The Weirwood Queen | Чардревная Королева

      

Начало августа, 299 год З.Э.

— Он сбежал? — Голос Кейтилин предательски дрогнул. — Как?              — Ложные посланники, — мрачно сказал Эдмар, не сводя глаз с распухших тел, которые свисали со стен Риверрана. Их плащи промокли от утреннего дождя, алый цвет стал кроваво-багряным. — Сир Клеос прибыл несколько дней назад с сотней красных плащей для его охраны. Клеос сказал, что Бес настаивал, утверждая, что его беспокоит весь беспорядок в речных землях. — Эдмар фыркнул. Как это похоже на Беса — заявлять о страхе перед хаосом, посеянным людьми его отца.              — Они пообещали мне мир и сложили оружие, поэтому я позволил им свободно передвигаться по замку. Затем, когда луна ушла… — Эдмар сжал руку в кулак, ярость клокотала под его бородой. — Этот тощий, — Эдмар указал пальцем, — открыл камеру Джейме куском проволоки. Здоровяк уже убил охранников. Тот, кто в середине, был каким-то проклятым бормотуном, использовал мой собственный голос, чтобы приказать поднять опускную решётку на Речных воротах.              — Где ты был? — спросила Кейтилин, голос звенел валирийской сталью. Эдмар сверкнул глазами:              — В постели. Ряженый сказал охранникам, что я… э-э… — Кейтилин подавила желание закатить глаза.              — Что ты оставишь замок ради девки? — Эдмар густо покраснел.              — Так получилось, что той ночью я собирался покинуть замок. Я услышал, как кто-то выкрикивал приказы моим собственным голосом, и когда Длинный Лью увидел меня, он понял, что что-то не так. Он поднял крик, и мы поймали их всех…              — Кроме единственного, кто имел значение. — Голос Кейтилин странно звучал в её ушах, холодный и плоский, как камень.              — Цареубийца завладел мечом. Он убил шестерых моих людей и проскользнул под решёткой, когда её опускали. Я сам сражался с ним, Кэт, пока один из красных плащей не схватил меня сзади. Я поранил его руку с мечом…              Ветер ревел в ушах Кейтилин. Они убьют Сансу. Серсея Ланнистер не была разумной женщиной, которая подчинялась бы законам войны. Если Санса попадёт в её лапы после того, как Джейме будет возвращён ей…              — Сколько человек ищут Цареубийцу? — тихо уточнила Бриенна. Эдмар бросил на девушку любопытный взгляд.              — Это Бриенна из Тарта, дочь лорда Селвина Вечерней Звезды, которая служила в Радужной гвардии Ренли, — сказала им Кейтилин. Эдмар и его люди вежливо поприветствовали её, Бриенна покраснела от смущения.              — Сколько человек? — повторила Кейтилин. Эдмар вздохнул:              — Столько, сколько могу выделить. Они прочёсывают реку и все направления, в которых он мог уйти. Но Тайвин в походе, и мне скоро нужно будет отозвать большинство из них.              — Джейме отправится прямиком в войско своего отца, — заметила Кейтилин, сердцебиение отдавалось в ушах. Эдмар с несчастным видом пожал плечами:              — Возможно. Но поимка Цареубийцы не принесёт нам никакой пользы, если Тайвин победит нас.              Победит тебя, с горечью подумала Кейтилин, проклиная гордыню брата, когда они трусили по подъёмному мосту в оживлённый верхний двор замка. Потеря Цареубийцы только укрепит решимость Эдмара проявить себя.              Хотя, по правде говоря, несправедливо обвинять Эдмара в побеге. Законы, регулирующие деятельность посланников, были древними и священными. К посланникам нужно относиться с уважением, предоставлять им жильё и кормить в соответствии с их статусом. Ни один посланник не мог быть убит или подвергнут пыткам. Посланники поклялись мирно выполнить условия своего повелителя, их клятва связана Старыми богами и новыми. Кейтилин не могла вспомнить ни одного примера, когда посланники предавали это доверие, даже во время завоевания Дорна…              Ребёнок появился из ниоткуда, босоногий мальчишка в серой тунике. Сердце Кейтилин подскочило к горлу, когда она дёрнула поводья лошади. Кобыла удивлённо и встревоженно заржала, копыта взбили грязь, когда она остановилась.              — Пейт! — Женщина закричала, выбегая из толпы простолюдинов, заполонивших верхний двор замка. Она схватила малыша за руку, её глаза испуганно блестели на осунувшемся лице. — М’леди, мне так жаль…              Кейтилин вздохнула, и женщина замолчала. Её широко раскрытые глаза изучали Кейтилин, в них мелькнуло узнавание.              — М’леди Старк. — Мать сделала глубокий реверанс, одной рукой всё ещё крепко держа ребёнка. Ребёнок уставился на Кейтилин, открыв рот. На подоле его туники было маленькое красное пятно.              — Что это? — спросил Эдмар, останавливаясь рядом с Кейтилин.              — Леди-волчица, — пробормотал ребёнок, указывая на неё. Его мать шикнула на него, когда Эдмар рассмеялся.              Он, должно быть, увидел знамя Старков. Кейтилин огляделась. Халл Моллен только сейчас подъехал. Знамя, которое он нёс, развевалось на ветру, серый лютоволк мчался по заснеженному полю. Когда Кейтилин оглянулась в поисках матери и ребёнка, их уже не было.              — Есть ли какие-нибудь свежие новости от Робба? — спросила Кейтилин, мягко переводя кобылу в рысь.              — Неделю назад был ворон. Большой Джон захватил золотые рудники в Кастамере, Впадину Нанн и Холмы Пендрика, а леди Мормонт перегоняет к нам тысячи голов скота. — Эдмар нахмурился, его лицо было озабоченным. — Робб приказал сделать всё возможное для суровой зимы и приказал мейстеру Виману разослать воронов по Речным землям и Северу.              — Разумная мера, — согласился сир Первин. — У нас в Близнецах их так много, что у моего лорда-отца всегда полные кладовые.              Она едва слышала его из-за какофонии верхнего двора. Там были сотни простых людей, женщин, детей и стариков в лохмотьях. От стен эхом отдавались мычания коров, блеяния овец и кудахтанья цыплят.              — Эдмар, почему все эти люди здесь? — Эдмар озадаченно наклонил голову.              — Это мои люди, — сказал её брат. — Они боятся и ищут защиты.              Как и я, но эти стены — не спасение. Риверран скоро может оказаться в осаде, и с таким количеством ртов голод настанет ещё быстрее.              При мысли о еде у Кейтилин заурчало в животе. Она ничего не ела с тех пор, как этим утром позавтракала с Мартином Риверсом и его разведчиками. Бастард-Фрей потчевал своих людей рассказами о победе Робба при Окскроссе, в то время как Кейтилин и её новый поклявшийся щит ели в тишине. Девушка была такой же серьёзной, как Нед, и такой же благородной.              — Бриенна, — сказала Кейтилин, передавая поводья мальчику-конюху. — Я должна увидеть отца. Потратьте столько времени, сколько вам нужно, чтобы освежиться, а затем подождите меня в моём солярии. — Бриенна кивнула, нахмурившись.              Прошло несколько часов, прежде чем Кейтилин покинула отца, твёрдые ноги и прямая спина скрывали печаль, которая давила на неё. Хостер Талли был такой же измождённым, каким она оставила его, липким и бредящим. Он принял её за Лизу… Я должна послать ей ворона, думала Кэт, поднимаясь по ступенькам. Кто-то должен сказать ей, что Петир мёртв. Пуховая перина и тёплый очаг могли бы успокоить уставшее тело, но бессильны перед измученной душой.              Казалось странным, что многие, кого она знала, умерли за такое короткое время. Прошло всего восемнадцать месяцев с тех пор, как Джона Аррена положили в холодную землю? Старик бы заплакал, увидев, как мальчики, которых он любил, так скоро последовали за ним в могилу. Смерть нашла Роберта Баратеона менее десяти месяцев спустя, и Неда, дорогого, милого Неда… луна обновилась ещё только дважды, прежде чем они убили его, и её свет казался тусклым отблеском серых глаз Неда.              Затем настала очередь Петира. Пусть он горит в седьмом пекле. Сводный брат — и такое предательство… Нед доверял ему только из-за её слов. Какая же она, оказывается, дура. Могла ли она заметить истинное лицо Мизинца раньше, будучи девочкой? Она хотела бы спросить отца, но Хостер Талли сам наполовину в могиле. Боги проявили бы милосердие, наконец освободив его душу.              После того, как Кейтилин поговорит с Бриенной, она отправится в Септу. Помолиться Небесному Отцу, чтобы Он уберёг Робба в его битвах, и умоляла нежную Матерь отвести Сансу и Арью в безопасное место. Я всегда знала, что похороню отца, но не детей, пожалуйста, только не моих детей.              Она не могла избавиться от мысли, что её девочки рядом, как бы глупо это ни было. Будь Арья рядом, она пришла бы с Нимерией. А что касается рыжего волка… нет. Я действительно в отчаянии, раз думаю о колдовстве. Это был всего лишь волк, волчица, у которой случайно оказался взгляд Сансы. И всё же то, как волк смотрел на неё…              Приближаясь к покоям, которые она когда-то делила с Лизой, Кейтилин остановилась. Бриенна стояла у двери комнаты, возвышаясь в своих разномастных доспехах над престарелым стюардом Риверрана Утерайдерсом Уэйном. Рядом с ними ждали две женщины, одетые в серое, лица скрыты капюшонами, за исключением глаз.              — Нед? — тихо спросила Кейтилин. Молчаливые сёстры опустили глаза.              — Сир Клеос привёз его из Королевской Гавани, моя леди, — сказал Утерайдерс.              Кэт колебалась. Часть её хотела побежать к Неду, увидеть мужчину, которого она так сильно любила. Где-то в этом замке лежат руки, которые гладили её по волосам, руки, которые прижимали её к себе, глаза, в которых плясали весёлые искорки, когда он смотрел на их детей. Но её долг перед живыми должен быть превыше долга перед мёртвыми.              — Я скоро подойду, — сказала Кейтилин, безжалостно откладывая своё горе в сторону. — Пожалуйста, ждите меня в Септе. — Молчаливые сёстры склонили головы и последовали за Утерайдерсом по коридору.              — Моя леди, я могу подождать… — Бриенна резко осеклась, когда Кейтилин пронеслась мимо неё в солярий. Она всего лишь одна, и при всей её силе и доблести — девица. Это задание больше похоже на то, чтобы привести её к смерти, чем к славе. Но какой ещё выбор у Кейтилин?              

***

— Мне послать за чем-нибудь горячим? Может, глинтвейна? — спросил сир Первин Фрей.              Кейтилин покачала головой, взгляд прикован к сражению внизу. Была середина ночи. Почти вся крепость спала. Но Кейтилин не могла уснуть во время битвы. Со сторожевой башни видно на многие мили, даже в тусклом свете луны. Ланнистеры снова пытались перейти брод, и снова сир Джейсон Маллистер отражал их атаку.              Многое произошло за те месяцы, что она была в пути. Речные лорды очистили западные земли к северу от Красного Зубца, и более половины рекрутов распущено для засева полей до наступления зимы. Остальные были уже здесь, пополняя войско Эдмура.              Робетт Гловер захватил Рубиновый Брод и Перекрёсток, но не сидел сложа руки, когда это было сделано. Он повел войско на восток, к Девичьему Пруду, а затем на юг, преследуя львов в направлении Харренхолла. Войско Гловера теперь стало меньше, и люди остались, чтобы помочь подготовиться к зиме. Почему же Робб так уверен, что зима будет ужасной?              Как только лорд Тайвин покинул Харренхолл, Гловер поручил Русе Болтону обеспечить его безопасность. Зелёный Зубец обернулся плохо для Болтона, оставив его всего с пятьюстами лошадьми и полутора тысячами пехотинцами, когда Ланнистеры вернули его и других пленников. Тем не менее людей достаточно, чтобы удержать проклятое место. Но будь их чуть больше, то они рисковали столкнуться со смертельным голодом. Люди Ланнистеров опустошили земли вокруг Харренхолла, хотя местные жители утверждали, что Берик Дондаррион совершал регулярные набеги на мародёров.              Гловер преследовал Тайвина, загнав его к войску Эдмара близ Риверрана. Эдмар надеялся поймать Тайвина между двумя войсками, лишив возможности переправляться и полностью уничтожив его мощь. Это разумный план, настолько разумный, что Блэквуды и Бракены согласились на него. И всё же…              — Есть ли какие-нибудь новости о леди Бриенне? — нерешительно спросил сир Первин, прерывая мысли Кейтилин.              — Нет.              По правде говоря, она не ожидала никаких известий. Прошло две недели с тех пор, как она отправила Бриенну на поиски, и подчеркнула, что её не должны видеть. Воин, проводи её в путешествии, а Дева, оберегай её. Какой бы неловкой ни была девушка, Кейтилин скучала по её обществу.              Когда Бриенна ушла, почти все мужчины сражались рядом с Эдмаром, Кэт попросила Первина остаться в качестве охраны. Первин знал, что ему нужно быть на поле боя, но если и задавался вопросом, зачем она позвала его, то был слишком вежлив, чтобы спрашивать.              — Очень мило с твоей стороны справляться о ней, — ответила Кейтилин. — Я не могу представить, что жду новостей о стольких братьях на поле боя. — Её беспокойство за брата и сына было невероятно тягостным, но она даже не представляла, какого сейчас лорду Фрею, у которого практически все двадцать сыновей сражались за Робба.              — Больше всего я боюсь за Оливара, — тихо признался Первин. — Он молод и любит короля. Он без колебаний подвергнет себя опасности, чтобы защитить короля Робба.              — Он делает честь своему дому, как и ты, сир.              — Он напоминает мне нашу мать, — сказал Первин так тихо, что она едва расслышала.              — Какой она была? — Бетани Росби была шестой женой лорда Уолдера, но Кейтилин мало что знала об этой леди.              — Храброй, — сказал Первин. — Она дала моему отцу столько же добра, сколько он дал ей, и не переняла наглости от моих сводных братьев. Оливар умеет шутить.              Вероятно, у бедной женщины не было выбора в браке с лордом Уолдером; она проявила мужество, оказав сопротивление старому стервятнику и его выводку.              — Сколько тебе было лет, когда она умерла?              — Девять. — Первин уставился за реку, ничего не видя. — Она дарила моему отцу ребёнка каждый год. Не важно, что у него уже имелась дюжина сыновей, когда они поженились. Восемь раз её доводили до родов, и я старший из пяти оставшихся в живых. Бенфри и Рослин с отцом в Близнецах. Уилламен выковал цепь мейстера; он служит Дому Хантер в Долине.              — Восемь младенцев за восемь лет?              Кейтилин не могла скрыть ужаса. Даже самый недалёкий мейстер понимал, что такое количество родов так близко друг к другу в лучшем случае сопряжено с риском, а в худшем — со смертным приговором. Ни один любящий муж не подверг бы свою жену такому. У неё скрутило живот при мысли, что Бетани Росби не имела права голоса в этом вопросе.              — Да. — Челюсть Первина плотно сжалась. — Она была бы примерно вашего возраста, моя леди, если б выжила. Но шестой и седьмой родились мёртвыми, а восьмой появился слишком рано. Она потеряла ребёнка вместе с остатками крови.              Долгое время не было слышно ни звука, кроме плеска лошадей в реке и свиста стрел.              — Полагаю, ты задавался вопросом, почему я попросила тебя служить моей охраной. — Лязг стали отдавался приглушённым эхом, крики людей и лошадей были слабыми, как крики призраков в ночи.              — Я рад служить тебе, моя леди. Это мой долг.              — Долг. — Кейтилин смотрела на людей, умирающих за своих лордов внизу, так далеко от очага и дома. — У меня есть долг перед моими детьми. Но как я могу защитить их всех? Мой сын — король, и поэтому я служу ему, но что с моими пропавшими дочерьми? Что с моими мальчиками, которые остались совсем одни?              — Я уверен, они понимают, — дипломатично отметил Первин. Кейтилин рассмеялась, потому что оставалось либо это, либо рыдание.              — А ты много понимал, когда потерял мать? Брану всего восемь, Рикону четыре. Они не могут понять. Я нужна им, и не могу не чувствовать, что бросила их. Вот почему не могу смириться с тем, что северянин будет моим охранником. Они слишком сильно напоминают мне о тех, кого я оставила позади.              Первин колебался.              — Моя леди, могу я… — Первин отступил назад. Кейтилин уставилась на него, сбитая с толку. — Я… будь моя мать на твоём месте, моя леди, я бы хотел, чтобы кто-нибудь предложил ей утешение, — неловко сказал он, разглядывая мыски ботинок.              — Твоя мать гордилась бы тобой.              Первин поднял взгляд, и она увидела, что в его глазах блестят непролитые слезы. Кейтилин не могла ни обнять своих детей, ни заменить Первину мать, но могла принять эту маленькую доброту. Она шагнула в тепло его распростёртых объятий, шум битвы затих.              — Винтерфелл — самое безопасное место для них, моя леди, — мягко сказал Первин. — Вы все скоро вернётесь домой, вот увидите.