Живое оружие

      🩸

      Чимин лежит на спине, укутавшись в пушистое одеялом по самую шею. Взгляд устремлён вверх, на безупречно белоснежный потолок, где не отражается ничего, кроме холодной пустоты. Его зрачки неподвижны, они будто застыли в этом моменте. Грудь поднимается и опускается в ровном, почти механическом ритме, напоминая, что внутри него ещё теплится жизнь. Светлые волосы беспорядочно раскиданы по подушке, некоторые пряди чуть приподнимаются при каждом новом выдохе. Слабый свет из окна пробивается через шторы, оставляя еле заметный отблеск на его лице. Внешне он сохраняет почти мёртвое спокойствие, но вот внутри творится полный хаос. Чимин ведёт внутренний монолог, стараясь подавить шквал эмоций, стремящихся вырваться наружу.       Вчера всё закончилось минетом — Чонгук был слишком слаб.       Пак медленно поворачивает голову, чтобы взглянуть на спящего рядом с ним парня. Лицо напротив кажется таким уязвимым в этот момент. Длинные ресницы чуть подрагивают, словно Чонгук видит что-то тревожное во сне. Иногда его брови сдвигаются к переносице, а с губ слетают тихие, неразборчивые стоны.       Чимин внимательно изучает каждую черту. Острую линию скул, мягкий изгиб слегка приоткрытых губ, большой нос и многочисленные шрамы. Его одолевают тревога. Хочется коснуться, успокоить, прижать к себе, но он не решается. Да и не имеет на это права. Пак на грани, его разрывает на части. Если он расскажет о планах Хвана Чонгуку, они оба погибнут. Есть ли у него хоть единый шанс спасти того, кто стал для него чем-то важным? Непроизвольная слеза, скопившаяся в краешке глаза, скатывается по его щеке.       Осторожно откинув одеяло в сторону, Чимин встаёт с кровати и идёт на кухню. Он открывает выдвижной ящик, находит в нем маленькую коробочку с надписью Алпразолам и извлекает из блистера одну таблетку. Наполнив стакан водой, Пак проглатывает её, запивая и прикрывая веки.       Вернувшись комнату, Чимин обнаруживает Чонгука сидящим в постели — он уже проснулся и смотрит на него, мило улыбаясь.       — Как ты? — спрашивает Пак, подходя ближе. Он улыбается в ответ, стараясь выглядеть непринужденно, несмотря на беспокойство, что до сих пор не отпускает.       — Уже гораздо лучше. Благодаря тебе, — слегка хриплым сонным голосом отвечает Чонгук. — Иди ко мне, — он протягивает руки вперёд, приглашая подойти ближе.       Чимин забирается на кровать и позволяет парню обнять себя. Он кладёт голову на его плечо, утыкаясь носом в горячую шею. Тёплые руки успокаивают, и Пак, не в силах скрыть свою растерянность, обнимает в ответ.       — Ты всё ещё переживаешь, да? Всё будет хорошо, — ласково задаёт вопрос Чон.       Чимин с силой зажмуривает глаза, стараясь унять свои чувства, прижимаясь сильнее.       — Эй, ты дрожишь, — беспокоится Чонгук.       — Всё нормально. Сейчас пройдёт, — шмыгая, отвечает Пак.       Чонгук поглаживает его, нежно проводя ладонью по волосам, спускаясь по спине. Он повторяет движения до тех пор, пока не чувствует, как Чимин постепенно расслабляется.       — Мне нужно идти, — еле уловимо шепчет Чон.       — Я знаю, — также шепотом отвечает Пак. — Но, — он замолкает на секунду. — Может останешься ещё ненадолго?       Чонгук трепетно целует его в висок.       — Ты лучшее, что со мной случалось, — Чон осторожно убирает волосы с глаз парня, заправляя пряди за ухо. — Но ты же знаешь, что я не могу остаться.       — Будь осторожен, — говорит Чимин, не смотря в глаза напротив.       Чонгук мягко обхватывает его лицо ладонями, прикосновения настолько нежные, что Чимин прикрыв глаза, улетает от наслаждения. Чон наклоняется и целует, осторожно касаясь пухлых губ, поочередно сминая, смакуя каждое движение. Плавно скользит языком в приоткрытый рот, выбивая из Пака сладкий вздох. А когда отстраняется, то между ними тянется едва заметная, тоненькая ниточка слюны.       Чимин медленно открывает глаза. Чонгук улыбается, а его взгляд излучает тепло и заботу. В этом взгляде Чимин видит всё то, чего ему так не хватало все эти годы, всё то, о чём он уже почти перестал мечтать.       — Я приготовил тебе кое-какую одежду, потому что твоя непригодна, — произносит Чимин.       — Спасибо, — улыбка Чонгука становится ещё шире. Она такая яркая и заразительная, что Пак в силах сдержать ответную.

***

      Чонгук сидит на корточках в коридоре лицом к входной двери. Он сосредоточенно завязывает шнурки на кроссовках. Они прилично жмут, ведь это обувь Чимина, поэтому она на пару размеров меньше. Чонгук фыркает, но продолжает, не обращая внимания на дискомфорт.       — Как ты думаешь, что будет с нами через десять лет? — между делом спрашивает он.       Но вместо ответа слышит позади себя раздавшийся щелчок затвора. Чонгуку медленно поднимается, выпрямляясь в полный рост, и разворачивается.       Чимин смотрит на него холодным взглядом, но в глубине глаз плещется боль. Он слегка наклоняет голову, держа оружие наготове.       — Десять лет. Пять лет. Мы можем не дожить даже до завтра, — произносит он тихо. — Выживешь ли ты? Поешь ли завтра? Ничего не известно наверняка.       — Хван приказал тебе? — пристально смотря, спрашивает Чонгук. Его голос напряжён, но сдержан, так как будто он уже знает ответ.       — Да, — коротко, почти шепотом.       — Зачем же тогда…— начинает Чон, но не договаривает.       — Ты же знал об этом, — выпаливает Чимин с горечью, глядя в глаза напротив. — И всё равно пришёл вчера ко мне.       — Твоих родителей убили Хван и Ги-ён, как и моих, — произносит Чонгук с глухой яростью, подходя к Чимину так близко, пока дуло не касается его лба.       — Я знаю. Уже давно знаю, — отвечает Чимин нажимая на спусковой курок. Однако вместо оглушительного выстрела слышится лишь сухой металлический щелчок. Оружие разряжено. — Просто пообещай мне, — Чимин опускает пистолет, не отводя взгляда. — Что во что бы то ни стало вернёшься сюда.       Чонгук молчит. На его лице на миг появляется кривая довольная ухмылка. Он стоит так ещё мгновение, словно взвешивая что-то важное, но не говорит ни слова. Вместо этого он просто разворачивается и уходит.

🩸

      Подземное метро ведёт свою собственную жизнь. Гладкие стены из белоснежного кафеля отражают свет холодных ламп, закрепленных ровной линией на потолке, создавая контраст с тёмно-серой матовой плиткой на полу. У края платформы, выкрашенного в жёлтый, то и дело мелькают силуэты вечно спешащих пассажиров.       Воздух густой, с привкусом металла и лёгкой пылью. Со всех сторон доносятся звуки шагов, приглушённые разговоры и шорох одежды, перекрываемые гулом приближающегося поезда. Люди с телефонами в руках сосредоточенно пробираются к платформам, каждый в своём ритме. Их взгляды прикованы к экранам.       Вдоль стены, напротив рельсов, стоят деревянные скамейки из светлого дерева. Рядом с каждой урны из матовой стали, доверху наполненные пустыми стаканчиками из-под кофе и обертками от снэков.       Ги-ён и Чонгук сидят на одной из скамеек, утопая в общем ритме, но совершенно отделённые от него. Мужчина выглядит весьма расслабленным, облокотившись на спинку и непринужденно закинув ногу на ногу.       — Всего одна мишень, для тебя это сущий пустяк, Чонгук, — говорит Ги-ён низким голосом, оглядывая парня. — Ты достаточно быстро восстанавливаешься, — ухмыляется мужчина.       — Ближе к делу, — отрезает Чон, чувствуя очередной подвох.       Выражение лица Ги-ёна сменяется на серьёзное. Он достаёт из внутреннего кармана спортивной куртки полароидный снимок и протягивает его Чонгуку, который тот тут же перехватывает, зажимая между указательным и средним пальцами, неторопливо рассматривая.       — Этот тип работает в прокуратуре, — мужчина ровным тоном рассказывает парню о предстоящем задании. — Он закрывает глаза на незаконные взятки крупной корпорации. Через три минуты он будет здесь, в последнем вагоне. Там его и убери.       — Что-то он совсем не похож на чиновника, — внимательно сканируя лицо мужчины, изображённое на фотографии, хмыкает Чонгук. Уголок его губ едва заметно поднимается в лёгкой насмешке.       — Это неважно. Просто будь осторожен, — Ги-ён кидает на него спокойный взгляд. — Твои раны ещё не до конца зажили.       Раздаётся гул приближающегося поезда — сперва низкий и протяжный, постепенно перерастающий в рёв, что наполняет собой пространство вокруг. Поток воздуха становится ощутимее, мягкий сквозняк быстро превращается в порывистый ветер. Запах пыли и металла наполняет ноздри, смешиваясь с влажным холодком подземки. Тёмный тоннель освещается ярким светом фар, сигнилизируя о приближающемся составе.       — Я пока не хочу, чтобы Хван избавлялся от меня, — поворачивая голову к Ги-ёну, произносит Чонгук.       Мужчина ничего не отвечает. Его взгляд задерживается на парне лишь на мгновение, прежде чем он встаёт и растворяется в толпе, оставив того одного.

🩸

      Чонгук заходит в вагон, скользя взглядом по почти пустому пространству, изучая обстановку. На одной из кожаных сидений, в самом центре, сидит мужчина. Его длинный бежевый плащ немного смят, а край разреза открывает обзор на строгий классический костюм. Он сосредоточенно читает газету, крепко сжимая её края. Пальцы чуть подрагивают в такт движениям поезда, а лицо наполовину скрыто за печатным изданием.        Чонгук бесшумно садится на сиденье рядом, его взгляд улавливает каждую деталь: блеск начищенных лакированных туфель мужчины, которые мерцают в свете ламп, механическое перелистывание страниц и едва заметный аромат дорогого парфюма. Дыхание ровное, поведение спокойное, как у обычного пассажира, но что-то в этой ситуации не даёт Чонгуку покоя.       Поезд тормозит на следующей станции с отчетливым скрипом рельсов. Несколько пассажиров, молча поднявшись, выходят на платформу. Чон внимательно осматривает вагон, убеждаясь, что остался наедине со своим «заказом». Двери с шипением закрываются, и состав метро снова трогается с места, набирая скорость.        Внутри парня всё напряжённо до предела, хотя внешне его спокойствию можно позавидовать. Он убирает руку в карман куртки, нащупывая холодный металл пистолета, бросая быстрый взгляд на мужчину, что всё с тем же каменным выражением лица сидит, уставившись в газетные статьи.       Медленно встав со своего места, Чонгук в несколько шагов преодолевает расстояние до цели. Он останавливается прямо перед мужчиной, нацеливая дуло пистолета в голову, готовый нажать на курок. Но тот резко бросает газету прямо в ему лицо. Раздается звук выстрела. Яркая вспышка освещает пространство. Чон едва успевает уклониться. Пуля проносится совсем близко, проскальзывая по щеке, оставляя горячую, жгучую боль.       Оказывается, всё это время незнакомец скрывал оружие за широкими листами газеты, держа его на коленях, оставаясь начеку.       Не раздумывая, Чонгук открывает ответный огонь, пытаясь укрыться за ближайшим поручнем. Эхо выстрелов гремит в пустом вагоне, а искры от рикошетов сыплются на пол. Мужчина мгновенно меняет позицию, передвигаясь с поразительной ловкостью. Каждый его шаг и выстрел выверены, как у опытного профессионала.       Быстро оценив ситуацию, Чонгук понимает, что в замкнутом пространстве у него нет преимущества. Отстреливаясь, он устремляется к двери с переходным окном, ведущей в соседний вагон. Разбежавшись, Чон с силой ударяет локтем по стеклу. Оно с грохотом трескается, разлетаясь на мелкие осколки. Парень мгновенно ныряет в образовавшийся проём.       Позади уже слышны торопливые шаги — преследователь не отстаёт.       Чонгук ложится на пол, прижимаясь к двери. Дыхание сбито, грудь тяжело вздымается, но он старается собраться. Крепко сжимая пистолет, он нацеливает дуло вверх. Неприятная дрожь пробегает по всему телу — смесь напряжения, боли и осознания смертельной опасности.       В соседнем вагоне шаги внезапно затихают. Чонгук замирает, сосредотачиваясь и напрягая слух. Противник совсем рядом.       Из разбитого смотрового окна двери внезапно появляется рука с пистолетом, нацеленным прямо на него. Чон едва успевает откатиться в сторону, избегая пуль, что рикошетят о металлический пол, осыпая искрами, мгновенно насыщая воздух резким запахом пороха.       Парень, не теряя времени, открывает ответный огонь, но понимает, что его противник слишком искусен. Задание превращается в смертельный танец, где каждая секунда решает всё.       Внезапно наступает тишина, выстрелы затихают. Чонгук, затаив дыхание, прислушивается к звукам того, как мужчина сменяет магазин. Это шанс. Собрав остатки сил, он поднимается на ноги, решительно нацеливаясь на точный выстрел. Но враг оказывается быстрее. Едва Чон поднимает пистолет, обжигающая боль пронзает правое плечо, заставляя руку дрогнуть. Он падает на лопатки, ощущая, как кровь горячими струями растекается по коже. Пальцы едва не выпускают оружие, но Чонгук, стиснув зубы, изо всех сил пытается его удержать.       Мужчина спокойно входит в вагон, держа на вытянутой руке пистолет, направленный прямо на Чонгука.       — Кто ты такой, мать твою? — рычит Чонгук, его голос переполнен яростью и болью. Рука продолжает слабеть. Он загнан в угол. Кажется, что у него больше не осталось шанса на спасение.       Поезд плавно сбавляет ход, приближаясь к следующей станции.       — Я просто обычный гражданин, — усмехается мужчина, склонив голову, его тон пропитан презрением. Медленно, с явным удовольствием он наводит пистолет на Чонгука, уже готовясь закончить дело.       Как только вагон полностью останавливается, раздается выстрел со стороны платформы. Пуля пробивает стекло, рассыпая его в осколки, и с точностью попадает в пистолет мужчины, выбивая его из рук. Отшатываясь назад, он инстинктивно хватается за пустоту, где ещё мгновение назад сжимал своё оружие.       Чонгук прищуривается, взглянув на окно поезда. Дрожащий вдох приносит осознание: он всё ещё жив, хоть и на грани. Скрежеща зубами от боли, он сжимает пистолет в ослабевшей руке. Его сердце колотится, а тело словно действует на автомате. Собрав последние силы и поднявшись, Чонгук стреляет. Пуля попадает в бок. Мужчина пошатывается, хватаясь за рану, но в его взгляде всё ещё горит холодная решимость, дающая понять, что бой ещё далёк от завершения.       — Я разорву тебя на части, мелкий ублюдок! — с ненавистью выплевывает мужчина.       — На части разорвёт тебя, — с усмешкой произносит Чонгук, вытаскивает из кармана брюк три маленьких круглых взрывчатки. Металл их поверхности блестит в свете ламп вагона. Подбрасывая эти шары в воздух, он наводит пистолет и стреляет.       Пуля пронзает взрывчатки одна за другой. Яркая вспышка разрывает вагон изнутри, словно гигантский огнедышащий дракон, пылая ало-жёлтыми языками.       Крик мужчины смешивается с оглушительным грохотом взрыва. Пламя поглощает его, сжигая плащ и костюм, кожу, как бумагу. Стеклянные окна вагона лопаются, выбрасывая яркие клубы огня и осколки на платформу. Люди на станции в ужасе разбегаются в разные стороны, стараясь укрыться от бушующего пламени.       Чонгук в это время срывается с места и несётся в соседний вагон. В последний момент он успевает захлопнуть за собой дверь, но огненная волна сносит её.       

***

      Словно в замедленной съёмке облако огня расходится по вагонам поезда. Завораживающее зрелище. Осколки стекла разлетаются в разные стороны в хаотичном танце.       Взрыв обрушивается, как неукротимая волна, с нечеловеческой силой ударяя Чонгука в грудь. Его тело отбрасывает назад. Пламя отражается в расширенных зрачках, такое обжигающе-яркое, беспощадное. Грохот взрыва оглушает, и эта тишина заполняет собой разум, на доли секунд всё вокруг замирает.       Перед глазами возникает улыбка. Тёплая, милая, обворожительная — улыбка Чимина. Его образ оживает в пламени. Ради него Чон готов пройти через любые испытания, раз за разом сгорать во всех кругах ада, если потребуется.       Пуля, давшая возможность ему на выживание, принадлежала Чимину.       Он помнит первый раз, как увидел его. С оружием в руках Чимин выглядел как нечто несовместимое с этим жёстким миром.       Это было ошеломляюще. Чонгук вновь осознаёт, насколько этот человек удивителен. Ему ещё никогда не попадался никто, кто мог бы со стопроцентной точностью и лёгкостью поразить цель даже с небольших расстояний. Это точно был Чимин.       Постепенно образ расплывается, улыбка тает, словно сон, а перед глазами Чонгука всё меркнет. Пламя, грохот и боль исчезают, уступая место холодной, всепоглощающей темноте.