(Э)Лэнзир

      Дом Франкенштейна был расположен в тихом зеленом районе, среди небольших двухэтажных строений. Частный сектор, всплыло название из просмотренной памяти двенадцатого Старейшины. Белый, с зеленой крышей, с палисадником за кирпичным забором. — К чему восходит местная традиция окраски крыш в зеленый цвет? — Мы шли молча по ночной улочке, пока я не решил поинтересоваться. — В свое время я тоже заинтересовался этим вопросом. Как оказалось, все весьма банально, это не связано ни с какими верованиями и традицией не является, просто самая дешевая краска для крыш — зеленая. — отозвался Франкенштейн, отрыв калитку, введя код в электронный замок.       На двери в дом оказался такой же, но здесь он никакой код не вводил, нажал на большую круглую кнопку и принялся ждать. Впрочем, недолго. Замок издал пищащий звук, и хозяин дома открыл дверь, проходя внутрь. Рейзел последовал за ним, сразу, при переходе через порог, меняя обувь на разовые тапочки. Я поспешил повторить. В подобных были все домочадцы включая человека брата.       Встречающая делегация была напряжена. Двое совсем юных благородных, один из которых явно относился к старшей ветви Ландегре, две химеры и …оборотень-полукровка? Нет, тоже химера, или как тут принято говорить, модифицированный человек, просто качество его модификации было на порядок выше всех виденных мной до этого. Все тонкие тела выглядели цельно и гармонично. Удивительно. Если люди научились на таком уровне работать с душой, то отчего же даже Старейшины пресловутого Союза не могли похвастаться такой филигранной работой? Они были, безусловно мощнее, вот только потенциал стоящего передо мной пепельноволосого мужчины с вертикальным шрамом через кончики губ им не уступал. Или это личный проект Франкенштейна? Очень достойно. — Так теперь выглядят одеяния благородных, посещающих эту местность? — В мое время никакого общего стиля не предусматривалось, одежда всегда была на усмотрение каждого. Но стоящие поодаль юные благородные были в таких же белых костюмах, что и у меня, за исключением девушки, у нее вместо брюк была юбка. В ответ на мой вопрос глаз Франкенштейна дернулся, а вот во взгляде Рейзела пробежали смешинки. — Это школьная форма. Школа — это здание, где обучаются человеческие дети. Она находится по близости, и живущие в этом доме так или иначе с ней связанны. Я, ее основатель, являюсь директором, молодые люди работают в охране, а Мастер и эти юные особы — ученики. — обстоятельно объяснял хозяин дома по пути в гостиную.       Оформление пола, потолка и стен не отличалось от такого в прихожей. Те же черно-серые стены имели ромбовидный рисунок и несли на себе ровный ряд небольших светильников белого матового стекла, крупная белая плитка на полу, черный потолок с белыми кругами освещения. Гостиная была просторным помещением, совмещенным с кухней, в сдержанных черно — белых тонах. Большой прямоугольный белый стол, окруженный черными диванами и пуфами, черные шкафы по периметру, монитор и кадка с цветком, чья зелень листьев перекликается с зеленой люстрой, размещенной над столом. Строго, элегантно и капелькой игривости. Как с этим сочетались разовые тапочки для меня было загадкой.       Наше сопровождение по прежнему напряженно молчало, неотрывно сверля меня взглядом, но Франкенштейн уже начал представление. — Позвольте Вас представить, Кадис Этрама Ди Лэнзир, старший брат Мастера. Сейра Дж. Роярд, глава клана, Регис К. Ландегре, внук главы, М- 21 — это оказался тот «полуоборотень» — Тао, — подвижный юноша с короткой стрижкой и черными ногтями, — Такео, — оставшийся длинноволосый молодой человек. — охранники моей школы. — Кинув взгляд на брата примостившегося во главе стола, на пуфике, повел рукой указывая на стол, — Располагайтесь. — Мисс Сейра, благодарю Вас за заботу о доме, Вы отлично справились. — добавил он, удаляясь к кухонной части. Сама же девочка принимая благодарность смущенно потупилась, заалев щеками. Очаровательно.       Не хотел я сегодня касаться этой темы, но раз уж передо мной глава Роярд, другого выхода не остается. — Сейра Дж. Роярд, Регис К. Ландегре, я вынужден принести Вам свои извинения. — напряжение после этих слов заметно усилилось, даже Рейзел поднял на меня обеспокоенный взгляд. — Не оповещая Ваши кланы о своих намереньях, мной был сопровожден в Вечный Сон Зарга Сириана, виновник гибели ваших отцов, вместе с сопричастными. У меня не было цели лишать Вас права кровной мести. — От лица клана Роярд, мы принимаем извинения и не таим обиды. — Во время моей речи в глазах Сейры появлялось все больше удивления. Сухим голосом была произнесена ритуальная фраза, скованно отвешен глубокий благодарственный поклон, после чего юная каджу развернулась и деревянной походкой вышла из гостиной. — У меня нет права говорить от лица клана, но как сын своего отца, я говорю. Я принимаю Ваши извинения и не таю обиды. Более того, я благодарен. Сейчас же, позвольте Вас оставить, мне требуется побыть в одиночестве. — проводив ее взглядом, такой же шокированный, но сумевший взять себя в руки Регис взял слово, повторив маневр с благодарственным поклоном и удалившись. — Вот значит от кого Вы получили известие о гибели Мастера. — Франкенштейн вернулся с сервизом на подносе и заварочным чайником и принялся расставлять на столе свою ношу. — Не поведаете нам о вашей встрече? — Обязательно. Но не сейчас. Не хочу омрачать подробностями радость встречи с братом. — Рейзел явно был огорчен известиями и я не стал развивать тему. В голове роились тысячи вопросов, и пока хозяин дома разливал чай, я выбирал достаточно нейтральный, не могущий огорчить моего брата еще больше. Тихие модифицированные сели рядком на диван, дожидаясь своей порции, я же занял место напротив брата, на таком же пуфике.       Пожалуй, единственное положительное, что было под водой, так это отсутствие шума мыслей посторонних. Сейчас, познав прелесть тишины, я, как никогда, желал от него отгородится. Но находясь в большом, переполненном людьми городе это было невозможно. Я умел отсекать лишнее, но это совсем не значит, что я воздвигал в своем сознании какой то барьер, нет. Это больше похоже на узнанную недавно идиому — " не думай о белой обезьяне». Хотя даже не так. Вот представьте, что в помещении, где вы находитесь присутствует слон. Самый обычный, живой серый, огромный слон. Он что-то делает, передвигается, ест, спит, гадит, а вам надо не обращать на него внимания. Ситуация осложняется тем, что в помещении в достоль отражающих поверхностей, и как бы вы не расположились, слон всегда будет в поле вашего зрения. Как весьма заметный инородный объект, искомый слон всегда будет притягивать внимание, но вам необходимо, что бы его присутствие воспринималось вами как белый шум. И даже приобретя однажды этот навык, после нахождения в помещении без слона, столь просто вернуть его обратно не получится. Необходимо терпеть и привыкать заново.       Сейчас, шум большого города уже не оглушал, как в первые минуты моего здесь прибивания, но был все еще ощутимо неприятным. Я старательно отсекал внимание от мыслей и эмоций здесь присутствующих, вынужденно сосредоточившись исключительно на Рейзеле, обладающем прекрасными щитами. — Город красив и своеобразен. Никогда бы не подумал, что люди могут поддерживать такой уровень чистоты на общих улицах. Скажи он когда-нибудь затихает? — то количество сахара, что поместил в чай мой маленький брат, вызвало ностальгическое умиление, надо будет раздобыть для него мёда. Впрочем, я повторил его действия, ведь тоже являлся тем еще любителем сладкого. — Полностью никогда, но с пяти до трех он становится значительно тише. — Рейзел охотно включился в разговор. Он, как и я, никогда не был многословен, но сейчас, после столь долгой разлуки, после принятия потери и чудесного обретения друг друга, было приятно обсудить даже такие незначительные мелочи и дать понять о своих мелких неудобствах. Пусть о подобном я мог бы узнать и сам всего лишь немного подождав, но мне отчаянно хотелось взаимодействия с моим маленьким братом. — Как долго ты здесь, и чем наполнены твои дни? — конечно я смогу понаблюдать, но услышать личное мнение все же предпочтительнее. Мне ведь важно его отношение к происходящему а не перечень действий. — С момента моего пробуждения прошло 47 дней, по человеческому календарю, это полтора месяца. Они делят год на двенадцать месяцев с разным количеством дней от 28 до 31. Месяц делится на недели, такие же семидневные, где шестой и седьмой являются днями отдыха и домашних дел. Сутки люди делят на 24 часа, по 60 минут, в минуте 60 секунд, одна секунда примерна равна одному удару человеческого сердца. Люди не определяют точное время по небесным светилам, они условились о временных зонах, часовых поясах, что были придуманы для упрощения навигации и логистики. Теперь право на точное время имеет только одна организация, находящаяся на окраине столицы маленького островного государства. — Как много слов… Мой маленький брат старательно пытается отвлечься от вестей о Зарге. Как будто отвечает урок отцу. В моей душе поднялась ностальгическая нежность, эта ночь станет одной из величайших драгоценностей в шкатулке моей памяти. И не только моей, Франкенштейн с таким счастьем, гордостью и восхищением смотрит на Рейзела, даже руки, сложенные замком к груди прижал. — А у вас другой календарь? — паузу стремительно заполнил Тао. — Мы живем по лунному календарю, — подтверждающе кивнув, начал я, — у нас 13 месяцев по 28 дней, состоящий из четырех семидневных недель. Год начинается с первого новолуния после зимнего солнцестояния. Часов в сутках 12, где за точку отсчета выбран полдень. То есть, поинтересовавшись временем у нас, вы узнаете сколько часов осталось до полудня. Минут у нас нет, более мелкие единицы времени считаются в долях часа. — Раз уж у нас тут сложился вечер ответов о познанном, то я с радостью поддержу тематику и стиль этой встречи. — То есть, 14 часов это 11? А с 5 до 3, по нашему, это с 2 ночи до 5 утра? — после подтверждающего кивка, Тао улыбнулся, но за тем нахмурился, принявшись загибать пальцы — Но, подождите! 13 на 28 это 364, а дней в году 365. Где еще один день? А високосный год? Там же еще один дополнительный день. — Это день перехода года, он не учувствует в календаре. А так как ноблесс живут по хождению светил, а не отсчету секунд, то и день у них длится чуть больше чем 24 человеческих часа, и дополнительного дня не появляется. — Франкенштейн решил присоседиться к нашей забаве, что, благодаря Тао, начала больше походить на урок. — У бессмертных циферблат идет в обратную сторону. Логично. — седой недооборотень тоже решил отметится, за что получил тычок от сидящего рядом Такео. — Циферблат такой же, в обратную сторону идет стрелка. — В этом действительно была ирония, и Рейзел, изрекя эту фразу, с игривым лукавством, довольно взирал на ошеломленных модифицированных, быстро спрятав свой взгляд, отпивая из чашки.       По правде сказать, при изобретении часовых механизмов никто такой смысл в них не закладывал. Причина иного направления движения стрелки в том, что делались эти механизмы в Темную Эру, в период войны с Мерзостными нам потребовалось точнее координировать действия. А так как основные боевые действия происходили в Южном полушарии, где тень от воткнутого столба движется с права на лево, то и стрелка двигалась так же. — Пойдем-ка мы, пожалуй, по спальням, от греха подальше. — выйдя из ступора пробормотал Тао, уводя за собой все еще ошарашенных сослуживцев. Франкенштейн многообещающе окинул взглядом оставленные на столе чашки, и поторопился их убрать. — Каковы твои дальнейшие планы? — Рейзел обратил на меня свой ожидающий взгляд. — Нет ничего важнее нашей встречи, которую хотелось бы продлить подольше. — Навязываться, конечно, некрасиво, но мои слова искренни. Союз, бесспорно, стоит дочистить. Покушение на брата спускать им я не собирался. Да сама по себе Организация, цель которой — порабощение человечества симпатий не внушала, но все это подождет. Посещение отчего дома так же не было срочным. Оборотни еще… — Рейзел. Давеча я познакомился с Музакой, и боюсь из-за меня он считает тебя ушедшим в Вечный Сон. — Недоразумение развеется, а весть о его благополучии радует мое сердце. — мимолетная улыбка украсила лицо брата. — Мне было бы интересно услышать обстоятельства вашей встречи.       Чтож, от того так и ценны моменты счастья, что они редки и мимолетны. Настроение стремительно опускалось вниз, сейчас мне придется поведать ему не самые радостные вести. Я поднял на Рейзела серьезный и не веселый взгляд, давая понять, что услышанное ему не понравится. Брат ответил мне обеспокоенным видом. — Музака был пленником экспериментаторов, создающих модифицированных людей. Когда я нашел его, он был заперт своим сознанием в дне смерти его дочери и вашей битвы. За все это время он ни разу не приходил в сознание, раз за разом переживая свою утрату. Желания уничтожения человечества он более не имеет. Ответь мне, правильно ли понял, что это случилось 820 лет назад? — мои слова заставили его нахмуриться и плотнее сжать губы, но напряжение покинуло его. Ох, Рейзел, ты себе не изменяешь, прежде всего ставя человечество. — Все верно, я уснул после битвы с ним, не смог добраться до дома и по пути призвал гроб, в котором соскользнул под воду. — Франкенштейн, успевший вернуться с новой заваркой и налить нам еще по кружке замер, боясь спугнуть откровенность своего Господина неосторожным движением. — Я размышлял над такой вероятностью, но нашел ее невозможной. К тому времени у тебя уже был контактор, и он не мог не знать о том, что ты жив. А это было за 300 лет до ухода из Лукидонии предателей. С учетом их положения они не могли не знать о твоем выживании, но они были уверенны в твоем уходе в Вечный Сон. — На этот вопрос могу ответить я. После пропажи Мастера я сначала ждал его в поместье, потом пытался искать самостоятельно, а потом ко мне пришел Лорд и я все ему рассказал. Он организовал поиски силами Геджутеля К. Ландегре и Рейгара Кертье, запретив говорить о Мастере с кем либо еще. После двухсот лет безрезультатных поисков я покинул Лукидонию отправившись во внешний мир искать самостоятельно. Но все мои самостоятельные попытки были так же напрасны. — Над хозяином дома сгустилась почерневшая аура вины и отчаянья, резко переходя в предвкушающую жажду крови. — Кадис Этрама Ди Лэнзир, скажите, Вы же знаете имена всех предателей? — Я не желаю это обсуждать. — Резко оборвал похвальные, с моей точки зрения, кровожадные чаянья своего слуги Рейзел. Как я и думал, эти пиявки все же успели занять место в огромном сердце моего маленького брата. А это значит, что известие о их смерти его огорчит. Рано или поздно рассказать, безусловно, придется, но сейчас точно не время. — Как прикажите, — Франкенштейн склонился в поклоне, мгновенно скрыв ауру. Выждав некоторое время, он разогнулся и повернулся ко мне. — Кадис Этрама Ди Лэнзир, Вы сказали что желаете и далее прибывать рядом с Мастером, скажите Вам есть где остановится? Потому что если такого места нет, то я бы с радостью предложил Вам остаться в этом доме. — Какого хитрого человека подобрал мой маленький брат. Так ловко сменил тему, и вот, хмурость Рейзела ушла, не оставив и следа, теперь он с надеждой ожидает моего ответа. С одной стороны остановиться в доме слуги младшего брата — несколько неловко, это все же не мой дом и не мой слуга, что бы я мог чувствовать себя здесь вольготно и делать, что заблагорассудится, ведь я вполне могу обзавестись собственным жилищем. С другой, это позволит быть значительно ближе к Рейзелу. — Благодарю за приглашение. — С легким кивком принимаю предложение. Куда же я денусь от тебя, мой маленький брат, когда ты так на меня смотришь. А на счет собственного жилища можно подумать позднее, к тому же будет повод освоить знания мага о школе пространства на практике.       Тем временем довольный Рейзел снова взялся за чашку, мерно потягивая чай. — Здесь мне приходится придерживаться строго расписания. Пять дней в неделю, с понедельника по пятницу, я прихожу школу в 8: 30, ужин тут ровно в 6. — Окинув взглядом сделанное для меня Рейзелом одеяние, что оказалось школьной формой, я понял, что брат совсем не прочь видеть меня и в школе.       Как я понял из памяти 12 Старейшины, школа является государственной структурой для массового обязательного обучения человеческих детей. Но в потребительском смысле, это здание, где расположены аудитории с учебными пособиями, куда приходят дети и учителя, и длиться учебный день до восьми часов, с перерывами. Там преподают основы естественных, точных, технических и гуманитарных наук. И пусть я имею некоторое представление о учебной программе США 30-х годов, но это именно что представление. К сожалению, из всего курса, Старейшина не успел забыть разве что простейшие алгебраические счисления. И пусть, взглянуть на миропонимание современных людей кажется мне не безынтересным, пусть я бы предпочел чтенье книг личному присутствию в заполненном детьми помещении, но главное здесь вовсе не удовлетворение моей тяги к познанию, а совместное времяпрепровождение с моим маленьким братом. Мне действительно важно узнать, что ему нравится теперь. — И на какое время ты желаешь тут задержаться? — Мне действительно было важно это узнать, что бы выстроить свои планы. Все же, по моей задумке, Союз должен полностью исчезнуть за ближайшее столетие, а оставлять брата не в пределах защищенного поместья в Лукидонии я бы не решился. — Хотя бы года на два. — последовал ответ. Это время я могу полностью посвятить Рейзелу, но меня все же смущает как таковое отсутствие защиты на этом доме. Здесь был лишь хитрый, почти не заметный, отвод глаз, действующий лишь на тех, кто желал причинить вред жилищу. Причем работал он только на обыкновенных, не одаренных людей. Что меня категорически не устраивало. — Я с удовольствием проведу это время с тобой. Единственное, что меня не устраивает, это уровень защиты этого дома. Я займусь этим. — Этого не требуется — нахмурился Рейзел — Это место тебе по нраву, не вижу причин, почему оно не должно обладать подобающей защитой. — Подобающая защита весьма затратна. — Меня настигло умиление. Мой маленький брат заботится обо мне. Что ж покажем ему, что беспокоится не стоит. У меня достаточно сил, и наложение защиты, даже идентичной той, что на нашем особняке меня не опустошит, а эти стены слишком молоды, что бы в них можно было вплести что -то существенное. К тому же это прекрасный шанс и самому унять тревогу.       Картинно медленно поднявшись, показывая Рейзелу, что сейчас будет что-то, на что стоит обратить внимание, подхожу, заступая за его спину и кладу руки ему на плечи. Это достаточный уровень соприкосновения, что бы показать заполненность моего Моря Крови. И посмотреть на его. Все же это первый раз, когда я позволю ему подобное. Убираю маскировку и сосредотачиваюсь, отслеживая ток жизненной силы в теле брата, выискивая тот «соединяющий канал» что бы иметь возможность оценить запас его сил.       Руки сами собой сжались, причиняя брату дискомфорт. Это в его теле праны достаточно, что бы казаться полным сил. Кровавое Море же… Объем — таким он был лет в 80, хватит лишь на десяток Крыльев, насыщенность — едва хватает что бы держать оставшуюся кровь от распада. Как он довел себя до такого? Почему не восстанавливался? Он же спал 800 лет, в гробу спал. В нем не возможно не восстановится. — Брат мой, позволь помочь тебе. — Для меня не составит труда передать ему свою жизненную силу, пуст это и будет означать еще один марафон восстановления, что отнимет драгоценное время, что мог бы провести с Рейзелом. — Отказываюсь. — брат закаменел под моими руками, став напряженным до предела.       Горестно закрыв глаза, я отступил от его спины, и присел рядом, на край дивана. — Рейзел. Ты собираешься отправится в Вечный Сон? — внимательно смотря на него с отчаяньем вопросил я. Брат упрям и если что-то для себя решил, его не отговорить. Я отчаянно надеялся, что мои выводы не верны, что он находится в таком состоянии не потому что намеренно не восстанавливался все эти годы желая окончить свой земной путь. Что не растрачивал намеренно свою жизненную силу на пустяки, приближая конец. Но зачем еще доводить себя до такого состояния? Самое ужасно в этом то, что я ни как не могу ему помешать. Заснуть Вечным Сном можно и океаном жизненных сил. Но он желает провести здесь хотя бы два года, значит у меня есть как минимум это время. Нужно узнать что на этот раз мой упрямый брат вбил себе в голову. Что своим отсутствием в Лукидонии он предал ноблесс? Что нахождение в приятном ему месте противоречит его долгу? Он просто устал от жизни? Передумает ли он? Смогу ли я доказать ему, что этот мир прекрасен и удивителен? Что он стоит того, что бы продолжать в нем жить? Теперь человеческая школа заиграла совсем другими красками, она стала сияющим шансом. — Нет. — Одно слово Рейзела, и с моих плеч как будто скала упала. Слава Небесам. Худшего не случилось. Смотря в мои, полные облегчения, глаза, после непродолжительной паузы брат продолжил, сопровождая слова извиняющимся взглядом. — Я только вновь обрел тебя, и не могу принять твою жизненную силу. Я боюсь, ты постараешься передать максимум, и наверняка перестараешься. Я не желаю тебя терять.       Мой маленький брат стал совсем взрослым, он обрел недоступную многим мудрость — говорить о своих чувствах близким и объяснять им причины своих решений. Теперь мне ясен его отказ, и положа руку на сердце, будь я на его месте, поступил бы так же. Но это ни как не успокаивает меня! Его запас жизненных сил слишком мал, и это необходимо исправлять. Причем, чем раньше, тем лучше.       Ясно, почему он не отправляется в восстановительный сон — Рейзел наконец-то дорвался до человечества и желает пробыть среди людей, а для этого необходимо соблюдать расписание и присутствовать в школе. Сон же может длится десятилетиями, что его явно не устраивает. По той же причине отметены и восстановительные медитации, пусть они занимают в разы меньше времени, в связи с чем менее эффективны, но двенадцать суток, тоже непозволительная роскошь в данной ситуации, а ведь это самый минимальный срок. Впрочем, у меня есть решение. — Тогда позволь показать тебе восстановительную практику, чей минимальный срок использования составляет всего 30 человеческих минут. За это время много, конечно, восстановить не удастся, но если уделять ей хотя бы четыре часа в день, то через неделю возобновленный объём будет равен таковому от трех дней сна в усыпальнице. — С обоснованной гордостью решил представить на суд свое творчество, ту переделанную медитацию мага, которой пользовался во время пребывания на дне морском.       Уточнение о месте сна было важным, ибо не просто так предки выбрали именно этот остров из всех имеющихся на планете земель, и совсем не безосновательно клановые усыпальницы стоят там, где стоят. Все дело в том, что дыхание мира, потоки эфира, можно сравнить с движением вод в морях и океанах. Присутствует оное движение везде, но где то оно слабо, как волны, или периодично как приливы, а где-то это настоящие неумолимые течения. Где-то часто происходят своеобразные «цунами», а где-то дыхание мира подобно настоящим водоворотам. Лукидония в этом плане уникальна, нет места лучше для жизни ноблесс. Она находится на перекрестье четырех (!) таких течений, лей-линий, из-за чего на остров часто обрушиваются «цунами» с четырех различный направлений. Собственно, герб Лукидонии, ромб с заключенным в него розой ветров, есть ни что иное как отображение перекрестья четырех лей-линей, обрамленных четырьмя волнами «цунами». Этакое хвастовство, напоминание всем, что лучшее место принадлежит нам.       Такое месторасположение делает Лукидонию самым эфиронасыщенным местом в мире. Для созданий, что этим эфиром дышат не найти лучшего места, ведь никакое число ноблесс не способно полностью исчерпать весь объем Дыханья Мира проходящий через остров.       Подобное было известно и шумерскому магу, такой эффект назвался «обезмаживанье местности» и появлялся, если множество магов на небольшой территории одновременно принимались пополнять свой резерв. Не стоит думать, что в таких «осушенных» местах совсем нет эфира. Эфир есть везде. Проблема в том, что взаимодействие возможно лишь с эфиром движущимся, тем самым Дыханием Мира, а Кровь Мирозданья, эфир не движимый, пронизывает все сущее, и исчерпать его невозможно. Вероятно потому, что его никак нельзя поглотить. Впрочем и «обезмаживание местности» — эффект временный, через какой-то срок, циркуляция эфира в такой области возобновляется. Естественно, если через данную территорию проходит лей-линия, то «обезмажить» такое место значительно труднее, к тому же оно значительно быстрее восполниться.       Из-за столкновения потоков, на самом острове образовались места с этакими «водоворотами» — места с наиболее высокой скоростью движения неприличных объемов эфира, можно сказать, огромной концентраций Мирового Дыхания, этакой неисчерпаемой и легкоусвояемой аномалией. Там то и расположены клановые усыпальницы, что с человеческим понятием «гробница» не имеет ничего общего, ибо там не хранятся тела покойных, за их не имением. Усыпальница выполняет множество функций, по мимо места поминовения предков, чьи статуи там пребывают для знакомства с ними далеких потомков, она является самым защищенным местом клана, где не редко хранят ценности. К примеру абсолютное большинство кланов выбрало местом привязки и воплощения своего Оружия Духа именно усыпальницу. Из-за этих причин она является наилучшим местом восстановления, ведь спящий ноблесс абсолютно беззащитен.       Дети, правда, там не спят. Все же водить ребенка для отдыха в бункер — не лучшая идея, из-за того, что спят они часто, но мало. Если бы сложилась традиция предоставления усыпальницы и детям, то до двадцати лет они бы из нее не выходили вовсе, вместе со своими родителями, ибо оставить столь малолетнее чадо без присмотра — немыслимо. Все от того, что до двадцати дети спят ежедневно, а постоянно открывать двери усыпальницы, значит постоянно размыкать ее защиту, ослабляя ее.       Здесь же дом находился прямо в центре лей-линии, пересекающей город, пусть всего одной, но дающей возможность не только беспрепятственно находится здесь нескольким десяткам ноблесс, но и заниматься восстанавливающими медитациями, не боясь осушить место и сделать его непригодным для пребывания на несколько лет.