Fix you

Локи пришел на работу на следующий день с низкими ожиданиями. Обнаружение того, что Старк передал деньги чрезмерно восторженному человеку, который запер его в пентхаусе, не удивило бы его. В то же время Локи не мог не надеяться на версию Старка, которая принимала его откровения и даже делилась некоторыми своими собственными. Как бы ему ни было противно это признавать, вчера Старк был почти очарователен. Тем не менее, выдержав постоянные комментарии Хэппи Хогана во время их поездки, Локи обнаружил, что страшится еще одной утренней встречи со Старком. К его удивлению, вместо засады, которую он ожидал, бог вышел из лифта в, казалось бы, пустой пентхаус. От кухни до библиотеки весь этаж был явно лишен жизни. Локи этому не доверял. Дальнейшее расследование обнаружило среди книг Старка миску свежевымытой клубники и неряшливо написанную записку с надписью «Для Томми». Локи бросил небрежный хмурый взгляд на датчик, отслеживающий каждую минуту его жестикуляции, прежде чем заняться более тщательным осмотром своего подношения. Жалкая гордость требовала отказа от угощения чисто из принципа, но кто-то аккуратно срезал верхушки каждой клубники и позаботился о том, чтобы ни один синяк не испортил даже квадратный сантиметр плода. Помимо использования прозвища, которое Локи нехотя учился терпеть, даже записка была тщательно составлена. Просто и прямолинейно, Старк написал свое сообщение на толстой, кремовой бумаге, которая казалась соответственно дорогой. Что еще важнее, Локи был голоден , а клубника была деликатесом, который он не мог часто оправдать. Прошлый опыт подсказывал ему, что он должен был ожидать условного подношения, но после вчерашнего дня смутно предполагалось, что Старк мог бы соизволить преподнести этот дар без необходимых условий. Локи отчаянно хотел в это верить, потому что фрукт даже пах дразняще. Как он ни старался, не было возможности устоять перед зовом сирены свежей клубники, предлагаемой без условий. Локи потратил несколько минут на очистку половины миски, прежде чем сосредоточился на поиске закономерностей в первом шифре. Благодаря чрезвычайной силе воли ему даже удалось дождаться обеда, чтобы прикончить оставшиеся фрукты. Бог приготовился к неизбежной ловушке в конце рабочего дня, но ДЖАРВИС молчал во время всего его путешествия в вестибюль. Возможно, было эгоистично ожидать, что великий Энтони Старк поставит скромного переводчика выше своих других обязательств, но Локи не мог не чувствовать себя неуютно из-за внезапного отклонения от формы. Часть его предвкушала неуклюжие заигрывания Старка, особенно после этой более продуманной уловки. Хотя Локи никогда особенно не любил подарки, этот показался достаточно безобидным, чтобы заслужить более искренней признательности. — ДЖАРВИС? — рискнул спросить Локи, когда они приблизились к первому этажу. — Да, мистер Уокер? — последовал немедленный и раздражающе беззаботный ответ. — Пожалуйста, передайте мою благодарность Старку, — Локи перевел взгляд на свои побелевшие пальцы рук, — Мне очень понравилась клубника. — Конечно, — последовавшая пауза длилась на несколько мучительных секунд дольше, чем нужно. — Сэр запретил мне передавать его первоначальную реакцию на вашу оценку. Мне разрешено сообщить, что он рад, что они вам понравились. Локи кивнул, указывая на свои ослабевшие пальцы, все время проклиная необъяснимое трепетание в груди. На следующий день на столе из красного дерева его ждал дымящийся клубничный пирог. Несмотря на все усилия стоицизма, Локи не смог сдержать первобытный смех, который забурлил у него в горле, когда он откопал записку, спрятанную под тарелкой. Нацарапанная клубника была слишком детской, чтобы сравнивать ее с чем-либо, кроме рисунков маленького ребенка, но нельзя было отрицать, что Локи был в восторге от вида лишних частей тела, украшающих рисунок. Особенно вдохновляющими были брызги красного карандаша на странице. — ДЖАРВИС, пожалуйста, передайте Старку, что я в восторге от его навыков рисования. Его техника раскрашивания особенно уникальна. — Боюсь, что не смогу повторить ответ сэра, мистер Уокер, — посетовал ДЖАРВИС через мгновение. — Я не владею физическим языком. — Представьте, я в шоке, — пошутил Локи, странно жизнерадостный, несмотря на внутреннюю борьбу с желанием съесть весь пирог за один присест. — О, очень хорошо, сэр, — похвалил ДЖАРВИС, явно забавляясь, несмотря на свою врожденную преданность Старку. В четверг Локи обнаружил миниатюрный морозильник, подключенный к стене. Заглянув внутрь, он обнаружил несколько коробок клубничного мороженого вместе с ассортиментом замороженных начинок. К дверце морозильника был прикреплен скрупулезный рисунок двух обнимающихся клубник, который Старк перевел на кальку. Подпись гласила: «Ты очень умный». Увертюра была одновременно удовлетворяющей и подавляющей. Как бы яростно Локи ни пытался сопротивляться, он чувствовал, как его губы дергаются вверх. Ошеломленный, он закрыл лицо дверцей морозильника, но вездесущий ИИ в потолке, несомненно, сумел записать его тайную признательность, тем не менее. День снова прошел без появления Старка. Локи должен был бы найти это облегчением, но трепетание в его животе, казалось, было связано с нетипичным отсутствием этого человека. Конечно, получение подарков – даже этих безобидных, на первый взгляд, ничего не стоящих подношений – всегда вызывало чувство неловкости, но ощущение, терзающее его сейчас, казалось каким-то другим. Если бы он мог просто продлить свои лучшие примирительные усилия в знак признательности, Локи был уверен, что его дискомфорт ослабеет. В растерянности бог ограничился тем, что нацарапал краткое благодарственное письмо на запасном листе бумаги, прежде чем искать Хогана, чтобы его отвезли домой. Он ежился всю дорогу до своей квартиры и бессонно ворочался всю ночь. Следующий день ознаменовался отсутствием морозильника и его сопроводительной записки. Вместо них Локи обнаружил необычного однорукого робота, который с нетерпением промчался через комнату, как только он вошел в библиотеку. В своей клешне он нес конверт, украшенный массивным красно-золотым бантом. Когда Локи не смог немедленно забрать конверт, робот подкатился ближе, опустив руку в странном подобии уныния. После этого у Локи не осталось иного выбора, кроме как немедленно подчиниться. Сообщение было предсказуемо легкомысленным. “Доброе утро, Томми. Меня зовут Дубина, и я несчастное творение вашего уважаемого(и невероятно потрясающего) хозяина, Тони Старка. Пожалуйста, примите его приглашение на ДРУЖЕСКИЙ ужин сегодня вечером? Если вы откажетесь, я подумаю, что потерпел неудачу, и буду хандрить весь остаток дня. Я даже могу решить облить своего бедного(и очень благородного) создателя огнетушителем, чтобы мне стало лучше. Пожалуйста, отметьте «да», чтобы указать, что вы примете участие, или «определенно», чтобы выразить свое понятное волнение в связи с принятием этого приглашения. С любовью, Дубина (P.S. На самом деле тебе не обязательно приходить. Я серьезно. - Тони)” К ужасу Локи, записка вызвала усиление трепетного ощущения в его груди. Несмотря на кажущуюся дружелюбность формулировки, сообщение напоминало о его прошлом опыте ухаживания. Хотя тон можно было интерпретировать как умоляющий, некоторые его части граничили с самонадеянностью. Локи хотел отказаться из принципа, независимо от прошлых заверений Старка и его нынешней модели вдумчивости. Что еще важнее, принятие такого приглашения было совершенно слишком опасным. Все его инстинкты самосохранения подталкивали к немедленному отказу. Но затем робот – очевидно, Дубина – засунул свою клешню ему на колени, и Локи обнаружил, что не может сдержать невольного укола восхищения Старком. За последние несколько дней он усомнился в манипулятивном мастерстве изобретателя, но этот последний маневр был, несомненно, вдохновенным. Только самые извращенные злодеи были бы способны противостоять механическому отродью Старка. И все же, возможно, он мог бы превратить этот вызов в возможность. Их последнее взаимодействие было полно отвлекающих факторов. По правде говоря, Локи был настолько очарован новизной разговора с кажущимся равным, что позволил себе лишь бегло оценить спору. Ему нужно было бы посвятить настоящее время и внимание ее распутыванию, если он когда-либо надеялся положить конец неудачной поглощенности Старка Томасом. Это приглашение могло бы стать идеальной точкой входа. Нацарапав на бумаге свое неохотное согласие, Локи посвятил минуту тщательного размышления роботизированному манипулятору. Он наклонил свою клешню, чтобы казаться угрюмым, одновременно отслеживая каждый нюанс выражения лица Локи своей камерой. Если бы он не распознал этот акт как преднамеренную и скрупулезную хореографию, призванную обеспечить его благосклонность, бог мог бы проявить некоторое подобие сочувствия к механическому существу. — Я принял приглашение твоего хозяина, — неохотно признался Локи, — Ты сообщишь ему мой ответ? Дубина сделал несколько покачивающихся кругов в явном подобии празднования, прежде чем схватить конверт с удивительной мягкостью. После того, как робот выкатился за дверь, потребовалось всего несколько секунд, прежде чем Локи поддался рациональному само осуждению. Несмотря на обещания Старка о дружбе и искушение еще одним разумным обменом, это развитие событий могло закончиться только плохо. Одна ошибка отделяла его от обнаружения и заключения, в результате чего он был бы легко обнаружен Черным Орденом. Эта мысль вызвала запоздалое рассеивание странного трепещущего ощущения, которое мучило его всю последнюю неделю. Скривившись, Локи обратил внимание на отвлечение, представленное первым журналом. За последние несколько дней он почти расшифровал код, запирающий его секреты, но взломать шифр не должно было быть так просто. Автор этого журнала был явно компетентен, и Локи ни на секунду не поверил, что его создателем был Говард Старк. Локи посвятил годы взлому шифров умерших колдунов и магов. Это никогда не было так просто, особенно когда создатель был таким проницательным. Тем не менее, к концу рабочего дня Локи полностью расшифровал код. Придет понедельник, и он сможет начать процесс транскрипции. Любопытствуя, он позволил себе бегло просмотреть первую страницу. Он намеревался сделать сканирование лишь минутным развлечением, которое отсрочит его предстоящую аудиенцию со Старком, но даже первые несколько строк были ужасающими. Сжатые слова подробно описывали начало эксперимента, клиническое описание боли, мучений и страха, которые Локи не мог вынести. Потрясенный, бог бросил журнал в сейф, тщетно надеясь отсрочить воспоминания как старые, так и новые. К сожалению, физическое запирание страниц не могло предотвратить постыдную реакцию его тела. Если бы эффект был ограничен ускоренным дыханием, Локи, возможно, смог бы сопротивляться видимой уязвимости, но конгломерат симптомов оказался слишком подавляющим. Все началось с легкой дрожи пальцев, а затем рук, ног, плеч, пока все его тело не поддалось явной дрожи. Пот начал собираться на его лбу. Сердце колотилось в ушах. По загорелой коже Томаса разлился румянец. Локи не сомневался, что находится на грани смерти. С последними остатками разума бог оторвался от своего неустанного разглядывания потолка. Он сосредоточился на том, чтобы делать по одному вдоху за раз – вдыхать через нос и выдыхать через рот. Как бы он ни старался, Локи даже не мог начать управлять удовлетворяющим ритмом. — Мистер Уокер, мои датчики показывают, что ваши жизненные показатели повышены. Вам нужна помощь? Локи отчаянно жаждал возможности поиздеваться, но все, на что он был способен, – это мельком взглянуть на мигающий красный свет над собой. — Пожалуйста, вдыхайте через нос в течение четырех секунд, — приказал ДЖАРВИС. Это казалось невозможным, когда Локи буквально хватал ртом воздух, но каким-то образом ему это удалось, пока ИИ вел за него подсчеты. — Теперь задержите дыхание на семь секунд, — Локи так и сделал. — А затем выдохните через рот на восемь секунд. Его легкие все еще были слишком напряжены, а кожа казалась невыносимо горячей. Локи был способен лишь на то, чтобы в точности следовать не корпоративным инструкциям. — Очень хорошо, мистер Уокер. Теперь вдыхайте в течение четырех секунд. И так продолжалось цикл за циклом, пока Локи не смог думать, не обращая внимания на биение своего сердца и хрипы своего дыхания. Он привык к экспоненциальному росту своей слабости всякий раз, когда он капитулировал перед такими симптомами. Обычно требовалось слишком много времени, чтобы достичь спокойствия, из-за чего он становился неспособным функционировать часами. К счастью, указания ДЖАРВИСА предотвратили худшее из его плачевной слабости. Его ноги протестовали против малейшего намека на вес, но Локи в конце концов собрал силы, чтобы встать. Щеки горели, он обратил внимание на свои шатающиеся ноги. — Ты расскажешь об этом Старку, ДЖАРВИС? — прошептал он в мучительной тишине. — Я сообщил ему о вашей достойной восхищения преданности своей работе, мистер Уокер, — ДЖАРВИС звучал почти успокаивающе, но Локи знал, что компьютерные программы Мидгарда не обладают настоящей способностью к доброте. — Я сообщил сэру, что вы достигли прорыва в своем проекте и опоздаете на ужин. Сейчас он пытается испечь печенье на десерт. Локи сглотнул ужасный комок в горле. — Пожалуйста, примите мою благодарность за вашу осмотрительность. — Я просто следую своей программе, сэр, — ДЖАРВИС помолчал, а затем спросил: — Хотите, чтобы я отвлек вас, сэр, и вы смогли посетить гостевую ванную комнату? Предложение было более чем заманчивым, но Локи прекрасно понимал, что терпение Старка не безгранично. Хотя он уже опоздал на ужин, бог мог только надеяться, что это не было достаточно долго, чтобы вызвать вопросы. Он не мог выносить демонстрацию своей смертной уязвимости своему величайшему врагу, не сегодня вечером. — Теперь я в порядке, ДЖАРВИС, но я ценю твое предложение, — каким-то образом Локи собрался с силами, чтобы выпрямить сгорбленную спину и ослабить мертвую хватку на спинке стула, — Полагаю, мне следует присоединиться к нему. — Сэр был бы признателен, если бы вы составили ему компанию на кухне, как только у вас появится возможность, — подтвердил ИИ. Локи медлил еще мгновение. Веками он возглавлял дипломатические миссии в каждом из Девяти Царств, с легкостью развлекая сановников и королевскую особу. Конечно, он мог бы вытерпеть несколько часов не вдохновленных прозвищ и тусклых шуток Старка, не поддаваясь очередному зрелищу. Но на всякий случай бог позволил себе сделать еще несколько циклов размеренного дыхания, прежде чем осмелился повернуть дверную ручку. Войдя в зал, Локи сразу же ощутил поток соблазнительных запахов. Его нехватка личных средств обеспечила ему незнание большинства мидгардских блюд, но Локи мог распознать запах свежеиспеченного печенья из своих нечастых походов в продуктовый магазин. Нахмурившись, он проследовал за запахом по коридору к обычно безупречной кухне. Он полностью изменился. В кулинарный хаос. Каждая плоская поверхность, включая верхние части многочисленных приборов, была покрыта контейнерами разных форм и размеров. Локи смутно узнал стопку картонных коробок в углу как контейнеры для пиццы, а также там было несколько пластиковых коробок для еды на вынос, заполненных рисом, овощами и мясом, которые он определил как азиатского происхождения. Десятки дополнительных контейнеров из пенополистирола были забиты комбинациями соусов и белков, которые Локи даже не мог начать классифицировать. Несмотря на незнакомость еды, ничего не пахло особенно отвратительно. Скорее, его пустой желудок бурчал, заставляя его ноги все дальше и дальше продвигаться в комнату. Когда Локи приблизился к кухне, он начал различать резкие вокальные партии, которые так любил Старк. Приглушенный и, по-видимому, локализованный в определенном месте за стойкой, Локи не мог определить источник музыки, пока не заглянул за стойку. Старк стоял на коленях на полу, прижавшись лицом к прозрачному сегменту дверцы духовки. Он был повернут спиной, что означало, что он, по-видимому, не знал о своей новой компании. Пока Локи наблюдал, Старк начал кивать в такт музыке, затем напевать и, наконец, петь . Результат был диссонансным до боли, но Локи не мог подавить неохотное веселье, подёргивающее его губы вверх. Еще более занимательным было то, что произошло после того, как Старк достал из духовки поднос с печеньем. В середине припева мужчина повернулся к охлаждающей стойке позади себя, заметил бога, замешкавшегося за стойкой, и закричал достаточно громко, чтобы пронзить чувствительные барабанные перепонки Локи. Грохот противня по полу был более чем немного разочаровывающим, но принц не питал ни капли раскаяния. Никогда он не видел Энтони Старка таким явно – и уморительно – напуганным. — Блядь, — прошипел Старк, и на его лице появилось явно робкое выражение. — В смысле, дерьмо? Редко Локи видел столь пылкое смущение. Тем не менее, что-то в последующем избегании его взгляда побудило бога сопротивляться ребяческому желанию усмехнуться. — Какое печенье ты испек? — вместо этого спросил Локи. — Овсянка с изюмом, — Покраснев, Старк наклонился, чтобы поднять с пола осколки печенья. — По-моему, я их все равно сжег. Было что-то странно умилительное в том, как Старк бормотал каждое слово в ключицу. Даже с расстояния в несколько футов Локи мог различить едва заметную дрожь кончиков его пальцев и пятна пота под мышками. Он должен был бы найти проявление слабости отвратительным, но последующее сгорбливание плеч Старка вокруг его ушей было странно очаровательным. Бог не мог не попытаться успокоить явное смущение мужчины. — Они приятно пахнут, — успокоил Локи. — Я горю желанием попробовать их. — Они пахнут как подгоревшее овсяное печенье с изюмом, — поправил Старк между жалким выбрасыванием деформированных десертов в мусорное ведро. — Кроме того, я ни за что не подам тебе что-нибудь с пола. — Я ел и похуже, — настаивал Локи, пытаясь отвлечься от месяцев рытья мусорных баков, которые он пережил после падения в Мидгард, и сомнительных блюд, которые он так редко ел до этого в Санктуарии. — По правде говоря, Старк, мне все равно. — Я уронил их на пол , Томми, — Сжав челюсти, Старк засунул поднос в раковину среди нескольких других грязных тарелок. — Я обещал тебе качественный ужин, и именно его ты и получишь. Локи не мог вспомнить эту конкретную фразу в приглашении на ужин, но ему показалось более благоразумным прислушаться к все более очевидному разочарованию Старка. В прошлом повышенные эмоции вызывали в нем неумолимую осторожность, но Локи был уверен, что Старк не сорвется. Скорее, часть его желала ослабить напряжение, заставляющее окоченеть скрюченные конечности смертного. — Кажется, ты расстроен, — заметил Локи через мгновение. К сожалению, констатация очевидного вызвала немедленное отрицание. — Я не расстроен, — настаивал Старк сквозь стиснутые зубы, — Я не расстроен. Просто ДЖАРВИС должен был предупредить меня, когда ты будешь в пути. Я хотел, чтобы все было готово. — Мистер Уокер присутствует здесь совсем недолго, — вмешался ДЖАРВИС, одновременно защищаясь и раскаиваясь. Старк повозился с одной из прихваток, которые окутывали его руки. — Ладно, хорошо. Я должен был быть внимательнее, и печенье – это моя вина. Теперь ты доволен, ДЖАРВИС? Изобретатель резко отвернулся, но Локи успел заметить, как сжатый кулак приблизился к его груди, и как выражение его лица исказилось до чего-то решительно мрачного. Локи нерешительно подошел ближе, его пальцы дергались от глупого желания смягчить скованность позвоночника. — Что такое, Старк? — спросил Локи, осторожно смягчая голос Томаса до тех пор, пока он не стал почти неслышным. — Что-то беспокоит тебя. Его мягкое оспаривание лишь усугубило сгорбленность спины Старка, но Локи не отговаривался. Он молчал, пока Старк не сделал дрожащий вдох. — Я не хочу, чтобы ты на меня злился, — прошептал в ответ изобретатель, — Я знаю, что ты на меня злишься. Обычно Локи ненавидел ничего больше, чем излишние прикосновения, но его ладонь сама собой нашла изогнутый позвоночник Старка. — За что именно? — За все это, — Старк слепо указал на забитую кухонную стойку. — Я понимаю, что переборщил, ладно? По меркам Мидгарда, это могло быть чрезмерное количество еды, но Локи привык к изобилию блюд во время асгардских пиров. Официальное приглашение на ужин гарантировало бы значительное количество еды; что-либо меньшее считалось бы непростительным пренебрежением. — Я просто собирался заказать несколько пицц, — продолжил Старк, прежде чем Локи успел как следует сформулировать свое опровержение, — но потом понял, что не знаю, какие начинки тебе нравятся, поэтому заказал по одной. Я подумал, что мы можем смешивать и сочетать твои любимые начинки таким образом. Изобретатель судорожно выдохнул. — Потом мне пришло в голову, что, может быть, ты вообще не любишь пиццу, поэтому я решил заказать еще и китайскую. Их меню на вынос было довольно обширным. Старк повернулся к нему, невольно стряхнув руку, которую Локи положил ему на плечо. Его веки были плотно зажмурены. — Я заказал большую часть меню из китайского ресторана, но потом подумал, что мне следует охватить все. Все любят итальянскую кухню, а мексиканская – своего рода основа американской диеты. По крайней мере, я подумал, что вы не против хлебных палочек и гуакамоле. — Я уверен, что мне понравятся все твои покупки, — заверил его Локи, но Старк продолжал, как будто он ничего не говорил. — Сегодня утром я приготовил на десерт клубнику в шоколаде – не смотри на меня так. Ее не так уж и сложно приготовить, — Локи не хотел никого обидеть выражением лица, но Старк, очевидно, воспринял его удивление как насмешку. — Я имею в виду, что я был слишком медлителен в начале, поэтому шоколад начал застывать до того, как я закончил, но я исправил это. Я сделал это. — Похоже, ты много думал о нашей трапезе, — заметил Локи. Старк одарил его самой тонкой улыбкой. Теперь, когда Локи обратил внимание, он мог различить темные круги под глазами мужчины и сопутствующую бледность его кожи. Пальцы Старка запутались в ткани, прикрывающей его грудь. — В любом случае, я начал думать, что, возможно, ты устал от клубники, поэтому я попросил Хэппи помочь мне сделать печенье с шоколадной крошкой. После того, как он ушел, я понял, что никогда не спрашивал тебя об аллергии, поэтому я решил сделать овсяное печенье с изюмом, на всякий случай, если тебе нельзя шоколад, — Старк открыл глаза, нахмурившись сильнее, — Но они воняли отвратительно. Мне не жаль, что они оказались на полу. Локи на мгновение уставился на него, пытаясь понять скрытый смысл его слов. — Я так понимаю, ты считаешь, что я рассержусь, потому что ты купил слишком много еды? Что-то в его тоне наконец-то подсказало Старку. Он взглянул на Локи сквозь ресницы, высунув язык к влажным потрескавшимся губам. — Разве нет? — На самом деле, я очень голоден. Приятно иметь столько вариантов, — Локи бросил совершенно недвусмысленный взгляд на ассортимент блюд в поисках клубники в шоколаде. — Ты ожидал, что я буду неблагодарен за твою щедрость? — Просто все остальные.. — Я что, похож на «всех остальных», Старк? — властно спросил Локи. — Ни капельки, — Искренняя улыбка тронула уголки губ Старка. — Я думаю, ты единственный в своем роде, Томми. Как бы он ни старался, Локи не мог отрицать, что часть его души любила явное восхищение Старка Томасом. Конечно, это чувство предназначалось для его гламура, но редко кто ценил даже самые скромные аспекты его личности. Это смягчало острые слова, таящиеся на кончике его языка. — Возможно, ты поможешь мне определить, с чего начать, — предложил Локи, неуверенно войдя на кухню. — Признаюсь, я не очень хорошо знаком со всеми твоими заказами. Старку потребовалось некоторое время, чтобы последовать за ним, но как только он преодолел свою сдержанность, изобретатель перешел в настоящий вихрь энергии. Он метался туда-сюда, предлагая Локи блюда, тарелки и миски разных размеров. После того, как Локи устроился на самой большой доступной тарелке, он откопал приборы и чашки, все время возбужденно болтая о своих рекомендациях по еде. Локи осознавал ничтожные пределы смертного аппетита, но Старк поощрял его наполнять свою тарелку до краев. Получив образцы практически всех блюд на стойке, Локи последовал за изобретателем в комнату с телевизором, которую он мельком увидел в понедельник. Вид изменений в интерьере почти отвлек его от постоянного урчания в животе. В дополнение к стенам с фильмами и огромному телевизионному экрану, кто-то – возможно, этим кем-то был Старк – собрал два подноса, на которые они могли ставить свои тарелки. Сам диван был покрыт кипами одеял и подушек, а освещение было отрегулировано на низкий уровень. Эффект был не совсем романтичным, но он был определенно интимным. — У тебя руки всегда холодные, — объяснил Старк, когда Локи задержался в дверях. — Я думал, что одеяла помогут, но, возможно, я немного переборщил, — Он обратил огромные, полные надежды глаза на озадаченное лицо Томаса. — Я ведь не сумасшедший, правда? Даже в этой, в основном, смертной форме, чудовищные черты Локи сохранялись. Он должен был знать, что Старк заметит врожденный холод его рук и ошибочно примет это за чувствительность к температуре. По правде говоря, Локи редко чувствовал холод, но он мог оценить вдумчивость, стоящую за этим жестом. Что еще важнее, одеяла, которые выбрал Старк, были мягкими. Все, чем владел Локи, было либо изношенным, либо колючим. — Я не сержусь, — подтвердил Локи, перебирая пальцами самое толстое из одеял. — По правде говоря, я не ожидал, что ты будешь таким внимательным. — Я приму это как комплимент, — решил Старк, растянув губы в улыбке, в которой были видны скорее десны, чем зубы. Изобретатель плюхнулся на диван среди одеял и подушек, напряжение сочилось из каждой его поры. Старк, которого Локи встретил много лет назад, был полон острот и колкостей, уклончивых реплик, скрывавших разгневанного воина внутри. Этот Старк – Старк, который беспокоился, смеялся и ухмылялся всеми фибрами души – был сравнительно хрупким, но бесконечно более очаровательным. Локи на мгновение замешкался перед диваном, незнакомый с этикетом Мидгарда, когда не было стола, за которым можно было бы пообедать. Он бросил взгляд на Старка, который был одет в небрежную футболку и джинсы, босые ноги торчали из-под одеяла Железного человека. После минутного раздумья Локи скинул свои поношенные мокасины и скинул твидовый пиджак. Чувствуя себя решительно выставленным напоказ, он зарылся под кашемировое одеяло и сосредоточился на том, чтобы поставить свою тарелку в центр подноса. К счастью, Старк был слишком отвлечен собственными нервами, чтобы заметить дискомфорт Локи. После нескольких долгих мгновений извиваний смертный отважился подойти к кассетам с фильмами, выстроившимся вдоль стен. Оказавшись там, он сделал несколько кругов по забитым полкам, пыхтя все громче с каждым походом. — Все в порядке? — рискнул спросить Локи, став свидетелем его третьего обхода комнаты. — Иногда я прошу новых стажеров реорганизовать мои фильмы, это своего рода ритуал издевательства, — Старк переступил с ноги на ногу, царапая ногтями затылок. — На этот раз я не могу вспомнить схему категоризации. Если Локи что-то и понял, так это проказы. Успокоенный, он откинулся на подушки, довольный тем, что исследовал содержимое своей тарелки, наблюдая за зрелищем издалека. Итальянская еда была скользкой, но сытной, а пицца жирной, но не менее аппетитной. Конечно, его любимыми блюдами были десерты. Возможно, печенье было хрустящим по краям, а клубника с преобладанием шоколада, но Локи всегда был сладкоежкой. Что еще важнее, он не мог не оценить личные усилия Старка, направленные на то, чтобы заслужить его расположение. Локи привык к показным, но безличным подношениям. Каким-то образом эта несовершенная коллекция блюд была более милой, чем любой подарок, который он мог вспомнить. Традиции Мидгарда предполагали, что он приберегает десерты напоследок, но Локи украдкой съел несколько преждевременных кусочков клубники, пока Старк был повернут спиной. Он мог только надеяться, что вечно бдительный датчик на потолке сохранит его тайну. — Наконец-то, — обрадовался Старк с другого конца комнаты. Он практически отскочил обратно на диван, держа в руках несколько коробок с пленками. — Эй, похоже, тебе нравится еда. — Все было хорошо приготовлено, — согласился Локи, проглатывая чипс из тортильи, покрытый изрядной порцией сальсы. — Ты нашел фильмы, которые хотел, чтобы мы посмотрели? Старк расплылся в улыбке, достаточно яркой, чтобы вызвать ответное подергивание губ Локи. — Я никогда раньше не знакомил никого с кино. Мне не терпится увидеть, как ты отреагируешь. Локи позволил одной брови выгнуться к линии роста волос. — Я прочитал тысячи романов, Старк. Я очень сомневаюсь, что один из твоих фильмов сможет произвести на меня впечатление. — Да, но тебя, мой друг, никогда не знакомили с Pixar, — В ухмылке, растянувшей лицо изобретателя, было что-то зловещее, но мультяшные персонажи отвлекли Локи от дальнейших размышлений. — Это некоторые из моих любимых фильмов для утешения. С какого ты хочешь начать? — «История игрушек», «Вверх» или «ВАЛЛ-И», — нахмурившись, прочитал Локи. — Я думал, что анимационные фильмы предназначены для детей. — Взрослые тоже любят эти фильмы, — заверил его Старк. — Просто дай им шанс. Если они тебе не понравятся, я попрошу ДЖАРВИСА взять «Короля Лира» напрокат, ладно? Не найдя ни намека на обман даже после использования своего сейда, Локи сосредоточился на более детальном изучении. Как и книги Мидгарда, обложки фильмов предлагали краткие синопсисы. Он внимательно прочитал каждый из них, все время осознавая, что Старк жадно изучает его. — Фильм с участием роботов не кажется совсем уж ужасным, — признал он после долгих раздумий. — ВАЛЛ-И, — прокричал Старк со всей зрелостью мидгардского малыша. — Тебе понравится, Томми. Просто подожди. По взмаху руки Старка свет погас еще больше, принеся с собой темноту, которую Локи научился ассоциировать с Пустотой. Несмотря на стоимость электричества, Локи отказывался даже спать в полной темноте в своей квартире; он не был готов к такому воздействию сейчас. Как по часам, его дыхание становится прерывистым, в горле появляется ком, а пальцы скручиваются и начинают дрожать. Затем пришло бы чувство удушья и головокружение от бесконечного падения, и... Внезапный хруст вернул Локи к настоящему. Старк был шумным едоком, он звенел столовыми приборами и чавкал. Кусочки недоеденной тортильи упали на диван, пока он возился с пультом. Этого было достаточно, чтобы отвлечь Локи, чтобы переключить свое внимание на свою собственную тарелку, когда началась заставка фильма. В относительной темноте не было необходимости притворяться знакомым со многими иностранными кухнями на своей тарелке или скрывать свой голод, пока он методично работал над каждой крошкой еды. Под его хлипким гламуром его тело аса было сплошь тонкой кожей и хрупкими костями. Локи голодал. Когда его первоначальный голод был утолен, бог обратил свое внимание на фильм на экране. Поначалу он нашел в основном лишенный диалогов сюжет скучным, но несколько минут неохотного просмотра увлекли его в историю. История любви с участием двух роботов звучала совершенно бессмысленно в начале, но Локи не мог не болеть за ВАЛЛ-И и его шаткий поток удачи. Несмотря на свои многочисленные недостатки, робот напомнил ему о вредном механическом манипуляторе, который обеспечил его сотрудничество этим утром. Даже когда Локи все больше увлекался фильмом, он продолжал осознавать каждое движение Старка рядом с ним. Постепенно его тело смирилось с тем, что ничего не выйдет из беспокойного изменения положения или случайных всплесков комментариев. Здесь, в этом гнезде своих величайших врагов, Локи не мог позволить себе поддаться самоуспокоению, но он так устал ждать неизбежного предательства. Со временем, когда ВАЛЛ-И присоединился к EВЕ на борту «Аксиомы», мышцы Локи немного расслабились. Это было почти комфортно. Свет снова погас, когда пошли титры, а Локи не был готов. В темноте реальность Старка, сидящего всего в нескольких футах от него, казалась такой далекой. Теперь он не мог игнорировать все более слышимые выдохи слева от себя или щекотание своенравного локтя, задевающего его бок. Даже когда Локи колебался, Старк предался томному потягиванию, которое закончилась тем, что он занял две трети дивана. Локи притворился, что не замечает легкого давления на свое бедро, когда босые ноги расположились рядом со складками его кокона-одеяла, но теперь нельзя было отрицать присутствие Старка. — Что ты думаешь о фильме? — спросил Старк, по-видимому, не осознавая последствий своей позиции. Локи нахмурился, уставившись на свои колени, смущенный, — Полагаю, я нашел это довольно забавным. Подушки сдвинулись, когда Старк скользнул, чтобы положить голову на пуховую подушку. — Не знаю, высокая ли это похвала или ты просто пытаешься меня утешить, — сказал он, внешне шутя, несмотря на нотки неуверенности в голосе. Одеяло, укрывавшее его тело, было почти безупречным, но это не помешало Локи распустить незначительную нитку по краю. — Мне понравилось, но создатели фильма проигнорировали неизбежный финал своей истории. Прошло несколько напряженных секунд, в течение которых Локи освободил скрученную нить из плена. — Что ты имеешь в виду? — прозвучал ожидаемый вопрос после слишком долгого ожидания. — ВАЛЛ-И всегда будет хуже всех вокруг, — объяснил Локи, прежде чем он успел принять свое лучшее решение. — Ему суждено тщетно пытаться выполнить свою директиву, пока он не сломается. Как только у него закончатся запасные части, у него не останется иного выбора, кроме как поддаться своему неизбежному концу. Локи боролся с ребяческим желанием поежиться в наступившей гнетущей тишине. Несомненно, ему следовало дать более общую оценку фильму. Пустая похвала или полное осуждение не вызвали бы скрытого внимания, которое заставило бы его зарыться в подушки и исчезнуть. Он стал слишком удобным. — Это мрачный способ думать об этом, — пробормотал наконец Старк. После многочисленных оборотов вокруг указательного пальца нить начала распускаться. — Ты спрашивал о моих мыслях. — Да, но ты должен сосредоточиться на том факте, что ВАЛЛ-И больше не один, — Пальцы ног Старка отвлекающе сжались на бедре Локи. — Теперь ты должен чувствовать надежду, ведь у него есть ЕВА, которая присматривает за ним. — У EВЫ есть свои собственные директивы. Она может уклоняться от своих обязанностей только до определенного времени, — Нить, змеящаяся по краю одеяла, наконец оборвалась. — И все же я уверен, что ты прав. Предполагаемое сообщение позитивно. Зацикливание на реалистичном заключении сводит на нет цель фильма. Нежные пальцы ног упирались в плоть его бедра. — Другая точка зрения всегда хороша. Ты бы не стал так глубоко задумываться о фильме, если бы он тебе не понравился, верно? — Это было лучше, чем криминальные романы и эротическая литература, которые я переводил, — признался Локи. — Ну, я знаю, что это высокая похвала, — рассмеялся Старк, устраиваясь поудобнее на подушках. — Хочешь посмотреть еще? По правде говоря, Локи не был против просмотра еще одного фильма. Он чувствовал тепло, сытость и, возможно, даже безопасность впервые за долгое время. Тем не менее, он не мог не заметить темные круги под глазами Старка. Пока он смотрел, широкий зевок предоставил возможность увидеть миндалины изобретателя. — Ты, кажется, устал, — заметил бог, лениво накручивая порванную нить между кончиками пальцев. Старк пожал плечами. — Я не спал.. как давно это было, ДЖАРВИС? — Двадцать шесть часов, сэр. — Двадцать шесть часов, — повторил инженер без всякой нужды. — Я уже давно не спал. Я точно смогу досмотреть еще один фильм, — Последовавшая пауза была достаточно долгой, чтобы привлечь неохотный взгляд Локи к внезапно озаренному надеждой выражению лица Старка. — Но если ты устал, я могу разместить тебя в гостевой спальне? Закатив глаза, Локи откинулся на спинку дивана, прижав подушку к груди. — Я вернусь в свою квартиру после того, как фильм закончится, Старк. — Это не весело, — запротестовал Старк с игривой улыбкой. — Эй, так Хэппи уехал домой на весь день. Ты не против, если я отвезу тебя обратно? Локи определенно не желал личного знакомства с ночной автобусной системой, а Старк был на удивление расслаблен, несмотря на отсутствие прогресса со спорой. Кивнув в неохотном согласии, Локи вытащил еще одно одеяло из кучи на спинке дивана, когда на экране началась «История игрушек». К сожалению, фильм не смог удержать его интерес. «История игрушек» была явно создана для продажи игрушек детям Мидгарда, и Локи было запрещено развлекать себя чем-либо, кроме фехтования, которое Тор так любил в юности. В Асгарде не было места для головоломок или мягких игрушек, которые он мог бы предпочесть. Что еще важнее, Локи высмеивали за множество вещей, которые он не мог изменить; изменение его предпочтений в развлечениях казалось простым решением в детстве. Смущенный напоминанием, Локи решил посвятить свое внимание Старку – точнее, споре, пульсирующей в его груди. Слишком долго он уклонялся от своей истинной цели – выносить общество Старка, сначала из-за энергетического напряжения, а затем потому, что он едва мог выносить мимолетный контакт с изобретателем. Теперь, когда часть этого напряжения ослабла, не было никаких оправданий для отсрочки его вмешательства, кроме как для неохотного наслаждения их киновечером. И это вовсе не было оправданием. Физический контакт облегчил бы его энергетические затраты, и Старк был идеально расположен для, казалось бы, случайного прикосновения. Накидывание одеяла на холодные ноги мужчины в качестве предлога для того, чтобы согнуть пальцы вокруг голой лодыжки, не вызвало никаких протестов. Фактически, внезапные конвульсии споры сигнализировали об обратном сопротивлению. После нескольких центрирующих вдохов Локи закрыл глаза и сосредоточился внутри. Внешние отвлекающие факторы – диалоги в фильме, прерывистое дыхание Старка, приглушенный шум тепла, дующего через вентиляционные отверстия, – исчезли. В конце концов, остался только гул источника питания в груди Старка, и он, наоборот, как будто обострил сосредоточенность Локи. Капли сейда просочились в его ладони среди последующего горения в его венах. Потребовалось лишь экспериментальное прикосновение магии, чтобы снова спровоцировать развертывание споры. Прошла всего неделя с тех пор, как Локи в последний раз осматривал семя, зарытое в груди Старка, но оно казалось другим. Спора искрилась в каждой точке контакта с его сейдом, создавая своего рода предательское свечение, невидимое невооруженным глазом. Несмотря на дезинтегрирующее намерение его сейда, спора с удивительным рвением цеплялась за каждую точку соединения, угрожая опутыванием и заражением. Хуже того, собрав силы, чтобы выпутать один узел, обнаружилось еще больше клубков, скрывающихся под ним. Было бы просто потеряться в этом переплетенном лабиринте хаоса. Его магия интуитивно стремилась к слиянию с испорченными цветами, и Старк не оказал абсолютно никакого сопротивления его вмешательству. К счастью, ограничения, налагаемые невидимыми оковами, опоясывающими его запястья, предотвратили истинное слияние. Развязывание многочисленных узлов было за гранью истощения, но с таким малым количеством сейда в его распоряжении у Локи не было выбора, кроме как держаться отдельно. В конце концов, бог вошел в своего рода ритм, пока работал. Его сейд капал и щипал, пока он томился на диване, пальцы сжались, как тиски, вокруг лодыжки Старка. Он, должно быть, потерял себя в повторении, потому что ему потребовалось несколько итерационных попыток, чтобы заметить словесные оклики Старка. Его ресницы казались тяжелыми на щеках, а голова раскалывалась, и все, чего он хотел, это спать. Возможно, он перестарался. — У меня шея болит, когда я смотрю на тебя, — пробормотал Старк откуда-то слева. Была некоторая болезненность, но все это сейчас казалось далеким. Продвинутые маги редко испытывали головные боли от истощения сейда, но это стало слишком частым явлением для Локи. Малейшее движение вызывало волну невыносимого головокружения и сопутствующую блокировку всех его мышц. — Слушай, Томми, мы оба устали. А что, если я отвезу тебя домой первым делом с утра? Локи однозначно знал, что такое решение неприемлемо, но сама мысль о движении заставила его уклониться. Почти полное истощение его сейда оставило его без защиты, и он не мог думать дальше этой парализующей головной боли. Тем не менее, Локи собрал необходимые силы, чтобы возразить. — Мне следует вернуться сегодня вечером, — невнятно пробормотал бог, наклоняясь вбок на странно костлявых подушках. — Нет, ты должен остаться здесь, — настаивал Старк. — Утром я приготовлю тебе завтрак и отвезу домой, — Скелетные бугры под его щекой слегка сдвинулись. — Ты можешь доверять мне, Томми. Я тебя не подведу. Даже в своем расслабленном состоянии Локи знал, что доверие – не вариант. Здесь, в Башне Мстителей, не было никаких охранных чар, которые могли бы предупредить его, и никакого сейда, который бы его защитил. Возвращение в свою квартиру было единственным вариантом. Здесь он не был в безопасности. Но Локи так устал. — Здесь ты в безопасности, Томми, — поклялся Старк. — Я знаю, что не был лучшим, но я никогда не воспользуюсь тобой. Малейшее усилие выпрямить позвоночник вызвало невольный стон и хруст затекших костей. Даже моргание оказалось почти невозможным. И все же Локи знал, что ему нужно уйти. Сейчас. На этот раз голос Старка раздался прямо перед ним. — Слушай, Томми. Мы оба очень устали. Я не спал – как долго, ДЖАРВИС? — Более двадцати восьми часов, сэр. — Прошло двадцать восемь часов с тех пор, как я в последний раз спал. Не мог бы ты быть моим замечательным другом и позволить мне отвезти тебя обратно утром? — Мне нужно вызвать такси, — Локи колебался, поднимаясь на ноги. Выпрямившись, он заставил боль в висках отступить вглубь черепа, но он справился. — Тебе не нужно тратить деньги на такси, — раздался возмущенный ответ. Затем, мягче: — У меня постоянно остаются друзья. Как насчет того, чтобы я показал тебе твою комнату? Освещение было достаточно темным, чтобы Локи мог щуриться сквозь ресницы, не усиливая боль в голове. — Ты отвезешь меня домой утром? — спросил он, нуждаясь в повторном подтверждении. — Сразу после завтрака, — с готовностью заверил его Старк. Несколько умиротворенный, Локи побрел вслед за изобретателем, пока свет тускнел позади них и становился ярче впереди. Старк провел его в гостевую комнату, примыкающую к главной спальне. Она была такой же безупречной, как и остальная часть его дома, с декором в нейтральных серых и синих тонах. За исключением массивной кровати в центре комнаты, ни один кусочек декора не указывал на какое-либо реальное влияние Старка. — Стив останавливался здесь однажды, — объяснил Старк, вытаскивая пижаму Железного человека из пустого комода. — Под шкафчиком в ванной должны быть новые туалетные принадлежности, и я могу дать тебе что-нибудь из своих утром, если ты не хочешь носить то, что на тебе. Думаешь, тебе понадобится что-нибудь еще? Спора пульсировала в унисон с углублением складок между бровями Старка, и, измученный, Локи обнаружил, что инстинктивно успокаивает их обоих. — Ты был очень скрупулезен, Старк. Пожалуйста, прими мою самую горячую благодарность. Часть напряжения просочилась из сгорбленных плеч изобретателя. — Я буду рядом, если что-то понадобится, и ДЖАРВИС тоже. Не стесняйся просить кого-нибудь из нас, хорошо? — Спасибо, но со мной все будет в порядке. Старк шагнул к двери с большой неохотой, когда спора начала пульсировать в его груди. — Надеюсь, ты хорошо отдохнешь, Томми, — прошептал он. — Спокойной ночи, — подтвердил Локи, хотя его ноги шатались. Когда дверь наконец закрылась, Локи потерял всякую волю стоять. Знакомый красный свет мигнул ему с потолка, но бог не удержался и опустился на кровать, наслаждаясь мягкостью матраса. На мгновение он насладился чистым запахом одеяла и шелковистостью простыни, обнимающей его тело. Оставшиеся силы ушли на то, чтобы влезть в ночную рубашку, которую дал Старк. Рубашка слабо пахла лесным орехом под сильным запахом моющего средства, а ткань заканчивалась намного выше запястий и лодыжек. Тем не менее, материал был мягче всего, чем он владел с тех пор, как искал убежища в Мидгарде. Впервые за много лет Локи почувствовал себя почти комфортно. Слишком уставший, чтобы попытаться заняться личной гигиеной, бог перекатился под тяжелые одеяла. Свет потускнел, не выключившись полностью, но Локи решил не зацикливаться на том факте, что ИИ заметил его непереносимость темноты. Голова у него болела, а нутро горело, и, помимо всего прочего, он был очень измотан. Все, чего он хотел, — это несколько минут отдыха без страха быть обнаруженным. Конечно, это не было слишком большой просьбой.