Горизонт Событий

      Долины Нижнего Мира, испещрённые кровавыми реками, огненными озёрами и чёрными рубцами скал — сгустков застывшей лавы — простирались на многие лиги от высоких стен Дита. Выгодная позиция: враги будут замечены задолго до того, как подойдут.       Мальбонте склонился над пергаментами карт в тусклом свете свечей, отметив чернильным пером павший ангельский оплот — важную крепость близ Звезды — энергетического купола, защищающего столицу. Уже третий. Приспешники Шепфа верили, что ни одна сила не способна пробить эту броню. Мальбонте намеревался лично доказать им обратное. То, чего не смог в своё время его отец, он сможет непременно. Потому что должен. Потому что сильнее.       Он сжал руки в кулаки, задумавшись над тем, всё ли идёт по плану. Свет ушёл в глухую оборону. Ангелы знали, где Мальбонте сосредоточил свои основные силы, это им показывала особенная карта Шепфа, но не рискнули пойти в наступление, даже объединившись с сохранившими лояльность демонами, что прятались в Силентиуме, как побитые псы. Выгнать бы их из замка Шепфамалума, показать, что такое гнев бога Тьмы. Предателя Люцифера вздёрнуть на вратах вместе с его сторонниками.       Мальбонте взял курс на Золотой Дворец, но и оставлять врагов у себя в тылу не был намерен. Многие высшие демоны встали на его сторону, не говоря о низших, они пьяны от стремительных и лёгких побед, жаждут власти и мести, засыпают и просыпаются с именем своего освободителя на устах. И Мальбонте уверен в себе. Даже слишком, он справится и без армии. Осторожность — это хорошо, но иногда промедление стоит победы. Нельзя оглядываться, нельзя сомневаться. Раз начал, должен идти напролом. А ведь они даже не подозревали о том, кто он. Не помнили его отца, не догадывались, что их создал не Шепфа, а другой бог. Они просто устали жить под гнётом света, и этого достаточно. Пока что достаточно.       Стук в дверь отвлёк его от размышлений. Мальбонте поднял голову, приказал войти. В зал вошли трое: Маркиз Ронове — низкорослый и утончённый учитель, отменный переговорщик и мастер подбирать слуг. Обольстительная и жестокая Аббадон с волосами цвета крови — военная советница. За ними вплыл льстец Левиафан, облачённый во всё зелёное под бурым и неприметным плащом с капюшоном. Его многие неофициально звали Завистником.       — Повелитель, — склонился он.       — Что ты здесь делаешь? — выпрямился Мальбонте, смерив одного из Семёрки суровым взглядом.       — Говорит, что прибыл на переговоры, — вмешалась Аббадон, выпустив стальные когти. Одной из первых подняла мятеж против Люцифера, заявив, что от него воняет слабостью. Упрямая и упорная, не отступающая ни перед чем. За это Мальбонте её ценил.       — Я не веду переговоры, — усмехнулся он, и Аббадон одобрительно расхохоталась, шагнула к Левиафану, пытаясь схватить, но тот увернулся, отпрыгнул и преклонил колени перед Нефилимом.       — О-о-о… мой господин, напрасно… Мне известно многое о тайнах Силентиума и его нынешнего владыки… а также о Вашем происхождении.       Кровь отлила от лица Мальбонте, и кожа стала мертвенно-бледной. Он сам не знал, почему так берёг козырь тайны своего рождения. Наверное, не хотел, чтобы его собственные заслуги обесценились под именем отца. Он — не Шепфамалум. Но заберёт своё мечом и кровью.       — Пошли вон! — приказал он остальным.       Ронове с поклоном направился к выходу. Аббадон непонимающе захлопала глазами, хотела что-то переспросить, но Мальбонте повторил сквозь зубы бескомпромиссное и угрожающее: — Вон.       Советница гордо прошла мимо задержавшегося маркиза, который набрался смелости спросить:       — Повелитель, а что делать с пленными?       — Предлагаю казнить их в назидание остальным, — бросила Аббадон, не оглядываясь. Мальбонте поджал губы, подумав. Нет, казни ещё впереди… и им подвергнутся многие мятежники. Но ни к чему устраивать показательные расправы среди простых солдат. Быть может, это в нём говорила ангельская кровь, но он не считал милосердие проявлением слабости.       — Среди них есть ценные?       — Нет, — неуверенно доложил Ронове. — Низкотитульная мелюзга, перепуганный сброд и ещё девушка.       — Что за девушка? — не понял Мальбонте.       — Точно не знаю, но Аббадон почему-то назвала её смертной, хотя на вид та ангелочек.       «Смертной, значит… какая неожиданность. И что же она делала так далеко от Столицы?» — пронеслось в мыслях Нефилима. Но обдумывать встречу со своей спасительницей было некогда, сейчас важнее Левиафан и его интриги. К тому же Мальбонте ещё не решил, как поступить с той самой девчонкой, благодаря крови которой открылась его клетка. Кровь земного потомка матери — дитя проклятого рода, обречённого, лишённого права на загробную жизнь. Но во всех правилах ведь бывают исключения. Он надеялся… так долго ждал её появления… столько мучительных веков взаперти. И вот, удача.

***

      Её привели по его приказу: измученную, потрёпанную, но бойкую. Мальбонте ни разу не видел ту, которой предназначалось спасти его, потому прежде, чем заговорить, позволил себе слабость удовлетворить давнее любопытство.       Сидел на стуле за громоздким столом с ножками из плохо отшлифованного камня вулканической породы, но всё равно возвышался над замершей у двери, дрожащей девчонкой. Сканировал её пристальным взглядом, изучал, давил, испытывал. Она сжималась всё больше, ёжилась, худые острые коленки, выглядывающие из-под короткой юбки, тряслись, а кожа покрылась мурашками. Но синие лучезарные глаза полны вызова, презрения и отчаянной смелости вперемешку с настороженным удивлением.       «Ожидала увидеть истинное чудовище?» — понял Мальбонте, и рот его скривила острая усмешка.       — Вы свободны, оставьте нас, — сухо бросил он стражам — мелким бескрылым бесам — и те тут же ретировались.       Девчонка дёрнулась, будто раздумывая выбежать следом за ними, не в силах оставаться наедине с монстром, но благоразумно осталась на месте. Решила не рисковать? Осознала бессмысленность подобного? Или попросту приросла к полу от страха.       — Вики, полагаю? — спросил Мальбонте, выпрямившись, откинувшись массивными крыльями на высокую спинку стула.       Она промолчала, лишь сжала губы так, что те побелели.       Так не пойдёт. Опустив обе раскрытые ладони на столешницу, Мальбонте медленно поднялся. Неторопливо обошёл стол. Каждый шаг отдавался эхом от каменной пустой коробки, что выступала в Дите его кабинетом. И по мере приближения к ней Вики невольно пятилась к стене, но упрямым усилием воли старалась не показывать страха.       — Знаешь, кто я такой, Вики? — спросил Мальбонте, остановившись в шаге от неё. Любопытно, что успели наговорить ей прихвостни Шепфа. Он возвышался на целую голову, казалось, мог легко раздавить её череп одной рукой. Пресекая игры в молчанку тут же серьёзно потребовал:       — Отвечай.       Вместе со словом Вики по лицу ударила лёгкая силовая волна, разметав пряди волос, и она вскинула голову, осмелившись взглянуть ему прямо в глаза.       — Знаю. Читала легенду о тебе, — произнесла охрипшим голосом, почти с пренебрежением. Выплюнула.       Мальбонте выгнул бровь, растянув губы в заинтересованной улыбке. Легенду? О нём ещё и легенды слагали, чтобы пугать детишек. Как будто мало одного запрета на произношение имени.       — И о чём же эта легенда? О страшном монстре, что рождён уничтожить мир?       — И она правдива, — ответила Вики, но тут же умолкла, потупилась, побледнела. Опустила голову, но Мальбонте вытянул руку, обхватив большим и указательным пальцами её подбородок, приподнял, вынуждая и дальше смотреть ему в глаза.       — Неужели? — он видел своё отражение в её сузившихся зрачках и мимолётную вспышку озорства в собственных глазах, пожирающих её миловидное лицо. — Ты сейчас видишь перед собой того самого монстра?       — Нет… — сглотнув сухость в горле, выдавила она, но тут же решительно добавила. — Но внешность бывает обманчива.       Он рассмеялся, тихо и горько. Не мог не согласиться. И всё же девчонка не сказала ничего конкретного, не удовлетворила его жажду узнать самого себя со стороны. Увидеть глазами своих врагов сотворённый ими образ. Шепфа настолько боялся тени младенца, что эта тень расползлась над его миром и обросла мифами.       Мальбонте отпустил девушку, отступил на шаг, чтобы больше не давить, позволил выдохнуть, немного расслабиться.       — Хорошо, со мной всё ясно. А что насчёт тебя?       Вики хлопнула глазами, не понимая, к чему он клонит. И Мальбонте пояснил:       — Тебе известно, что ты — единственный человек, обретший крылья и бессмертие? Ещё один уникальный случай, в этом мы с тобой похожи.       Она смутилась, прикусив щёку, обняла себя руками в попытке согреть пропитанную ледяным страхом кровь.       — Да, но… никто так и не смог объяснить, почему.       Её обучали быть бессмертной, базовым способностям: летать, чувствовать, реагировать. Но в целом её голова и душа были пусты, не осквернены ложью или домыслами. Чистый пустой лист, на котором можно писать всё, что угодно. Хотя что-то всё равно придётся перечёркивать.       Мальбонте хмыкнул, отвернулся и в задумчивости потёр подбородок. Девчонка выполнила свою функцию: родилась от крови его матери и погибла, попав в Верхний мир. Переродилась, чтобы быть полезной. Но есть ли от неё польза теперь, после того, как «монстр» разломал свою клетку? Кровь Вики служила ключом, но в то же время…       — Я готов раскрыть тебе правду, — обронил он как бы между делом, вернувшись к столу и сделав вид, что увлечённо рассматривает карту. Удочка заброшена, клюнет ли?       — Почему я должна тебе верить? — прилетело ему в спину и осело хлопьями снега между лопаток. Клюнула. Конечно же.       — Не должна, — пожал плечами Мальбонте, выпрямившись и тряхнув крыльями. — Но у меня нет причин тебе лгать в отличии от тех, с кем тебе довелось общаться на эту тему ранее.       Он опустил на столешницу одну ладонь, чуть согнул пальцы и постучал по камню отросшими крепкими ногтями. Тянул интригу, паузу, хотел, чтобы девушка изнемогала в нетерпении.       — А что взамен? — не выдержала она, даже сделала неловкий шаг вперёд, но осадила себя, замерла, напряглась и вытянулась, словно струна гитары. Одно неверное движение и дзынь. Лопнет, порвётся.       Мальбонте повернул голову, скосив на неё проницательный насмешливый взгляд.       — Я сделаю это в благодарность за свою свободу. Не люблю оставаться в долгу. А ты в свою очередь решишь, верить мне или им. В этой войне всем придётся выбрать сторону, Вики, и изменить свой выбор ни у кого не получится.

***

      Левиафан не солгал. Мальбонте запустил руки в Гоэт, заимел там глаза и уши. Люцифер — бывший ангел, предавший его отца — собирал войско, чтобы ударить бастарду в тыл, когда тот подойдёт вплотную к Звезде. Они не ожидали стремительной атаки. Если нынешний правитель Ада и предполагал, что охраняющие замок гиганты бездны могут склониться перед кровью своего Создателя, а не вступить с ним в бой, то всё равно ничего не предпринял.       Тяжёлые сапоги со стальными набойками стучали по остывшему и залитому кровью граниту площади перед дворцом. Мальбонте шёл неспешно, высоко подняв подбородок. Горделивый, даже надменный. Перед ним падали на колени, склонялись, боясь вздохнуть, страшась навлечь на себя его ярость. Силентиум и Ад пали и теперь принадлежали ему. Он был доволен собой. Гоэт разбежался, ринулся просить помощи у Верхних. Левиафан тоже скрылся: скользкий змей играл свою роль до последнего. Люцифер и его жена пали в битве, Мальбонте лично убил их, глядя в глаза, напоминая обо всех свершённых грехах, и теперь их безжизненные выпотрошенные тела болтались в петлях на главных вратах. Алластор приказал их повесить в надежде порадовать своего господина и поднять боевой дух союзников.       Мальбонте остановился, бесстрастно глядя на поверженных. Они заслужили смерть, но не издевательства. Жизни достаточно для платы за предательство.       — Мой повелитель, о нашей победе воспоют в веках, — кровожадно улыбаясь, сказала Аббадон. — Предатели провисят здесь, пока не сгниют, чтобы весь Ад ощутил смрад их тел и душ.       Но Мальбонте не разделил восторга, лишь сухо кивнул в сторону висельников.       — Где их наследники?       Дьяволица засверкала безумием в глазах цвета огня и расплылась в плотоядной ухмылке, восхищённая жестокостью господина.       — Их здесь нет. Предатели отправили детей в Золотой Дворец, надеясь там укрыть. Но я слышала, что молокосос Люцифер младший намерен собрать под свои знамёна всех сбежавших крыс. Я сделаю всё, чтобы выловить ублюдков.       Услышав это, Мальбонте незаметно моргнул, почувствовав смутное облегчение. Он ещё не решил, что делать с потомками, но считал, что дети не должны расплачиваться за отцовские грехи. Потому что именно так с ним самим и поступил Шепфа.       — Снять и похоронить, — приказал он холодно. — Что же касается детей… не трогать, пока сами не явятся.       Аббадон и Аластор округлили глаза в недоумении, не сумев скрыть своего разочарования, но знали, что Полукровка не станет повторять дважды. Мальбонте прошёл мимо тел внутрь дворца, по глотке циклопа в главный зал, откуда вела лестница в резиденцию Гоэта, а ещё две в царские покои. К нему подбежал до тошноты услужливый Ронове, кланяясь и семеня.       — Повелитель, Ваши покои готовы. Моя дочь, Ости, сделает для Вас всё необходимое.       «Дочь» — Мальбонте слышал, что она красива. Ронове сам тысячу раз мимоходом повторял это. Так и норовил подложить её в его постель.       Мальбонте не думал о женщинах, лишь о цели. Он только раз после своего возвращения откликнулся на примитивный зов плоти, когда Аббадон удачно оказалась рядом. Её умелые касания, жар гибкого тела, яростные горячие поцелуи на его коже. Она показала ему грани основного развлечения тел, научила, направила, а он позволил себе познать удовольствие.       — Ш-шш, а вы ненасытны, — шипела дьяволица, стоило ему ускорить темп. Он был груб, ему было плевать на неё, её мысли и чувства. Как ребёнок, одержимый жаждой познания…       Удовлетворил любопытство, но после выгнал советницу из своей спальни, не хотел её больше видеть. Не чувствовал ничего, кроме мимолётного расслабления мышц и прояснения в голове. Дьяволице, кажется, связь с ним не показалась выдающейся. Ей достаточно и поста советника. В постель к нему она больше не рвалась, да и о случившимся не заговаривала, за что Мальбонте был ей благодарен.       — Приведи ко мне Вики. Хочу, чтобы сегодня мне прислуживала она.

***

      Вики выглядела болезненно бледной. Испуганной. Лицо опухло и покраснело от пролитых ранее слёз. Битва оставила на ней след, повергла в ужас, в скорбь… Почему? Высшая знать Ада ведь не были ей близки…       «Значит, сострадание присуще её характеру», — отметил Мальбонте про себя. Он стоял перед огромным напольным зеркалом, заточённом в кованую раму с изображением драконов и оскаленных церберов, и расшнуровывал стальные пластины доспехов на предплечьях.       Она вошла и прижалась спиной к двери, застыв в нерешительности.       — Помоги мне, пожалуйста, — попросил Мальбонте, не оборачиваясь. Кивнул на свою вторую руку, согнутую в локте и выставленную параллельно полу. Он наблюдал за девушкой, видя её отражение.       — Что ты такое? — вдруг спросила Вики, нервно, почти истерично. — Откуда в тебе такая сила? Никто бы не смог так легко завоевать столицу Ада…       — Я таким родился, — усмехнулся он.       — Почему именно ты? — вопрос прилетел пущенной стрелой, на что он оставил своё кропотливое занятие по развязыванию чёртовых шнурков. Пальцы угрожающе застыли, как и взгляд, острием меча направленный через стекло в стоящую за его спиной девушку.       Он долго думал над их первым разговором, после которого Вики отправилась «поразмыслить». Почему бы просто не убить девчонку? Не выбросить, как использованный расходный материал? И пришёл к выводу, что она могла быть ещё полезна.       Её охраняли, как пленницу, но жила она не в клетке, а в относительном комфорте. Ей выделили комнату, её кормили, даже позволяли гулять.       Наследница Анабель… единственная из человеческого рода. Мать вырвала себе крылья и отправилась в добровольную ссылку, чтобы Шепфа больше никогда не имел над ней власти. Её потомки и она сама после смерти не отправлялись ни в ад, ни в рай, а сразу сливались с пустотой. Но Вики не только отправилась в прежнюю обитель своего далёкого предка, но и заново обрела крылья. Чудо ли? Или попросту поломка в идеальной системе? Исключение, которого Мальбонте ждал так долго и исступленно, что почти потерял надежду…       Она чисто теоретически могла послужить ему снова в случае поражения. И как бы он ни был уверен в победе, отвергать запасной вариант слишком опрометчиво. Важно иметь «план Б».       Вики спохватилась, кожей ощущая тяжесть его молчания, отклеилась от двери и пола, подошла. Трясущимися пальцами принялась развязывать скрепленную пластину наручня, и только тогда Мальбонте безразлично продолжил своё занятие. Ему хотелось скорее избавиться от этих тесных лат, которые служили только украшением, а не способом защиты. Он мог сражаться даже обнажённым: его телу трудно нанести урон.       — Почему гиганты склонились перед тобой? Как тебе это удалось?       Мальбонте бросил быстрый взгляд на пальцы Вики, такие маленькие и нежные в сравнении с его сжатой в кулак ладонью. Она то и дело теряла ремешок, долго возилась с пряжкой. Никак не могла замедлить дыхание.       — Боишься меня? — поинтересовался он с усмешкой, и она вскинула голову, посмотрев с нескрываемым раздражением. Такого никто себе не позволял.       «Она храбрая», — успел подумать он прежде, чем услышал язвительный ответ.       — Боюсь. Но знаю, что ты меня не тронешь.       Он на это удивлённо приподнял брови, а она поспешила ответить на ещё не озвученный, но по её мнению обязательно последующий вопрос:       — Потому что будь иначе, убил бы уже, а не возился так долго. Я зачем-то тебе нужна.       Вики ловко выдернула шнурки и осторожно опустила на пол части пластины. Затем поднялась и начала развязывать ремешки, скрепляющие нагрудный доспех и пластину на спине.       — Я знаю, что обо мне ходило много слухов. Я готов их развеять, если выслушаешь.       Он тоже снял свою часть, бросил под ноги и стал наблюдать за тем, что делает Вики.       Она с удивительной скрупулезностью ухаживала за ним, это даже приятно.       Мальбонте почувствовал себя диким зверем, добровольно вышедшим к людям.       — А у меня есть выбор? — вздохнула она, чем снова вызвала его усмешку.       — Выбор есть всегда. Но с твоей стороны было бы глупо отказываться.       — Ты говорил, что во мне бессмертная кровь, поэтому я попала на небеса, где не по своей воле оказалась ключом, способным открыть твою клетку… — начала она, сосредоточенно распутывая тугие узлы на его боку.       — Не просто бессмертная кровь… а кровь моей матери.       Вики вздрогнула, хоть и тон Мальбонте был совершенно бесстрастен, словно он рассказывал о ком-то другом, чужом, незнакомом.       — Та женщина-ангел с ребёнком на руках, которую я видела во снах…       Мальбонте тоже видел те сны, он же и посылал их, осторожно пронизывая её тело своей тьмой, лёгкими, мимолётными и незаметными касаниями при каждой встрече. Постепенно. Проверял, опасался уничтожить её свет и тело, убить раньше времени. Обрывки воспоминаний… образы… Он хотел, чтобы Вики видела всё своими глазами, чтобы поняла сама перед тем, как услышит от него подтверждение. Но Вики выносила тьму стойко, не считая слабости и частых головокружений, но списывала своё недомогание на нервы. Человек. Хрупкая ваза. Сосуд… В людях ведь есть и тьма, и свет разом. Но это не объясняло её уникальность и выживаемость. Мальбонте так и не находил недостающий пазл и ответ на вопрос, почему же она выжила и переродилась. Но какая теперь разница? Главное, что чудо случилось.       — Её звали Анабель, — подтолкнул он.       — Кем она была? — в глазах Вики зажёгся неподдельный интерес, азарт, жажда познания. — Из того, что я видела, можно сказать, что она имела высокий статус, была сильна… только… очень чего-то боялась. Какого-то демона, монстра с горящими огнём глазами…       Боялась… потерять возлюбленного… Потом лишиться сына. Этого Анабель боялась гораздо больше собственной смерти, а родной отец обрёк её и на то, и на другое.       — Но погибельно её стал не тот демон с горящими глазами, — равнодушно сказал Мальбонте, глядя в зеркало, в свои собственные глаза, будто перед ним прямо сейчас находился заклятый враг. — А тот, кого вы все считаете своим богом. Шепфа.       — Он… Убил её?       — Нет, она ушла сама. Он лишь отнял у неё ребёнка и бросил в заточение, обрёк на вечное одиночество, потому что боялся моих сил, которые я не мог контролировать, не был способен с ними совладать. Ты сама видела.       Она кивнула, вновь мысленно погрузившись в видение: искривлённые от ужаса лица… мёртвые тела вокруг колыбельки с надрывно плачущим младенцем.       То, что она считала кошмарами, оказалось для него реальностью.       Мальбонте дал ей время на осознание, отступил, сам снял оставшиеся доспехи и плотный материал под ними, к которому крепились латы. Вики поглядывала на него всё ещё насторожено, но уже иначе: теплее, с сочувствием, но не с жалостью.       — Я вижу всё это, только потому что в нас одна кровь? — озвучила она догадку, и он сухо кивнул, решив пока что умолчать о Шепфамалуме.       Говорить об отце во всеуслышание, заявлять свои права наследованная он собирался лишь в крайнем случае и после победы. Подойдёт в качестве аргумента чтобы приструнить несогласных, тех, кого не поставить на колени силой. Или тех, чью веру и преданность не купить жестокостью и золотом. Простой народ, кем предстояло в итоге править. Мальбонте не хотел остаться королём пепла, это не входило в его планы. До того же желал лично поквитаться с врагом, и чтобы остальные шли за ним, потому что поверили в него, а не по зову долга перед тёмным Наместником и своим Создателем.       Он разделся, оставшись лишь в нижней рубахе и льняных бриджах. Наклонился над тазом с тёплой водой, чтобы смыть с себя грязь и кровь. Вики всё это время ждала, кусая губы и заламывая пальцы. Буравила его взглядом, ненароком оглядывая роскошную спальню, принадлежащую бывшему правителю.       Простыни сменили наскоро, но в комнате ещё ощущался запах энергии Люцифера и духов его жены.       — И чего ты от меня хочешь? — наконец, спросила она.       — Чтобы ты была на моей стороне… — Мальбонте вытер шею и затылок махровым бордовым полотенцем и развернулся к ней, прочитав недоумение и сомнения на симпатичном, но осунувшимся и уставшем лице.       — Зачем? Какой от меня прок? Я и драться-то толком не умею.       Конечно же он умолчал о подлинной причине, лишь загадочно приподнял уголок рта и ответил так, словно озвучил будничный факт.       — Считай, что я благодарен. Я ничего не требую, только не путайся под ногами, — его голос стал холоднее, он говорил серьёзно, отбросив ершистость и насмешки. Предупреждал первый и последний раз. — Но если попытаешься улизнуть, предать или сознательно выберешь сторону моего противника — пощады не жди.       Угроза хлестанула её по самому уязвимому — гордости. И гнев вспыхнул в прекрасных голубых глазах. Даже ярче страха, что восхитило Мальбонте до того, как с её губ полился яд.       — С тобой обошлись плохо, я не отрицаю. Но это тебя не оправдывает. Не оправдывает уничтожение мира! Смертей тех, кто не виноват в твоей трагедии! Если ты хочешь отомстить Шепфа, так мсти ему одному!       Слова иглами вонзались в кожу, не причиняли боль, лишь слабый дискомфорт. Мальбонте мог отразить каждое нападение словами, но тело отреагировало само по себе до того, как успел скомандовать: «стоять».       Он ринулся к Вики с такой скоростью, что та и моргнуть не успела, лишь тихо вскрикнула, таращась в его искажённое яростью лицо теперь уже без попыток храбриться. С первобытным ужасом, отторжением, ненавистью. Но ему это привычно, именно то, что он заслуживал.       — Как у тебя всё просто, да?! — прорычал, скрипя зубами. — Я бы с радостью пошёл лично к нему, не тратя время на мелких сошек вроде Владыки Ада, Дита или крепостей по периметру Звезды. Вот только Шепфа прячется, не желает выйти и сразиться со мной. Вместо этого предпочитает натравить всю свою шайку, лишь бы самому не марать руки! И за этого бога ты готова умереть?! За того, кто боялся невинного ребёнка?! За того, кто прячется за спинами своих слабых созданий, лишь бы сохранить собственную власть?!       От шока у неё не хватало сил даже зажмуриться, так и смотрела в лицо чудовищу и собственной вероятной гибели. На миг желание прикончить её и вправду чуть не охватило Мальбонте целиком, не захлестнуло, не утопило в пучине безумия. Он до боли сжимал её плечи, держа над полом, как тряпичную куклу. Оставлял синяки, кровоподтёки. Чувствовал, как течёт по венам холодная разрушительная энергия, плавно перетекая в неё. Нажмёт сильнее, и кости начнут крошиться. Усилит поток силы, и её хрупкое тело забьётся в конвульсиях. Но он успел обуздать свою ненависть, выдохнул, резко отпустил Вики, что она не устояла и рухнула к его ногам, но тут же отползла, не переставая затравлено на него смотреть.       — Ты наивна и глупа, если думаешь так. Уходи.       Бросил он напоследок совершенно спокойно и равнодушно. Пламя потухло, остался лишь пепел.       А когда за Вики закрылась дверь, Мальбонте упал на широкую кровать, глядя в потолок и подумав о том, не переборщил ли с тьмой в этот раз, не убьёт ли этим её? Она единственная, кто осмеливался говорить с ним прямо, даже если правда не была приятная. А теперь ещё и одна знает его мотивы… перед ней он добровольно раскрыл пусть и не всю душу, но хотя бы маленькую частичку, а это для него самого дорогого стоило.       Быть непонятным, когда ты откровенен, гораздо больнее, чем всеобщее порицание за то, чего не делал. Но Мальбонте впервые за много лет почувствовал себя легче, будто давняя загноившаяся рана вскрылась и очистилась.

***

      Он готовил нападение на ещё один замок. Чтобы пробить купол, защищающий ангельскую столицу, нужно как можно больше ослабить силовое поле. Оборонять Силентиум пришлось недолго: ангельские легионы не рвались драться на вражеской территории, а вспыхнувшие мятежи мелких демонов были безжалостно подавлены, перебиты или обращены в бегство.       Мальбонте рисовал пятиконечную звезду на пергаменте-карте кровавыми чернилами, выводя линии, обозначая основные точки и слабые места. За окном выл ураган, бросая в окна пыль и ошмётки земли. В его спальне горели окутанные бархатным холодным мраком свечи, выставленные у постели и по периметру стола. Выпрямившись и размяв затёкшие крылья, он бросил раздражённый взгляд на пустой очаг, но не хотел отвлекаться и звать прислужников. Одиночество помогало сосредоточиться.       Робкий стук в дверь спугнул важную, вёрткую мысль, и Мальбонте стиснул зубы, рявкнув:       — Входите.       Мог прогнать, но время позднее: советники не стали бы беспокоить его без острой необходимости.       Но когда дверь тихо открылась, на пороге оказалась девушка. Высокая, длинноногая, с округлыми бёдрами, тонкой талией и полной грудью. Бледная нежная кожа покрылась румянцем на щеках, демонические перепончатые крылья подрагивали от волнения, но кошачьи зелёные глаза были полны решимости и нахальства.       — Повелитель, — склонилась она, и чёрные блестящие волосы упали на обнажённые острые ключицы. — Я пришла спросить, нужно ли вам что-то? Прикажите, и я всё сделаю…       Она облизнула яркую бордовую помаду с пухлых губ, но при этом наклонилась ещё сильнее в демонстративной кротости.       Мальбонте приподнял брови, буравя её взглядом с сомнением и удивлением.       «Ну конечно! Ронове всё же прислал свою дочь… услужить», — понял он, пристальнее посмотрев на девушку. Оценивал её как мужчина, а не только как правитель. И остался доволен увиденным.       «И вправду красива. Только похожа на фарфоровую куклу с холодной пустотой под прекрасной оболочкой».       — Как твоё имя? — спросил он.       — Ости, — дьяволица стрельнула глазами исподлобья. — Я очень способная, господин…       Он усмехнулся её попыткам придать фразам двусмысленности и ответил в той же игривой манере:       — Неужели? И что же ты умеешь лучше всего?       Она встрепенулась, довольная началом, выпрямилась, осторожно, но в то же время нетерпеливо прикрыла за собой дверь. Ненароком провела ладонью по своему облегающему изгибы фигуры платью, демонстрируя формы. И Мальбонте невольно проследил за движением её руки.       Он нахмурился, откинулся на спинку стула, не сводя серьёзных глаз с приближающейся девушки. Она двигалась плавно, грациозно, как кошка, покачивая бёдрами. Мельком и без особого интереса взглянула на стол с картами, обошла его. Мальбонте наблюдал, но не шелохнулся. Его цепкий взгляд подмечал любое изменение мимики, улавливал сокрытые под маской эмоции, но Ости, похоже, пленила эта игра.       Она присела на край столешницы рядом с ним, коснулась своей щиколоткой его ноги. В её глазах бушевала похоть, желание выслужиться, жажда власти, готовность продать собственное тело за место у кормушки. Она была открыта в своих помыслах. Не разрывая зрительного контакта, Ости подняла руку и потянулась к его лицу, но не успела дотронуться, как он перехватил тонкое запястье и отвёл от себя.       — Разожги камин. Здесь становится прохладно, — бросил Мальбонте деловито и равнодушно, кивнув в сторону очага.       Лицо девушки на миг исказилось в непонимании, глаза полыхнули обидой, колючей змеиной злобой, но она сдержалась. Не смела выказать возмущение, заявить, что не создана для грязной работы, что пришла за другим. Но на смену оскорблённой гордости пришёл животный страх, заставивший подчиниться.       — Хорошо, мой господин.       «Готова лечь под того, кого презирает и боится…», — Мальбонте вновь усмехнулся.       Он и не ждал ничего иного. Да и чего? Понимания? Искреннего интереса? Плевать. Девчонка оказалась хитрее и не утратила настойчивость: скрылась за дверью и позвала слуг, которые живо принесли дров и угля, и вскоре в очаге заплясало яркое живое пламя.       Мальбонте встал со стула и наблюдал за трещащими ненасытными языками огня, оперевшись бёдрами на гладкую поверхность стола.       Когда за слугами закрылась дверь, Ости не вышла следом. Упрямо осталась, намеренная идти до конца. Сколько бы он её ни отвергал.       — Исполнено, Ваша милость. Желаете ли чего-то ещё?       Нефилим склонил голову с многозначительной ухмылкой, и взгляд его, направленный на незваную гостью, стал осознаннее, тяжелее. Он пожирал её глазами, подчинял, заставлял смущаться, таять и желать его. Видел, какую реакцию вызывает, и бесстыдно пользовался этим. Почему бы и нет? Самое время позволить себе расслабиться.       Словно прочтя его мысли, Ости нервно закусила губу, а её руки сами потянулись к шнуровкам платья, распустили их, и лёгкая ткань соскользнула на пол. Бледная кожа покрылась мурашками, вишнёвые крупные соски заострились. Воздух пропитался тонким ароматом похоти. Она была целиком готова для него.       Но Мальбонте вдруг совсем некстати подумал совсем о другом. О Вики… о том, что ему давно не докладывали о её состоянии. И это сбило весь настрой.       Ости, видя его замешательство, решительно приблизилась, вернув себе, отвоевав внимание.       — Я много на что способна, мой господин… — сладко прошептала она, взяла его руку, опустила себе на грудь, прижала пальцы к мягкой шелковистой коже.       Мальбонте изучающе оглядел её, опустив голову. Второй ладонью обхватил талию и резко дёрнул на себя так, что их тела соприкоснулись. Жар, исходящий от её кожи, запустил механизм инстинктов. Член резко дёрнулся, стремительно наливаясь кровью, и головка садняще упёрлась в грубую ткань брюк. Кровь закипела в венах, желание требовало освобождения.       Ости приподнялась, потянулась к его губам, но Мальбонте отдёрнул голову, не позволив себя поцеловать. Тогда она, снова умело скрыв обиду, стала водить руками по его торсу, плечам, груди, животу. Он опирался ладонями на стол позади себя, чувствуя нежные, но механические касания. Не смотрел на девушку, стараясь сосредоточиться на удовольствии, на время разогнать оккупировавшие голову мысли. Стиснул зубы, когда Ости коснулась его члена сквозь ткань и ахнула, довольная своими манипуляциями.       Она ловко расстегнула пояс, распустила шнуровку, и Мальбонте прикрыл веки, чувствуя, как нежная горячая ладонь сомкнулась на его плоти у основания, осторожно двинулась вверх и снова опустилась.       Дочь Ронове знала толк в ласках. Умела ублажать мужчин, в этом ей не откажешь. Он сильно сжал её грудь, почти до боли, открыл помутневшие глаза, опустил ладони на округлые девичьи плечи и холодно приказал:       — На колени.       Ему ничего от неё не нужно, только несколько минут и быструю разрядку. Он даже не хотел брать её, как положено мужчине брать женщину. Но когда Ости покорно опустилась перед ним и поднесла его член ко рту, обдав манящим дыханием, в дверь снова настойчиво постучали.       — Убирайтесь, — Мальбонте вскинул голову, не сдерживая гнев. Но из-за двери раздалось в ответ:       — Повелитель, дело срочное! Вы велели доложить, если пленнице станет хуже…       «Чёрт», — выругался он мысленно, оттолкнул Ости и наскоро заправил мгновенно поникший член в брюки.       Пах заныл от неудовлетворённости, но Мальбонте не обращал внимания, как и на хлопающую в недоумении глазами дьяволицу, чья нижняя губа дрожала то ли от ярости, то ли от досады, а глаза нездорово поблескивали от слёз.       — Я буду ждать вас, мой господин… — ласково и фальшиво бросила она в его удаляющуюся спину, едва успев прикрыться своим платьем.

***

      Вики металась в горячке по постели, которую окружили лекари, лучшие умы Ада, но и они растерянно переглядывались, не понимая, что с ней творится. Мальбонте рывком распахнул дверь, широкими шагами подлетел к кровати.       Её кожа покрылась испариной, и на ней проступали паутины чёрных вен, то ярче, то тусклее. Отравление прогрессировало, но её организм боролся с вторжением инородной силы, отказывался сдаваться и принимать.       — Вы сделали, что могли, свободны, — приказал Мальбонте лекарям. — Дальше я сам.       Он сел на край постели, пододвинул ближе таз с холодной чистой водой, обмакнул в неё полотенце и приложил ко лбу Вики. Она вскрикнула, находясь во власти кошмара, которые несла с собой его тьма, попыталась отстраниться, но Мальбонте крепко прижал её к простыням, надавив ладонью на плечи, не давая двинуться.       — Тише, тише… потерпи, скоро станет легче, — шептал он, глядя в её искаженное мукой, но по-прежнему прекрасное лицо. Губы сухие, потрескавшиеся, ресницы дрожат, щёки впали, очертив линию скул.       — Они убьют меня, да? Ангелы… — всхлипывала Вики в бреду, обращаясь к страшному демону, терзающему её во сне. — Потому что во мне кровь Мальбонте?       Мальбонте поджал губы, поняв, что она видит его воспоминания… Отца и тёмного бога. Но не осознаёт, что он говорит не с ней.       Ощутил угрызение совести за то, что обрёк её на мучения. Это невинное создание. Её душа чище многих ангелов, вот только судьба незавидная.       — Нет… Они могли сделать это сразу, но позволили тебе жить и освободить меня… Если пойдёшь в бой под моими знамёнами, тебе ничего не грозит, — сказал Мальбонте предельно честно.       Стёр пот с лица, затем с шеи и ключиц, снова смочил полотенце, отжал, свернул и приложил ко лбу, вместе с этим аккуратными касаниями подушечек пальцев забирая обратно часть тьмы. Сила потянулась за его рукой тонкими чёрными ниточками, источаемая порами кожи Вики.       — Вот так, я немного перестарался.       Девушка сразу затихла, перестала дрожать и кричать, уснула обессиленная. Повернула голову, приоткрыла губы, и он, повинуясь какому-то странному порыву, осторожно убрал со щеки прилипшую прядь волос. И не ушёл, остался рядом, желая убедиться, что Вики очнётся в своём уме.       Ночь уже перетекала в тёмное мрачное адское утро, когда она открыла глаза, вздрогнув и набрав полную грудь воздуха. А Мальбонте всё сидел около неё, погружённый в раздумья и планирование. Его всё равно мучила бессонница, какая разница, где коротать ночи? Разве что в спальне Вики никто не станет отвлекать, да и её мерное дыхание успокаивало бурю, бушующую под его кожей.       — Что ты здесь делаешь? — испуганно прошептала она.       А он скосил угрюмый взгляд, оценив общее состояние своей пленницы. Вновь подумал о том, что вынужден её использовать, стать для неё палачом… Если он проиграет… если где-то там, за пределами их мира, и вправду существуют высшие существа, контролирующие вселенные… Если Шепфамалум не врал…       Мальбонте не боялся смерти. Он знал, что делать, даже в этом случае. Он боялся повторного заточения. Всё или ничего. Победа или гибель. Но только не плен… только не очередная «милость» Шепфа.       — Мне доложили, что тебе хуже, — пожал он плечами.       Его голос казался безжизненным, механическим, хладнокровно-бесчувственным.              Вики скомкала одеяло у коленей, приподнялась, села, с опасениями осмотрела комнату.       — Я говорила в бреду?       Он сухо кивнул, глядя на неё пристально, пронизывающе, будто пытался прожечь тонкую нежную кожу и увидеть всё, что спрятано под ней. Острые плечи Вики опустились, она смущённо опустила глаза.       — Почему?       — Что «почему»? — спросил Мальбонте.       — Почему со мной это происходит? Почему я вижу твою жизнь? Почему ангелы не убили меня, зная, что я могу открыть твою клетку? Почему Шепфа не приказал им? — резко уточнила Вики, с вызовом ответив на его взгляд, но губы её мелко дрожали и слова чередовались со всхлипами.       «Так много «почему».       Мальбонте прищурился, ничем не выдавая волнения. Вместе с тёмной силой приходят и видения, воспоминания… и чем их больше, тем лучше девчонка сможет разглядеть полную картину. События, развернувшиеся много веков назад, открываются помаленьку, по кирпичику и пазлу. Доверие? Скорее, неизбежность. Что с того, что Вики будет знать о нём больше, чем все остальные? Сила и сущность неотделимы друг от друга. Вместе с тьмой Мальбонте отдавал и часть себя.       Давно канувший в Лету Шепфамалум шептал секреты… Что замОк рухнет, если на него прольётся кровь бессмертного потомка Анабель… а это было невозможно. Шепфа тоже знал.       Мальбонте сжал зубы, раздражённо сверля глазами одну точку на полу несколько секунд. Решал, стоит ли пояснять, быть полностью откровенным? Или списать на бред? От девчонки не зависела его победа… Её лояльность — лишь приятный бонус… и страховка на случай провала, но эта смертная оказалась единственным существом, кому он был способен открыться. Излить хотя бы часть терзающих его веками ран.       — Потому что моя мать была очень дорога Шепфа.       Вики шумно выдохнула, уставилась в потолок, прикрыла веки, зажмурилась так крепко, словно стремясь вдавить глаза в череп.       — То чудовище, что я видела… Это ведь был не ты… ты тогда был ребёнком, — рассудила она неловко, надрывно, едва не рассмеявшись от отчаяния. Мальбонте мгновенно отрезал:       — Да, я был ребенком.       Но тут же овладел собой, скрипнул зубами, вновь уткнувшись взором в стену.       — То чудовище — и есть мой отец, брат вашего бога и тот, кто должен править демонами и тёмной частью мира, — холодно отчеканил Мальбонте совершенно без эмоций. — Мы построен на дуализме. Без одного не будет другого. Без тьмы и свет погаснет.       Вики обомлела, подтянула колени к груди, взглянула на него с изумлением и сочувствием.       — Но тогда… выходит, что ты — законный наследник и правитель Ада? Равный Создателю…. Если бы ты заявил об этом… рассказал всем, многие бессмертные бы…       Мальбонте горько тихо рассмеялся, что заставило её стыдливо прикусить язык.       — Почему так носишься со мной? Заботишься… Хотя я по сути пленница, — набравшись смелости, снова спросила она.       Но на это он не мог ответить честно. С неё и так достаточно откровений. Вики могла бы гордиться собой, если бы шпионила для ангелов: никто до неё не был допущен до глубин души и подлинной истории Мальбонте.       — Ты хотела знать, кто я, и почему так силён… Теперь знаешь.       Мальбонте встал с кресла, на котором сидел несколько часов, словно застывшее изваяние. Потянулся, разминая мышцы, направился к выходу. Но Вики не сдавалась, предприняв последнюю попытку добиться ответа:       — Почему ты хочешь, чтобы я была на твоей стороне? Ты забрал меня силой, не дал реального выбора.       Слова, брошенные с досадой, почему-то сумели его задеть. Пробить стальную броню нервов, царапнуть по живому.       — Разве держу? Ты же не в клетке и не на цепи. Но до сих пор не пыталась сбежать, — Мальбонте полуобернулся к ней с хитрым прищуром и проницательной улыбкой.       — А если попытаюсь? Отпустишь? — в голубых глазах Вики вспыхнула надежда.       Он равнодушно пожал плечами.       — Отпущу, но тебе лучше помнить о последствиях: в следующую нашу встречу я буду считать тебя врагом.       Вики и вправду ушла. Через несколько дней шайка шпионов — демонов из низших родов, хорошо знающих Силентиум — попытались её вызволить. Мальбонте отправил погоню лишь для острастки. Он сделал всё, чего хотел. Ангелы девчонку не тронут. Теперь, отправленная тьмой, она полезна даже Шепфа.       Мальбонте принял её выбор, переставил пешку на противоположный край поля. Потому был немало озадачен, когда перед главной битвой на самой границе Звезды вдруг увидел Вики, сбежавшую из-под купола в его военный лагерь. Её поймали и привели к нему в цепях, но не тронули. Хватило ума.       — Зачем ты здесь? — поинтересовался он серьёзно.       Первая мысль — прибежала шпионить или попытаться вставить палку в колёса. Вторая — осознала и вернулась. Но истина и её искренняя вера в успех переговоров его восхитила и позабавила.       — Я пришла предложить мирное решение конфликта, — выпалила Вики, и глаза её блестели решимостью. — Войны и жертв можно избежать! Ты в праве бороться за свою свободу и существование, как и демоны, которые столько времени жили под гнётом света, но насилием ничего не решить. Мы можем… — она стремительно и бесстрашно шагнула к нему, взяла за руку, заглянула в глаза с отчаянным призывом услышать, поверить ей. Губы пересохли, щёки раскраснелись от волнения, на виске билась голубая жилка. — Можем договориться с Шепфа, заставить его выслушать…       Мальбонте усмехнулся, дотронулся до её щеки, ощутив бархатистую нежность кожи. Слишком светлая для этого мира, такая искренняя…       Он сам отвёл её на обрыв поговорить без посторонних глаз, он тоже был с ней честен, говоря, что прощения Шепфа не получит… А мир… выживет и без этого бога света.       Там же Мальбонте впервые поцеловал Вики и ощутил странное тепло внутри: не в паху, как при похоти, а в сердце. До этого никто не вызывал подобных эмоций. Он вкачивал в неё свою тьму, но и сам успел проникнуться, чего не осознавал.       А потом ангелы напали исподтишка. Потом было несколько кровопролитных и быстрых сражений… и армия тьмы подошла вплотную к куполу «Звезды», за которым ждали основные силы света.       Купол пал, как и Золотой Дворец… Как и сам Мальбонте от руки злейшего врага и той, кого вёл за собой. Но не поражение было самым болезненным: предательство Вики кольнуло сильнее. Он тогда не понимал подлинной причины такой резкой перемены, но оценил иронию: Теперь она точно сделала выбор самостоятельно.

***

      Обилие белого и розового первым бросилось в глаза, стоило ему выйти из портала. Нос защекотали запахи засохших и живых цветов, воды и подтаявшего снега ранней весной. Оглядевшись, Мальбонте вдруг попытался вспомнить, как вообще представлял себе дворец, принадлежащий Любви… и понял, что никак. Её в его судьбе было слишком мало. Не задумывался, не размышлял, не фантазировал. Потому и не разочаровался. Не почувствовал толком ничего. Красивое, светлое, покинутое и давно пришедшее в упадок место. Только воздух другой — легче что ли… Мальбонте втянул его ноздрями, позволив наполнить грудь. И правда, ему даже как будто полегчало: то, чем мучила его Царица, отступило, оставляя уютную, бархатную пустоту.       Лёжа в своих покоях на постели и бездумно сверля глазами потолок, он анализировал собственные воспоминания. Но постоянно ощущал молчаливое присутствие Монрейн, её нахальное любопытство. Она рылась в закоулках его мрачного прошлого вместе с ним, и её невозможно выгнать… ей нельзя запретить. И это бесило.       Она знала о нём всё. Изучала, как подопытного кролика, зачитывала до дыр строки из жизни Нефилима, упиваясь ими с жаждой безумного фанатика. Не на такое внимание «высших сил» он рассчитывал, составляя план на случай поражения. От ускользающего сознания отца успел почерпнуть знание о других мирах и Наместниках. А ещё о наследовании сил… и о неизменном балансе.       Каким же наивным мальчишкой ощущал себя теперь. Сколько в нём было энергии, рвения и оптимизма тогда…       Оставшись в сознании Вики, проникаясь постепенно её прошлым, пожирая душу, он уже предчувствовал неладное, потому и предупреждал её, заставлял бежать из столицы. Возвращённая жизнь Мальбонте должна была разрушить временный сосуд, убить девчонку. Но Шепфа пал весьма кстати, подарив ей ещё один шанс.       Услышав плеск воды и испуганные голоса, Мальбонте зашагал по выложенным потрескавшимся мрамором дорожкам, вдоль кустов алых роз и вышел к большому чистому озеру с водопадом на смежном берегу, срывающимся прямиком из пещеры. Ему показалось знакомым это место… мелькало в памяти Войны короткими, ничего не значащими обрывками.       Латри и Вики, едва успевшие натянуть одежду на мокрые тела, переглянулись, увидев его, и нервно, но в то же время облегчённо хихикнули.       — Рад, что вам весело, — повёл уголком рта Мальбонте, и Латри тут же посерьёзнела, наклонив голову.       — Я оставлю вас, господин. Вряд ли мы можем позволять себе беспечность.       С этими словами она, подхватив свои сапоги, побежала по дорожке и скрылась в лабиринте сада. Он не провожал её взглядом, всё внимание сосредоточилось на смущённой Вики, что прикрывала руками глубокий вырез платья, облегающий грудь, но при этом смотрела на Мальбонте, словно на родного человека после долгой разлуки.       — Как ты меня напугал! С тобой всё в порядке?       Она импульсивно подбежала к нему, шлёпая босыми ногами по стылой земле, обняла так крепко, уткнулась лбом в его грудь. Тёплая, трепещущая… О нём никто не волновался искренне уже очень давно… всем было плевать, все желали ему сдохнуть. Но только не Вики… не та, у кого как раз наберётся достаточно личных причин ненавидеть, считать врагом и стремиться уничтожить.       Она до последнего верила в мир между ним и Шепфа. В силу дипломатии, диалог… Но в самый последний момент чаша весов качнулась не в пользу Мальбонте, и он принял сделанный ею выбор.       Выбор есть всегда, и сейчас Вики снова и снова выбирала его, сама не зная, почему. Ею двигали чувства… которые она в отличии от него ещё способна испытывать.       Он замер от неожиданности, вымучено улыбнулся, но медленно отстранился.       — Это место не спрячет тебя надолго… — Мальбонте огляделся, оценивая скалы, сад и возвышающийся над ним заросший плющом Дворец. И добавил мысленно: — «ничто не спасёт».       Удавка на шее затягивалась всё сильнее, и скоро не останется ничего, за что можно бороться. Да и нужно ли? Мальбонте всю жизнь сражался только за себя самого, за свою жизнь, за своё существование. Какое ему дело до отвергнувшего его мира?       Если Царица победит, всё окажется незначительным.       Вики подняла голову, посмотрев ему в лицо, но увидела лишь каменную непроницаемую маску.       — Что-то случилось? — насторожилась она, но Мальбонте отвёл глаза, сжав губы в тонкую линию. И выдавил:       — Смерть намерен устроить мне встречу с Властелином. Мы с ним скоро туда отправимся.       Нефилим замолчал, взглянув на несущиеся по небу потоки света и пожирающую пространство чёрную дыру. Чего ждать от встрече с Создателем всего сущего, он не знал, но собирался выжать из своего положения максимум пользы. Если нет, есть и альтернатива… которая как раз открыта к диалогу.       Вики напряглась, обняла себя руками, кожа на её предплечьях покрылась мурашками.       — Насколько это… опасно?       Он провёл указательным пальцем по её подбородку, коротко усмехаясь.       — Волнуешься за меня?       Она прикусила губу, разозлившись, но Мальбонте не собирался продолжать дразнить.       — Не опаснее, чем наше положение сейчас, — сказал он серьёзно, решив умолчать о том, что их родной мир, возможно, скоро исчезнет. Не хотел отнимать у Вики последние крупицы покоя. Они приближались к той грани, за которой всё рухнет, и Мальбонте не мог это контролировать.       Но ещё мог насладиться настоящим моментом.       Он снова взглянул на неё, пряча глубоко под коркой льда истинные помыслы. Произошедшее между ними на балконе статуи снова и снова врезалось в сознание воскресшими яркими образами, мешая мыслить здраво.       Мальбонте помнил её затуманенный взгляд, влажные сладкие губы, тихие стоны и то, какой она была горячей там, внизу. Как сильно ждала его касаний. Его возбуждала одна мысль о Вики…       Он хотел её… и знал, что это взаимно.       Но пришёл сюда не ради ласки. Нефилим сунул руку в карман и вынул амулет на серебряной цепочке с овальным гранатом в кулоне. Артефакт, принадлежащий его отцу — поглощающий тьму, рассеивающий энергию, дарующий душам покой. В нём заключена капля крови Шепфамалума и самого Мальбонте. Неизменный атрибут Тёмного Наместника.       Мальбонте мимолётно взглянул на него и протянул Вики, как какую-то безделушку.       Она обомлела, узнав украшение, попятилась, но Нефилим настоял:       — Возьми. Я хочу, чтобы он был у тебя.       Вики непонимающе захлопала глазами, словно что-то вспомнив, и ищущий взгляд её впился в мутные окна верхних этажей Дворца.

      ***

      Дверь в нетронутые покои Любви тихо приоткрылась, впустив юркую тень, бесшумно и быстро проскользнувшую в комнату.       Перстень с крупным гранатом лежал там же, где его оставили, дожидался своего часа на туалетном столике, и Латри ничего не мешало забрать его.       Сквозь аркообразные окна она видела Вики и Мальбонте, беседующих на берегу, оставаясь для них незаметной и неосязаемой. Больше во дворце не было ни души.       Увесистое кольцо непривычно легло в руку, и камень в его сердцевине отозвался слабым свечением. Латри сжала его в ладони, поднесла к лицу, коротко поцеловала, и вкрапления розового перламутра, заключённые в грани насыщенного красного, покрылись чёрными прожилками.       — Это дар за преданность, — прошептала она с тяжёлым протяжным вздохом.       Кольцо таило несметную силу и множество великих тайн. Оно не должно попасть в чужие руки…       Сжав его в кулаке до побелевших костяшек, Латри хотела уйти, но вдруг замерла в нерешительности, вновь медленно подняла взгляд на окно, сквозь которое с высоты ещё видела тёмную макушку Нефилима. Сомнения и мрачный интерес прокрались в голову, сея маленькую смуту в чётко выстроенных планах.       Она стиснула зубы, прищурилась, снова посмотрела на кольцо. И в конце концов, хмыкнула, положив его обратно на столик. И также незаметно покинула Дворец Любви.

***

      — Зачем ты его мне даёшь?       Плохое предчувствие поползло под кожей, покрывая кровеносные сосуды коркой инея. Волоски теле встали дыбом, но лицо Мальбонте совершенно не выражало эмоций. Сдержан и непоколебим перед любыми испытаниями.       — Чтобы я мог связаться с тобой. И с ним ты сразу узнаешь, если что-то пойдёт не так, — ответил он равнодушно, но слова прожгли раскалённым металлом.       — Ты что, прощаешься? — я отказывалась в это верить, всё во мне бунтовало и восставало против неотвратимо чудовищной мысли.       Да, мы каждую секунду находимся на волосок от падения в бездну, но привыкнуть к безысходности попросту невозможно. Мальбонте промолчал, только поджал губы. Шагнул ко мне, требовательно взял за руку и вложил амулет в мою ладонь.       Я дёрнулась, напряглась, опасаясь почувствовать жжение, но ничего не произошло. Видимо, амулет Мальбонте был слабее перстня Царицы, и я могла касаться его.       — Что мне делать? — растерянно спросила, но Нефилим отошёл, словно собирался оставить меня одну, больше не говоря ни слова. На миг кольнул страх, что он действительно так поступит. Но Мальбонте остановился, полуобернувшись, и бросил жуткое, безжалостное в своей реальности напутствие: — Выживи любой ценой.       Он решительно зашагал к порталу, словно боясь передумать, но я окликнула его:       — Постой! Мы с Латри нашли кое-что здесь. Тебе может пригодиться.       Гранат в перстне Царицы вспыхнул, стоило нам с Мальбонте войти в спальню, и амулет Шепфамалума в моей руке отозвался ощутимой вибрацией, словно неведомым образом почувствовал источник силы.       Мальбонте мимолётно оглядел комнату, прикрыв за собой дверь. Приблизился к туалетному столику, поднял злосчастное кольцо. Оно загорелось ярче, красный камень почти целиком заволокло чёрным, он замерцал, и я заметила, что вены на запястье Нефилима набухли и налились тьмой. Он тут же, зажмурившись, вернул перстень на место, и скривился, будто от нестерпимой боли.       — Интересно, как оно оказалось здесь?.. — вопрос слетел с моих губ и повис в воздухе. Мальбонте дышал часто, по его виску стекла капля пота.       — Не знаю, но слишком удачное совпадение, — мрачно отозвался он, насторожившись и прислушавшись к окружающим звукам и шорохам. Поняв, к чему клонит, я поёжилась.       — Думаешь… она сама его подбросила?       Но Мальбонте покачал головой.       — Её здесь нет. Я не чувствую её, не слышу её голоса. Впервые за долгое время.       Он развернулся ко мне, посмотрев в глаза с какой-то глубокой задумчивостью. А я вдруг осознала, что если он сейчас уйдёт, останусь совсем одна… и неизвестно, встретимся ли мы вновь. Мысль сжала сердце в тиски, мне вдруг стало страшно и одиноко. Я не хотела его отпускать…       — Тогда останься… Тебе нужно отдохнуть. Всадники… ведь ещё заняты… не хватятся так быстро.       Мальбонте коротко усмехнулся, скривив правый уголок рта, но глаза оставались до жути серьёзными, внимательными, цепкими… Он смотрел на меня так, что я смутилась, чувствуя, как кровь разгоняется в венах. Стало жарко и холодно одновременно.       — Замёрзла? — спросил, заметив мурашки на моих ногах и плечах.       Внимание Мальбонте плавно перешло на выложенный белым камнем камин, у которого стояла заботливо и аккуратно сложенная поленница наколотых дров. Он бросил несколько в топку и поджёг. Огонь заплясал, уютно потрескивая, погружая спальню в манящий полумрак.       Мальбонте сорвал с постели мягкое покрывало и постелил на пол прямо перед очагом. Сел следом, протянув мне руку.       Я рассеянно кивнула, быстро подошла и опустилась рядом с ним.       Живые искры согревали, но не приносили умиротворения. Я то и дело ёрзала, не могла успокоить дыхание от волнения, от ощущения близости Мальбонте, от того, как невесомо соприкасались наши плечи. Он молчал, а меня так и подмывало что-то сказать, поговорить, обсудить… но не смела портить бархатную, повисшую тишину.       Пылинки танцевали в воздухе, где неизменно тусклый уличный свет проникал сквозь тяжёлые шторы цвета ягод малины.       Я не знала, куда деть глаза, невольно скользила взглядом по ногам Нефилима, по его грубым рукам с длинными проворными пальцами, прижатыми к покрывалу в нескольких миллиметрах от моего колена. При мысли, что одно неловкое движение отделяет от прикосновения, внизу живота сделалось тяжело и приятно.       Я чётко, словно наяву представила, как он кладёт ладонь мне на бедро, как она напористо скользит выше… Как я снова чувствую его пальцы у себя между ног… Прикусила губу, невольно подвинувшись ближе. Хотела, но стеснялась намекнуть.       — Холодно? — хриплый шепот вместе с тёплым дыханием коснулся моих волос, я повернула голову и встретила чарующие отблески пламени, тонущие в глубине тёмных, почти сливающихся со зрачком, радужек.       Мальбонте ласкал и пожирал меня взглядом. Я не могла и припомнить, чтобы когда-то он смотрел так… откровенно.       Мы были настолько близко, что все стоящие меж нами преграды трескались под натиском взаимного притяжения. Я опустила красноречивый взгляд на его сомкнутые чувственные губы и прошептала:       — Поцелуй меня…       Он не изменился в лице, ни один мускул не дрогнул, так и замер в каменной маске, на которой живыми казались только глаза. Изводил, испытывал терпение, видел, как во мне разгорается буря противоречий, которая вот-вот разорвёт на части.       Будто в замедленной съемке поднял руку, продолжая гипнотизировать взглядом, провёл подушечкой большого пальца по моей нижней губе, и я послушно приоткрыла рот, поцеловав шершавую кожу.       Его зрачки вспыхнули, а у меня внутри окончательно лопнули сковывающие запретные желания цепи.       Ладонь Мальбонте резко двинулась по щеке, легла на затылок, запутавшись в волосах. Он властно притянул меня к себе, и наши губы столкнулись в жадном, голодном поцелуе, пробуждающим трепет в груди. Словно под рёбрами разом вспорхнули полчища маленьких птиц, погружая в эйфорию до онемевших пальцев ног. Дыхание перемешалось, стало единым.       Мальбонте захватил инициативу, смял мои губы своими, настойчиво раскрывая их языком, проник в рот, исследуя его, упиваясь вкусом, нежностью, ловя мои отрывистые вдохи. Целовал то нижнюю, то верхнюю губу, прикусывал, вбирал в себя и вылизывал. Мокро, горячо, приятно до боли. Я отвечала на его голодную страсть, вырвавшуюся из клетки самообладания. Его запах, его сила, та первозданная разрушительная мощь, что таилась внутри него… окутывали коконом, пленили, сводили с ума.       Наши языки сплетались, боролись, мы были не способны оторваться друг друга. Глубже… сильнее… ещё.       Мои пальцы легли на его скулы, очертили их контур, спустились на шею. Я привстала на колени, лишь бы ближе прижаться к нему.       Мальбонте сжал мне плечи, массируя, растирая кожу. Его широкая ладонь спустилась по спине плавным движением, огладила поясницу, собственнически легла на бедро. Стиснула его до красных отметин на коже, и в тот же миг он снова игриво прикусил мою нижнюю губу, улыбнувшись сквозь поцелуй. — Этого ты хочешь?       И я невольно застонала, прижалась сильнее, обхватила руками его голову, призывая, умоляя продолжать. Тёрлась грудью о его торс, сама проникла языком в его рот, желая заполнить, поглотить, растворится в нём.       Заскулила от восторга и нетерпения, стоило руке Мальбонте пробраться пальцами между моих сведенных бёдер у самых колен.       Второй рукой он обхватил и легонько сжал мою шею, неумолимо отстранился, не позволяя больше себя целовать. Я тянулась, стонала, кусала припухшие губы.       Он подчинял взглядом, наслаждался моим желанием, изнеможением. Не скрывая удовольствия, опустил глаза на мои губы, ключицы, грудь, ниже… осязаемо… словно физически касался.       За его взором тянулась дорожка огня. Ладонь на шее пришла в движение, он тронул большим пальцем мои губы, надавил, погружая его в рот, и я охотно подчинилась, приняла, обхватила губами, впуская глубже. Не разрывая зрительного контакта, обвела полукруг языком у основания ногтя. Почти не видела его лица сквозь мутную дымку желания.       Мальбонте оставался серьёзен, черты его лица ожесточились, заострились. Он казался опаснее, чем когда-либо. Лёд и пламя, заключённые в одном мужчине. За свою дерзость я получила награду.       Его рука двинулась вверх по внутренней стороне бедра, поглаживая чувствительную кожу, распаляя. Он приподнял воздушный подол платья и провёл пальцами по смазанным влагой складкам.       — Мм, — я прикрыла глаза, наслаждаясь, и тогда он повторил это движение. Раз, затем другой. Прижал большой палец к пульсирующей точке, и я вскрикнула, откинув голову и застонала в голос.       Мальбонте тоже приподнялся, встал на колени, нависая надо мной. Снова нашёл мой рот, въелся в него неумолимым поцелуем.       Продолжал ласкать одной рукой, а другой резко дёрнул вниз лиф платья, обнажая грудь. Треск ткани прозвучал отдалённо, кровь стучала в висках. Я чувствовала его горячее сильное тело, то, как часто вздымался крепкий торс, и то, как тесно его члену стало в брюках.       Потянулась к пуговицам на рубашке, оторвав несколько. Мальбонте помог мне избавиться от верхней части своей одежды.       Сжал грудь рукой, царапая ногтем указательного пальца набухший сосок. Разорвав поцелуй, я стала покрывать укусами его лицо, линию подбородка, скулу, шею. Отмечая его собой, оставляя напоминание… Он блаженно улыбался, рвано дышал, стоило мне в очередной раз впиться в тонкую кожу, что расцветала пурпурным пятном под моими ласками. От него пахло чем-то родным и волшебным, ни с чем не сравнимым.       Он гладил меня по волосам, смыкал кулак у корней, но тут же одёргивал себя, опасаясь причинить мне вред. Баланс на грани боли и удовольствия.       Я двигала бёдрами, сама тёрлась об его пальцы, умоляя не останавливаться.       Мальбонте тихо простонал, стоило мне спуститься с поцелуями на острые ключицы, а руками скользнуть по рельефному животу к ремню брюк.       Его член пульсировал от напряжения, натягивая плотную ткань. Мальбонте стиснул зубы, машинально толкнувшись тазом навстречу моей руке, стоило лишь дотронуться. Он помог мне справится с застёжкой ремня, освободить его. И снова застонал, когда я смело обхватила член у основания и нежно провела рукой вверх, коснувшись крупной красной головки.       В ответ он нетерпеливо ввёл в меня палец, погрузил целиком и вынул, чтобы заменить уже двумя.       — А-а-ах, — я не выдержала, стала приседать, лишь бы ощутить их ещё глубже. Насаживалась, требуя большего, текла, изнывала. Гладила его рукой напористее, но сама уже не могла терпеть.       Мы целовались, прерываясь лишь на стоны.       Я не поняла, как оказалась на спине на покрывале. Мальбонте навис надо мной, прижавшись между моих широко раздвинутых ног. Его пальцы всё ещё ритмично двигались внутри, но мне его ласкать он больше не позволял, взял оба моих запястья и завёл за голову, принявшись покрывать огненными поцелуями грудь. Он впивался в соски, легонько зажимал их между зубами, облизывал и сминал. Наши разгоряченные, покрытые испариной тела соприкасались так плотно, что у меня больше не было сил.       — Мальбонте… Прошу тебя… — я дёрнулась нижней частью туловища, стараясь прижаться к его члену, что упирался мне в бедро.       Он отстранился, приподнялся, будто только и ждал, когда попрошу. Убрал руку и резко толкнулся ко мне, входя сразу наполовину. Меня пронзила дикая дрожь, тело само выгнулось, встречая его, принимая. Казалось, я никогда никого не хотела так сильно. Готова была разрыдаться от переизбытка эмоций. Несдержанно застонала, впившись ногтями в его упругие ягодицы.       Мальбонте неотрывно смотрел мне в глаза, впитывая все быстро сменяющиеся чувства. Он снова неизбежно отстранился, оставив внутри одну лишь пульсирующую головку, но затем резко вошёл на всю длину. С его губ сорвался стон, пробившийся сквозь плотно сжатые зубы, радужки глаз потемнели от возбуждения.       Я приоткрыла рот, заглатывая воздух. Не ожидала, что он такой большой… У меня слишком давно не было секса… Был ли у него?… Шальная мысль кольнула ревностью.       Я сжалась вокруг его члена. Мальбонте потряхивало, его мышцы едва заметно вибрировали. Он замер во мне на несколько секунд, прикрыв глаза, давая время привыкнуть к себе. И медленно начал двигаться. Неторопливо, осторожно, растягивая влажные стенки, готовя для себя.       Казалось, что он сдерживается нечеловеческим усилием воли, чтобы не сорваться, не ускориться, не причинить мне боль…       Я приспособилась к рваному ритму, двигаясь в такт. Обхватила руками его голову, потянулась за поцелуем. Мы слились в единый организм, как буквально было когда-то, только теперь я даже жалела, что никогда не спала с ним раньше.       Мальбонте чувствовал моё тело на каком-то интуитивном уровне, касался там, где было приятнее всего. Менял угол проникновения таким образом, что я задыхалась от стонов, билась под ним, выгибалась, умоляя:       — Быстрее, пожалуйста, быстрее…       И он был послушен… Ускорился, входя резче, сильнее, вдавливая меня в пол, а я могла только беспомощно ловить ртом воздух, теряя ощущение реальности.       Царапала его спину, плечи, поясницу, ягодицы. Целовала там, где могла дотянуться. Выбивалась из сил, но он всё не останавливался.       — Я… я не могу… — хриплый всхлип и снова стон. Казалось, что меня то и дело швыряет на дно пропасти, возносит обратно и снова швыряет.       — Мне прекратить? — спросил он, нежно целуя меня в висок, и я в самом деле испугалась, что Нефилим просто остановится и уйдёт. Я вцепилась в его спину, оставляя глубокие полумесяцы от ногтей.       — Нет!       И Мальбонте тихо и хрипло рассмеялся. Вышел всего на миг, быстро перевернул меня набок и лёг также за спиной, рукой прижав моё тело к себе. Вошёл снова и больше не прерывался. Двигался резко, безжалостно, совершенно точно задевая нужные нервные окончания. При этом обнимал так умопомрачительно нежно, целовал мои волосы, затылок и плечи, невесомо поглаживал грудь. Я сминала рукой покрывало, захлёбываясь криками, с каждым мощным толчком подбираясь к пику, к самому настоящему экстазу.       Напряглась всем телом, стиснув в себе его член. И Мальбонте так кстати скользнул пальцами по клитору, что и стало финальным аккордом. Удовольствие обрушилось лавиной, захватило всё, затопило, разлилось током по нервам, наполняя дрожью и жаром даже пальцы рук и ног.       Я закричала, задрожав в мужских объятиях, ощущая, как всё внизу пульсирует вокруг его члена.       Мальбонте замедлился, впитывая это ощущение, а после, сомкнув зубы на моём плече, толкнулся ещё трижды, размашисто, уверенно и мощно. Выбивая из меня остатки рассудка. И задрожал следом. Я почувствовала, как внутри разливается тепло, покалывая малюсенькими иголочками. Как бешено колотится сердце в груди Нефилима, к которой он бережно прижал меня. Как замедляется его неистовое дыхание, обжигающее меня меж лопаток.