♚♛┉┉ Звериный Ум: Шах Лесному Королю ┉┉♛♚

***

Время: 18:50.

Место: Лес.

(Pov от лица Кирилла)

Я нёсся сквозь ночной лес, преследуя крик Кати. Яркий лунный свет пробивался сквозь кроны деревьев, отбрасывая причудливые тени, но даже это не давало идеального обзора. Мой ум уже прокручивал несколько возможных сценариев действий.

*Сценарии.*

1. Если это те жуткие нелюди, мне нужно вести себя предельно осторожно, избегая быть замеченным. Затем, используя эффект внезапности, постараться отвлечь их и спасти Катю. 2. Если они всё же обнаружат меня первыми, придётся отступить. Но даже во время отступления я должен буду нейтрализовать часть из них по одиночке, применяя всю свою хитрость. 3. Если же это ловушка, чтобы выманить именно меня, тогда необходимо тянуть время до прихода взрослых. Ведь они не убьют меня сразу — я им нужен живым.

***

Я понимал, что ни один из этих планов не идеален и чрезвычайно рискован. Но не имея больше информации о численности и местоположении противника, другого выбора у меня не было. Если я позволю им забрать Катю, это будет роковой ошибкой, по сути, я сам подставлюсь под их мат в этой смертельной игре. Отсутствие данных в ограниченный период времени — всё равно что выйти безоружным против хищного зверя, позволив ему самому решать твою судьбу. Пробежав ещё несколько метров, я разглядел в отдалении знакомую одежду Кати. Присмотревшись, я убедился — это была именно она, привязанная к дереву. Её рот был замотан тряпкой, из-за чего доносились лишь приглушённые всхлипывания. Я не рискнул подходить ближе и принялся изучать местность. Катю привязали на небольшой полянке — идеальном месте, чтобы со всех сторон загнать добычу. Это практически наверняка была ловушка. К тому же расположение похитителей оставалось неизвестным. Первым делом нужно было их обнаружить, а затем уже строить план. Я начал быстро и бесшумно перемещаться от ствола к стволу, внимательно осматривая каждый сантиметр пространства вокруг в поисках малейших следов преследователей. Внезапно донёсся легкий потрескивающий звук — кто-то осторожно ступал по хрусткому снежному настилу. Я мгновенно замер, привалившись спиной к шершавому стволу векового дерева, и замаскировался в его тени. Вглядываясь между переплетёнными ветвями, я направил взор в сторону едва уловимого шороха. На залитую лунным сиянием поляну, где к дереву была жестоко привязана Катя, вышла одинокая фигура. Приземистый мужчина ссутулившейся походкой приближался к нашей пленнице. Его лысоватая голова с короткими чёрными волосами как будто светилась в призрачных лунных бликах. Чёрная кожаная куртка с потёртыми рукавами облегала сутулые плечи незнакомца, а грубые армейские ботинки со шнуровкой отчётливо проступали в ночной полутьме. В правой руке мужчина крепко сжимал пистолет ТТ — легендарный советский пистолет 30-х годов выпуска с характерной звездой на рукояти. Массивный, с солидным весом, он придавал чудовищный вид этому неприметному человеку. Подойдя к Кате, незваный гость выжидающе огляделся по сторонам, убеждаясь, что кроме связанной девушки рядом никого нет. И тут я разглядел его лицо. Этот человек был тем самым подозрительным мужчиной в косухе, который вчера следил за нами, когда мы провожали Антона. На его грубоватых чертах с резко очерчёнными скулами и заячьей губой застыло хищное, почти звериное выражение. Незнакомец подошёл вплотную к Кате и заговорил вкрадчивым, почти ласковым голосом: — «Не плачь, девочка, всё очень скоро закончится. Ты окажешь мне неоценимую услугу для одного великого дела. Разве ты не хочешь мне помочь?» Катя взирала на своего мучителя с нескрываемым страхом и ненавистью. Её распахнутые глаза украдкой забегали в поисках спасения. Мужчина ловким движением присел на корточки, вглядываясь в лицо жертвы, и продолжил с издевательской усмешкой: — «Что это за взгляд? А, сучка мелкая?!» Не давая Кате ни мгновения на раздумье, он с силой ударил её затылком о ствол дерева. Глухой удар сопроводился приглушённым стоном девушки сквозь плотный кляп. Из уголков её глаз покатились горячие слезы, но её отчаянный взор выдавал — сдаваться она не намерена. Мучитель грубо схватил Катю за подбородок, сминая нежную кожу, и заговорил вновь, уже громче и с яростным надрывом: — «Тебе страшно? Тебе грустно? А знаешь, в этом ёбаном мире на это всем насрать!» Он с силой оттолкнул её голову в сторону, заломив шею, и встал во весь рост, возвышаясь над жертвой. — «Хе-хе… Я ведь тоже, как и ты, был в отчаянии. Мою любимую дочурку убили. Убили ёбаные сектанты!» — он расхохотался безумным смехом, ударив кулаком по стволу. — «И знаешь, что самое смешное? Копы списали её смерть на несчастный случай при убийстве животными. Они, хе-хе, хахаха, они мне не поверили! А я лично видел этих уродов, как они терзали и грызли труп моей крошки!» Мужчина вдруг резко умолк и согнулся пополам, схватившись руками за голову. Его тело сотрясали непроизвольные конвульсии, будто он удерживал себя от полного безумия. Это был мой шанс! Пока он отвлёкся, не теряя ни мгновения, я молниеносно подобрался к извергу со спины. Не успел он опомниться, как я в один миг нанёс ему мощный удар ребром ладони точно в ямку горла. Из его глотки вырвался сдавленный хрип, а изо рта выплеснулись следы окровавленной жидкости. Пистолет выпал из ослабевшей руки в снег. Не допуская передышки, я рванул его правую руку через плечо и с силой выкрутил вывихнув сустав. Раздался омерзительный хруст и вопль нечеловеческой боли. Мужчина закричал хриплым, прокуренным голосом: — «Бляяяять!» Он пошатнулся, едва удержав равновесие на дрожащих ногах. Медленно пятясь назад, он бросал на меня взгляд, полный ненависти и безумия. — «Сука, кто ты такой?» — наконец выдавил он, брызгая слюной. Я невозмутимо смотрел на этого жалкого человека, ни один мускул не дрогнул на моём лице. Развернувшись к нему полностью, я начал медленно надвигаться, заставляя его продолжать отступать. Оскалив гнилые зубы, мужчина резким движением выхватил из кармана затёртый охотничий нож. Ярость исказила его грубые черты. Он бросился на меня, размахивая ножом в широком замахе. Но я умело поймал его запястье, перехватив руку, и заломал сустав. Вырвав у противника оружие, я с силой ударил его левой ногой под дых. Мужчина судорожно скривился, выплюнув ругательство, и рухнул наземь, подняв тучу снежной пыли. — «Урод, ты всё испортил!» — прохрипел он, приподнимаясь на локтях. — «Скоро придут эти уёбки, услышав крик этой девицы! Я должен их убить!» Выражение моего лица оставалось абсолютно бесстрастным, ни единая эмоция не проявилась на нём. Однако во взгляде мужчины на миг промелькнуло смятение и непонимание — должно быть, моё невозмутимое хладнокровие сбило его с толку. Собравшись, я ровным тоном ответил: — «Убийство или жертвоприношение — не лучший способ избавиться от них. Ты же понимаешь, что за любой поступок есть последствия?» Он со злостью сплюнул бурую слюну, смешанную с кровью. — «Да наплевать! Они заплатят за то, что сделали с моей дочерью! Я уничтожу этих тварей любой ценой, хоть ценой своей жизни, хоть чужими!» Внимательно изучив этого человека, я сделал вывод. Видимо, он стал свидетелем гибели собственной дочери от рук лесных тварей. И когда он поведал об этом властям, те не поверили его рассказу, списав всё на несчастный случай, чтобы не заморачиваться. Похоже, этот человек вынашивал планы отыскать в посёлке жертву, чтобы использовать её как приманку для своей кровавой мести. Присев на корточки, я впился в него бесстрастным взглядом и произнёс жестким тоном: — «Ты жалок,» — произнёс я безжалостно. — «Если не можешь отомстить с умом, то лучше сдохни сам, не влача никого на тот свет вместе с собой.» Его глаза забегали, выдавая нарастающий ужас. Задыхаясь, мужчина возразил: — «О-она была бы всего лишь приманкой! Я бы выманил этих тварей, а потом перебил бы их и освободил девчонку!» -Его голос предательски дрогнул. — «Не лги самому себе,» — безжалостно припечатал я. — «Ты и сам не уверен, что они клюнули бы на эту наживку. А если бы действительно хотел оставить её живой, то попросту выжидал бы в укрытии, а не разыгрывал это идиотское представление, и ты бы скрывал своё лицо перед ней, а тут вывод, как видишь, только один.» Мужчина гневно исказил лицо, когда в его взгляд впервые закралась тень животного страха. Перевернувшись, он стал судорожно ползти по снегу в сторону своего пистолета. Я спокойно поднялся и неторопливой походкой направился следом, обходя его по дуге. Я поднял пистолет ТТ первым. Мои пальцы крепко сжали рукоять пистолета Токарева, ставшего легендарным оружием Красной Армии во времена Великой Отечественной. Этот компактный, но мощный пистолет калибра 7,62 мм с прочной конструкцией и надёжным ударно-спусковым механизмом не раз выручал бойцов в ближнем бою. Поднимая его перед собой, я ощутил небольшой вес и идеальную балансировку — настоящее совершенство советского оружейного дела. — «Хороший пистолет,» — негромко произнёс я, осматривая ТТ. Мои слова резко контрастировали с напряженной ситуацией. Взгляд похитителя метался между дулом, нацеленным ему в лицо, и перепуганной Катей. Его глаза округлились от страха, челюсть ходила ходуном. Долгие годы он вынашивал планы мести, и вот теперь упустил последний шанс на расплату. Решимость и жажда возмездия сменились первобытным ужасом перед неотвратимой гибелью. Дёрнув затвор, я перевёл взгляд на Катю. Девушка была бледна как смерть, крупные слёзы безостановочно катились по щекам, превращая ресницы в мокрые сосульки. Похоже, она боится меня и видит во мне опасность. Если я прикончу его на её глазах, её доверие ко мне упадёт, и она будет опасаться. Значит, придётся поступить иначе. Я нажал на кнопку фиксации магазина, вытащил магазин и выбросил в снег, а затем и сам пистолет. Похититель расширенными от ужаса глазами следил за моими действиями, не веря в случившееся. Я присел перед ним на корточки и, понизив голос до зловещего шепота, произнёс: — «Слушай меня внимательно. Убирайся отсюда, пока жив. Если вздумаешь объявиться снова, клянусь, сверну тебе шею голыми руками. Запомни хорошенько.» Мой взгляд смотрел ему прямо в душу, его челюсть задергалась. Он коротко кивнул, немного отполз назад и, привстав на ноги, помчался в глубь леса. Я даже не думал, что он настолько слаб. Хотя, с учётом того, что я контратаковал на каждый его выпад и надавил на его слабость — что он не может решить свою проблему даже сейчас, это могло пробудить в нём страх, который был и в момент смерти его дочери. Если он видел, как его дочку убивали, значит, он ничего не мог сделать, и подсознательно этот страх беспомощности остался. Также то, что он снова скрылся, мало ему поможет. Я с Катей запомнили его лицо и внешность, просто сообщим о нём органам власти, и доступ открытого перемещения в посёлке для него закрыт, а в лесу он не долго протянет. Я повернул свой взгляд в сторону его охотничьего ножа. Подойдя и взяв его, я приблизился к Кате. Я разрезал верёвку, которая держала её со стволом, и она, скинув со рта тряпку, кинулась обнимать меня. — «Кирилл!» — Катя повисла у меня на шее, прижимаясь все телом. — «Ох, Кирилл! Я думала, всё, конец… Спасибо! Спасибо тебе!» Её тонкое тело сотрясали рыдания. От волос пахло горьковатым ароматом весенних цветов. Убедившись, что опасность миновала, Катя позволила себе расслабиться и выплеснуть скопившийся страх. Я прижал её к себе. Отстранившись, девушка уставилась на меня особенным, новым взглядом. Её огромные влажные глаза смотрели с обожанием. — «Ты… ты такой храбрый, Кирилл,» — всхлипывая, проговорила она. — «Рисковал жизнью ради меня… Я… я никогда этого не забуду!» Порывисто обняв меня вновь, Катя зарылась носом в мою куртку. Её тугие формы тёрлись о моё тело. От ощущения девичьего тепла во мне вновь пробудилось давно забытое, первобытное чувство. Это непонятное чувство заботы? Я погрузился в потоки воспоминаний, пытаясь разгадать его природу.

Воспоминания.

В возрасте около пяти лет я уже ясно ощущал нечто подобное, когда мама обнимала меня в своих объятиях. Но этому состоянию я не придавал особого значения, слишком рано поняв, что сила ума правит миром. Отец с ранних лет обучал меня премудростям знаний и умению их применять. Он никогда не выказывал гордости за меня — я был для него просто сыном. Но и я сам смотрел на него лишь как на источник познания силы. В моём детском сознании не было места эмоциям, я изучал отца, чтобы стать столь же могущественным. Уже тогда я превосходил сверстников умом и физическими данными. Но был один феномен, который ставил меня в тупик. Почему им нравилось быть слабыми? После проигрышей в спаррингах на их лицах расцветали улыбки. Непостижимо! Они проиграли, значит, судьбу диктует победитель — закон дикой природы. Слабый зверь, уступив сильному, принимает его решение — жизнь или смерть. Я спросил у матери: — «Почему эти дети радуются поражению?». Поглаживая мои волосы, она ответила необыкновенно мягким для неё взглядом: — «Кирилл, проигрыш в сражении — не причина печалиться. Лишь после неудачи ты познаешь, как стать могущественнее». Удивлённый, я вгляделся в её глаза: -"Значит, пока я не потерплю поражение, я не смогу стать сильнее?». Её взор излучал редкостную для окружающих теплоту, когда она изрекла: — «Истинная сила воина не только в победах, но и в умении черпать уроки из поражений. С каждой битвой дух его крепнет». Спустя полгода мать скончалась… Стоя у гроба, я ничего не чувствовал, лишь наблюдал, как люди вокруг проливают слёзы, как даже бесстрастный отец на миг прослезился. Я не знал, как реагировать — у меня не было к ней привязанности. Я понимал, что смерть — естественное явление, так почему же всем так горестно? Я и дальше рассуждал подобным образом. Но со временем заметил, что после кончины матери во мне будто что-то угасло. Родной дом стал казаться пустым и скучным, тогда как прежде здесь меня что-то незримо удерживало, негласно утверждая: «Твоё место здесь». А теперь этого ощущения как не бывало. Причину столь странного состояния я не мог постичь.

***

Я медленно поднял руку и начал поглаживать Катю по спине, пока она не переставала плакать мне в куртку. — «Катя, успокойся, всё уже позади,» — негромко произнес я, продолжая успокаивающе поглаживать её по спине. — «Тот кошмар закончился. Пойдем, твои родные дома наверняка на ушах стоят от беспокойства.» Катя лишь крепче вцепилась в меня, отрицательно замотав головой. — «Нет-нет, я не хочу туда возвращаться. Мама опять начнёт орать, она меня ненавидит! Я больше не могу это терпеть!» Я взял Катю за плечи и слегка отстранил от себя, чтобы заглянуть в заплаканное личико. — «Катя, твоя мама очень сильно любит тебя, поверь. Просто она ужасно переживает и потому ведет себя слишком строго. Но для неё ты — самое дорогое, что есть в жизни. И сейчас она, должно быть, в смертельной тоске.» Катя подняла на меня взгляд. Её огромные глаза сияли на залитом слезами личике, словно два изумруда. Она робко улыбнулась сквозь муку и тихонько засмеялась. — «Ты… наверное, прав.» Она вытерла рукавом мокрые дорожки на щеках и отряхнула снег с курточки. Сам же я украдкой обернулся, бросив взгляд на пистолет, валяющийся в снегу. Как ни крути, но это смертоносное оружие может мне очень пригодиться против тех тварей. Пока Катя приводила себя в порядок, я ловко подобрал пистолет и магазин, сунув их в карманы. В этот миг до нас донёсся призывный оклик: — «Эй, Катя! Кирилл! Вы где? Отзовитесь!» Похоже, это шли поисковики. Быстрым шагом я подошёл к Кате и, понизив голос, произнес: — «Слушай, всё, что здесь случилось — это должно остаться в тайне. Сможешь держать язык за зубами?» Катя вскинула подбородок и расправила плечи, вновь нацепив свою высокомерную маску. — «Ха, ещё спрашиваешь! А зачем, по-твоему, скрывать правду?» — «Не хочу лишнего шума и внимания, одной головной боли будет достаточно,» — пояснил я. Катя прищурилась, настороженно разглядывая моё лицо. Потом её губы расплылись в хитрой усмешке. — «Хорошо, тогда скажем так: я убегала от маньяка, а ты встретил меня уже потом. А когда тот тип услышал людей, он попрятался в чаще. Что, сгодится?» Я кивнул, одобряя её версию. Она неплохо все просчитала — убедительно и без явных нестыковок. К тому же Катя, кажется, окончательно мне поверила и теперь была на моей стороне. — «Пойдёт. Именно так и скажем.» В этот миг Катя сделала шаг навстречу ко мне и вдруг окаменела, её лицо исказилось от боли. Девушка начала заваливаться набок, но я мгновенно оказался рядом и подхватил её на руки, не дав упасть. Опустив взгляд, я увидел, что её правая ступня вывернута под неестественным углом. Вывих, но вроде не открытый перелом — крови не было. — «А-ай!» — сдавленно вскрикнула Катя, ухватившись за меня. Я осторожно приподнял её на руках, подхватив под бёдра и колени. Щёчки Кати вспыхнули румянцем, и она с негодованием воскликнула: — «Кирилл! Что ты… Я сама смогу!» Но я лишь покачал головой: — «У тебя травма ноги, так мы будем идти слишком долго. Да и не хочу, чтобы ты мучилась.» Некоторое время Катя таращилась на меня широко распахнутыми глазами, словно видела впервые, а затем отвела взгляд и упрямо произнесла: — «Ну и дурак… Ладно уж, раз так хочешь играть в рыцаря — валяй, неси.» Я крепче перехватил Катю и двинулся вперёд, направляясь навстречу человеческим голосам. Кажется, высокомерие этой девчонки неистребимо. Но с другой стороны, без Кати, того незаменимого инструмента, мне не справиться с теми тварями. А странное чувство умиротворения, которое я испытал, когда она прижалась ко мне, навевало мысли о маме… Впрочем, сейчас это не важно. Нужно разобраться с тем, кого Алиса называла Хозяином, да и с самой Алисой и его приспешниками…

***

Время: 18:50.

Место: Тропинка между лесом и посёлком.

(Pov от лица Ивана.)

Эта девчонка пыталась запугать меня? Ну что ж, давай потанцуем, если ты так просишь. Я окинул её взглядом с ног до головы, оценивая и высчитывая каждое её возможное движение. Улыбка тронула мои губы, когда я молниеносно бросился вперёд, целясь ногой ей в голову. Но она оказалась проворнее, чем я ожидал. Девчонка юрко уклонилась, и в ту же секунду её когти прочертили четыре глубокие борозды на моей опущенной ноге. Вспышка боли пронзила меня, но я не подал виду. Её следующий удар, как ни быстр, оказался слишком прямолинейным и предсказуемым. Я плавно пригнулся, избегая её следующей атаки, и с разворота подсёк её ногой. Мой подсекающий удар достиг цели, но нога девчонки осталась абсолютно недвижима, будто вкопанная в землю. В её теле таилась нечеловеческая сила. Ощущение было, как будто я ударил ногу сумоиста в разгар ожесточённой схватки. Не успел я опомниться и отпрянуть, как её когти со свистом рассекли воздух, разрезав кожаную куртку и зацепив плоть на моей груди. Кувырком назад, с мощным прыжком я выиграл драгоценную дистанцию. Кровь заструилась по моему торсу, окрашивая чёрную кожанку в багровые тона. Взгляд девчонки был холоден и жесток — она смотрела на меня, как хищник на ослабевшую добычу. На миг ледяной страх сжал моё сердце, но я тут же отогнал его прочь. Нет, нужно убегать, она опасна… Хех, так ты, наверно, хотела, чтобы я подумал? Ухмылка тронула мои губы, когда я коснулся ладонью раны и слизнул собственную кровь с пальцев — яркую, солоноватую на вкус. — «Эй, психопатка, может, сбавишь обороты? Или ты всегда так жестоко обращаешься с мальчиками?» — с вызовом бросил я, пытаясь разжечь её ярость. Но она лишь чуть склонила голову набок, её взгляд оставался непроницаемым. В следующее мгновение она бросилась вперёд, атакуя меня градом молниеносных ударов в глаза, горло, шею, корпус. Ловкость её была потрясающей, но я увидел закономерность, паттерн в её движениях. Большинству её атак я вовремя ушёл, остальные блокировал руками, ловя её запястья. В один роковой миг она оставила брешь в обороне, и я поймал её руку, провернув запястье в болевом захвате. Она вскрикнула от боли, склонив голову, и тут же получила мой ботинок со стальным носком прямо в висок. Удар был таким мощным, что она отлетела на полтора метра, кувыркаясь в снегу, прежде чем замереть распластанной на земле. К моему изумлению, через пару мгновений она уже медленно поднималась на ноги, не сводя с меня безумного взгляда. — «Хи-хи-хи, тебе не стыдно девочку ногой бить?» — раздался её исполненный яда смешок. Голос был сладким, как патока, текучим и вкрадчивым. — «Ха-ха-ха, а почему должно быть? Ты сама первая нарвалась,» — расхохотался я, позволив бравадой затмить внутреннее напряжение. Я улыбался ей шире, чем когда-либо, но в этой улыбке таилась угроза ответного безумия. — «Какой же ты странный воронёнок,» — промурлыкала она, впившись в меня взглядом своих невозможно жёлтых диких глаз. — «Раньше ты ничем не выделялся, был обычным спокойным мальчиком. Имел стольких друзей, а теперь бросил всех и стал таким… жестоким.» Откуда она знает о моём прошлом? Выходит, она тоже местная, но я нигде раньше не встречал её. Это точно не школьница и не жительница посёлка — тут она непременно попалась бы мне на глаза, и я бы узнал её по голосу. Родители такой дикарки ни за что не позволили бы ей разгуливать, где вздумается, без присмотра. Значит, она не живёт в посёлке, но явно и не приезжая… Через моих бывших друзей она узнать обо мне не могла — за ними я присматриваю очень пристально, они безоговорочно мне подчиняются. Вывод напрашивается сам собой: эта психопатка обитает где-то в чаще леса. Но это какая-то полная чертовщина! Убрав с лица ухмылку, я окинул её тяжёлым, подозрительным взглядом и произнёс серьёзным, требовательным тоном: — «Откуда ты всё это знаешь?» Я терпеливо ждал её ответа, но девчонка лишь смотрела на меня, не произнося ни слова. Её взгляд из-под маски был непроницаемым. И вдруг, в один миг, когда я моргнул, она снова исчезла из виду, словно растворилась в воздухе. Я озадаченно огляделся, но нигде её не было. Внезапно острая боль пронзила моё горло — я почувствовал, как в кожу впились когти. Они слегка впивались, но не рвали плоть. Резкий шёпот раздался прямо у моего уха, заставив вздрогнуть: — «Хи-хи-хи, воронёнок, ты считаешь себя таким умным и сильным? Ты высокомерен и безрассуден,» — когти медленно повели по моему горлу, источая тонкие ниточки крови. — «И ты даже не осознаёшь, в какую ситуацию попал на самом деле.» Мысли метались, пытаясь найти выход. Её острые когти угрожающе дрожали на моей глотке — любая резкая отмашка с моей стороны могла стать роковой. К тому же рефлексы этой девчонки были поистине пугающими, её движения — молниеносными. Я понимал, что сейчас рискую жизнью, как никогда. Хех, ладно, девчуля, сыграем по твоим правилам. — «Э-эм, с-спокойно, я-я всё понял, извини.» — стараясь, я намеренно сделал голос дрожащим. Я заставил своё тело мелко трястись, прикусил губу и с силой защёлкал челюстью — так, будто меня бил озноб. Её рука с когтями замерла на миг. — «Ха? Испугался только сейчас? Хи-хи-хи-хи. Ты меня за дурочку держишь?» — раздался её низкий смешок. Я всхлипнул и пустил слезу, скуля: — «Ч-честно, прости, я-я просто н-не могу себя контролировать, к-когда волнуюсь. У меня д-диссоциативное р-расстройство личности. Я н-не понимаю, что делаю, к-когда боюсь.» Моя дрожь стала сильнее. Девчонка медленно убрала когти и обошла меня по кругу, встретив моё лицо своей маской. Она изучающе анализировала, говорю ли я правду. Я решил выложиться по полной. Я начал дергано водить взглядом из стороны в сторону и избегал встречаться с ней глазами, даже сквозь щели в маске. Она безмолвно смотрела, а затем резко занесла руку для удара. Я рефлекторно потерял равновесие и плюхнулся на снег, закрываясь руками, и издал жалобный крик: — «Стой, умоляю, прости! Я правда н-не контролирую себя!» Её рука замерла. Она подошла ближе и начала обнюхивать меня, словно дикий зверь. Пиздец, она и впрямь возомнила себя лисицей. Но после всех этих фокусов с исчезновением и появлением, меня уже ничем не удивить. Девчонка отстранилась и подняла «морду», ласково произнеся: — «Воронёнок, я не чувствую лжи. Но, увы, пусть ты и любопытный человек, твоя судьба уже предрешена.» Я принялся судорожно дергать глазами и сильнее трястись, изображая крайний ужас. Сбивчиво, срывающимся голосом я выпалил: — «С-стой! П-пожалуйста, у меня есть п-предложение!» Её взгляд буквально пригвоздил меня к месту. В кошмарной маске лисицы с ярко жёлтыми зрачками угадывалась едкая усмешка. Присев на корточки, она смотрела на меня сверху вниз — ласково и в то же время убийственно высокомерно, словно лиса из мультика перед глупым зайцем. — «Ну и какое у тебя предложение, чтобы отменить твою неминуемую смерть?» — протянула она игриво-манерным тоном. Я остановил дрожь своего тела. Отлично, она вышла на контакт, но какое, чёрт возьми, предложение ей придумать? Я прокручивал мысли и имеющуюся информацию, которая могла её заинтересовать. Ну посмотрим, клюнет или нет. Более спокойным голосом я сказал: — «Давай встречаться!» (Шутка, вот что сказал Иван:) — «Я… я могу рассказать тебе о Кирилле.» Её лисьи зрачки за маской снежной безумицы чуть дрогнули, выдавая заинтересованность. Ого, так она что-то знает о нём! Отлично, пойдем дальше. — «Он м-мой друг… Но он гораздо сильнее и умнее меня,» — торопливо добавил я, вглядываясь в её реакцию. Девочка наклонила голову и сказала: — «Это и есть твоё всё предложение?» — передразнила она писклявым голоском. — «Хи-хи-хи, как ни-ин-те-рес-но!» В следующее мгновение она резко взметнулась, целясь рассечь мне горло когтями. Лишь чудом успев откинуться назад и сгруппироваться, я сделал кувырок через голову и вскочил на ноги. Бля, план капкан накрылся… Но теперь-то ясно, что она как-то замешана в деле Кирилла! Сглотнув ставшую ватной слюну, я понял — мне её не одолеть. Слишком стремительная, слишком выносливая. Раз она легко оправилась от точного удара железным носком в висок и тут же вскочила на ноги, то передо мной, явно не простой человек. Монстр во плоти, ебана мать! Рванув в посёлок, я то и дело озирался, но преследовать меня она не спешила. Зато из чащи уже показались её дружки: сперва человек в маске волка, затем в маске медведя и последним — в маске совы. За мной моментально на четвереньках помчался тип в маске волка, но это ладно, я больше охуел, когда увидел, что человек в маске совы взлетел. Ебать, у меня ведь ништяк крыша ето, я ебанулся на голову! Я резко остановился, и передо мной приземлилась сова, позади остановился волк, а к нам медленно начали идти медведь и лиса. — «Нет-нет-нет, ни хуя, перебор!» — задыхаясь, пробормотал я, озираясь по сторонам. — «Я не ебанутый, я не шизоид! ДА КАКОГО ХЕРА ТУТ ПРОИСХОДИТ?!» Они окружали меня, двигаясь по часовой стрелке и медленно сжимая кольцо. А затем навстречу мне из круга вышла та девочка-лиса, и снова предстала в своём смертельном очаровании. Её глаза, холодные как лёд, впились в меня, не отпуская. Напряжение достигло предела. Вот теперь я по-настоящему попал. Эти существа в зверомасках окружили меня плотным кольцом, не оставив ни единого шанса на спасение. И если одна эта девчонка-лиса настолько сильна и ловка, то против четверых таких же монстров у меня нет ни единого шанса. Девчонка в маске хитрой лисицы медленно занесла руку, готовясь нанести смертельный удар когтями. Ну вот и пизда тебе, Иван. Я смотрел ей прямо в глаза, не отводя взгляд. Странно, но я не чувствовал страха перед смертью. В конце концов, смерть — лишь неизбежный конец, который рано или поздно придёт за каждым из нас. Я закрыл глаза. Хех, было прикольно пожить… Так вы хотели, чтобы я просто смирился и сдался? Ни за что! В последнюю секунду перед ударом когтей я резко увернулся и что есть мочи врезал лисе под дых. Существо отлетело и впечаталось в сову, и они вдвоём рухнули наземь. Да пошли вы все нахер, твари! Не успел я опомниться, как человек в маске волка и второй в облике медведя были уже рядом, обрушивая на меня град ударов. Но я молниеносно ушёл от размашистого удара медведя и перехватив летящий кулак волка, перекинул его через плечо прямо на напарника. Вот он — мой шанс! Я рванул изо всех сил в образовавшийся пролом в кольце окружения. Бежал как олимпийский спринтер, понимая, что если сейчас не сбегу — они больше не дадут мне ни единого шанса. Но уже через каких-то 20 метров я почувствовал резкую слабость. Что это со мной? Голова закружилась, ноги подкосились. Я ухватился за рану на груди и с ужасом заметил, что кровь всё это время не останавливалась. Чёрт, похоже, в когтях этой лисьей суки был какой-то яд, не давший крови свернуться. Силы резко покинули меня, и я рухнул в снег, видя как в глазах стремительно темнеет. Те твари неспешно приближались, сжимая смертельное кольцо. Ну вот теперь точно — конец…

***

"В глубине безумия таится разумность. Но сколь бессмысленна поверхность безумия?" - Томас Карлейль.