1988

14 октября Кухня наполнена глухим звоном сталкивающейся посуды. На столе стояла лохань, в которой Ники медленно намыливал тарелки. Его худые руки в пене машинально водили тряпкой, ведь мысли были далеко не здесь. Все тело еле заметно дрожало и покрывалось мурашками. Было непонятно это от холодной воды, которая успела остыть, пока он возился полчаса с одной тарелкой, уйдя глубоко в свои мысли, или же от того, что с каждым днем ему становилось хуже от нарастающей ломки. Организм требовал и Ники не мог этого отрицать, силы покидали его с каждой минутой, а состояние только ухудшалось. Нишимура терпел из-за госпожи Ро, которая после недолгих уговоров все же согласилась спрятать парня у себя. Про наркотики в этой истории, естественно, пришлось умолчать, а все остальное, что происходило на самом деле, было озвучено. Никто бы в здавом уме и твердой памяти не пустил бы к себе в дом незнакомого наркомана, нужно смотреть правде в глаза. И Ники был по-настоящему благодарен и женщине и парням, которые помогли. Но физические потребности брали верх. Госпоже Ро было жаль, что Ники попал в такую ситуацию и она, по натуре своей сердобольная, разрешила все таки остаться. Нишимура беспрекословно выполнял все просьбы и поручения, и это никак не утомляло его в первые дни. Но после он заметил, что ему стало тяжело выполнять элементарные задачи по дому. Он слабел, раздражался из-за этого и не мог ничего сделать, потому что конкретно подсел на ту дрянь и теперь, даже если головой понимая, что ему это не надо, хочет, чтобы утолить болезненные ощущения. Прошла всего неделя, как он прячется, а последствия принятия наркотических веществ он продолжает чувствовать во всю силу. И они усиливаются. Ники оперся о край стола руками от недостатка сил. Голова его низко опущена, шею окутывают ноющие боли, которые отражаются вниз по позвоночнику. В глазах переодически темнело и тело пробирало неконтролируемой дрожью. В соседней комнате слышится радио, передающее новости. Он устало поднимает голову к дверному проему и видит как перед ним стоит Хисын со своим звериным оскалом. От неожиданности и испуга Ники отскакивает от стола, роняя с него тарелку, которая вдребезги разбивается, разлетаясь по кухне небольшими осколками. Парень ударяется о шкаф, стоящий позади, что заставляет посуду внутри дребезжать. Это отвлекает парня, но когда взгляд снова резко, но с огромным страхом возвращается к двери, то никого там не находит. Галлюцинация. Подлая игра воображения под воздействием ломоты. Сука. Сердце вылетало из груди, всю грудную клетку сжимали боль и страх. Дыхание перехватывает. Из соседней комнаты доноситься обеспокоенный голос старушки, которая услышала шум на кухне: -Все хорошо, Ники? Что там разбилось? Парень все ещё пребывая в шоке, но быстро пытаясь прийти в себя после такого видения, опускается на колени и начинает собирать осколки. -Я нечаянно разбил тарелку, Госпожа, - закусывая губу, с чувством вины проговорил он. -А, к счастью, - Ники слышит, как женщина смеется. Ему бы очень хотелось верить в это, но все идет в противоположную счастью сторону. — В комнате Сонхуна и Чонвона было очень тепло от старого, но работающего электрического камина. Он немного жужжал, но Сонхун с Сону не обращали на это никакого внимания. Парни собрались, чтобы подготовить домашнее задание по философии вместе. Профессор задал самостоятельное изучение любой из философских школ, разрешив выполнять проект в небольших группах. Сонхун сразу предложил Чонвону взять к себе Кима и тот согласился, ибо дополнительная голова для домашнего задания всегда хорошо. Ну а пока Ян ещё находился в университете, Пак, времени не теряя, пригласил Сону в общежитие на чай. Он хотел показать то, как начал рисовать плакат, но больше просто провести время вместе с Сону. -Осторожно, чай - кипяток, - ставя перед Сону кружку, заботливым тоном предупреждает Сонхун. -Спасибо большое, - улыбается Сону, наблюдая, как Пак нарезает рулет, пододвигая его ближе, к нему. -Попробуй, он очень вкусный, - присаживаясь напротив, Сонхун помешивает сахар в своем стакане. -Будем обсуждать теорию Канта за рулетом? - засмеялся Сону. -Почему бы и нет, ведь главное не что обсуждать, а с кем, - от этих слов Сонхун и сам засмущался. -Ты всегда так гостеприимен или только, когда я прихожу? - Сону прищурился, пристально смотря на Пака. -Ну... Мне просто приятно, когда ты приходишь, поэтому я хочу, чтобы тебе было комфортно. -Мне комфортно, не беспокойся, - Сону откусил кусочек рулета, запивая чаем и морщась от его горячести. Сонхун просто любовался им, подмечая каждую мелочь, которую он выучил уже наизусть. Ему было интересно наблюдать за лёгкостью движений, за еле заметной улыбкой от того, что рулет понравился, за тем, как с каждым разом от горячего чая его щеки и губы розовели. Для Сонхуна это все было абсолютно очаровательным. Особенно красивыми он считал родинки Сону: одна на переносице, а другая на щеке. -Ты обещал показать плакат, - Ким прервал мысли Сонхуна. -Конечно, - вскакивая к шкафу, достает оттуда сверток бумаги. Он быстро разворачивает его, держа в раскрытых руках перед собой. На желтоватой бумаге наброски простым карандашом и начатые мазки гуашью в самом углу. -Креативно, - окидывая критическим взглядом и притворяясь начальником, выдал Сону. - Осталось раскрасить, там подправить и тут добавить, - в шутливо приказном тоне начал Ким, закидывая ногу на ногу. -Ооо, начинается, - жалобно проныл Сонхун, ставя плакат на кровать. -Лучше б взял и помог, командир. -Да, я такой, - с хитрой улыбкой, проговорил парень. - Давай краски, будем рисовать твоего Канта. -Он не мой, на секундочку, - поднимает брови Сонхун, удивляясь. -Ага, громче всех в аудитории кричал, что берешь его идеологию. -Она мне была близка, - спокойно сказал Хун, - до некоторых пор. Сону, не перебивая, продолжал внимательно слушать. -Помнишь категорический императив? - смотря прямо в глаза, спросил Пак. -Поступай так, чтобы твои действия могли стать законом для всех, - задумчиво произнес Ким. -Именно. То есть, если бы весь мир поступал, как я, то он стал бы в разы лучше. Но, что если у человека появляются моральные принципы, противоречащие общественным нормам? - задает вопрос Сонхун. Сону задумался ненадолго. Для него это просто вопрос для размышления, который пригодится на следующей паре по философии. Для Хуна же это вопрос, который не дает ему покоя с тех пор, как он увидел Сону. С тех пор, как появились эти чувства. -Может тогда стоит пересмотреть эти принципы? - поджимая губы. -Или бежать от общества. Одно из двух. -Пересмотреть, будто снять очки? - Сонхун хмурит брови. Это тяжёлая тема для размышления. Для него. -Ну да, - простой ответ. -Ну да, - повторяет на автомате парень. -Это я понимаю. Вот к примеру, эту комнату мы видим по-разному. Людей по-разному. Возможно и я тебя вижу по-другому. -У каждого свое видение вещей, - не понимая о чем говорит Сонхун, подытоживает Сону. -Но, а если этот моральный принцип, который не соответствует обществу - любовь? - вдруг спрашивает Сонхун. -Нужно тоже снимать очки или бежать? -Смотря, что для человека любовь, - Сону нравятся такие разговоры. Ему комфортно в такой обстановке. -Не знаю... Для меня любовь и есть высшая мораль, - он смотрит куда-то в окно. -Ты так красиво все говоришь. Ты точно не философ? - по комнате раздается легкий смех Сону. Он как летний ветерок, который окутывает Сонхуна, у которого от одной мысли о Киме цветы в душе расцветают и фейерверки взрываются самыми красивыми огнями. -Нет, Сону, я не философ, - в нежном тоне звучит ответ. “Я просто влюблен” остается неозвученным. Сону открывает маленькие баночки с краской и достает кисточку из стакана с водой. Его грациозное движение не уходит от взгляда Пака. Кисточка трогает холст, оставляя за собой чистый белый цвет. Сону внимательно рисует, приоткрыв губы. Он старается не выходить за контур и полностью сосредоточен на плакате, пока поверх его руки не ложится крепкая рука Сонхуна, который стоит сбоку как ни в чем не бывало. Они продолжают вести кисть вместе, но Пак ведет теплую нежную руку Сону. Осторожно, бережно и трепетно. -Твои руки… они теплые? - отрываясь от холста, проговорил удивленно Ким. Его большие лисьи глаза устремились прямо в глаза Сонхуна. Слишком маленькое расстояние между их лицами. Пак, смотря в эти завораживающие глаза, на автомате продолжил вести кисть, забыв о ней и совсем выходя за контур. Хотелось совершить самую большую глупость. Хотелось просто прижаться губами к губам Сону. Обнять его, сказать обо всем. Тоже выйти за контур. Но Пак боялся, что разрушит все этим и больше не увидит Сону даже как друга. Реакция была предсказуема, и это пугало, разочаровывало, разбивало сердце, которое разрывалось от любви и боли. Возможно в другой жизни они были бы счастливы, но в этой Сонхуна будто цепью связала советская идеология и безвыходность. -Когда я рядом с тобой, всё меняется, - с большим усилием отстраняется Пак. Он отвел глаза на плакат, заметив, что напортачил. - Я немного испортил рисунок. -Ничего страшного, - обратил внимание Сону, - перекроется красным. И снова лучезарная улыбка Сону, которая топит сердце, несмотря на боль. — -Здравствуйте, - махает Хисын Сону, стоя у ворот университета. Парень одет в совсем ему не свойственном стиле. Красно-оранжевая рубашка в клетку, заправленная в черные брюки. Волосы уложены, как у ботана, а в руках дипломат. В дополнении ко всему он надел очки. -Здравствуйте, - Сону подходит к Ли, протягивая руку для рукопожатия. -Это я Вам звонил, - пожимает руку в ответ. Сону отмечает, что рукопожатие со стороны Ли слишком крепкое. - Я видел, как Вы пели на концерте, - начинает Ли, - мне очень понравилось. -Спасибо, - Ким улыбнулся в своей обычной манере, когда смущался, - я передам группе. -Ой, а моя бабушка вообще была в восторге от Вас, - по-дурацки хихикает Хисын, пытаясь направить разговор в нужное русло. -Бабушка? - хмуря брови в непонимании, переспрашивает Ким. -Да, она была пару раз на Вашем концерте, - указывая рукой на Сону, в самой вежливой манере выдает Ли. -Ну это не только мой концерт. Мы выступаем группой, - поправляет его парень. -Её покорил Ваш вокал, - Хисын продолжал тянуть одеяло на себя, будто и не слыша, что говорит Ким про остальных парней. Он изображал восторг, размахивая руками, то и дело поправляя очки. -Спасибо, конечно, но чем могу быть полезен? Вы звали по делу, - прерывает его, понимая, что такие восторженные речи могут занять еще немалое время. -Скоро у моей бабушки день рождения, - складывая руки в замок, продолжает Ли. Он неотрывно и почти не моргая смотрит на Сону. - Юбилей, - уточняет, - и я хотел бы, чтобы Вы спели на данном торжестве что-то из своего репертуара. Ли говорил не своим голосом, а на пару тонов выше. У того, кто не знает его, могло сложиться впечатление, что он и вправду ботаник - неудачник. -Ну я даже не знаю, - Ким не ожидал такого предложения, поэтому задумался, опустив взгляд на землю. - Я еще не выступал сольно, тем более частно. -Соглашайтесь, прошу, бабушка будет рада, - умоляющим тоном, заговорил Хисын. - Мы хорошо заплатим. -Ну, в принципе, можно, - не совсем уверенно, выдал Ким. Он вспомнил свою бабушку, которая сейчас далеко-далеко и ему хотелось помочь устроить праздник. -Ох, спасибо, спасибо огромное, - беря руками руку Сону и начиная пожимать ее, радостно и громко начал благодарить того Ли. - Вот адрес и дата, - Хисын протянул парню кусочек бумажки. - Еще раз спасибо, - продолжая инсценировать безумную благодарность, продолжал Ли. -Я приду. До свидания, - разворачиваясь и уходя, сказал на прощание Сону. Проследив за Кимом, пока тот не скрылся из поля его зрения, Ли выдохнул и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, расправляя воротник. -Будешь моим, Ким Сону? Он расплылся в злом оскале, в удовлетворенной ухмылке. Снимая очки и пропуская волосы сквозь пальцы, приводя их в обычное состояние, он направился прочь. -Будешь…