Омут

      В душном школьном автобусе пахло яблоком с ноткой какой-то ягоды — это Марина Кладова «задымила». Конечно, этот запах уловила Елена Георгиевна — нет, она не стала кричать, только предупредила девочку, что если ещё раз уловит этот запах, то заберёт вейп до конца поездки, а ещё после возвращения домой учитель поставит в известность родителей. Как жаль, что это только слова.       Честно, Мише бы хотелось, чтобы Марину наказали, забрали у неё вейп, а лучше выгнали за это из школы, но, увы, это невозможно.       Прошло меньше часа, когда автобус остановился, но нет, они вовсе не достигли цели, а всего лишь сделали перерыв.       Девочки старались незаметно сходить в кусты, конечно, большинство парней пыталось за ними подглядеть, а кто-то из них предпочитал отойти подальше и «задымить».       Миша же предпочёл отойти как можно дальше от автобуса — нет, не для того чтобы сходить по нужде или втянуть едкий запах, сейчас он хотел побыть один, и когда ему это удалось, он выпрямился, вдохнул полной грудью и наконец смог расслабиться.       «Свежий воздух, свежий воздух», — подумал он.       — Всё, передохнули? — спросил Андрей Юрьевич. — Так! Следующие два часа мы будем ехать без остановок, затем у нас десятиминутный перерыв, и едем дальше. А дальше… видно будет, — учитель посмотрел на кислые лица учеников и добавил: — Ребята, поймите: мы туда всего на пару дней! Если мы так и будем тащиться, то сможем пробыть там всего день-два.       «И зачем я только поехал?» — спросил кто-то.       Ещё в начале поездки Коля планировал, по меньшей мере, поразить Мишу своими «глупыми» шуточками, конечно, он был уверен, что друг их оценит. Но Миша лишь тихо слушал, редко кивал и поддакивал. Но в один момент его мозг словно отказался работать: щелчок, и он пылал, тогда-то это каждое слово, что вылетало из уст Коли, стало для Миши хуже ножа по телу. Впервые в жизни Коля это заметил и затих.       «Наконец-то!» — подумал Миша, затем переключил своё внимание на пейзажи. За окном мелькали макушки тёмных деревьев, за рядом одних стояли другие. Эти необъятные просторы леса вызывали у юноши тревогу, а то и страх. Ему уж точно не хотелось бы заблудиться в нём. Да уж, кому бы хотелось?       — Смотрите! Там ворона, большая! — воскликнула Ксюша Кудряшова.       Ребята, конечно, посмотрели в окно, на которое указала девочка, но ничего не увидели, кроме леса. Автобус уже проехал птицу, но Марина всё же задала глупый вопрос:       — И где?       — Там была! На проводах! — сказала Ксения, на что Марина лишь закатила глаза.       Миша насупился, опустил свою тяжёлую голову на окно и затолкал в ухо наушник, затем посмотрел на время в телефоне: 13:39       Успели проиграть пара песен «Король и шут», как вдруг Елена Георгиевна заявила:       — Готовимся, мы почти приехали!       «Как так?» — подумал Миша.       — Мы ведь только недавно сели в автобус, так быстро? — почти беззвучно произнёс он, но, кажется, Коля его услышал.       — Быстро? Разве? — переспросил юноша. — Мы ведь ехали почти сутки! Сначала ехали два часа без остановок, затем заехали на какую-то плешивую заправку, ещё очень долго ехали и ещё, как минимум, сделали три перерыва!       — На какую такую заправку?       — Ты что, уснул? На ту стрёмную. Мы ещё когда в ту гостиницу ехали, то тоже делали перерывы! Все выходили, а ты здесь был и в одну точку смотрел.       «Что?» — Миша поглядел на время, сейчас было 22:30       «Может, действительно уснул?»       Юноша только сейчас заметил, что за окном не хило так стемнело, и по его спине прошлись мурашки. Вскоре автобус завернул и словно съехал с горы, тогда и начали показываться дома. Кажется, они проехали что-то вроде картофельного поля, только в конце сентября оно было словно засохшее, и это касалось не только почвы, но и самих стеблей, и складывалось впечатление, что к нему уже много лет никто не прикасался.       «Боже», — подумал Миша, когда они наконец заехали в это село. Нет, конечно, юноша и раньше видел неблагополучные районы, но это… Они жили не в столь хорошем городе России, где вполне можно было встретить новые многоэтажные дома, а рядом с ними старые, заброшенные домики, но это… Половина домов, что они проехали, были почти разобраны, то есть были столбы, на которые, по всей видимости, должна была крепиться крыша, некоторые дома были словно после пожара, у них не было ни окон, ни дверей, только обгоревшие доски. На улицах свободно гуляли собаки, причём их было так много, что Миша сбился со счёта.       «Ну и дыра», — подумал тогда он.       Вскоре они и не доехали даже до центра этой деревушки, как автобус развернулся и словно поднялся в горку. Дома пропали, и снова появился густой лес.       — Толя, вы точно знаете, куда ехать? — это Андрей Юрьевич спросил водителя, но тот промолчал.       Сердце Миши забилось так быстро, когда автобус наконец остановился около двухэтажного дома.       Когда ребята не вышли, а выбежали из автобуса, то Миша вцепился взглядом в эту «гостиницу», которая напоминала ему древнерусские дома, что он часто видел в своём давно забытом городе, только они были маленькими, а это — целая махина.       Наконец юноша пришёл в себя и присоединился ко всем остальным разбирать багаж, после они направились к зданию, а во главе всего этого «отряда» стояла Елена Георгиевна.       На первом этаже горел свет, и от больших узорчатых ставней росли длинные тени.       Когда учитель подошёл к двери, Миша сглотнул слюну, покосился сначала на него, затем на Колю, а тот, в свою очередь, не выпускал телефон из рук.       «Его что, совершенно ничего не смущает?»       Затем Миша переключил своё внимание на Ксению: кажется, ей не терпелось попасть внутрь больше всех. Она часто перебирала ногами и сжимала и разжимала пальцы.       «В туалет, наверное, хочет», — подумал Миша.       И вот дверь гостиницы, словно по волшебству, распахнулась, и ребята шустро зашагали вперёд.       Это… мягко говоря, не внушало доверия. Обещанная «гостиница» оказалась обычным старым пристанищем, даже та «гостиница», в которой они пережили ночь, была лучше. Этот домик, казалось, был построен в начале СССР и пережил это советское время, и с тех пор его видимо не сильно так ремонтировали. Холл ещё хоть куда-то и годился. Потолок в нём высок, а на некоторых стенах висели шкуры убитых животных. Но всё стало только хуже, когда ученики увидели свои комнаты…       Всего комнат дали девять: четыре для девочек, по одной комнате каждому учителю, и три комнаты для мальчиков, в двух из которых разместилось, в общем, шесть человек, и в одной комнате, наверное, в самой грязной, разместили четыре человека — это были Миша, Андрей Шумов, Тёма Иконников и Стасик Святовичь. Как Миша понял из разговора с учителем физической культуры, Толя — водитель, остановится у своей бабули, которая жила в этом селе.       На первом этаже было десять комнат, как и на втором, вот только практически все комнаты на первом этаже были заняты, и так получилось, что Миша с тремя своими одноклассниками были одни на весь этаж.       Когда учитель оставил их в «своей комнате» Миша сморщился. Ему ужасно хотелось поменяться с кем-то комнатами, но Елена Георгиевна и слушать его не стала. Юноша, мягко говоря, недолюбливал этих двоих. Тёма — ещё тот задира, который, если что, и по лицу может ударить; Андрей Шумов — фамилия говорящая, мальчик действительно был очень шумным, вокруг него всегда всплывали скандалы и ссоры, а ещё он очень любил сплетни. Его Миша не выносил ещё больше Марины. Почему? Да просто так.       Есть ещё Стасик — это хриплый, чуть выше ростом, чем сам Миша юноша, у него были рыжие волосы и карие глаза с зелёным оттенком, он практически всегда был один, кажется, у него не было друзей.       «Отличная компания», — подумал Миша и присел на «свою» кровать, что стояла в центре двух других. Он осмотрелся: в комнате стоял один большой шкаф почти в самом углу, его дверца была слегка опущена, с левой стороны была доска для заметок, на которой виднелись старые обрывки газет, после неё следовало окно с большим подоконником, на котором вполне себе мог разместиться в полный рост ребёнок; у подоконника была батарея, на которой были непонятные зелёные разводы, ещё чуть дальше был небольшой настенный шкафчик, и напротив него выстроились три кровати, четвёртая стояла в углу, почти за дверью. Миша сглотнул, когда взгляд его упал на пол: линолеум местами был в дырах, а местами оранжево-жёлтые ромбики выцвели. Затем он бросил взгляд на голую стену, которая, пожалуй, и знать не знала, что такое обои.       «Ну, зато здесь есть батарея, значит, здесь есть котёл. Но зато здесь нет штор, и это плохо», — подумал Миша, разбирая свои вещи. Он стянул с себя кофту и напялил оранжевую футболку, затем плюхнулся на голый матрас, который пах сыростью и плесенью. Он легонько задел кучу с постельным бельём и одеялом, и та упала ему на лицо. Юноше так не хотелось вставать, но нужно ещё «постелить» себе место. Тогда-то он с неохотой поднялся и принялся за работу.       Самое трудное — это было поделить шкаф. Андрей занял половину, Тёма же просто скомкал свои вещи и закинул их себе под кровать — ту, что стояла у двери перед той, что выбрал Миша. У Стасика вообще было только две тёплых кофточки, одна чёрная футболка и брюки. А Миша вздохнул и с трудом уместил свою одежду на две полки.       Перед сном Елена Георгиевна прошлась по комнатам, проверила, спят ли ученики.       Естественно, режим подростков был просыпаться в шесть из-за школы и засыпать в час-три ночи, из-за чего многие не могли сейчас уснуть. Им не помогла даже долгая «дорога».       Миша слышал, как девочки на первом этаже о чём-то разговаривали. Он сам не хотел спать, кажется, он выспался в автобусе.       В животе юноши кольнуло, и он невольно вспомнил слова Елены Георгиевны, когда та заходила их проверить: «Сегодня нас кормить не будут, поэтому, если есть с собой что-то из еды, можете перекусить. Завтра в семь утра мы с Андреем Юрьевичем будем вас будить, в семь тридцать мы уже должны быть в столовой, еда бесплатная. Что ещё хотела сказать? А, ванная комната находится на первом этаже, на втором тоже есть, но она для «персонала», туалет рядом тоже на первом, но есть ещё один — он на улице, туда не ходите! А то ещё провалитесь в эту дыру, а нам вас с Андреем Юрьевичем потом доставать от туда!» — после классный руководитель ушёл.       «Зашибись!» — подумал тогда Миша.       Юноша пролежал в постели ещё час, а может, больше, вскоре его веки начали тяжелеть, и он и вовсе погрузился в мир сновидений, а затем…       Всё тело словно сковало, каждая жилка, каждый сосудик словно лихорадочно трясло, Миша повернул голову набок. Кромешная тьма — всё, что было, это только она. В спине что-то хрустнуло, и юноша попытался встать, но не смог, ему вдруг стало жарко, а горячий воздух обжигал лёгкие похуже самого острого кипятка.       «Что со мной?» — подумал юноша. Сбоку что-то словно… хлюпало? Словно какой-то идиот запрыгнул в ванну, а затем, когда вылез, забыл о существовании полотенца. Словно вода капала с кончиков волос, ударяясь о пол; словно чьи-то мокрые, голые ноги скользили, хлюпали, оставляли следы. Что это? Миша сглотнул слюну, когда его ухо обжёг горячий воздух, а затем… «Оно чавкает? Что оно ест?» Звук усилился, становясь всё более невыносимым, и тогда…       Миша распахнул глаза, его дыхание сорвалось, и он осмотрелся. Всё было таким же: грязная комната, всё то же самое. Но есть одно «но» — это звуки…       Когда юноша повернулся набок, то понял, что это.       Андрей вместе с Тёмой ловко наяривали бутерброды. И где только они их взяли?       Но когда взгляд юноши скользнул по кровати Артёма, то он увидел колу, чипсы, сухарики и прочие вкусняшки.       «Вот крысы, напугали меня. Чавкают как свиньи», — с этой мыслю Миша повернулся на другой бок, дабы не видеть всей этой картины. Но как только он это сделал, его взгляд поймал некие глубокие глаза, которые смотрели на него, не моргая.       Стасик нервно улыбнулся.       «Да твою ж…»       Взгляд юноши был настолько глубоким, что Мише захотелось отвернуться, но заглядывать в рот сверстникам он тоже не хотел. Ему было куда проще закрыть глаза и притвориться спящим, нежели попросить куска «хлеба»       «Вот дерьмо», — подумал Миша, он улёгся на спину и прикрыл глаза.