Дейнис. Невеста Неведомого

110 год З.Э., Красный Замок

      У Визериса ужасно болела голова. Он мечтал лишь о том, чтобы отдохнуть от всего этого — месяц назад Эймма снова потеряла ребёнка, которого на этот раз не доносила и до шестого месяца, Дейнис с каждым месяцем и годом становилось всё хуже, а приступы становились чаще, а ещё… вернулся его проблемный брат.       После той их ужасной ссоры, когда Деймон, мало того, что подверг опасности Дейнис, увезя её без мейстера и лишь с одной служанкой, в Драконье Логово, так ещё из-за него Рейнира могла умереть! Так же, как и его младшая дочь, которой стало плохо! Его брат всегда напоминал проклятое бедствие, которое врывалось в их прекрасную, мирную жизнь, чтобы всё разрушить.       И это Визерис ещё не вспоминает о дурной идее брата отвезти его маленькую, слабую дочку на Драконий Камень, чтобы она претендовала на одного из взрослых драконов! С каждым таким разом король преисполнялся желанием никогда не подпускать брата к своим дочерям — особенно к малютке Дейнис, которая и так может умереть в любой момент! — но он никогда не мог противостоять большим умоляющим глазам своих девочек, которые почему-то искренне любили и наслаждались компанией своего проблемного дяди.       И каждый раз Визерис прощал всё брату, потому что Деймон был его братом, и он его любил, да и было совершенно очевидным то, что и сам принц отвечал взаимностью своим племянницам. Особым бальзамом на сердце было отношение брата к его младшей дочери — едва ли Визерис мог когда-либо даже подумать о том, что Деймон способен быть таким… чутким и терпеливым, чтобы проводить часы у постели больной племянницы, читая той книги и обучая валирийскому.       Конечно, брат всё ещё оставался опасным для его принцесс, но для того, чтобы купировать большую часть этих опасностей всегда были гвардейцы, слуги, Эймма и он сам. И он всегда радовал Дейнис, а его маленькая девочка радовалась… нечасто. Так что ради неё, как и ради Рейниры, Визерис, конечно, мог быть несколько более терпелив к брату.       Терпение его, впрочем, было довольно ограниченным и после того, как Деймон привёз в замок двух его девочек — всех в крови, напуганную Рейниру и едва живую Дейнис, то он просто не выдержал. Кажется, весь двор был свидетелем тому, как король орал на своего брата, что тот чуть не убил двух его дочерей. Визерис сослал его в Рунный Камень, а тот, ожидаемо, снова отправился в Вольные города.       А теперь его блудный брат вернулся, наверняка, привезя с собой новые проблемы, как будто их было мало без него. Из хорошего было лишь то, что его девочки были искренне рады своему дяде. Особенно утешала его Дейнис, которой с каждым годом становится всё хуже, а каждый приступ — всё тяжелее. Который год мейстеры, созванные со всех уголков королевства, пророчат его дочери смерть, который год его милая девочка обманывает её и остаётся, но… всё имеет свойство однажды заканчиваться.       Тяжело вздохнув, Визерис откинулся на кресло, задумчиво смотря на свой макет и вертя в руках фигурку дракона. Он не любил мысли о смерти своей младшей дочки, но сложно об этом не помнить, когда его кроха каждый день перед глазами, а он сам только и слышит о новом приступе, который ещё тяжелее предыдущего.       Король кинул ещё один взгляд на фигурку в своих руках. Деймон твердил о драконе, который мог бы помочь Дейнис… его брат, конечно, тот ещё самодур, но он действительно хороший всадник и, возможно, он мог дать действительно дельный совет. Если бы тогда, два года назад, он не подарил дочери второе яйцо, а, допустим, отвёл её к той же Пламенной Мечте… или Среброкрылой, которая так же известна спокойным нравом, возможно тогда сейчас его девочка была бы гораздо здоровее.       Речи о том, чтобы отвести дочь туда сейчас даже не шло — Дени теперь не способна даже просто встать с кровати, кровавый приступ может начаться в любой момент, мейстеры должны быть рядом постоянно, но если бы он тогда…       — Брат, — в покои входит причина его недавних страданий и он задаётся вопросом, чем вообще занимается сир Райам на посту. Или он сам во время своих мыслей умудрился прослушать его оповещение и просто отмахнулся, что гвардеец принял за дозволение впустить Деймона?..       — Да, Деймон? — тяжелого вздоха сдержать не удаётся, потому что Визерис почти наверняка знает, зачем пришел принц. Выглядит тот, впрочем, бледновато-взволнованно, а движения слишком нервные и король, кажется, даже знает из-за чего. Его брата не так уж легко довести до такого состояния, но он наверняка знает, что именно доводит. Так же, как и его самого.       — Ты не можешь вечно откладывать этот вопрос! Время идёт и Дени не становится лучше, только что у неё был новый приступ и ей плохо, брат, — Деймон доходит до него, опирается рукой об стол и нависает над Визерисом.       Что ж, он оказался прав относительно того, почему его брат выглядит… так. Сердце сжимается, а в горле встаёт ком — каждое известие о новом приступе его бедной девочки вызывает в памяти волну воспоминаний, как он сам не раз и не два был свидетелем подобному и это всегда, неизменно, больно. Визерису стыдно за то, что чем дальше, тем больше он сокращает свои визиты к дочери, но он просто не может видеть, как страдает его малютка. Это несправедливо по отношению к ней, то, что её отец стал уделять ей всё меньше внимания, проводя всё больше времени с Рейнирой, хотя именно Дени может умереть в любой момент, но видеть мучения своего ребёнка — это то, что выше его сил.       — Деймон, — тяжело вздыхает и горбиться, потирая переносицу. — Мы уже говорили об этом и я не намерен снова поднимать эту тему. Мейстеры могут помочь или хотя бы облегчить участь Дейнис…       — Но они не сделали этого до сих пор! — взрывается его брат, ударяя кулаком по столу. — Твои серые крысы не вылечили её и даже не могут снять боль! Твой Рунцитер и все его прихвостни — бесполезные пиявки, которые ничего не могут сделать для твоей дочери! Но дракон мог бы!..       — Её убьёт даже путь к дракону! — взрывается Визерис, вскакивая со своего места. — Твои идеи сумасбродные, Деймон! Дейнис не может даже сделать нескольких шагов, не может стоять!.. Она не доедет ни до Драконьего Логова — и стоит ли мне напоминать, чем это закончилось в прошлый раз? — ни, тем более, до Драконьего Камня. И ни один взрослый дракон не примет настолько… больную и слабую всадницу, Деймон, — кричит король, чувствуя, как его самого захлёстывает отчаяние.       Можно подумать, что он не любит и не переживает за Дейнис! Это его дочь, его любимый, долгожданный ребёнок, пусть даже и не сын! Но он не позволит очередной безумной идее Деймона погубить его дочь. Хватило его прошлой вылазки в Логово, после которого Дени стало так плохо, что с тех пор она даже почти не могла встать на ноги.       — Значит, тебе надо было сделать это раньше, когда я говорил об этом!.. — не сдаётся, обвиняя его, Деймон.       — А тебе не надо было действовать в самоволку! Именно после того, как ты отвёз Дейнис в Логово — решил, что она сможет седлать Пламенную Мечту, да? — ей становится только хуже, хуже, чем когда-либо до этого! — Визерис подходит ближе к Деймону, который пятиться от него, упираясь пальцем тому в грудь. Он в ярости, стоит только вспомнить, из-за кого и чего его дочь сейчас в таком состоянии.       — Это не так, Визерис. Та поездка ни при чём, — цедит брат, но продолжает отступать под натиском старшего и, несмотря на всю самоуверенность Деймона, Визерис видит, что тот и сам не верит своим словам.       — Вот как, а что же тогда при чём, Деймон?.. И кто тебе такое сказал? Мои бесполезные серые крысы? — цедит король, не отрываясь глядя в глаза брата.       — Дени сказала… — почти неуверенно, что удивительно для его брата, говорит принц, но Визерис отказывается слушать этот бред дальше. Да, его брат — инфантильный придурок и он уже смирился с этим, научился жить, особенно если видеть Деймона пореже, но он не намерен слышать такую чушь в отношении своей дочери.       — Дени ребёнок, Деймон! Семилетняя девочка, которая любит тебя и оправдывает все твои поступки, даже если они стоят ей жизни! — орёт Визерис, в гневе и разочаровании. Он не понимает, чем его брат заслужил такую благосклонность Дейнис. Он даже бывает тут нечасто! А его дочь, казалось, любит больше своего дядю, чем отца, оправдывая и прощая тому всё.       Визерис вздыхает, остывая от своего гнева и отходит от Деймона, тяжело опираясь на стол, спиной к брату. Он не может сейчас его никуда отправить, чтобы тот не мешал. Не может. Это расстроит Дени, его бедную, умирающую малышку, а это последнее, чего он хочет. Даже если… даже если его дочь скоро покинет их мир, то она сделает это настолько счастливой, насколько это возможно.       Он даст ей всё — и любимые книги, которые ей будут читать, потому что его принцесса уже не может сделать этого самостоятельно, лучшие десерты, лучшие барды и менестрели со всех Семи Королевств… и её дядя, которого она любит. Даже если это будет стоить Визерису постоянной мигрени и нервов.       — Иди прочь, Деймон… — машет рукой. — Точнее, иди к Дейнис. Ты её радуешь, так что… просто будь рядом с ней. Всё время, брат, — добавляет король, прекрасно зная, как тяжело наблюдать за всем этим. Но Деймон должен понимать, что он здесь, сейчас, только потому, что он нужен его девочке. Поэтому принц не имеет права оставлять её, как бы ни было ему тяжело.       — Визерис, дракон… — он почти в шоке от того, что брат ещё пытается поднять эту тему, хотя он не в первый и даже не в третий раз отказывает ему! Да он так настойчиво о разводе не просил, а уж в этом Деймон был упорен, как никогда!       — Никаких разговоров о драконах! — цедит король. — Стража! — терпение Визериса кончается, а значит, он больше не может выносить компанию брата. В покои тут же входит сир Райам. — Проводите принца Деймона к покоям принцессы Дейнис и проследите, чтобы он из них не выходил, — не оборачиваясь велит, слыша злое рычание Деймона, который быстрым, чеканным шагом, вылетает прочь.       Король, проводив взглядом брата, устало падает на стул, сгорбившись. Иногда он искренне не понимает, за что Боги так наказали его Деймоном. Если бы он только мог бы быть разумнее, спокойнее… но тогда это был бы не его брат, определённо.       Взгляд Визериса падает на брошенную на стол фигурку, он снова берёт её в руки и принимает решение.       Он не может рискнуть своей девочкой так, как того хочет его безрассудный брат, но он может подарить ей ещё одно яйцо. Третье. Возможно, тогда хоть одно из них — так и не окаменевших! — вылупится и его девочка поправится. А всё, что остаётся делать им — это молиться.