Stranger things: the beginning of the end.

      

***

      Месяцы, проведенные в шумной компании, все-таки помогли Картер принять потерю. Она училась отпускать. Сначала – мелкие обиды, потом – неоправдавшиеся надежды, и наконец, ту невыносимую тоску, что поселилась в ее груди. Это был долгий и мучительный процесс, похожий на заживление глубокой раны. С каждым днем боль становилась терпимее, а шрам – менее заметным. Вайолет позволяла себе плакать, когда становилось совсем невыносимо, но уже не позволяла слезам поглотить себя целиком.              Вначале Хендерсон тянул ее из дома под различными предлогами: то покататься на велосипедах, то на уборку его комнаты, то к Майку в подвал. Вайолет не сопротивлялась, нет. Картер сама понимала, что если она будет выходить из дома только для того, чтобы посетить занятия, то просто зачахнет.              Вайолет не замечала, что все чаще стала посещать дом Уиллеров. Сначала просто за компанию с Хендерсоном, якобы им нужен был сторонний наблюдатель для партии настольной игры. Но вскоре Картер ловила себя на том, что искренне радуется приглашению.              Она даже попробовала сыграть с Дастином, Лукасом, Уиллом и Майком одну партию «Подземелья и драконов». И хоть Уиллер был против внезапного пополнения в команде (он яростно утверждал, что новичок нарушит баланс игры), остальные ребята были рады ее присутствию.       Выяснилось, что бросать двадцатигранник и придумывать истории не так уж и сложно, как было на первый взгляд. Пусть ее персонаж, отважная эльфийка-лучница, пала смертью храбрых уже на втором уровне, Вайолет получила искреннее удовольствие. Она смеялась вместе с остальными, когда Майк, исполняющий роль Мастера Подземелий, драматично оплакивал ее героиню. В тот вечер Картер впервые за долгое время забыла о своей боли.              Затем Дастин предложил ей стать Мастером игры. Картер замерла, не ожидая такого предложения. Мастер Подземелий? Она? Ей казалось, что для этого нужно обладать недюжинной фантазией и умением импровизировать, чего она в себе совсем не находила. Но взгляд Хендерсона, полный искренней надежды и непоколебимой веры в ее способности, заставил ее задуматься.              Вайолет согласилась. Начать было страшно, руки дрожали, когда она доставала из коробки пожелтевшие листки с правилами и потертые фигурки монстров. Но ребята были терпеливы и поддерживали ее на каждом шагу. Уилл, самый тихий из них, робко подсказывал ей идеи для сюжета, Лукас вносил элементы неожиданности, а Майк, хоть и ворчал поначалу, незаметно помогал ей освоиться с ролью. Дастин же просто сиял от счастья, наблюдая за тем, как Картер, некогда поглощенная своей скорбью, увлеченно рассказывала о приключениях их персонажей в темных лесах и заброшенных подземельях.              Вечера, проведенные за игрой, стали для нее спасением. Они отвлекали от прошлого, дарили ощущение общности и цели. Вайолет больше не чувствовала себя одинокой. Рядом были ребята, которые верили в нее, которые ценили ее истории и смеялись над ее шутками. Картер перестала быть просто тенью, наблюдающей за чужой жизнью, и стала активным участником, творцом, Мастером Подземелий.              И однажды, бросив взгляд на радостные лица друзей, освещенные светом настольной лампы, она поняла, что ее шрам, хоть и остался, больше не болит. Боль утраты утихла, уступив место благодарности за новые возможности, за дружбу и за ту самую эльфийку-лучницу, павшую смертью храбрых, которая, в конечном итоге, помогла ей найти себя. Будущее все еще оставалось неизведанным, но теперь Вайолет смотрела на него с надеждой и верой в то, что даже в самых темных подземельях можно найти свет.       В начале года к ней наведался Хоппер с весьма странной просьбой. Он просил приглядеть за Джейн, пока шериф будет занят работой в офисе. И Вайолет, не раздумывая, согласилась. Она знала, что ей нужно хвататься за любые возможности, которые вернут ее жизнь в прежнее русло.              Вайолет знала, что Одиннадцать была девочкой немногословной и наблюдательной. Она внимательно следила за каждым движением Картер, словно хотела разгадать какую-то тайну. Вайолет поначалу чувствовала себя немного неловко под этим пристальным взглядом, но вскоре привыкла. Они вместе читали книги и даже попробовали приготовить печенье, по рецепту найденному в старой поваренной книге, валявшейся без дела на кухне Хоппера.              Вечер закончился странно. Когда коп вернулся, Оди протянула ему кривоватый кусок печенья и прошептала: "Вкусно". Обычно замкнутая девочка вдруг проявила такую теплоту, что Хоппер, как будто, даже прослезился.              Вайолет наблюдала за этой сценой с тихой радостью. Маленькая искра надежды зажглась в ее сердце. Может быть, она действительно может быть полезна, может быть, она еще не потеряла способность дарить заботу и получать ее в ответ. Долгое время Картер чувствовала себя сломанной, ненужной, как старый граммофон, забытый в углу чердака. Но сейчас, смотря на то, как Джейн протягивает печенье Хопперу, а тот с благодарностью принимает его, Вайолет чувствовала, как осколки внутри нее начинают медленно срастаться.              Вместе с Одиннадцать Картер начала видеть будущее. Не то, что она когда-то представляла себе, а что-то новое, неизведанное, но все еще полное возможностей.       Так же была … Макс Мэйфилд. Рыжая бестия с дерзким взглядом и скейтбордом под мышкой. Еще на свалке Вайолет заметила, что у них с Макс что-то общее - та же тень тоски, что и у нее самой, пряталась в глубине ее голубых глаз.              Но Картер не спешила сближаться с Мэйфилд. Боялась спугнуть. Боялась с прикосновение к чужой боли разбудит ее собственную. Макс казалась неприступной крепостью. Вайолет видела, как она отстраняется ее попыток подружиться, как прячет свою уязвимость под покровом безразличия. И понимала ее как никто другой.              Однако, в какой-то момент, Майк отменил очередную пятничную партию, предпочитая провести время с Одиннадцать, Уилл остался дома с братом, Лукас уехал с родителями в другой штат к родственникам, а Дастин сбежал с Харрингтоном на одно очень важное дело, к которому Вайолет было строго настрого запрещено приближаться.              Картер осталась одна. Впервые за долгое время ее вечер не был запланирован, не был наполнен смехом и приключениями. Печаль, которую она так старательно изгоняла, попыталась просочиться обратно, заполнить собой пустоту. Вайолет уже было смирилась с тем, что проведет время с матерью, пересматривая старые фильмы и поедая мороженое из банки, как вдруг услышала стук в дверь.              На пороге стояла Макс. Ее волосы были растрепаны, глаза немного красные, а в руках она держала скейтборд. Вайолет опешила от ее внезапного появления, но все же пошла за ней.              Тот день они провели на заброшенной парковке. Мэйфилд показывала Картер простые трюки на скейте, а та, в ответ, делилась воспоминаниями о своем первом велосипеде. Они смеялись над неуклюжими попытками Вайолет встать на доску и рассказывали друг другу истории, которые раньше держали в себе. Макс говорила о своей жизни в Калифорнии, о сложностях в отношениях с родителями и братом. Картер, в свою очередь, немного приоткрыла завесу своей утраты, не вдаваясь в подробности, но позволяя Мэйфилд почувствовать, что она понимает боль.              Под лучами заходящего солнца, в окружении потрескавшегося асфальта и редких пучков травы, между ними рождалось нечто большее, чем просто приятельство. Это было хрупкое, осторожное доверие, сотканное из общих переживаний и взаимной симпатии. Тихая гавань, где можно было на время укрыться от бушующего океана собственных эмоций.              Сумерки сгущались, окутывая заброшенную парковку полумраком. Легкий ветерок шевелил волосы, принося с собой запах надвигающейся ночи. Макс вдруг замолчала, глядя куда-то вдаль, за горизонт. В ее взгляде читалась грусть, смешанная с какой-то непонятной решимостью.              «Я рада, что ты была одна сегодня.» – тихо произнесла Мэйфилд, улыбаясь. В ответ Вайолет лишь кивнула. Она тоже была рада. Очень рада. И понимала, что этот день был лишь началом их истории.              

***

      12 апреля 1985 года.       — Ты сорвала ему свидание с красоткой? — Макс приподнялась на локтях, удивленно глядя на Картер, — Зачем?              Вайолет пожала плечами, не скрывая кривой усмешки.              — Он тебе нравился? Поэтому ты…              — Нет! — Вайолет покачала головой, — Он был мне, как брат. Да и Томпсон та еще интригантка. Макс не был ей нужен. Она хотела использовать его, чтобы привлечь внимание Харрингтона. Идиотизм.              — Или ты не хотела им делиться, — подытожила Мэйфилд, падая на подушки.              Картер фыркнула, отворачиваясь к окну. Закат окрашивал горизонт в багровые тона, и отражение этих красок играло на ее щеках. Делиться Максом? Звучало глупо. Он действительно был ей как брат, тот человек, с которым она могла обсудить все на свете, не боясь осуждения. У нее и в мыслях не было, что кто-то мог воспринимать их отношения иначе.              — Просто не люблю, когда используют людей. Томпсон – хищница, а Томпсон вблизи Харрингтона – это вообще гремучая смесь. Макс заслуживал кого-то получше, — Вайолет повернулась к Максин, что развалилась на ее кровати.              — Хорошо, — сказала Мэйфилд, глядя в потолок, — А кого он, по-твоему, заслуживал?              Картер задумалась, прикусив губу. Вопрос оказался сложнее, чем она предполагала. Бертон, с его неиссякаемым хладнокровием, заслуживал тепла и искренности. Кого-то, кто смог бы разглядеть за маской равнодушия настоящего, отзывчивого человека. Кого-то, кто не испугался бы его цинизма, а наоборот, растопил бы его. Но кто это мог быть? Вайолет перебрала в уме всех знакомых девушек и только одно имя всплыло в сознании.              — Нэнси.              — Нэнси? — Макс приподняла бровь, — Сестра Майка? Серьезно? Почему?              — Она хороший человек, — неуверенно произнесла Картер.               — По твоим рассказам, Макс тоже был таким. Им было бы скучно, разве нет?              Вайолет нахмурилась. Аргумент Мэйфилд имел смысл. Нэнси, безусловно, обладала добротой и отзывчивостью, но в ней не было той искры, того огонька, который мог бы привлечь Бертона. Она представила их вместе – вежливые разговоры, поверхностные интересы, и ее пробрала скука.              — Не знаю, — призналась Картер, — Просто раньше мне думалось, что им было бы хорошо вместе. Но сейчас это не имеет никакого смысла.       — Да, — Мэйфилд потупила взгляд, — Точно.              В комнате повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь тихим завыванием весеннего ветра за окном. Вайолет чувствовала, как взгляд Макс прожигает ее насквозь, будто она пыталась предугадать, в какой момент Картер взорвется и разразиться рыданиями.              — Со мной все нормально, Макс, — Вайолет сжала ладонь Мэйфилд, — Я же сама начала весь этот разговор.              Спустя долгие недели ей все же удалось говорить о Бертоне не проронив и слезы. Это был успех.              Максин перевернулась на бок, продолжая пристально смотреть на Картер. В её взгляде читалось сочувствие и какая-то тревога, которую Вайолет не могла понять. Ей вдруг захотелось убежать, скрыться от этого всевидящего взгляда, который словно сканировал ее душу.              Вайолет отвела взгляд, сосредоточившись на переплетении нитей на потертом пледе, которым была накрыта кровать. Она чувствовала себя выставленной на всеобщее обозрение, как бабочка, приколотая булавкой к энтомологической доске. Почему-то, именно сейчас, когда она желала быть честной и открытой, ей хотелось зарыться под землю и никогда больше не показываться на поверхности.              — Дело было не в Томпсон, а тем более не в Нэнси, да? — тихо спросила Макс, нарушая молчание.              Вайолет замерла. Вопрос прозвучал как приговор, раскрывая то, что она отчаянно скрывала даже от самой себя. Губы ее дрогнули, но Картер собрала всю свою волю в кулак, чтобы сохранить непроницаемое выражение лица.               — Ты о чем? — пробормотала она, делая вид, что не понимает вопроса.               — Ты всегда была рядом с Максом, Вайолет, — Мэйфилд говорила спокойно и мягко, но в ее голосе звучала непоколебимая уверенность, — Ты знала, что он переживает, когда у него что-то не получается. Ты помогала ему, когда он был на грани. Ты видела его настоящего, Вай. И ты не хотела, чтобы кто-то другой тоже его увидел.              — Возможно, — призналась Картер, — Я не знаю, Макс. Я не думала об этом. Я, в целом, мало думала тогда.       — Ну или тебе просто нравился Стив, и ты таким образом хотела устранить Нэнси, — заговорщицки прошептала Мэйфилд.              Вайолет резко вскинула голову, ее взгляд встретился с насмешливым взглядом Макс. Она вспыхнула, будто ее застали за чем-то постыдным. Слова Мэйфилд попали в точку, обнажив правду, которую знал лишь Бертон. В первом семестре старшей школы, Картер, как и многие ее одногодки сходили с ума от Харрингтона.              — Помолчала бы, Макс, — пробормотала Вайолет, — Или хочешь обсудить Синклера?               — О, Лукас – это другое дело! — Макс покраснела, пряча лицо в подушках.       Картер отвела взгляд. Закат за окном почти догорел, и багровые оттенки сменились глубокими фиолетовыми. Ей казалось, что и ее лицо горит тем же цветом, выдавая ее с головой.              — Хорошо, допустим, я была влюблена в Харрингтона. И что? — выдохнула Вайолет, стараясь говорить спокойно, — Это было давно, и это не имеет никакого отношения к Максу.       — Разве? — Мэйфилд приподнялась на локте, иронично вскинув бровь, — Ты говоришь, что все это не имеет значения, но твой голос дрожит, Вай. Ты пытаешься убедить меня или себя?       Картер шумно выдохнула, откидываясь на спинку кровати. Обвинения Макс, пусть и высказанные в шутливой форме, задели ее за живое. В них была доля правды.              — Это было недолго, мне было достаточно пары месяцев, чтобы понять, что Харрингтон – поверхностный болван, — оправдывалась Вайолет, — И вообще, как мы пришли к этому?              — Просто ты начала с того, что хотела добра Бертону, а закончилось все тем, что ты была бы не против свести Макса с Нэнси, — усмехнулась Мэйфилд, — Логика железная. Признайся, тебе просто не нравилось, что Нэнси встречалась со Стивом. И Макс тут оказался крайним.              Вайолет молчала, разглядывая свои руки, сложенные на коленях. В какой-то момент она думала, что действительно заботилась о Бертоне и его счастье. Но слова Максин открыли ей глаза на другую, более эгоистичную правду. Возможно, подсознательно, она действительно пыталась избавиться от конкурентки. Глупо, конечно, вспоминать об этом сейчас, когда Харрингтон давно стал историей. Но неприятный осадок остался.              — Ладно, возможно, ты права, — наконец, проговорила Картер, поднимая взгляд на Макс, — И что теперь? Мне посыпать голову пеплом и публично покаяться перед всеми?              — Не знаю, — прыснула Мэйфилд, — Хотя, честно говоря, я бы предпочла еще немного обсудить твою тайную любовь к Стиву.              — Заткнись, — Вайолет бросила в нее подушкой.       Подушка не долетела, Макс ловко перехватила её в воздухе и ухмыльнулась.              — А вот и признание вины! — весело воскликнула она, закинув подушку обратно Картер. Разговор с Мэйфилд, несмотря на болезненную честность, принес какое-то облегчение. Высказать вслух то, что грызло изнутри, было не так страшно, как она себе представляла.              Вайолет поймала подушку и, сжав ее в руках, уставилась в окно. За фиолетовым сумраком постепенно проступали первые звезды. Вечер обещал быть тихим и ясным, в отличие от бури, бушующей в ее душе. Она понимала, что Макс попала в точку, вскрыв нарыв, который Картер старательно прятала под слоем лжи и самообмана. Признаться в былой влюбленности в Харрингтона было не сложно, стыдно было осознавать, что она использовала своего лучшего друга ради своей выгоды.              — О господи, — сокрушалась Вайолет, наконец-то понимая, что она натворила, — Идиотка.              Теперь у Картер не было возможности даже извиниться перед Максом. Было поздно. Она всегда считала себя хорошим другом, человеком, готовым поддержать и помочь. Но сейчас, под пристальным взглядом Максин, Вайолет видела себя совсем в другом свете – эгоистичной и расчетливой.              — Слушай, я не хотела, — Мэйфилд перестала улыбаться, видя реакцию Вайолет, — Прости.              — Все нормально, — пробормотала она, чувствуя, как к горлу подступает комок, — Ты просто открыла мне глаза. Я и правда была идиоткой. И ужасным другом.              Макс подсела ближе к Вайолет на кровати, осторожно обнимая ее за плечи.              — Не говори так, Вай. Ты не ужасный друг. Просто… запуталась, — прошептала Максин, чувствуя, как плечо Картер вздрагивает.              — Да уж, — шмыгнула носом Вайолет, посмеиваясь.              Они сидели в тишине, позволяя словам Мэйфилд осесть и улечься. Картер чувствовала ее поддержку, но облегчения не наступало. Осознание собственной низости жалило больнее любой обиды. Ей хотелось все исправить, но время было упущено. Все, что ей оставалось – это жить с этим знанием.              С первого этажа раздался грохот, Макс отпрянула от Картер, нахмурив брови.              — Что это? — спросила Мэйфилд, глядя на дверь спальни.              — Наверняка Дастин уронил что-то, — сказала Картер, вытирая глаза тыльной стороны ладони, — Этих придурков нельзя оставлять одних ни на минуту.              Внезапный грохот стал своего рода спасением, хоть и временным. Необходимость действовать, переключить внимание с внутреннего самоедства на внешнюю проблему, была как раз кстати. Вайолет поднялась с постели, чувствуя себя немного легче от осознания того, что Макс, несмотря ни на что, осталась рядом.              Они вместе вышли из комнаты и направились к лестнице, ведущей на первый этаж. С каждым шагом звук становился громче, к нему примешивались возбужденные голоса Синклера, Хендерсона и Уиллера. Приблизившись к гостиной, они увидели картину хаоса: перевернутый журнальный столик, разбросанные по полу кубики, помятая карта местности, фигурки персонажей и разлетевшиеся листы с прописанным сюжетом.              В центре это беспорядка стояли Лукас, Дастин и Майк, возбужденно жестикулируя и что-то доказывая друг другу. Уилл пытался их успокоить, но безуспешно.              Сегодня Картер решила отдохнуть от перипетий настолки, предпочитая «Подземелью и Драконам» Макс. Возможно, и не стоило. Если бы Вайолет контролировала ход игры, то и этого беспорядка удалось бы избежать. Она бы продумала все до мелочей, предусмотрела бы все возможные варианты развития событий, и уж точно не позволила бы мальчикам устроить погром в ее гостиной.              — Надо было идти через поле, так быстрее! — кричал Уиллер, размахивая руками.              — Через лес, упрямый ты осел! — не уступал Синклер              — Сначала надо узнать, как нам перейти через болото, а потом думать обо всем остальном! Вы ничего не понимаете в стратегии! — огрызнулся Хендерсон.              — Что здесь вообще происходит? — спросила Картер. Спорящие, даже не заметили их появления, продолжая яростно ругаться о какой-то стратегической важной точки на карте. Байерс, утомленный их препирательствами, облегченно вздохнул, увидев Вайолет и Макс.              — Слава богу, вы пришли, — выдохнул Уилл, — Я пробовал их угомонить, но что-то пошло не так, — он виновато улыбнулся.              Картер переглянулась с Мэйфилд, и они синхронно закатили глаза. На фоне ее недавних переживаний ссора мальчишек была какой-то нелепой и детской. Но, в то же время, в этом хаосе было что-то утешительное. Жизнь продолжалась, несмотря ни на что.              — После стольких уговоров и слезных причитаний я вошла в ваше положение и впустила вас к себе в гостиную, — повысила голос Вайолет, подходя ближе к эпицентру спора, — У Майка в подвале травят тараканов, — она спародировала манеру речи Дастина, — Нам нужно место, пожалуйста, Вай.              Мальчишки, увлеченные спором, вздрогнули и разом замолчали, будто их выключили. Все трое уставились на Картер.              — И я соглашаюсь. Предоставляю вам место. И что я вижу? — Вайолет скрестила руки на груди.              Лукас откашлялся, потирая шею. Хендерсон опустил голову, рассматривая свои кеды. Уиллер теребил край своей рубашки. Тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь тихим тиканьем часов на стене. Картер выжидала, наслаждаясь их смущением.              — Ну и кто это сделал? — она обвела взглядом комнату, ее тон был строгим, но в нем сквозило едва заметное веселье.              — Это все Майк, он толкнул стол! — первым не выдержал Дастин.              — Это все из-за тебя. Это ты настаивал на этом идиотском маршруте, — Майк возмущенно вскинул руки.              — Твой вариант тоже так себе, — невзначай бросил Синклер.              Новая волна возмущения готова была захлестнуть гостиную, но Картер подняла руку, прерывая их.              — Тихо! — рявкнула она, — Сначала уберетесь. Все. До последнего кубика. Если мой отец вернется с работы и увидит всё это, я вышвырну и вас, обратно к Майку в подвал, к тараканам. Вам еще повезло, что мама на дежурстве, она в гневе пострашнее будет. Всем ясно?               Мальчишки переглянулись, и по их лицам было видно, что перспектива вернуться к вредителям никого не прельщала. Без лишних слов Лукас принялся поднимать перевернутый столик, Дастин начал собирать разбросанные кубики, а Майк подбирал помятую карту. Уилл присоединился к ним, молча поднимая с пола сценарий, Макс принялась помогать ему, не желая оставаться в стороне.              Картер присматривала за процессом, скрестив руки на груди. Внезапно раздавшийся стук прервал ее наблюдение.              — Не удивлюсь, если из-за ваших криков соседи вызвали копов, — съязвила Вайолет, направляясь к входной двери.       Открыв ее, Картер увидела перед собой мрачного Харрингтона. На лице Стива не было и намека на приветливость. Он буравил ее взглядом, затем перевел его на беспорядок в гостиной, где дети, заметив его замерли, как кролики перед удавом.       — Чем обязана? — Картер поджала губы, понимая, что Харрингтон – это последний человек, кого она хотела бы видеть сейчас, особенно в таком настроении. Вайолет не знала, что у него произошло, но по его виду было понятно, что ничего хорошего. И, если честно, особого желания выяснять это у нее не было.       — Мне нужен Хендерсон, — сказал он, игнорируя Картер, и зашел в дом.       — Зачем? — бросила ему в спину Вайолет, пораженная наглостью Харрингтона.       Стив проигнорировал ее вопрос, направляясь прямиком к Дастину, который замер с горстью кубиков в руках.       — Хендерсон, пошли, — сухо бросил Стив, не глядя на остальных. Хендерсон, явно опешив от такого внезапного появления, вопросительно посмотрел на Вайолет.       — А что случилось? — спросил Дастин, с опаской глядя на мрачное лицо Харрингтона.       — Потом узнаешь. Просто пошли, — отрезал Стив, развернулся и направился к выходу, ожидая, что Дастин последует за ним.       — Никто не сдвинется с места, пока не уберет бардак, — встала в позу Картер, — Он остается здесь.              Харрингтон остановился, резко развернувшись к Вайолет. Его холодный взгляд заставил Картер поежиться.              — У тебя день зря пройдет, если ты не начнешь спросить, да? — процедил он сквозь зубы.              — Почему бы и нет? — она пожала плечами, встречаясь взглядом с карими глазами.              Стив тяжело вздохнул, провел рукой по волосам, пытаясь взять себя в руки. Он явно был на взводе, и Вайолет не понимала, что могло его так вывести из себя. Обычно он был более сдержанным, особенно в ее присутствии.              — Так, ладно, хорошо, — выдохнул Харрингтон, сохраняя спокойствие, — Он отчитается перед тобой позже, но сейчас он должен пойти со мной.              Картер нахмурилась, чувствуя, как в ней закипает злость. Она терпеть не могла, когда ей что-то приказывали, особенно таким тоном.              — Дастин никуда не пойдет, пока не закончит с уборкой.              — Да твою же мать, Бхрамари, — его глаза сузились, — Есть что-то поважнее твоей уборки!              — Дай угадаю, — Вайолет сделала вид, что задумалась, поднимая глаза к потолку, — Проблемы Его Величества?              Стив раздраженно фыркнул, его терпение, было на исходе. Он шагнул ближе к Картер, сокращая между ними расстояние. Хендерсон стоял в ожидании, разведя руки в стороны.              — Да, Картер, именно они, — прошипел Харрингтон почти ей в лицо.              Вайолет не отступила, упрямо глядя ему в глаза. Она чувствовала, как кровь предательски приливает к щекам, но не собиралась уступать.              — И что же это за проблемы, требующие срочного вмешательства Дастина? Очередная девчонка прокатила тебя со свиданием? И тебе нужно утешение? — саркастично поинтересовалась Вайолет, намеренно давя на больное место.              — Очень смешно, — Стив закатил глаза, — Ты, как всегда, на высоте.              Харрингтон сделал глубокий вдох. Вайолет видела, как напряжены его челюсти, как дергается уголок губы. Она знала, что попала в точку, задев его самолюбие, но сейчас ей было плевать. Ей надоели его вечная гордость и снисходительность.              — Почему вы делите Дастина, как родители при разводе? — спросила Макс, которой уже порядком надоело это противостояние.              Вайолет бросила быстрый взгляд на Мэйфилд, она, как ни в чем не бывало, продолжила собирать разбросанные листки, с лукавой улыбкой.              — Макс, что за дичь? Мы никого не делим, все дело в его высокомерии. Он не может просто так заявляться ко мне домой и указывать.              — Высокомерии? Да ты сама сейчас командуешь, как генерал на параде, — огрызнулся Стив, указывая на нее пальцем.              — Мои родители вели себя так же, — пробормотал Уилл, не скрывая ухмылки.              — Да, — закивал Хендерсон, — Может, вам сходить к семейному психологу?              — У них все уже запущено, — лениво сказал Майк, разглаживая карту, — Тут только в сумасшедший дом.              — А мне кажется, что шанс наладить отношения все еще есть, — хихикая, возразил Лукас, ставя стол на место, — Главное - найти хорошего специалиста.              Стив и Вайолет замерли, ошарашенно глядя на детей. В повисшей тишине отчетливо слышалось, как тикают часы на стене.              Картер несколько раз открывала и закрывала рот, ища подходящие слова, но в итоге лишь беспомощно пожала плечами. Она явно не ожидала, что ее уже привычная перепалка с Харрингтоном вызовет такую бурную реакцию. Видимо, со стороны все выглядело гораздо драматичнее, чем выглядело для них самих.       — Вы сейчас серьезно? — выпалил Харрингтон, нарушая молчание. Он оглядел лица детей, на которых играли робкие улыбки. Картер стояла, как громом пораженная, не в силах вымолвить ни слова.       Стив, казалось, тоже был сбит с толку. Он несколько раз моргнул, словно проверял, не спит ли он, или это все происходит на самом деле. Наконец, хмыкнув, Харрингтон провел рукой по волосам и нервно усмехнулся.              — Ладно, это было… познавательно, — пробормотал он, избегая взгляда Вайолет, — Хендерсон, пошли. У нас есть дела.              С этими словами Стив развернулся и стремительно вышел из дома, Дастин, кинув набор двадцатигранников в коробку, поспешил за ним. Проходя мимо Картер, он проигрывал бровями, явно на что-то намекая.              Она же осталась стоять посреди гостиной, ощущая на себе любопытные взгляды детей. В голове царил полный хаос, и единственное, чего ей сейчас хотелось, это провалиться сквозь землю.              Вайолет перевела взгляд на остальных, заметив смешки на лицах Макс и Лукаса. Уилл и Майк обменивались многозначительными взглядами, а потом вновь принимались за уборку. Внезапно она почувствовала себя невероятно глупо.              — Вы чего лыбитесь? — буркнула Вайолет.               — Да ничего, — ответила Мэйфилд, скрывая улыбку, — Просто забавно наблюдать за вашими "семейными" разборками.              — Да, в этом что-то есть, — посмеивался Синклер, глядя на Макс.              — Очень смешно, — сказала Картер, но на этот раз в ее голосе не было прежней колкости. В который раз за сегодня она чувствовала, как румянец заливает ее щеки. Осознание того, что их постоянные споры выглядят со стороны, как ссора разводящихся родителей, было неловким и даже немного пугающим.              Она отвернулась, направляясь в сторону кухни, чтобы хоть чем-то занять себя. Шумно открыла кран, наливая воду в чайник, и принялась яростно тереть раковину, отмывая не только остатки ужина, но и неловкость, повисшую в воздухе. Мысли роились в голове, цепляясь друг за друга, клубком змей.              Вайолет нарочно выводила Харрингтона из себя при любой возможности. Так она проверяла его на вшивость. Она задалась этой целью еще после похорон. Снежный бал стал катализатором – ее короткая, сумбурная благодарность в полумраке парковки, сорвавшаяся с губ прежде, чем она успела ее обдумать, прозвучала для нее как приговор. Приговор слабости, уважения, чувство, которое Картер никак не могла себе позволить раньше.              С тех пор Вайолет прощупывала почву, проверяла границы, доказывала себе, что Стив все тот же, что он не изменился, не стал лучше, не заслуживает ее мимолетной слабости .Каждое колкое замечание, каждая тщательно выстроенная фраза, направленная на его уязвимость, были своеобразной инъекцией – яда, призванного убить ростки зарождающейся привязанности. И чем больше Харрингтон проявлял сдержанность, чем реже отвечал на ее выпады, тем больше ее охватывало раздражение.              Картер постоянно подбрасывала дрова в костер их противостояния, наслаждаясь тем, как он реагирует. Может, это был способ привлечь его внимание? Или просто попытка понять, насколько глубока его неприязнь, прежде чем она сможет позволить себе хоть немного сблизиться?              Звук льющейся воды заглушал нарастающее чувство тревоги. Вайолет прекрасно знала, что ее поведение со Стивом далеко от идеала. Но она никогда не думала, что это настолько очевидно, что дети увидят в их отношениях подобие развода. В конце концов, они же просто подкалывают друг друга, правда? Ничего серьезного. Или все же есть что-то большее?              Картер выключила воду и уставилась на свое отражение в окне над раковиной. В тусклом свете лампочки ее лицо было уставшим и каким-то потерянным. Воспоминания о последних месяцах пронеслись в голове калейдоскопом: монстры, смерть, борьба и, конечно, Харрингтон. Его упрямый взгляд, ироничные выпады, внезапное участие в ее жизни… Все это смешалось в какой-то неразборчивый комок, из которого она никак не могла выпутаться.              — А ты уверена, что «это» было недолго? — Мэйфилд вошла на кухню, становясь рядом с Картер.              Вайолет вздрогнула от неожиданности, оторвавшись от созерцания собственного отражения. Она не заметила, как Макс появилась перед ней.              — Что ты имеешь в виду? — нарочито небрежно спросила Картер. Вайолет знала, что Максин наблюдает за ней, изучающе и, вероятно, с долей сочувствия. Ей не нравилось быть объектом такого пристального внимания, особенно когда она сама не до конца понимала, что происходит у нее в голове.       — Это было недолго, мне было достаточно пары месяцев, чтобы понять, что Харрингтон – поверхностный болван, — Макс повторила слова с той же небрежностью, что и Вайолет несколькими минутами ранее, — Может, «это» еще продолжается?              — Ты выдумываешь, — огрызнулась Вайолет, отворачиваясь к раковине. Она снова включила воду, делая вид, что увлечена исследованием грязи в мойке, — Это дело давно минувших дней.       — Ты злишься, — констатировала Максин, — И злишься ты не на меня.              Вайолет резко выключила воду, бросив губку в раковину. Брызги полетели во все стороны. Она обернулась к Мэйфилд, скрестив руки на груди.              — Ты видишь мое лицо, Макс? — спросила Картер, приблизившись к ней и прищурив глаза.              — Да? — Мэйфилд приподняла бровь.              — Отлично. Лучше запомни это выражение. Теперь оно всегда будет означать «Заткнись».              — Да ладно? — Максин усмехнулась, не отводя взгляда.              Вайолет сощурилась пуще прежнего, пожав губы.       — Ты серьезно?              — Абсолютно.       

***

      Несколькими часами ранее.              Стив всегда относился к сплетням нейтрально. Он не был ни активным их распространителем, ни ярым противником. Считал это скорее неизбежным фоновым шумом в школьной столовой. Однако, нейтралитет Харрингтона был скорее теоретическим построением, чем реальной практикой. Как можно полностью игнорировать информацию, когда она постоянно капает тебе на мозг, как протекающий кран?              Все эти обрывки слухов оседали в его голове, формируя своего рода энциклопедию школьной жизни. Стив никогда не использовал их в корыстных целях, но и не мог сказать, что они совсем не влияли на его восприятие окружающих. Зная, что кто-то – лицемер, вор или просто склочник, сложно продолжать относиться к нему как ни в чем не бывало.              Иногда Харрингтону казалось, что он подсознательно сортирует людей на основе этих сплетен, создавая у себя в голове негласную иерархию. Кто заслуживает доверия, кто способен на подлость, от кого лучше держаться подальше. Стив, конечно, пытался бороться с этим, убеждая себя, что слухи – это лишь слухи и судить по ним нельзя. Однако, чем больше информации он получал, тем сложнее становилось придерживаться этой позиции.              Но сегодня, когда в раздевалке после тренировки по баскетболу к Харрингтону подошел Джейсон Карвер с весьма специфичной информацией об отце Стива, его нейтралитет дал сбой.              Джейсон, который хвостом таскался за ним, заглядывал в рот при разговоре, теперь неловко переминался с ноги на ногу, избегая прямого зрительного контакта.              — Слушай, Стив, — Карвер запнулся, словно подавился словами, — В общем, я вчера задержался у своей девушки и, возвращаясь домой, видел твоего отца.              Харрингтон напрягся. Виктор всегда был для него фигурой далекой и отстраненной. Виделись они нечасто, разговоры вели формальные, и любые новости о нем воспринимались как что-то из параллельной вселенной.              — И что? — Стиву даже не пришлось прилагать особых усилий, чтобы сохранить невозмутимый тон. Его мало волновали истории об отце.              — Ну, он был не один, — промямлил Джейсон, продолжая буравить взглядом пол, — С какой-то женщиной.              Внутри у Харрингтона что-то дрогнуло. Не то чтобы он верил в безупречную верность отца, скорее, его удивила банальность ситуации. Отец и какая-то женщина. Как в дешевом романе. И то, что именно Карвер, этот верный пес, принес ему эту весть, добавляло абсурда.              — И что дальше? — Стив постарался придать голосу оттенок скуки, хотя внутри уже зарождалось неприятное ощущение, похожее на изжогу. Он знал, что Джейсон не остановится на констатации факта. Сейчас начнется самое интересное – детали.              Джейсон откашлялся, словно готовясь к решающему броску.               — Они целовались, Стив. Прямо возле «Уютного уголка». Знаешь, этот мотель на окраине? Я сначала не поверил своим глазам, но потом присмотрелся… точно он.              Харрингтон молчал, переваривая информацию. Перед глазами всплыл образ отца – холодного, расчетливого, всегда держащего дистанцию. Он никогда не видел его проявляющим нежность, ни к нему, ни к матери. И вдруг, эта картина – Виктор, целующий какую-то женщину около придорожного мотеля… Это было сюрреалистично. Часть Стива хотела просто отмахнуться, сказать Карверу, что ему показалось, и забыть об этом инциденте. Но другая, более циничная часть, понимала, что эту информацию он может использовать сам.              — Ты кому-то еще говорил?              — Нет, конечно, Стив! Ты что! Я сразу к тебе. Подумал, тебе лучше знать.              Харрингтон усмехнулся про себя.              Конечно, сразу ко мне.              Карвер наверняка уже растрезвонил эту новость половине школы, просто сейчас изображал преданность и беспокойство. Но какая разница? Главное, что информация у него. И информация эта – бомба замедленного действия, способная разрушить привычные устои в семье Харрингтонов.              Стив посмотрел на Джейсона, на его заискивающее лицо, и вдруг понял, что сплетни – это не просто фоновый шум. Это оружие. Оружие, которое Карвер сейчас вручил ему. И если Харрингтон собирался играть в эту игру, ему нужно было четко понимать правила.              — Спасибо, Джейсон, — ровно произнес он, — Я это ценю.              Карвер расплылся в довольной улыбке. Он ожидал именно этих слов и явно рассчитывал на похвалу за свою преданность и, возможно, надеялся получить какие-то дивиденды от обладания столь ценной информацией. Стив же, в свою очередь, лихорадочно соображал. Что он будет делать с этой новостью? Вывалит матери, спровоцировав скандал? Устроит отцу допрос с пристрастием? Или придержит информацию при себе, используя ее в нужный момент, как козырь в рукаве? Пока он не знал.              Харрингтон вышел из раздевалки, чувствуя себя так, словно его резко окатили холодной водой. Привычная школьная суета теперь была какой-то особенно фальшивой и бессмысленной. Он машинально кивал знакомым, не выдавая своего смятения. В голове пульсировала мысль: отец и другая женщина. Не сама новость, а ее банальность и вульгарность, перенесенные из дешевой мыльной оперы, задевали его больше всего.              Харрингтон брел по коридору, прокручивая в голове возможные сценарии. С одной стороны, ему было противно от самой мысли о том, что он может шантажировать отца, используя эту информацию, тогда различия между Виктором и Стивом сотрутся полностью. С другой, он не мог игнорировать тот факт, что теперь у него есть власть. Власть над человеком, который всегда говорил, что ему делать. Искушение было велико.              Вариант с немедленным скандалом отпал сразу. Это было слишком примитивно и импульсивно. Стив всегда ценил хладнокровие и расчет, чему, несомненно, научился у отца. Нет, он не собирался устраивать истерику. Он собирался использовать эту информацию с умом. Возможно, она даст ему возможность добиться от Виктора того, чего он давно хотел – независимости. Финансовой, моральной, какой угодно.              Вечером, за ужином, отец был как обычно – немногословен и погружен в свои мысли. Мать, не выпуская бокал вина из рук, силилась поддержать разговор, рассказывая о каких-то светских новостях, но Виктор отделывался односложными ответами. Стив наблюдал за ним, пытаясь разглядеть хоть какой-то намек на недавнее приключение возле «Уютного уголка», но отец казался абсолютно непроницаемым. Он ел, читал газету и время от времени бросал дежурные взгляды на мать и сына. Семейная идиллия, твою мать.              — Завтра я еду в Индианаполис, — не отрываясь от новостных сводок, сказал Виктор.       — По работе? — машинально спросила мать, отпивая вино. Её голос звучал равнодушно, будто она уже знала ответ.              — Да, важная конференция. Буду занят все выходные.              — Остановишься в Северин? — Камилла наконец-то поставила бокал и взяла в руки столовые приборы.              — Да, там хороший конференц-зал.              Стив, наблюдая за этой «идиллией», чувствовал, как внутри поднимается волна злости. Индианаполис, конференция. Как же банально. Неужели его отец действительно считает всех вокруг идиотами? Или, что еще хуже, просто не считает нужным скрывать свои похождения? Ярость смешивалась с презрением, не только к отцу, но и к матери, которая, предпочитала не замечать очевидного, топя свою боль в вине и светских разговорах.              — И ты не поедешь с ним? — вырвалось из Харрингтона.              — А должна? — Камилла уже расслабилась от количества выпитого алкоголя.              — Ты весь прошлый год ездила с ним по командировкам.              Виктор оторвался от газеты и посмотрел на сына. В его взгляде не было ни удивления, ни любопытства, лишь тень раздражения.              — Если ты забыл, что было, когда мы в последний раз оставили тебя одного, то я напомню.              Естественно, отец намекал Харрингтону о вечеринке, после которой пропала Холланд. Еще бы он упустил возможность напомнить Стиву о том, каким безответственным он может быть. Но сейчас, когда правда об «Уютном уголке» давила на него изнутри, его слова звучали особенно лицемерно.       — Я помню, — процедил Харрингтон сквозь зубы, сжимая вилку до побледнения костяшек.              Ужин закончился в напряженной тишине. Стив сбежал в свою комнату, чувствуя себя загнанным в угол. Отец, как всегда, остался победителем в этой словесной перепалке, используя старый, заезженный аргумент, чтобы заткнуть ему рот. Но на этот раз у Харрингтона был туз в рукаве, и он знал, что рано или поздно ему придется его использовать. Вопрос лишь в том, когда и как.              И был лишь один человек, который мог разложить ему все по полочкам.       

***

             — Ого, — присвистнул Дастин, дослушав рассказ Харрингтона, — Теперь понимаю, к чему вся эта срочность.              Они сидели в машине Стива неподалеку от дома Хендерсона. Харрингтон тарабанил пальцами по рулю, ожидая ответа Дастина. Маленький гений почесал подбородок, явно обдумывая ситуацию со всех возможных сторон.              — Что будешь делать?              — Хендерсон, если бы я знал, что делать, думаешь я бы приперся за тобой в дом к Картер?              — Знаешь, Стив, это как в «Империи наносит ответный удар». Ты Люк, твой отец – Дарт Вейдер, а информация об измене – это… это как рука, которую тебе отрубили! Больно, неожиданно, и открывает новые возможности! Ты должен использовать это! Заставь его раскаяться! Пусть купит тебе новую машину, или финансирует твои планы после школы. Все что угодно! Не позволяй ему уйти сухим из воды! — Дастин говорил с таким энтузиазмом, словно сам собирался вершить справедливость.              Харрингтон усмехнулся. Как всегда малец умел найти аналогию в любимых фильмах. Но в словах мальчишки была доля правды. Он не мог просто забыть об этом. Слишком велико было чувство несправедливости.              — Хорошо, Вейдер, допустим, ты прав. Но как именно мне использовать эту «отрубленную руку»? Просто прийти и сказать: «Папа, я знаю, что ты был в мотеле с какой-то шлюхой? Хочу новую машину»? Звучит как-то… не элегантно.              — Ладно, давай думать. Конференция в Индианаполисе… может, есть способ там что-то узнать? Может, поймать его на горячем и только тогда выдвинуть требования?              Стив задумался, барабаня пальцами по рулю уже в другом ритме. Индианаполис. Конференция. Возможности. Дастин прав, просто так бросаться в лоб не стоит. Нужна стратегия, нужна тактика, нужен план. Как у настоящих повстанцев.              — А что, если мы проследим за ним? — предложил Стив, внезапно осенившись идеей, — Найдём эту… женщину. Узнаем, что их связывает. Соберём компромат. А потом, как гром среди ясного неба…              — Вот это уже кое-что! В духе настоящего шпионажа! — Хендерсон аж подпрыгнул на сиденье, — Только не на этом, — он похлопал по приборной панели автомобиля.              — И почему же?              — Соображай, — Дастин постучал пальцем по лбу Харрингтона, — Если мы будем следить за твоим отцом на машине, которую он же тебе и купил. Это будет немного заметно, нет?               Харрингтон скорчил гримасу, признавая правоту мальчишки. Забылся в гневе, совсем не подумал о таких очевидных вещах. Дастин, как всегда, возвращал его с небес на землю.              — Ладно, есть варианты? — спросил Стив, поглядывая на часы. Нужно было что-то решать, и чем быстрее, тем лучше. Он не хотел, чтобы эта ситуация висела над ним, как дамоклов меч.              — Вообще-то да, — Хендерсон наклонился к нему, — Можем попросить у Нэнси машину.              — Хендерсон, ты издеваешься? — Харрингтон дал Дастину подзатыльник, — Может, сразу к Байерсу?              Хендерсон потер ушибленное место и обиженно взглянул на Стива.               — Эй! Я просто предложил! — Дастин задумался на секунду, — Ну, есть еще кое-кто.              Харрингтон вскинул бровь, ожидая продолжения. Имя Нэнси, конечно, прозвучало абсурдно, но вдруг у Дастина был козырь в рукаве? Главное, чтобы это не было что-то вроде кражи велосипеда у Лукаса.              — Прямо у того дома, — Хендерсон указал кивком на старый синий хэтчбек.              Стив проследил за взглядом Дастина. Старый синий хэтчбек, припаркованный через дорогу, выглядел как тень на фоне ухоженных лужаек Хоукинса. С облупившейся краской и подозрительно погнутым бампером.              — Сразу нет, — отрезал Харрингтон, — Ты предлагаешь мне угнать машину Картер? Ты в своем уме, Хендерсон?              — Ну почему сразу угнать? — обиженно надулся Дастин, — Может, попросить?              — Мне? Попросить у твоей подруги машину? Нас не будет весь уикэнд, мы уедем в другой город. Что должно произойти, чтобы она согласилась, не задавая вопросов?              Хендерсон замолчал, явно прикидывая варианты. В его глазах мелькнул озорной блеск.              — Можем позвать ее с собой.              Стив едва не подавился воздухом.              Взять Картер с собой? Дастин, ты гений, но иногда твои идеи просто за гранью разумного.              Он представил себе эту картину: он, Хендерсон и Вайолет Картер, преследующие его отца в Индианаполисе. Цирк на колёсах, не иначе.              — Ни за что, — выдавил Стив, представив себе, как объясняет Картер, зачем им нужен ее старый хэтчбек для "секретной миссии". Да и сама перспектива провести выходные в ее компании, преследуя его отца, казалась ему кошмарным сном. Слишком много переменных, слишком много непредсказуемости, исходящей от нее.              — Тогда у тебя есть предложения получше? Или мы просто останемся тут и будем ждать, пока твой папаша не вернется домой с букетом роз и фальшивым раскаянием? — Дастин скрестил руки на груди, демонстрируя свою обиду.              Стив застонал, проведя рукой по волосам. Хендерсон прав, сидеть сложа руки — не вариант. Но и перспектива втягивать Картер в это безумие была еще хуже. Ее неуместные подколы и едкие комментарии могли добить его раньше, чем они доберутся до Индианаполиса.       Не то чтобы он ее терпеть не мог, у них случались вполне себе спокойные разговоры. Иногда. В большинстве своем она выводила его из себя.        Харрингтон вздохнул. Картер… Она была как динамит с часовым механизмом, непредсказуемая и взрывоопасная. Но, черт возьми, она была умна. И невероятно наблюдательна. Правда, по большей части, ее выводы оказывались неверными, но тем не менее, Бхрамари могла быть полезной. Тем более после похорон она, вроде как, стала поспокойнее.       Относительно. Если закрыть уши руками.       — Хендерсон, это бред.              — Бред, но у нас нет вариантов получше, — парировал Дастин, — Либо мы берем Вай с ее ведром с гайками, либо ты остаешься в неведении и позволяешь отцу продолжать свои похождения. Выбор за тобой, Люк Скайуокер.              Стив молчал, обдумывая все «за» и «против». Хендерсон ждал с нетерпением, поглядывая то на друга, то на хэтчбек. Его Аргумент бил точно в цель. Перспектива остаться в неведении и позволить отцу жить дальше, будто бы ничего не произошло, была невыносимой. С другой стороны, перспектива провести выходные с Картер, особенно в режиме слежки, казалась почти такой же пугающей. Но Дастин прав, выбор невелик. Либо он действует, либо остается в дураках. А Стив Харрингтон дураком быть не собирался.              — Ладно, уговорил, — сдался он, — Но, если эта затея обернется полным провалом, я клянусь, ты будешь всю жизнь чистить мою машину зубной щеткой.              — Вот и отлично! —Дастин победно вскинул руки вверх, — А теперь, план?              Харрингтон потер переносицу. План… С планированием у них обычно было туго. Но сейчас, как никогда, нужна была четкая, продуманная тактика, иначе их трио превратится в хаотичную клоунаду.              Первое: убедить Картер. Второе: раздобыть ее машину. Третье: не убить друг друга по дороге в Индианаполис.              Звучало просто, но в исполнении обещало быть адом.       

***

      Стив сидел на стуле в середине комнаты Хендерсона, подкидывая мяч для бейсбола. Харрингтон не отрывал взгляда от одной точки на стене, игнорируя мельтешения Дастина перед ним. Тишина давила, сгущалась, как грозовая туча перед бурей. И буря точно начнется, как только Картер перешагнет порог спальни Хендерсона.              Спортивный снаряд шлепнул в ладонь, отскочил, снова взлетел. Харрингтон старался сохранить ритм, но даже это монотонное движение не могло рассеять напряжение, висевшее в воздухе. Он бросил быстрый взгляд на Дастина. Тот обычно неугомонный и болтливый, слонялся из стороны в сторону.              — Хендерсон, ты что нервничаешь? — пробурчал Стив, не поворачивая головы.              — Я продумываю, — Дастин прекратил нарезать круги по комнате и уставился на Харрингтона.       — Продумываешь что? Как мы будем выглядеть полными идиотами, когда она пошлет нас куда подальше? Расслабься. У нас есть план… почти...              В дверь постучали. Три коротких, уверенных удара. Хендерсон выпрямился, придавая себе невозмутимый вид, на что Харрингтон закатил глаза, не прекращая своего занятия.              — Входи, — прокричал Дастин.              В спальню вошла Картер. Высокая, худая, с копной русых волос, выбившихся из хвоста. Они, что, отросли с момента охоты на Дарта? Стив скривился от собственных мыслей. Сейчас не время думать об этом.              Вайолет окинула Хендерсона взглядом, полным скептицизма, а затем встретилась глазами с Харрингтоном.              — Я так и знала, что он здесь, — сложив руки на груди, она прошла в комнату, — Неужели все настолько плохо, что ты решил обратиться ко мне?              Стив закатил глаза, вспоминая ее нападки в гостиной Картер. Тогда она заставила его ненароком проговориться о своей «проблеме». Харрингтон бросил мяч, он с глухим стуком приземлился на пол.              — Не то, чтобы настолько плохо, просто… специфическая ситуация, требующая определенного реквизита. И, кажется, ты единственный человек в Хоукинсе, обладающий им.              Вайолет прищурилась, ожидая продолжения. Дастин, словно по команде, подскочил к ней и выпалил:              — Нам нужна твоя машина!              Картер окинула обоих долгим, оценивающим взглядом. Потом перевела взор на Стива, и в её глазах промелькнул едва заметный огонёк любопытства.              — Моя машина? А что случилось с твоим шикарным «БМВ», Харрингтон? Решил вспомнить времена бедности? Подожди, а они вообще были?              Харрингтон поморщился. Естественно, она не упустит возможности кольнуть его. Но сейчас не время для перепалок.              — Моя слишком заметная, — отрезал Стив, — Нам нужно что-то менее… привлекающее внимание. И более вместительное. Твоя «Фиеста» идеально подходит.              Вайолет продолжала смотреть на него, не торопясь с ответом. Харрингтон знал, что она сейчас что в данный момент она анализирует все плюсы и минусы, просчитывает все возможные последствия.              — Для чего?              Стив вздохнул. Он был уверен, что прямолинейность в разговоре с Картер – провальный путь. Нужно зайти издалека, заинтриговать, подразнить, чтобы она сама захотела узнать больше.              — Это… личное дело, требующее конфиденциальности. И наличия транспортного средства, способного не привлекать лишнего внимания. Представь себе, что мы участвуем в шпионской миссии, где каждая деталь имеет значение. Твой хэтчбек – наш незаметный транспорт, позволяющий оставаться в тени и собирать важную информацию.                     — Я похожа на идиотку? — она приподняла бровь, — Не знаю, что вы задумали, но я пас.              Дастин разочарованно застонал, но Стив сохранял спокойствие. Он ожидал подобной реакции.              — Я сегодня задел твое самолюбие? — Харрингтон потер подбородок, — Причем нехило, если ты даже не собираешься слушать до конца.              Картер нахмурилась, прожигая его взглядом. Её губы скривились в презрительной усмешке.              — Самолюбие тут ни при чем, Харрингтон. Просто у меня есть дела поважнее, чем участвовать в твоих идиотских играх. И да, я не верю ни единому твоему слову про шпионские миссии и конфиденциальность. Ты что-то скрываешь, и это меня не устраивает.              — Какие же дела могут быть важнее спасения мира? — не сдавался Дастин, выдумывая на ходу околесицу, лишь бы как-то повлиять на ситуацию.              — Мир как-нибудь обойдется без моего спасения, Дастин. Так что, если это все, я пошла.              Она уже повернулась к двери, когда Стив внезапно выпалил:              — Мой отец встречается с какой-то женщиной. В Индианаполисе.              Картер остановилась, как вкопанная. Стив видел, как в её глазах промелькнула тень интереса, которую она тут же скрыла. Он знал, что зацепил её. В Хоукинсе, где все друг друга знают, любое отклонение от нормы становится объектом пристального внимания. А Стив Харрингтон, шпионящий за своим отцом в другом штате, определенно выбивался из общего ряда.              Хендерсон, затаив дыхание, переводил взгляд с Вайолет на Стива, ожидая развязки. Харрингтон, в свою очередь, сохранял невозмутимый вид, хотя внутри все кипело от напряжения. Он чувствовал, как тонкий лед, на котором он стоит, начинает трескаться, но отступать было нельзя.              Вайолет медленно повернулась обратно, рассматривая его. Она обошла стул, на котором сидел Харрингтон, и двинулась к кровати Дастина.              — Докажи, — присев на нее, невозмутимым тоном произнесла Вайолет.              Стива швырнуло в прошлое, на пять месяцев назад. В подвал Хендерсона, когда Картер требовала от него доказательств в его невиновности. Харрингтон скривился, вспоминая тот день. Вайолет всегда была настроена против него, подозревая в каждом его действии скрытый мотив.              — Что доказать? Что мой отец изменяет моей матери? Серьезно? — Стив приподнял брови, показывая возмущение, хотя на самом деле лихорадочно соображал, как выкрутиться. Он не ожидал, что дело примет такой оборот. Он всего лишь хотел машину.              — Докажи, что ты не врешь мне, Харрингтон.              — Он не врет, — Дастин встал позади Стива, — Мы сами не до конца уверены, поэтому и едем туда.              — Как думаешь, он бы сделал что-то подобное для тебя?              Харрингтон бросил через плечо на Хендерсона испепеляющий взгляд. Преданность, конечно, похвальна, но сейчас она была совсем некстати. Вайолет не сводила с него глаз, выжидала, что он запнется, выдаст себя.              — Знаешь, Картер, я не обязан перед тобой отчитываться, — процедил Стив, стараясь сохранить самообладание, — Если тебе все равно, что творится в семьях твоих друзей, это твое дело. Но не надо строить из себя вершителя судеб.              — Друзей? — тихо переспросила она, — Ты всерьез считаешь меня своей подругой, Харрингтон? Ты забыл, как на Снежном Балу сказал мне, что мы не друзья? А сейчас, когда тебе что-то от меня нужно, ты вдруг вспоминаешь о дружбе?              — Ребята, может, не будем сейчас об этом? Давайте сосредоточимся на главном. Нам действительно нужна помощь Вай, и…              — Нет, Дастин, — перебила его Вайолет, не отводя взгляда от Стива, — Пусть он скажет. Пусть объяснит, почему решил, что я должна ему помочь. Пусть объяснит, почему вдруг я стала его «другом», когда ему это выгодно.              — Хорошо, — Харрингтон поднял руки в знак капитуляции, — Ты права. Я был полным придурком. На Снежном Балу, до этого, и, вероятно, буду им еще долгое время. Но сейчас… сейчас мне действительно нужна твоя помощь. И да, я понимаю, что это звучит эгоистично и лицемерно. Но поверь, если бы я мог обойтись без тебя, я бы обошелся.              Картер молчала, изучая Стива, будто хотела прочесть его мысли. В ее глазах не было ни злорадства, ни торжества, только холодная, отстраненная оценка. Наконец, Вайолет вздохнула и отвернулась от него. Она посмотрела на Дастина, который все еще стоял за спиной Харрингтона.              — Как думаешь, оно того стоит? — спросила она, заправляя волосы за ухо.              Хендерсон, не ожидавший, что вопрос будет адресован именно ему, на мгновение замешкался.              — Он… он иногда бывает придурком, Вай. Но он меняется. И Стив хороший друг, на самом деле.              — Прекращай говорить обо мне, будто бы меня здесь нет, — Харрингтон обернулся к Дастину.              — И… да. Это того стоит, — закончил Хендерсон.              — Хорошо, — она потерла глаза, — Какой у нас план?       Глаза Харрингтона загорелись. Он быстро выложил им свой сумбурный план: как они проследят за отцом, что будут делать, если увидят женщину, и как, самое главное, они вернутся в Хоукинс до воскресенья. Дастин с энтузиазмом подхватывал идеи, добавлял детали, а Вайолет молча слушала, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Стив заметил, что ее интерес к плану был скорее практическим, чем эмоциональным. Она как будто просто хотела убедиться, что они не наделают глупостей.              Только вот Картер не учитывает одного – единственный источник глупостей была она сама.              

***

             Ночью, когда его родители спали, Харрингтон сидел на крыльце своего дома, обдумывая произошедшее. Лунный свет серебрил траву, и в воздухе витал запах ночных цветов. Он достал из кармана джинс помятую пачку сигарет и закурил. Картер. Она стала его головной болью, и ему не нравилось это чувство долга перед ней. Это ощущалось как сделка с дьяволом, где ценой была его гордость.              Пепел сигареты упал на потрескавшийся бетон крыльца. Стив затянулся, чувствуя, как никотин слегка успокаивает разбушевавшиеся нервы. Он действительно вёл себя как придурок. И это было лишь мягко сказано. Но сейчас, Харрингтон искренне не понимал, почему всё так усложнилось. Ведь раньше всё было проще: есть проблема — есть решение.              Стив выпустил струйку дыма в ночное небо, наблюдая, как она растворяется в темноте. Он понимал, что для Картер он всегда будет тем самым Стивом Харрингтоном, королем школы, который смотрел на всех свысока. И, наверное, она была права. В прошлом он действительно был таким. Но сейчас он пытался измениться. Пытался стать лучше. Или, по крайней мере, не быть полным мудаком.              Харрингтон затушил окурок, растоптав его подошвой кроссовка. Горечь табака смешивалась с горечью осознания собственной несостоятельности. Он посмотрел наверх, на звезды, усеявшие ночной небосвод. Они были такими далекими и безразличными ко всем его проблемам. В голове все еще крутились слова Картер, ее холодный взгляд, полная неприязни ко всему, что он собой представляет.              Стив закрыл глаза, унимая бурю мыслей. Он понимал, что его отношения с Вайолет были сложными. Она умела выбивать его из колеи. Харрингтон до сих пор не понимал, почему ее мнение так сильно его задевает. Может, потому что Картер была одной из немногих, кто видел его насквозь, не поддавалась его показной самоуверенности и дешевым уловкам. Или, может быть, потому что он сам, в глубине души, знал, что она права.              Но никогда не признается себе в этом.