Лодка

      Драко никогда не нравилось то, что происходило. Ему не нравилось вставать до рассвета, не нравилось бояться, не нравился риск. Ему не нравилось лишать людей жизни. Но больше всего Драко ненавидел прожигающее внутри чувство беспомощности, которое вызывал страх. Он помнил, как прижимал к груди подушку, словно доспех, который мог защитить его, когда отец уходил из дома. Драко помнил маленького мальчика и его дрожащую от страха маму, провожавшую за порог мужа. Тогда Нарцисса повернулась к сыну, вмиг стирая с лица нервозность и высушивая слёзы, застывшие в уголках глаз.       — Иди в кровать, малыш. Папа вернётся утром, — говорила она, положив холодную ладонь на его крошечное плечо, и уводила вглубь дома.       Но утром папа не вернулся, и мама сидела, схватившись за голову в столовой. Склонилась над столом и нетронутым завтраком, запустив тонкие длинные пальцы в волосы. Драко помнил, как стоял в дверном проёме в своей голубой пижаме и боялся даже не за отца. Он боялся помешать матери, отвлечь её, доставить ей новых проблем, заставить волноваться и стать ещё одной причиной её слёз.       Драко старался быть правильным. Прилежным, идеальным сыном. Не перечил, не создавал проблем, был тихим, в меру замкнутым, чтобы его мать не посчитала его отстранённым. Драко старался учиться, больше читать, меньше надоедать, проводить время на свежем воздухе, ведь это так полезно. Пытался запомнить названия и составляющие зелий, правильные движения палочкой для заклинаний, правильную позицию, чтобы не свалиться с метлы, но у него не получалось. За что бы не взялся — у него не было таланта. Ни единого. Нарцисса учила его играть на фортепиано, ведь у него такие красивые длинные пальцы, которые совершенно не могли двигаться независимо друг от друга. Он сломал новую дорогую метлу прежде, чем его выпустили на поле. Он взорвал свой котёл задолго до того, как это стало фишкой Симуса Финнигана.       У Драко не было талантов, но он старался, и всё, что давалось другим детям с невероятной лёгкостью, требовало от него куда больше усилий. И тогда приходилось стараться лучше. Он быстро подружился с Тео ещё на первом курсе и с удручающей завистью заметил, что у нового друга получалось всё, за что бы тот не взялся. К счастью, маленького Нотта мало что интересовало. Тео мог бы стать лучшим на зельях, но ему было всё равно. Драко не мог понять причину, но девочки бегали за Тео с самого детства. Шептались, когда он проходил мимо, а стоило бросить блестящий взгляд на одну из них — она была его. Только ему почти всегда было всё равно, Нотт тёрся рядом с Эйвери, а та изо всех сил старалась обойти заучку Грейнджер. Ещё в детстве Драко понял простую истину: мир несправедлив. У него было больше, чем у остальных, но казалось, другие дети всегда были счастливей. Он старался сильнее других, но, оборачиваясь, понимал, что достиг того же, что и его сверстники. И тогда снова приходилось стараться усердней. Драко уже тогда знал, что в жизни нужно приспосабливаться, или она проглотит тебя, как чудище из Чёрного Озера хватало пролетавших птиц. Приспосабливайся или умри. Драко так и делал, и раз он всё ещё жив, схема была рабочей.       Он так и не смог привыкнуть к страху. Если побороть страх за свою собственную жизнь оказалось возможно спустя пару десятков моментов, когда та самая жизнь висела на волоске, то мысль о близких не давала покоя. Драко пытался внушить себе, что жизнь — она вот такая. Вот у него, у них она такая. С риском и всеми его вытекающими. Просто такая судьба. И у него получалось свыкнуться с этим, а затем Лиа пропадала и всё возвращалось назад. Каждый раз, когда он выдыхал и думал, что наконец приспособился, привык, она пропадала, и всё начиналось сначала. И мальчик снова стоял в дверном проёме, но смотрел уже на то, как пальцы Драко зарывались в волосы, пока тот склонялся над столом, когда никто не видел.       Зажатая губами сигарета стремительно тлела, пока он делал нервный, требовательный вдох. Никак не избавиться от дурной привычки. Привычки думать, что в этот раз никотин окажется достаточно силён, чтобы успокоить. Вдох, лёгкие наполнились едким дымом. Выдох. И ничего. Никакого драного спокойствия, как обычно. Драко развернулся, протянув руку вышедшему на балкон Барти. Темп его шагов отличался от остальных, был неспешным, а шаги тяжёлыми. Так Драко его и узнал.       — Что-то слышно? — сквозь сигарету проговорил он, возвращая локти к балюстраде. Ветер обдувал шею, пускал мороз по коже, но Драко это нравилось. Нравилось чувствовать, что он не мог быть властен над всем.       — Пока нет, — сказать, что Барти сразу понял, о ком спрашивал Малфой, было бы слишком банально.       Лицо Драко осталось невозмутимым, только глаза напряжены, выдавая беспокойство. Челюсти слегка сжаты, губы плотно сомкнуты, а внешне всё тот же безэмоциональный парень. Малфой бы очень удивился, но Барти хорошо знал его. Они не были друзьями и, строго говоря, девчонка Эйвери симпатизировала Краучу больше. Даже огонь, бушующий внутри Нотта-младшего вызывал куда больше интереса, чем вечно спокойный Малфой. Но такой когда-то была работа Барти — знать всё обо всех. А потом Лорд положил глаз на дочь Эйвери, и как-то всё изменилось. Барти не злился, даже рад был избавиться от гула информации, которую приходилось хранить в голове. Чужие секреты — не то, о чём он действительно хотел знать.       Драко Люциус Малфой. Барти помнил, каким тот был, когда получил свою метку. Вечно напряжённый и нервный, старался уйти как только появлялась возможность. Не терпел на себе чужих взглядов, и Барти видел его внутреннее желание сжаться. Закрыться. Внешне и в бою напоминал отца, но Драко не был таким, как Люциус. Умный мальчик, но ему было не место рядом с повелителем. А теперь от того мальчишки не осталось и следа. Новая жизнь всего за два года изменила Драко. И этот парень нравился Барти куда больше.       — Отец ещё не заставил тебя скурить всю пачку целиком? — Крауч мельком бросил взгляд на тлеющую сигарету и опёрся предплечьями о балюстраду, как это сделал Малфой.       — Пока нет.       Настолько сухо и отречённо прозвучало из уст Драко, что Барти захотелось закатить глаза. Ясно, парень волновался и переживал за свою крошку, но драма всегда раздражала. Барти знал — может быть и хуже. Душевные страдания ещё ни разу никому не помогли. Можешь решить — решай, не можешь — забей и иди дальше.       — Слушай, ты слишком много думаешь. Научись расслабляться и нервы скажут тебе спасибо, — Барти окинул взглядом периметр Дуврского замка и поёжился от холода. — Привыкай. Обидно, если одна мысль об опасности изведёт тебя до того, как что-то плохое действительно случится. Твоя подруга там не одна.       — В этом и проблема, — резким движением окурок вылетел из-под пальцев и сгорел дотла уже в воздухе, став пеплом.       — Лукас не навредит ей. Брось, даже мой отец не смог бы убить меня, — Барти сделал короткую паузу. — Я его опередил, — он болезненно усмехнулся, опустив взгляд к своим рукам. — Переживать стоит Лукасу.       Наверное, это и было причиной возникшего… взаимопонимания между Барти и Лией. Проблемные отношения в семье — в этом они похожи. И ещё в том, что на чаше весов напротив настоящего родителя оказался Тёмный Лорд. И внезапно перевесил. Барти знал: то же, что Том сделал для него, тот собирался сделать и для девочки. И если сначала это пробудило толику ревности к благосклонности Реддла, Барти понял — Лиа нуждалась в покровителе столь же сильно, как когда-то он сам.       — Она не убьет его.       Сколько раз грозилась. Сколько раз рыдала от обиды на ублюдка. Не счесть сколько раз она говорила Драко о ненависти, переполнявшей её. Он знал, что мысль о мести помогла ей выжить в плену, но ещё Драко знал, что она никогда не сможет убить отца. В чём-то Лорд был прав: Эйвери верные, как домашние псы. Бей их, гони силой, но если они выбрали кого-то, уже не отпустят. Уйдут, заживут новой жизнью, но помнить будут.       — И славно, надейся, что ей хватит ума не злить Лорда.       Едва заметно Драко закивал.       — Мне пора, — коротко обронил он, уходя прочь с балкона.       Почти двое суток без сна с момента, как дракон был пойман и отправлен обратно в подземелье. Малфой и его люди прочесали южную часть графства, пока Эйвери искали Поттера северней. Он вызвался первым, когда кто-то запустил Чёрную Метку над лесом Дин. Драко обошёл сраный лес, чтоб его, нашёл пустую фляжку на берегу реки, по следам и в щепки разнесённым деревьям вышел к берегу Северна, где след оборвался. У Лии выслеживать людей получалось лучше. У неё много что получалось лучше, этим он себя успокаивал. И ещё тем, что из группы Лукаса не вернулся никто. Если бы что-то произошло, кто-то бы точно вернулся. У Поттера не было столько сил и столько людей, чтобы перебить четверых человек, которых тренировал Эйвери. Драко видел, как они дрались. Могли уложить на лопатки волшебника даже не прибегнув к магии, могли затаиться и не выдать себя часами, наблюдая. Умели снимать с себя заклинания и уворачиваться, точно как змеи. Драко видел, как дралась Лиа.       Проблема была только в Лукасе и его мерзопакостной гнилой натуре. И когда, вернувшись в Дувр, Драко увидел его, вспыхнул быстрее спички.       — Доложу обо всём сам. Марк, ты свободен, — Лукас махнул подчинённому, мечтая скорее вернуться домой.       Почти четверо суток без сна, тело болело, голова не выдерживала напряжения. Лукас держался из последних сил только благодаря зельям, но ему ещё предстояло рассказать повелителю о случившемся так, чтобы не схлопотать наказание за провал.       Драко чувствовал, как разошлась дрожь по телу. Шла прямиком из груди обжигающей волной. Резанул взглядом воздух, сверля переносицу Барти, а тот лишь медленно покачал головой. Её здесь не было. Малфой не заметил, как сжал челюсть так сильно, что скрипнули зубы. Быстрыми шагами он сократил дистанцию между собой и спиной ублюдка Эйвери, оставив своих людей позади. Ни следа от врождённой сдержанности, Малфой горел ненавистью, проскользнув под рукой внезапно возникшего перед собой Крауча, в считанные секунды сбив его с ног. Пальцы резким движением схватились за плечо Лукаса и развернули его.       — Где она? — Драко рыкнул прямо в лицо, крепче сжимая плотную ткань побелевшими пальцами. Взгляд ледяной, пронизывал зрачки Лукаса, нерушимым холодом. Драко не обезумел, он был готов убить подонка прямо здесь и сейчас, рука бы не дрогнула. — Где твоя дочь, сукин сын? — не громко повторил, решительно подставив палочку к шее Лукаса, прежде чем Марк повалил Драко на спину.       — Знай своё место, щенок, — Марк навис над Малфоем, вдавливая его тело в пол. Схватил за плечи, потянул на себя и с новой силой ударил о паркет, получив в ответ лишь злобный оскал. — Я создам тебе проблемы, если так хочешь, — прошипел он прямо в лицо, крепко ухватившись за ворот Пожирателя.       Люди Малфоя не действовали без приказа. Никогда. До этого момента. Трое сорвали Марка с Драко, бросили его на пол посреди холла и обездвижили. Сопротивляться бесполезно, силы не были равны. Без отдыха, еды и нормального сна Марк всё ещё был достойным бойцом, но молодые и полные энергии парни оказались проворней. Малфой вскочил на ноги тут же, аппарировал к Лукасу, отбил череду заклинаний и вжал его в стену. Резкий, быстрый, изворотливый и, самое главное, наполненный яростью, Драко предплечьем надавил на шею, поднося своё лицо отталкивающе близко к лицу отца своей невесты.       — Что ты сделал?       Вибрацию хриплого голоса Лукас чувствовал кожей. Рыпнулся, чтобы вырваться, и до ушей донёсся трескающий звук рвущейся ткани. Взгляд пополз с ядовитой ухмылки парня вниз туда, где кинжал впился в плотный жилет под солнечным сплетением Лукаса.       — Чему-то она успела тебя научить, — сдавленно выдохнул Эйвери. Её почерк, очевидно её.       — Малфой, угомонись! — крикнул Крауч, но тот не шелохнулся.       — Она должна быть здесь, — Лукас расслабился, переводя взгляд на то, как трое парней Малфоя ставили на колени его солдата.       — Должна, — предплечьем Драко сильнее надавил на его кадык, коленом упёрся в ногу Лукаса, не давая малейшей возможности оттолкнуть от себя.       — Она аппарировала через границу одна, — за спиной послышался голос Марка.       — Малфой, твою мать, — в панике Барти схватил его под руки, оттащив назад. Ему не нужны проблемы. Никому из них. Он схватил крепко, хрипло шепнув у уха: — Доверься Лорду. Если виновен, — он кивнул в сторону Лукаса, который поджав губы поправил воротник, — Лорд примет меры. А за самосуд ответишь уже ты. Тебе это не нужно.       Все видели, что Том делал с теми, кто не мог поддерживать порядок. Реддл говорил, что люди — бесценный ресурс, но не все из них. Очевидно, эти слова имели смысл, но Драко только дёрнулся в попытке вырваться.       — Не глупи, Малфой, — сдавленно прорычал Барти.       — Из Франции она аппарировала раньше нас. Она должна быть в Дувре, — голова Марка была запрокинута назад. Один из солдат Малфоя крепко сжал кулак, держа мужчину за волосы на затылке. Всё ещё на коленях, Марк стоял скованный, расправив руки из-за заклинания.       Акулий взгляд Драко скользнул к нему.       — Когда это было? — грубо спросил солдат, потянув Марка за волосы.       — Часа два назад, не больше.       Стоило отдать Марку должное, даже стоя на коленях, обездвиженный и без оружия, он не казался проигравшим. Стиснутые зубы, капля пота на лбу и прилипшие к нему волоски, колкий взгляд уставших глаз: смиренный, но не побеждённый.       Небрежно Драко оттолкнул от себя Барти. Ему не нужно было возвращать самообладание, ведь он и так контролировал каждую каплю ненависти к человеку, давшему жизнь Лие. Малфой отдавал себе отчёт в том, что делал и это было страшнее лютой ненависти, которая закипала в жилах и так же быстро утихала. Малфой резанул Крауча бездушным взглядом, подавив в себе раздражение.       — Если узнаю, что ты причастен, если тронул хоть пальцем, — голос Малфоя звучал ровно, когда он расправил плечи перед Лукасом, — я испорчу твою чёртову жизнь.       Один взгляд в сторону солдат, и те оставили Марка в покое, следуя за командующим. С его слов стало ясно, где искать Лию. Удача была не на её стороне, сегодня утром Тео заступил на смену на северной границе, а значит за порядком в Дувре следил кто-то другой. И этот кто-то слишком дорожил своей репутацией.       — Вы поймали девушку сегодня, — войдя в безупречно чистый, но пропахший старостью кабинет, Драко обратился к старшему на Дуврском посту. — Я пришёл забрать её.       Он сел за стол напротив, мельком бросив взгляд на бушующее за окном море, но так же быстро вернул его обратно к пограничнику.       — Без пропуска, её отправят в суд, — мужчина лет сорока склонился над столом, сцепив руки перед собой, — Это грубое нарушение. Вы должны знать об этом.       — У неё особое положение. И особое поручение от Лорда, — Драко перевёл взгляд с его густых усов назад к бледным глазам. — Нам придётся договариваться.       — Боюсь, уступок не будет. Не утруждайтесь опустошать карманы, я не намерен терять работу из-за галлеонов.       Воздух покинул лёгкие Малфоя вместе с уставшим вздохом. Взятки были привычным делом для каждого, у кого водились деньги. И все, кто был с этим связан, знали, что существует особый контингент людей, которых не пробить.       — Вам не нужны проблемы.       — В том и дело, — мужчина поднялся с кресла. После суточной смены ноги напоминали свинцовые гири. — Принесите пропуск или девочка дождётся суда в камере.       Пограничник прошёл мимо Малфоя, веко которого неконтролируемо дрогнуло.       — В камере? — переспросил он, обернувшись.       — А вы думали, мы держим нарушителей в президентских-номерах пятизвёздочных гостиниц? — Мужчина ухмыльнулся, покручивая усы. Его явно веселил собственный каламбур, — От неё не мало проблем.       Только Малфой с той самой секунды чувствовал, как по телу то и дело пробегала дрожь. Они изолировали человека, который не запирал за собой дверь в ванную. Заперли в камере девочку, полгода сидевшую в пустом подвале.

***

      — Кровь? — тот же пограничник, который связал её, наклонился ближе к лицу, рассматривая кровавые потёки у уха.       Если тон его голоса станет хоть чуточку громче, голова Лии взорвётся.       — Нет, Хэллоуинский костюм, — огрызнулась она, отворачиваясь. — Слушай, ты, с усами. Ты же тут главный? — она задержала взгляд на мужчине, стоявшем впереди. Держал дистанцию, выглядел спокойным и у него одного в руках не было палочки. Мужчина в ответ только заинтересованно повёл подбородком. — Отпускай меня, и Лорд не узнает, какой ты козёл. По рукам?       Лиа вопросительно приподняла брови, но её лишь молча подняли на ноги и повели в здание. Отобрали всё оружие, залезли даже в ботинок, вынув оттуда последний кинжал, занесли в список и Лиа не сопротивлялась, шагая вдоль длинного коридора. Только пыталась договориться, по-хорошему.       — Чего ты хочешь? Денег? — выпытывала она, едва волоча ногами. — Мой отец устроит тебе повышение или уволит к чертям собачьим.       Нечего скрывать, мирные переговоры ей давались сложно. Если бы не кровоточащее ухо и дикая усталость, может, был бы шанс.       — Твой отец управляет армией, — Лиа обернулась к мужчине, но тот осторожно подтолкнул её шагать вперёд дальше. — Мы не относимся к ней.       Она шла рядом, нарочито медленно, так что её шаги отдавались в кирпичных стенах. Не от того, что тянула время. Ноги не слушались, истощение настолько давало о себе знать, что казалось она вот-вот уснёт или двинется умом. Это смешило. Чёртова судьба злодейка насмехалась, а ей от этого было только потешно. Какая же глупость! Она видела Лорда чаще, чем эти погранцы свой собственный дом, и это не значило совершенно ничего. Они не знали ни о том, кто она, ни через что прошла. Их не волновала ни её должность, ни должность папаши, ни даже метка на левой руке. Лиа прищурилась, поймав взгляд усатого начальника:       — Думаешь, что поймал удачу за хвост? Впишешь меня в список нарушительниц и получишь медаль за службу? — она усмехнулась, уголки губ скривились в едкой усмешке. — Поймал «опасного» преступника, доблестный защитник.       Мужчина не отреагировал, его лицо оставалось каменным. Лиа уже видела, как запестрят заголовки газет о том, как Пожиратели снова переходят все границы — на этот раз буквально. Её Лорд будет в ярости, и она знала, кто сейчас должен был бояться. Проваленное задание, украденный крестраж, сбежавший Поттер… и теперь она, сама того не желая, добавила ещё одну проблему: арест Пожирательницы на границе. Прекрасно. Блеск. Но Лиа продолжала говорить, будто это была игра, в которой только она понимала правила.       — Понятно, — она вскинула голову, а затем неуместно остановилась. — Ты же понимаешь, что я могу разнести это здание в щепки вместе с тобой? — её голос звенел, слова летели невидимыми кинжалами, но было неясно, для кого они опаснее.       Дозорный приостановился на мгновение, но снова толкнул её вперёд, не произнеся ни слова. Лиа ухмыльнулась, едва заметив, как его рука на её плече чуть напряглась. Медленным, почти ленивым движением она наклонилась ближе к нему, шёпотом пробормотав:       — Хочешь славы? Знаешь, у тебя в кармане, наверное, фото, — она кивнула на его грудь, — сына? Я же права? — Пограничник невольно дёрнул бровью, и Лиа усмехнулась: чужие секреты сами тянулись к ней. — Так и знала. Заботливый папа, — на этих словах что-то темное кольнуло её внутри, но она продолжала, и голос стал совсем тихим. — Представь, каково ему будет узнать, что его отец больше не вернётся. А всё из-за службы, которая никому не нужна, кроме тебя.       Дозорный сжал её плечо сильнее, и Лиа тихо хихикнула, заглядывая в глаза. Утомлённая, но во взгляде всё ещё плескалась странная, нездоровая искорка.       — Ты же знаешь, метку не дадут послушной овечке.       — Наслышан, — он взял её крепче под руку, шаги стали твёрже и быстрее. Он хотел избавиться от неё как можно скорее.       — Тогда ты осознаёшь, что я могу превратить твою жизнь в кошмар, — прошептала Лиа, чуть кривя губы. — Твой сын отправится в приют, а может он попадёт к нам, как знать?       Пограничник молча продолжил идти, Лиа видела, как его терпение всё близилось к концу. Он с грохотом отпер решетку, пропустив Пожирательницу внутрь, и с её рук слетели магические оковы. Лиа замерла, вглядываясь в серые стены камеры, в их холодную, бездушную гладь. Тусклый свет падал на пустое, мёртвое пространство. Её взгляд тут же выхватил покосившийся стул в углу. Ноги стали ватными, внутри что-то болезненно сжалось. Слишком знакомо. Перед глазами мелькнули те же холодные стены, та же серая пустота. Слишком близко к тому, что она пыталась забыть. Лиа застыла, не сводя взгляда с угла камеры, и её кривая ухмылка медленно угасла.       — Стой… — её голос сорвался, и она резко выдохнула, как будто всё, что только что говорила, оказалось пустым. — Я… я пошутила, понимаешь? Пожалуйста, не оставляй меня здесь. Это только шутка! Просто отпусти меня, я… не могу. Пожалуйста.       Её губы шевелились судорожно. Она выдавила лихорадочную улыбку и вцепилась в холодные прутья решетки, а мужчина только на несколько секунд задержал на ней свой взгляд, прежде чем уйти. Как по щелчку, зрачки Лии сузились, взгляд метался от каменных стен к пограничнику, удаляющемуся прочь, а страх, который она так старалась забыть, начал поглощать её.       — Ты не понимаешь, вернись! Вернись, я ничего не сделаю! — отчаянно выкрикнула она, и голос эхом разбился о стены, хриплым, надломленным криком.       И никто не ответил. Лиа выдохнула горячий воздух, боязно отходя от решётки. Боялась обернуться, осмотреться, увидеть стены, которые втягивали её в пустоту. Боялась удаляющихся шагов, но больше всего она боялась услышать голос.       — Ты так и не смогла убежать от этого.       Лиа замерла, зная, что там, в тёмной глубине камеры, никого нет. Пугающий голос был только в её голове, она точно знала. Разум уже разыгрывал с ней этот спектакль. Чертовски правдоподобный.       — Напоминает одно место. Никак не забыть…       — Заткнись! — Лиа не выдержала, развернулась резко, будто могла успеть поймать его взглядом. Но рядом никого не было, она только жадно глотала воздух, чувствуя его нехватку всё сильнее.       — Замолчи там! — крикнул кто-то из коридора и она боязно обернулась к решётке. Прильнула к ней почти панически, снова обхватила прутья и дёрнула, будто ей хватило бы сил вырвать их. С тех самых пор, когда она оказалась в доме Малфоев, она не оставалась одна, где-то поблизости всегда кто-то был. Она не запирала дверь, их с Драко комната всегда была открыта, когда она оставалась одна и только с несколькими людьми она могла остаться за запертой дверью. И это не проходило.       Внутри нарастала такая ярость и отчаяние, что Лиа чувствовала, как что-то в ней ломалось раз раз разом. Трещало по швам от каждого удара сердца, который слышался в ушах и разрывал по швам её сознание. Она попыталась колдовать, но у неё не вышло. По камере разошёлся надрывный крик. Дыхание стало поверхностным и быстрым, а руки Лии инстинктивно сжались в кулаки. В приступе паники она схватила стул, с яростью швыряя об пол. Она не осознавала, что делала. Грохот разнёсся по камере, но Лиа не слышала его. Она только видела, как стул разлетелся на куски, а в голове звучал лишь один голос — тот, который она так ненавидела. Она должна была избавиться от него. Она должна была вырваться. Взгляд зацепился за отломанную ножку стула у её ног.       — Что у тебя там происходит? — грубый крик из коридора, а за ним последовали тяжёлые шаги.       Острый надломленный край притянул её взгляд, как магнит. И что-то щёлкнуло внутри. Звякнуло, оборвалось. Лиа потеряла контроль на последнем выдохе, передавая его тьме, словно та могла защитить её.       Остальные камеры были пусты — обычно на границе в Дувре всегда тихо. Не то место, где нарушался закон, слишком близко был замок нового правителя. Один из дозорных спустился вниз, нехотя следуя на шум. Несколько раз он выкрикнул, предупреждая, но шум в одной из камер прекратился лишь когда он подошёл к решётке. Мужчина всмотрелся в тусклое помещение, пробежался взглядом по стенам и щепкам на полу и напрягся.       — Куда делась? — раздражённо пробурчал, сделав шаг ближе к решётке, чтобы заглянуть за неё глубже.       Сердце ухнуло вниз от резкого, ударившего по барабанных перепонках грохота и того, как чья-то рука нечеловечески быстро ухватила его за ворот, притянув к прутьям вплотную. Что-то ударило в плечо, по телу разлилось прожигающее тепло, но он смотрел прямо перед собой, не в силах сразу оторвать взгляд от безумных глаз на девичьем лице.       — Выпусти меня, — она прижалась к прутьям, крепко держала дозорного за форму, впиваясь пальцами в жесткую ткань. Голос сошёл на хрип, во взгляде мольба, просьба, а её правая рука всё крепче сжимала сломанную ножку стула, торчащую из его плеча.       На неё снова надели наручники. Тогда, стоя посреди пустой камеры, Лиа медленно и покорно осела на пол чувствуя, как призрачные руки Эда скользнули по её шее к лицу, закрывая рот.       Когда Драко вошёл в камеру, она не шелохнулась. Он нашёл Лию посреди камеры со связанными за спиной руками. Сидела на холодном полу поджав к себе ноги, голова опущена на колени, а пряди ниспадали вниз, будто тёмные реки из растрёпанных кос.       — Кровь её? — Драко указал на багровые пятна у самого входа в камеру.       — Нет, — начальник дозора нервно прошёлся языком по зубам, — ранила дозорного. Обломком от стула.       Решётка звякнула второй раз за спиной, и прошло несколько долгих секунд, прежде чем Драко сделал шаг вперёд. Он смотрел на неё — свою слабость, из-под расслабленных век, смотрел на свою девочку молча. Линия губ криво изогнулась — он ведь уже видел её такой. Тихо ненавидел себя за то, что не пришёл раньше, дозорных за то, что заперли её. Ненавидел этот блядский долг, висевший гирей на их шеях, а лицо осталось болезненно бесстрастным.       — Пойдём домой.       Разодрать себе грудь и достать оттуда сердце, чтобы сжать его в кулаке и избавить себя от него было бы проще, чем снова стерпеть её потухший взгляд. Перестать что-либо чувствовать, стать монстром, оружием, которое в нём хотел видеть Лорд, было так соблазнительно. Если бы он только знал, как это сделать. Лиа подняла на него взгляд тягуче медленно и взялась за его руку, поднимаясь на ноги. Молча, словно в трансе, она лишь опёрлась лбом о его грудь, позволив рукам Драко обхватить её и вернуть потерянный рассудок, собирая по кусочкам.       — Я… — робко начала она, пошатнувшись, и взглядом бегло окинула камеру.              Выглядела такой виноватой, словно только в тот момент, когда рядом оказался Драко, осознала, что произошло. Решётка, камера, крик, дозорный. Чёртов стул. Лиа сглотнула, чувствуя как Драко бережно провёл ладонью по её спине.       — Ничего, — голос был столь сухим, что Драко пришлось прочистить горло. — Идём.       Ветер ударил в лицо, и тусклое солнце попыталось согреть кожу остатками своего тепла. Лиа остановилась, переступив порог здания, поглубже вдыхая свежий воздух. Слова крутились на языке, но застревали, не желая выходить. Открыть рот, чтобы признаться, оказалось блядски не просто.       — Что-то происходит, Драко. Со мной что-то не так.       Челюсти сжались, взгляд потупился где-то у горизонта, где морские волны пытались слиться с небесным простором.       — Он вернулся?       — Он никуда не уходил.       Болезненное осознание, подтверждение тому, о чём Лиа уже думала неоднократно. У неё не получалось смыть с себя те остатки Ада, который она видела, не выходило избавиться от него, как она ни пыталась. Она сходила с ума, собственный разум не принадлежал ей и это было страшно. Большой палец скользил по кончикам остальных и Лиа наконец нашла в себе силы поднять на Драко взгляд. Его сдержанностью можно было выстроить стену вокруг них двоих. Драко провёл палочкой около её раненого уха, убирая кровь и залечивая поверхностные ранки.       — Мы придумаем, как пройти через это.       Осторожно, он погладил уголок её челюсти с непоколебимой уверенностью. Но они не решат её проблему. Драко говорил с Пэнси, она перерыла десятки книг, выпытала у Снейпа о зельях, способных повлиять на психику, изучила посттравматический синдром, которым страдала Лиа. Но зелья не спасут. Нужно было больше, чем просто волшебство. Восстановить её доверие к реальности, вернуть ощущение контроля. Тихие разговоры, медленные шаги в сторону света, терпение, чтобы она сама захотела выйти из тёмного уголка её разума. Не спешить, не давить, не ждать быстрых результатов. Но это невозможно, пока раз за разом реальность будет такой, какой она была для них. Лие и Драко придётся научиться жить с этим.       Дуврский замок виднелся впереди, заросший желтоватым туманом. Запах океана и медленные шаги вдоль побережья медленно оказывали своё воздействие. Драко пытался разговорить Лию, чтобы переключить её внимание. Он рассказал, как накинулся на её отца, вызвав тем самым лёгкую улыбку на её лице, сказал, как взял у Лорда пропуск для неё, и что повелитель не выглядел рассерженным. Драко вёл её к замку, подставляя руку каждый раз, когда она от усталости или неуклюжести оступалась. Она отказалась аппарировать, хотела провести с ним несколько лишних минут, прежде чем ему придётся оставить её. После инцидента с неизвестным порт-ключом, командование выдвинуло приказ причесать все приграничные территории в поисках возможных следов других артефактов для незаконного перемещения.       — Сделай кое-что для меня, — выслушав, вдруг задумчиво начала Лиа. — Если найдешь один, не раскрывай его местоположение.       — Ты всегда будешь просить то, за что нам отсекут головы? — в голосе Драко звучала доля насмешки, он не переставал удивляться тому, в какие дебри её заводили собственные мысли.       — Нет, — выдохнула она, роняя уставшую улыбку.       — Ты хоть представляешь, как я волнуюсь? — внезапно признался он. — Каждый раз, когда ты придумываешь, когда пропадаешь? Ты сводишь меня с ума.       Лиа пыталась уловить ноту раздражения в его голосе, но её не было. Малфой только смиренно хмыкнул, ухмыляясь. Нет, его не забавлял риск, которому она постоянно подвергала себя, но он не переставал удивляться, как легко она на это шла. Как легко в её голове принимались решения, словно страх был незнакомцем, с которым ей не суждено встретиться лицом к лицу. Это, конечно, было неправдой.       — Это же, — запнулась Лиа. Голова гудела, а спать хотелось настолько сильно, что ноги несли её автопилотом.— Не просто так. Просто сделай как я прошу. Он пригодится.       — Я не… — начал было он, но глянув на Лию, готов был заплакать или рассмеяться от того, как быстро готов сдаться. — Ладно, — смиренно выдохнул, мысленно прикидывая, как провернуть её просьбу. — Ладно, хорошо. Ты точно не хочешь сначала пойти домой?       — Всё в порядке, я просто готова отключиться где-то за тем камнем суток на трое. Расскажу Лорду, что произошло и домой.       Она ухмыльнулась, положив ладонь на его грудь и, пошатываясь, словно после безумной пьяной ночи, сделала несколько шагов к замку, аппарируя.       Пропитанный морской солью ветер скользнул по затылку, разбросав отросшие светлые пряди. Каменной статуей, неподвижно, Драко смотрел ей вслед, наконец в полной мере уловив суть слов Лорда. Менее часа назад, когда Драко в спешке всучил ему на подпись разрешение на пересечение границы безымянным Пожирателем Смерти, Том не задал вопросов. Глядя на каменное лицо самого юного из своих командующих, обронил всего несколько фраз:       «Не трясись за ней, как осиновый лист. Тебе никогда не запереть её в доме».       Говорил, будто знал точно. Тогда Драко промолчал. Он ведь не пытался, никогда не хотел лишить её нормальной жизни, приложил уйму усилий, чтобы заставить её выйти из того самого дома.       «В конце концов, это всего лишь жизнь, мальчик. Она уже поняла это. Остался ты».       Больше занудных лекций Драко ненавидел загадки и людей, завуалированно выражающих свои мысли. Хотелось пустить пулю в лоб или поцеловать взасос дементора и наблюдать, как тот в конвульсиях помирает голодной смертью. Драко ценил, когда люди своими речами не тратили его время, не заставляли его неделями думать о брошенных словах. Всего лишь жизнь? А у них было что-то ценнее? Или именно эту конкретную жизнь можно было пролистнуть, как страницу комикса, и перейти к другой истории? Которая покрасочней? Или наплевать на всё, ведь это «всего лишь жизнь»? Нет, это «охуеть, целая жизнь»! Единственная, как бы там не хотелось думать о реинкарнации. Но глядя, как его девочка, едва перебирая ногами, плелась к замку, где её ждал Лорд, Драко, кажется, понял, что тот пытался вложить в его голову.       Ему не под силу изменить ход истории. Он не изменит Лию, а она не смогла бы жить иначе. Запереть её в его собственные рамки — разве это не эгоизм? Ограждать от всего мира, забрать у неё возможность принимать решения, зато обеспечить полную безопасность. Она никогда не сможет так жить, эта девочка буквально создана для иного. И эта девочка, после чертовски тяжелых дней плелась к своему Лорду, потому что ему одному удалось сразу принять её такой, разглядеть трещины и не пытаться их склеить.       Она сводила с ума. И это было тем, почему Драко впервые обратил на неё внимание. Тот день, когда он выследил её у дома Уизли. Он наблюдал, а она рвалась предупредить друга об опасности. Опасного друга об опасности, не заботясь о том, что этот поступок мог вмиг перечеркнуть всё. Казалось, только из-за опасности, она чувствовала себя по-настоящему живой.       Лиа держалась на Мерлиновой помощи. Она задумалась об этом, аппарировав в замок, но у мыслей не было шансов задержаться подольше. Реши Реддл проникнуть в её разум сейчас, его бы ждал сюрприз — в том бардаке не найти ни воспоминания, ни единой чёткой мысли. Лиа выдохнула, сдерживая рвотный позыв, и оперлась рукой о каменную стену. Голова шла кругом, аппарация была плохой идеей. Лиа даже не понимала, в какой конкретно части замка находилась, но чьи-то руки вдруг стали отличной опорой. Кто-то предстал за спиной поразительно вовремя, подхватил под руку, а вторую подставил под её ладонь, позволив опереться. Лиа не видела лица, не слышала шагов, но точно знала, кем он был.       Ещё один тошнотворный круговорот. Её бы вывернуло, если бы за последние сутки в желудок попала хоть кроха. К счастью, эти дни можно было оптимистично считать интервальным голоданием.       — Не нужно было, — проговорила она быстро, чувствуя горечь на языке.       — Сядь.       Лиа не смела ослушаться, рухнула на диван и тут же пожалела о резком движении. А подняв взгляд к бездушному лицу повелителя, пожалела и обо всём остальном. Сглотнула вязкую слюну, и следом потянулся такой же мерзкий стыд.       — Я не поймала Поттера. Мы нашли их, они были под носом, но я не поймала его, — полилось признание, и Лиа закрыла лицо руками, всё ещё борясь с тошнотой. — Это такой провал, я знаю, ты злишься. Можешь наказать меня, хотя вряд ли это что-то изменит. Только молю, подожди, пока меня перестанет тошнить.       — Лукас уже рассказал мне, — голос прозвучал скучающе, и Лиа подняла насупленный, непонимающий взгляд на Тома. Его явно сильнее интересовали склянки в комоде. Зачем тогда привёл её сюда? — Что с твоим ухом?       Ухом? Успел своим змеиным взглядом подцепить каждую деталь её потрепанного вида?       — Ничего, оно... — начала она, позволив наклонить её голову на бок, чтобы он смог рассмотреть пострадавшее ухо, — не работает.       Он снова неспеша подошёл к комоду, звякнув добротной коллекцией зелий. Вид у него всегда был как у человека, которого ничем не удивить, которому осточертела сама мысль о жизни. Он снова наклонил её голову, молча капнув несколько едких капель в слуховой проход.       — Ай, — шипяще вырвалось, и Лиа крепко зажмурила глаза, пока что-то разъедало путь от уха прямиком к мозгу. Но боль оказалась секундной.       — Трое человек, которых тренировал твой отец больше десяти лет, не смогли поймать двух мальчишек и грязнокровку, — снова сухо заговорил он, а раненое ухо, кажется, начало приходить в себя. — Объяснишь, как такое возможно?       — У меня, — она опасливо отдалилась, пытаясь высмотреть хоть намёк на злость или ярость. Пыталась хоть как-то понять его дальнейший шаг, выцепить хоть намёк на то, чего ожидать, но палец Тома только соскользнул с её подбородка и он отступил назад. — Нет ответа. Они были готовы к тому, что за ними придут.       — Вытаскиваешь слова изо рта своего отца.       Будь у Лии больше сил, стала бы злиться от частоты упоминания родства с Лукасом. Он ведь знал, как раздражала эта тема. Лиа сглотнула.       — Я могла поймать Гарри, — пришлось приложить усилия, чтобы найти в закромах памяти лес Дин и всё, что произошло там. — Сначала думала, вещь, которую они украли, чаша, она, — слова рвались наружу скомкано, — была у Гермионы. Мне так казалось, но потом я почувствовала его. Почувствовала присутствие Гарри, не видя его. И когда он упал, думаю, наверное, чаша была у него. Моя голова начала раскалываться, я не смогла ничего сделать и… Том, если кто-то найдёт Поттера, это буду не я, — выдохнула признание.       — Сколько часов ты не спишь? — Том перебил резко, уселся за стол и изучающе рассматривал её насупленное лицо. Будто старался перевести тему быстрее, чем она соображала.       — Что, прости? Где-то сорок. Восемь, — голова наотрез отказывалась работать. — Том, я… Мерлин, — она снова наклонилась, закрывая лицо руками. Мысли путались, но чем дольше взгляд Реддла был прикован к ней, тем сильнее чувствовался стыд перед ним за очередной провал. Лиа знала, его терпение не вечно и казалось, она подбиралась к самому краю. — Хорошо, что ты не можешь убить меня, правда?       Она болезненно усмехнулась, поднимая голову. Том уже стоял перед ней, подошёл бесшумно и наклонился ближе к её лицу. Медленно, заставляя её уставшие нервные клетки напрячься.       — Я не стал бы убивать тебя своими руками, данное мною обещание не помеха, — говорил он ровно и спокойно. — Я бы убил всё, что ты любишь. Отобрал всё, что у тебя осталось. Лишил того, за что ты так усердно держишься. Я не стал бы убивать тебя, ведь ты бы сделала это сама.       Туманный взгляд Лии обрёл чёткость. Зрачки задрожали, пока она молча опускала взгляд. Оторвала его от бледных глаз, шероховатых тонких губ, с которых так легко слетели болючие слова. Может, кража его книги была плохой затеей.       — Хорошо, что ты не станешь расстраивать меня, — добавил он, отдаляясь. — Нам придётся показать всем, что ничего не произошло. Ни в Гринготтс, ни на границах. По нашей версии, сбежал дракон и был пойман на юге. Никакого Поттера никто не видел. И в эту версию мы заставим поверить послезавтра вечером в Министерстве, — продолжил Том громче, расхаживая по комнате, словно только что из его рта не вылетело ни единой угрозы.       — Мне ведь нельзя светить лицом. Зачем рассказываешь мне об этом?       — Твоё никому не известное лицо больше не идёт на пользу. Инцидент на границе не единичный. Это превратилось в проблему, с которой приходится считаться, — он выглядел совершенно спокойным. В голосе не было ни намёка на неприязнь, отчего мозг Лии закипал. — Представишься невестой Малфоя.       — Ты знаешь?       Они не говорили об этом. О предложении знали всего несколько человек, и Том не был в их числе. Так она думала.       — Иди спать и избавься от этого до приёма.       Бегло Том указал на растрёпанные косы с хлопьями застывшей крови, заставив Лию поёжиться. Видок тот ещё. Лиа молча закивала, отводя глаза и, приложив чрезвычайно много усилий, поднялась с дивана, тихо запирая за собой дверь. Эмоциональные качели были не новыми. Туда‐сюда с мерзким скрипом, слишком хорошо знакомо. В один момент чувствуешь, как безнаказанность развязывает руки, а в следующий сгораешь от стыда или трясёшься, наконец вспоминая, где твоё место. Удобные качели для той, кто привык подниматься вверх и стремительно опускаться раз за разом. Хорошее напоминание не вылазить на голову, но недостаточное, чтобы изменить то, что уже сделано. Лиа забрала украденный том из комнаты на третьем этаже и спрятала его в прикроватной тумбочке в поместье Малфоев. Кое-как произнесла запирающие чары, и блаженно рухнула на кровать, не найдя сил на душ.       Утром Драко ушёл бесшумно, бесстыдно оставив поцелуй на её лбу. Лиа не слышала ни как он пришёл, ни как надевал форму, согревая спину под первыми лучами. Проснулась с чётким ощущением, что дело дрянь. Вспомнить,чем закончился вчерашний день оказалось той ещё задачей и только слабый звон в правом ухе пытался настойчиво о чём-то рассказать. Тело ломило, но как же приятно было снова откинуться на кровать, где ждала мягкая подушка. Лиа крепко зажмурилась, потягиваясь в постели, как глаза округлились. Она правда ранила охранника на пограничном посту? Не то что на неё это не было похоже, просто... Он, кажется, ни в чём не виноват. Лиа выдохнула, свесив ноги с кровати. Да, паршивый был денёк. Но, как приговаривала Хелен, что сделано — то сделано. Взгляд метнулся по жёсткому ковру, подмечая тусклые играющие солнечные блики, и упёрся в дверцу прикроватной тумбочки.       Снова досадный выдох. Если Драко узнает о том, что она создала ещё одну проблему, он заставит её пожалеть ещё до того, как что-то плохое успеет случиться. Лиа уже жалела.       Это происходило, как внезапное озарение. Будто солнце ранним утром резко освещало комнату или кто-то включал свет посреди ночи, и ты наконец всё видишь, а не идёшь наощупь. Лиа не могла объяснить. Будто порой решения кто-то принимал за неё. Вместо неё. А потом она садилась на краю кровати, рядом садились голос разума и человеческие пороки в виде захудалого страха и сгорбленного сомнения. Она же боялась ошибаться, так кто толкал её на риск, нашептав на ухо едва не убить несчастного охранника ножкой стула? Тот же, кто до этого приказал украсть книгу из кабинета Тома. Будто ей было мало того, что тот влез к ней в голову безо всякого... уважения? Она менялась, что-то происходило с ней, чему она не могла найти объяснения. Зато могла назвать причину. Ноготок невольно поддел заусенец на большом пальце, и, лишь почувствовав боль, Лиа вырвалась из мыслей. И, может, помог ещё запах костра, исходящий от неё.       Потирая волосы махровым полотенцем, наконец смыв с себя грязь, она снова уронила взгляд на чёртову тумбочку. Может, ей не стоит знать всего. Если бы Том хотел, он бы рассказал ей о крестражах, он всегда всё рассказывал. Лиа так и зависла с влажным полотенцем в руках, словно её насильно закинули в это тело только сегодня. Малфой убьёт её.       И будет прав. Вечерело, а Лиа всё тёрла лицо холодными руками, массируя виски и закрывая глаза пальцами. Склонилась над чёртовой книгой, нависла над ней, сидя на кровати, пока вовсе не закрыла лицо обеими руками. Она оказалась права, в украденной книге действительно говорилось о крестражах. До нелепого смешно, как выбранная наугад книжка быстро дала все ответы. Жаль, что Лиа только теперь поняла, что не хотела знать всей правды.       Кончики пальцев потирали крылья носа, касаясь внутренних уголков раздражённых до красноты глаз. За окном давно темно, и только яркая полоса света из приоткрытой двери освещала тусклую спальню.       — Что же я наделала, — шепнула Лиа, упираясь лбом о запястья.       Это было неправильно — винить во всём себя. Особенно учитывая, что крестраж попал к ней в руки не по её воле. Да, висевший на шее медальон, тот самый, который Реддл велел беречь, как ничто другое, оказался крестражем. Частью его души. Как и чаша Пенелопы Пуффендуй, которую украли из Гринготтса. Разделённая на части чёрной магией душа покоилась на её груди всё это время. Одна из частей, потеряв которые, Тёмный Лорд падёт. Вычитывая информацию из книги, Лиа не удивилась узнав, что крестражи даруют телу неуязвимость. Вечность. Это было похоже на Тома, не было сомнений, что именно это он и сделал с чашей. Но углубившись дальше, скользя взглядом по строкам о воздействии этих сосудов, об их связи с хозяином и между собой, Лиа замерла. В затылок словно ударило молнией из обрывков коротких моментов, всплывших в памяти.       «Я знал, что медальон здесь, в замке» — его голосом звучало в ушах.       Вот как она должна была почувствовать пропажу из сейфа Беллатрисы. Смогла найти Грейнджер, когда та даже никак себя не выдала. Эйвери прошли бы мимо, мирно спали бы в ту ночь и пошли прочесывать лес дальше, даже не заметив, что Поттер был совсем рядом, если бы не внезапное... притяжение. Лиа пыталась это переварить, но чем дольше сидела, тем больше вопросов гудело в голове. Один за другим, неразборчивым гулом, заставляли сцепить зубы, а плечи дрогнуть.       Зачем он отдал ей его? Зачем дал часть своей души девочке, которая не успела окончить школу?       Зачем дал силу той, кто не знает, чего хочет? Зачем отдал самое ценное той, кто его предал?       Незаметно в уголках глаз начало пощипывать. Не ясно, почему вдруг горячие слёзы заструились по щекам и почему в груди стало так тяжело. Совершенно не понятно, что за чувства таились в момент, когда Лиа задавала себе сотни вопросов, на которые не было ответа.       Как вышло найти Поттера, если крестраж был у Грейнджер? Почему боль в голове появилась так резко, помешав поймать мальчика?       Почему она снова испытывала терпение Лорда?       Почему оказалась такой бесполезной?       Почему вдруг винила себя в этом?       Небрежно она вытерла слёзы тыльной стороной ладони, снова запирая позорные чувства поглубже. Ещё глубже, чтобы не достать. Стянула с шеи медную цепочку, бросив медальон на кровать рядом с чёртовой книгой. Хотелось отдать его, снять с себя ответственность так же легко, как эту древнюю безделушку. Перестать чувствовать себя виноватой. Она об этом не просила!       Когда дверь медленно открылась шире, и Малфой вошёл в свою комнату, Лиа ждала его. Она вслушивалась, как затихли его шаги у самой двери, как скрипнули петли, и как тихо он вошёл. Верно, боялся разбудить её, за окном ведь поздняя ночь. Она наблюдала, как дёрнулись его брови, когда он увидел её за письменным столом, как он усмехнулся на бок и как сузились его глаза, когда он понял, что что-то не так. Её каменное лицо и взгляд, неотрывно следивший за ним, никогда не сулили ничего хорошего. Она рассказала ему всё, наверное впервые не утаив ни единой крошечной детали. Пересказала написанное в книге, свои догадки, о том, что случилось в лесу Дин. И все сложилось в единую картину, как только Лиа проговорила то, что знала. Драко слушал молча, она отвечала на каждый вопрос, который возникал в его голове до того, как он успевал его озвучить. Говорила так слаженно, указывая пальцем точную строчку в книге не глядя, а он уже успел позабыть, что имеет дело с отличницей. И когда она наконец закончила, Малфою потребовалось время, чтобы всё переварить. Лиа была уверена, что медальон, который он теперь крутил в руках, был крестражем, и её доводы были разумны. Но не стопроцентны. Драко всегда чувствовал, что эта вещь, подарок Тёмного Лорда, была мутной. Сила в медальоне, зачем?       — Они собираются уничтожить чашу, — нависшую тишину наконец разорвал его низкий голос, и Лиа задумчиво закивала. — Если смогут, придут и за этим.       Медальон качнулся под его приподнятой рукой. Взгляды обоих цеплялись за глубокие царапины на желтоватом металле, но только у одного по спине пробежал мороз.       — Хороший подарок. — Малфой заерзал плечами под кофтой. — Почему лучшие бойцы Лорда не смогли поймать двух недоучек и Уизли? Вы могли покончить с ними.       И Уизли. Драко ненавидел их, но после того, что сделала их семейка, научился ненавидеть сильнее. Он едва не прикончил девочку, Джинни, зажав её горло в одном из коридоров Хогвартса. Она разгуливала там, свободная, носила свои книжки, натянуто улыбалась подругам, пока он ночь за ночью рыскал в поисках Лии, которую у него украли. Девчонка божилась, что ничего не знает, плакала, хватаясь за палочку, глядя в его безжалостные глаза. И ему пришлось поверить.       — Говоришь, как Реддл, — чирканула ментальной спичкой по коробку, загораясь так же резко. — Может, ответишь на мои вопросы? Например, как мне вернуть его обратно, не рассказав, что я знаю, что это?       Она хотела вернуть медальон? За эту безделушку тётка Драко и Крауч наверняка перегрызли бы друг другу глотки. Да любой, склонявший голову перед Лордом, готов был целовать ему между пальцев ног за то, чтобы ощутить хоть кроху его силы. Они сочли бы за честь носить часть души повелителя на своей шее. Но не она, ей с самого начала это было не нужно. Малфой делал, что велено, чтобы сохранить себе жизнь, а Лиа... Лиа хотела, чтобы от неё отстали. Так было всегда.       — Не рассказав? Где ты взяла эту книгу? — его ноздри раздулись, а брови сдвинулись. Лиа молчала. — Где ты нашла её?       — Какая разница? Достаточно того, что он не хотел, чтобы я знала правду.       — Эйвери, — он говорил почти сквозь зубы, медленно, вставая с края кровати. Он не называл её так. Давно. — Где ты взяла эту книгу?       — В его кабинете. И не смей меня так называть!       — И ты решила, что свистнуть книгу — классная идея? Прости, но ты совсем двинулась? Ты грёбанная эгоистка, ты хоть раз думала о последствиях своих конченых решений?       Это было грубо. Он не позволял себе говорить с ней в таком тоне с тех пор, как между ними возникли чувства, но это был всё тот же язвительный Малфой.       — Думала, — рыкнула она. — И поэтому я должна была знать правду, нося с собой эту штуку!       — Об этом ты думала, когда ввязывалась в драку в баре? А мне пришлось искать и вырезать семь человек, пока я искал того придурка, который мог тебя выдать? Когда рвалась искать орденовских выблядков за спиной Реддла? Или когда игнорировала запрет поднимать шум на людях? Или когда вытащила распоротое тело на крыльцо?       — Оно не было распорото, — Лиа прикусила язык, почти виновато отведя взгляд. Пустила все силы, чтобы выглядеть невиновной.       — Ты слышишь, о чём ты споришь? — его глаза сузились, когда он наклонился к ней. Его голос был повышен, а движения резкими и грубыми. Малфой отпрянул назад, — Ты создаешь проблемы. И хоть раз задумалась обо мне, когда гналась за своим риском? Тебе в голову хоть раз приходила мысль, как себя чувствую я, когда иду искать тебя и не знаю, найду ли тебя живой? И ты делаешь это раз за разом! Снова и снова! И я каждый раз иду за тобой, потому что не могу оставить! Хоть раз ты думала обо мне?       — Я не просила об этом! — Лиа вскочила на ноги и ткнула себя в грудь пальцем. — Я не просила, чтобы ты бежал спасать меня! Не просила об этом чёртовом медальоне, мне не нужна была ни его сила, ни его душа. Я не просила, чтобы меня предал отец, мать умерла, а бывший друг молча смотрел, как меня избивают! Я ни о чем из этого не просила!       — О чём ты попросишь его, когда он узнает обо всём, что ты сделала? Кто будет отвечать за твои грехи? — первые слова звучали удивительно спокойными, но следом тон Драко становился всё более жёстким. — Не ты, верно? Тебя-то он не тронет. Так кто? Давай, Лиа, скажи мне, кто будет платить?!       Его разъярённый взгляд колом вонзился в её глаза. Ледяной до дрожи, он говорил с ней сквозь зубы, сделав шаг навстречу. Почти навис над ней, напором заставив отступить назад. Она уже видела его таким с подчинёнными, на заданиях. Тогда от Малфоя, к которому она привыкла, не оставалось и следа, но Лиа никогда не думала, что этот ледяной шквал однажды может обрушиться и на неё. Её глаза с напряжённым испугом скользили по его лицу, дыхание остановилось, а в левой руке неосознанно загудела магия. Она стояла почти боком, отстраняясь от переполненного злостью Драко, и только когда он заметил испуг в её глазах и искорки на кончиках опущенных пальцев, отступил назад. Он ушёл молча, не обронив больше ни слова. Схватил мантию, которую даже не успел повесить в шкаф, и вышел вон. А она стояла неподвижно, не могла отвести глаз от ладони, в которой рассеивались волшебные искорки. Они исчезли, оставив за собой лёгкое покалывание и горькое осознание.       Сердце колотилось так сильно, что этот звук мог нарушить повисшую тишину. Гнев в глазах Драко был таким жгучим, что Лиа чувствовала, как внутри всё сжалось. Она никогда не думала, что когда-то почувствует необходимость защищаться в этих стенах. И от кого? От собственного жениха?       И он был прав, Лиа понимала это, оседая на край их кровати. Отчётливо осознавала, снова закрывая лицо руками. Драко во всём был прав. Стиснув зубы и глядя на открытую настежь дверь, Лиа спрашивала себя, как она должна не допускать ошибок, если каждое её решение — в последствие ошибка. Каждое, словно она чёртово проклятие, несла опасность всему, к чему прикасалась. И эта опасность местами была так привлекательна, соблазняла её, открывая совсем другую её сторону.       Лиа не знала, что дружба с Уизли когда-нибудь приведёт её к тому, что придётся выбирать сторону. Не могла подумать, что желание быть хорошим человеком сможет поставить под удар всех её близких. Ни единой догадки, что решение помочь бороться с режимом Лорда, будет неправильным. Фатальным. Разве когда-то ей могло прийти в голову, что отец, чьей похвалой она была одержима, отправит их врагам письмо, которое она сейчас крутила в руках. За что бы ни взялась... Если бы их с Томом не связывал обет, давно была бы мертва, а из-за обещания она останется жить с кровью близких на руках.       Свободы не будет и не ясно, хотела ли она теперь её. Медальон в руках казался непривычно тяжёлым, Лиа закрыла его со щелчком. Ей не нужен был Лорд, не нужна его терпимость, его цели — не её. Зашла так далеко, но у неё и цели-то не было. Лиа могла понять Драко, он хотел уберечь её. Себя. Так ведь делают, когда любят. И она должна была уберечь его, старалась, но... Сама не могла понять себя, незачем винить его за то, что тоже не смог.       Вечер накануне приёма был отвратительным. Стрелки часов указывали на пять, а Лиа уже тихо мечтала, чтобы этот день скорее завершился, не подозревая, что через пару часов будет жаждать этого ещё сильнее. Она стояла перед высоким зеркалом в одной из просторных гостиных поместья. И словно кожей чувствовала подбадривающие взгляды будущей свекрови. Возможной свекрови. Драко не вернулся. Ни ночью, ни этим утром. Не дал ни намёка, явится ли на министерский приём, на котором они должны были объявить о помолвке. Теперь Лиа даже не была уверена, в силе ли она. Мерлин знает, как Нарцисса узнала о вчерашней размолвке. Может, доложили домовые эльфы или подслушали картины на стенах, но та лишь видом выдавала, что знает. Не проронила ни слова, никаких расспросов, подбадривающих речей от матери жениха.       Скрыв синяки от бессонной ночи, Лиа молча надела сшитое по заказу Нарциссы платье. Больше всего сейчас хотелось выйти из мэнора и в одиночестве побродить по улицам, порицая себя, но никак не выряжаться в броские платья и натянуто улыбаться незнакомым людям, хвастая помолвкой, которая, возможно, была расторгнута этой ночью. На протесты не хватило сил. Может, эту позицию ей давно стоило принять: покладисто молчать, принимая происходящее тихо и послушно. Этого от неё всегда и хотел отец. Так выходит, старик Эйвери всё это время был прав? На сегодня туго затянутый корсет был её бронёй, длинная шпилька — единственным оружием, натянутая улыбка — способ маскировки, а Малфои в этом спектакле её крепкая семья.       — Ещё не поздно позвать швею и подшить подол. Длинноват, как ты думаешь? — сдержанно предложила Нарцисса, но взгляд скользил по платью с едва ощутимым холодком.       Сдержанная холодность Малфоев была абсолютной нормой. Может, женщину и волновал раздор в их королевстве, та не подала виду, всеми мыслями окунувшись в предстоящий приём, на котором их семья должна была предстать идеалом. Дорогие платья, тяжёлые украшения, волосок к волоску. Ничто не должно было выдать пережитый ураган. И не только вчерашний.       — Разве важно, в каком платье мы расскажем о помолвке, если жениха там даже не будет? — спокойно заговорила Лиа, поднимая взгляд на Нарциссу. Подумала, не стоит подпитывать её ложные надежды сделать всё идеально.       Драко был на службе. Это всё, что сказал Люциус, вернувшись домой этим вечером. В тот момент Лиа выдохнула, по крайней мере зная, что тот не сбежал в Шотландию и не наделает глупостей. Глупости же были по её части.       Нарцисса нахмурилась, в последний раз одёрнув подол из бордового шифона. Лиа пошатнулась. Тонкие пальцы уверенно поправили складки и уложили веревочки от корсета. Плечи открыты, тонкая полоска полупрозрачной ткани едва прикрывает часть рук до локтя. Слишком броское платье.       — Мой сын не пропустит приём, — Нарцисса выдала строго, смахнув невидимые пылинки с черного кружева на шее Лии.       Нарцисса видела, как усиленно Лиа старалась скрыть напряженность. Для этого даже не нужно было смотреть, нужно было всего лишь быть женщиной, чтобы увидеть.       — Не пропустит, — низкий голос тихо подала Беллатриса, поднимаясь с кресла точно грозовая туча.       — Ты хотела что-то сказать? — спросила Лиа без капли грубости. Лишь бесцветное любопытство.       — Сказала бы, если бы, — Беллатриса бросила многозначительный взгляд в сторону Нарциссы, — хотела.       Поразительно, как лёгкие шаги разительно контрастировали с тяжёлым стуком её каблуков. Беллатриса приблизилась к Лие, протягивая холодные пальцы к её открытым плечам и убрала волосы за спину. Два года назад Лиа бы отпрянула от неё, как от обжигающего кипятка, но теперь осталась неподвижной. Мало кому в этом мире можно было доверять. На самом деле, в этот список не входил даже собственный отец. Непредсказуемая, поехавшая головой тётка, фанатично заглядывающая Тому в рот. Опасная и резкая, она была беспощадна к тем, кто шёл против него. Именно поэтому Лиа стояла смирно, позволяя её пальцам собирать волосы в высокую, небрежно элегантную причёску. Потому, что Лестрейндж ни за что не станет представлять угрозы, пока сама Лиа этого не заслужит. И ещё потому, что рядом была Нарцисса.       — Ты мне не очень-то нравишься, — негромко произнесла Белла, продолжая приводить волосы в порядок. — Но Лорд любит играть сломанными игрушками. А вот мой племянник...       — Мог бы найти кого-то получше, — перебила Лиа, не скрывая лёгкого сарказма. — С кем меньше проблем, побольше денег и семья получше. Я знаю.       — Белла... — тихо предостерегающе прошептала Нарцисса, но та лишь вскинула подбородок, не сводя напряжённого взгляда с молодой волшебницы.       — Меня это не задевает, — добавила Лиа, стараясь, чтобы её голос звучал ровно. — Это всё правда. Но я люблю вашего сына, — взгляд скользнул к Нарциссе и стал мягче, чем той доводилось видеть. Лиа никогда не произносила это вслух. — И если у нас не получится обмануть судьбу, я сделаю так, чтобы пророчество сбылось. Даже если вы хотели невестку получше.       — Драко мог бы найти получше, — повторила Белла, но её тон стал задумчивее. — Но ты, ты никогда так не говори. Что бы ни было за твоими плечами, — говорила она, вытащив пару прядей из заколотых шпилькой волос. — Даже если там ничего нет. Сама так думать не смей.