Львица и ее маленький львенок

— Как и всегда, бессмысленная агрессия, — хмыкнула Мэри, глядя на Джексона, которого, в отличие от остальных, не просто завели в его пространство, а швырнули, лишний раз сильно приложив головой к единственной бетонной стене. Женщина могла бы показаться безразличной, однако ее выдавали стиснутые зубы и напряженные плечи. — Миссис Хэтфорд… — Уильям шагнул ближе, но женщина остановила его, приподняв руку. — Что с ними делать? — Мы уходим, — только и сказала она, отворачиваясь и направляясь к первым дверям, что вели к лифту. Один из мужчин тут же подал ее ничуть не помявшееся пальто, на удивление галантно помогая надеть. — Завтра я приеду снова, — оповестила Мэри, когда они прошли первый пост охраны. — Пусть пока подумают над своим поведением. — Вы… хотите отпустить их? — не веря, спросил Велингтон, сбиваясь с шага на мгновение. — Нет, — они преодолели следующий пост охраны и вошли в лифт. — Я лишь не хочу убивать всех. — Джексон Планк… — Умрет последним. Медленной и мучительной смертью, — с жужжанием лифт начал подниматься наверх. — Позвольте мне позаботиться об этом. — Что ты хочешь сделать? — Мэри повернулась к мужчине лицом и скривила губы в том, что должно было быть ухмылкой. — Отрезать ему яйца? Или понемногу прижигать член? — такие грубые слова казались ужасными и чужеродными на ее губах. — Думаешь, я не видела, как ты отреагировал? Оставь это, Уильям. Что было, то было. Я не собираюсь мстить каждому, кто когда-либо поднимал на меня руку или причинял боль. — Вам и не нужно. Я защищаю семью Хэтфордов. Это не просто моя работа. Это мой долг. И я подвел вас, так что теперь намерен исправлять это до конца своих дней, — процедил Велингтон и рукой показал на открывшиеся двери лифта, пропуская Мэри первой. — Я прошу разрешения. — Ты получишь его, — Мэри прикрыла глаза и шумно втянула запах моря, наслаждаясь легким, пусть и прохладным ветерком в доках. — Мы обговорим все с братом, а потом… Твои руки будут развязаны. — Благодарю. — Только об одном прошу, — женщина повернулась к Уильяму и вошла в его личное пространство, глядя прямо в глаза. — Не уподобляйся им. Не опускайся до их уровня. Потому что тогда… я не захочу, чтобы ты жил. — Никогда.

***

      Первое, что услышала Мэри, войдя в дом, крик «мама». Натаниэль влетел в нее на полной скорости, крепко вжавшись в ноги, цепляясь так, словно боялся, что она ушла и не вернется. Забыв о верхней одежде, Хэтфорд тут же взяла сына на руки. Он обхватил ее щеки своими ручками и внимательно всматривался, словно пытаясь найти какой-то ответ в глазах матери, пока она не поддела его маленький носик своим собственным, заставив сына выпасть из гипноза и фыркнуть, а потом и рассмеяться, когда Мэри начала щекотать его бока. — Все хорошо? — спросил Нат, когда его поставили на пол. — А должно быть иначе? — женщина отдала свое пальто прислуге. — Ты ушла. — Знаю, но теперь мы дома. Помнишь, что я говорила о доме? — Дом — место, где тебе никогда не причинят боль и не обидят. Дом — это твоя крепость. Дом — это место, где тебе всегда рады, где тебя всегда защитят и обнимут, — старательно выговаривая слова, процитировал мальчик. — Правильно. Великобритания — наш дом. Тут нам не угрожает опасность. Так что тебе не о чем переживать. Где твои сестры и брат? — Ужинают. — Тогда пойдем к ним.

***

      Стюарт не любил перелеты без дня отпуска до и после, но последний год он старался не уезжать в офис лишний раз, не то что тратить дни на отдых. Поэтому он, как и обещал, вернулся в понедельник днем. Каково было его удивление, когда вместо привычной тишины мужчину встретил крик Кейтлин, что бросилась ему на шею, смех Алекса, который по какой-то причине был дома, а не в школе, и улыбки Натаниэля и Мэри. Подхватив дочь на руки, Стюарт зажмурился от того, с какой силой девочка вжала поцелуй в его щеку, и прижал к себе, когда та повисла на крепкой шее отца. — Ты должен быть в школе, разве нет? — спросил Хэтфорд глядя на сына. — М-м-м-м… В школе эпидемия ветрянки, — невинно протянул мальчик. — А они в курсе? — Нет. И она волшебным образом прекратится завтра, поэтому тебе все-таки придется везти меня в школу. — Ну конечно, — рассмеялся мужчина и потрепал сына по волосам. — Я тоже по тебе соскучился. Без происшествий? — Хэтфорд поднял взгляд на сестру, глаза которой тут же сверкнули еще незнакомым ему металлическим блеском. — Тишь да гладь, — хмыкнула Мэри. — Ребята, поиграете пока на улице? Погода такая хорошая. Слепите снеговика, вчера как раз выпал снег.       Дети, загоревшись идеей, тут же бросились в сторону лестницы, чтобы поскорее переодеться и помчаться на улицу, и даже не заметили двух холодных взглядов, которыми обменялись старшие. Без предисловий Мэри развернулась и двинулась в сторону кабинета брата, где была прекрасная звукоизоляция и куда никто не входил без стука. К удивлению мужчины, на столе уже были разложены бумаги и стояла чашка недопитого, но все еще горячего чая. Видимо, сестра предпочла пользоваться его рабочим местом в период отсутствия. — Уильям доложил тебе, как прошли мои поездки? — А должен был? — Стюарт сбросил пальто и накинул на спинку своего кресла. — Ты не ребенок, чтобы я следил за каждым твоим шагом. Даже если ты совершишь ошибку, — он пожал плечами. — Я помогу исправить, а ты научишься. — Я хочу убить не всех. — Прости? — Я хочу оставить двоих. Филиппа и Джея. Один совсем еще мальчишка, а второй — без цели, так что… — Нет, Мэри, умоляю, не говори, что в тебе взыграла жалость… — Я смогу воспитать их под себя, а потом отправить к Натану, — даже не обратив на его слова внимания, закончила женщина. — Что? — Я хочу воспитать этих двоих. При разговоре стало понятно, что они простые брошенные дети. Такие легко поддаются давлению и манипуляциям. Слово тут, проявление доброты там, и они будут готовы есть с моих рук, целовать землю, по которой я хожу, и убить любого, на кого укажу пальцем, — она невинно пожала плечами, словно говорила о погоде, а потом села за стол. — Их нужно воспитать. Научить. Подстроить один несчастный случай в Балтиморе, желательно, чтобы все доказательства указывали на Натана, а ребенка спасти и привезти сюда. — И для чего столько усилий? — с каплей любопытства спросил Стюарт, подходя ближе и наклоняясь над разложенными досье. — Нам нужен троянский конь в Балтиморе. Человек-марионетка, который поможет мне разрушить репутацию Натана, чтобы, когда мы убьем Кенго, Ичиро убил бешеного пса на ненадежной цепи. Вот этот, — Мэри показала на фотографию, которая была подписана как Филипп Царгонс, — вырос в нищите и на улицах. Не знал хорошей жизни и вообще приехал сюда, не понимая, во что вляпывается. Рыдает уже два дня и умоляет его не убивать. Что ж, может, услышим его молитвы? — А второй? — Стюарт кивнул на досье Джейка Гибсона. — Что по нему? — Выгнали из армии. Потерял все, что имел. Живет, проверяя, как далеко сможет зайти, но что-то мне подсказывает, что жить не хочет совсем. — И ты хочешь довериться им? — удивленно приподняв брови, спросил он. — Нет, — Мэри хитро улыбнулась. — Джейк может стать прекрасным исполнителем. Нужно найти для него цель или цену, которую не переплюнет никто другой, а вот Филипп… Я хочу, чтобы Уильям лично занялся им. Пусть выдрессирует этого щенка, покажет, как надо вести дела, не показывая всего, нарисует идеальную картинку. — Это жестоко, — без капли осуждения все же заметил Стюарт. — И? Ты правда считаешь, что меня волнует их жизнь? — женщина смотрела на него несколько секунд, а потом помрачнела. — Ты правда так считаешь. — Мэр, ты мать маленького ребенка и последние годы были не самыми простыми, — мягко постарался объяснить Хэтфорд, подняв руки, словно сдаваясь. — Меня просто беспокоит твое состояние. Если ты уверена, что это не навредит тебе, я просто сяду в первом ряду и буду с удовольствием наблюдать за игрой, ты же знаешь. — Именно потому, что я мать, мне наплевать, — строго хмыкнула она. — Я родилась Хэтфорд, я живу как Хэтфорд, и умру я тоже Хэтфорд. Натан почти уничтожил меня, это правда. Но он посмел тронуть моего сына. Он поплатится всем, что у него есть, а потом и головой. — С каждым днем я все больше узнаю тебя, — одобрительно улыбнулся Стюарт. — Прекрасно, — он оперся руками о стол, нависая над бумагами. — За-ме-ча-тель-но… Надо сделать тебе отдельный кабинет. — Да, — даже не стала спорить Мэри, копируя позу брата и вставая напротив. — Как прошли встречи? — На удивление весьма приятно. Мартино Ломбарди жаждет крови Мориям, как изголодавшийся вампир. У Братвы есть неприятности на западе, на границе с нашими территориями. Появился молодняк, который решил, что ему никто не указ. — Что будешь делать? — Неправильная формулировка, — Стюарт хищно улыбнулся, глядя на сестру из-под бровей. — Что будем делать. Не думай, что я не вижу азарт в твоих глазах и позволю чахнуть дома, Мэр. — Ты лучший старший брат во всем мире, — приглушенно рассмеялась она, а потом одним движением расстелила поверх документов карту мира. — Показывай. — Вот тут, — Хэтфорд показал на границу Польши и Словакии, — тут, — восточная часть Швеции, граничащая с Финляндией, — и тут, — южный стык Сербии и Румынии, — начали появляться слишком дерзкие и самоуверенные группировки. Слишком много оружия и дурости. Братва решает проблемы на трех фронтах. Плюс, как я понял, у них проблемы с преемником. Борис стар, слишком стар, буквально умрет со дня на день, и его дети сцепились за власть. — Нужно, чтобы это решилось поскорее, — кивнула Мэри. — С кем ты встречался? — С Василием. — Младший? — Второй с конца, — усмехнулся Стюарт. — Но он мне нравится. И Голове Дракона тоже, так что я думаю помочь ему с очагами на севере и на юге, а с центром пусть разбирается сам. — А если власть получит не он? Остаются ведь еще трое и две дочери. — Пока что рано принимать решения, — качнул головой мужчина. — В любом случае нам эти очаги тоже не выгодны. Они могут пойти как на восток, так и на запад. — В любом случае сейчас ни с кем из Братвы ссориться не стоит. — Твоя правда, — вздохнула Мэри. — Что с Китайской Триадой? — Голова все такой же упрямый и злобный старик и вечно поправляет мой мандаринский. — Потому что у тебя ужасный акцент, — закатила глаза его сестра, за что получила укоризненный взгляд, который не произвел никакого впечатления. — Он опытный политик. Не полезет на рожон, пока не будет уверен, что победит, но Мориямы — кость, вставшая поперек его горла. Явно корит себя за то, что в свое время пустил их, как братьев меньших, в Штаты. Старик мало говорит и очень туманно, но… он не против действий. Может и помочь в какой-то момент. — Сколько ему сейчас? — Семьдесят три. — Думаешь, долго протянет еще? — Он еще нас переживет. — Ладно, картели? — Про них нельзя забывать, но они слишком ненадежные, — разочарованно вздохнул Стюарт. — Они дорвались до денег за последнее столетие и еще не знают, что с этим делать. Ребята с улиц. У них страдает организованность, и, что еще хуже, власть меняется по три раза на неделе. — Я надеялась, что за последнее десятилетие что-то изменилось, — призналась Мэри. — Натан для них удобен. Точнее, его порты в Балтиморе. — Да, многие поставки проходят через него, — Мэри задумчиво постучала ноготком по Мексике, а потом хмыкнула. — Значит, нужно расшатать эту Дженгу. Нарушить безопасность и регулярность поставок, подорвать доверие… — Мориямам это не понравится. И картелям тоже. — Плевать, — отмахнулась Хэтфорд, садясь в кресло. — Пусть верещат, сколько хотят. Пираты в море выглядят в наши дни совершенно иначе, но они все еще есть. Говоришь, Ломбарди на нашей стороне? — Стюарт кивнул. — Как думаешь, он примет «краденный пиратами» товар в свой оборот с разделением прибыли семьдесят на тридцать? — Можем спросить его. Что меня интересует — что за план созрел в твоей голове? — Еще не до конца, только на ближайшие пять лет, но… думаю, скоро срок увеличится до десяти. Сейчас это наброски… А пока я буду лишь матерью и домохозяйкой. — Ужасно, — рассмеялся мужчина, но нежно поцеловал сестру в макушку. — С возвращением, — прошептал он, чувствуя, как Мэри плечом прижимается к его груди. — Я скучал по тебе.

***

— Мы будем праздновать Рождество?! — с восторгом спросил Нат, глядя на то, как прислуга украшает весь дом. — Прям настоящее?! — Да, — мягко улыбнулась Мэри, помогая Алисии накрывать на стол. — С елкой, подарками… — И грогом и глинтвейном, — подал голос Стюарт, не отрывая глаз от газеты, что дополняла его вид истинного британца. — В прошлое рождество ты пел песни на веранде, танцуя на снегу, — усмехнулся Алекс, садясь по левую руку от отца и принимаясь за свою овсянку. — Цыц, ты принял взятку за молчание, — шутливо шикнул на него мужчина. — Год почти прошел, — невинно пожал плечами мальчик, хватая теплую булочку и окуная ее в джем. — Цены выросли. — Ты знаешь, что такое инфляция? — удивленно вскинула брови Мэри, садясь по правую руку от брата и напротив мальчика. — Инфл… что? — Ничего! — за сестру ответил Стюарт, резко опустив газету. — Не важно. — Потом, — одними губами сказала женщина, подмигнув племяннику, который тут же широко улыбнулся, довольно кивнув. — У нас будут гости? — Не в этом году, — качнул головой Хэтфорд, наливая себе чай. — Просто семейный вечер. — А мы пойдем на ярмар’ку, как в пр’ошлом году? — встрепенулась Кейт. — Там была такая кар’усель с лошадками… Нам обязательно нужно пойти! Нат, ты любишь кар’усели? — Я… никогда на них не катался, — признался мальчик, поджав губы и размешивая масло в каше. — Пап, видишь, нам нужно пойти! — хлопнула в ладоши Кейтлин, а потом… сделала умоляющие глазки, заставив отца застонать и тут же кивнуть, сдаваясь. — Ур’ааааа!!!       Мэри помнила свое последнее Рождество в этом доме. Оно было громким и помпезным. Сотни гостей, украшения, шуршание тканей, звон хрусталя и смех. Тогда она уже была помолвлена с Натаном, они готовились к свадьбе, а малыш Алекс капризничал на руках Анастáсии, которая улыбалась своему сыну… Теперь мальчику было девять, он ходил в четвертый класс, у него было две младшие сестры, мать скончалась, а сама Мэри была матерью замечательного ребенка. Все так изменилось за эти годы… Но она снова была здесь. И они все вместе должны были отпраздновать Рождество.       Хоуп было решено оставить дома. В Лондоне сейчас было слишком шумно для маленького ребенка, да и заняться крохе там было нечем. Поэтому, собрав старших детей, Хэтфорды расселись по двум машинам и направились прямиком в город. Мэри с племянницей и сыном, а Стюарт с Александром. В салоне играли рождественские песни и Кейтлин громко подпевала, подначивая и кузена, который, постепенно начал тянуть слова, заливаясь румянцем от стеснения. Когда они подъезжали к парковке в центре, Натаниэль уже вовсю улыбался и смеялся, своим высоким голоском напевая «We wish you a merry Сhristmas».       Своей маленькой толпой Хэтфорды гуляли по ярмарке, скупали сладости и новые игрушки для елки. Кейтлин и Алекс тянули своего маленького кузена то туда, то сюда, желая показать ему все и сразу, тогда как маленький Натаниэль и сам светился ярче любой гирлянды. Его огромные глаза бегали по всем огонькам и украшениям, улыбка не сходила с губ, а из легких то и дело вырывался яркий искренний смех. — Вокруг нас десять моих людей, не беспокойся, — прошептал сестре на ухо Стюарт, неспешно идя следом за детьми. — Я и не беспокоюсь, — улыбнулась Мэри, чувствуя, как что-то щиплет глаза. — Я просто… Я так рада видеть Ната таким. Всех их, на самом деле. — Я тоже, — признался мужчина. — Я боялся, что… Это первое наше Рождество без Анастáсии. Спасибо, что заботишься о них. — Мы семья, — вслепую она нашла ладонь брата и крепко сжала, чуть скрипя кожей их перчаток. — Это то, что мы делаем. — Да, — Стюарт сжал в ответ, поворачивая наконец голову к сестре. — Да, это то, что мы делаем, — мужчина ненадолго прикрыл глаза, шумно втягивая носом морозный воздух и наслаждаясь мирной атмосферой, а потом усмехнулся. — Эй, монстрики! — Нат, Кейтлин и Алекс, наперебой объяснявшие продавцу, какие именно вафли и с какой начинкой они хотят, тут же повернули головы к главе семьи. — Кто хочет на аттракционы?       Ответом ему были радостные крики и звонкий искренний смех Мэри, которая подхватила на руки Кейт, что бросилась к тете. Таким был весь день и вечер. Смех, улыбки, сладости… Радость. С побега из Балтимора прошло чуть больше полугода, но их жизнь так кардинально изменилась. Никогда Натаниэль еще не выглядел таким счастливым и беззаботным, уже давно сама Мэри не чувствовала такого покоя и тепла, несмотря на прохладную погоду и редкий снег, что сыпался не то с крыш домов, не то с серого неба.       По дороге домой измотанные и переполненные эмоциями дети уснули на задних сидениях, из-за чего Мэри и Стюарту пришлось нести их до кроватей на руках, но это было лишь маленькое неудобство.

***

      Восточная башня Гнезда всегда была мрачным местом, но сейчас ее словно заволокло тьмой. В конце концов, так было всегда, когда Натан Веснински и Кенго Морияма оказывались в одном помещении. Этот раз не отличался от прочих. Глава якудзы приехал встретиться со своим Мясником, который последние месяцы стал еще кровожаднее, чем обычно, тогда как сам хозяин Балтимора походил на взбешенное животное. Морияме это зрелище казалось весьма забавным. Особенно учитывая то, что он прекрасно знал причину. Мэри Хэтфорд. Эта змея, устав от тирании, прибегла к помощи старшего брата, а потом, под покровительственным крылом британской мафии, упорхнула из Балтимора, прихватив с собой и пятилетнего сына, что для собственника Веснински было ударом ниже пояса. Ну, или пулей в колено, что было правдой. Рана уже зажила, но шрам должен был остаться.       Кенго и правда было любопытно, когда это произойдет. Когда дочь львов зеленых островов наконец устанет терпеть и уйдет. Чего он не ожидал, что она заберет с собой и сына, хотя… В конце концов, для Хэтфордов семья всегда стояла превыше всего. Это не было новостью. Как и то, что на самом деле жена Натана была выше него по статусу. Вероятно, это тоже не давало дорвавшемуся до власти Веснински покоя. Как был мальчишкой с улиц, который срывал свою злость и обиды на слабых, стараясь не приходить домой к пьющим родителям, таким и остался. — Вижу, обсуждать с тобой дела бесполезно, — с холодной усмешкой заметил Кенго, переводя взгляд с мужчины на отчеты. — Я говорил тебе еще тогда, Натан. Мэри Хэтфорд — не твоего полета птица. — Эта шлюха прислала мне голову и член моего помощника, — прорычал Веснински, на губах которого вот-вот должна была появится пена. — Это прямая угроза, Господин. — Тебе? Возможно, — пожал плечами Морияма. — Но, думаю, это скорее «тонкий» намек для тебя держаться подальше. Все-таки Хэтфорд не нарушил никаких правил, забрав сестру и племянника по их желанию, а вот ты попытался их выкрасть. — Потому что они мои! — Натан вскочил, не в силах оставаться на одном месте от переполнявших его чувств. — Кем он себя возомнил?! Натаниэль — мой сын! — Твоя ошибка в том, что ты говоришь с людьми слов на языке силы, — холодно осадил его Кенго. — Ты пытался просто вернуть их домой, не понимая, что возможности Стюарта многократно превосходят твои. Силой ты жену и сына не вернешь. А твои люди не обучены тонкой работе. — Стюарт Хэтфорд украл не только то, что принадлежит мне, но и то, что принадлежит вам.       Морияма скептически посмотрел на своего Мясника, мысленно забавляясь. Неужели тот считал, что его и правда можно пронять такой детской и наивной манипуляцией? Вот вроде взрослый человек… но выше головы не прыгнешь. Что было интересно — чей мозг унаследовал Натаниэль. Был ли он так же на деле прост, как отец или больше взял от матери? Так или иначе, при должном воспитании, мальчик мог оказаться весьма ценен. Жаль, что он так много времени провел с дядей, вкусил свободу и покой… Но и не таких людей можно было перевоспитать. Он перевел взгляд на своего двенадцатилетнего сына, что с опущенной головой стоял неподалеку. Ичиро был прямым доказательством того, что дети — это пластилин. Каким он был до шести лет, пока мать не умерла… Но вот он теперь. Послушный, спокойный, не задает вопросов и даже не думает пробовать сесть. Лепи, что хочешь. — Ты много лет верно служишь мне, Натан, — вынырнул из своих мыслей Кенго. — Давай сделаем твоей жене на Рождество подарок и напомним, что она не так неприкосновенна под крылом своего брата, как ей кажется. Возможно, это образумит ее.       Возможно, Морияма недооценил эту девицу, и она не просто показывает зубы, защищая своего львенка. Это было бы весьма любопытным развитием событий.

***

      Мэри Хэтфорд не помнила, когда у нее последний раз было похмелье, но, оказывается, распитие большого количества алкоголя с братом у камина весьма способствует возникновению сухости во рту и легкой головной боли с утра пораньше. Женщина лишь надеялась, что таблетка от головы, которую она нашла на своей тумбочке вместе со стаканом воды, поможет. Потому что было утро Рождества, и дети должны были распаковывать подарки, пренебрегая завтраком.       Одевшись в какие-то джинсы и большой мягкий свитер, завязывая свои длинные волосы в узел давно растянутой резинкой, Мэри вслепую побрела в сторону столовой-гостиной, где стояла та самая елка, которая сейчас должна была быть еле видна за горой подарков, ведь детям их дарили не только сами Хэтфорды. Постарался и Уильям, который привез упакованные коробки позавчера, ничего не объяснив, а просто отдав прислуге, и главы семей… Женщина старалась не думать о том, что где-то в этой горе могут оказаться подарки от Мориям или Мясника.       К собственному сожалению, Хэтфорд поняла, что проснулась одной из последних. В комнате уже играла рождественская музыка, дети разрывали обертки от подарков, тогда как Стюарт сидел прямо на ковре неподалеку от них, улыбаясь уголками губ, с кружкой чего-то дымящегося в руках и играя с Хоуп, которая предпринимала свои первые попытки не просто ползать, но и ходить, манимая новой погремушкой в руках отца. — Мам, смотри, что мне подарил дядя Стюарт! — восторженно воскликнул Нат, поднимая над головой новенькую клюшку для экси. — Очень здорово, — одобрительно кивнула Мэри, устраиваясь на ковре рядом с братом. — Мой тебе подарок тоже должен быть где-то там. — Распакую, когда дети перестанут сходить с ума, — пообещал Хэтфорд. — Как твоя голова? — Стратегия пить каждый раз, когда в фильме «Один дома» происходит что-то смешное, была заведомо проигрышной, — вздохнула женщина, прикрывая глаза, как вдруг почувствовала манящий аромат специй. — Выпей, — посоветовал Стюарт, передавая ей свой глинтвейн. — Один стакан, и головной боли не будет и в помине. — Какой это по счету? — хитро улыбнувшись поинтересовалась она у брата, делая глоток. — Второй, — весело фыркнул Хэтфорд. — Утро было очень шумным. — Кажется, пора лезть в погреб за еще одной бутылкой вина, потому что я не собираюсь сидеть трезвой до конца праздников, — в тон ему ответила сестра. — Мэри, ты же примерная мать, — укоризненно протянул Стюарт. — Да, — без сомнений подтвердила она. — А еще я сестра главы британской мафии, сбежала от мужа психопата, который по совместительству Мясник японской мафии, и просто уставшая с самого пробуждения женщина.       Хэтфорд взвыл, расхохотавшись, падая на ковер, чем вызвал только ленивую улыбку Мэри, которая успела ловко перехватить у него игрушку Хоуп и поманила ребенка к себе. Девочка послушно залепетала и поползла к тете, пока что не предпринимая попыток встать без надежной опоры в виде чьих-то рук или стены, за которую можно было бы держаться. Наверное, старшие продолжили бы шутить и смеяться, если бы не раздался звонок телефона, а Стюарту не пришлось бы сходить за еще одной кружкой глинтвейна, но уже для себя. Увлеченная тем, что помогала Хоуп встать и простоять хоть несколько секунд без поддержки, Мэри даже не посмотрела на брата. С улыбкой глядя на свою мирную семью, мужчина отошел чуть в сторону, принял звонок, и начал наливать из стоящего большого термоса горячий глинтвейн. — Да, говорите. — Мистер Хэтфорд, меня зовут доктор Фармэн из клиники святого Патрика, — представился мужчина на том конце. Его голос был сухим и слегка хриплым, словно он волновался. — Чем могу помочь? — Стюарт взял кружку и сделал глоток. Он не помнил, чтобы когда-либо работал с этим врачом. — Я… кхм… мне сказали позвонить вам и сообщить, что Николь Уайт сейчас в операционной с множественными ножевыми ранениями. — Что? — мужчина замер, улыбка стекла с его лица, а по телу пробежали мурашки. — Но…       Как такое могло произойти?! Почему звонят именно ему?! Он был лишь работодателем. Одним из многих. Мисс Уайт никак не принадлежала к клану, лишь была врачом Мэри. Он бы не удивился, если бы никто из знакомых и членов семьи Николь даже не знал о существовании Хэтфордов. Она ведь даже не знала, чем занимается их семья, только если ей не рассказала Мэри, в чем мужчина сомневался. Тогда… Но врачу сказали позвонить именно ему. — Кто сказал вам позвонить мне? — на грани слышимости прорычал Стюарт, до побеления костяшек сжимая кружку. — Я… Простите, я должен идти, — звонок оборвался, оставляя после себя только тяжелые гудки.       Хэтфорд стоял, замерев с телефоном в руках, чувствуя, как нервозность начинает ползти вверх по позвоночнику. Что-то происходило. Что-то, чего он не знал. На его территории. С людьми, которые принадлежали ему. Что-то вне его контроля. Наверное, он бы и дальше стоял так, если бы не услышал женский вскрик откуда-то из коридора. Дети, до этого копавшиеся в подарках, замерли, Мэри вскинула голову, с опаской глядя на брата… Кружка с глинтвейном выпала из рук мужчины и со звоном разбилась о паркет, а Стюарт сорвался с места, бросившись на звук. Он выскочил в коридор, побежал по нему, пока не увидел Алисию, что стояла у главных дверей, вжавшись в стену, старательно дыша и сжимая в руке какое-то письмо, тогда как у ее ног… лежала большая коробка, на которую девушка смотрела в ужасе. Подойдя ближе, Хэтфорд заглянул внутрь и подавил дрожь в костях, выпустив на свое лицо лишь ярость. В коробке лежали любимые цветы Анастáсии. Белые лилии. И их прекрасные белоснежные лепестки были окрашены в кровавые разводы, словно растением вытирали лужи крови. Но кое-что было куда хуже. Разбросанные по цветам фотокарточки. На них была Николь в собственной крови. Измученная, с ужасом смотревшая на снимавшего… с букетом этих самых лилий, разбросанных вокруг нее и впитывавших ее кровь. — Мистер Хэтфорд, я… — залепетала Алисия, но тут же замолкла, стоило мужчине властно поднять руку. — Стюарт?.. — послышался голос Мэри у него за спиной. — Стой, где стоишь, — не своим голосом приказал он. — Алисия, немедленно отведи детей в комнату к Хоуп и оставайся там с ними. — Да, мистер Хэтфорд, — выдохнула девушка, тут же заставив себя собраться. — Это было на коробке, — сказала она, отдавая письмо, что сжимала в руках. — Уильям, чтобы немедленно был у меня! — прорычал Стюарт, вырывая письмо из рук девушки, словно не замечая ее, уже говоря по телефону. — Бери лучших своих людей, и если через пятнадцать минут вы не будете у меня в доме, молись всем богам, чтобы твоя смерть была быстрой!       Это был не тот человек, которого они все привыкли видеть. Это был не добрый начальник, что всегда уважительно относился к прислуге и дарил им подарки на Дни Рождения, никогда не забывая. Это был не любящий отец, буквально носивший всех своих детей на руках вне зависимости от их возраста. Это был не добрый дядя Натаниэля, что был терпеливее и спокойнее кого бы то ни было во всем свете. Это был не трепетный брат Мэри, что так бережно касался ее щеки или заправлял прядку волос, готовый часами слушать о ее проблемах, как когда им было пятнадцать. Нет. Это был Стюарт Хэтфорд, глава британской мафии. И он был в ярости. Готов рвать и метать, как когда впервые увидел, как сестра отшатнулась от его прикосновения тогда в Балтиморе. Только в тот день он смог проглотить чувства, имея куда более важную задачу. Что ж… теперь они могли воочию видеть человека, которого боялась вся Европа.       Мэри не раз видела, как люди выходят из себя, поэтому не стала спрашивать. Она просто подошла к коробке и села на корточки, хладнокровно беря одну из фотокарточек, уголок которой пропитался в крови, и рассматривая картинку. Ее зубы скрипнули, когда она узнала в несчастной женщине на снимке Николь, но больше никак не выдала своих эмоций. — Мам?.. — испуганно позвал Натаниэль, которого вместе с кузенами старалась увести Алиссия. — Иди с кузенами, — хрипло ответила Мэри, проклиная себя за то, что голос ее подвел. — Нам с твоим дядей нужно срочно кое-что сделать, — она встала на ноги, подошла к сыну и поцеловала в макушку. — Не переживай. Все хорошо. Просто нам нужно наказать плохих людей, которые думают, что смогут причинить нам вред. Но, как я тебе и говорила, здесь мы в безопасности. Помнишь? — Мэр, иди с ними, — приказал Стюарт, поворачиваясь к своей семье. — Я поеду к ней. — Нет. Сейчас… — Мы дождемся Уильяма, а потом я поеду к Николь в больницу, — безапелляционно сказала Мэри, однако стиснула в кулаке фотографию, чувствуя, как внутри все сжимается. После Натана ей все еще иногда бывало сложно отказывать мужчинам и вступать с ними в конфронтацию, как бы сильно она не старалась над этим работать. — Дети, идите с Алисией. Дораспакуете подарки позже. — Идем, — вдруг встал на сторону взрослых Алекс, которому, видимо, уже приходилось видеть подобное. — У папы и тети Мэри появилась срочная работа, Кейт. Пошли. Не будем им мешать и поиграем с Хоуп, — каким же умным он был для ребенка, которому только в сентябре исполнилось девять…

***

— Как это могло произойти? — тихо спросил Стюарт, ледяным взглядом буравя Велингтона и его людей. — Мистер Хэтфорд… — Как?! — мужчина швырнул окровавленные снимки на стол, а Мэри, стоявшая рядом с ним, невольно вздрогнула, хоть и понимала, что даже если бы эта ярость была адресована ей, брат никогда бы не поднял на нее руку. — А что интересует меня еще больше, как курьер с окровавленными лилиями и этими фотографиями смог оказаться на моем пороге, — резко понизив тон, прошипел Хэтфорд. — На моем пороге, когда в доме моя семья! Сегодня это были просто фотографии, а что завтра? Бомба? Люди с оружием, который придут, чтобы убить всю мою семью?! — Сэр… — Какое оправдание у тебя есть? — резко охладев и сложив руки за спиной, излишне вежливо спросил Стюарт. — Что заставит меня сказать: «Да, это весомая причина, чтобы моя семья оказалась в смертельной опасности»? — Ничего, — выдавил из себя Велингтон, поджав губы. — Найдите тех, кто сделал это с Николь Уайт, — выдохнув, Хэтфорд подошел к окнам, что выходили на подъездную дорожку, на которой сейчас уже лежало тело того самого «курьера». — Узнайте, зачем, а главное, кто отдал приказ. — Курьер ничего не знал, был спокоен и непричастен ни к одному из кланов. Поэтому охранный пункт и пропустил его. А коробку не вскрыли, так как адресована она была не только вам, но и… — Уильям запнулся, скосив глаза на Мэри. — Миссис Веснински. Они лишь проверили ее с собаками. Знали, что ничего «опасного», по их мнению, нет и… — Вопросы об отправителе отпадают, — тихо сказала женщина, поджав губы, словно не слышала объяснений. — Да пусть это была посылка хоть для самой королевы. Тех, кто пропустил посыльного, наказать и объяснить, какими могли быть последствия их необдуманного решения. Собак, которые не смогли каким-то образом учуять запах крови, сменить. — Да, сэр. — Мэри? — Вероятнее всего, это ответ Натана на отправленные ему обратно голову и член Джексона, — хмыкнула она. — Что важно понять — как его люди оказались незамеченными в Великобритании, в Лондоне. Ты прав, это могли быть не окровавленные цветы, а что-то куда хуже, но… Это не его стиль. Натан импульсивен, агрессивен и жесток. Намеки в виде окропленных кровью цветов… Это на него не похоже. — Выясните все, — кивнул на слова сестры Стюарт, соглашаясь. — У вас есть сутки до того, как я услышу доклад. Если этого не произойдет, — он снова повернулся к своим людям, что стояли с опущенными головами, кроме ответственного за них всех Велингтона, — боюсь, мне придется задуматься над сменой кадров, — он выждал паузу, а потом махнул рукой. — Свободны. И, бога ради, уберите тело с моего двора, не пугайте детей видом крови. — Да, сэр.       Не проронив больше ни слова, мужчины вышли из кабинета, прикрыв за собой дверь, оставляя Хэтфордов одних. Казалось, особняк вымер. Ни единого звука. Даже на улице. Гробовая тишина. Помедлив, Стюарт развернул письмо, которое прочитал еще по пути сюда и передал сестре, продолжая смотреть на окровавленные снимки, разбросанные по столу. Кажется, слова, написанные ровным и слегка вытянутым почерком, отпечатались на внутренней стороне его век.       «Как жаль, что всех женщин даже косвенно принадлежащих к вашей благородной семье, постигает такая ужасная участь. Сначала ваша мать, погибшая при налете, несчастный брак Мэри, потом Анастáсия, теперь мисс Уайт… Как бы это проклятье Хэтфордов не коснулось Кейтлин и Хоуп. Девочки такие юные, невинные и хрупкие…       С наилучшими пожеланиями       К. Морияма»       Это было предупреждение. Все это нападение. Знак, что на самом деле Хэтфорды не так неприкосновенны, как они думали, что их можно достать. Это была практически открытая угроза девочкам. Мэри скомкала лист бумаги в руках, глядя в пустоту перед собой, чувствуя, как слезы злости и отчаяния подступают к глазам. Это было детским поведением, она это прекрасно понимала, но женщине страшно хотелось расплакаться, швырнуть что-нибудь в стену, закричать от бессилия, обиды и злости.       Этот ублюдок Натан, как капризное дитя, пошел к Мориямам, поняв, что он сам — ничтожество, как и люди в его подчинении. Он пошел к тем, кто сильнее, пожаловался и вмешал в их дела гражданского. Врача. Женщину! Женщину, которая поклялась никогда не причинять вреда своим пациентам, которая собирала осколки, которые так безжалостно разбил Веснински, во что-то целое и крепкое. А Мориямы… Не упустили возможности позлорадствовать. Кенго, вероятно, решил воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы повернуть все в свою пользу. Повезет, если он не объявит войну, если не пойдет на Хэтфордов, оправдывая свои действия «похищением» Мэри и Натаниэля, на самом деле желая запустить свои лапы еще и в Европу. Он посмел угрожать девочкам! Хоуп не было и года, а Кейт меньше месяца назад исполнилось шесть!       Это была провокация. Если они ответят на это нападение, то именно они развяжут конфликт, ведь никому из семьи Мориямы не навредили. Хэтфорды сами виноваты, что наняли Николь и не обеспечили ей необходимой защиты, решив, что ее не тронут. Да кому они врут, они даже не подумали об этом! Они недооценили Натана… — Мы не можем ответить на это, верно? — тихо спросила Мэри. — Нет. Иначе развяжем войну, — вздохнул Стюарт, падая в свое кресло. — Трогать любого, кто находится под защитой клана, значит ударить по самому клану. — Мы не может просто забыть это, — прорычала женщина, туже скрещивая руки на груди. — Они чуть не убили ее, просто потому что… что? Она мой психолог? Она даже не знает ничего о наших делах. — Не знает? — Хэтфорд вскинул удивленный взгляд, а потом прикрыл глаза ладонью. — Господи… Они хотели убить всех зайцев разом. Вытащить информацию, показать, что наши люди неприкосновенны и… Нужно съездить в больницу. — Ты хочешь сказать, что мы ничего не сделаем? Стюарт… — Не сейчас, — оборвал ее мужчина. — Я понимаю твою ярость, но пока что нам нужно ждать.

***

      В ее теле была только боль. Всепоглощающая, ужасная, разрывающая, заставляющая кричать в агонии. Не так Николь представляла себе свое тихое Рождество.       Она планировала заказать еды, посмотреть фильмы, укутавшись в пледы… Но вместо курьера пришли они. Люди со слишком уважительными и скользкими улыбками на лицах. Люди, представившиеся гонцами от мистера Веснински и мистера Мориямы. Одного только имени Натана хватило, чтобы Уайт захлопнула дверь. Мэри не раз говорила, что ее муж опасен во всех смыслах этого слова. Они работали над ее паранойей касательно того, что он достанет их с сыном даже здесь, в Великобритании. Видимо, психологу стоило меньше списывать опасения на страх своей пациентки. Потому что эти люди без труда выломали дверь, швырнули ее на ковер и вошли внутрь, недовольно качая головами, словно она сама просто непослушный ребенок.       Уайт ударилась головой о мягкий угол дивана, но в глазах ненадолго все равно потемнело. Чьи-то сильные и грубые руки за локти подняли ее на ноги и усадили на стул, запястья и щиколотки тут же болезненно стянуло пластиковыми ленточками, но, что ее удивило, избиения не последовало. Вопросы. О Мэри. О том, что она рассказывала. Знает ли Николь что-то о Мориямах. — Я не понимаю, о чем вы, — процедила женщина, старательно заставляя себя дышать. — Послушайте, я психолог. Я врач. Но даже мне очевидно, что сейчас вы нарушаете с десяток законов. Отпустите меня и… — Она не понимает, господа, — усмехнулся один из мужчин. — Мисс Уайт, вам не кажется странным, что мы не прячем от вас своих лиц?       Николь замерла, а потом испуганно вскинула голову, осознавая. Они и правда не носили масок. Они не боялись, что она запомнит их, а потом опишет полицейским. — Вы убьете меня, — прошептала женщина, прикрыв глаза. — Тогда смысл мне хоть что-то говорить? — Вы правда ничего не знаете? — О чем?! — воскликнула она, больше не в силах сдерживать подступающую истерику и слезы. — Господи, что я должна знать?! — Что ваш работодатель — Стюарт Хэтфорд — глава британской мафии, а в его руках находится власть над всем криминальным миром не только островов, но еще и доброй половины Европы. Что ваша клиентка, его младшая сестра, бежавшая жена Мясника Балтимора, правой руки клана Морияма, якудзы, под которым ходит вся Северная Америка. — Что?.. — Николь почувствовала, как ужас пробегает по ее позвоночнику. — Нет, так не бывает!       Она тихо рассмеялась, головой прекрасно понимая, что это лишь защитный механизм ее психики. Но ведь… Все и правда сходилось. Вот почему Мэри так боялась мужа и сбежала от него через океан к брату, почему была уверена, что тот может убить их с сыном или выкрасть. Для обычных людей это казалось бредом, но, если это разборки криминальных авторитетов… Николь ничего об этом не знала, лишь иногда включала подкасты, пока готовила себе ужины. — О, доходит наконец, — одобрительно кивнул мужчина, что все это время говорил с ней, а потом присел на корточки, чтобы смотреть снизу вверх. — Мне искренне жаль, что вы оказались в столь незавидной ситуации мисс Уайт. Давайте не будем усложнять ситуацию? Расскажите мне все, что вы знаете. О Мэри, о доме, где она живет, о Стюарте, о прислуге, о детях. И мы мирно разойдемся. Вы не пострадаете. — С чего бы мне вам верить? — Не с чего, — согласился тот. — Но какой у вас выбор, верно? — Выбор? — Николь с опозданием поняла, что широко и явно нездорово улыбается. Как когда школьный психолог много лет назад пытался говорить с ней о смерти Лиззи. — Выбор… — Уайт звонко рассмеялась. — Боже… Мальчик, ты за кого меня принимаешь? Я психолог с прекрасной квалификацией. Таких, как я, единицы. Неужели ты правда думаешь, что твои жалкие манипуляции сработают на мне?! Тогда ты просто придурок, который, прежде чем войти сюда, вычитал статью в интернете с горсткой красивых слов! — она шумно втянула носом воздух, а потом откинулась на спинку стула и повела затекшими плечами. — Все, что вы у меня спрашиваете — конфиденциальная информация. К великому сожалению, я не имею права ее разглашать. — Вот как, — хмыкнул мужчина, поднимаясь с корточек. — А Стюарт себе не изменяет. Выбирает таких же гордых и принципиальных. — Сочту за комплимент, — рассмеялась Николь, прекрасно осознавая, что ее банально накрыла истерика.       Это было глупо. Как же глупо… Но ведь ей уже сказали. Выбора нет. Значит она хотя бы уйдет на своих условиях. Чего она точно не сделает — не предаст свои принципы врача. Не предаст доверие пациента. И плевать, кем был этот пациент. Сейчас ей вдруг неожиданно стало плевать на все. Как психолог, глядя на себя со стороны, она могла сказать, что у нее несколько не здоровая реакция на происходящее. Но все люди идут в эту специальность потому, что когда-то сами нуждались в помощи и не получили ее…       Со снисходительной и позабавленной улыбкой, Уайт смотрела на то, как крушат ее квартиру, стараясь найти хоть какие-то файлы и записи. Идиоты… Ни один психолог, работающий с высокопоставленными лицами, не хранит подобное дома. Чаще всего, они даже записи не делают, потому что их клиенты боятся растерять конфиденциальность. Они боятся, что произойдет то, что сейчас происходит. Наверное, все-таки ее реакцию можно приписать к относительно нормальной, ведь… Есть три основных реакции на стресс: ступор и замирание, собранность и решительные действия и… безумие. Это определенно ее случай. Интересно, если она переживет сегодняшний день, у нее разовьется ПТСР? Снова… Женщина не смогла сдержать истерический смех. Что-то ей подсказывало, что со стороны она сейчас походила на сошедшую с ума ведьму, которую вот-вот должны были сжечь на костре за то, что сделала ее соседка.       В конце концов, они и правда ничего не нашли, а их главарю пришлось звонить, вероятно, боссу. — Господин. Она отказывается говорить, а дом пуст. Что прикажете делать? … — Понял вас. Как прикажете, Господин, — мужчина сбросил звонок и посмотрел на Уайт, как на занятную зверушку, что успела ему наскучить. — Прими мои соболезнования. Информация, которая может быть в твоей головке, оказалась не настолько ценной, как-то послание, которое может передать твоя смерть. Ну, тут как повезет.       А потом была боль и ее собственный крик, звеневший в ушах. Кровь в ее собственном теле оказалась такой горячей, когда растекалась под вязанным свитером и впитывалась в ткань домашних треников… Но боль была куда сильнее. Женщина то теряла сознание, то снова приходила в себя. В воздухе почему-то витал удушающий запах лилий… Наверное, она бредила. А потом был свет. Но не тот, который описывали верующие, победившие смерть. Это был тот свет, что резал глаза, от которого хотелось отвернуться. Были руки, что потянули ее наверх, от чего тело снова пронзила боль. В какой-то момент Николь стало абсолютно наплевать, что с ней делают. Она просто хотела, чтобы это прекратилось. Чтобы боль ушла. Хоть на минутку перестала душить ее. Потому что… она больше не могла это терпеть. И ее молитвы были услышаны, потому что сознание провалилось в небытие.