами просияла, рождая из себя большую духовную печать. - Глава Юэ, - вздохнул Шэнь Цинцю, - как всегда, не жалеет сил. Что? Ци струилась по траве, переливаясь нежно-голубым светом, в котором то и дело возникали розовые и золотистые оттенки, а сложность плетения навевала мысль о том, что это очень - очень! - непростая печать. Неужели портальная?!  - Рисковать не будем. Вам с братом лучше вернуться в орден, - бросил удивительно грозный Юэ Цинъюань. - А мы с Лю-шиди закончим дела здесь. Цинфэн одобрительно курлыкнул и паинькой перепорхнул с ветки Юаню на плечо. А вокруг уже разгоралось свечение. - Скрижаль Хуаньхуа будет хорошо смотреться в зале собраний, - заметил вдруг Цзю-гэ, на что Юэ Цинъюань с Лю Цингэ улыбнулись с почти одинаковым мрачным предвкушением, и это было, чтоб его, так горячо! Задержав дыхание, Юань замер на миг, а свет вокруг взвился до небес и так же быстро погас, забирая с собой и лес, и ночь, и Лю Цингэ, на которого Юань не успел наглядеться, и Юэ Цинъюаня, уже вытаскивавшего из ножен знаменитый Сюаньсу. Вместо этого Юань увидел ярко-освещенный ночными жемчужинами зал с высокими колоннами и плитами из черного и белого мрамора на полу. И только здесь Цзю-гэ выдохнул, словно до этого времени был предельно сосредоточен и напряжен. - Это портальный зал пика Цюндин, А-Юань, - сказал он, разжимая объятия, но все равно беря Юаня за руку. - Здесь ты, наконец, в безопасности. У Юаня даже в глазах защипало. Чужой казалось бы человек, хоть и главный злодей в низкопробном романе, а забота как у члена семьи.  Цинфэн такое тоже оценил благосклонно. - Ужин! - сообщил он и, спрыгнув с плеча Юаня, расправил крылья, беря курс к выходу из зала. - Ужин будет обязательно, - на полном серьезе кивнул Цзю-гэ, - только сначала я должен убедиться, что ты в порядке, А-Юань. Растрогавшись окончательно, он кивнул в ответ и вытер глаза рукой. Грязной. Ой. - Извини, я весь в земле и этой демонической слизи… - опять начал он и тут же прикусил язык, увидев изменившийся взгляд Цзю-гэ. И через мгновенье уже стоял на Сюя, а Шэнь Цинцю обнимал его со спины, и в ушах свистел ночной ветер, а под ногами простиралось целое море огней.  Цанцюн походил на маленький город: на склонах двенадцати пиков, и впрямь чем-то напоминавших формой острия клинков, мерцали ночные жемчужины, а радужные мосты между вершинами светились в свете луны, словно были хрустальными, да еще и с неоновой подсветкой, меняющей цвет. И Юань, куда ни кидал взгляд, везде видел людей - и защиту, подобную той, что накрывала Цветочный дворец пленочным куполом. Закравшуюся мысль, что он видит немного не то, что полагается видеть нормальным заклинателям, Юань отбросил, как абсурдную. Цинфэн нагнал их, когда Сюя заложил в полете дугу, плавно поворачивая к вершине, которая была пониже остальных, а ее склоны в некоторых местах представляли собой настоящие террасы. Воздух наполнился ароматом трав, сильно напомнивших Юаню родной орден. - Пик Цяньцао, - словно услышав немой вопрос, произнес Цзю-гэ и направил меч вниз, к большому ярко освещенному дому, около которого, вглядываясь в небо, стоял какой-то человек с почти такой же, как у Цзю-гэ, заколкой. Неужели Му Цинфан? Знаменитый на весь мир лекарь?! А Юань в таком виде, словно вылез из последней дыры! - Цинцю-шисюн! - Они не успели спуститься на траву, как тот бросился к ним. - Если этого шиди не обманывают глаза, твои поиски увенчались успехом! - Му-шиди, - с тревогой глянул на него Цзю-гэ, - прошу тебя осмотреть моего брата. Самым тщательным образом. И что-то такое было в его голосе, что Юань даже испугался. Он же не мог подцепить в той норе смертельную для заклинателя с золотым ядром заразу?! Ведь нет? Му Цинфан взглядом испросил у Юаня разрешения, а затем аккуратно взял его за запястье. Тончайшее, деликатнейшее прикосновение ци, почти как легкое дуновение воздуха, тронувшее сначала вены, а потом и золотое ядро - Юань почти не чувствовал этого незаметного сканирования, но не отдать должного мастерству этого человека не мог. Даже Сюй Личжи, наверное, не стал бы ругаться на его дилетантство! Пока они стояли чуть ли не на пороге дома, к ним стали подлетать какие-то люди - и как только узнали, вот вопрос! Ученики или мастера, Юань толком даже не понял, но Му Цинфан кивнул Цзю-гэ, будто говоря, что все под контролем, и тот отошел на пару шагов в сторону, принимая первый доклад. - Попыток преодолеть барьеры не отмечено, - сообщил Шэнь Цинцю какой-то юноша в черно-белой форме, - происшествий тоже не было. - Щиты держать на том же уровне, удвоить число наблюдателей, - ответил тот и бросил взгляд на спешившую к нему женщину. - Ци-шимэй вернулась? - Да, Шэнь-шибо, она прислала эту ученицу сообщить, что будет контролировать охранные контуры до возвращения главы ордена и главы Байчжань. Мастера Байчжань тоже готовы к любому повороту событий. - Этот мастер будет на Цинцзин, - забыв про Му Цинфана, Шэнь Юань смотрел на брата во все глаза. Шэнь Цинцю, глава второго пика, был сейчас в своей стихии - и был потрясающим. - Если произойдет что-то непредвиденное, пусть сообщают на оба пика. - Да, глава Шэнь, - и юноша, и женщина разом поклонились.  Юань, правда, подметил, что они изо всех сил старались не коситься в его сторону, и это еще хорошо, что Цинфэна рядом не было. Подождите, а где Цинфэн?! Юань похолодел - снова, в который раз уже за этот нескончаемый день.  Судя по тому, что он помнил из романа, пик Цяньцао славился своими садами, в которых росли редкие - и редчайшие! - духовные растения. Внутренние сады пика лекарей так вообще были местом, куда закрыт вход не только ученикам, но и мастерам других пиков, чтобы те не нарушили баланса природной ци своей духовной силой.  А еще в садах Цяньцао рос жемчужно-лунный персик, местная хрупкая легендарка, из-за которой, вроде бы, Ло Бинхэ, уже уничтожив Цанцюн, не стал превращать пик лекарей в выжженную пустыню. Слова “персик” и “Цинфэн” моментально сложились в одну картину. - Шэнь Юань, насколько может судить этот мастер, - негромко произнес Му Цинфан и улыбнулся, - находится в полном порядке. Признаться, этот глава Цяньцао и не припомнит, когда в последний раз видел у кого-то столь идеальный баланс ци. Ему не стоит так беспокоиться. Юань, делая вид, что просто осматривается, изо всех сил вглядывался в темноту. Стоит, еще как стоит!  - Еще бы убедить в этом моего брата, - выдохнул он, с каждой минутой начиная нервничать все больше.  Этот персик же чуть ли не калька с Белого древа Гондора! Да у него даже завязи были наперечет, а если плоды еще не поспели, Цинфэн же попробует каждый!  Вот же… так подставить Шэнь Цинцю! В первый же день! Тут хочешь не хочешь, придется компенсировать ущерб, а чем? Не деньгами же! Новое дерево выращивать?! Он чуть ли не в ужасе глянул на главу Цяньцао, пытаясь понять, насколько он милосердный чело… заклинатель и как сильно будет расстроен потерей драгоценных плодов. - Успокоительный чай или отвар? - неожиданно тепло улыбнулся тот. - Столько волнений, этот лекарь очень понимает переживания младшего брата главы Цинцзин. Да! Да! Должно быть, согласие так явно отразилось у него на лице, что Му Цинфан, все так же приветливо улыбаясь, жестом предложил пройти в дом. - Этот Шэнь боится, что его внешний вид еще приемлем в темноте, но при свете создаст слишком много неловкости, - моментально нашелся Юань и тоже улыбнулся, стараясь выглядеть максимально безобидно. - Ох, - уловка сработала, а знаменитый лекарь смутился. - Этот мастер просит прощения за недогадливость. Конечно, младший брат Шэнь-шисюна может подождать здесь. Отлично! Юань радостно закивал и, еле дождавшись момента, когда лекарь развернется и поспешит в дом, быстро огляделся по сторонам. Около Цзю-гэ стоял, судя по всему, еще кто-то из глав пиков, если судить по заколке в виде рукояти меча на голове. Он активно жестикулировал, указывая куда-то на темные вершины, усеянные огнями, как гигантским выводком светлячков, а Шэнь Цинцю хмурился, что-то ему отвечая. Что именно, Юань не слышал - похоже, собеседников укрывал полог тишины. Но и неважно. Поймав на себе взгляд Цзю-гэ, Юань ободряюще улыбнулся и кивнул, давая понять, что с ним все в порядке, и он тут просто постоит в сторонке и отдохнет. Шэнь Цинцю заметно расслабился, вновь поворачиваясь к тому, с кем разговаривал, и Юань тут же, не теряя ни секунды, шагнул в тень дома и слил свою ци с природной, обращаясь внутри себя к своему духовному спутнику и пытаясь отыскать, где он находится. А найдя, мысленно выругался и бросился туда, где ощущался возбужденно вспыхивающий огонек. И всего-то оказалось - во внутренний двор дома завернуть! Цинфэн нашелся в кроне раскидистого кустарника: феникс деловито обкусывал грозди переспевших темных ягод, и Юань готов был поспорить: если бы мог урчать, то урчал бы от удовольствия! - Обворовывать чужие сады неприлично! - зашептал ему Юань, примеряясь, как бы выцепить друга из скопления веток, и тут же чуть не схватился за сердце, услышав полный отчаяния и безысходной тоски крик брата. - А-Юань!! - Что? Где? - забыв о Цинфэне, неважно, ягоды - не легендарный персик, Юань вылетел обратно на площадку перед домом и, не обращая внимания на поперхнувшегося главу неизвестного пика, схватил Цзю-гэ в охапку, сразу же запуская обмен ци. - Ты ранен? Что случилось?! Цзю-гэ прижал его к себе с такой силой, что перехватило дыхание. Волна его ци чуть не опрокинула Юаня, а многослойные рукава взметнулись и легли на спину, словно крыльями закрывая Юаня ото всех. - Подумал, снова потерял тебя, - выдохнул Цзю-гэ едва слышно, но его шепот отозвался по спине Юаня колкой дрожью. До встречи с Чэн Дэчжэном эти слова прозвучали бы для него иначе, но теперь Юань знал о Шэнь Цинцю куда больше, и он - провались оно все пропадом! - действительно хотел стать ему братом и семьей! - Что ты, - жарко зашептал он в ответ, - я здесь, Цзю-гэ, я никуда не исчезну, слышишь?  - Тебя из рук только выпусти, опять не найдешь, - глухо, едва слышно ответил Цзю-гэ, едва ощутимо вздрогнув. - Лишь на миг отвернулся, а ты уже пропал.  - Да я феникса искал, - торопливо признался Юань, гладя его по спине. - Вдруг он склюет в ваших садах что-нибудь особо ценное, а ты виноват останешься. Не хотел тебя подвести, думал, потихоньку его найду и вернусь, ты и не заметишь! А он там какой-то куст ощипывает, ягоды трескает, как будто никогда не кормили, мне за него уже стыдно становится!  - Нашел чего стыдиться, - Цзю-гэ с заметным трудом ослабил объятия, а потом потерся щекой о щеку Юаня. - Пусть ест, что захочет, тоже мне беда.  - Да-да, - раздался рядом голос Му Цинфана. Лекарь, как оказалось, успел выскочить из дома и теперь стоял рядом, держа в руках небольшой кувшинчик - наверное, как раз обещанное успокоительное. - Сады Цяньцао не обеднеют от того, что какой-то птице захочется полакомиться ягодами. Упомянутая птица как раз нарезала круги над их головами, зорко высматривая врагов. И ведь бросил еду сразу же, как почувствовал страх хозяина! Цзю-гэ в последний раз глубоко вздохнул и выпустил Юаня из объятий. - Мы с братом отправляемся на Цинцзин, - ровно сказал Шэнь Цинцю, будто не замечая того, какими глазами на него смотрел и глава пика - какого только, интересно? Но по одной только темной одежде Юань его опознать не мог, а угадывать не было смысла. - Му-шиди, этот мастер просит тебя отправиться на Цюндин, на случай, если Юэ-шисюну или Лю-шиди по возвращению понадобится твоя помощь. - Разумеется, - ответил тот и, приблизившись в пару шагов, протянул Шэнь Цинцю принесенный кувшинчик. - Вот, выпьете оба, - велел он и едва заметно улыбнулся. - Будем надеяться, усовершенствованный рецепт придется по вкусу.  Шэнь Цинцю тут же сунул кувшинчик в руку Юаню и обнажил Сюя. Юань хотел было напомнить, что у него есть свой меч и он вполне может долететь, куда нужно, не причиняя неудобств, но одного взгляда в лицо брату хватило, чтобы отказаться от этой мысли. Цзю-гэ было нужно чувствовать его рядом, и Юань был бы последним дерьмом, если бы отказал ему в такой малости. Пик Цинцзин оказался ниже, чем Юань себе представлял. В предрассветном сумраке он выплыл из тумана, поднимавшегося из ущелья, словно большой корабль, и бамбуковая роща, о которой Юань столько читал в романе, шелестела листьями и поскрипывала стволами почти как паруса. Юань был очарован. Вершина просто утопала в зелени, сквозь которую проступали очертания домов, наверное, для мастеров-смотрителей залов, где-то виднелись резные беседки, а то и учебные павильоны, а на самом большом свободном месте располагались несколько приземистых зданий - явно ученические классы, общежития и кухни. А главный дом стоял почти на самой вершине, и вокруг него обнаружился сад с озером, цветниками и фонарями, что роняли на посыпанные песком дорожки теплый свет.  Сходя на заросшую мелкой травой площадку перед бамбуковым домом, Юань почувствовал себя чуть ли не малолетней фанаткой, случайно встретившейся с кинозвездой в супермаркете. Стены и крыша дома оказались светлыми, почти золотистыми - должно быть, бамбуковые стволы вымачивались в каком-то особенном составе, прежде чем их пустили в строительство, но этот цвет придавал дому какую-то легкость и воздушность, настоящую солнечность, которую лишь подчеркивали свитки из белого шелка с удивительно лаконичными пейзажами, которые Юань видел даже с того места, где стоял. - Добро пожаловать домой, А-Юань, - сказал Цзю-гэ, остановившись рядом. Он словно понимал, что Шэнь Юаню нужно немного времени, что он не хочет торопиться - и жаждет запомнить каждую секунду этого знакомства с пиком Цинцзин. С домом Шэнь Цинцю, в который он пришел, как брат Цзю-гэ - и никому больше не позволит его обидеть. К крыше сизой тенью скользнул Цинфэн и, устроившись на фигурном коньке в виде свернувшегося в клубок дракончика, начал чистить перья. Не зная, как сказать о переполнявших его чувствах, Юань нашел руку брата и молча ее сжал.  - Пойдем, - шепнул Цзю-гэ, не трогаясь, впрочем, с места. - Я приготовлю тебе горячую ванну и найду сменную одежду. А еще тебе нужно поесть. - Да, - улыбка, наверняка, вышла глупой, но совладать с ней Юань не смог. - Я такой грязный, что мои платья, наверное, придется просто выбросить… - Их отчистят, А-Юань, - повернулся к нему Цзю-гэ, а потом бережно заправил ему за ухо растрепанную прядь волос. - Не думай об этом, тебе нужно отдохнуть. - Веди, - согласился Юань. - Я заранее согласен на все. - И персики! - донесся с крыши голос Цинфэна. - И персики, - серьезно согласился Шэнь Цинцю и повел его в дом. Внутри оказалось еще лучше. Пахло чем-то травянисто-свежим и таким домашним, что Шэнь Юань даже замер на пороге, глубоко вдыхая, и едва не забыл начать раздеваться, чтобы не трясти грязью с одежды на начисто, до скрипа, вымытые полы. Цзю-гэ, зажигавший свет в ночных жемчужинах, улыбнулся, посмотрев на Юаня, и, похоже, поняв, что ему хочется осмотреться, ушел куда-то глубже в комнаты, оставляя его знакомиться с домом. Первая комната, должно быть, приемная, была чудесной - одновременно сдержанных теплых тонов с редкими всплесками цвета от пейзажей, написанных черной и красной тушью, и напольных ваз вдоль стен и позади небольшого возвышения по типу тех, что Юань когда-то видел во дворцах Закрытого города.  Направо и налево из приемной вели еще комнаты: Юань заглянул в одну сторону, увидев сначала кабинет с мебелью из покрытого темным лаком дерева, судя по легкому аромату - сандаловому. В следующей за ним комнате была устроена библиотека, сейчас утопавшая в предрассветном сумраке, но Юаню удалось разглядеть несколько стеллажей, сплошь заставленных книгами и свитками. - Да-да, - раздался за спиной голос вернувшегося Цзю-гэ, - она в полном твоем распоряжении, как и библиотека пика. К той отдельная тропинка ведет, не заблудишься. Юань только счастливо кивнул. Личным комнатам отводилось левое крыло дома, и здесь на полу лежали циновки и подушки, а на одном из больших стеллажей, занимающих всю стену, стояли расставленные чайники, каждый из которых захотелось изучить, как экспонат в музее. Большое полированное бронзовое зеркало на стене, изменяющее течение природной ци вокруг себя - похоже, пресловутое духовное зеркало, которое было способно отражать демоническую ци, новые шелковые свитки, теперь с изысканной каллиграфией… в следующей небольшой комнатке стоял еще один рабочий стол, с письменным прибором из белого нефрита и фигурками животных, которые не то выполняли роль курительниц, держателей кистей или своеобразных пресс-папье, не то просто радовали глаз хозяина дома. А еще он увидел стол, на котором стояли полупустые тарелки и до сих пор полные чашки, как будто Цзю-гэ, получив какое-то известие, бросил все и вылетел из дома. Юань замялся только на пороге спальни, увидев большую деревянную кровать с элегантным резным балдахином, который совершенно не ощущался массивным, и с полупрозрачными белыми занавесями, сейчас подхваченными шнурами к его столбам. Эта комната, как-никак, все же относилась к святая святых любого жилища, и переступать ее порог без разрешения показалось Юаню на грани приличий. Но тут Цзю-гэ позвал его дальше, и непонятную стеснительность пришлось отложить. Тем более, что за расписной ширмой с журавлями нашлись двери, ведущие в купальню. - Залезай, - подвязывая рукава нижнего платья, сказал Цзю-гэ, кивнув на широкую невысокую приступку, приставленную к огромной деревянной бочке - наверное, метра два в диаметре. - Там внутри скамья, садись на нее, а голову клади вот сюда, - и свернул полотенце в небольшой валик, устраивая его на краю бочки. - Масло для волос ведь твое любимое, жасминовое? Юань сглотнул. Неужели за тот недолгий срок, пока Шэнь Цинцю восстанавливался после ранения в той хижине, он успел заметить, какое душистое масло он предпочитает остальным? - Мне так неудобно тебя стеснять… - вновь попытался извиниться он, но Цзю-гэ только нахмурился. - Теперь моя очередь о тебе заботиться, А-Юань. Лезь уже в бочку, - сообщил он, и от этих слов тоже слегка екнуло сердце - так по-домашнему это прозвучало. Ну, раз Цзю-гэ настроен решительно… Юань стащил последние платья, бросив их на пол около приступки, и залез в бадью.  - Ммм… - Душистая вода оказалась расслабляюще горячей, как раз той температуры, которую он любил, и погрузиться в такую с головой оказалось отдельным удовольствием. - Как же хорошо…  Вынырнув, Юань тщательно вымыл лицо, а потом, со смущением поймав поплывшие по поверхности воды обрывок сухого листа и кусок ветки или корня, испепелил их ци и откинулся на бортик, устроив голову на полотенце. Цзю-гэ смотрел на него с улыбкой, а потом протянул руку и вытащил из волос еще какой-то мусор. - Там была нора под защитным барьером, и я вынужден был ползти по ней, как червяк, - в свое оправдание пробормотал Юань, а Цзю, тихо вздохнув, потянул его голову к лежавшему на краю бочки полотенцу. - Не нужно ничего говорить, - сказал он и посмотрел Юаню в глаза. - Ты можешь быть каким угодно червяком, но ты все равно мой родной брат. И я буду тобой гордиться. Юань только сейчас понял, как же сильно он устал. Но обманывать Цзю-гэ… нет. - Я очень хотел бы, чтобы так оно и было, но… - голос сел, но Юань решительно выдавил из себя продолжение. - Но это же не так. Люди могут быть похожи друг на друга, у них может совпадать фамилия или их духовные корни могут дополнять друг друга, но это просто совпадение, Цзю-гэ. Конечно, я буду счастлив побрататься с тобой, если ты захо… - Балда, - вдруг перебил его Цзю-гэ и, зачерпнув воды небольшим ковшиком, вылил ему на макушку, явно вымывая из волос очередную грязь. - Ты мой родной брат. Тот, кого ты называешь наставником, украл тебя из семьи. - Что?.. - в первый момент не понял Юань. Сюй Личжи - и украл?! - Да быть того не может! Наставник вообще нико… - Ты продолжаешь ему верить? - помрачнел Цзю-гэ. - После того, как он допустил, чтобы тебя схватил Чэн Дэчжэн? - Погоди, - Юань поймал его за руку, не давая снова наполнить ковшик. - Учитель не мог! Зачем ему вообще?! И потом, он месяца три как вознесся, и это точно не… - Значит, ему повезло, не придется его убивать, - жестко заметил Шэнь Цинцю. - За то, что он сделал.  - Да не делал он ничего, - защищая Сюй Личжи, выдохнул Юань. - Он меня вырастил… Да он мне как отец вообще! - Слишком много совпадений, не находишь? - Цзю-гэ совершенно спокойно разжал его хватку на своей руке и снова полил Юаню на волосы, мягко распутывая пряди. - Ты же не помнишь своего детства, верно? - В этом нет ничего странного, - возразил Юань, почти против воли закрывая глаза, чтобы насладиться приятными ощущениями. Почувствуй себя Цинфэном, как говорится. - Вот именно, - а Цзю-гэ коварно еще и помассировал макушку Юаня пальцами. - Ты верил своему наставнику на слово, но на самом деле все было совершенно иначе. Юань подумал было возразить, но потом сообразил, что рассказывать об ордене Юаньцяньго и его немного чокнутых мастерах, которые притягивают души учеников, укореняя их в плодах-кувшинах с розовой жижей, все же пока не стоит. Для Цзю-гэ это объяснение ничего не изменит, он обязательно найдет кучу опровержений, да и… Родные или нет, какая разница! А чтобы изменить отношение брата к Сюй Личжи, у Юаня будет масса времени. - Он очень хороший, - все-таки вздохнул он. - Я по нему очень скучаю… Так же, как скучал по тебе. Цзю-гэ помолчал, вновь и вновь поливая ему водой волосы и скользя сквозь них рукой, как гребнем. - В любом случае, теперь ты со мной, - наконец сказал он. - Теперь о тебе буду заботиться я. Это означало нейтралитет - даже нет, нейтралитетище! - и Юань благодарно потерся затылком о ласкающую ладонь. - Я тоже не позволю никому причинить тебе вред, Цзю-гэ, - сказал он и закрыл глаза, когда Цзю-гэ начал намыливать ему волосы какой-то душистой пеной. - И особенно Цветочному дворцу. Чтобы сказать следующую фразу, потребовалось сделать глубокий вдох. - Чэн Дэчжэн намерен использовать Цю Хайтан, чтобы опорочить твое имя. Пальцы в волосах замерли, и догадаться, о чем думает в этот момент Шэнь Цинцю, труда не составило. Юань решительно развернулся и посмотрел ему в глаза.  - Я бы хотел, чтобы этой мерзости вообще не существовало на свете, - тихо произнес он. - Той, через которую тебе пришлось пройти.  В лице Цзю-гэ что-то дрогнуло, а в глубине глаз начало зарождаться отражение чувства, на которое Юань пока запретил себе отвлекаться. - Они просто больные ублюдки! - продолжил он, невольно повышая голос. - Что семья Цю, что Чэн Дэчжэн! Один урод свихнулся от вседозволенности, а второй использует идиотку, у которой и без того в голове не все дома! Он ведь специально раздувает ее гнев, направляя на тебя, плещет маслом в огонь, да только у Цю Хайтан все равно сережки с жемчугом стоят наравне с братом, понимаешь? - Нет, - немного растерянно ответил Цзю-гэ. Юань рывком подался к нему ближе, так что даже вода выплеснулась из бочки через край, окатив Цзю-гэ и разлившись лужей по полу, но кого это сейчас волновало! - За то, что эти твари делали с тобой, за то, что хотели сделать, смерть - заслуженное наказание, - выдохнул Юань. - Пусть без суда, слышишь? Да с их деньгами и связями извращенец Цю Цзяньло бы чистеньким вышел, а дальше было бы еще хуже! Или ты думаешь, его отец ничего не знал? Все в доме слепые и глухие были? Избиения от большой любви родились? - Но Хайтан меня защищала, я мог заснуть только у нее в комнате, и… - И что? - почти рявкнул Юань. - Она теперь непогрешима до скончания веков? За то, что слепая полоумная идиотка, которая не понимает, что у нее под носом происходит? Ах, меня братик любит, он мне браслетик подарил и раба в мужья? А потом по плечику погладил и голенькой в постель положил, да? Хватит ее оправдывать! Хватит принижать себя! - Ты… - глаза у Цзю-гэ распахнулись шире и подозрительно заблестели, - меня защищаешь? Беглого раба?  - Жертву, которой повезло вырваться! Подростка, который нашел в себе силы сопротивляться! Который боролся за жизнь! - Юаня уже несло и останавливаться он не собирался. - Или что, ты должен был в ногах у сволочей валяться и спасибо за каждый удар говорить?! - Но я… - мотнул головой тот, и взгляд его наполнился виной. И обреченностью. - Ты ведь не знаешь, А-Юань… Потом я связался с темным заклинателем и два года… Окончательная картинка, словно паззл, сложилась в голове с каким-то громким щелчком. Юань видел в библиотеке Юаньцяньго книги о том, что такое демонические практики и как они извращают дух! Он читал о жути вроде человеческого котла и принципах создания проклятых артефактов.  Так Цзю-гэ еще и в руках подобной твари побывал! Подростком! Вот откуда взялись искалеченные вены, точно! Те ужасающие изломы, такие старые, а он, дурак, тогда сразу не понял! - Тебя еще и травили! - в ужасе вскрикнул он, вскакивая на ноги и хватая Цзю-гэ за плечо, чтобы ни в коем случае не дать ему отстраниться.  А потом дернул его к себе и обнял - прямо так, мокрый, в пене этой, неважно! Направил ци в вены Цзю-гэ, снова и снова ища не то что повреждение вен, даже намек на них - выглаживая своим потоком духовную структуру брата, обхватывая его золотое ядро своей ци, пытаясь согреть, уберечь, защитить… - Что ты… делаешь? - почти беспомощно выдохнул вдруг Цзю-гэ, а Юань, каким-то наитием понимая, что не хватает последнего штриха, чтобы объединение ци стало идеально полным, повернул его голову к себе и поцеловал в губы, раскрываясь так, как это делал Сюй Личжи. Цзю-гэ на мгновение замер, а потом стиснул Юаня в ответ, да так, что показалось, даже пик Цинцзин вздрогнул. Про бочку с водой уж и говорить не стоило.  А потом Шэнь Цинцю разорвал поцелуй и зашипел: - Не смей! - Что?... Юань оглушенно моргнул, а его еще и встряхнули, снова выплескивая часть воды на пол. - Не смей, слышишь? Никогда, никому, ни в коем случае не показывай, что знаешь технику ордена Юаньцяньго!  - Что?! - очумело переспросил Юань, понимая, что “не смей” сначала отнес к поцелую, и еще не успел перестроиться. - Тратить легендарные сокровища из найденного тайника на какое-то вино! Ты с ума сошел, А-Юань! Кристаллами средоточия ци разбрасываться на каждом углу! Да ты хоть понимаешь, как это опасно?! - Не какое-то, а для тебя! - возразил он. Ну и пусть сокровища, но у Юаня-то они в саду растут! А кристаллами даже наставник расплачивался и ничего такого не говорил. Юань запоздало вспомнил, что у него на голове пена, а сам он сидит в бочке для купания, а Цзю-гэ вообще в мокром платье стоит. Он снова окунулся в воду, смывая мыльный отвар с волос, а потом продолжил. - Чего их беречь-то? Или вино тебе не понравилось? Прости, я первый раз… Цзю-гэ опять поймал его за плечи - и опять тряхнул. - Ты понимаешь, что Хуаньхуа посчитали тебя мной? Ты осознаешь, что они решились напасть на второе лицо в Цанцюн только из-за кристаллов средоточия? - воскликнул он. - Сколько ты засветил - один, два, десяток? Они открыли на тебя - на меня - охоту, разослали повсюду своих шпионов, отважились заключить в Водяную тюрьму - их даже не смутил риск, что Цанцюн отомстит! Ну… возразить было нечего. - Но я же сбежал… - пробормотал Юань, только сейчас испугавшись мысли, что если бы в лапы Цветочному дворцу попал Цзю-гэ, он бы погиб там, в пещерах. - Прости. Я вас всех подвел. Но я не хотел, правда. Цзю-гэ вдруг застонал, словно от боли, и вновь прижал его к себе. - А если бы… если бы ты не смог сбежать? Если бы не феникс, которого ты нашел в сокровищнице древнего ордена, что бы тогда? Я бы снова тебя потерял, уже навсегда - ты это понимаешь?! Юань только представил себе на миг, что чувствовал бы на месте Шэнь Цинцю: с тем прошлым, о котором он уже знал, с той убежденностью, что у него есть потерянный в детстве брат - настоящая семья, которую он не успел защитить и которую снова отняли, и ужаснулся. - Нет, ты что! - выдохнул он в мокрый шелк на груди Цзю-гэ. - Все обошлось, мы теперь вместе, а с Чэн Дэчжэном мы разберемся и с Цю Хайтан тоже, может, их вообще там в пещерах завалило. Ты не видел, какой огненный шторм там устроил Цинфэн, он такой молодец и охраняет меня изо всех сил. И вообще, это все не зря было! Теперь мы знаем больше, и… - он вспомнил о главном, наконец. - У вас тут в ордене тоже предатель есть!   - Откуда ты знаешь?! - изумился Цзю-гэ и даже по волосам его гладить перестал. - Я видел встречу какого-то заклинателя с ледяным демоном, - поднял голову Юань. - Он ему еще возвращал артефакт ажурный, вроде дьяволова шара - такой, вырезанный из кости или нефрита, не знаю. - Ажурный шар? - почему-то переспросил Цзю-гэ, словно не поверив своим ушам. - Какой? Сможешь описать подробнее? И где ты их видел? - Можно я сначала из воды вылезу? - спросил Юань, и Цзю-гэ словно опомнился. Один его взмах рукой, и лужи на полу высохли, а мокрые платья вновь стали сухими и чистыми. А Юаня ждала стопка полотенец и одно развернутое, едва заметно пахнущее полынью и лимонной травой. - Сейчас дам тебе одежду, - сказал Цзю-гэ, почему-то заворачивая Юаня в полотенце, а не высушивая ци так же, как пол или свои платья. - И волосы надо расчесать. - Да у меня… там, в цянькуне есть, - смущенно проговорил Юань, растроганный заботой чуть ли не до слез. - Была, во всяком случае, если Чэн Дэчжэн не позарился. Цзю-гэ, промакивая ему волосы, промолчал, но так красноречиво, что Юань немедленно вспомнил про заданный вопрос. - А шар… - он показал руками размер большого грейпфрута, - вот примерно такой, белый, с прихотливой резьбой. Вот как будто весь плетеный… очень тонкая работа. - Тебя тогда заметили? - хмуро уточнил Цзю-гэ и, встряхнув тонкое нательное платье, помог Юаню в него облачиться сначала в него, а потом и в, похоже, домашние одежды - из плотного шелка нежно-зеленого цвета с тонкой полосой вышивки по вороту. Пояс, правда, к ним прилагался трехслойный, на самом Шэнь Цинцю был даже проще, но Юань спорить не стал. - Нет, я сбежал оттуда сразу же… почти, - пока Цзю-гэ переодевал свое испачканное в земле верхнее платье, честно сообщил он и отыскал свой цянькунь в ворохе грязной одежды. А потом, уже на выходе из комнаты, развязал его, чтобы просто убедиться, что… - Вот ведь! Точно польстился! Что ему, дворцовых одежд мало, что ли?  - Если они тоже были из паутинного шелка, то совершенно не удивлен, - отметил Цзю-гэ. - Лично я твое одеяло без колебаний присвоил. - Какое одеяло? - не понял Юань, больше обрадованный тем, что купленный для Цзю-гэ веер - тот, с горным пейзажем, остался на месте. Это значило, что хоть один подарок можно было вручить из рук в руки. - Вот это, - махнул рукой в сторону постели Цзю-гэ, и Юань с изумлением узнал свое одеяло - то, что он оставил на поляне после… ну, близкого знакомства с Ци-гэ.  - Ты под ним спишь, - заулыбался он, почему-то умилившись донельзя.  - Конечно, - спокойно согласился Шэнь Цинцю. - Ведь оно же принадлежало моему брату. Юань не совладал с эмоциями и обнял его, просто чтобы почувствовать еще раз, что Цзю-гэ рядом.  - Я так рад, что встретил тебя, - признался он Шэнь Цинцю.  Главному злодею Цанцюн, ага, если б сейчас Юаню кто-то сказал такое, просто извинениями не отделался бы. За отточенной внешностью и острым языком Цзю-гэ билось живое и горячее сердце, и руки, что сейчас держали Юаня в объятиях, были надежнее любого щита.  - А-Юань… - теплые губы прижались к виску. - Ты даже не представляешь, что ты для меня значишь. И что для меня значило получить от тебя хоть какое-то известие… - Почему хоть какое-то? - улыбнулся Юань. - Я очень тщательно их выбирал. А фарфор уже доехал? И ва… - он чуть не поперхнулся, поймав взгляд Цзю-гэ, - …за. - Ваза? - уточнил глава Цинцзин со слабой улыбкой.  Юань кивнул и тоже заулыбался, счастливый от того, что был рядом с тем, по кому так долго скучал. И сейчас прежняя неуверенность и готовность отойти в сторону казалась не деликатностью, а почти трусостью. - Твои сладости сформировали у меня новую привычку, а вино сохранило мне если не жизнь, то свободу, - продолжил Цзю-гэ. - Уж не знаю, разбирался ли ты в свойствах трав, на которых настаивал вино, но, как выяснилось, оно как минимум взвинчивает защитные свойства ци на максимум, так что ловчая команда из Хуаньхуа мои щиты так и не пробила. Про нападение Юань уже знал и в очередной раз порадовался, что выбирал травы посильнее. Правда, насколько - не очень представлял. - И кстати, А-Юань, что за “если еще не забыл”? Ты серьезно думаешь, что я мог бы?! Ты спас мне жизнь, ты совершил невозможное, исправив мои духовные вены, ты вернул мне друга - и считаешь, это ничего не стоит? Как ты там мне сказал? “Хватит принижать себя”? - Квиты, - от стыда хотелось просто провалиться под землю. В самом деле, о чем он думал?! - Я просто не хотел тебе навязываться.  - Балбес, - сообщил его волосам Цзю-гэ. - За тобой глаз да глаз нужен.  - Согласен, - в груди у Юаня разливалось горячее счастье. - Но хоть феникс у тебя правильный. - Повезло, - и улыбаться он начал, как ненормальный, наверное. - А дикарю с Байчжань “спасибо” надо сказать, дожили, я ему теперь всю жизнь обязан буду, - продолжал ворчать Цзю-гэ, и за его словами Юань слышал смех.  - Он не дикарь, - но восстановить справедливость попытался. - Да знаю я, - вздохнул Цзю-гэ, а потом, снова поцеловав Юаня в висок, все же отстранил от себя. - Пойдем, нужно привести тебя в порядок. И как бы я ни хотел наговориться с тобой за все эти годы, тебе нужно отдохнуть, - Цзю-гэ подтолкнул его куда-то в сторону, ближе к окну, где на туалетном столе Юань увидел зеркало, но не обычное бронзовое, а настоящее стеклянное, только слегка серебристое, словно в шихту было добавлено серебро. - Полезные эксперименты главы Аньдин, - сказал Цзю-гэ, заметив его интерес. - Садись. Услышав про Шан Цинхуа, Юань нахмурился, но, сев в невысокое кресло с мягкой подушкой, чуть не растерял все мысли, только сейчас - можно сказать, впервые! - увидев себя и Шэнь Цинцю, вставшего за его спиной с гребнем в руке, рядом. По-нормальному. Как в зеркале, в привычном значении этого выражения. Его собственное лицо было почти таким же, как в прошлой жизни, только будто откорректированным в фотошопе: черты стали чуть тоньше, глаза, брови и ресницы как-то ярче, а кожа сделалась гладкой и ровной. Длинные волосы такому лицу подходили идеально. Пожалуй, такого себя Шэнь Юань бы и на Пекинский фестиваль пустил без стеснения, даже в первый ряд, который попадает в трансляцию. А вот Цзю-гэ было самое место на красной дорожке. Красота, достоинство, уверенность… это были просто слова, которые не отражали сути того, что Юань видел в зеркале, особенно по сравнению с собой. Да, они были очень похожи, но рядом с Цзю-гэ Юань ощущал себя кристаллом Сваровски рядом с бриллиантом чистейшей воды, да еще и в отражении старинного зеркала, придающем всему неземной серебристый отблеск. Шэнь Цинцю, меч Сюя, “совершенство элегантности”. Даже в простом домашнем платье Цзю-гэ выглядел, словно в полных регалиях, а этот взгляд, полный скрытого тепла… Юань обязательно попробует нарисовать брата таким, но получится ли передать это ошеломляющее впечатление, уверен не был. Их взгляды в зеркале встретились, и Юаня согрело теплом темно-зеленых глаз брата. Цзю-гэ улыбнулся, а потом наклонился и поцеловал Юаня в макушку. - Выбрось ерунду из головы, - сказал он потом и бережно провел гребнем по волосам Юаня, - а то опять напридумываешь лишнего. - Хорошо, - с чистой совестью согласился Юань и прикрыл глаза, наслаждаясь тем, как Цзю-гэ разбирает пряди. Цзю-гэ не спешил, аккуратно прочесывал волосы, начиная с концов, то и дело смачивая зубцы гребня ароматным маслом, и Юань словно плыл в этом разделенном на двоих запахе жасмина и полыни, едва не урча от приятных прикосновений. Где-то в процессе расчесывания волосы высохли - а значит, слабый теплый ветерок от гребня ему не почудился. Но гребень продолжал подниматься и снова прокатываться по волосам, а Юань счастливо вздыхал, расслабляясь все больше и больше в этом подобии умиротворяющей, полной покоя и тихой радости медитации… Очнулся он, когда Цзю-гэ остановился, а, взглянув в зеркало, едва себя узнал. - Цзю-гэ, если это по твоим меркам домашний вариант, то с таким можно в императорский дворец, клянусь, - ошеломленно констатировал Юань. Цзю-гэ только хмыкнул. - Для императорского дворца нужна другая прическа, но если мой младший брат хочет, чтобы я распустил его волосы и начал заново, я с удовольствием выполню его желание.   - Может, лучше поедим чего-нибудь? - выдвинул встречное предложение Юань. - Да, прости, - Цзю-гэ неуловимо нахмурился и вернул гребень на туалетный стол. - Я сейчас схожу на кухни, там что-нибудь обязательно найдется. Побудешь здесь? Я быстро вернусь. Взгляд у него скользнул в сторону, будто Цзю-гэ чувствовал за собой какую-то вину, и Юань сначала даже не сообразил, в чем дело, просто пройдя следом за ним в комнату, где видел накрытый и брошенный, будто посреди трапезы, стол. - Погоди, я помогу! - Цзю-гэ собирал грязные тарелки с остатками еды, отодвинув в сторону по-прежнему полные чарки, в которых Юань немедленно опознал свое вино.  Получалось, что Цзю-гэ и тот, с кем он ужинал здесь, были достаточно голодны, чтобы съесть все попавшее в тарелку сразу же, а не смаковать еду - и при этом вино оставили на тот момент, когда голод не помешает им насладиться? Это же прямо признание заслуг Юаня выходило. И он бы обязательно погордился немного, если бы не настроение брата. - Цзю-гэ, - позвал он, встречая вопросительный взгляд Шэнь Цинцю улыбкой. - Тебе не нужно тревожиться, стараясь выполнить любое, даже пустяковое мое желание. Я никуда не денусь, и мое отношение к тебе не изменится - неважно, есть у тебя в доме тарелка риса или нам с тобой придется красться на кухню, чтобы утащить у почтенных мастеров миску муки для лапши. Не так уж я и голоден, а если что, можно попросить Цинфэна, и он с удовольствием устроит налет на сады Цяньцао. А тебя я люблю за то, что ты есть - и вот такой, какой есть: умный, язвительный, неравнодушный, верный и замечательный. У меня самый прекрасный в мире брат.  Цзю-гэ сглотнул, и Юань запоздало заподозрил, что время откровенных и прямых разговоров в этом мире еще не пришло. - Цзю-гэ, я… - собрался сгладить неловкость он, но не успел даже договорить, как Шэнь Цинцю вновь стиснул его в объятиях, да так, что сделать следующий вдох оказалось проблематично. На шею легло горячее дыхание, и Юань едва успел обнять брата в ответ так же крепко и порадоваться, что они одного роста и Цзю-гэ не пришлось нагибаться, как тот тихо всхлипнул. - А-Юань, - прошептал он, и Юаню ничего не оставалось, как прижать голову брата к своему плечу и гладить, гладить его по спине и плечам, шепча какую-то нежную ерунду, и делать вид, что не замечает, как тот плачет, пытаясь справиться с чувствами, которых оказалось так много.  Да что там, у самого Юаня тоже глаза были на мокром месте, а в груди болезненно тянуло, но он все равно намеревался ждать столько, сколько нужно - и стоять, и шептать, и гладить, каким-то новым чувством понимая, как важно происходящее сейчас для Цзю-гэ. Для них обоих. Словно именно этот миг слабости и абсолютной открытости сделал их настоящей семьей. И пусть Цзю-гэ ничего не говорил - Юань постарается найти за него все нужные слова. Время то ли растянулось, то ли отодвинулось куда-то в сторону, и Шэнь Юань затруднился бы сказать, сколько времени прошло. Знал только, что когда Цзю-гэ поднял голову - растрепанный, покрасневший, с красными глазами, ему самому даже не потребовалось ничего говорить. А вот Цинфэн, непонятно когда прокравшийся в комнату и теперь придирчиво изучавший несколько жареных побегов бамбука, так и лежавших на неубранной тарелке, имел совершенно противоположное мнение. - Пора встречать! - встрепенувшись, заявил он, и Юань словно собственными глазами увидел два маяка, которые стремительно неслись по небу и сияли ци.