Say Something

      Ад. Главный зал, где возвышался трон Сатаны, был мрачным и устрашающим, как сама сущность его обитателя.       Словно огромные тени, обвивавшие пространство, зловещие картины прошлого отражались в свете дрожащих факелов.       На троне, окутанном таинственным полумраком, сидел Сатана — величественный и пугающий, его глаза горели, как угли в камине, наполненные зловещей энергией.       — Ваше Величество, — поклонилась Ости, её голос дрожал от страха, когда она подняла взгляд, и их глаза встретились. В её сердце заколебались тревожные мысли, как ветви дерева на сильном ветру.       — Ости, дорогая, — произнёс он, его голос звучал как гром среди ясного неба. Он усмехнулся, но эта усмешка была не доброй или нейтральной. В ней таился гнев, подобный разъярённому шторму, готовому обрушиться на всё живое. — Где мой сын? Где Люцифер? Я же тебя просил всегда быть с ним.       Каждое его слово было наполнено тяжестью, как цепи, сковывающие её душу. Ости почувствовала, как по её спине пробежал холодный пот. В этом вопросе заключалась не просто забота — это была угроза. Она знала, что в его голосе кроется волна ярости, способная разорвать всё на своём пути.       — Я... я не знаю, Ваше Величество, — произнесла она, стараясь скрыть дрожь в голосе, но это было нелегко. В её сердце росло ощущение вины, как густой туман, скрывающий свет. — Я старалась быть рядом с ним, но он...       Сатана склонил голову, его глаза сверкнули, как острые ножи, разрывающие ночь. Ему не нужны были оправдания; он жаждал власти и контроля, и любой намёк на провал вызывал в нём ярость, сравнимую с огнём, который бушует в бездне.       — Он слишком часто убегает от меня! Он пренебрегает своими обязанностями! — зарычал Сатана, его гнев раздавался по залу, как раскаты грома, отзываясь эхом в черноте. — И ты, Ости, должна была удержать его! Ты знаешь, чем это может закончиться. Если он снова проявит свою слабость...       Ости напряглась, её разум был затуманен страхом, но в глубине души возникло и другое чувство — желание защитить Люцифера, даже если это значило столкнуться с гневом его отца. Она взглянула на Сатану, пытаясь собрать все свои силы, чтобы произнести следующее.       — Я постараюсь его найти, Ваше Величество. Люцифер не такой, как вы думаете. Он может не быть идеальным, но в нём всё еще есть... надежда.       Её слова повисли в воздухе, как тонкая паутина, готовая порваться под весом ненависти и злобы. В зале воцарилась тишина, и Ости поняла, что время уходит. Ей нужно было действовать быстро, иначе последствия будут непредсказуемыми.       Сатана вздохнул, и его голова резко отвернулась, словно он отстранялся от самой идеи выслушивать Ости. В его взгляде читалось безмолвное презрение, как будто каждое её слово было лишь эхо бессмысленных жалоб.       — Я не желаю тебя больше слушать, — произнёс он, его голос был холодным и резким, как сталь. — Быстро займись поиском Люцифера.       Его приказы звучали как грозы в безоблачном небе, и Ости почувствовала, как её сердце забилось быстрее от страха. Внутри неё разразилась буря эмоций: гнев на саму себя, страх перед гневом Сатаны и нежелание оставить Люцифера в беде. Она знала, что этот момент определяет её судьбу.       — Да, Ваше Величество, — проговорила она с трудом, стараясь подавить дрожь в голосе. Каждый шаг к двери ощущался как шаг по лезвию ножа, и она знала, что любое неверное движение может привести к её падению.       Сатана в своей ярости выглядел почти как неприступная скала — мощный и непоколебимый. Ости покинула главный зал, её мысли стремились к Люциферу, и она понимала, что теперь её обязанностью было найти его, прежде чем тьма поглотит их обоих...       Ости стремительно покинула зал, но её мысли кружились вокруг приказа, как ястреб над добычей. Люцифер исчез, и её тревога возрастала с каждым шагом, будто невидимая цепь всё сильнее тянула её вниз, угрожая задушить.       В зале осталась лишь тишина, пронизанная тяжёлым дыханием Сатаны. Его гнев, как спящий вулкан, готов был взорваться в любую минуту. Он медленно поднялся с трона, его тёмные одежды, словно плотные клубы дыма, развевались за ним, пока он шагал к огромному окну, открывающему бездну Ада.       — Мой сын... — произнёс он тихо, но с каждым словом в его голосе росла угроза. — Ты слишком много себе позволяешь...       Гнев бился в его груди, как дикая буря, но он знал, что это не просто дерзость Люцифера, а нечто большее. Этот мир полон смертных, ангелов и демонов, и каждый может стать инструментом в руках более сильного.       — Мы ещё встретимся, сын, — шепнул он, устремив взгляд в тёмные просторы перед собой. В его глазах сверкала решимость, огонь, который горел в сердце дьявола, не угасая никогда.       Сатана знал, что их следующая встреча будет иной. Тот, кто играет с огнём, рано или поздно обожжётся.

***

      Территория школы ангелов и демонов...       Мими с Люцифером оказались на огромной, залитой светом поляне, где трава стелилась мягким ковром, переливаясь зелёными волнами на ветру. Поляна казалась бесконечной, будто земля и небо здесь слились воедино, оставляя лишь ощущение безвременья. Вокруг возвышались стройные деревья, их кроны, подобно небесным сводам, создавали ощущение спокойствия и защиты. Где-то вдалеке тихо журчал ручей, звук которого был едва уловимым, как шёпот прошлого. Здесь, на этой грани между миром ангелов и демонов, всё казалось замершим, словно даже время сделало паузу.       — Неожиданно, — Мими с любопытством осмотрела эту знакомую, но по-прежнему загадочную территорию. Её голос был едва слышен в тишине, нарушаемой лишь лёгким шелестом листьев. — Даже не думала, что мы можем сюда вернуться. Эта поляна… здесь всё словно дышит миром. Но нам нужно спешить к замку.       Люцифер, стоявший рядом, будто не слышал её слов. Его взгляд был устремлён в одну точку, но казалось, что он смотрит куда-то за пределы этого мира, туда, где бились его терзающие мысли. Ветер, игравший в его чёрных, словно уголь, волосах, не принёс ему облегчения. Тишина окружала их плотным кольцом, как будто и само место затаило дыхание перед чем-то неизбежным.       — Мими, — его голос был тихим, почти шёпотом, — ты когда-нибудь была влюблена?       Этот вопрос разорвал тишину, словно нож, пронзающий ткань сна. Мими замерла, неожиданно услышав его интонации, полные неуверенности и тоски. Она повернулась к нему лицом, но тот по-прежнему смотрел в пустоту, его глаза отражали печаль, которая росла внутри него, как сорняк, поглощающий всё светлое.       — Люцифер... — она покачала головой, её голос был чуть твёрже, чем прежде. — Сейчас этот вопрос звучит неуместным. Нам нужно двигаться.       Но Люцифер словно не слышал её. Ветер поднимал сухие листья, они кружили вокруг, как беспокойные духи прошлого, пока демон продолжал стоять неподвижно.       — Нет, не была влюблена, — Мими бросила быстрый взгляд на Люцифера. — В меня были, но не я.       Люцифер лишь кивнул, будто погружаясь ещё глубже в свои мысли.       — Понятно... — его голос был тихим, словно он говорил это не столько Мими, сколько самому себе.       Тишину внезапно разорвал пронзительный голос:       — Люцифер! Люцифер! — из-за деревьев, спотыкаясь и тяжело дыша, к ним мчалась Ости. Её лицо было покрыто испариной, в глазах горел лихорадочный огонь.       Люцифер медленно повернулся к ней, а Мими лишь вздохнула, прекрасно понимая, что появление Ости не предвещает ничего хорошего.       — Срочно явитесь к отцу, — Ости едва остановилась, хватая ртом воздух, пытаясь отдышаться.       Люцифер прищурился.       — Зачем? — спросил он холодно, хотя, в глубине души, уже понимал ответ.       — Как это зачем? — в голосе Ости прозвучала растерянность, смешанная с паникой. — Чтобы начать коронацию. Чтобы тьма продолжила свой цикл.       Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Мими ошеломлённо посмотрела на Люцифера, который стоял неподвижно, как статуя. Его лицо оставалось бесстрастным, но внутри него разгорался буря противоречий. Коронация... Он не хотел власти, он хотел лишь вернуть то, что потерял.       — Тьма должна продолжить свой цикл, — повторила Ости, глядя на Люцифера с отчаянием, словно судьба всего мира теперь лежала на его плечах.       Но в его сердце уже поселилось сомнение.       — Люцифер, Ости права, нужно идти, — тихо, но настойчиво произнесла Мими, касаясь его руки. Её голос был мягок, но в нём сквозило беспокойство.       Люцифер ничего не ответил. Его взгляд был устремлён вперёд, сквозь поля, где солнечный свет пробивался через густую листву деревьев. Он глубоко вдохнул, словно набирая сил, а затем, не проронив ни слова, медленно двинулся в сторону огромной трещины, что зевала перед ними, как чёрная бездна, зовущая домой.

***

      Трещина, ведущая вниз, в самое сердце Ада, гудела, словно исполняя зловещую песнь. По краям зияющей пропасти в удивительном танце поднималась лава, словно огненные змеи карабкались вверх, вопреки законам природы. Лавовые потоки сверкали, освещая всё вокруг странным, неестественным светом. Обычно она медленно стекала в глубины Ада, питая его энергией, но сегодня что-то было иначе.       Люцифер молча смотрел на это явление, словно чувствуя, что сама тьма готовится к его приходу, к его коронации. Но он всё ещё не мог примириться с этим, не мог заставить себя вернуться к тому, чего от него ждали.       Мими шагала рядом, её взгляд был прикован к его лицу, она видела его внутреннюю борьбу, но знала, что сейчас не время для разговоров. Впереди их ждал отец Люцифера — повелитель Тьмы, Сатана, и отказ от его воли означал бы конец.       С каждым движением, они приближались к трещине, каждый шаг был наполнен непередаваемым напряжением. Мими ощущала, как в воздухе витает предвкушение, словно сама тьма с нетерпением ожидала появления своего наследника. Она могла бы сказать, что Люцифер терзался внутренними демонами, но сама была слишком погружена в свои мысли, пытаясь понять, как поддержать друга.       — Люцифер, — наконец нарушила она тишину, — всё будет хорошо. Ты — сын Сатаны. Это твоя обязанность.       Он обернулся к ней, и в его глазах метались тени сомнений и страха. — Обязанность? — тихо переспросил он, будто сам себе. — Это не просто... Обязанность. Это проклятие.       Мими вздохнула, стараясь найти слова, которые могли бы его успокоить.       — Не думай об этом как о проклятии. Ты можешь изменить всё. Ты не обязан быть тем, кем хотят видеть тебя другие.       Он посмотрел на неё с благодарностью, но потом снова отвёл взгляд, уставившись в пропасть. Эта трещина вела в мир, где его существование определялось правилами, о которых он предпочёл бы забыть. Мир, где он должен был стать новым повелителем Тьмы, несмотря на его растерянность и нежелание.       — Нужно идти, — тихо произнёс он, словно сам себя подбадривая. Он шагнул к краю трещины, и её холодный воздух обжёг его лицо, заставив почувствовать себя живым. Лава всё ещё пульсировала, словно в ожидании его решения.       — Я рядом с тобой, — уверила его Мими, положив руку ему на плечо.       Люцифер, собравшись с духом, шагнул вперед. Внезапно поток лавы забурлил, и оттуда послышался низкий гул, который казался одновременно зловещим и манящим. Словно Адам ждал его возвращения, словно тьма хотела вновь обнять своего сына.       — За мной, — тихо произнес он, и с решимостью шагнул в трещину, в бездну, которая была его домом, его призванием. Мими и Ости последовали за ним, а в их сердцах разгоралось пламя надежды, что вместе они смогут изменить ход судьбы.       Словно темные облака затянули над головой Люцифера, слова Сатаны повисли в воздухе, пропитанные холодом и тяжестью. Он почувствовал, как сердце сжимается, а по телу пробежала дрожь. Отец, стоящий перед ним с неподвижным лицом, был олицетворением власти, которую невозможно было оспорить.       — Ты долго, сын мой, — произнес Сатана, его голос резонировал, как гулкая эхо в пустом зале. Пальцы его рук были сплетены между собой за спиной, как паутина, готовая захватить любую душу, осмелившуюся противостоять ему.       Люцифер почувствовал, как холодный пот выступает на его лбу. Перед ним стоял прислужник, держащий поднос, уставленный зловещими сосудиками с снадобьями, блестящими в тусклом свете. Каждый из них таил в себе загадку и обещание, что, выпив их, он сможет стать королем. Но он не хотел этой власти, он не желал подчиняться.       — Выпей это снадобье, оно тебе пригодится, — продолжал Сатана, его голос был как леденящий ветер, лишающий сил.       — Отец, но я не желаю становиться королём, — произнес Люцифер, его голос дрожал, как струна, натянутая до предела. Он встретил взгляд Сатаны, и в этом взгляде не было ни капли понимания, только жестокая твердость.       — Это не предложение, — сказал Сатана, и в его словах слышалась угроза, — это обязанность. Ты должен, это твои обязательства. Не желаю больше слушать твои глупые мальчишеские отмазки.       Люцифер закусил губу, борясь с желанием закричать, с желанием сказать, что он не ребенок, что он не должен жить под гнётом ожиданий. Но слова застряли в горле, как тяжелые камни.       В этот момент, перед ним словно разверзлись небеса, и он увидел не только свою судьбу, но и то, что его ждет. Коронация, трон, сила — всё это было так далеко от него, но и так близко. Он чувствовал, как горячая кровь стучит в висках, как внутри него растет пламя бунта.       — Я не хочу этого! — произнес он наконец, его голос звучал, как отголосок грома. — Я не могу стать тем, кем вы хотите, я не могу это принять!       Сатана остановился, его лицо стало каменным, а глаза сверкнули, как угли в печи.       — Ты не понимаешь, Люцифер, — прошептал он, и в его голосе прозвучала угроза, — ты не имеешь выбора. Мы все служим своей судьбе. И твоя судьба ждет тебя.       Люцифер просто стоял на месте, не двигаясь, как статуя, вросшая в землю, его мысли, словно застывшие в непреодолимой бездне. Он не замечал, как вокруг него нарастает напряжение, как воздух сгущается, а тень от Сатаны становится всё более угрюмой.       Сатана слегка приподнял руку, и прислужник, словно марионетка, выполненная из черного дерева, сделал шаг вперёд, его движения были плавными и хладнокровными, как у хищника, готовящегося к прыжку.       — Выпей это, — повторил в последний раз Сатана, и его голос звучал, как грозы, готовые разразиться. — Иначе ты знаешь, что тебя будет ждать.       Эти слова были как приговор, от которого не было спасения. Люциферу в этот момент было всё равно. Он потерял самое главное, свою любовь, свой смысл, и только почувствовал себя лучше, как такой поворот заставил его больно упасть на Землю, как будто небесный меч вонзился в его сердце. От этого удара будет сложно вставать на ноги, сложно встать с колен.       Будто по чьей-то воле, как будто тело само решило сделать этот шаг, Люцифер медленно начал поднимать кубок к губам. Его рука дрожала, не от страха, а от неизбежного. Он понимал, что в этот момент теряет себя, но другого выбора у него не было. С замиранием сердца он осушил кубок до дна, чувствуя, как его тело наполняется жгучей энергией, как будто он вновь стал частью этого мрачного мира.       Сила заполнила его, поднимаясь из глубин, и в то же время его сознание охватило что-то большее — изображения, пульсирующие перед глазами. Они крутились, как карусель, соединяясь в единое целое. Он видел своих предков, их лица, полные горечи и страсти, их радость и скорбь. И среди этой бесконечной череды видений всплыла она — Виктория.       Её образ был таким ярким, что даже во мраке Ада он сверкал, как солнечный свет, пробивающийся сквозь облака.       Каждое воспоминание о ней вызывало в сердце жар, который разжигал в нём надежду и горечь.       Он чувствовал, как любовь, которую он носил в себе, словно цветок, распускается даже в самом бесплодном месте. Она была его смыслом, его искуплением, той искрой, которая могла осветить даже самые темные уголки его души.       Но вот теперь, выпив снадобье, он не знал, что с ним будет дальше. Какую силу он приобретет и какую цену за это заплатит. С каждым ударом сердца, он чувствовал, как эта новая сила завладевает им, но вместе с ней приходило и предчувствие неизбежного — впереди была тьма, в которую он, возможно, уже не сможет вернуться.       Люцифер закрыл глаза, и в этот момент вокруг него началась трансформация, словно невидимые руки плели из тьмы и света его новую сущность. Он чувствовал, как энергия заполняет его, превращая его в нечто большее, чем просто принц Ада. С каждым вдохом он ощущал, как его тело меняется, как злобная магия Сатаны проникает в каждую клетку, вытесняя прежнюю суть.       Темные крылья расправились за его спиной, словно кулисы, скрывающие величие и силу, готовые взметнуться в небо. Его глаза стали глубже, отражая вечность и тайны, которые в них заключались. Это был не просто физический процесс — это была метаморфоза, раскрытие истинного я, которое всегда было скрыто под покровом юношеской наивности.       Сила переполняла его, напоминала лавину, стремящуюся вниз по склону, и он почувствовал, как в груди разгорается огонь, не знающий жалости. Это была сила, которую он должен был принять, чтобы стать следующим правителем Ада, но она несла в себе и груз ответственности, который давил на него, как камень на сердце.       — Я не боюсь, — прошептал он, хотя в его голосе звучала неуверенность, вызванная пониманием того, что это решение приведет к потере не только невинности, но и той жизни, что он знал.       Сатана, стоящий перед ним, наблюдал за процессом с холодной усмешкой, словно поджигатель, восхищающийся пламем. Каждая мускула в теле Люцифера напряглась, как струна, готовая лопнуть. Он знал, что это не только его превращение, но и переход к новой реальности, к новому статусу, который несёт в себе как власть, так и горечь.       Когда процесс завершился, Люцифер открыл глаза и взглянул на мир, который вокруг него затопило неземное свечение. Теперь он был не просто принцем, он стал воплощением силы и власти, готовым к своей роли в темных делах, которые ожидали его впереди. Внутри него всё ещё горела искра любви к Вики, и он понимал, что, несмотря на все изменения, это чувство не исчезнет. Но сможет ли он защитить её в мире, полном зла? Или его новая сущность навсегда отделит их?       — Я готов, — произнёс он, ощущая, как новообретённая мощь заливает его, как морская волна, накрывающая берега, и вместе с ней приходит решимость: он сделает всё, чтобы вернуть её, чтобы исправить то, что было нарушено.       — Зачем же ты устраивал весь тот цирк? — спросил Сатана, его голос звучал как гром среди ясного неба, наполняя атмосферу зловещим напряжением. Он не желал слушать ответа, поскольку его интересовала лишь конечная цель, а не детали пути, которым шёл его сын. С каждым словом, произнесённым им, сгущалась тьма, как тучи, закрывающие свет, погружая всё вокруг в невыносимую безнадёгу.       — Да здравствует новый король Ада! Да здравствует новый Сатана! — провозгласил он, и это восклицание разнеслось по залу, как оглушительный звук трубы, созывающей тьму на праздник. Легко было понять, что в этих словах скрывался не только гордый пафос, но и угроза, как тень, следовавшая за светом.       Люцифер стоял в своем новом облике, и внутри него разгорелся конфликт: гордость от признания, которое принесла ему сила, и горечь от того, что для этого ему пришлось пожертвовать. Он чувствовал, как атмосфера вокруг него стала тяжелой, как свинцовый дождь, оседая на плечах и душах тех, кто присутствовал. Все в зале, включая Ости и Мими, замерли в ожидании, словно звезды на бескрайнем небе, готовые исчезнуть в зловещей тьме.       — Как ты смеешь так обращаться со мной? — прорычал он, собравшись с мыслями и опуская голову, чтобы встретиться с взглядом отца. Каждое слово отскакивало от его губ, как раскат грома, но в глазах проскользнула искорка бунта.       — Я тот, кто будет править этим миром! — произнес Люцифер, его голос был полон уверенности, хотя в сердце всё ещё оставалась некая тревога. В этот момент он не был просто сыном Сатаны, он стал символом силы, стремящейся к свободе, к справедливости, даже если ему предстояло сделать это в самом аду.       Сатана, однако, лишь усмехнулся, его губы скривились в презрительной ухмылке.       Он обожал игры разума и манипуляции, и в этот момент его лицо напоминало застывший фонтан, готовый бить ключом, но лишь в рамках, установленных им самим.       — Убедись, что ты не заблудишься в своем величии, сын. Власть — это не только слава, но и цепи, которые могут крепче сжать, чем ты себе представляешь, — предостерег он, и его голос стал тише, но в нём звучала угроза, как леденящий холод, проникающий в душу.       Люцифер знал, что его путь только начинается, и этот путь будет полон испытаний. Он взял на себя груз новой судьбы, и его сердце пылало надеждой, но также чувствовал, что на этом пути ему предстоит столкнуться с еще большими опасностями, чем он мог себе представить.       Люцифер стоял в полутемном зале, чувствуя, как ответственность за Ад постепенно спадала с его плеч, уступая место чему-то куда более личному, важному для его существа.       Цикл восстановился, все пошло своим чередом, и теперь его главная цель была ясна — найти Вики, которая ушла из его жизни так внезапно и жестоко. Его мысли были сосредоточены только на одном — надежде, что однажды они встретятся вновь, пусть даже на краю мира.       Мими была рядом, она всегда понимала его, часто предугадывала его мысли ещё до того, как он успевал их озвучить.       — Мими… — его голос был тихим, почти умоляющим.       Она улыбнулась, слегка поклонив голову.       — Я знаю, что ты попросишь, — спокойно сказала она, не дожидаясь объяснений. — Следить за тем, что если появится твоя Вики, я немедленно тебя об этом уведомлю.       Люцифер встретился с её взглядом, в котором отражалась мудрость и верность. Он благодарен ей за поддержку, даже если не показывал этого открыто.       — Да, — коротко ответил он, его голос был хриплым от чувства утраты.       Мими прищурилась, обдумывая дальнейшие шаги.       — Тогда я должна буду покинуть Ад и стать медсестрой, чтобы быть ближе к лечебницам. Именно туда приносят души, которые ещё не решено, куда отправить, — она сделала паузу, внимательно наблюдая за его реакцией. — Я смогу следить за потоками душ, надеясь, что она вновь появится среди них.       Люцифер кивнул, понимая, что это был их единственный шанс.       — Хорошо, — проговорил он, его лицо не отражало эмоций, но внутри бушевала буря. — О доле можешь даже не беспокоиться. Я сделаю всё, что нужно.       Мими поклонилась, её чёрные волосы мягко упали на плечи.       — В таком случае... — она выпрямилась и с серьёзным лицом добавила, — позвольте мне удалиться.       Люцифер коротко кивнул. Он знал, что может на неё положиться. Его подруга ещё раз взглянула на него, словно прощаясь, и затем её фигура медленно растворилась в воздухе. Она покинула Преисподнюю, отправляясь туда, где могла принести наибольшую пользу.       Когда она ушла, Люцифер остался один. Тишина в зале напоминала пустоту, которая поселилась в его душе с момента смерти Вики. Но теперь у него была хотя бы слабая надежда на то, что однажды её душа вновь пересечётся с его...

***

      Спустя несколько дней...       — Ваше Величество! — Мими резко распахнула двери его покоев, её голос был полон возбуждения, и глаза сияли тревожной решимостью.       Люцифер, до этого погружённый в размышления, мгновенно вскочил на ноги и подлетел к своей подруге, его сердце бешено колотилось в груди.       — Ты серьёзно сейчас? — он выдохнул, с трудом сдерживая эмоции.       Мими кивнула, её дыхание было сбивчивым, как будто она только что преодолела длинную дистанцию.       — Да. Вики... Она в лечебнице, — её голос слегка дрожал, но в нем была не только тревога, но и капля надежды. — Нам нужно поспешить.       Люцифер на мгновение замер, его глаза расширились, в них зажглась огонь веры, которую он потерял с её смертью. Не раздумывая больше ни секунды, он схватил Мими за руку и повёл её к выходу.       — Веди, — приказал он, и голос его был как никогда решительным.

***

      Когда они вошли в лечебницу, холодный пол коридора отозвался глухим стуком их шагов. Люцифер шагал быстро, напряжённость его движений выдавала отчаяние и страх, хотя он старался скрыть это за маской безразличия. Мими, следуя за ним, остановилась у дверей одной из палат. Она глубоко вздохнула, не решаясь сразу продолжить.       — Она сейчас без сознания, — наконец, сказала она, её голос был тихим, как будто каждое слово давалось с трудом. — И неизвестно, когда придёт в себя.       Слова ударили по Люциферу словно удар молнии. Он остановился, не поворачивая головы. Веки его дрогнули, руки бессознательно сжались в кулаки.       Мими продолжила, осторожно касаясь его плеча:       — Но она жива. Это уже чудо, учитывая, что было...       Люцифер медленно повернулся к ней, в его глазах блеснула угроза.       — Мне плевать на чудеса, Мими. Мне нужно, чтобы она вернулась ко мне.       Он снова перевёл взгляд на Вики, которая лежала на кровати, будто утопая в мягких объятиях сна. Её дыхание было ровным, тихим, словно шёпот лёгкого ветра, который осторожно колышет листья ночью. Лицо её казалось таким спокойным, будто весь мир замер вокруг, даря ей долгожданный покой.       Люцифер почувствовал, как его сердце сжалось. Это странное, почти незнакомое для него чувство трепетной нежности разливалось по телу, словно тёплая волна, но под ним скрывался холодный ком тревоги.       Он невольно шагнул ближе, его взгляд цеплялся за каждую мелочь — за тонкие пальцы, чуть подрагивающие ресницы, за прядь волос, которая выбилась из-под одеяла и лежала на подушке, словно золотая нить.       Осторожно, словно боясь нарушить этот хрупкий момент, он коснулся её руки. Её кожа была прохладной, как утренний иней, и этот холод заставил его сердце на миг сжаться сильнее. Люцифер с трудом проглотил подступивший к горлу ком.       — Всё будет хорошо, — едва слышно прошептал он, и его голос прозвучал как клятва, тихая, но твёрдая. Он смотрел на её лицо, пытаясь запомнить каждую черточку — лёгкий изгиб губ, мягкие тени ресниц.       Он никогда раньше не думал, что может так сильно дорожить кем-то. Эта мысль пробудила в нём чувство уязвимости, которое одновременно пугало и делало его сильнее. Вики была для него светом в его тёмной душе, тем самым огоньком, ради которого хотелось бороться даже с самым неизбежным.       На мгновение он закрыл глаза, словно пытаясь сохранить этот момент. В этот миг весь мир перестал существовать для него, осталась лишь она — его Вики, его надежда и его самая большая слабость.