Double-edged

Семь лет назад... Я скоро умру.       Осознание было отрезвляющим. Он ходил вокруг да около смерти уже долгое время и был бы самым первым, чтобы заявить, что, возможно, он этого заслуживал.       Гавканье выводило его нервы из строя. Горесть, которая на самом деле являлась страхом, чего он отказывался признавать, осела на его языке. На его вкус, быть загрызенным до смерти собаками было слишком нецивилизованно. Судя по дрожи и рваному дыханию людей в оковах справа и слева от него, его собратья по несчастью разделяли те же чувства.       Персонал арены снимет с них наручники, прежде чем выпустить их в лапы ужасной кончины, и не предоставят даже оружия.       К сожалению, ни борьба, ни кулачные бои не были теми навыками, которые он стремился отточить, будучи сенатором. Тюремная жизнь хоть и дала ему больше мускулов, чем когда-либо у него было за всю его жизнь, но Аластор не питал каких-либо иллюзий, что сможет пережить эту возвеличенную казнь. — Итак, посмотрим, кто у нас тут сегодня...       Аластор не потрудился поднять взгляд, когда женщина стала ходить от одного к другому. Его колени жутко болели от нахождения на каменном полу столь долгое время. Он просто хотел уже со всем этим покончить. — Маркус, Титус, Алас- ну наконец-то! А ты заставил меня ждать, Ал, — она встала напротив него, и он прищурился в её направлении в непонимании. Он понятия не имел, кем являлась эта женщина.       Она вертела на пальце странную чёрную шляпу с клетчатым узором, другая её рука упёрлась в бедро, пока она пялилась на него своими глазами — настолько тёмными, что он не мог отличить радужку от зрачка. Её волосы были такие же чёрные, но с красными оттенками, которые мерцали в лучах солнечного света, проникавших сквозь прутья врат позади неё. Многие бы посчитали её красивой, но Аластор не был этими многими.       Аластор откашлялся — в горле пересохло. — Боюсь, не могу вспомнить, чтобы когда-либо имел честь познакомиться с Вами, моя дорогая. — Конечно, ты не помнишь, — она широко улыбнулась, сгибаясь в талии. Она уместила шляпу себе на голову и ткнула Аластора в нос. — Этот ты ещё не знает меня пока что.       Аластор отпрянул от неожиданного прикосновения. Что в Семи Кольцах это вообще должно было значить?       Она выпрямилась и повернулась к стражу. — Освободи его ноги, чтобы он мог ходить. Он мне нужен. — Мастер Ру, матч начинается через пятнадцать минут.       Ах. Аластор и вправду слышал об этой женщине. Ру являлась Мастером Арены — занималась организацией, начиная выбором участников и заканчивая подбором поставщиков. Она была во главе всего.       Аластор мог поклясться, как видел, что её склера вспыхнула красным. — Разве я спрашивала твоего мнения?       Без дальнейших комментариев страж поспешил выполнить её приказ. Аластор почувствовал, как металл, оцепляющий его лодыжки, упал вниз. — Встань, — приказала она.       И он встал. Она была низкой и выглядела юной, а в её голосе звучали детские нотки... Но от неё исходила некая аура, которая заставляла Аластора думать, что она намного старше, чем кажется. — Я так рада, что успела отхватить тебя, пока тебя не разорвали на кусочки. Иначе был бы полный облом. Теперь следуй за мной.       Аластор последовал за ней, с радостью соглашаясь на всё, лишь бы уйти подальше от лая голодных собак. Она отмахнулась от охранника, который шагнул следом. — Я с ним справлюсь, — сказала она с голосом полным уверенности.       Ру увела его глубже в здание, и Аластор поинтересовался, действительно ли она могла справиться с ним. Как только они останутся наедине, разве он не может просто задушить её, используя цепь от наручников? Она была такой миниатюрной, даже истощённой, отчего он был уверен, что смог бы взять верх над ней.       Он зашёл в, как он понял, её офис, и дверь закрылась за его спиной. Он удивлённо обернулся назад- Кто её сейчас закрыл? — Итак, прежде чем глупые идеи начнут лезть тебе в голову, дай-ка я кое-что проясню.       Аластор повернулся к ней лицом и чуть не задохнулся, встретив её красные глаза. Она открыла рот. Что-то из него вытекло — и это не было её языком. Как будто бы части нескольких демонов срослись — глаза, когти и похожие на тентакли отростки — что не имело какой-то чёткой логичной формы; они вываливались из её рта, кружась, как жуткий букет. Оно потянулось в сторону Аластора, достигая в длину роста женщины, и один особенно большой глаз спереди многозначительно подмигнул Аластору.       Аластор же наблюдал за этим в немом ужасе, его сердце колотилось в груди, а ноги повели его обратно, пока его спина не упёрлась в закрытую дверь. Страх переворачивал его внутренности, пока он пытался понять, на что он вообще смотрел.       А затем она закрыла рот, и все эти извивающиеся отростки втянулись обратно в неё.       Она склонила голову и прикрыла рот ладонью, издавая тихое хихиканье. Она выглядела абсолютно нормальной. "Да", — подумал Аластор. "Она может справиться со мной"       Неравенство их сил был установлено. — На колени, — приказала она.       И Аластор послушался. Гордость была полезна только в том случае, если ты будешь жив. — Можешь считать меня одной из тех демонопроклятых людишек, — произнесла Ру, пошевелив пальцами. У проклятых, которых встречал Аластор, был анималистичная внешность, как гибрид животного и человека... однако она выглядела обычной. Пока не доказывала обратное. — И, конечно же, я всё буду отрицать, если ты кому-то расскажешь. И здесь поверят не какому-то отчаявшемуся арестанту в отчаянии, а... — она изящно приложила ладонь к груди. — Ценному Мастеру Арены.       Аластор стиснул зубы, храня молчание. Это сумасшедшее, демоническое создание было его последним шансом избежать смерти. Он не посмеет испоганить эту возможность своим острым умом. — Ну посмотрите на него. Нечего сказать? Прямо олень в свете фар.       Аластор нахмурился, прищурив глаза в непонимании. — Ах да, — пробормотала Ру. — Забываю, что ваш крошечный смертный разум ограничен одной реальностью.       Она как будто бы говорила на другом языке, смотря на мир через призму, которую Аластор не мог понять.       Она пренебрежительно махнула рукой. — Не переживай. Я здесь, чтобы заключить с тобой сделку, пешка. Я дам тебе силы пережить Колизей на неограниченный срок. И я дам тебе возможность отомстить Адаму.       Аластор ощутил, как все амбиции, которые он запихнул поглубже, карабкались наружу. Она предлагала ему исполнение его самых заветных желаний, но за какую цену? — Какие условия? — спросил он.       Она отступила к дальнему концу стола и присела, длинный листок бумаги материализовался в её руке. Она цокнула языком пару раз, словно задумывалась над написанным.       Она опустила бумажку перед собой и одарила Аластора широкой улыбкой. Мурашки прошлись по его телу, вспоминая, какие ужасы прятались за ней. — Всё, чего я прошу, — твоя чёрная душонка. Ах, и убить Императора, конечно же. Как только он мёртв, ты получишь свою душу обратно. Я очень щедрая. — Императора? — Аластор раскрыл рот. — Он благословлён ангелом, постоянно под охраной, отшельник... Как я вообще смогу подобраться к нему, чтобы убить?       Ру понимающе усмехнулась. — Уверена, что появится такая возможность. Ему просто нужно будет посетить гладиаторские бои. — Даже если он придёт, я всё равно буду на земле. А он будет на Императорском помосте. Далеко от меня.       Она упёрлась локтем в стол и уместила свой подбородок в ладонь, явно заскучав. И стала снова крутить свою странную шляпу. — Ты не понимаешь, пешка. Ему лишь требуется только увидеть тебя. Вы двое всегда умудряетесь находить друг друга, так или иначе.       О чём эта безумная женщина вообще говорит? — Даже неважно, как вы встретитесь, в конечном итоге вы будете друг у друга под носом, — она по-детски скривила лицо, высунув язык в отвращении. — В третьей или четвёртой реальности я приняла это как факт. Даже я не могу видеть нити судьбы, но зато могу дорисовать их сама. Что-то в роде как вы, люди, не можете видеть чёрные дыры, но можете определить их, наблюдая за гравитацией окружающих небесных тел. Чего?       Она щёлкнула, и Аластор невольно вскрикнул, когда она появилась перед ним на корточках, её лицо в миллиметрах от него. — Чик, чик, чик, я перережу эти нити и посмотрю, что случится! Как захватывающе, — объяснила она, притворяясь, будто отрезала свои пряди пальцами. — Что? — наконец, Аластор умудрился спросить.       Ру закатила глаза. — Не понимаю, почему я вообще тут распинаюсь. Короче говоря, Император заинтересуется в тебе. У тебя будет шанс его убить.       Она тыкнула его в пресс, и он отпрянул от нежелательного прикосновения. — Как много мускулов! Везучий Люлю. Ты никогда ещё не был таким накаченным. Ха-ха... Ахахаха!       Её смех стал истеричным, и Аластор в страхе отодвинулся от её открытого рта. Её зубы и язык выглядели нормальными сейчас, но он знал, как бывает иначе.       Вскоре она успокоилась. — Вот документ. Читай, оленёнок.       Бумажка с её стола материализовалась в её руке, и она протянула её Аластору. — У меня нет с собой очков для чтения, — проинформировал он.       Она лишь щёлкнула пальцами, и тот стал видеть идеально. Аластор поперхнулся. — Назовём это халявой. Тебе больше не понадобится этот тупой монокль. А теперь читай.       Аластор считал себя высоко образованным человеком, но некоторые части этого документа казались сплошным бредом. Ру терпеливо ждала, возвращаясь к своему столу. А документ так и продолжал висеть в воздухе перед его лицом с помощью какой-то странной магии, которую она на него наложила.       Он дочитал до конца, едва понимая её условия. Как человек, который сам хорошо разбирался в заключении сделок, подписывать то, что ты не до конца понимаешь, — плохая идея. — Тик-так, пешка. Пора выбирать, — объявила она, обходя стол, чтобы снова встать перед ним. — Выжить. И отомстить, — она опустилась на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне, и провела острым пальцем с маникюром по его щеке. — Или выйти на арену через пять минут и умереть, — она склонила голову, и её улыбка стала неестественно шире. — Твой выбор.       У него совершенно не было выбора. — Я согласен.       Ру щёлкнула пальцами, и наручники, связывающие руки Аластора, пропали. Она протянула ему ладонь, поднимаясь, словно предлагала помощь. — Пожми, — она усмехнулась, её глаза снова засияли красным.       И он так и сделал.       Он почувствовал, как её сила прошлась сквозь него, как огонь по его венам, пока она поднимала его. Аластор вздрогнул, понимая, что не может дышать, ощущая себя куклой, управляемой кем-то, помимо него самого. Комната сияла болезненно зелёным светом, а потом всё вернулось на свои места. Странные ощущения так же пропали столь же быстро. — Я не чувствую себя иначе, — прокомментировал Аластор, смотря на свои руки. — Твоя сила проявится только тогда, когда ты будешь на волоске от смерти. От этого будет намного интереснее — толпа просто сойдёт с ума! Я уже чувствую восхищение! Кровожадность!       Она щёлкнула, и оковы вернулись на место. Аластор сглотнул, и звук её хихиканья эхом разнёсся по залу. Значит, его всё равно растерзает стая голодных псов.       Просто чудесно.

***

— Убедитесь, что он никуда не денется отсюда, — Люцифер дал распоряжение стражам, которые встали по струнке, как только он вышел из комнаты. Он избавился от пятна на тоге с помощью магии незаметным движением руки, проходя мимо; сердце бешено колотилось в груди.       Это не последний раз, когда ты разваливаешься на части в моих руках, постанывая моё имя.       Недавно сказанные Аластором слова эхом отдавались в его голове, пока Люцифер шёл по коридору ровно через одну комнату, затем зашёл и захлопнул за собой дверь. — Бляяять, — протянул тот громким шёпотом, упираясь спиной в дверь и скатываясь по ней вниз, пока не плюхнулся на пол. Ему хотелось вернуться и накинуться на Аластора снова, но понимал, что это было бы глупым решением. Аластор ожидал ужина, а не второго раунда. — Не смей меня осуждать, — пробурчал он в сторону деревянной утки под номером триста семьдесят шесть, что тупо пялилась на него около его ноги.       Его офис являлся вместилищем для всех уток, что когда-то устилали пол его спальни. Комната с самого начала была катастрофой, а теперь ещё и с утками впридачу — не то что бы это имело значения. Люцифер хотел показать Аластору свою привлекательную сторону, а не проблемную.       Люцифер поднёс руки к щекам и потёр их, слова Аластора звучали на повторе. Тот говорил так притягательно. Он хотел разложить гладиатора на шёлковых простынях и слушать сонеты, которые бы тот плёл в экстазе.       Несмотря на недостаток навыков общения, Люцифер не был идиотом. Аластор явно не был тем, кто подчинялся. Кого бы и разложили на постели, так это его самого, но, если честно, Люцифер бы согласился на что угодно в своём-то положении.       Возможно, ему не стоило оставаться холостяком столь долгое время после ухода Лилит. Он годами надеялся, что она вернётся, и не хотел опятнать их отношения чем-либо, что она могла бы воспринять как измену.       Некоторое время спустя надежда выдохнулась, и её место заняла депрессия, отчего Люцифер выносить не мог мыслей об интиме. В последние семь лет с кем у него и был интим, так это с его рукой.       Кровь прилила к его члену. Блять.       Люцифер не был готов признать, что у него не было персонала во дворце или продемонстрировать размах его возможностей, — поэтому он продолжит сидеть здесь, убивая время, прежде чем материализует их еду из воздуха и вернётся в комнату.       Люцифер умел готовить — иногда слуги забывали его покормить, поэтому он пробирался на кухню посреди ночи и готовил сам себе; однако сейчас он едва ли видел необходимость готовить. Со своей-то возможностью наколдовать себе еды из ничего. И не то что бы он хранил у себя свежую оленину во дворце.       От этой мысли Люцифер завис. Секундочку. Разве Аластор не похож на оленя? Не граничило ли это с каннибализмом? Мэ. Пофиг.       Люцифер испытывал искушение прикоснуться к себе, чтобы скоротать время, но его сверхъестественная выносливость означала, что никакое самоудовлетворение не избавит его от этого желания. Ему лучше стоило бы подумать о темах для разговора, чтобы не пялиться на Аластора в тишине, пока они ели.       Он даже не мог припомнить, когда в последний раз ужинал с кем-то, кроме Чарли. О чём вообще люди разговаривают? У него точно была куча вопросов к нему, но Люцифер не хотел превращать ужин в допрос.       Он рвано вдохнул. Он грёбанный Император Семи Колец. У него нет причин бояться. Всё будет хорошо.

***

      Нельзя оставлять незнакомца одного в своей спальне и ожидать, что тот не будет рыскать в комнате.       Хотя слово "незнакомец" больше уже не подходит — Аластор слишком сблизился с Императором, чтобы быть незнакомцем.       От этой мысли он ухмыльнулся. Это и вправду было легче лёгкого, как она и говорила.       Аластор огляделся, придя к выводу, что император, скорее всего, очистил это место от всего предосудительного перед его прибытием.       Только он собирался проверить балкон, как подумал, что было бы хорошей идеей заглянуть под кровать, и там он нашёл одну единственную деревянную уточку.       Он вытащил её из пыли и поднялся, держа утку в руке. Она идеально умещалась на его ладони, и Аластор бы принял её за детскую игрушку, если бы не её странный окрашенный вид.       Утка напоминала ему Люцифера с теми красными кругами на щеках. У неё были такие же рога, как и на головном уборе Императора, и была выкрашена в алебастрово-белый цвет, как и его кожа. Но вот цвет глаз был в ином порядке — красная склера и золотая радужка.       Странный выбор. Такой дизайн придавал маленькому деревянному существу демонический вид.       Аластор продолжил держать утку в ладони, выходя на балкон.       Его встретило огромное дубовое дерево, его ветки простирались над прудом, который занимал большую часть внутреннего дворика. Пару уток плавало в нём, и их движения превращали отражённый закат в абстрактную, огненную рябь красок. Около края пруда находилась каменная скамья, и на ней свернулась золотая змея.       К удивлению Аластора, по сравнению с внешними садами, за этим очевидно ухаживали.       Он уселся за крошечный круглый столик из кованого железа, заменив деревянную утку на бутылку вина, стоявшую в центре. Затем вытащил пробку, используя коготь как рычаг, после чего налил себе в стакан. — Неплохо, — пробормотал он после небольшого глотка. Он ожидал что-то приторно сладкое от Императора, но это было приятным.       Да. Именно что всё это было приятным, отрадная смена обстановки после суровой повседневной жизни. Ему нужно было быть осторожным. Комфорт убивал амбиции — как легко было бы потеряться среди бледных бёдер, хорошего вина и тёплых ванн.       Он провёл пальцами по своей косичке, розовато-красный оттенок его волос обрывался заметной тёмно-коричневой прядью, что принадлежала его матери. Он отставил стакан с вином, прежде чем крепкая хватка не разбила его.       Он не потеряет над собой контроль.       Всё это было лишь средствами достижения цели. Но он не видел причин отказываться от некоторых увлечений в процессе.

***

      Люцифер торжественно вошёл обратно в комнату, за чем последовал всплеск паники, когда не увидел Аластора.       Его глаза нашли окна, и тот испустил тяжёлый выдох, увидев силуэт длинноухого Аластора, сидящего за столом. "Он попросил вернуться", — напомнил себе Люцифер. "Он хочет быть здесь"       Люцифер вышел наружу, толкая дверь бедром. Демон уже держал стакан вина; старомодный железный стул, на котором он сидел, казался миниатюрным по сравнению с его высокой фигурой.       Он смотрел на двор, отчего Люциферу открывался вид на его косичку, что начиналась за его правым ухом и ниспадала до его плеча. У Аластора несомненно было много соблазнительных вещей, за который можно было ухватиться. Рога. Ушки. Хвост. Косичка. — Добро пожаловать обратно, — мягко произнёс Аластор, поворачиваясь к Люциферу, когда тот опустил исходящую паром тарелку с олениной с кровью и тушёными овощами на стол напротив его собственной тарелки с блинчиками.       Они успокаивали его, и именно в этом он сейчас нуждался. И, может, немного алкоголя.       Люцифер надеялся, что Аластору понравилось вино. Он не знал, что гладиатору нравится, но инстинкты твердили ему, что лучше держаться подальше от сладкого. Стакан Люцифера был уже полон, поэтому он сделал глоток, садясь за стол, и сморщил губы. Слишком сухо.       И только потом он заметил деревянную утку. Одна из его самых первых, она была покрашена как его демоническая форма. Он даже приделал ей рога. — Ох, а что ты здесь делаешь? — спросил он своё деревянное создание, борясь с желанием телепортировать её отсюда.       Он мог поклясться, что убрал каждую из них. Что если Аластор поймёт- — Спасибо, Ваше Высочество, — сказал Аластор, прерывая отступление от темы. — Есть ли какие-то причины, по которым Вы приносите ужин, а не кто-то из Вашего персонала? — спросил он, вопросительно склоняя голову.       Улыбка Люцифера была натянутой. Он уже отрепетировал ответ на этот вопрос. — Мне нравится уединение. Количество персонала ограничено, — ответил он. Люцифер подумал, что его ответ был близок к правде — персонал из одного человека, не считая кучки стражей, безусловно считается ограниченным.       Аластор издал неопределённый звук в знак согласия, прежде чем приступить к мясу. Люцифер старался не пялиться на него, когда тот откусывал первый кусочек... но он действительно просто пялился.       Аластор жевал, и его брови поднялись вверх. Люцифер проследил взглядом за движением его кадыка, когда тот сглотнул. — Передайте мою похвалу шефу. Это идеально, — промурчал Аластор, ещё кусочек исчезнул за острыми клыками.       Люцифер заулыбался от облегчения, мысленно хлопая себя по спине. Он едва ли представлял, что делал, — он не был знаком с готовкой оленины. — Итак, вопрос, заданный ранее, — нетерпеливо подтолкнул он. Ему правда очень хотелось узнать о прошлом Аластора — что же привело к такой странной комбинации элегантности и дикости?       Он ткнул вилкой в блины, совершенно не голодный. Сегодня вечером он был слишком взвинчен, чтобы у него появился аппетит. — Я был Сенатором, — произнёс Аластор.       Люцифер замер с вилкой на пол пути ко рту. — Ты шутишь. — Совсем нет, Ваше Высочество. На самом деле, осмелюсь сказать, что Вы бы встретили меня и раньше, если бы посещали собрания.       Фраза подтвердила истинность, потому что он был прав — Люцифер никогда не появлялся на собраниях. И впервые он ощутил укол сожаления от этого факта. — И как ты стал из Сенатора... этим? — удивлённо спросил Люцифер. — Необязательно говорить это так, будто я превратился в нецивилизованного зверя, — Аластор рыкнул, прижав уши. В этом была доля иронии, но Люцифер решил промолчать.

***

      Люцифер продолжал молчать, пока Аластор съедал хорошо приправленную морковку. — Овощи тоже очень вкусные, — пробормотал он, прежде чем неохотно вернулся к их разговору. — Я ответил на вопрос, о котором мы договорились. И больше не вижу смысла отвечать.       Император удручённо посмотрел на свою еду, к которой едва прикоснулся. — Я не имел ввиду... Ну. Хорошо тогда.       Аластор стиснул зубы. Он пытался втереться в доверие Императора, а не испортить его вечер, однако сложно было идти против привычек, выработанных годами. Ему повезло, что Люцифер потакал ему, вместо того чтобы позвать стражу и увести его.       Аластор громко вздохнул. — Это долгая история, — сдался он, наливая себе ещё вина. — Может быть, для ещё одной встречи, — тихо закончил он, выпивая напиток с большей целеустремлённостью.       Люцифер поднял взгляд с вернувшейся на лицо улыбкой. — Я понял, ты хочешь продержать свой "высокий, тёмный и загадочный" конёк ещё некоторое время, — поддразнил он в очевидной попытке разрядить атмосферу. — Ты разгадал меня, — произнёс Аластор монотонным голосом. Ямочки на щеках Императора гармонировали с красными кругами. Аластору это показалось...       Ему это показалось...       Он снова схватил бутылку вина и наполнил свой бокал до краёв.       У Аластор тоже были вопросы, но ему не хотелось портить настроение. Почему Люцифер выглядел подавленным, заприметив свою деревянную уточку в качестве центрального украшения? Почему вокруг не было ни души? Почему Император Семи Колец ужинал блинчиками? И... И почему он?       Аластор получал много внимания будучи человеком, чтобы понять, что он был красивым, но это уже давно было в прошлом. Теперь он был покрыт шрамами и казался нечеловеческим, жутким по большинству показателей. Однако Люцифер смотрел, как он ест, как будто Аластор был здесь главным блюдом.       Это было не так уж... неприятно, когда тебя так желали. Возможно, у Императора были сомнительные вкусы в сексуальных партнёрах. По крайней мере, это облегчило бы работу Аластора.

***

      Смотреть, как ест Аластор, было завораживающим, и тот, казалось, не возражал против пристального внимания Люцифера. Когда он слизнул капельку вина с губ, Люцифер задумался, насколько длинным был язык демона — казался чертовски длинным, когда они целовались.       Аластор помотал головой, заканчивая с овощами. — Боже, это намного лучше, чем наша обычная еда. Клянусь, наш повар не знает, что такое приправа. — А где ты живёшь? — спросил Люцифер, осознавая, что практически ничего не знал о жизни Аластора.       Аластор хмыкнул. — Живу — слишком красивое слово. Меня содержат в Лудусе Кармайн, где я также тренируюсь.       Название звучало знакомым. Люцифер был уверен, что Паймон упоминал обновлённую школу гладиаторов в какой-то момент. — Как часто ты тренируешься? — спросил Люцифер, осторожно переходя к вопросу. Он уже обдумывал, когда ему следует организовать их следующую встречу. — Каждый день, конечно же. Почему спрашиваете? Потому что я чувствую, будто скоро у меня появится новая фиксация. — Потому что, эм... Моя дочь! Чарли, она очень хочет, чтобы эти бои прекратились — она считает их варварскими. Поэтому я подумал, что мне стоило бы хорошенько изучить... как у вас всё работает изнутри.       И, возможно, изучить изнутри одного конкретного гладиатора, пока есть возможность. — Варварские, хмм? Не могу отрицать. Это поистине вершина человеческой порочности — радоваться ужасной смерти других, — Аластор опустил вилку с ножом, его тарелка пустовала. Люцифер же, напротив, смог съесть только половину блинчика.       Улыбка Аластора опасно растянулась, и сердце у Люцифера ёкнуло. — Хотя признаю, есть определённый азарт в том, чтобы быть тем, кто несёт смерть.       Люцифер добавил сомнительную мораль к растущему списку причин, по которым одержимость этим демоном была бы плохой идеей. Жаль, что он бы всё равно продолжил это делать. — И когда ты начинаешь тренироваться по утрам? — С рассветом. Чёрт. Люцифер ненавидел просыпаться рано. У него всегда были проблемы со сном, а встать рано означало бы ещё меньшее количество сна, чем обычно. Он сделает исключение. — Возможно, я загляну, — сказал он как можно небрежнее, откусывая от блинчика для пущей убедительности.       Это, казалось, заставило Аластора задуматься, но он быстро пришёл в себя. — Конечно, Ваше Высочество. Уверен, Ланиста Кармилла будет в восторге.       Люцифер не мог распознать настоящих чувств Аластора на этот счёт. Его вечная улыбка прятала его мысли под замком. Вопрос, вопросы, вопросы крутились на языке Люцифера. Тебе нравятся утки? Почему один из твоих рогов сломан? Откуда у тебя шрам на лице? Могу я пройтись по нему языком?       Вместо этого он решил задать более практичный вопрос. — Ошейник подавляет все твои силы?       На шее Аластора был надет тонкий серебряный ошейник, казавшийся изящным из-за замысловатых золотых узоров, выгравированных на поверхности. Изящество было лишь обманом — ни один демон не сможет его снять.       Умылка Аластора превратилась в оскал. — Я мог бы зажечь свечу, будь она в моих руках. Мои рога могут немного вырасти. Мои глаза всё ещё могут потемнеть. И это в общем все мои силы, пока этот ошейник украшает мою шею, — он поднял коготь и клацнул им по предмету. — Не стоит бояться, Ваше Высочество. Я абсолютно бессилен с этим.       Люцифер и не боялся. Даже с ошейником Аластор не будет ему угрозой, особенно без божественного оружия.       Что-то озорное промелькнуло в его багровом взгляде. — Хотя я подозреваю, Вам бы понравились некоторые вещи, которые мои тени могли бы сотворить с Вами.       Ох. Люцифер даже и не подумал о использовании теневых щупалец, которые он видел в Колизее, вне боя. Он наклонился вперёд будучи заинтригованным. — Продолжай, — прошептал тот.       Аластор так же наклонился. — Мои тены очень... пластичны. Уверен, что смог бы вставить их в любое отверстие по Вашему желанию, — глаза Люцифера распахнулись, и дыхание спёрло лишь от мысли. — Но, боюсь, Вам придётся лишь представлять, Ваше Высочество, — он пожал плечами и откинулся на спинку стула.       Люцифер нахмурился. Если он снимет его ошейник и Аластор начнёт буйствовать, ему придётся прибегнуть к законной власти, чтобы вернуть его. Не стоит так рисковать.       Он прикусил губу. Не стоит так рисковать.       Все ожидали, что он владел магией, — всё-таки его прозвали благословлённым ангелом. Но они не осознавали истинную, катастрофическую степень его сил — и лучше бы так и оставалось.       Аластор понимающе ухмыльнулся, его взгляд упал на губы Люцифера. — Я не удовлетворил Вас ранее, Ваше Высочество? — Совсем нет! — Люцифер поспешил успокоить его, махая руками в знак отрицания. — Я просто... — Неужели мысли обо мне делают Вас столь ненасытным, Ваше Высочество?       Аластор с вызовом вздёрнул острый подбородок. У Люцифера потекли слюнки. Ему хотелось опробовать Аластора на вкус больше, чем свой ужин.       Все называли Люцифера Ваше Высочество. Так почему же от Аластора это звучит так пошло?

***

      Аластор был уверен, что его ошейник будет снят через встречу или две, если отношение Императора к нему что-то значило. Это было рискованной игрой — большинство бы воспротивилось мысли о том, что его тени могут находиться где-то поблизости, — но Император хотел его. Можно было не сомневаться, что Люцифер был заинтересован во всём, что это могло за собой повлечь.       Ему никогда не приходило в голову использовать свои тени для подобных целей до сегодняшнего дня, когда подумал, что они были бы полезны для затыкания вечно любопытного рта Императора.       Люцифер прекратил прикусывать нижнюю губу, небольшая капля золотой крови образовалась там, где он куснул чуть глубже. Аластор сглотнул, внезапно почувствовав необъяснимую жажду. — Думаю, тебе придётся поцеловать меня ещё раз, чтобы точно решить, — Люцифер промурчал, скромно склонив голову. Он вытянул маленькое, обутое в сандалию копытце и скользнул вверх по ноге Аластора. Демон взглянул вниз, в очередной раз удивляясь отсутствию отвращения. — Ну знаешь, прежде чем отправить тебя обратно в постель как хорошего гладиатора. — Ха! — Аластор поднял взгляд, встречая игривую ухмылку Люцифера. Он не был уверен, откуда появился этот неожиданный всплеск уверенности, но ему это показалось очаровательным. — Я вправду очень благодарен Вам за ужин и вино... но разве Вы не можете просто приказать мне выполнить Ваше просьбу, Ваше Высочество?       Он был полностью настроен заставить Люцифера простонать его имя ещё раз, прежде чем отправиться обратно, но не мог сопротивляться искушению поддразнить его немного.       Люцифер выглядел застигнутым врасплох, его блуждающая нога опустилась обратно на пол. — Ну... Если тебе такое нравится.       Аластор рассмеялся. — Всегда можно попробовать.       Люцифер задумчиво сощурил свои золотые глаза. — Сними свою одежду, Аластор. Это приказ. — Нет, — ответил Аластор с ехидной улыбкой на лице, медленно потягивая вино. Было какое-то извращённое удовольствие в том, чтобы так прямо отказать самому Императору. — Знаешь, ты немного сволочь, — сухо произнёс Люцифер, его губа дрогнула в попытке подавить улыбку. — Да, немного — признак того, что я веду себя наилучшим образом, — Аластор подмигнул, и дёргающиеся уголки губ Люцифера растянулись в настоящей улыбке.       Аластор покрутил бокал с остатками вина между пальцев. — Возможно, я могу позволить пару поцелуев, ведь я такой великодушный человек.       Глаза Люцифера засияли от предвкушения, и он сразу же залпом выпил своё вино. Красная струйка скатилась с уголка его губ, сливаясь с золотой.       Аластор оценил контраст красного с неестественной бледностью кожи Люцифера. И внезапно решил, как ему загладить своё плохое поведение в этот вечер.       Аластор поднялся, протягивая руку Люциферу. Император моргнул, наивно уставившись на его, после чего уместил свою ладонь в его и позволил Аластору его поднять. Аластор вёл Императора до тех пор, пока спина Люцифера не упёрлась в резные каменные перила балкона.       Аластор почувствовал себя смелым. Возможно, из-за вина или от воспоминания, как Люцифер простанывал его имя не более часа назад. Он медленно наклонился ближе, наслаждаясь золотистым румянцем на щеках Люцифера и его прерывистым дыханием. Уткнувшись носом чуть ниже подбородка Люцифера, Аластор вдохнул сладкий аромат яблок и корицы. Он коснулся языком его кожи; своеобразный тест, который кожа Люцифера прошла с блеском. Император едва дышал, вцепившись в перила позади него.       Аластор прошёлся языком по подбородку Люцифера, прежде чем скользнуть по непослушной капельке вина, засевшей в уголке его губ. Он ощутил привкус крови, смешанный с вином, что заставило его представить, как бы он вонзил свои клыки в мягкую податливую кожу Люцифера, каким бы жёстким сексом они могли заняться, от которого оба будут покрыты кровью друг друга и укусами.       Подобные мысли вызывали у него кризис веры, — вот, к чему это приводило. Аластор думал, что знал себя. Он не считал себя похотливым созданием, но Император размывал границы склонности Аластора к насилию, пробуждая его низменные инстинкты своими глазками лани и желанием подчиняться его прихотям.       Люцифер издал тихий вздох, прежде чем упёрся дрожащими ладонями в грудь Аластора, отодвигая его. — Не здесь. Ксантия смотрит.       Он не знал, что у них, оказывается, была публика, и это вырвало Аластора из его пошлых мыслей. Его глаза прошлись по внутреннему двору. — Ксантия? — Моя змея.       Аластор выгнул бровь, вновь фокусируя взгляд на Люцифере. — Вы переживаете, что Ваша змея может увидеть нас целующимися? Она донесёт на Вас, Ваше Высочество?       Люцифер нервно посмеялся. — О нет, ничего такого, она просто будет напоминать мне об этом в самые неподходящие моменты ради собственного развлечения.       Аластор поднял и вторую бровь. — Вот как?       Люцифер облокотился о перила и махнул своей змее. Она высунула язык со своего места на каменной скамье. — Она что-то в роде... змеи, благословлённый ангелом, — пояснил Люцифер, подмечая недоверие Аластора. — Я не знал, что животные могут получить благословение. — Она уникальный случай, мы можем обсудить это на моей постели, — Люцифер ухмыльнулся, сцепляя их пальцы и утягивая демона в сторону двери.       Аластор позволил ему завести внутрь, сексуальное предвкушение с каждым шагом всё увеличивалось. Он был болезненно возбуждён после оргазма Императора, и остатки этого состояния всё ещё терзали его изнутри. А мысль о повторе бросала его в жар.       С практической точки зрения, желание его тела подыграть было облегчением. Его представления о том, что он станет собачкой на поводке у таинственного Императора, вызывали у него тошноту; Аластор предполагал, что каждый день будет изнурительной попыткой выжить, подпитываемой только жаждой мести и свободы.       Но Император — Люцифер — принадлежит ему?       ..А это уже было неоспоримо заманчиво.

***

— Возможно, это было слегка дерзко, — подразнил Люцифер, отпуская ладонь Аластора.       Император провёл пальцем по трём свечам, стоявшим на столике, и каждая из них зажглась одна за другой. Уже стемнело — солнце уже опустилось за горизонт, и только свечи озаряли часть комнаты мягким светом.       Люцифер уселся на свою кровать, сопротивляясь желанию просто сорвать с себя одежду от восхищения. — Итааак, как ты хочешь...       Аластор преврал его грубым толчком в плечо, который заставил Люцифера упасть на спину, издав громкое "ух".       Демон навис над ним, упираясь коленями в кровать рядом с бёдрами Императора. Люцифер открыл рот, чтобы высказаться, но губы Аластора прижались к его. Боже, да!       Люцифер простонал, отвечая взаимностью на поцелуй с тем же энтузиазмом. Его руки взлетели к затылку Аластора, притягивая его к себе. Он провёл короткими когтями по его выбритым волосами, вверх... — Если Вы тронете мои уши, всё прекратится, — предупредил Аластор, обдавая губы Люцифера горячим дыханием. Император незамедлительно остановил движение своих пальцев.       Теперь ему хотелось потрогать уши Аластора ещё больше. "В следующий раз", — утешил он себя, когда Аластор возобновил поцелуй. Неловкие движения демона выдавали его неопытность, но Люциферу было всё равно. Он был бы только рад предоставить Аластору столько практики, сколько ему захочется.       Аластор схватил Люцифера за волосы, наклоняя его голову под большим углом, и проскользнул языком внутрь. Как и раньше, он, казалось, собирался им задушить Люцифера. Он был неестественно длинным и ловким и после короткой схватки с языком Люцифера протокнулся до его грёбанных миндалин.       Люцифер поперхнулся, и Аластор навалился на него всем своим весом, вдавливая Императора в постель. Его возбуждённый член тёрся о бедро Люцифера сквозь ткань. Я хочу его коснуться.       Аластор отстранился ровно настолько, чтобы не задушить его, но всё равно заставлял его дышать с трудом, пока его язык столь тщательно исследовал рот Люцифера.       Люцифер горел. Он сходил с ума. Ему нужно было больше. Лилит была красивой, но у Люцифера никогда не было такой химии, никогда он так отчаянно не желал слиться своим телом с чужим. Как минимум, ему нужно было услышать, как Аластор постанывает его имя.       Он толкнул его в грудь, потому что не мог говорить, пока его рот буквально пожирали.       Аластор прорычал в ответ, безжалостно исследуя его рот языком. Он не сдвинулся ни на сантиметр; если уж на то пошло, он надавил посильнее.       Блять. Это было так хорошо. Люцифер ощущал обжигающий жар там, где они соприкасались; если бы только на них не было одежды.       Он испытывал искушение просто сдаться и лежать, растянувшись, пока его тело не утолит аппетит Аластора, но твёрдость, которую он чувствовал в мучительной близости от своей, пробуждала в нём жадность.       Люцифер снова толкнул Аластора в грудь, в этот раз чуть прикрывая рот, угрожая зубами настырному языку.       Аластор отстранился, его раздражение отражалось в натянутой улыбке. — Что? — рыкнул он.       Пальцы Люцифера обхватили ткань красной тоги Аластора. — Пожалуйста, позволь мне тебя коснуться.

***

      Аластор становился всё более и более уверенным, что прикосновения Люцифера будут очень даже приемлемыми, но он всё ещё не хотел забегать наперёд.       Но какой вред может принести избавление от напряжения?       Аластор высвободил одну из рук Люцифера из-под ткани своей тоги и опустил её вниз. В широко раскрытых глазах Люцифера мерцал свет свечей, и Аластор, поддерживая зрительный контакт, приложил его изящную ладонь к паху с внешней стороны ткани. При соприкосновении Аластор прошипел сквозь плотно стиснутые зубы, и Люцифер тихо заскулил. Боже милостивый.       Такое обычное прикосновение заставляло Аластора горячо желать большего. Его член пульсировал, а фантазии, как Люцифер раздвигает ноги и прижимается меж его бёдер... Что это такое?       Слова Ру о нитях и судьбе промелькнули в его мыслях, однако аккуратное прикосновение пальцев Люцифера прояснило его сознание. — А тебя... природа точно наградила, — прохрипел Люцифер. Затем последовал мягкий стон, и его золотые глаза сфокусировались на руке, держащей эрекцию Аластора. — Блять. Не говори мне, что я один схожу с ума.       Аластор уж точно сходил с ума, но ни за что бы в этом не признался. Он, вероятно, и так уже выставил себя дураком.       Чем он вообще занимался? Аластор не трахался. Разумеется, он знал принцип работы, но на этом его плотские познания заканчивались.       Он не мог заняться сексом с Люцифером. Как минимум не сейчас, когда он может некачественно выполнить работу. Ему нужно узнать побольше, убедиться, что Император вернётся к нему, умоляя дать ему ещё.       Аластор двинул бёдрами, и оба промычали в унисон. Чёрт.       Аластор начал сильнее тереться о руку Люцифера, не в силах сопротивляться этому вызывающему зависимость прикосновению. Он не мог заставить себя отвести взгляд от расширенных зрачков Люцифера, от того, как веки Императора подрагивали от вожделения. — Не согласитесь ли Вы раздвинуть свои ножки для меня, голубка?       Слова вырвались сами собой, подпитывая его фантазии, поглощающие его целиком. — Боже, да, — простонал Люцифер, послушно повинуясь.       Он был гибким и чуть ли не сразу же раздвинул ноги, согнув колени так, что ткань его тоги задралась до самых бёдер, открывая всё голодному взгляду Аластора.       Демон передвинулся так, что их бёдра соприкоснулись, а члены тёрлись друг о друга сквозь ткань тоги Аластора. Люцифер взвыл и выгнул спину, упираясь в него и обхватывая ногами его поясницу в отчаянной попытке стать ещё ближе. — Блять, — прошипел Аластор, уже вне сил держать молчание. Руки Люцифера вцепились ему в спину, и Аластор начал толкаться, отчего Император извивался под ним. — Пожалуйста, Аластор, — Люцифер ахнул.

***

      Когда Люцифер затащил демона внутрь, он ожидал пару-тройку целомудренных поцелуев, а не сухое трение друг об друга до погружения в полное наслаждений забытье.       Он отчаянно пытался не кончить слишком рано. Очертания гигантского члена Аластора проступали с каждым движением его бёдер.       Аластор отказывался отводить взгляд. От такого интенсивного зрительного контакта Люциферу приходилось зажмурить собственные глаза, ощущая, как терял контроль над их цветом. Он не представлял, как бы он справлялся, если бы они действительно когда-то занялись сексом. — Посмотри на меня, — прорычал Аластор, и Люцифер распахнул веки, как только был уверен, что склера была золотой. — И скажи мне, что я, блять, должен делать, кроме как тереться о тебя, как псина?       Люцифер рассмеялся, встречая движения Аластора своими; натирание ткани уменьшилось из-за капель предэякулята, которые уже начали пропитывать одежду насквозь. — У тебя длинные пальцы. Обхвати ими нас двоих, ты вполне возможно всё ещё можешь сделать это сквозь тка- о боже, блять, да! Ох, чёрт, я сейчас кончу...       Разум Люцифера затуманился, глаза закатились в экстазе, когда он содрогнулся. Он прошептал имя Аластора, как молитву, пачкая их тоги своей спермой и сжимая ноги вокруг талии демона.

***

      Наблюдая за тем, как Люцифер достигает пика, как его член пульсирует в его пальцах, Аластор тоже сорвался. Он уткнулся лбом в простыню над плечом Люцифера, чтобы тот не увидел, как его лицо искажается от вожделения, тяжело дыша и всё ещё двигая бёдрами, пока его член испускал белую жидкость на ткань. — Аластор, Аластор... — простонал Люцифер, заканчивая и расслабляясь всем телом.       Аластору это очень нравилось — как Император стонал его имя.       Он опустил руку, что снова была покрыта спермой Люцифера, и перевалился на спину рядом с ним.       Ткань тепло прилипла к его паху. Мерзость. Но это было приятным.       Он медленно приподнялся, уходя в мысли. Где я вообще могу узнать больше о сексе?       Учитывая его ограниченный ресурсы и свободу, выбора у него было мало.       Он поморщился от мысли спросить Хаскера. Он был абсолютно уверен, что единственное свидание, на которое ходил Хаскер в последние несколько лет, было с бутылкой виски. А ещё был Вокс — он был придурком, но Аластор не сомневался, что у него был опыт. Но он также никогда не дослушивал до конца, особенно когда тот понимал, что Аластор не собирался использовать эту информацию на нём.

***

      Люцифер медленно приподнялся, так же уходя в мысли. Как люди встречаются?       Брак Люцифера и Лилит всегда носил лишь политический характер — её буквально кинули в него. У них не было конфетно-букетного периода, хотя Люцифер старался быть романтичным.       Он поморщился от мысли обратиться к собственной дочери за советом по отношениям. Её длительные отношения с Вэгги означали, что она хорошо разбиралась в этой теме, но всё же казалось... неправильным спрашивать её об этом.       А ещё был Паймон — у него точно не было недостатка в детях. Но он не производил впечатления человека, способного поддерживать отношения.       Люцифер посмотрел в сторону Аластора, который выглядел так же оцепенело. Капельки пота на его шее блестели на свету, его длинная красная чёлка мило растрепалась.       Люцифер нахмурился. Он ещё ни разу не простонал моё имя. "В следующий раз", — снова утешил он себя, внезапно почувствовав себя более застенчиво.       Люцифер решил, что использование магии дабы убрать этот беспорядок не будет такой большой проблемой. Поэтому махнув рукой, он избавился от спермы их обоих. — Благодарю, — тихо произнёс Аластор, рассматривая свою ладонь. Люцифер поднял большие пальцы вверх. Блять, зачем я это сделал? — Ну короче, эм... Мне очень понравилось. Я надеюсь, что ты тоже... Надеюсь, что тебе не... Чёрт возьми, — прошипел Император, потирая виски. Он не мог произнести даже простого предложения. — Просто скажи мне, что ты это, блять, не ненавидел.       Аластор выгнул бровь. — Я это, блять, не ненавидел, Ваше Высочество.       Люцифер фыркнул от смеха. А гладиатор не собирался льстить ему. Ему показалось, будто он увидел, как улыбка Аластора смягчилась, прежде чем тот отвернулся, чтобы слезть с кровати Люцифера. — Боюсь, мне нужно скоро идти спать — тренировки на рассвете. — Ах, да, конечно, — ответил Люцифер. — Спасибо за эмм... встречу, — неловко сказал Император.       Он до невозможности хотел, чтобы Аластор остался здесь на ночь с ним, но его ужасный режим, как правило, сказывался на других — Лилит в итоге ушла в другую спальню. Он не хотел подвергать этому Аластора.       Да и вообще у них сегодня была... первая ебаная встреча, и возможно, было бы уж чересчур просить о таком. — Конечно, Ваше Высочество, — ответил Аластор, поклонившись. — С нетерпением жду, когда наши пути сойдутся вновь.       Люцифер всё ещё думал, будет ли это завтра или послезавтра, но точно в один из них. — Стража, — позвал Император, и двое мужчин, что стояли снаружи у дверей, вошли внутрь.       И сразу стало очевидно, что они всё слышали, по тому, как они смотрели на что угодно, кроме него.       Люцифер покраснел и прочистил горло, изображая Императора. — Отведите его обратно.

***

      У Аластора было восхитительное настроение.       Жёсткость его кровати, ледяной воздух, дерьмо, что в общем являлось его жизнью, — Аластор чувствовал себя неуязвимым ко всему в этот вечер.       Ужин был отменный, пара новых носков, которые Хаскер принёс ему, лежали в безопасности под его подушкой, а стоны Императора всё ещё эхом отдавались в его голове.       Он закрыл глаза, довольно промычав. — Хорошая работа, пешка. Говорила же, ему нужно просто увидеть тебя, а остальное само решится, — вздрогнув, Аластор распахнул веки и приподнялся. Ру сидела на дальнем конце его кровати, свесив ноги. Она одарила его зловещей улыбкой, рассеянно крутя на пальце свою шляпу. — Теперь, когда шестерёнки пришли в движение, я думаю, пришло время немного поболтать.