1988

9 сентября, 1988 Чонвон подъехал к магазинчику, где они договорились встретиться с Йеджи после того, как она купит продукты. Он забрал посылку родителей для дня рождения Джи и ему не терпелось поскорее вручить ей подарок. Он еще пару минут постоял у магазина, и ему показалось странным то, что Йеджи до сих пор не вышла оттуда. А вдруг она уже ушла домой? Парень, зайдя в магазин, оглядел его и подошел к продавщице, чтобы спросить ее о Йеджи. Магазинчик был маленьким, поэтому ему удалось сразу понять, что сестры здесь нет, но он хотя бы попытается узнать, когда она ушла. - Добрый вечер, здесь была девушка, - Вон не знал, как начать свой вопрос, - недавно. - Ну, здесь много девушек заходило, - ответила женщина, засмеявшись. - Да, но она должна была купить много продуктов. Может помните? - Ян пытался дать ей хоть какие-то подсказки. - Ааа, да, была одна. Целый список закупила, но она уже ушла давно. - Давно? - с удивлением переспросил Ян. - Давно, - еще раз повторила продавщица, - а ты брать что-то будешь, а то я закрываюсь, - женщина сняла с себя рабочий фартук и потянулась за ключами. - Нет, спасибо, - растерянно ответил Ян. Парень быстро выбежал на улицу и сел на мотоцикл. Он завел его, думая, что Джи решила пойти пешком и сейчас находится где-то по дороге домой. Он ехал, вглядываясь в прохожих, чтобы подвезти сестру. “И почему нельзя было меня подождать?” - промелькнуло в голове Чонвона. Он прекрасно знал, что девушка всегда все делала по-своему, хотев показаться сильной и независимой, отвергая большую часть заботы как от брата, так и от родителей. Но, не смотря на это, она очень любила их. Можно было сказать, что она не умела принимать любовь, зато умела дарить ее от всего сердца. Доехав до дома, Чонвон сразу же взглянул на окна квартиры. Темно. Свет не горел. Неужели она уже дома и спит? Но еще слишком рано. Может она пошла к Госпоже Ро? Он решил сразу же пойти к женщине и спросить не приходила ли Йеджи. Холодный ветер щипал лицо, что заставляло парня жмуриться. К вечеру погода резко ухудшилась, небо затянулось тучами, став однотонным и тяжелым. Ветер буквально рвал листья с деревьев и ударялся гулом об здания. Ян сам не заметил, как поднялся на 3 этаж и нажал на звонок. Трель разнеслась по всей квартире, и он стал ждать, пока ему откроют. Через пару секунд замок щелкнул и дверь приоткрылась, все еще держась на цепочке. Из-за нее показалась седая голова старушки. - Здравствуйте, Госпожа Ро, - вежливо поздоровался Ян, заглядывая в небольшую щель между дверью и стеной. - А, это ты Чонвон-и, - старушка улыбнулась, поправляя свои очки, - я думала это Йеджи пришла. - А она разве еще не приходила к вам? - обеспокоенно спросил Вон. Йеджи иногда могла подолгу засиживаться у женщины на простые разговоры и чаепитие, поэтому парень подумал, что сегодня так и случилось, но слова Ро его запутали - Нет. Я вот жду ее, - женщина наивно улыбнулась. - Значит дома, - тихо произнес он, как бы озвучивая мысли самому себе. - Что-что? - спросила громко она, не расслышав слова парня. - Нет, ничего. Говорю, что скоро придет. До свидания, - он поспешно попрощавшись, начал спускаться вниз по ступенькам. Женщина, пожав плечами от недоумения визита Чонвона, закрыла дверь. Парень же в это время выйдя из чужого подъезда, направился в свой. Он снова быстро поднялся к квартире, открыв ее ключом. В доме царила полнейшая тишина. Не было ни намека на чье-то присутсвие. - Йеджи! - громко позвал Чонвон девушку, - Ты дома? - его вопрос остался без ответа, поэтому он, включая свет в каждой комнате, обошел весь дом, но сестры не было. Это было странно. Из магазина она ушла давно, но дома, у Госпожи Ро и по дороге Вон ее не встретил. Где она? Чонвон по-настоящему начал беспокоиться, ведь в такое время суток она не могла никуда пойти, кроме как домой. В этот момент он услышал звонок в дверь. Обрадовавшись, он побежал открывать, зная точно, что пришла именно Джи. - Йеджи, где ты так долго…- улыбка сразу же спала с его лица после того, как он увидел сестру. Ее волосы были в полном беспорядке: растрепанные и запутавшиеся. Некоторые пряди спадали по всему лицу, прикрывая сильно заметный синяк на щеке. Ее губа была разбита и из уголка рта стекала засохшая кровь. Заплаканные глаза были наполнены болью и страхом, бездумно смотря в никуда. На шее виднелось пятно от засоса, а на запястьях, которые держали запахнутой порванную блузку были красные следы, браслеты, которые оставили на ее нежных руках так жестоко. Девушка дрожала всем телом и была совершенно бледной. Она, медленно подняв взгляд на Чонвона, вдруг расплакалась, падая на колени и упираясь головой в пол. Она била и рвала руками пол, открывая рот в немом крике. Ян быстро опустился к ней, поднимая ее с пола и занося в квартиру на руках. Он положил ее на диван в зале и налил воды, поднося к ее рту и заставляя понемногу отпивать, чтобы успокоиться. - Йеджи, все хорошо, - Ян пытался не расспрашивать ее о случившемся, так как с первых секунд после того, как он увидел ее, он понял, что с ней произошло. У него образовался ком в горле и ему хотелось плакать, но позволить этого он себе не мог, так как должен был поддерживать сестру и быть сильным, а не расстраивать ее еще сильнее. Он гладил ее по плечу, пока она положила свою голову на его грудь и, поджав ноги под себя, рыдала, захлебываясь своими слезами. Чонвон корил себя за свою беспомощность и слабость. Он ненавидел себя за то, что не был рядом с Йеджи, что поехал на почту, оставив ее одну, что допустил случиться такому, и что она страдала и страдает сейчас. Он чувствовал себя виноватым перед ней, и это чувство скреблось внутри него. В квартире разносился уже тихий плач Йеджи, так как силы постепенно покидали ее. Она еле дошла домой, блуждая по городу, и пытаясь узнать знакомые дома, чтобы выйти к своему подъезду. Она шла темными улицами, чтобы не попадаться на глаза людям. Ей хотелось умереть, чтобы не чувствовать ничего, ведь вся эта боль заставляла сходить ее с ума. Чонвон решил заговорить, чтобы избавиться от чувств, которые душили как его, так и Йеджи. - Кто это был, Джи? - он спросил это твердо, но так, чтобы не испугать девушку. Йеджи лишь беспорядочно замотала головой, отстраняясь от Яна и вставая с дивана. Она медленно направилась в ванную, утирая слезы и убирая с лица волосы. - Мне нужно в душ, - она выдавила эти слова из себя, все еще всхлипывая и дрожа всем телом. - Скажи, кто?! - Чонвон догнал ее и поймал за запястье. Девушка невольно зашипела от боли, и парень сразу же отпустил ее, потому что вспомнил про синяки. - Прости, Йеджи… просто скажи мне, - он с трудом говорил, подбирая каждое слово, чтобы не сделать девушке хуже. - Зачем тебе знать? Это все равно уже ничего не изменит, - она открыла дверь в ванную, смотря в глаза Яна. - Он понесет наказание за это. Скажи, кто? - Ян хотел услышать имя человека, который так бесчеловечно издевался над Джи. Возможно, прямо сейчас он давил на нее, но другого способа узнать хоть какую-нибудь информацию в данный момент он не находил. - Я не знаю, - она соврала, потому что ей было гадко вспоминать этого человека, а тем более рассказывать все брату. Это отвратительно. Это мерзко. Она хотела выковырять эти чувства из себя, но не могла. - Я не знаю его, - снова повторила она чуть громче, закрывая за собой дверь на замок. Она поспешно включила воду и, закрыв рот руками, беззвучно рыдала, пытаясь не издавать лишних звуков. Она оперлась о дверь и медленно сползала по ней вниз, садясь на пол. Только шум воды, наполняющей ванну глушил ее тихие всхлипы. Девушка понимала, что истерика не поможет. Она чувствовала, что ей не становится легче после рыданий. Состояние только ухудшается, и это наводило на нее ужасные мысли. Она скинула всю одежду, которая казалась ей гадкой, но больше всего сейчас она получала отвращение от своего тела. Горячие струи воды потекли по ее бледному телу, отзываясь болью в каждой клеточке кожи, которая была вся в синяках от ударов и сжиманий. Но, несмотря на эту боль, она сильно терла кожу, до красных пятен, которые начинали неприятно щипать и печь. Она бы вырвала ее с мясом, лишь бы не иметь на себе этих мерзких отпечатков его тела, его рук и его губ. Йеджи чувствовала, что они проникли глубоко в кровь, и от них невозможно избавиться простым душем. Слезы и кровь смешивались с водой, когда она окуналась, но их не отмыть даже, если часами отмокать в ванной. Эта боль навсегда останется с ней. Внутри нее. Она ни о чем не думала, лишь желала ничего не чувствовать, избавиться от этой тяжелой ноши, чтобы и дальше жить. Но нужна ли ей такая жизнь? Сейчас она уже не была уверена ни в чем. Ей казалось, что лучше умереть, чем смотреть в глаза брату, родителям, знакомым. Она чувствовала долю вины на себе. Йеджи считала, что если бы она не села в эту машину, ничего бы не случилось. Это правда, но никто не снимал ответственности с Ли. Бесцельно смотря в пустоту, ее взгляд упал на тонкое длинное лезвие, которое лежало на тумбочке. Йеджи быстро выключила воду, встав на ноги и накинув халат, вылезла из ванны. Оставляя за собой мокрые лужицы воды, она за секунду преодолела расстояние до тумбы, взяв в руки лезвие. Ее рука сильно дрожала, и страшные мысли, которые приходили в голову, заставляли ее улыбнуться, как психопатку. Она почему-то считала, что поступает правильно. Избавиться от мучений, позора, стыда, боли и ненависти - лучшее решение, и самый легкий и быстрый способ это… Внезапный стук в дверь испугал девушку, которая медленно надавливала на красные запястья острым предметом. - Йеджи, ты закончила? Открой дверь, пожалуйста, - Ян попросил об этом, потому что беспокоился о том, чтобы она ничего с собой не сделала. И он был прав, как бы предчувствуя неладное. - Йеджи? Ты слышишь? - Чонвон дернул несколько раз дернул ручку и еще раз громко постучал. Девушка не отвечала, продолжая делать начатое. Она сильнее надавила и на коже показалась первая капелька крови. Это была всего лишь небольшая царапинка, но стоит надавить еще глубже и она сможет перерезать вены. Джи остановилась, смотря на свою руку и стоя перед сложным решением, которое зависит от одного движения руки. В это время Чонвон изо всех сил стучал в дверь. - Джи, открой дверь! Слышишь? Не вздумай ничего делать. Открой, иначе я выломаю эту дверь! Йеджи! - он кричал, но в ответ не слышал ничего. Парень взял стул, стоявший рядом, и начал изо всех сил бить по ручке двери. Когда ручка обвисла, он бросив стул, выбил дверь с ноги. Йеджи, испугавшись ворвавшегося Чонвона, в последний момент надавила лезвием глубже, которое через секунду было вырвано из рук Яном. Кровь начала стекать маленькой струйкой вниз по пальцам, капая на пол, и смешиваясь с водой, создавала узоры. - Девочка моя, что ты делаешь? - Чонвон отбросил лезвие, испачканное кровью и упал на колени к Йеджи, сжимая ее руку, чтобы остановить кровотечение. Заметив полотенце, он быстро взял его и сильно обвязал руку выше пореза. Ян заплакала, закрывая свое мокрое лицо руками. - Никогда не смей так делать больше, - у Чонвона глаза наполнились слезами и его голос дрожал, потому что он понимал, что Йеджи настолько плохо, что она готова покончить с собой. - Он не заслуживает того, чтобы из-за него резали вены. Ты самая лучшая, ты ценная, ты сильная. Продолжай жить, пожалуйста. Ты нужна мне. Ты нужна родителям, - он заплакал, прижимая тело Джи к себе. Девушка только уткнулась в сгиб его локтя, хватаясь за руку. Кровь постепенно останавливалась из-за быстрой реакции Чонвона, который оказал первую помощь и предотвратил глубокий порез. Они еще немного сидели на холодном полу ванной, обнимая друг друга, пока Йеджи, не потеряв все свои силы, заснула. Чонвон, бережно взяв ее на руки, отнес на кровать, укрывая одеялом. Найдя в доме платок, он легонько, чтобы Йеджи не проснулась от боли, забинтовал порез, оставляя на простынях небольшие следы, падающих слез. Он еще долго сидел в тишине и при свете ночника, с болью в душе разглядывал ее каждый синяк, ее трепещущие во сне ресницы, слезы, которые продолжали скапливаться в уголках глаз, и то, как она иногда вздрагивала во сне. Больнее всего ему было от того, что он ничем не мог помочь ей, кроме как моральной поддержкой. Он хотел забрать всю ее боль себе, хотел, чтобы она не мучилась, но продолжала жить. Это главное…

***

10 сентября, 1988 Утром Вон проснулся с восходом солнца и собрался в круглосуточную аптеку. Он не смыкал глаз всю ночь, на случай если Йеджи понадобиться что-то или она снова попытается навредить себе. Он задремал лишь под утро, ненадолго. В доме совершенно не было бинтов, обезболивающих и йода со спиртом. Все эти необходимые препараты, которые нужны сейчас девушке, Вон решил купить, пока Йеджи спит. Он тихонько вышел из квартиры, чтобы не разбудить ее. Ян очень надеялся, что вернется до того, как она проснется. Йеджи, услышав щелканье дверной скважины, открыла глаза. Она надеялась, что все, что произошло вчера было дурным кошмаром, который ей приснился, но взглянув на руки, она поняла, что это суровая реальность. Закутавшись в легкую простынь, она медленно зашагала на кухню. Ее раны сегодня болели еще сильнее. Чувствовала она себя паршиво, и от этого ее тошнило и хотелось вырвать всю желчь. - Вон? Ты тут? - она не знала, что Чонвон ушел. Ее взгляд упал на кухонный стол, на котором была коробка с почты. Она села на стул пододвинув к себе коробку, чтобы открыть ее. Джи поняла, что это прислали родители на ее день рождения. Внутри оказался фотоаппарат и платье. На самом дне была записка от родителей. Она узнала почерк мамы:

Дорогая наша девочка, поздравляем тебя с днем твоего рождения! Пусть твоя жизнь будет счастливой и полной радости. Желаем любви, исполнения желаний, и добра. Пусть все беды обходят тебя стороной. Мы тебя очень любим! Твои мама и папа.

Девушка, прочитав это письмо, еще несколько минут неотрывно смотрела на него, а потом медленно поднесла к губам, целуя. Ее глаза были на мокром месте от переполняющих ее чувств. Она так не хотела, чтобы у таких родителей была такая дочь. Оскверненная. Отвратительная. Грязная. Они еще не знают. Джи положила письмо на стол, обратив внимание на камеру. Она решила записать обращение родным перед своим уходом. Да, она еще вчера решила покончить собой, но Чонвон вмешался. Так не вовремя. Девушка поставила на стол камеру и, заложив волосы в два хвостика, нажала на кнопку записи. Пару секунд она собиралась с мыслями и все таки начала говорить дрожащим голосом. - Я хотела попрощаться перед тем, как, - ее голос дрогнул и она заплакала. Хотя Йеджи продолжала улыбаться, но слезы так и лились из ее глаз, - я навсегда уйду. Просто знайте, что я люблю вас. Мама, папа, Чонвон… Мне кажется так будет лучше. Так будет легче, - она делала большие паузы, потому что говорить такое было очень тяжело, - для всех. Я думала над тем, что мне сказал Чонвон: “Продолжай жить”, но я не хочу прожить всю жизнь с этим грузом. Я не хочу ничего чувствовать. Простите меня, если сможете. Это не то, как я представляла свою жизнь. Не плачьте, мне будет лучше там, - она быстро выключила камеру и потянулась к пакету с платьем. Бледно розовое, с длинными рукавами и кружевами на подоле. - Красивое, - она быстро переоделась и взяла простынь и закинув ее на люстру. Связав крепкую петлю, она поставила табуретку под свисающую ткань. Джи боялась, но у нее не было другого выхода. Иначе она сошла бы с ума, медленно убивая себя мыслями и чувствами. Она открыла шкафчик в зале и достала оттуда коньяк отца, чтобы выпить для храбрости. Девушка никогда не пила, разве что только шампанское в узком семейном кругу. Она налила себе в кружку немного и залпом выпила, морщась от неприятного ощущения во рту. - С днем рождения тебя, Джи, - она поставила на стол кружку и медленно забралась на табуретку. Перед ней в этот момент пролетела вся жизнь. Она вспомнила все добрые моменты: первый класс, первая сахарная вата с родителями, катания на мотоцикле с Чонвоном, прогулки в парке, первая практика с детьми, приезд родителей из Польши. Это все перемешалось с бесконечным страхом перед смертью. Перед Богом. Она боялась, потому что знала, какое отношение было к самоубийцам. Закрыв глаза, она начала молиться так, как помнила. Перекрестившись, она надела петлю из простыни на шею. - Будь ты проклят, Ли. Я тебя ненавижу! - постояв еще немного, она оглядела в последний раз кухню, на которой она проживала много радостных мгновений. Такое родное и теплое место, которое она видела в последний раз. Еще пару слез упало с ее глаз прежде чем девушка шагнула в пустоту и повисла на ткани. Ее тело дрожало и билось, а лицо постепенно краснело. Она задыхалась, пока не ослабла и не перестала шевелиться, поддавшись рукам смерти.