Кисло-сладкая душа.

Он — это то, что меня начало волновать. Единственный и неповторимый в своём образе. От него плавится и одновременно стынет кровь в жилах.

Он сводит меня с ума. И я этому повинуюсь.

      Это место. Полнейшая темнота. И шаги. Шаги вокруг меня. Громкие, шлепающие, пронзительно оглушающие в тишине.       Я стою и оглядываясь по сторонам, но никого не вижу. Верчу головой, как сумасшедший, готовый свернуть себе шею ещё одним резким поворотом. Но вокруг меня лишь черная пустота.       Нарастающая паника не даёт мне мыслить разумно. Я ничего не понимаю. В голове белый шум. Шаги будто наоборот веселятся и только сильнее кружат вокруг меня. Готов поклясться, что слышу оттуда мерзкие смешки. Сердце ускоряет свой ритм, я начинаю задыхаться. Хватаюсь руками за голову, сминаю ими волосы. Зажмуриваюсь до белых пятен в глазах.       Тело тяжёлое, свинцовое, тянет вниз. И я его слушаюсь. Падаю на колени, прижимаясь головой и телом как можно ближе к полу. Прокусывая до крови губы.       Все задорнее и задорнее. Что-то невидимое скачет вокруг меня. Усмехается и клацает зубами.       Все ближе и ближе, нависая надо мной, касаясь меня когтями, царапая через одежду, раздирая ткань и плоть под ней. После с громкими чмоками облизывая пальцы, слизывая с них мою кровь.       Безысходность моя наступает в тот момент, когда я слышу такие же шаги. Ещё, ещё и ещё. Со всех сторон вокруг меня. Обступая, проходя, вглядываясь в мою спину, высматривая удобное для себя место. Твари.       Нашёл один. И за ним пришла вся стая. Как дикие голодные волки, увидевшие в далеке белого зайца в капкане. Каждый хочет отведать кусочек чего-то вкусного. И каждый старается успеть ухватить его. Откусить, отодрать как можно больше другого.       Гогоча, клацая зубами, дерясь друг с другом, они яростно кидаются на меня. На меня, у которого нет сил и уже живых мест на теле. Выплевывая обрывки одежды и слизывая выступающую из ран кровь, они упиваются болью и страхом, наслаждаются моими хрипами.       Пока довольные и сытые не отваливаются, нехотя уступая свое место другим голодающим, которые не успели первыми добраться до вкусной части.       Я главное блюдо для них. Завтрак, обед и ужин в одном лице. Самый желанный десерт.

****

      Я просыпаюсь в холодном поту. В комнате душно и все ещё темно. Хотя на часах уже семь утра. Сердце хочет вырваться наружу. Во рту пересохло. Я весь мокрый. Волосы мерзко прилипли ко лбу и подушке сосульками. Голова все также раскалывается, и даже спина и части тела невыносимо ноют, будто это был вовсе не сон. Медленно моргая, я пытаюсь придти в себя, но это даётся мне с большим трудом.       Я кое-как встаю и на трясущихся ногах дохожу до ванной. В зеркале на меня смотрит совсем не тот человек, которого я знаю. Мешки под глазами, пересохшие потрескавшиеся губы, опухшие безумные глаза, взъерошенные, мокрые от пота волосы. Вылитый эталон красоты.       Холодная вода немного приводит в чувство. И закрывая глаза, подставляя голову по струи, я наслаждаюсь перепадами температуры. Прижимаясь лбом к кафельной стене, мои глаза медленно закрываются под шум бегущего крана, пытаясь закинуть меня обратно в беспокойный сон. Но переборов себя, приходиться отлипнуть и продолжить приводить себя в относительное приличное состояние.

****

      На работе его нет. Я не вижу его и не чувствую его присутствия. Ощущение, будто его и никогда не было.       Я даже не сразу обратил на это внимание. А понял это только тогда, когда под вечер остался в пустом кабинете в одиночестве. Сидя за столом и подписывая очередные бумаги.       Просто дошло, что на столе рядом со мной я не вижу привычно сидящей фигуры, что отпускает едкие шутки и мешает мне работать. Не чувствую на себе голодного взгляда, раздевающего и имеющего меня на моем же кресле.       Откидываясь головой на спинку, я шумно выдыхаю и прикрываю глаза. Руки автоматически тянутся к карману, ловко вынимая сначала пачку с сигаретами, а после и саму сигарету. Поднеся её к губам и уже почти проговаривая вслух просьбу бесплатного огонька, до меня все также доходит, что того, кого я хотел попросить, рядом со мной сейчас нет. — Да блять… — матерюсь я и встаю с уже удобно насиженного места. Приходится дойти до ближайшего шкафа за зажигалкой.       Уже не с таким блаженством. Я плюхаюсь обратно и закидываю ноги на край стола. Стул на колёсиках немного отъезжает назад, и я как бы в такой позе уже не сижу, а наполовину лежу.       Наконец то, прикуривая сигару, я выдыхаю первый клубок дыма. Тянущий терпкий аромат захватывает вокруг пространство, впитываясь в мою одежду и лёгкие. С каждой затяжкой и вдохом очищая разум от надоедливых мыслей, оставляя лишь сероватую пелену и пепел на белом халате. С этим всем ворохом мыслей и проблем я решаю, что на сегодня мой рабочий день закончен и пора бы уже ехать домой. Выдыхая дым последний раз, я тушу сигарету об край стола и заворачиваю бычок в какой то бланк, который не получилось написать с первого раза и выбрасываю это все в мусор, надеясь, что никто не заметит. И с теперь уже успокоенными нервами и душой собираю все свои вещи и выхожу из кабинета. Улыбаясь и прощаясь с персоналом по дороге к выходу. Хотя моя улыбка сильно выдаёт вымученное состояние.

****

      Ночью кошмар повторился. И потом, и через ещё день, неделю. Он будто вместе с сигаретами впитался в мой мозг, не давая мне покоя. Каждую ночь я стою на одном и том же месте, и что бы я не делал, меня все равно в итоге раздирают на куски. Я многое испробовал. Пробовал снова и снова. Но итог всегда один. Бесконечная одинаковая петля безумия. Которая напомнила даже немного мою работу. Стараешься, работаешь, пытаешься сделать что-то новое, иное. Но все равно итог остаётся тем же самым. Мерзким и ужасным.       Я пробовал не спать, но становилось только хуже. Звуки шлепанья ног и смешки перенеслись ко мне домой. Скачущие рядом, такие же невидимые, но ощутимые. Прикрывая хоть на минуту глаза, сразу появляется ощущение мерзких прикосновений их холодных пальцев. От чего каждый раз вздрагиваю и начинаю осматриваться, убеждая себя, что это все мне кажется, что это все только в моей голове. Ни в реальности покоя, ни во сне. Чистая безысходность.

****

      Снова это место. Снова я также стою в полнейшей темноте и слушаю шаги, которые резво и с гоготом скачут вокруг меня. Я срываюсь с места и бегу в неизвестном мне направлении, от чего невидимые щёлкают гневно зубами, пытаясь когтистыми пальцами ухватится за мою одежду, и кидаются за мной, громко шлепая по гладкой черной поверхности.       Я бегу вперёд, в самую тьму, подальше от преследователей, которых по звукам становится все больше и больше. И чувствуя, как острые когти царапают мою спину. Лёгкие уже жгёт от бега, хочется их выплюнуть. Ноги заплетаются, я все чаще начинаю спотыкается и почти падать.       И тут уже на исходе всех моих сил и возможностей, я вижу в далеке чью-то фигуру. И чем ближе я приближаюсь, тем все больше нахожу в этом образе знакомые черты. Острые плечи, прямая осанка. Такая знакомая мне одежда. Он словно ангел, появившийся на моих глазах.       Расставив руки в стороны, он будто ждет. Ждет только меня. Пришёл ради меня. И я на это попался, как рыба на удочку. Откуда то появились силы. Я уже даже не бегу, а лечу к нему на встречу, уворачиваясь от костистых лап, преследующих меня. А он стоит все также спокойно, невозмутимо. Ожидая, когда расстояние между нами сократится.       Не описать словами эмоции, которые захлестнули меня. «Наконец то, вот моё спасение!» пронеслось у меня в голове, а расстояние между тем становилось все меньше и меньше. Вот уже остается не более пяти метров. Я делаю прыжок и врезаюсь в Него, обвиваю его тело руками, утыкаюсь носом куда то в грудь, вдыхая тот самый аромат парфюма что каждый раз кружит мою голову.       По звукам толпа невидимых мне тварей останавливается прям перед нами, топчется босыми пятками, зло рычит, но подходить боится.       И я наконец то выдыхаю, пытаясь расслабиться и успокоить бешеное сердцебиение. Он обнимает в ответ и нежно целует меня куда то в макушку, гладя одной рукой по спине, успокаивая.       Я смеюсь, поднимаю голову и смотрю на него. Я действительно рад. Рад видеть его. Рад находиться рядом с ним. Он смеется в ответ и с легкостью подхватывает меня на руки, начиная кружиться. Теперь наши лица на одном расстоянии. Я обнимаю его за шею, прислоняюсь своим носом к его. Все проблемы остались на втором плане. И твари, и наши разногласия, проблемы больницы. Все перестало иметь смысл в данный момент. Мне хорошо. Я счастлив. Мне больше ничего не надо. — Пойдем домой, — шепчу я ему прямо в губы.       А он все смеется и смеется. Обнимая меня руками и не давая встать ногами на пол. И кружиться вместе со мной в каком то неизвестном танце. Все быстрее и быстрее. Я смотрю на него. Внешность, руки — всё это его. Но что-то нет так. Смотрю ему в глаза, но вижу лишь пустые черные глазницы. Вглядываюсь в них в попытках найти тот самый родной огонек, отголосок Его души. Но все пусто. Ничего нет.       «Это не он» доходит до моего мозга и я начинаю попытки выбраться, на что меня сильнее сдавливают в объятиях. Его смех становится громче, делаясь мерзким и режущим уши. Тело начинает искажаться в разных причудливых формах, покрываясь черными бугристыми наростами, что наполняясь, лопаются и выливаются черной вязкой жидкостью. Заливая все вокруг. И оставляя после себя язвы.Мои попытки вырваться усилились, как и его хватка на мне. Он весь затрясся в моментах, становясь то выше, то ниже, расширяясь и сужаясь в размерах. Черная жидкость уже лилась не только из наростов, а из глаз, носа и рта. Продолжая смеяться с этой жижей во рту, это больше походило на захлебывание. Я впал от этого в ступор, но когда несколько капель этой гнили попало мне на лицо, я начинаю пинаться и отпихивать его от себя любой ценой.       И когда у меня все-таки почти получилось вырваться, он теряет терпение и меняет позу. Придерживая меня одной рукой, второй он хватает меня за горло, поднимая меня еще выше над землей, начиная душить. Болтая в воздухе ногами, руками же в попытках как-то ослабить его хватку и вдохнуть немного воздуха, я расцарапываю всё, до чего могу достать, от чего на этих местах появляется еще больше наростов. В глазах темнеет и двоится. Не хватает сил на борьбу и воздуха в легких. Не получается издать уже ничего, кроме тихих хрипов.       На его шее расцветает особенно крупный нарост, который громко лопается, оставляя после себя зияющую черную дыру. Шея не выдерживает такого веса и с хрустом падает набок. И последнее, что я вижу и слышу перед полной потерей сознания — это его свернутая шея и дикий булькающий смех.

****

      Я подскакиваю на кровати, хватаюсь рукой за сердце, которое раздирает своими стуками грудную клетку, а второй рукой за горло. Взгляд скачет от одного предмета к другому. Я задыхаюсь, мне больно дышать. Хватаю воздух ртом, как рыба на суше. Пытаюсь убедить себя, что это всего лишь сон. И даже как-то получается, пока я не замечаю на руке черное вязкое пятно и не слышу жуткий булькающий смех у себя в коридоре.