That's What I'm Saying

Девушка, тело которой послужило неумелому художнику основой для создания его пугающей инсталляции, не выглядела красиво среди заснеженного поля. Она должна была так выглядеть — ведь для этого маньяк украсил тело цветами, использовал джутовые веревки и заботливо закреплял руки так, чтобы они поодерживали выпирающий живот. Но это не было красиво. В этом были эмоции, но не было эстетики. Уилл забрался на постмент и встал лицом к лицу с трупом. На лице не осталось эмоций — маньяк хотел убрать страх, а вместо этого лишил лицо выразительности. — Что ты видишь? — спросил Джек нервно. — Я… — Уилл не мог сказать сразу. Он знал, кому обращено это послание, но не мог сказать об этом Джеку. Потому что тогда, ниточка за ниточкой, это вывело бы к Потрошителю и открыло миру его истинное лицо. Уилл не собирался рисковать безопасностью отца своего ребенка. Уилл еще немного помолчал. Разыгрывать карту, что беременность лишила его способности чувствовать психопатов, было еще рано. Иначе он не сможет заниматься этим делом и понять, кого так задела беременность Уилла. — Мне нужно время, — наконец произнес Уилл, напоследок проведя пальцами по холодной коже, — мне нужно собраться с мыслями. Я… не могу поймать его послание. Оно как будто ускользает. Уилл спрыгнул с бетонного блока и посмотрел на Джека — на лице мужчины было заметно разочарование. — Беверли была права. Нужно было оставить тебя в покое… хотя бы на какое-то время, — с досадой произнес Кроуфорд. — Все в порядке, не нужно обо мне беспокоиться, — резко ответил Уилл, — если бы я не мог работать по какой-либо причине, я бы сказал об этом прямо. Нет нужды меня беречь сейчас. Джек глянул на Уила с недоверием. — Просто дай мне время. И отправь мне фотографии с места преступления. — Хорошо, Уилл. Больше задерживаться здесь уже не было смысла. Уилл торопился домой — Ганнибал имел право знать, что кто-то крайне обеспокоен появлением у них потомства. Ганнибалу, который был занят приготовлением обеда, Уилл рассказал все, что смог увидеть. Хотя этого было ничтожно мало. — У меня не получилось сосредоточиться, как следовало бы, — с досадой произнес Уилл, — я не смог в полной мере почувствовать его эмоции. Я лишь понял, что он расстроен. Расстроен моей беременностью, но я не могу понять, это обида на меня или на тебя. — Ты уверен, что он знает, кто я? — Ганнибал выгнул бровь. Он слушал Уилла, не отрываясь от своего занятия: он нарезал небольшими кубиками охлажденное сердце, чтобы потушить его в вине с овощами. Уилл недолго понаблюдал за Ганнибалом, пробежался взглядом по ингредиетам, что уже лежали на столе. — Не нужно добавлять лук и лавровый лист, — произнес Уилл, многозначительно прикрыв рот рукой. — Но без этого блюдо не будет таким вкусным, каким должно быть, — заметил Ганнибал. — И добавь туда ананасы, — продолжил Уилл, пропустив замечание Лектера мимо ушей. — Уилл… Ты уверен, что стоит варить ананасы? — Я хочу. Блядские. Вареные. Ананасы, — произнес раздраженно Уилл, — пожалуйста, забудь на 9 месяцев, что ты талантливый повар и можешь приготовить любое рестаранное блюдо. Просто потуши мне анансы с сердцем и не добавляй туда сраны лук. Ганнибал поджал губы. Не без сожаления он убрал со стола очищенную луковицу и заменил ее свежим ананасом. Была шальная мысль все же не убирать ни лук, ни лавровый лист. Но если Уилла снова стошнит на костюм Лектера, это будет провалом. Уилл будет припоминать ему это еще долго. И, чего доброго, и вовсе перестанет есть то, что готовит Ганнибал. Так что своими принципами пришлось поступиться — только ради того, чтобы в будущем быть уверенным, что Уилл ест только свежие и качественные продукты, а не запихивает в себя всякую дрянь. — Итак, — продолжил Ганнибал, нарезая уже ананас, — ты говоришь, что он знает, кто я. — Да. И знает, что я в положении. Об этом знают… — Только мы с тобой. — Увы. В бюро тоже в курсе. Вероятно, об этом знает и Чилтон. Ганнибал вопросительно посмотрел на Уилла. — Алана догадалась обо всем. Ребята сначала подумали, что у меня рак, и поэтому я так похудел. А потом Алана пришла к тебе в гости, и… Кстати, какого черта она к тебе приходила? — Ей нужна была консультация. — По какому вопросу? — По личному. Это врачебная тайна. — Ганнибал! Ганнибал повернулся к Уиллу и склонил голову набок. — Когда ты стал ревнивым? — с интересом спросил он. — Когда ты заделал мне ребенка, я полагаю. — Это произошло случайно. — Ага. К слову об ответственности педантичного Ганнибала Лектера, который решил, что секс без презерватива и контрацептивов в «период полового покоя» не повлечет за собой никаких последствий. Вот твои последствия, — Уилл ткнул пальцем в свой живот, — наслаждайся. Ганнибал поджал губы, но ничего не сказал. — Вернемся к разговору, — наконец сказал Ганнибал, — как Алана узнала? — Ну кто-то, не буду говорить, кто, оставил ей подсказки. Скорее всего, без какого-либо умысла. Просто решил, что хранить книги о протекании беременности и воспитании детей в своем кабинете на видном месте — это отличная идея. Ганнибал снова замолчал. Ему действительно нечего было ответить. Он только еще больше погрузился в себя, замечая, что становится все менее осторожным. С этим точно нужно было что-то делать. Грядущее отцовство не должно лишить его настороженности и аккуратности, напротив. — Так что узнать мог кто-то из бюро, или кто-то из лечебницы. — Или кто-то из приятелей Аланы, Беверли и прочих. — Ребята из бюро точно не говорили никому. Беверли дала понять, что они уважают мое желание никому не говорить, поэтому мне вопросов никто и не задавал. А вот лечебница… Чилтон? Уилл потер виски. — Он слишком прост и труслив для такой работы, — выдохнул он, — он бы скорее пришел и наговорил гадостей кому-то из нас, чем попытался сделать что-то изящное. — А как ты узнал, что этот маньяк в курсе, кто я такой? — Он пытался повторять. Он пытался быть похожим. Пришло оповещение на телефоне: Уиллу прислали фотографии с места убийства. Уилл вгляделся в фото, приближал его, разглядывая детали. — Он хотел показать мне, что он ничем не хуже, — прошептал Уилл, — он хотел мне показать, что он тоже достоин моего внимания. Уилл поднял взгляд на Ганнибала. Грэм был ошарашен этим открытием, сбит с толку. — Мне стоит ревновать? — выгнул бровь Ганнибал, отправляя в кастрюлю нарезанное мясо. — Вряд ли, — хмыкнул Уилл, — оставаться с тобой выгоднее. — Извини? — Это была шутка про то, что у тебя слишком много денег, чтобы я от тебя куда-то ушел. Не бери в голову. Это всего лишь шутка. Ганнибал удовлетворенно хмыкнул. Он продолжал готовить обед, не мешая Уиллу складывать этот сложный паззл. Только иногда поглядывал на него краем глаза. Уилл был очень красив в работе: его лицо бло сосредоточенным, брови близились к переносице, в глазах появлялся азартный блеск. — Нужно еще раз съездить туда, — наконец произнес Уилл. — После обеда мы туда поедем, если ты хочешь. — Нет, нужно ехать сейчас. — Ты ничего не ел с утра. — Я съел в бюро три бургера, запил колой и закусил картошкой фри. Ганнибал моргнул. Затем перевел взгляд на некое блюдо из сердца, овощей и ананасов и вздохнул. — Тогда позволь мне хотя бы закончить… это, — с неудовольствием произнес Ганнибал, — боюсь, в другой раз я не решусь повторить что-то подобное. — Да, хорошо. Уилл сидел на кухне, наблюдал за Ганнибалом. Что бы тот ни говорил, а запах был восхитительный. Уилл подумал о том, что было бы здорово перемешать готовое блюдо с майонезом. Когда Ганнибал не будеть этого видеть, конечно. Иначе его сердце не выдержит, а ребенку все-таки нужен отец. Когда сердце было приготовлено и отставлено с плиты в сторону, Ганнибал наконец развернулся к Уиллу и потер руки. — Едем? — Ага. Полагаю, тебе нужно будет переодеться? — Да, верно. Будешь ждать меня здесь? Уилл кивнул. Когда он вернулся, из тушеного сердца были выловлены и съедены все ананасы. До места преступления Уилл и Ганнибал добрались ближе к сумеркам. Здесь все так же стоял бетонный блок и торчал столб из него. Уилл кинул на Ганнибала короткий взгляд: тот же не моргая смотрел на этот постамент, прислушиваясь к тому, что говорит ему интуиция. И, судя по его меняющемуся выражению лица, ему не нравилось то, что он видит. Уилл какое-то время просто стоял и смотрел. Потом ноги его подвели ближе к бетону. С небольшим усилием он забрался на него и сел на край, рядом со столбом. Прикрыл глаза. Воздух за его спиной начал сгущаться, собираясь в одно облако, из которого снова родилась еще не украшенная цветами девушка. На ее животе еще не было шрама. Уилл почувствал чужие, холодные босые ноги у своего лица. Уилл чувствовал умиротворение. Он подался немного в сторону и прикоснулся ко льду чужих ног. Хотел мурчать, как кот. «Ты увидишь меня. Заметишь меня. Ты поймешь, как серьезны мои чувства к тебе. Со мной тебе будет легко и спокойно», — пронеслось в его голове, — «я смогу тебя защитить, в моих руках ты расцветешь». На теле мертвой девушки стали расцветать цветы. Уилл прижался к ее холодным ногам сильнее, на его лице появилась слабая улыбка. «Мы тоже могли бы быть семьей. Мы можем быть семьей.» Умиротворение стало перерождаться в злость и обиду. Плечи Уилла напряглись. Он вскочил на ноги и встал напротив девушки — ему пришлось задрать голову, чтобы увидеть ее лицо. Пустое. Безжизненное. Уилл начал нервно водить руками по ее телу руками, задевая цветы. Его ладонь замерла на ее животе. Пока что пустом, не наполненном. «Я смогу это исправить. Еще не поздно. Слышишь, не поздно! Твой живот будет идеален для нашего общего ребенка, а сейчас он только портит тебя.» Уилл достал из кармана нож и вспорол ножом живот. Он начал затлкивать туда камни, пакеты, старые тряпки — он все это взял с собой заранее. Это мусор. «Ты наполнен мусором, но мы это исправим. Я тебе обещаю.» Трясущимися руками он зашил живот. Его лихорадило от возбуждения и превкушения того, что то, чего он так страстно желает, так близко. Он обязательно добьется внимания, он исправит эту ужасную ошибку. Он будет лучше. — Уилл? Уилл резко обернулся и увидел Ганнибала. Тот обеспокоенно смотрел на него. Уилл повернулся к столбу — он был пуст. Видение исчезло. Чужие эмоции, чужая лихорадка оставила его в покое. Спроыгнув с бетонного блока, Уилл подошел ближе к Ганнибалу и обнял его. — Нам стоит быть осторожнее, — прошептал он, — кто-то считает, что ты испортил меня тем, что заделал мне ребенка и теперь меня нужно очистить от мусора. Неудовольствие Ганнибала чувствовалось в воздухе. Он был напряжен и насторожен. — Ты можешь предположить, кто это? — Пока нет. — Расскажешь обо всем Джеку? — Нет. Я ему скажу то, что ему стоит знать. Если я скажу, что этот персонаж остался для меня закрытым, то от этого дела меня отстранят. И тогда будет сложнее добраться до истины. Ганнибал кивнул. — Едем бюро? — Да, пожалуй. Я по пути обдумаю, что Джеку стоит знать, а что нет. К счастью, Джек еще был на своем рабочем месте. — Уилл! Есть какие-то новости? — спросил он, приподнимаясь со своего стула. — Да, — Уилл внимательно посмотрел на Джека, потом на Ганнибала. Знаком показал Ганнибалу, что тому лучше подождать где-то в коридое. Не то, чтобы у Уилла были какие-то тайны. Скорее ему хотелось в очередной раз напомнить, что он все еще самостоятельная единица, а не недостающая деталька от Ганнибала Лектера. Когда Уилл и Джек остались одни, Уилл наконец заговорил: -Теперь не только у Сорокопута есть подражатель, — произнес Уилл достаточно спокойно. — И кому подражают в этот раз? — Потрошителю. Впрочем, очень неумело. Этот маньяк восхищается тем, что делает Потрошитель, и он хочет быть таким же. Я думаю, что теперь он будет ждать обратной связи от своего кумира. — В животе девушки мы нашли старые пакеты, какие-то тряпки и мусор, — заметил Джек, — что это могло значить, — Просто то, что было под рукой. Он хочет создать что-то столь же красивое, что и Потрошитель. На его взгляд, конечно. Я вспомнил про картину «Рождение Венеры». Он точно вдохновлялся ею. — Рождение нового Потрошителя? — Да, вроде того. Так что, я убежден, ответ Потрошителя не заставит себя ждать. Фредди уже написала об этом убийстве статью? — Еще нет. Думаешь, если она промолчит, это спасет жизни? Уилл замер. Нет, не спасет. Потрошитель уже знает, и Уилл более, чем уверен, что Ганнибал уже знает, как припугнуть незадачливого ухажера. Как указать ему на его место. Но что сейчас ответить Джеку? — Она не промолчит, — покачал головой Уилл, — ты помнишь? У нее чуйка на все самое мерзкое, я уверен, уже завтра она напишет об этом в своей колонке. Чуть помолчав, Уилл добавил: — И я полагаю, что если она не напишет — психопат сам даст ей об этом знать. Ей или кому-то еще. Ему важно, чтобы Потрошитель о нем узнал. Джек кивнул. Уилл, наконец, расслабился. Что ж, теперь у Ганнибала развязаны руки. И Уилл бы соврал, если бы сказал, что ему не интересно, как ответит Ганнибал. И Уилл сам анонимно отправит Фредди кадры. Чтобы ни у кого не возникало вопросов, как Потрошитель узнал об этом преступлении.