Львица и ее маленький львенок

      Ичиро не мог избавиться от ощущения дежавю. Шатер, на этот раз укрывавший людей от солнцепека, а не дождя; столы с закусками и напитками; черная одежда присутствующих, которая и в обычные дни для многих была привычной, но в этот раз говорила о так называемом трауре. Никто не обращал особого внимания на открытый гроб с телом Натана, которого пришлось одеть в водолазку, чтобы скрыть рану от ножа на шее. Не было ни слез, ни стенаний, ни скорби. Ни у кого. Все пришедшие кидали взгляды на Ичиро и ждали приезда остальных. Морияма мог видеть, как образуются группы из глав соседствующих штатов, как они косятся то на гроб, то на самого главу семьи… Конечно, они все были там, ведь позже им предстояло вновь собраться, но уже на ежеквартальной встрече. Ичиро почти слышал, как они шепчутся о его некомпетентности, ведь имя напавшего так и не было оглашено, мести не последовало, как и отправленных черных меток…       Первыми появились Александр и Хоуп Хэтфорды под охраной Артура Веллингтона, братьев О’Мелли и еще трех телохранителей, которые были готовы убить любого, кто подойдет слишком близко. Ни на ком из них не было ни одной нитки черного цвета. Только бежевые тона и золотом вышитый герб в виде льва с короной. Ни один из них не подошел поприветствовать Ичиро и даже не склонил головы. Александр лишь показательно усмехнулся ему, а после, оставив рядом с собой лишь Артура, он как истинный джентельмен пошел ухаживать за своей младшей сестренкой, предлагая ей напитки и развлекая неспешной беседой. Они буквально игнорировали все происходящее вокруг, а если кто-то пытался подойти, желающим преграждали путь братья О’Мелли, недвусмысленно давая понять, что пробовать беспокоить наследника Стюарта и его принцессу не стоит.       Когда спустя десять минут начала подходить еще одна группа — едва ли теперь Ломбарди и Хэтфордов можно было разделить, так плотно они переплелись, и одеты они все были в темно-зеленые цвета, свойственные Мэри — не узнать их также было невозможно. Женщина, которую под руку вел Мартино, была, как и всегда, элегантна и изыскана, следом шли двойняшки, за локоть каждого из них держалась Кейтлин. Они тоже проигнорировали всех, сразу двинувшись напрямую к Александру и Хоуп. С неподдельной радостью они обнимались, счастливо улыбались, обмениваясь теплыми словами и привлекая всеобщее внимание уже не только своей неуместной одеждой, но еще и столь личным общением.       Очевидно, что Стюарт не явился, отправив вместо себя сына, делая яркое и точное заявление, в коем, на самом деле, никто не нуждался. Но не хватало здесь одного человека, кто попросту не мог не явиться. Натаниэль. Он должен был прилететь. Если бы он этого не сделал… Отбросив эти мысли, Ичиро двинулся к единственному скоплению цветов, стараясь не думать о том, что он был один против восьми, и это если не считать охраны и младшего Веллингтона. Один против двух крепких сильных семей, что переплелись между собой, став едва ли не единым целым, а теперь, когда Натан мертв, не было никаких сомнений в том, что в ближайшее время эта связь будет официально подкреплена и документально подтверждена. Единый клан, готовый убивать друг за друга. Мартино, положивший руку на талию Мэри скорее просто по привычке, Кейтлин, что не могла нарадоваться общением со старшим братом и Артуром, Джулиано и Джузеппе со снисходительными, но искренними улыбками смотревшие на Хоуп и отвечавшие на какие-то ее вопросы, вероятно, о том, как те проводили время в Неаполе с ее сестрой — они все были единым целым. — Мистер Ломбарди, — прерывая разговоры и кинув взгляд на впечатляющее количество охраны, поздоровался Ичиро, стараясь не обращать внимание на то, как на месте искренних эмоций на лицах всех проступило безразличие. — Мисс Хэтфорд. Или мне стоит себя поправить? — Нас явно больше чем двое, — усмехнулся Мартино, но заострять на этом внимание не стал. — Что до обращений, уж поверь, если бы тебе нужно было поправить себя, все знали бы об этом. — Понимаю, — Ичиро окинул взглядом всех младших, смотревших на него с пустотой, презрением, насмешкой… у каждого была своя и не самая располагающая эмоция. — Мы с вами знаем, кому теперь принадлежит Балтимор, но остальные еще нет. И даже если так, штат Мэриленд под моей ответственностью и опекой, а значит вы… — Ты, кажется, забыл, с кем говоришь, — ласково улыбнулась ему Мэри, не дав закончить предложение. — Я не просто вдова Натана Веснински. Я сестра Стюарта Хэтфорда и его левая рука. Раньше нас с тобой связывали теплые отношения, но… — она пожала плечом, прислоняясь к боку Мартино. — Ты сказал мне наслаждаться счастливой жизнью с семьей и любимым мужчиной в Европе, если мне не изменяет память. Так чего же ты хочешь? Поклонов и лобызаний? Спустись с небес на землю. — Вы переходите границы, — процедил Морияма, чувствуя как подергивается глаз. — Нет, дорогой, это ты не знал, куда лезешь, — прыснул Мартино, искренне забавляясь. — Никто ничего тебе не должен, Ичиро. Все то уважение, поклоны, вежливость, границы и прочее — все, что ты видел, не продиктовано одними лишь правилами, дружок. Это все было заработано каждым из глав семей. Кровью, потом, сталью, порохом и чужими жизнями. Твой отец знал это. Твой отец получал это. И да, мы с Кенго тихо, а иногда и громко, ненавидели друг друга, желали смерти, но мы знали, что оба — не пустое место. И поэтому склоняли голову, находясь на территории друг у друга. А не из-за каких-то там правил. Добро пожаловать в реальный мир, где никто не будет пресмыкаться перед тобой просто потому что. — Не стоит быть таким грубым, — протянула Мэри, скосив глаза на весьма заинтересованную Хоуп, которая даже не старалась сделать вид, что увлечена своим соком или разглядыванием гостей. В конце концов, девочке было уже десять, и она ничуть не уступала своим братьям и сестре в этом же возрасте, поэтому стояла под защитой старших, но внимательно слушала и смотрела. — Ичиро, ты, кажется, что-то хотел? — Где Натаниэль? — В Пекине, — вместо Мэри ответил Александр, выходя вперед, тем самым показывая, что разговаривать нужно именно с ним. — И я искренне не понимаю, как местоположение моего брата касается тебя. Или соскучился?       Прежде чем Морияма успел ответить, на телефон Хэтфорда пришло сообщение, которое тот по какой-то причине не стал игнорировать. Выудив смартфон из кармана, молодой человек пробежал глазами по тексту, уголок его губ дернулся в усмешке, а на дне зрачков заплясали озорные чертята. Александр повернулся в сторону дорожки, вынуждая остальных сделать то же самое, и все они увидели ряды людей в белых развивающихся одеждах. Чем ближе те были, тем больше взглядов было устремлено на безымянных гостей, которых по цвету одеяний никто не мог узнать, пока… Лю Вейдун подошел к Хэтфордам и Ломбарди, с понимающей улыбкой глядя на всех собравшихся, а из-за его спины вышел не кто иной как Натаниэль. И не один, а с незнакомой молодой девушкой под руку, чем удивил не только гостей, но и собственную семью. Одет он был не в классический костюм, как остальные гости, а во что-то в восточном стиле — брюки и накидка; на белоснежной шелковой ткани на спине был вышит лев с короной над головой, а на рукавах рычащие китайские драконы, что буквально кричало о протекции со стороны Лю. Странно, что вообще явился не в ханьфу, как все Вейдуны. — Прости, что явился без предупреждения, но не мог отпустить своего любимого ученика одного в столь далекое и не самое безопасное путешествие, — вместо приветствия сказал старик Ичиро, улыбаясь уголками губ. — Надеюсь, ты войдешь в мою ситуацию, и наказание не последует. Я и мои люди можем уйти прямо сейчас, если тебя это волнует. В конце концов, мы смогли безопасно доставить Натаниэля к его семье, а это единственная цель, которую мы преследовали. — Чувствуйте себя, как дома, — выдавил из себя Морияма, с трудом найдя силы смотреть на Вейдуна, а не Натаниэля, который перешептывался о чем-то с молодой девушкой рядом. — Вижу, в этот раз вы без своей наследницы Минджу? — Сам знаешь, сегодня день ежеквартальной встречи. Я провел основную часть и поспешил сюда, а Минджу осталась доделывать мелочи. Ах да, позвольте представить, моя правнучка Хуэйцин, — улыбнулся Лю, указывая на девушку, что тут же склонила голову в поклоне перед всеми. — Уверен, вам всем есть о чем поговорить, а меня утомил долгий перелет. — Отдохните, мастер. Вы так поддерживали меня все это время, столько сделали, еще и проделали столь долгий путь, что я не знаю, как мне теперь вас благодарить, — заговорил Натаниэль на чистом путунхуа, удивив тем самым добрую половину слушавших, особенно Мартино, которого пару дней назад парень пытался убедить в своем слабом уровне языка. — Хуэйцин? — Я буду неподалеку, — пообещала она, ненадолго прижалась к боку и лбом коснулась его виска, словно в поддержке, а потом вместе с прадедом пошла прочь.       Мэри моргнула, не до конца понимая, что она видит. Очевидно, что это был один большой спектакль, устроенный ее сыном, но для чего и для кого? И каким образом он втянул в это Вейдуна?! Хэтфорд прекрасно знала, как выглядят искренняя привязанность, любовь и симпатия в глазах и на лице Натаниэля, но сейчас ее не видела. Кем бы ни была эта девушка, едва ли ее сын был к ней привязан. Однако… Ее взгляд метнулся к Ичиро, скривившегося от одного только вида Натаниэля. Вот уж на кого эта игра точно должна была подействовать. Да и младшие, судя по всему, были впечатлены и удивлены. Вероятно, они не поверили до конца, но все же допускали правдивость. — Мама, — юноша лучезарно улыбнулся, обращаясь к Мэри, как подсолнух к солнцу. — Ты прекрасно выглядишь. — Не знала, что ты тоже прилетишь, но искренне рада тебя видеть, — кивнула она, одними глазами давая понять, что их еще ждет весьма интересный разговор. — Сюрприз, — развел руками он, а потом подмигнул Алексу, который лишь покачал головой, чувствуя себя на грани. Казалось, еще немного, и он расхохочется, когда надо держать лицо официального представителя семьи. — Каким я был бы сыном, если не приехал бы, когда ты можешь нуждаться во мне? Ичиро, — Нат скользнул ленивым взглядом по молодому мужчине, — не рад видеть. — Я тебя тоже, — поджав губы, хмыкнул Морияма, призвав все свое спокойствие. — Давай-ка отойдем поговорить ненадолго, — он хотел было взять подростка за локоть, но его руку оттолкнул Александр, быстро вставая между братом и новоявленным главой США: — Подойди попозже, — посоветовал Хэтфорд, прикрывая Натаниэля собственным телом. — Мы давно не виделись все вместе. А труп Веснински точно никуда не убежит.       На них было направлено слишком много глаз, чтобы Ичиро мог давить, но этот издевательский взгляд сапфировых глаз, которым на него смотрел Натаниэль из-за плеча брата… Морияма ненавидел это. Ненавидел этого маленького хитрого ублюдка, который разыграл всех вокруг и теперь, будто ребенок, стоял за спиной Александра, как если бы нуждался в защите. Словно он не организовал все это, притянув на похороны такого бесполезного человека как Натан почти тех же людей, что были на церемонии погребения Кенго, чтобы потом играть на них, как на струнах. Этот выродок, обманывавший всех своей яркой улыбкой и светлыми глазами, теперь разве что не махал ему ручкой на прощание. — Тогда, надеюсь, у вашей семьи все же найдется время заглянуть ко мне в офис. — Ты в порядке? — тихо спросил Алекс, проводив взглядом удаляющуюся спину Морияма, а потом, словно в приветствии, обняв младшего. — Вообще, нет, — признался Натаниэль, вцепившись в одежду брата, пряча лицо в его груди. — Меня несет последние пару дней. Я нестабилен. Настроение гуляет, и я заигрываюсь. Сильно. — Хорошо, — Александр крепче сжал его в руках, а потом отстранился, улыбнувшись. — Иди к девочкам, они по тебе соскучились, — на лице Натаниэля отразились понимание и благодарность, после чего он тут же скользнул к Кейтлин и Хоуп, что с радостью приняли его в свои объятия. — Артур, — позвал Хэтфорд, и Веллингтон тут же материализовался рядом, — пусть братья О’Мелли ни на шаг не отходят от Ната. Никого, кроме членов семьи, не подпускать. — Сделаем, — кивнул молодой мужчина, тут же удаляясь, чтобы исполнить приказ. — Алекс, — Мэри подошла ближе к племяннику, глядя то на него, то на Натаниэля, — ты ничего не хочешь мне рассказать? — Не то чтобы я много знал, — честно ответил он, тяжело взглянув на женщину, которая стала для него второй матерью. — Он попросил о помощи, и я всегда окажу ему ее.       Они обменялись тревожными взглядами, а потом оба посмотрели на Натаниэля, который с широкой улыбкой слушал обеих сестер и Джулиано с Джузеппе. Он не казался напряженным, скорее, словно наоборот: вернулся домой и был счастлив, однако то, как крепко он обнимал Кейтлин, держа рядом, как покусывал чуть обветрившиеся губы…       Пока все взгляды были прикованы к Хэтфордам и Ломбарди, а прадед присел отдохнуть в стороне, Хуэйцин подошла к гробу, на который никто не обращал внимание, и посмотрела в лицо биологического отца Натаниэля. Безусловно, они были очень похожи. Теперь девушка понимала, почему люди даже в их доме шептались о том, что сын — копия отца, но все же, если всматриваться, можно было увидеть, что чем старше становился юноша, тем меньше он походил на Веснински. Взяв с подноса неподалеку белую розу, Хуэйцин посмотрела сначала на цветок в свои руках, потом на покойника и… отломив бутон вставила его в свои закрученные в пучок волосы.       Когда гроб наконец опустили в землю, и весь этот обязательный бред подошел к концу, гости поспешили разойтись, ведь, в конце концов, большая часть из них еще должна была присутствовать на собрании в Нью-Йорке. Вейдуны также решили отправиться в город, который никогда не спит, чтобы там дождаться Натаниэля, а когда он решит все свои дела, улететь с ним или без него обратно в Пекин. Среди Ломбарди и Хэтфордов произошли некоторые перераспределения из-за того, что сыновей Мартино и Кейтлин с Хоуп никто не ждал на встрече с Ичиро.       Люди у ворот на кладбище копошились, как муравьи, которые никак не могут найти свое место, садились по машинам, прощались, договаривались о чем-то… Поймав руку младшей сестры, Натаниэль отвел ее чуть в сторону, а потом присел перед ней на корточки, как когда она была совсем маленькой, хотя сейчас она уже доставала ему до середины груди: — Принцесса, притворишься для всех вокруг дурочкой и сделаешь своему любимому брату одолжение? — Учитывая то, как вы с Алексом и Кейт приковываете к себе внимание, про меня все и так забывают, — фыркнула девочка, скрестив руки на груди. — Чего хочешь? — Я дам тебе один конверт. Спрячь его так, чтобы ни один умный взрослый не нашел, даже если будет очень стараться. Справишься? — А размер конверта? — сине-зеленые глаза Хоуп расчетливо прищурились, а карие крапинки вспыхнули золотом. — Стандартный, как для обычной почты, а не А4. — Знаю одно место, — озорно улыбнувшись, кивнула она, а потом обняла Натаниэля за шею, захихикав, когда он поднялся на ноги, удерживая ее на себе, не обращая внимание на уже приличный вес сестры. — Обещаю, что никто не найдет. Даже ты сам, — она даже не пискнула, когда брат взял ее на руки на манер невесты для своего удобства, зная, что тот никогда не уронит. — Мне можно будет посмотреть, что внутри? — Я буду признателен, если ты не будешь этого делать, но, если чувствуешь, что не можешь побороть любопытство, спроси меня, и я расскажу, — пообещал он, поцеловав сестру в лоб. — Он у меня во внутреннем кармане накидки. Заберешь сама? — Конечно, — ловким движением руки Хоуп выудила из-под одежды брата конверт, но не стала рассматривать, а сложила пополам и сразу сунула в карман своего платья. — Я же остальным тоже ничего не рассказываю про твою маленькую просьбу? — Именно, принцесса, — дойдя до машины, в которую уже сели Джулиано и Джузеппе, Нат улыбнулся девочке, обхватив ее нежное лицо своей сухой мозолистой ладонью. — Вечером с меня фильм перед сном с шоколадным печеньем. — И чипсами, — встряла Кейтлин, обнимая сестру за плечи и улыбаясь брату. — Не влезай в лишние неприятности.       Обещать Натаниэль не стал, только обнял обеих на прощание, чтобы потом уйти не к уже ждавшим его матери с Мартино и Александру, а семье Вейдун. Лю с искренним интересом наблюдал за всем происходящим, и стоило юноше подойти ближе, как старческие губы растянулись в улыбке. Он бросил взгляд на Хуэйцин и предложив всем трем семьям — Вейдун, Хэтфорд и Ломбарди — позавтракать вместе завтра, сел в машину, сославшись на свой возраст и усталость. Как же. Натаниэль был уверен, что, будь такая необходимость, мастер мог бы скакать и прыгать, как горный козлик, но он был настолько прекрасным актером, что ни у кого вокруг не было ни единого сомнения в дряхлости старика. Только вот юноше казалось, что учитель еще и его самого переживет, если правда этого захочет. — Что он сказал? — спросил парень на мандаринском, взяв руки Хуэйцин в свои и склонив их лица друг к другу, почти сталкиваясь лбами, говоря не громче шепота. — Он доволен, — девушка переплела их пальцы, но голос оставался спокойным и сухим. — Все были заинтересованы, ко мне даже подошло несколько человек познакомиться. Обо мне, о нас говорят. Думаю, он увидел в нашей игре потенциал. — Отлично. Тогда полноценно поговорим завтра. — Поцелуй? — уточнила Хуэйцин, вспомнив их изначальный сценарий. — Да, но недолго.       Едва заметно кивнув, девушка ласково коснулась его щеки, а потом, потянувшись, накрыла его губы своими. Против воли хозяина, сердце Натаниэля забилось чуть быстрее обычного, но он не позволил искрящему ощущению, побежавшему по позвоночнику, унести его. Ответив на поцелуй, он чуть углубил его, но лишь чтобы потом отстраниться и заправить выбившуюся прядку черных волос Хуэйцин за ухо. — Хоть какой-то плюс во всем этом, — усмехнулся парень, и, на прощание поцеловав руку девушки, которую все еще держал, пошел к своей семье.       Не без забавы он отметил искреннее замешательство на лице Мартино и удивление Александра. Спокойной осталась только Мэри, чей внимательный взгляд перекочевал с сына на Хуэйцин и обратно, а потом уголок ее губ чуть дернулся вверх. Натаниэль не удивится, если после окажется, что она уже раскусила его игру, вероятно, не лучшего качества. Правда, не то чтобы его это интересовало. Остальные, судя по взглядам, поверили в то, что племянника Стюарта и правнучку Лю связывали нежные чувства и романтические отношения — а это главное.       Переговорная, в которую проводили Хэтфордов и Ломбарди, была на пару этажей ниже кабинета самого Ичиро, но из нее все равно открывался прекрасный вид на Нью-Йорк. Дорога из Балтимора до Большого Яблока заняла три часа, и за все время, которое они провели на кладбище и в пути, Натаниэль явно стал спокойнее, что не могло не радовать остальных. Юноша, ехавший в одной машине со старшим братом, даже успел подремать, поэтому теперь выглядел едва ли не бодрее всех. Даже удивительно, что за всю дорогу Александр не задал ни одного вопроса, но, вероятно, дело было в том, что он не верил в полную приватность, а значит, не собирался говорить ни о чем, важнее погоды, если их могли услышать или записать. Попросив принести воду, так как и чай, и кофе в Штатах по определению были паршивыми, а травить себя ни британцы, ни итальянец не собирались, они отослали сопродившую их девушку, наконец оставаясь в одиночестве. — Мне стоит что-нибудь знать? — спросила Мэри у сына и племянника, когда дверь за работницей Мориямы закрылась. — Я без понятия, чего он так бесится, — развел руками Нат, опускаясь в одно из кресел, открыто глядя матери в глаза. — Я ничего не сделал.       Мартино поджал губы, отведя взгляд, поражаясь тому, как парень вертел словами и правдой. По сути, он даже не врал матери, ведь у Ичиро не было права на злость. Все было обговорено, он сам давал разрешения на все действия Натаниэля, не просчитав ходы наперед, что и стало его упущением. Но неужели парень не собирался рассказывать ей если не все, то хотя бы то, что приложил к этому руку? Никакого хвастовства? Или хотел потянуть интригу подольше? Так или иначе, вмешиваться пока что Ломбарди не планировал. Он пошел-то сюда лишь потому, что не собирался оставлять Мэри одну, как бы сильно не верил и не знал, на что способны оба Хэтфорда. Сейчас они были на чужой территории, и так ему было спокойнее. — Тогда почему он хотел поговорить с тобой? — Мэри встала напротив сына, скрестив руки на груди, явно не собираясь отступать так просто. — Не со мной, не с Алексом. С тобой. — Я бешу его больше всех? — предположил Нат, а потом его глаза хитро прищурились. — Мам, тебе правда не о чем переживать. Я не влезал ни в какие неприятности, был в Пекине под присмотром. Что я мог оттуда сделать? Я правда не понимаю, почему Ичиро взъелся на меня! — воскликнул Натаниэль, разве что не поклявшись на Библии в своей искренности.       Александр не сдержался, закатил глаза на слова брата и лишь благодаря этому увидел насмешливое выражение лица Мартино в отражении в окне. Деталь с щелчком встала на место в голове Хэтфорда. Значит, Ломбарди знал. Если не все, то часть. Вряд ли Натаниэль решил похвастаться перед ним, а значит… именно Мартино был тем, кто одолжил своих людей для налета и, вероятно, присутствовал лично. Что-то подсказывало Александру, что мужчина просто не упустил бы такую возможность, учитывая его ненависть и презрение к Веснински за все то, что тот сделал Мэри. Выходило, что только тетя из присутствующих не знала о прямой или косвенной — молодой человек все еще не был уверен — причастности Натаниэля к резне в Балтиморе. А учитывая то, что Ичиро хотел поговорить именно с младшим Хэтфордом… Он тоже знал? Но почему тогда еще не обвинил и ничего не сделал? Не было доказательств? Или была какая-то иная причина? О, у них определенно состоится очень длинный разговор, когда не будет лишних ушей. — Вот как? — Мэри беззвучно рассмеялась, качая головой, а потом резко кивнула. — Хорошо. Значит, пусть так. Но я очень хочу поговорить с тобой сегодня вечером, — она многозначительно посмотрела на сына, и тот тут же откинулся на спинку своего кресла, вскидывая руки и сдаваясь, не собираясь противиться, ведь это было совершенно бесполезно. — Я обещал Китти и принцессе фильм, но после я весь твой. — Ничего страшного, фильмы обычно идут часа два. Я подожду. — И тогда, перед своей экзекуцией, я еще скажу, что Лю предложил позавтракать всем трем семьям — Вейдун, Хэтфордам и Ломбарди — вместе, — протараторил Натаниэль, чуть ссутулившись, словно готовясь к подзатыльнику, который был бы весьма заслуженным. — Не раньше десяти утра, — устало вздохнула Мэри, понимая, что проще смириться. — Тино? — Как я такое пропущу, — усмехнулся тот, прислонившись спиной к стеклу. — Я еще и заплатить готов. А я говорил Стюарту, что с годами будет только веселее. — Это сейчас вообще не уместно, — цокнула языком Хэтфорд, метнув в него рассерженный взгляд, на что Ломбарди лишь невинно пожал плечами и подмигнул Натаниэлю: — Удачи, парень. — Пошел ты, — беззлобно огрызнулся тот, расплываясь в угловатой ухмылке, но заметно расслабляясь на своем месте. — Я закажу гавайскую пиццу и заставлю тебя ее съесть. — Уж лучше приготовленная твоими руками рыба фугу, — скривился Мартино, едва сдерживаясь от ругательств. — Может, мне еще пасту с кетчупом сожрать? Или в красное вино лед добавить? — Прекратите ребячиться оба, — шикнула на них Мэри. — Ладно ему пятнадцать, но ты-то? — Он хочет скормить мне пиццу с ананасами, mia fede, — фыркнул мужчину, подходя и обнимая ее за талию. — Это почти повод объявить ему войну. — Ваша война дальше красителей в шампуни зайдет или только на рожи из зубной пасты хватит? — не мог не поучаствовать в веселье Алекс, вставая рядом с Натаниэлем, прислонившись бедрами к столу. — Буду кидаться в него водяными бомбочками из презервативов, — пообещал рыжий, за что все-таки схлопотал безболезненный подзатыльник от старшего брата.       Больше не в силах сдержать улыбку, Мэри обреченно вздохнула и оперлась о Мартино, понимая, что ни сына, ни любимого мужчину никогда не сможет изменить. Эти двое из принципа будут поругиваться между собой, вероятно, даже на том свете. В их словах не было злобы, лишь издевка, а в глазах обоих плясали огоньки озорства. Эта была комфортная для них модель общения, учитывая то, какие отношения их связывали, и, вероятно, Мэри нужно было быть благодарной за то, что все именно так. В конце концов, было бы куда проблематичнее, возненавидь один другого, или ругайся они при каждой встрече взаправду, а так… Наверное, это можно было даже назвать дружбой, какая возможна между подростком и взрослым состоявшимся мужчиной, что годился первому в отцы. В любом случае было принятие и понимание, а о большем просить было едва ли не грешно, учитывая непростые характеры обоих. Они не были детьми и могли общаться так, как им комфортно, просто Мэри подобное отношение было чуждо, что являлось исключительно ее проблемой. — Вижу, у всех присутствующих хорошее настроение, — прервал их вошедший без стука Ичиро, явно пребывающий далеко не самом лучшем расположении духа. — Просто замечательное, — подтвердил Александр, вставая ровно и преграждая Морияма дорогу собственным телом. — Чего я не понимаю — по какой причине ты сначала хотел говорить с моим младшим братом, а потом и вовсе сказал нам явиться к тебе в офис. — Лучше отойди, — прошипел Ичиро. — Это дело касается только меня и Натаниэля, так что… — он попытался обойти наследника Стюарта, но тот отзеркалил его движение, отрезая путь. — Ошибаешься, — возразил молодой человек, встречая горячую ярость ледяным спокойствием. — Я наделен полномочиями главы семьи Хэтфорд, так что говорить ты будешь именно со мной. Не с моим братом, не с моей тетей. Со мной. Так о чем идет речь? — О чем речь? — Ичиро криво усмехнулся, ни на мгновение не веря в то, что Александр и остальные не знали. — О том, что твой дорогой младший брат подставляет меня, рушит репутацию и подрывает власть. — И каким же, интересно, образом он смог это сделать, находясь на другом конце света, в Китае? — поинтересовался Александр, зная, что будь у Мориямы хоть одно доказательство, оно бы уже полетело ему в лицо, а значит, защитить Натаниэля не составит труда. — У тебя есть какие-то основания для столь громких заявлений? — Может, просто спросим у него? — Ичиро перевел взгляд Александру за спину, глядя на безмятежного подростка. — Натаниэль, не похвастаешься перед всеми своими достижениями? — Я не понимаю, в чем ты обвиняешь меня, — пожал плечами парень, состроив комичную мину, надув губы, но даже не подумал встать или выглядеть хоть немного виноватым. — Мистер Ломбарди, покиньте помещение, — процедил Морияма, неотрывно глядя на мальчишку. — Он остается, как и все мы, — вместо старших ответил Александр, напряженно наблюдая за изредка мелькавшим бешенством на лице своего оппонента. — Мистер Ломбарди — наш близкий друг и почти часть семьи. У нас нет от него секретов, а значит, он остается, — если бы Нат или Мэри не хотели присутствия Мартино, его бы тут не было с самого начала. Ломбарди точно помог младшему Хэтфорду в этой истории. Без каких-либо сомнений. — Говори прямо, в чем ты обвиняешь моего брата. — Ладно… Прямо, так прямо… — пробормотал Морияма, едва не теряя свою напускную сдержанность, пятерней убирая волосы с лица. — Я дал Натаниэлю разрешение на приезд, дал разрешение свершить месть, сделал все, чтобы процесс прошел гладко, закрыв глаза на сутки. И вот как ваш обожаемый мальчик меня отблагодарил. Подставил, — он окинул взглядом всех присутствующих, а потом прямо впился глазами в младшего Хэтфорда, который, казался едва ли не заскучавшим. — Ты хоть понимаешь, что натворил? — полюбопытствовал Морияма. — Что говорят люди? Моя компетентность под вопросом из-за твоей идиотской выходки!       Мэри на секунду задохнулась, понимая — ее сын и правда сделал это. На его лице не было удивления от услышанных обвинений, он не спешил оспаривать то, что получил какое-то разрешение от Ичиро и… Неужели?.. Расправив плечи, женщина приказала себе собраться. Даже если Натаниэль сделал это, они поговорят позже. Сейчас нужно было выступить единым фронтом, защитить свои позиции и… Мысли замерли в голове Хэтфорд. Защитить свои позиции и окончательно загнать Ичиро в угол. Вот что сделал ее сын, если это и правда был он. Выбрал этот день, потому что не просто хотел подорвать авторитет Мориямы, но еще и не оставить противнику ни единого пути для отступления, ведь, вероятно, знал, помнил о том, что Натану принадлежал не только Балтимор, как сейчас принято считать, но и целый штат, а значит, как вдова, Мэри унаследует все. Ее пятнадцатилетний сын, который не просто додумался до этого, но еще и смог организовать и осуществить. Но он бы не справился один. Это было убийство не одного человека, а масштабная зачистка. «Резня в Балтиморе», как произошедшее называли все. Нужен был кто-то опытный. Кто-то близкий настолько, чтобы сохранить секрет не только от всего мира и самих Хэтфордов, но при этом не оставить следов, и… Ну разумеется. Ответ был перед самым ее носом. Или годы спокойной жизни сделали ее идиоткой, или до самого конца она не хотела думать о том, что подобное возможно. — Ты помог ему, я права? — шепотом на итальянском спросила Мэри, чуть повернув голову в сторону Мартино, уголки губ которого тут же чуть приподнялись в очевидном ответе. — Мы еще поговорим об этом. — Я все это время был в Пекине, — с вызовом ответил Натаниэль, дерзко вскинув подбородок и не услышав шепот матери за своей спиной. — Можешь хоть мой телефон проверить. — Прекращай строить из себя идиота! — рявкнул Ичиро. Вероятно, если бы не Александр, все так же стоявший перед ним непоколебимой стеной, он бы набросился на подростка с голыми руками. — Позволь кое-что уточнить, — попросил наследник Хэтфордов, выставив перед собой руку и заставив Морияма отступить на шаг назад. — Из твоих слов выходит, что ты дал Натаниэлю разрешение, согласовал с ним все, а теперь обвиняешь в том, что сам позволил совершить, я правильно понимаю? — Александр сделал паузу, чтобы Ичиро мог возразить, но тот лишь смотрел на него, ожидая продолжения. — Хорошо. Предположим. Лишь предположим, что все было так, как ты сказал. Выходит ты, принимающий решения, обвиняешь исполнителя в собственной ошибке. И это если мы вообще допускаем вероятность того, что мой пятнадцатилетний брат сам продумал всю эту сложную схему, как-то добрался из Пекина в Штаты, не попался тут, где никого не знает, все провернул в одиночку, вышел невредимым, вернулся, при этом не попавшись еще и Вейдуну… — не желая сдерживать себя, Александр открыто рассмеялся. Натаниэль был просто неповторим, если и правда сделал все это сам без чьих-то подсказок и помощи! — Хочешь выставить меня виноватым? — удивленно вскинул брови Ичиро. — Я из кожи вон лез, стараясь наладить с вашей семьей отношения ради общего брала, а твой брат!.. — Это произошло на твоей территории, — перебил его старший Хэтфорд. — Если у тебя есть доказательства того, что мой брат или мои люди пересекли твои границы и нарушили законы, ты можешь предъявить их мне, и тогда будет полноценное разбирательство, после которого последует наказание всех по-настоящему виновных. В противном случае тебе остается только самому разбираться с последствиями своих решений, — Натаниэль прыснул за спиной Алекса, но поспешил замаскировать смешок за кашлем, что у него, разумеется, вышло плохо. — Я вообще думал, что эта встреча будет направлена на решение вопроса наследования Мэри, а не подобный бред. — Прости?! — Моя тетя — вдова Веснински, — услужливо напомнил Александр, садясь за стол и указывая Ичиро на стул напротив. Разумеется, безмолвным предложением Морияма пренебрег и остался стоять. — Вероятно, у тебя еще не было времени, чтобы докопаться до таких старых документов, ведь сделай ты это, знал бы, что Натана лишь сослали в Балтимор в наказание за содеянное, передав управление штатом Бубаксу, однако, несмотря на это, по бумагам штат Мэриленд все еще принадлежал ему. Натану Веснински, чьей официальной женой Мэри была до его последнего вздоха. А значит, теперь штат принадлежит ей. — Мы не об этом договаривались, — процедил Ичиро, ощущая, как чувства, разрывавшие его грудь все это время, начинают вырываться из-под контроля. — Это не часть какого-то договора, а законное право моей тети, — хмыкнул Александр, сложив руки в замок и закинув ногу на ногу, еще комфортнее располагаясь в кресле. — Она — вдова. И по закону получает все имущество своего покойного мужа. Даже если бы был бракоразводный процесс, наследником был бы Натаниэль, как единственный законный ребенок, и, так как он не достиг совершеннолетия, Мэри стала бы его регентом. — Вы все просто…       Ичиро запнулся о собственные слова, отшатнулся от Хэтфордов, как от прокаженных, чувствуя всепоглощающее бессилие, мечась в собственном сознании, стараясь найти выход, но не видел ни единого пути. Со всех сторон, куда бы он не посмотрел, на него глядели смеющиеся ликующие светлые глаза британцев. Они обступили его незаметно, чтобы потом, как настоящий прайд, наброситься и придавить к земле. А Ичиро был один. Совсем один против них. Люди, чье доверие он думал, что смог завоевать, показав лицемерие своего отца, были такими же и скорее вонзили бы нож в его спину, добивая, чтобы потом сразиться за территории. Если сейчас на собрании Мэри встанет, как законная глава Мэриленда, если сестра Хэтфорда и будущая жена Ломбарди окажется управляющей одним из его портов… — Вы решили разорвать меня на части? — сухо спросил он, глядя в пол, а не на совершенно спокойную женщину, что все так же стояла в теплых защищающих объятиях Мартино. — Я лишь забираю то, что принадлежит мне по праву, — улыбнулась одними губами мисс Хэтфорд, тогда как ее ледяные глаза впивались в побледневшее лицо Ичиро. — Ты сказал, что моя помощь и поддержка тебе без надобности. Что ж, я не могу настаивать. Но было очень неразумно с твоей стороны считать, что, заняв место своего отца, ты просто заживешь спокойной жизнью. Жаль показывать это таким образом, но реальность жестока. — Чего вы хотите? — Ичиро поднял на нее затравленный взгляд, чувствуя себя тем же мальчишкой, что сидел в углу кабинета своего отца. Та же беспомощность с которой, он думал, больше никогда не столкнется, придавила его к полу, как гранитная плита. — Чтобы я умолял? — Зачем мне это? — удивилась Мэри, а потом обратила свой взгляд к Нью-Йорку, гудевшему за окном. — Я не собираюсь самоутверждаться за счет ребенка, переоценившего свои силы, укусившего руку, что кормила и выхаживала его, а потом подавившегося слишком большим куском. Очевидно, что ты не справляешься. Так попроси о помощи. Я ведь учила тебя этому еще когда первый раз предложила позаниматься испанским. В этом нет ничего постыдного, — она сделала шаг к Ичиро глядя в дрожащие от эмоций карие глаза. — Попроси меня о помощи. — А взамен? — Я подумаю над равноценной платой, но больше заслуженного не попрошу, не переживай. Я не ты, чтобы замахиваться на что-то непосильное, пусть жадность мне и не чужда. — Ты знал об этом, да? — Ичиро глянул на Натаниэля, что тихо сидел на своем месте. — С самого начала ты знал. Сам спланировал или кто надоумил? — подросток не ответил, продолжая молча смотреть на Марияму. — Это был ты? — взгляд карих глаз метнулся к Александру. — Ты же у нас рвешься к власти. Решил не пачкать руки и использовать своего младшего брата? — Мэри ждет твоего ответа, — только и сказала Александр, не желая ни подтверждать, ни оспаривать чужие предположения. — Тянуть не советую.       Ичиро болезненно рассмеялся, прикрывая глаза рукой. Чертовы Хэтфорды… Мог ли он противопоставить им хоть что-то? Хотя, чего он вообще ожидал? Тот Филипп ведь рассказал ему… Сходил ли он с ума или ярость бессилия сжирала его изнутри? Ичиро не знал. Он стоял перед этими людьми, но не чувствовал ничего, кроме бетона и стекла вокруг. Ему казалось, что он остался единственным человеком на земле. Что больше нигде и ничего не существует. Будто он — хрупкое маленькое деревце, а вокруг бушует адское пламя, ревя и пожирая все на своем пути. Он думал, что готов. Думал, что справится. Думал, что, избавившись от отца, сможет наконец жить, но вот он, без отца, наделен властью, и все же так же бессилен, как и прежде. Все так же чувствует этот душащий ошейник, который сдавливал так сильно, что раздирал кожу, пуская кровь. Вроде теперь у него есть и зубы и когти, чтобы сопротивляться, вырываться, защищаться, он должен уметь ими пользоваться, но не может. Не может придумать ничего. И с каждой секундой сопротивляться было все сложнее. С каждым мгновением промедления… — Я прошу прощения, — едва слышно прошептал он, все еще стоя с закрытыми глазами, чувствуя, как что-то внутри безвозвратно трескается. — Извините, — каждое слово — все равно что удар хлыста с игольчатым концом, вспарывающий кожу. — Всем свойственно ошибаться, — мелодичный и обманчиво ласковый голос Мэри больше не успокаивал, как прежде. Наоборот. Он походил на уксус, что лили на разодранную плоть. — Важно то, какие уроки мы выносим из своих неудач. И, разумеется, не повторять их. Обычно второй раз болезненнее первого. Не переживай, — она прикоснулась к его плечу, и Ичиро вздрогнул всем телом, распахивая глаза, затравленно глядя в серо-голубые глаза, походившие на две серебряные монеты, — я помогу тебе разрешить эту ситуацию. Все образуется, не волнуйся. Во сколько ежеквартальное собрание? — Через три часа. — Тогда там и увидимся, — Мэри остро улыбнулась ему и чуть сильнее сжала плечо. — И на будущее. Еще раз будешь так разговаривать с моим сыном или любым другим членом нашей семьи — одними извинениями не отделаешься, — несколько секунд она пристально смотрела ему в глаза, а потом расслабилась и, обойдя его, как что-то мешающее и незначительное, махнула рукой своей семье. — Пойдем перекусим все вместе, а через три часа мы с Натаниэлем пойдем на собрание. — Конечно, — тут же согласился Мартино, что до этого момента не вымолвил ни слова, проходя мимо Ичиро, словно того и вовсе не существовало. — Чего бы тебе хотелось? Только, умоляю, mia fede, не итальянскую кухню. Лучше уж я приготовлю сам, чем буду есть местное жалкое подобие своей еды. — Удачного собрания, мистер Морияма, — усмехнулся Александр, поднимаясь на ноги и следуя за тетей и Ломбарди, не прощаясь официально или даже неформально.       Натаниэль поднялся последним, одернул свою накидку на китайский манер и хотел было уже последовать за семьей, как вдруг цепкие пальцы перехватили его выше локтя и дернулись. — Один раз тебе повезло, но это был единичный случай, — прошипел Ичиро, наклонившись к самому уху парня, впиваясь в крепкую руку подростка. — Может, я и не могу предъявить официальные претензии, но ты поплатишься за то, что сделал. — Никогда не верил в удачу, — так же тихо заговорил Хэтфорд, а потом поднял взгляд, чтобы посмотреть Морияме в лицо. В его чистых сине-голубых глазах не было ни страха, ни волнения, только издевка и превосходство с серебристыми искорками ликования. — Прими правду. Все это произошло не потому, что я лживый ублюдок, а потому, что ты не подумал на несколько шагов вперед, — перехватив запястье Ичиро, Натаниэль с силой сжал, и Морияма содрогнулся всем телом от боли, прошедшей от костей руки до самых ног. — И лучше не распускай руки с тем, кого не можешь победить, — парень оттолкнул от себя чужую конечность, тогда как на его губах растянулась спокойная, почти умиротворенная улыбка. — Я буду ждать твоей мести за то, что ты сам мне разрешил. Хорошего дня, мистер Морияма, — Нат склонил голову, но взгляд не опустил, продолжая наблюдать, словно питаясь чужими бушующими эмоциями, а после бесшумно выскользнул из переговорной, пока семья не заметила, что он отстал.

***

      Натаниэль затащил собственное тело следом за матерью в номер, и, стоило ему оказаться вблизи дивана, как завалился на него без сил. Если бы не те два с половиной часа вместе с Мэри, Алексом и Мартрно в ресторане, юноша не был уверен, выдержал бы он ежеквартальную встречу или нет.       Факт того, что сестра главы Хэтфордов наследовала целый штат, а особенно Мэриленд с его портами, возмутил многих, однако отдохнувшая и явно подготовленная Мэри эффектно закрутила ситуацию в свою пользу, выступив перед всеми. Правда, не один Натаниэль подготовил сюрприз, ведь, оказывается, его мать не желала ничего из этого! Она ведь вообще хотела тихо жить со своей семьей на родине, наслаждаться покоем, заниматься искусством, но просто не могла пренебречь традициями и законами, что были так важны. Юноша, стоявший за ее плечом, не мог не поразиться тому, как его мать своим мелодичным голосом сплетала изящную паутину из слов, что закручивались, как водоворот, утягивая слушателей на самое дно. Безусловно, никто в США не спешил ей верить, однако Мэри предвидела это, поэтому сидела тихо и в большинстве случаев молчала, а когда обозленный потерей контроля над целым штатом Бубакс ядовито поинтересовался у нее, что она планирует делать дальше, Хэтфорд лишь вежливо улыбнулась, объявив, что пока что лишь будет поддерживать стабильную работу всех процессов, ведь именно это от нее и требуется — следить за порядком и выполнять волю главы, которым являлся Ичиро. Единственное активное действие, которое она собиралась совершить — ловля ближайших подчиненных Натана, что не погибли в день резни. И то, продиктовано это решение было лишь опасением за собственную безопасность и сохранность сына. Остальных же людей она менять и казнить не собиралась.       Слушая все это, наблюдая безмолвной фигурой, Натаниэль задавался вопросом, врала ли она или правда планировала пока что придерживаться подобной тактики, чтобы усыпить бдительность остальных. Так или иначе, его мать держалась превосходно. Одна, в окружении людей, что были далеко не друзьями, а скорее тихими врагами, которые с радостью вонзили бы нож в спину, она не проявила слабость ни разу. Трезво оценивая свои силы, Натаниэль прекрасно понимал, что сам так не смог бы. Ни сейчас, ни в обозримом будущем. Мэри была способна на подобное лишь благодаря годам практики и опыта, чего юноше критически не хватало, но, увы, изменить это могло лишь время. — Вы поздно, я уже начал волноваться.       Едва ли Натаниэль мог разобрать голос брата, который ему казался бормотанием из-под воды. Кажется, Мэри отвечала, возможно, в комнате присутствовал и Мартино, но у рыжего не было сил разодрать глаза и убедиться в этом. Солнце уже давно село, а времени на полноценный отдых за сегодняшний день было критически мало. Конечно, он отрывал себе по несколько часов сна то тут, то там, но долгий перелет и сутки, наполненные яркими событиями, давали о себе знать. Краем сознания Натаниэль помнил, что мама хотела поговорить с ним,по приходе домой, что он обещал Китти и принцессе посмотреть фильм, но сейчас парню казалось, что он и имя свое едва ли сможет произнести, не то что вести серьезные беседы. — Львенок, — ласковые пальцы Мэри коснулись его волос, расчесывая медные пряди, — я знаю, что ты устал, день был тяжелым, а особенно у тебя, но нам нужно поговорить. — Нужно, — подтвердил он, сворачиваясь клубочком и, как в детстве, льня к нежному прикосновению родных рук, — но я, кажется, не могу глаза открыть… — Понимаю, — терпеливо ответила она, продолжая поглаживать его по голове, — но нам многое нужно обсудить и обязательно до завтрака с Вейдуном. — Мы можем перенести завтрак на поздний обед, — предложил Мартино откуда-то со стороны. — Даже я устал, а как этот мелкий еще сознание не потерял от переутомления, вообще без понятия. Я напишу Лю, что мы согласны встретиться все вместе завтра, скажем, в три часа дня. Все успеют выспаться, вы обсудите все, что хотите, и у вас еще будет время, чтобы не вышло на бегу. — Продано, — вяло махнул рукой Нат, что было скорее подергиванием пальцев. — Тогда так и поступим, — согласилась Мэри и оставила на виске сына мимолетный поцелуй.       Уже проваливаясь в сон, Натаниэль слышал, как мать просит брата дотащить его тело до спальни, чувствовал, как его отрывают от мягкого дивана, взваливая на сразу два высоких крепких плеча… наверное, его на себя подняли Александр с Мартино, но не то чтобы у парня были силы на смущение или хоть какие-то телодвижения. Осознавая, что находится в безопасности со своей семьей, он отключился прежде, чем его вновь вернули в горизонтальное положение. Вероятно, его психика так же была перевозбуждена последние несколько дней, и, не имея возможности выплеснуть свои переживания на что-то и кого-то, он слишком сдавил себя, а теперь, оказавшись в комфортной для себя остановке, просто не мог больше оставаться в тисках контроля.       С помощью Мартино донеся Натаниэля до спальни, Александр усмехнулся, когда понял, что брат уснул, пока его перетаскивали. Очевидно, все это было слишком для младшего, но он стоически держался до последнего. Не то чтобы Алекс недооценивал Ната — тот был сильным и стойким человеком — и все же, он знал, насколько увлекающейся натурой был брат. Когда что-то захватывало внимание рыжего, он мог трудиться часами, днями, неделями, но потом… энергия все же заканчивалась, и парень, как игрушка с моторчиком, просто замирал на середине движения и отключался. Раньше его находили спящим на книгах и учебниках, за просмотром матчей по экси и перед шахматной доской с недоигранной партией, а теперь, судя по всему, Нат вышел на новый уровень. В ближайшее время ему явно придется учиться контролировать свои мании, чтобы подобное «отключение» не произошло в самый неподходящий момент. Это сейчас он вырубился на диване рядом с семьей, которая позаботится о нем, но что, если будет иначе?       Удрученно покачав головой, Александр заботливо снял с брата обувь, вывернул из брюк и накидки в восточной манере, оставляя в одних боксерах и свободной рубашке, а потом укрыл одеялом. Хорошо, что Ломбарди предложил перенести разговор на завтрашний день. Сейчас все равно ничего дельного бы не вышло, а спешка лишь помешала бы. Удовстоверившись в том, что Натаниэлю комфортно и он правда выспится, Александр вышел из спальни, плотно прикрыв за собой дверь, чтобы вернуться в главную комнату. Была своя прелесть в этом отеле, построенном больше ста лет назад бывшими главами США, где некоторые номера занимали едва ли не целый этаж и вмещали в себя целые семьи именно для подобных случаев. Мэри все так же сидела на диване, тогда как Мартино беспокойно поглядывал на нее с расстояния, но опасался подойти и потревожить, что было чем-то уж слишком необычным. Оценив ситуацию и кивнув собственным мыслям, Алекс присел рядом с тетей и осторожно коснулся ее руки: — Он просто устал. Поспит и будет в норме. — Ты знал? — тихо спросила она, все так же глядя на то место, где засыпал Натаниэль. — Знал, что он сделает это? — Нет, — даже не соврал молодой человек. — И я без понятия, как он провернул это. — После того случая в Москве зимой Стюарт сказал, что вас пора вводить в дела. Что вы готовы, — свободной рукой Мэри провела по уже остывшей ткани дивана, чуть царапая ногтями. — И он начал делать это. Больше не было никаких секретов. Я думала… — она покачала головой, а потом сжала ладонь Александра, заставляя себя замолчать. — Прости, я не должна сваливать это на тебя, — улыбнувшись племяннику уверенно и сдержанно, как и всегда, Мэри поднялась на ноги. — Мы поговорим завтра, и если есть какие-то недопонимания, решим их. Ты тоже устал. Иди отдохни. — Ты будешь в порядке? — озабоченно спросил молодой человек, прекрасно зная, как трепетно тетя относилась ко всему, что касалось семьи, а сына в особенности. — Я большая девочка, — несколько сухо, но искренне рассмеялась Мэри. — И это я должна заботиться о тебе, а не наоборот. — Я большой мальчик, — приняв чужие слова за чистую монету и не видя смысла ставить их под сомнение, поддразнил ее Александр. — И я мужчина, а ты женщина, значит, я по определению должен заботиться о тебе, вне зависимости от того, кто старше, — он обнял ее, напоминая обоим, что был выше Мэри на добрые двенадцать сантиметров и с каждым годом становился все шире в плечах и крепче телом. — Все будет хорошо. Мы со всем разберемся. Постарайся поспать.       Женщина неодобрительно покачала головой, отстраняясь, но ее искренняя улыбка и признательность во взгляде противоречили жестам. Подтолкнув племянника в спину в сторону спален, она и сама пошла прочь, ведь сама остановилась в одной комнате с Мартино. Мужчина предусмотрительно держался в нескольких шагах позади нее, ни на секунду не сомневаясь в том, что сам он такой милости, как отдых, который получил Натаниэль, удостоен не будет. Он не сомневался, что Мэри будет в ярости и выскажет ему все, что думает, но, к счастью, он не жалел о содеянном. Уж лучше он и его люди, чем кто-то посторонний, кто мог бы подставить или использовать. Вопрос, конечно, к кому бы Натаниэль обратился, откажи Ломбарди, но…       Вместе они вошли в большой номер напротив, и стоило им войти в спальню, как горячая пощечина обожгла его щеку. Боль уколола кожу тысячей иголок, но Мартино только моргнул, глядя на кипящую ненависть в глазах напротив. Никогда прежде Мэри не поднимала руку на кого бы то ни было сама, никогда не смотрела на него так, что бы ни происходило. Холод? Обида? Злость? Жажда свернуть его шею? Все это было знакомо, но эта ядовитая неподдельная искренняя ненависть… Если хлесткий удар ладони по щеке был сравним с укусом комара, то этот взгляд был куда болезненнее. — Ты позволил Натаниэлю убить Натана, — прошипела она, отходя на шаг и глядя на Ломбарди так, будто он был самим воскресшим Веснински. — С чего ты взяла, что именно он убил его? Мэр, послушай… — Достаточно вранья! — к удивлению Ломбарди, голос Мэри сорвался на крик. О, она была не просто зла. Она была в ярости и, вероятно, могла бы разорвать его глотку собственными руками. — Вы с Натаниэлем явно забылись, видимо, посчитав, что я какая-то наивная идиотка, которая ничего не поймет и закроет на все глаза! Чем ты думал?! — Мэр, мы никогда… — Не смей, — оборвала его она, возвращая себе хладнокровие, расправляя плечи и поджимая подрагивающие губы. — У меня было достаточно времени, чтобы подумать. Сначала я была зла, что ты вообще согласился на это, но потом, отбросив все чувства, поняла, что это было достаточно разумным решением, пусть и продиктованным твоими сугубо личными желаниями. Ладно. Ты таков, каков есть, поэтому я тебя и люблю, но вот то, что ты позволил Натаниэлю быть там, что допустил, чтобы он собственными руками убил Натана… — Мэри… — Мартино шагнул к ней и попытался прикоснуться, но она оттолкнула его руки с такой силой, будто он хотел не обнять, а причинить боль. — Ты не стал бы использовать нож! — мужчина вздрогнул и замер на месте, тогда как ее побелевшие губы искривило то, что должно было быть ухмылкой. — Я знаю, как работаешь ты и твои люди, Ломбарди. Я помню музей.       Мартино прикрыл глаза, понимая. Ну разумеется… Мэри была умной, невероятно внимательной и проницательной женщиной. За это в том числе он ее и любил. Гроб Натана был открытым. Она все поняла по водолазке, хотя по правилам это должна была быть рубашка. — И я помню твои тренировки. Твоя проверенная связка из трех пуль — плечо ведущей руки, сердце, голова, — лицо Хэтфорд стало пустым и уставшим, тогда как в глазах… Она смотрела на него, как на предателя. — Ты не пошел бы против Натана с ножом. Это не твой стиль, не твое оружие, не твоя сильная сторона. И ты это знаешь. Ты не допустил бы возможности проигрыша. А вот у Натаниэля талант. Он умеет обращаться с огнестрельным оружием, но не так хорошо. Он не доверяет механизмам, зато ни секунды не сомневается в собственных руках. Он вскрыл ему горло? Нет? Просто пробил сонную артерию? Ты дал моему пятнадцатилетнему сыну убить его биологического отца ударом ножа в шею? — Мэри подошла к нему вплотную, а потом прямо посмотрела в глаза. — Посмотри мне в лицо, Ломбарди, и скажи правду. Не смей врать. — Он бы все равно умер от кровопотери из-за пулевого ранения в плечо, — слабо отозвался он, с болью глядя на разрушенную женщину перед собой, которую так любил.       Он хотел обнять ее, хотел успокоить, хотел сказать хоть что-то, лишь бы она больше не смотрела на него так. Мэри замахнулась снова, но ее рука остановилась у его щеки. Напряженные пальцы, медленно подрагивая, сжались в кулак, до побелевших костяшек. Лучше бы она ударила его. Лучше бы избила, выстрелила, прокляла, но не смотрела на него так. — Натан и так умер бы меньше чем через год, потому что таков был один из пунктов кровного договора, — прошептала Хэтфорд, дрожа всем телом. — Но ты согласился помочь Натаниэлю осуществить его планы, которые никто не знает до конца, и позволил моему пятнадцатилетнему сыну убить его отца. — Мне невыносимо видеть твою боль, но я не буду оправдываться, потому что не считаю, что принял неверное решение, — Мэри отшатнулась от него, как от прокаженного. — Ты лучше меня знаешь, что для Натаниэля он не был отцом, только человеком, который годами причинял боль ему самому, тебе, а потом чуть не убил еще и Кейтлин с Александром в том музее. Ты попросила меня о правде… Да, ты права, Натаниэль связался со мной и сделал предложение, от которого я не смог отказаться. С условием, что он сам убьет Веснински, которого на моей памяти уже много лет как «папой» или «отцом» не называл. Я помог ему доработать план зачистки дома, потому что у него нет опыта в подобных операциях, привел своих людей, проследил за тем, чтобы он не пострадал в процессе, а потом вернул обратно в аэропорт, откуда он целым и невредимым отправился в Китай, — не в силах больше стоять, Мэри отдернула взгляд, обнимая себя за плечи, но не позволяя осанке поникнуть хоть на миг. — Я подумал о тебе, когда принимал решение. И о том, что ты почувствуешь, когда услышишь о случившемся, и о том, как ты отнесешься к произошедшему. Я знал, что тебе это не понравится. — Но все равно сделал. — Мы с тобой с самого начала договорились не играть в семью. Я хотел смерти Натану уже много лет. И я не сожалению о принятом решении, — Мартино подошел к ней, не боясь получить еще одну пощечину, и осторожно повернул ее лицо за подбородок к себе. — Смутило ли меня то, что твой пятнадцатилетний сын хотел убить и убил ублюдка? Нет. Я сам убивал с шестнадцати. Знаю, для тебя он все еще твой маленький львенок. Он всегда будет твоим ребенком. Вероятно, ты все еще видишь в нем того маленького мальчика с вьющимися рыжими волосами и ангельскими небесными глазами, но он вырос. И я не буду тем, кто говорит ему «еще не дорос». — Я прекрасно знаю, что он далек от привычного образа и манеры поведения пятнадцатилетнего подростка, Мартино. Он сам принимает решения, действует так, как считает нужным, и, наверное, никто в этом мире на самом деле не знает, что у него в голове. Но я также видела, как Натаниэль уходит за грань. Когда что-то просыпается в нем, не оставляя ни одного лучика света.       Мартино на секунду вспомнил момент казни Натана, вспомнил Натаниэля. Этот спокойный голос, в котором не было ни страха, ни сожаления, выверенные движения, словно эти руки уже не раз отнимали жизнь… Да, в нем словно что-то просыпалось. Что-то тяжелое, тихое и такое темное, что пожирало весь свет вокруг себя. Это было на дне сине-голубых ангельских глаз, это было в уголках ухмылки, это было в немного ленивых шагах. И Натаниэль не боялся этой части себя, наоборот, выпускал погулять и использовал, контролируя и подчиняя. Таким же он был во время их первого спарринга. Эта ледяная решимость и подвластная глухая ярость. В такие моменты Натаниэль выглядел старше, чем обычно, а его взгляд был пронизывающим и цепким. Едва ли он походил на паренька, который в остальное время дурачился с Кейтлин, тискал Хоуп и хохотал с Александром. Это была словно полярная личность. — Я знаю, о чем ты говоришь. Ты боишься, что он станет таким же, как Натан, но эта тьма есть во всех людях, а в особенности в нас. Ты когда-нибудь видела меня или Стюарта за работой? И я говорю не про документы или организацию мероприятий, — Мэри хотела было возразить, но запнулась на полуслове. — И хорошо, что не видела, — кивнул он, принимая ее ответ без слов. Слышать о результате их действий, видеть раны и шрамы на их телах — это одно, а вот сам процесс — совершенно другое. — Я понимаю, почему ты боишься, но он Хэтфорд и явно от семьи отдаляться не собирается. Я видел и слышал его, Мэр. Как он думает, как разговаривает, как планирует, как двигается. Это не слепая ярость или жажда крови. Вы поговорите с ним завтра, но готов дать голову на отсечение, что руководствовался Нат в первую очередь не местью, а именно расчетом. — Ты считаешь, что это должно меня утешить? — Обязано, — подтвердил Мартино. — Твой главный страх — что Натаниэль станет таким же, как Натан, но это уже по определению невозможно. Мальчик умен, расчетлив и уникален в своей хаотичности. Он уже никогда и ни при каких обстоятельствах не сможет стать таким, как Веснински. У него есть голова на плечах. И очень светлая голова, — Мартино подошел к ней вплотную и обнял, прижимая к своей груди, как хотел сделать с самого начала, и на этот раз Мэри не попыталась оттолкнуть его, пусть и не ответила тем же. — Поговори с ним завтра и, уверен, сама убедишься в том, что у него все под контролем. — Он не рассказал мне… — А ты бы позволила? — мужчина криво усмехнулся, качая головой. — Уверен, если бы Ичиро не начал так откровенно истерить и не втянул бы в это тебя и Алекса, Нат никогда бы и не рассказал тебе или остальному миру, что это его рук дело. — Я не могу не беспокоиться о нем, — прошептала она, позволяя прижимать себя к крепкой груди. — Я знаю, — кивнул Ломбарди, мимолетно целуя светлые шелковистые волосы, пахнувшие цветами и чем-то легко-сладким. — Возможно, об этом вам тоже стоит поговорить. Если ты попросишь Натаниэля быть честным с тобой, именно так он и поступит. Он любит тебя больше, чем что-либо в этом мире. Слепо и остервенело, и сделает все, чтобы порадовать тебя. — Он убил своего отца… — Донора спермы, — поправил Мартино, вспомнив, как небрежно Натаниэль говорил о Натане, когда они обсуждали план. — Уверен, если ты его спросишь, отцом он назовет скорее Стюарта, чем этого выродка.       Едва ли парень относился к этому человеку, как к кому-то важному. А чего только стоили последние слова Веснински, пока он наблюдал за тем, как тот умирает? Нет, уж кем Натаниэль Натана точно не считал, так это своим родителем. Может, Ломбарди и не знал сына Мэри так хорошо, как мог бы, но кое-что он с уверенностью мог сказать — свои чувства он умел как выражать, так и контролировать. Быть замотивированным своими эмоциями он мог, но никогда не стал бы ведомым. Это было не про Ната. И парень сам сказал: «Я пришел сюда не для того, чтобы мстить или пытать», «И я хочу поблагодарить тебя за твою смерть. Она не будет бессмысленной. Обещаю. Она станет началом». Смысл ему было врать перед лицом умирающего Натана? Скорее, это была едва ли не маленькая исповедь, ведь Веснински уж точно унесет эти секреты в могилу. — Я ударила тебя… — спустя несколько минут тишины пробормотала Мэри, слабо обняв мужчину за талию. — Если тебе от этого легче, можешь дать мне хоть сто пощечин, — почувствовав ее руки на себе, Ломбарди улыбнулся и поцеловал Мэри в висок. — У тебя был очень долгий и тяжелый день с большим количеством неожиданных поворотов. — Я дала тебе пощечину, — Мэри вывернулась из его объятий и посмотрела ему в лицо. — Я не… — Это моя вина, что я не прихватил с собой какой-нибудь сервиз, чтобы ты могла разбить его об стену, — добродушно рассмеялся Мартино и потянул Хэтфорд на себя, не отпуская до тех пор, пока он не оказался на кровати, а она на его груди в капкане рук. — Послушай своего умного племянника. Постарайся не думать ни о чем и поспать. Оставь все проблемы на завтра. Мы с ними разберемся, отдохнув.       Мэри пробормотала что-то, заворочавшись, а потом просто замерла, вжавшись в его теплый бок, цепляясь за рубашку и прячась в безопасных объятиях. Чуть повернувшись, чтобы им обоим было удобно, Ломбарди позволил ей спрятать свое лицо в своей груди, гладя по спине и волосам, едва ли представляя, что она чувствует, осознавая, на что способен ее сын, которого она идеализировала и считала почти невинным ангелом. В этом была ее ошибка. Но в то же время… Мэри была не такой, как он сам, Стюарт или Натаниэль. Даже отдавая приказы, она никогда не приводила их в действие собственными руками, не убивала и не причиняла другим боль самостоятельно. Она оставалась защищенной от настоящей грязи этого мира и, вероятно, до самого конца отрицала то, на что способен ее сын, и столкновение с реальностью оказалось слишком болезненным.       Лежа на кровати и обнимая ослабшее тело Мэри, Мартино чувствовал, как его рубашка медленно намокает от ее слез, но ничего не говорил, просто продолжая держать ее, становясь той опорой, которая была так нужна. Ломбарди не знал, сколько прошло минут или часов, когда наконец дыхание женщины выровнялось, стало глубоким и размеренным. Только после этого он позволил себе закрыть глаза и отпустить свое сознание в сон. Он лишь надеялся, что завтрашний разговор Мэри с Натаниэлем пройдет гладко, потому что иначе… Ничто в этом мире не было дороже для его fede, чем ее сын.       Когда на утро все снова собрались на завтрак в большой гостиной номера Хэтфордов, Александр готовил на небольшой кухне вместе с Джулиано, Натаниэль играл с Хоуп в шахматы, а Кейтлин с Джузеппе, поглядывая краем глазом на партию, смотрели фильм на большом телевизоре. В поддержке поцеловав Мэри в щеку, Мартино двинулся к парням на кухне, чтобы помочь приготовить завтрак, хоть они двое итак могли справиться, тогда как сама женщина направилась к сыну и племяннице. Присев рядом, она с натянутой улыбкой поздоровалась со всеми, а потом безмолвно наблюдала за партией. Хэтфорд не могла не заметить, как Натаниэль нервно поглядывал на нее краем глаза, чуть заламывая пальцы, явно отвлекаясь от игры, а потом… Он блестяще закончил партию за несколько ходов, до этого определенно поддаваясь любимой младшей сестре, позволяя ей насладиться процессом. Выиграв, он извиняюще улыбнулся Хоуп, которая лишь раздраженно фыркнула на свое поражение, закатив глаза и начав заново выставлять фигуры на нужные места, а потом, поднявшись с места, пошел прочь, вглубь номера, глянув при этом на мать в приглашении. Войдя в свою спальню, Натаниэль присел на кровать, дожидаясь, и Мэри, не собираясь томить его, вошла почти следом, закрывая за собой дверь и устраиваясь в кресле неподалеку, глядя на сына, который в шортах и футболке, с растрепанными и чуть помятыми волосами выглядел таким домашним и уютным. — Я не собираюсь ругать тебя, — первым делом сказала она, чувствуя неловкость, повисшую в воздухе. — Нет? — Нат удивленно приподнял брови. — Я очень переживаю за тебя, и мне грустно из-за того, что я узнала все одной из последних, — вздохнула Мэри, стараясь подобрать верные слова. — Мне жаль, что ты не можешь довериться мне и рассказать все. — Мам, это не… — Натаниэль осекся, не желая врать еще больше. — Я просто… Тебе это не понравится и огорчит еще больше. Я не хотел тебя беспокоить лишний раз. Знал, что все пройдет гладко, и… — он покачал головой, поджав губы, не уверенный в том, как объяснить. — Я не хочу, чтобы ты во мне разочаровалась. — Этого не будет, — поднявшись, она дошла до своего сына и коснулась его лица, стараясь быть услышанной. — Я хочу, чтобы ты кое-что понял, — она взяла его руки в свои и чуть сжала. — Я знаю, что ты невероятно умен. Наверное, я даже не до конца понимаю, насколько. Ты проницателен. Ты прекрасен. Я невероятно люблю тебя и всегда буду, что бы ты ни сделал. И я не сомневаюсь в твоих талантах и навыках. Я боюсь, что ты повторишь мою судьбу. — О чем ты? — Ты помнишь, как когда-то давно Уильям рассказывал тебе историю о том, как так получилось, что я вышла замуж за Натана? — Натаниэль медленно кивнул, всматриваясь в глаза матери, словно стараясь понять, к чему она ведет прежде, чем слова вырвутся из ее рта. — Я была слишком самоуверенной. Думала, что умнее всех. И это стало моей ошибкой. За которую я дорого поплатилась. Этого я боюсь. Конечно, меня так же тревожит то, как рано ты взрослеешь и многое другое, но… — Мэри качнула головой, поджав губы. — Ты понимаешь, о чем я? — юноша медленно кивнул, закусив внутреннюю сторону щеки. — Я хочу тебя кое о чем попросить. Доверься мне. Поговори со мной. Потому что… Львенок, вчера тебе повезло в этой ситуации с Ичиро, но сложись все чуть иначе, пошла бы цепная реакция, ты понимаешь? — Я не считаю себя умнее всех, — повел плечом парень, отводя взгляд, но сжимая пальцы матери в своих ладонях в ответ. — Ичиро и правда повел себя не так, как я планировал. Всей этой сцены не должно было быть. Но цепной реакции не последовало бы. И не потому, что тогда бы Ичиро пришлось втянуть в разбирательство еще и Ломбарди, а потому что он думает, что документ, подтверждающий факт сокрытия всех улик с его стороны, находится в сохранности у Вейдуна. — У Лю? — опешила женщина. — Ну, он так думает, — усмехнулся Натаниэль, на дне глаз которого заблестели озорные искорки. — Он знает только то, что я как-то причастен к произошедшему, но даже не уверен в том, что я был тогда в США. — А ты был. — Был, — решил не юлить он, признаваясь во всем. — Я правда придумал все это еще в начале весны. Правда пришел к Ичиро после похорон Кенго, чтобы получить разрешение, расчитал время и подтянул нужных мне людей. Кстати, прости. Я использовал привязанность Мартино к тебе, чтобы все сработало. Он стал страшно сентиментальным с возрастом. — Ну конечно ты это сделал, — не смогла не рассмеяться Мэри, качая головой. — Как ты добрался до Балтимора из Пекина? — Попросил мастера об одолжении, пообещав отплатить сюрпризом. Он не сразу согласился, но в результате… ему было слишком любопытно. Это его слабость. Он всегда потакает мне, когда я выкидываю что-то неординарное. Я знал, что Балтимор так и так перейдет к тебе, кто бы как не выеживался, поэтому решил, что момент первого ежеквартального собрания Ичиро будет идеальным. Я видел ваш конфликт на похоронах Кенго, поэтому… — Натаниэль сокрушенно вздохнул, потирая лицо, стараясь собрать разбегающиеся мысли. — В общем, да. Сюрприз. Для всех. — А эта его правнучка? — Это уже другое, — парень фыркнул от смеха, прикрыв рот ладонью. — Прости, это правда неловко… — О, это безумно неловко, — улыбнулась сыну Мэри, чувствуя, как постепенно напряжение наконец сходит с ее плеч. — Так расскажешь? — Мы неплохо друг друга знаем, достаточно много общались, когда я бывал в Пекине. Ей нужна была помощь, вот я и помог. — Делая вид, что вы встречаетесь? — Ага. Бред, да? — Немного. Но, полагаю, ты бы не стал делать это просто для того, чтобы внести еще больше хаоса. — Мог бы, если бы мне было очень скучно, — признался Нат, — но не в этот раз. Скажем так, я помогаю ей сейчас, играя в этом спектакле, который я сам и спродюсировал и срежиссировал, а она остается у меня в очень крупном долгу. Это будет очень полезно в будущем. — Тонко намекаешь мне не лезть в это? — Мэри вопросительно выгнула бровь, а потом, поймав извиняющийся взгляд сына, неодобрительно покачала головой, но давить не стала, зная, что это не приведет ни к каким результатам. — Хорошо. Но я очень хочу, чтобы ты знал, что всегда можешь прийти ко мне с любым вопросом, просьбой и разговором. — Я знаю, мам, — Натаниэль широко и искренне улыбнулся, а в его глазах появилось то искреннее обожание, что не изменилось ни на толику с тех пор, как ему было пять. — И, думаю, я правда совершил ошибку. За последнее время я вроде как отстранился… Я не хотел этого. Невольно вышло. Я постараюсь больше разговаривать с тобой. Прости. — Ты взрослеешь, мой львенок, — ласково коснувшись лица сына, она погладила юношу по скуле, любуясь. — Просто я не могу никак с этим свыкнуться. И не могу не переживать. Если я буду нужна тебе, я всегда буду здесь для тебя. — Знаю. Но это ведь не все, да? — все светлое соскользнуло с лица юноши, уступая место беспокойству. — Не все, — согласилась Хэтфорд. — Я переживаю еще и потому, что… — она поджала губы, подискивая слова. — Ты убил Натана. Своего отца. — Мой папа сейчас сладко спит в Лондоне в своей кровати, — возразил Натаниэль, нахмурившись и защищаясь. — Второй мой отец тоже дома в Англии, со своей женой и дочерью, которая, уверен, грустит из-за того, что из-за учебы ей придется оставить балет, а его сын Артур сейчас с нами в США. Натан Веснински — человек, который никогда не был мне отцом. Да, у нас одна ДНК, но это не делает его моим родителем. Я едва ли его помнил. В сознательном возрасте видел всего пару раз. Я убил того, кто годами причинял боль тебе. И все. — И то, что ты так спокойно говоришь о смерти, убийстве, меня тоже беспокоит, — сокрушенно вздохнула Мэри, стараясь не отвлекаться на тепло, которое согрело ее сердце от того, как и кого Нат причислял к своим родителям. — Мам, ты же и так уже знаешь ответ на вопрос, который хочешь задать, — совсем тихо сказал парень, опустив взгляд на собственные ладони. Слова, сказанные так тихо ударили сильнее, чем Натан когда-либо смог. — Ты хочешь, чтобы я рассказал? — А ты этого хочешь? — она была готова услышать все, что угодно, если сыну нужно было поговорить об этом. — Нет, не хочу, — резко встав, Натаниэль отошел к окну, крепко скрестив руки на груди, тогда как его плечи словно налились свинцом. — Я знал, что ты и про Натана, вероятно, догадаешься. Рано или поздно. Что я приложил к этому руку. У тебя не было бы доказательств и улик, но глубоко внутри ты бы знала. А Ичиро психанул. Я думал, он крепче. — Тогда давай поговорим об этом. — О чем? — он обернулся на нее через плечо, но не посмотрел прямо, а уставился на край смятого за ночь одеяла. — О допущенных тобой ошибках, — Мэри поднялась со своего места и, подойдя к сыну, коснулась его подбородка, заглядывая в лицо. — Потому что я знаю, что если ты принял какое-то решение, переубедить тебя уже невозможно. Значит, мой долг сделать все возможное, чтобы ты добился успеха. — Мам? — Я говорила со Стюартом, львенок. Он рассказал мне о твоих идеях и целях. Я всегда буду беспокоиться о тебе, но лучше я помогу тебе, чем буду тормозить и мешать, — сине-голубые глаза юноши удивленно распахнулись, а на дне зрачков замерцала искорка восторга. — Я буду делать то, на что у тебя пока что не хватает опыта, времени и навыков. Я научу тебя. Я буду стоять за твоей спиной, пока ты не получишь то, что хочешь, и не дам тебе упасть на середине пути. Поэтому… Давай я расскажу тебе, где, как мне кажется, ты допустил оплошность. Если я буду не права, ты скажешь мне об этом. После мы попытаемся покрутить эту ситуацию во все стороны, чтобы понять, как этого можно было избежать. А потом мы решим, каким будет наш следующий шаг. — И ты не против? — Я просто в ужасе, — призналась она с дрожащей улыбкой на губах. — Только вот даже когда ты был ребенком, тебя невозможно было запереть дома. Ты мой сын и всегда получаешь то, что хочешь. Против ли я? Нет, хоть это меня и пугает до безумия. Поэтому я сделаю все, чтобы защитить тебя. — Нам очень многое придется обсудить. — И мы сделаем это. После завтрака. У тебя вчера был тяжелый день, и, уверена, ты чертовски голоден.       Натаниэль влажно рассмеялся, а потом, поддавшись порыву, крепко обнял свою мать, пряча лицо в ее плече и вдыхая любимый запах, крепко зажмурившись. Страх, о котором он и не подозревал, отпустил его в ту же секунду, как только родные ласковые руки коснулись его спины и волос, баюкая. Если мама будет на его стороне, если ему не придется врать ей и юлить… он сможет все.