Селенис. Нейролитовое сердце

Земля. Пустошь 2 августа 318 года Лунного Конкордата Пустошь… Мертвая земля. Огромные воронки от авиаударов, разворотивших землю, обгорелые пни, чудом уцелевшие деревца, напоминающие сгорбленных стариков у храма, болота и слизь, ядовитый пар. Разрушенные города, мины, оставшиеся еще времен Нейролитовой войны, и проржавевшая военная техника… Мысли об этом зрелище пугали и завораживали одновременно, но Лукуму оставалось только представлять — ведь они сидели в наглухо обшитой свинцом странной конструкции на колесах, которую искатели называли «вездеход». Лукум с затаенным страхом наблюдал, как Орс — напарник водителя, что был в салоне «вездехода» — натирает грязной тряпкой автомат. Вихри… Лунный Конкордат позволял иметь личное оружие только слайдерам, да и еще и использовать на свое усмотрение без суда и следствия на Земле. А вот землянам… Анклаву Москва и еще нескольким, что первыми подписали Конкордат, разрешено иметь войска, а в их Цитаделях можно получить лицензию телохранителя и даже наемника, нужно только пройти тест на лояльность! А Ростов… Здесь владеть оружием дозволено исключительно полиции. Машину в очередной раз тряхнуло так, что парнишка подпрыгнул в неудобном кресле. — Скажите водителю, чтобы вел аккуратнее! — не выдержал Лукум. — Эта ваша консервная банка сейчас развалится! — Не шуми, фраерок, — недобро усмехнулся Орс, осклабившись и обнажив гнилые зубы. — Это тебе не по Восьминогому бульвару на нейрокаре рассекать, в Пустоши оно так, знаешь, лучше плохо ехать, чем хорошо идти! Эваниус, что сидел в соседнем кресле, мягко сжал за руку. — Ну, хороший мой, я же говорил, это будет непростая поездка, — ласково произнес Эван. — Это же не школьная экскурсия. — Я… Да я просто… — Лукум покраснел и отвел взгляд. Вихри! Эваниус доверился, взял с собой! Надо держать себя в руках!.. А вот сделать это было сложно… Орс — уж точно из уголовников! Спутанная борода, изъеденная язвами от нейроизлечения кожа, мутные глаза… Искатель явно употреблял лерикс: судя по тошнотворно-приторному запаху пота, кололся самой дешевой смесью, «Фианитом». Но в Пустоши лучше уж такой проводник, чем никакого… Давно уж потерялся счет времени, Лукум то и дело проваливался в недолгий сон, который «радовал» непривычно яркими абсурдными видениями. — Огуречно! — распахнул глаза Лукум, когда машина вдруг резко остановилась. Понял, что ляпнул нелепость, смутился и зачем-то добавил: — Я… мне снилось… — Чо, в первый раз в Пустоши? — раскатисто заржал Орс. — Мой тебе совет: тут лучше не спать, фраерок! А то иной раз такое привидится, что обратно и не вернешься… — Мы в порядке, — спокойным тоном отозвался Эваниус, поглаживая Лукума по руке. — Почему машина остановилась? — Так мы ж приплыли, фраер! — сально осклабился Орс, полез в рюкзак, протянул два инъектора и открыл дверь машины. — Антинейрад ляпать в плечо, вот сюда, дозатор жать до упора. Ну, живее, и с вещами на выход! Дальше пешком чапаем. — Что значит «пешком»? — в недоумении спросил Эваниус, часто моргая от рассветного солнца. — Тир обещал, что… — Я ничего никому не обещал, это — Пустошь, — раздался властный голос искателя, который и вел вездеход, — Всю неделю шли дожди, впереди у нас непролазное болото. Машина увязнет, так что или идем пешком, или возвращаемся. Лукум торопливо приставил инъектор к плечу и зашипел, сделав болезненный укол прямо через обманчиво-тонкую ткань дорогого нейрокомбинезона, такого же, какой был на Эваниусе. Вышел из машины, проморгался, огляделся, ощущая, как внизу живота стягивается липким узлом тревога. Пустошь… Куда ни глянь — поросшие лишайником холмы, и больше ничего!.. — Объясняю один раз, — снова раздался резкий голос Тира. — Идти строго за мной. Ничего не трогать, если появятся какие-то животные, не бежать, мы с Орсом знаем, что делать. Когда я скажу «цепь», встать в цепочку за мной и положить руку на плечо того, кто впереди. Всем понятно? Получив в ответ нестройное «да», Тир кивнул, глянул на распечатанную карту и принялся вместе с Орсом натягивать на вездеход маскировочную материю, отчего машина стала похожа на поросший лишайником холм. — Зачем это? — поинтересовался Эваниус. — В Пустоши далеко не так уж безлюдно, как все думают. — отозвался Тир. — Мало ли, кому взбредет в голову здесь ходить, вернемся, а вездеход угнали. Все, идем, а то времени у нас не так много! Скромные серые, ядовито-зеленые, алые в крапинку — Вихри, сколько же здесь было грибов! Лукум разглядывал их с детским любопытством и жалел, что нельзя остановиться и сделать снимок. Не заметил, как изменился пейзаж — уже не голые холмы, но искореженные черные деревья… — Ой, птица! — воскликнул Эваниус. — Я про них читал, кажется, это ворона. Как жаль, что из-за нейрокупола в анклаве нет птиц… Ведь такая прелесть! — Это если к ней не присматриваться, — мрачно усмехнулся Тир. Лукум глянул на создание, что хрипло каркало и беспокойно вертелось на узловатой ветке, и по спине пробежал холодок. Голова птицы была покрыта черными перьями лишь наполовину, справа белела кость черепа, глаза не было, а то, что ниже, лучше было бы вообще не видеть. — Как она до сих пор не умерла? — оторопело произнес Эван. — Она и умерла. Лет триста назад. Это Пустошь, здесь возможно все, — буднично отозвался искатель. — Так, привал! До места, что указано на карте, идти еще часа четыре, нужно кое-что подготовить. Лукум доверчиво глянул на Эваниуса — тот ведь сказал, что не раз уже был в Пустоши с этими искателями. Хотел спросить, можно ли сделать несколько снимков, но не успел. — Аррь, аррь, аррь, аррь! — раздался красивый, чуть хрипловатый баритон. — Всем стоять! — заорал Тир. Щелкнул затвор автомата. — Замереть и не двигаться! В глаза не смотреть! Лукум оцепенел не столько от осознания опасности, сколько от этого сурового окрика. Сердце бухнуло, смотрел себе под ноги, на мелкий желтовато-розовый лишайник… Рвано дышал, стиснув кулаки, не понимал, что происходит. Если напали звери, у искателей есть оружие, почему не стреляют?! — Это кот-покатун, — едва слышно произнес Эваниус. — Он не будет нападать, только не смотри ему в глаза… Только не в глаза! — Да… — едва слышно выдохнул парнишка. Охнул, едва не упал, когда что-то мягкое ткнулось под колени, чудом удержал равновесие благодаря яростно хлестнувшей волне адреналина…. — Мур-р! — произнес ласковый хрипловатый баритон, и в ноги снова уперлось что-то мягкое. — Мяк? — Эван!.. — дрогнувшим голосом позвал Лукум. — Не смотри в глаза! — рявкнул откуда-то справа Тир. — Просто стой и не смотри, он сам уйдет! Колени подкашивались, губы дрожали, на глаза предательски навернулись слезы. Почему искатели не стреляют?! В ноги снова ткнулось что-то мягкое, да еще и принялось тереться как… о, Вихри, как кот, только очень большой…. — Кя… — довольно раздалось снизу, и в ладонь Лукума вдруг ткнулось шерстяное, шелковое, теплое… — Муркя! Мур… Муркя! — Что мне делать?! — сдавленно произнес парнишка. — Оно мне руку сейчас откусит! — Говорит: «погладь меня», — подал голос Орс. — Гладь, а то еще обидится. Всю свою стаю сюда позовет, мы не отшмаляемся… Гладь уже! — Чего звать, лазюны уже тут, — мрачно усмехнулся Тир. — Покатун же нас срисовал, четыре раза сказал своим «аррь», это значит четыре «чужака» или четыре «добычи»… Лукум зажмурился и протянул ладонь к нежной шерсти. Выдохнул, ощущая, как сильный зверь сам ласкается к руке… Как тепло, как… шелково, как приятно, и хочется еще… Невольно открыл глаза, и увидел вдруг его взгляд — бездонный синий, лишающий воли… взгляд, в который хочется падать бесконечно… отдаться… отдаться телом и душой… — Кя… — мягко позвал бархатный голос, и Лукум уверенно шагнул вперед. — Мяк-мурмяк… Мяк-мурмяк! Кя… Муркя… — Стоять!.. — зашипел Тир и схватил парнишку за плечо. — Но он хочет, чтобы я гладил… — едва слышно произнес Лукум с завороженной улыбкой. — Где ты? Кыс-кыс-кыс… Иду к тебе… — Кя… Муркя… — манил покатун своим бархатным баритоном, пятясь в кусты. — Мяк-мурмяк… Мяк-мурмяк! — Он тебя едой назвал! — прошипел Тир и дал парнишке подзатыльник. — Мяк означает «ты», мурмяк — «ты мой», значит, еда! Стой. Он сам уйдет. Они на охоту пошли, мы только немного вторглись, сейчас уйдем, и отстанут… Лукум не отвечал. Он ничего не ощущал даже, смотрел прямо в бездонные синие глаза покатуна и… счастливо улыбался. — Кя… муркя! — томно звал кот, и Эваниус впервые понял, почему это животное назвали «покатун»: красивая черная тварь изящно перекатывалась по земле, играя длинным хвостом. Блестящая шерсть подчеркивала идеальное мускулистое тело, два небольших уха с кисточками и еще два поменьше, а эти темно-синие глаза… Эван едва успел отвести взгляд. — Лукум! Иди ко мне! Прошу… — Он хочет, чтобы я гладил, — с глупой счастливой улыбкой ответил мальчишка, сделав еще шаг навстречу верной смерти. — Предвестник! — крикнул Эваниус. — Ты же помнишь о нем?! Я… Я здесь! Иди ко мне! Я — Предвестник!