Занимательное ботоводство

      Максим Филатов мог и даже гордился собой. Вся их группа без исключений уложилась и сдала курсовую работу. Они не только успели, но и даже сделали это с некоторым запасом по времени. Несмотря на подозрительность, переходящую в предвзятость.       — Они должны тебе проставиться за это! — сказал ему голос рядом, сообщая, что гордится Максим неправильно. — Обязаны!       — Почему?       — Ты их всех спас от отчисления!       — Не думаю. Я просто помог им. Направил в нужное русло. Это бы произошло и без меня, только ребятам было бы сложнее.       Вообще-то в таких ситуациях Максим обычно молчал. Не понимают — ну и ладно. Зачем попусту спорить. Но в данном случае ему хотелось, чтобы его поняли.       — Но зачем?       Ответ пришлось искать довольно долго. Только на следующий день, утром он пришёл к Максиму и сразу же был озвучен спутнице:       — Затем, что если не менять мир вокруг к лучшему — он изменит тебя к худшему.       Эта фраза показалась ему очень хорошей. В меру остроумной, в меру глубокой. Что называется, «со смыслом», но без всякой иронии.       Максиму Филатову казалось, что она станет тем самым последним камешком, после которого начнётся обвал. Не буквальный, обвал в мировосприятии. Он надеялся, что эти слова, вкупе с удачным примером, наконец-то позволят донести мысль, показать её правдивость и искренность.       Но на него лишь странно посмотрели. Как на человека, который несёт абсолютную чушь. Как на ребёнка, без устали повторяющего очевиднейшую глупость. И тогда ему была сказана тоже искренняя фраза:       — Чего ты так рвёшся всем помогать? Всем не поможешь! Людей в мире океан, а ты в нём лишь капля. Займись настоящим делом, а не выручай утопающих.       — Настоящим?!       — Твоя эта помощь — позёрство. Громкие слова. Ты себя героем возомнил, что ли?       Она выразительно фыркнула, нисколько не сомневаясь в своей правоте. И в этот же самый момент что-то неразличимо крошечное в Максиме Филатове не сломалось, не исчезло, но покинуло положенное место, из-за чего он весь пришёл в какой-то раздрай и смятение.              ***              — Ты уверен? Ничего такого не вижу…       Фиона на глазах собравшихся друзей крутила в руках золотую монету, подставляя те или иные её части под лучи солнца. Точнее, заявилось, что это — обычная золотая монета. Её притащил с весьма обеспокоенным видом Горчер. Он же поделился, что тут не так:       — Конечно, не видишь! При мне сличали её размеры и вес — всё идеально! Но по составу — это сплав меди и никеля. Золота там тоненький слой.       Жрица демонстративно царапнула ноготком поверхность — монета нисколько не поддалась. Если это был некий «верхний слой», под которым пряталась медь, нанесли его достаточно толково, чтобы без оборудования ничего не вышло.       — Нашёл! — безрадостно возвестил Фалайз, возвращаясь в игру. — Заклинание «Поиск золота».       Не спрашивая разрешения, он, не слишком довольный моментом, принялся копить ману — её требовалось совсем чуть-чуть, ну что могло пойти не так? Вместо ожидаемых искорок или чего-то такого в руках дикого мага появился снежный шарик. Как будто кто-то слепил очень плотный снежок, а затем заключил его в сувенирный шар. Все окружающие резко сделали шаг назад.       — Чего… — только и успел спросить Фалайз.       Шар взорвался, превратив участок вокруг него в одну сплошную метель. Впрочем, закончилось всё крайне быстро. Осевший снег растаял за считанные секунды. Промокший до нитки, дикий маг угрюмо сдул с носа снежинку.       — Искал золото, а нашёл… — отметил Тукан, мнгновенно теряясь интерес к своей же шутке. — Так что там с этой монетой?       — Если это и вправду подделка — будет вой, — словно рассказывая страшную сказку, поведал Горчер. — Монетный двор Дамбурга давно уже тонет в г…       — Скандалах, — подсказала Фиона не без раздражения в голосе.       — Да, мда. Этот вполне может стать последним.       — Все монеты в игре делают в одном городе, в Ганзе? — удивился Фалайз. — Там же вроде разные эти, как их, — он потыкал в монету пальцем, — аверсы и реверсы!       — В Дамбурге делают заготовки, понятно? Именно там определяют, сколько чего в медяке, серебряном и золотом. Фактическую стоимость монеты, короче, — поделился познаниями торговец. — Потом их рассылают по монетным дворам гильдий, стран или кланов. Там уже наносится всё остальное в зависимости от предпочтений — главное, чтобы подходящий пресс был. Прессы, кстати, тоже в Дамбурге делают.       — Ловко это они там! — фыркнул без всякого восторга крестоносец.       — Благодаря этому мы можем расплачиваться деньгами из Амбваланга в Ноксе, не думая ни о каких курсах, — добавила жрица, тоном намекая, что так было не всегда.       На релизе ситуация обстояла прямо противоположным образом. Государства ботов обладали своими валютами кто во что горазд. Например, в том же Амбваланге имели хождение железные и стальные квадратики, а в соседней Фрасции принимали только серебряные монеты различных номиналов. Были варианты с бумагой, векселями, чеками и, конечно же, ракушками.       Игроки сломали эту систему за считанные недели: постепенно привели к единой валюте весь мир, и это было одним из немногих примеров положительных изменений того периода. Постепенно новая монетарная система устоялась и стала настолько всеобщей, что ею волей-неволей пользовались даже монстры. Ещё можно было отыскать тайники со старыми деньгами, но это уже было скорее полем деятельности нумизматов.       Поддельные монеты появлялись постоянно. Но не настолько качественные, как та, что показал Горчер. Большую их часть удавалось отсечь даже не самыми точными весами. Эту же монету отличить от настоящей было возможно только разрезав напополам.       — Очень плохой знак, — возвращая подделку торговцу, отметила жрица. — Нас это коснётся не сразу. Но…       — Много кто захочет штамповать и печатать свои денежки, — вклинился Тукан. — Лично я бы им не доверял уже хотя бы из-за наличия такого вот энтузиазма. Нормальному человеку эти курсы обмена не нужны!       — А где её нашли? — спросил Фалайз.       — В Ноксе и пока только там, — ответил Горчер. — Видно, кто-то решил слить пробную партию в захолустье — так меньше шансов, что поймают за руку.       — Или решил их крупно подставить, — добавила Фиона и поинтересовалась, вздыхая. — И что, никто не ищет фальшивомонетчика?       — Искать-то ищут. Не очень охотно. Гильдейцы заняты выяснением отношений — кто виноват, кого штрафовать и всё такое; стража собирает улики и опрашивает подозреваемых уже по десятому кругу.       Фалайз очень чутко уловил сигнал, стоящий за этим объяснением и предшествующим вздохом. Затея отправиться в Нокс маячила на горизонте с того самого момента, как провалилась предыдущая, связанная с угоном коз у циклопов. Слишком много снаряжения было потеряно.       Причём интерес там имелся практически у всех. Фалайзу, Тукану и Фионе требовалось новое снаряжение или как минимум одежда. Оулле составил весьма длинный список необходимых ему столярных инструментов. Учитывая, что во всех этих стамесках, рашпилях и лобзиках он единственный и разбирался — ему тоже предстояло посетить Нокс. Эланне требовались кухонные принадлежности, а кроме того она собиралась помочь Фионе с выбором саженцев. В последний момент прибежал Горчер с подделкой, что тоже было не сказать что кстати. И лишь Калита где-то там поодаль упрямо, самостоятельно грызла сюжетную ветку Некрополиса.       Дикий маг прекрасно знал, в чём проблема. Совсем не в том, чтобы организовать такую большую группу и её путешествие, и даже не в том, что предстоял отнюдь не близкий пеший путь. Виноваты были финансы. Денег-то хватало — «инвестиции» не прошли даром. Остро недоставало желания их тратить.              ***              Сборы заняли довольно много времени. Не столько потому, что было что собирать, сколько из-за самих сборщиков. То и дело, конечно же, в самый последний момент вдруг обнаруживалось, что надо сделать ещё кое-что, самое важное-преважное, не сделав которое — быть беде. Особенно сильно подобным страдала Фиона.       Немалую роль в этом сыграл тот факт, что Гадюкино продолжало оставаться лишь номинально автономным. Боты умели сами набрать себе воды и взять еды, если таковая имелась в приготовленном виде. Они не были склонны бродить по окрестностям и что-то делать без приказа. Но и постоять за себя тоже не могли.       Фалайз неоднократно замечал, что каждый раз, покидая игру, Фиона делала это с беспокойством родителя, оставляющего маленького ребёнка одного в квартире на три часа. В принципе, будь это в её силах, жрица бы связывала ботов, как это происходило в первые дни, и складировала штабелями в сухом, тёмном, укромном месте. Дикому магу даже как-то поручили разыскать какое-нибудь заклинание долговременного паралича. К счастью для Петловича и остальных, Фалайз сказал, что не нашлось.       Наконец, сборы окончились, ботам быстро объяснили, что им можно, а затем детально, в красках, рассказали что нельзя, после чего собирающиеся сменили статус на перемещающихся. Правда, часть вопросов продолжили выяснять уже походя.       — Эти пропуска — настояние? — подозрительно уточнила Фиона, рассматривая врученные бумажки на свет.       Попасть в Нокс из Вечнозелёной долины было всё также не просто, но теперь, в отличие от первого визита, хотя бы существовали различные варианты. О них Горчер и поведал:       — Лучше, чем настоящие! Во всяком случае, лучше тех, что продаёт стража на входе!       — В каком смысле «лучше»? — усиливая накал подозрения, поинтересовалась жрица.       — Ну смотри: стража продаёт пропуска, которые принимает только стража. И только на этом входе. И только эта конкретная смена. Покажешь такой гильдейцам или какому клерку — вылетишь из города без головы. А этот пропуск, — глазки торговца подозрительно забегали, — ну, скажем так, более универсальный. Но вы им лучше лишний раз не светите.       У Фионы явно было что на это сказать. Причём монолог предстоял яркий и длинный уже хотя бы потому, что пропуска покупались на общие деньги. Что в том числе подразумевало, что куплены будут нормальные версии, не вызывающие особых сомнений в их подлинности. Однако её речи помешал Оулле, вдруг сообщивший:       — За нами идут. От самого Галюкина.       Группа остановилась, рефлекторно ощетинившись кто каким смог оружием.       — Да, я тоже её заметила, — подтвердила сказанное Эланна.        Это вот «её» крайне насторожило Фиону. Фалайз же, чувствуя, что его маленькая ложь может быть вот-вот раскрыта, постарался слиться с местностью, благо, они всё ещё находились в черте леса.        Дело в том, что своего «эмиссара» в село послала не одна только нежить. Гоблины поступили аналогичным образом. Аккурат после того как группа помогла очистить лес от борщевика. Разумеется, отправили к ним именно Дубовый Листик. Знал, правда, об этом только Фалайз. Действовал он из лучших побуждений — глядя на то, как обращались с остальными ботами, он тайком поселил гоблина в пещеру с горячим источником, наказав не попадаться лишний раз никому из игроков на глаза.       Сама Листик, конечно же, от такого оказалась в полном восторге: личное жильё с подогревом, доступ к еде, освобождение от работы и никаких сородичей! И вот эта история, как и положено любому скелету в шкафу, вывалилась наружу. А скелеты в шкафах, как известно, никогда не врут.       Нет, сам-то Фалайз собирался рассказать остальным. Когда-нибудь потом. Когда у него будет настроение. Когда условия для ботов станут хоть немного отличаться от рабства или тюремного заключения. Однако события пошли непредвиденным образом.       — Та-а-а-к, — протянула жрица, водя взглядом от крестоносца до дикого мага, — ну и кто из вас это сделал?       — Сделал что? — не понял Тукан.       — Да, в чём нас собственно… — сказал, вернее попытался поддакнуть Фалайз, чем, конечно же, выдал себя с потрохами.       — Листик, ком цу мир, май либен фройляйн, — громко позвала Фиона.       — Хана тебе, — прошептал сочувственно крестоносец. — Если на немецкий перешла, то…       — Что?       — Жди «гестапо».       Из леса тем временем к ним вышла сама Листик, с опаской поглядывая, как это ни странно, вовсе не на Фиону, а на Эланну. Именно в этот момент до дикого мага дошло, что ему следовало бояться совсем-совсем не жрицу.       — Ты прятал эту милашку от меня?! — надвигаясь на него, недобро осведомилась друид. — Да как ты мог! Мы же с тобой товарищи по оружию! Соседи! Где же твоя совесть!       И хотя звучало это всё высокопарно и совсем не опасно, Фалайз, не сводя взгляда с её крайне возмущённого лица, краем глаза заметил, что Эланна начала трансформироваться. Какой именно грузоподъёмностью обладала друид в частично птичьем обличии, он точно не знал, но резонно подозревал, что поднять и уронить одного худощавого эльфа ей вполне хватит сил. По наитию Фалайз попытался защититься посохом, но тот неожиданно словно прирос к земле, на которой стоял.       — Не впутывай меня в это, — посоветовал Нимук.       Эланна же тем временем медленно наступала на него, что-то явно задумав. Когда она была совсем уж близко, Фалайз поднял руки, моля о пощаде, и зажмурился. Друид, выждав немного, потрепала его волосы, приговаривая:       — Никогда больше так не делай, ладненько?!       Дикий маг закивал как не в себя, почему-то испугавшись этого милого в целом жеста сильнее, чем падения с любой высоты. А последнее «ладненько» и вовсе было сказано тоном маньяка-психопата, заглянувшего на детский утренник, которому очень не понравились костюмы. Фиона на фоне этого выяснила отношения с Листиком:       — Ладно с Гадюкино, напомни, зачем тебе с нами в Нокс?       — Хочу увидеть большое болото, где живёт много-много людишек!       — Люди живут не в болотах, а… — Жрица призадумалась. — Вот как Гадюкино, только большое. И красивое.       — Г-гадюкино некрасивое и маленькое? — аж поперхнулась гоблин и с омерзением уточнила. — Что может быть ещё хуже?!       В её голосе чувствовалось сильное разочарование людским родом как таковым и жителями Нокса в частности.       — Всё ещё хочешь с нами пойти? — с намёком уточнил Тукан.       — Да! — решительно заявила Листик, но причину изменила. — Я должна знать, насколько ужасен человечий Нидлбгуун. Да-да, узнаю и предупрежу остальных!       — Нокс и вариация на тему земли обетованной, хм? — Крестоносец усмехнулся. — Не-е-е, это скорее наш такой очень скучный Пандемониум!       — Она создаст проблемы, — тихо, так, что услышала его только Фиона, заметил Оулле.       Жрица лишь пожала плечами, словно спрашивая, кто из их группы этим не грешил. Например, сам Оулле в данный момент выглядел настолько примечательно, что буквально состоял из одних примет, так и просящихся к протокольной записи. Тут тебе и светлые волосы с бородой, и ватник лесоруба весь в опилках, и цветастые шаровары. Конечно, по всему этому понять, что перед тобой выходец из Рахетии, было невозможно, но и слиться с толпой, если такое потребуется, тоже.              ***              Как это часто бывает, замечание рахетийца оказалось пророческим. Причём по крайне неожиданной причине. Листик, как опытная во всех смыслах путешественница, могла перемещаться на какие угодно расстояния по любому типу местности. Но только в обуви. Слизкая, скользкая гоблинская кожа, особенно чувствительная на ногах и ступнях, оказалась не предназначена для путешествий босиком по сухой, припорошенной снегом и даже льдом каменистой местности.       До поры спасали самодельные сапожки системы «очень странный носок». Хотя определённое неудобство было заметно и при движении в них. Когда же один сапожек неожиданно развалился, Листик и сотни метров пройти не смогла.       Оулле, благодаря непомерной выдержке, удержался от замечаний в духе «я же говорил», но взирал на развернувшуюся сцену именно с соответствующим выражением на лице. Его недовольство можно было понять, ситуация складывалась несколько патовая: гоблин не могла ни идти с ними, ни вернуться. Во всяком случае, самостоятельно.       — В городе купим тебе что-нибудь получше, — оценив «поломку», — сапожок буквально разошелся по швам и восстановлению не подлежал — кисло сообщила Фиона.       — Понесём её? — предложил Фалайз.       — Доверьте это мне! — с недобрым огоньком в глазах сразу же предложила Эланна, с распростертыми объятиями наступая на Листика.       Та, только увидев это, побежала, вернее попрыгала на одной ноге прочь, а затем ловко вскарабкалась на плечи Тукана, откуда, явно почувствовав себя в куда большей безопасности, нежели раньше, сообщила:       — Я на образине поеду! Да-да, на этой самой образине!       Тукан кисло посмотрел на зелёную пятку, не иначе как ту самую — целованную, весело качающуюся прямо у его лица, слегка пожал плечами, но ничего не сказал. В этот раз защититься от гоблинской ярости у него не было возможности даже теоретически.              ***              Предместья Нокса претерпели заметные изменения, но вот понять, в лучшую ли сторону, Фалайз лично для себя не сумел. Во-первых, здесь выпал снег, причём отнюдь не первый, а тот, который собирался оставаться до последнего. Хорошо хоть дорога оказалась расчищена. Во-вторых, здесь прошёлся огонь, явно не так уж давно, из-за чего картина запустения стала ещё более печальной. С другой стороны, собак не было ни видно, ни слышно. Вообще ничего не указывало на их наличие где-либо неподалеку.       — Здесь, наверное, была большая битва? — поинтересовалась Листик. — Великая и славная победа, да-да?       — Нет, это они так решили проблему заброшенных трущоб, — ответил Горчер с намёком и, глядя на Фиону, аккуратно подбирая слова, продолжил. — Весьма показательный пример, как я считаю.       — Угу, если у нас когда-нибудь возникнут проблемы с заброшенными трущобами — непременно скопируем их опыт, — язвительно пообещала жрица. — Пока же наша главная проблема — у нас нет даже трущоб!       В городских воротах возникли трудности, но предельно предсказуемого толка: стража заинтересовалась, кто они такие, куда идут, на кой ляд им клоун — это было сказано про Оулле — и домашний питомец — так охарактеризовали Листика. Пропуск Горчера если их как-то и впечатлил, то боты этого никак не показали.       — Сам ты питомец, бородавка каменная! — плюнув сказала гоблин возмущенно.       Не попала она только благодаря реакции крестоносца, успевшего слегка дернуться, сбив тем самым прицел. К счастью, боты-стражники охотно отпускавшие шутки и издёвки в адрес гостей, сами на них реагировали примерно никак. Такая необычайная гибкость мышления вкупе с избирательностью заставили Фалайза задуматься:       — Какая странная часть антуража. Это чтобы… показать, кто есть кто?       — Это всё от вседозволенности! — высказался Тукан.       — Это их роль в этом мире! — сказала Эланна.       — Это всё потому, что они — каменные бородавки! — поделилась мнением Листик. — Да-да, бородавки дохлой каменной жабы!       Оулле тактично промолчал. Фиона, выслушав все варианты, с усмешкой рассказала:       — Это потому, что у них есть модель поведения. В данном случае — продажного стражника. И победить её можно, лишь запретив ботам дышать. И то не факт.       Одновременно с этим Фиона убирала ставшие ненужными пропуска, чей шелест очень заинтересовал гоблина. Настолько, что она, раздираемая любопытством, едва не свалилась с плеч крестоносца.       — Эй, образина, шаг вперёд! — не сразу, но нашлась Листик.       Тукан, скорее рефлекторно, а ещё потому, что его уши крепко сжали и потянули, послушался. Это позволило гоблину, наклонившись, резким движением выхватить у жрицы один из пропусков. Фиона хотела было разразиться ругательствами, но, присмотревшись, заинтересованно умолкла, ожидая, что будет. На лице Листика застыло прямо религиозное благоговение, когда она смотрела на бумагу. Её ноздри расширились, словно стремясь втянуть носом запах печати, а пальцы слегка тискали пропуск.       — Бумажное слово! — шёпотом произнесла гоблин с непередаваемым восторгом. — Понятно, почему вас пустили! Да-да, бумага со словами — это власть! Так говорит Старая Уха!       — Хм, — призадумалась Фиона. — А если на бумаге будет написано, что Листик плохо себя вела прошлым летом?       Глаза гоблина наполнились смертельным испугом.       — Но… но… бумага врать не может! Да-да, если так написано — так и есть!       — И другие твои сородичи такого же мнения? — уточнил Фалайз недоверчиво.       Он, конечно, подозревал, что гоблины — существа со своими закидонами. Но их число росло час от часа, причём в самых непредсказуемых аспектах.       — Старая Уха учит всех одинаково!       — Ага! — потирая руки в предвкушении, воскликнул радостно Тукан. — Осталось только…       — Заткнись! — резко и грубо шикнула на него Фиона и намёком констатировала. — Бумажное слово священно. Мы это поняли и несомненно будем уважать. Ясно?!       В её голосе чувствовалась неподдельная угроза всем собравшимся на тему того, стоит ли рушить религиозные представления Листика и тем более других гоблинов. Правда, Фалайз очень хорошо уловил, что дело совсем не в уважении к чужой религии.              ***              Разумеется, никто и не собирался ходить всей толпой по городу. Этого и не требовалась. Те же столярные инструменты Оулле мог купить вполне самостоятельно. Что же до обмана и прочих уловок нерадивых продавцов, Фалайз очень живо представил себе, как очередной такой распинается двадцать минут, пытаясь втюхать какую-то дрянь, после чего получает короткое «нет» и с отвисшей челюстью смотрит на невозмутимо удаляющегося рахетийца.       «Ад для торгашей как он есть».       Аналогично и у Эланны не должно было возникнуть особых проблем с кулинарными принадлежностями. Тут, правда, Фиона подстраховалась, выдав денег впритык.       Горчер так и вовсе испарился, лишь туманно намекнув, что пойдёт поспрашивает у кого надо поспрашивать на тему поддельных монет.       Осталась привычная в целом компания: Фалайз, Тукан да Фиона. Плюс Листик, на которую серо-каменный Нокс произвёл крайне специфическое впечатление:       — Тут же совсем нет мух! Да-да, и жаб не слышно…       — Думаю, мух тут летом хоть отбавляй, особенно ближе к пристаням, — довольно терпеливо отвечал Тукан. — Ну а жабы здесь тщательно маскируются. — Он мимолётом указал на лавку, мимо которой они проходили. — Вон какая сидит.       Гоблин подозрительно присмотрелась к магазину всякой оккультной атрибутики. Продавец — толстенькая дворфийка, накрашенная так густо и ярко, словно пыталась мимикрировать под попугая, явно произвела на неё впечатление.       — Плохое место! Да-да, плохое! Мёртвое!       С такой оценкой сложно было поспорить. Фалайз, будучи здесь уже во второй раз, всё пытался понять, что здешние игроки тут делали. И лучший ответ, который приходил ему на ум — влачили существование, не имея возможности или воли покинуть город.       Взять те же лавки, магазинчики или мастерские. Их было великое множество, почти все открытые и работающие. Вот только торговля велась или вернее шла абсолютно в пассивном режиме. Никто не гнался за покупателями, не пытался их заманивать и привлекать. Потому что кроме «своих» никого не было. И именно поэтому за Эланну и Оулле в плане переплат не стоило переживать.       Фалайз на контрасте с этим вспомнил времена в Амбваланге. Фиона попросту не давала им денег. Далеко не только потому, что тех было впритык, плюс над группой дамокловым мечом висел гигантский долг. Оказавшись на людной улице, ты был в опасности, причём несоизмеримо большей, нежели встретившись с бандитом с кривым ножом наперевес. Обаятельные, словоохотливые, улыбающиеся люди, вроде того же Горчера, оружием не пользовались, но после встречи с ними ты тоже оказывался с пустым кошельком. Разница состояла в том, что в случае с бандитом ты понимал, что тебя ограбили, а в случае с торгашом — спокойно себе шёл дальше, полагая, ошибочно, разумеется, что заключил выгодную сделку.       В Ноксе на группу тоже косились, но не потому что они так уж выделялись или из-за гоблина. А потому что это было одним из немногих примечательных событий вялотекущей, словно загустевший мёд, здешней городской жизни. Особенно заметна эта вот пассивность стала в момент, когда они дошли до первого нужного им магазина, вернее ателье «Шёлк и ещё больше шёлка», специализирующегося на всяких там робах, мантиях и таком тканево-магическом. Владелица, довольно привлекательная игрок-эльфийка по имени Миранарра, в красивом, но чрезмерно открытом платье, вышла на шум и застыла, словно не зная, что делать дальше. Она буквально забыла, как торговать, привыкнув, что если к ней кто-то и заходит, то заранее зная, что ему надо и что есть в наличии.       Однако довольно быстро мысли дикого мага сменились с пустых размышлений на вполне конкретные. Если Тукан и Листик остались снаружи, то вот Фалайза Фиона уверенно, как мать свое чадо, потащила за собой.       — Э-э-э, это же женский магазин, — шёпотом сказал дикий маг.       — С чего ты взял? — не поняла его жрица.       — Тут одни платья! — Фалайз обвёл рукой ассортимент. — У некоторых даже чашечки есть…       — Это легко поправимо, — не видя проблемы и уже примеряясь, заметила Фиона. — Что до платьев — они разные бывают.       — Зачем здесь вообще эти… чашечки?! — дикий маг всё никак не унимался. — Если это «универсальные платья», м?       — Затем, что среди магических классов доля тех, кому нужны эти чашечки, около семидесяти процентов. Статистика! Вот взять хотя бы твоё прежнее…       — Это была роба! Как у этих, как их там!       — Монахов-доминиканцев, — подсказала жрица и максимально терпеливо продолжила. — Купила я её в аналогичном месте в Амбваланге. Чашечки, к слову, при мне срезали.       Фалайз беззвучно открыл и закрыл рот, абсолютно не зная, как тут реагировать. Фиона же только пожала плечами:       — Важно, как ты эту одежду воспринимаешь. И всё. Вот есть плотная юбка, а есть килт. Разница скорее номинальная. Или вот комбинезон — это мужская или женская одежда?       — Это рабочая одежда, — неуверенно промямлил дикий маг.       — А-а-а, ты из этих, — издеваясь, протянула жрица. — Есть мальчики, девочки, боевые вертолёты, рабочие и хуюмбулы. Так это действует, да?       — Нет, но…       — Если нет, то выбирай себе костюмчик по душе. Во-о-он там, — Фиона широко махнула рукой, указав на добрую половину не то что ателье, а города, — кажется, было что-то такое околомонашеское.       Сама жрица по итогу остановилась на элегантном, довольно строгом платье изумрудного цвета. Не сказать, что оно сильно отличалось от предыдущего, поэтому Фиона добавила к костюму заколку оттенка неба.       — Вот так — пойдёт, — констатировала она самодовольно.       Фалайзу выбор давался куда сложнее. На каждое платье, хотя сам он этого слова тщательно избегал, ища менее однозначные синонимы, дикий маг смотрел с большим подозрением. Сложности также создавал тот факт, что Миранарра решила «помочь» с выбором именно ему. Помочь, конечно же, не помогла, но над душой стояла неотрывно.       Сама одежда если чем и отличалась, то лишь визуально. Это не было доспехом ни в каком смысле, а магия, если тут такая и имелась, то касалась, например, самоочистки или защиты от грязи.       Впрочем, именно внешний вид Фалайза и волновал. После недавних откровений ему хотелось, чтобы никто и подумать не мог, что его костюм — это платье, пускай и переделанное. Правда, способов это подчеркнуть он не знал, а спросить стеснялся. Поэтому в конце концов дикий маг пришёл к выводу, что ему нужен наряд максимально не женских расцветок, без рюшечек и кружевов, подолом в пол, с максимально возможным количеством пуговиц.       Удивительно, но что-то соответствующее этим требованиям нашлось. Цвет, конечно, подходил лишь условно — бледно-зелёный — зато в комплекте шла накидка, чёрная, как ночь.       — Возьмите ещё шляпу, — протягивая чёрное, широкополое нечто, посоветовала Миранарра, скептично оглядев результат примерки. — Её бесплатно отдам.       Фалайз, уже почти надевший головной убор, замер и подозрительно уточнил:       — И что с ней не так?       — Руну саморазглаживания неправильно начертили. Теперь шляпа красит волосы в синий. Но только пока надета.       «Синий» оказался небесно-голубым. Однако в остальном дикого мага всё устроило. Именно в этот момент эльфийка уточнила:       — Чашечки срезать?       — Да, пожалуйста, — стараясь держать себя в руках, ответил Фалайз, зажмурившись.       Пока Миранарра ловко, прямо при них орудовала швейной машинкой, Фиона осторожно поинтересовалась, намекая на то, что за всё в время в ателье кроме них никто не зашёл:       — Как-то тут у вас тухло.       — Тут давно так, — флегматично ответила эльфийка. — Иногда мне даже кажется, что так было всегда.       — Но ведь не было, — с некоторым упрёком догадался Фалайз.       — Не было, — всё так же не радостно подтвердила Миранарра, заканчивая работу. — Ваши платья. Всего доброго.       Дикий маг замер на мгновение, желая что-то сказать и даже зная нужные слова. Но не смог их расположить, связать воедино, в цельную мысль. Ему чего-то не хватало — маленького, но очень важного. Получилось так, что Фалайз просто покосился с мрачным видом и ушёл.              ***              — Выглядите как лягушки! — Расхохоталась, увидев обновки, Листик. — Да-да, как болотные жабы!       — Тебе не кажется это, хм, несправедливым? — уточнила жрица с намёком.       — Да, — нехотя признала гоблин. — Старая Уха говорит, что нельзя так про лягушек!       — Давайте мы уже пойдём в обувной, — предложил Тукан, которому от этого всего неугомонного хохота доставалось больше остальных, причём в буквальном смысле.       — Нет, сначала мы идём за доспехом и мечом, — отрезала жрица. — Всё остальное по остаточному принципу.       — Её нельзя пускать в магазин.       — Она постоит с нами снаружи. Не умрёт.       Листик тем временем сделала такое лицо, будто и вправду считала касание босой ножкой городской мостовой чем-то смертельно опасным. Так или иначе, Тукан надолго не задержался что у бронника, что у оружейника.       Если остальные выбрали дизайн, то крестоносец, напротив, — чистые характеристики. Вкупе с ценой это создавало ситуацию, когда вообще не требовалось что-то примерять или даже видеть. Тукан взял прайс-лист, заранее отсортированный по цене, нашёл подходящую кошельку цифру и изучил, что же она из себя представляет, включая соседние позиции. Затем с него сняли мерки и попросили зайти через час. Заняло это всё минут пять максимум.       Аналогичным образом прошёл визит к оружейнику. Там тоже характеристики напрямую коррелировали с ценой. Разве что ничего ждать не требовалось. Всякие там усиленные накладки на рукоять, как и выбор оной — не позволял бюджет. Про оружие на заказ, подогнанное под будущего владельца, и заикаться нечего было. Для этого требовался трехзначный уровень и как минимум пятизначный доход.       В обоих магазинах Фалайз видел и слышал примерно то же самое, что и в ателье. Безрадостное существование с призрачной надеждой, что однажды «чёрная полоса» наконец закончится вкупе с полным отсутствием попыток как-то приблизить или иначе поспособствовать окончанию оной полосы.       Попутно дикий маг заметил, или вернее не заметил вовсе, ещё кое-что: подготовку Нокса к войне. С монстрами или паладинами Чистоты — не важно. Таковая либо тщательно скрывалась, либо не происходила вовсе. Тот же оружейник или бронник по идее должны были бы стоять пустыми и ломить цену за всякий неликвидный лом, ведь всё остальное скупил бы город для армии. Но ничего такого не наблюдалось, даже если подключить фантазию, переходя в область додумываний.       — Теперь мы пойдём выбирать мне сапоги, да-да? — заняв прежнее место, осведомилась Листик.       — Теперь мы пойдём покупать одежду ботам, — хмурясь, ответила Фиона. — И тебя в бюджете не было. — Она злобно глянула на Фалайза. — Так что как повезёт.       — Да сколько там могут стоить детские сапоги, — с наивной лёгкостью махнул рукой дикий маг.       — Вот именно! Ты где в игре видел детей?!       Повисла неловкая тишина. Дети в «Хрониках раздора» были скорее мифологическими созданиями, чем реальными. Их существование подразумевалось, но не отображалось напрямую. Как и беременность. Всему виной была, конечно же, цензура и возрастные ограничения. Это из-за них весь процесс деторождения происходил исключительно в области цифр, чем-то отдалённо напоминая таковой у всяких парнокопытных. Беременность, довольно долгая, заканчивалась материализаций абсолютно совершеннолетнего субъекта, вполне готового к труду и обороне, прямо здесь и сейчас.       Поняв, что несколько сплоховал, дикий маг не слишком изящно сменил тему разговора:       — Сколько вообще живут гоблины?       — Много! — подумав, ответила Листик. — Больше людей!       — Как это?!       — Если человек приходит в наши болота — гоблины живут дольше!       — А тебе самой сколько будет? — спросил с интересом Тукан.       Определить возраст гоблинов, даже если знать среднюю продолжительность жизни, было непросто. Всё из-за очень подвижной мимики вкупе с морщинами, которые, как это ни парадоксально, перемежались с участками абсолютно гладкой кожи. Отдельные сложности создавал тот факт, что в «Хрониках», хоть это явно не фиксировалось, все процессы, касающиеся игрового мира, были ускорены. Где-то сильнее, вроде роста деревьев, где-то медленнее. Нагляднее всего это продемонстрировал ответ Листика. С невероятной гордостью она похвасталась:       — Мне почти восемь месяцев!       Фалайзу и Фионе понадобилось какое-то время, чтобы переварить эту цифру и соотнести с видимой действительностью. Не так уж и просто принять тот факт, что перед тобой существо, которому нет и года, но которое при этом выглядит и ведёт себя лет так на пятнадцать-двадцать. А в плане поведения и цинизма — на все пятьдесят. Тукан же подозрительно уточнил:       — Почти — это семь?       — Шесть с половиной! — нехотя уточнила гоблин.       — С математикой в Нидблгууне… Ай, да не пинайся ты!       К удивлению дикого мага, покупать одежду ботам жрица направилась в заведение, которое иначе как «стрёмным» охарактеризовать не получалось при всём возможном оптимизме. Перекошенная лачуга на отшибе, аж возле стены, где одежда была попросту свалена кучами прямо на грязном полу. Отдельными кучами лежала обувь и ещё что-то желтовато-коричневое, разбираться в чём Фалайз не имел ни малейшего желания. Самым впечатляющим оказались здоровенные таблички с ценами, воткнутые в каждую из куч. Мало того, что они были, по всей видимости, старше Нокса, так и почерк оказался таким, что больше напоминал смесь рун и иероглифов.       — Да это же секонд-хенд! — догадался крестоносец и сразу же исправился. — Или даже несколько раз «секонд». Очень много раз.       — Я вас ничего примерять и не прошу. — Даже не особо всматриваясь, Фиона начала сгребать одежду в охапку.       На некоторой, как заметил Фалайз, были не только явные следы использования — такие тут имелись у каждой вещи — но и пятна крови.       — Они будут это носить? — с сомнением уточнил Тукан.       — Не только носить, но и даже наденут. Они наденут всё, что лучше текущей их одежды. То есть что угодно.       Это было вполне резонным замечанием. Средний гадюкинский бот, за исключением Петловича в его модной сутенёрской шубе и Данилыча с Листиком, пришедших к ним в своей одежде, выглядел настолько плачевно, что стой он на паперти — ему бы подавали даже другие нищие.       — Я не буду это надевать. Да-да, это… — Листик задохнулась от эмоций, — это какая-то дрянь!       — Если бы мой товар назвал дрянью гоблин, я бы возмутился, — тихо заметил Фалайз, пытаясь взглядом отыскать владельца лачуги.       Всё, что ему удалось найти, — крепко вмурованный в пол металлический ящик с замком и прорезью. Куда следовало при желании бросить оплату. Судя по всему, себестоимость этого хлама была таковой, что если бы его весь просто унесли с собой, оставив на прощание помятую бумажку с издевательствами, — это уже само по себе являлось бы прибыльной сделкой.       — Уверена? — коварно уточнила Фиона. — Тукану на обратном пути ещё саженцы нести, лопаты, доспех. Не до тебя будет.       — Да-да, давайте на Тукана весь мир взвалим! — возмутился крестоносец. — И фару мне на лоб! Чтоб и ночью носил!       — Я не буду это надевать! — упрямо повторила гоблин.       — А ещё у нас демонический конь — большой любитель кусаться, — помог дикий маг. — Тебе не понравится на нём ехать.       Словосочетание «демонический конь» оказало нужный эффект даже без уточнения про укусы и тем более напоминаний, что тот вообще ещё какое-то время будет находится в «отпуске». Листик, соскочив с плеч Тукана, разве что не рыбкой нырнула в кучу обуви, принявшись подбирать себе нечто подходящее. Результат, явленный миру уже пять минут спустя, что ни говори, впечатлял.       Разумеется, подходящего размера не нашлось. Поэтому гоблин взяла самые большие сапоги из найденных и всунула в них другую пару обуви — поменьше. Этого всё равно оказалось недостаточно, поэтому завершала картину её прежняя обувь. Получилось крайне громоздко и наверняка ещё более неудобно, но Листик лишь отмахнулась:       — Потом подгоню под себя! Да-да, сама!              ***              К этому моменту группа начала понемногу собираться воедино. Первым довольно ожидаемо пришёл Оулле. Вернее пришла целая пирамида коробок всех форм и размеров, в которой не без труда можно было отыскать рахетийца. Фалайз сообразил, что сильно переоценил его невозмутимость и устойчивость к уговорам.       Нет, Оулле не нашёл одного-единственного на город ушлого торгаша. Зато некий ленивый торговец обнаружил в своей лавке человека в клоунском наряде с горящими глазами, готового скупить весь ассортимент. И скупил бы, не будь его финансы крайне ограничены. При том, что дневной оборот лавки в зимнюю пору насчитывал две-три мухи максимум.       — Мне нужны ещё деньги! — не сказал, а натурально потребовал Оулле, кое-как освободившись от коробок. — Нам очень нужно сверло на…       — Та-а-ак, — закатила глаза Фиона, — следи за руками. Вот это вот всё ты отнесёшь в Гадюкино. Если после этого весьма длинного путешествия у тебя останется хоть капелька желания повторить — дам ещё полсотни, пойдёт?       Рахетиец скептично осмотрел пирамиду из коробок больше его самого и, к удивлению собравшихся, попытался торговаться:       — Я унесу ещё немного!       Фалайз никогда ещё не видел Оулле таким. Он был живым, что ли. По крайней мере, его обычное состояние по сравнению с текущим иначе как мёртвым назвать язык не поворачивался. Даже чрезвычайно чем-то занятый или разозлённый, рахетиец всегда выглядел собранным, спокойным и невозмутимым. Сейчас же всё было иначе: покрасневшее лицо, широко раскрытые глаза, висящая комом одежда, растрепавшиеся волосы. Заметила это и Фиона. Смерив его долгим взглядом и усмехнувшись, она перебросила золотую монетку.       — Пять минут.       Оулле умчался так быстро, что едва не сбил с ног возвращавшуюся с котелком и парой кастрюль Эланну и даже не заметил этого. Кое-как устояв на ногах и удержав кухонные принадлежности, друид подошла ближе и недоумённо, с заметным беспокойством спросила:       — Что это с ним? Его нашло Эвиденцбюро? Нам следует готовиться к бою?       — Хуже, его нашёл шопинг, — возвестил Тукан. — И этот бой мы уже проиграли.              ***              Оставив Тукана с Листиком сторожить всё возрастающую гору вещей, остальные пошли за саженцами. Фалайз скептично относился к этой затее. Не потому что имел что-то против яблок, груш и всего такого, а по той причине, что на дворе стоял декабрь. И хоть в Гадюкино это заметить было непросто, но в Ноксе-то с погодой всё было в полном порядке. Хотя тут как посмотреть — расположение в ущелье и близость моря, следствием чего становился промозглый ветер, определённо не делали здешнюю зиму сколько-нибудь мягкой и тем более приятной.       Да и садов в округе видно не было. На улицах торговали, если говорить про пищу, исключительно всевозможными дарами моря, словно соревнующимися, кто из них страшнее. Даже всяких зерновых культур видно не было, не то что яблок.       — Всё в порядке, я проверила перед тем как отправляться — один торговец саженцами в городе есть, — успокоила Фиона. — Цену он, конечно, нам заломит, особенно если поймёт, что мы не просто праздношатающиеся гости. Так что сделайте лица, будто зашли случайно и вам очень скучно. Это не должно быть сложно.       — А мы не можем найти, эм, ну, дикую яблоню? — уточнил Фалайз, поглядывая на здание впереди — очевидно, цель их пути — и уже сейчас чуя неприятности. — Или что-нибудь такое. Какие-нибудь кусты.       — Хм. Дикие фрукты и ягоды — кислые и маленькие, — сообщила Эланна с видом знатока. — Их надо будет прививать, то есть тебе всё равно будет нужно одомашненное растение.       Чем ближе группа подходила, тем сильнее деревянная коробка склада, перекосившаяся во все стороны сразу, напоминала какой-то притон. Для полноты картины не хватало только мрачных субъектов рядом, чистящих ногти большими ножами. Напротив, не только окрестности склада, но и вся улица была подозрительно пуста. И тиха. Только вывеска поскрипывала на ветру. Буквы, нанесенные давно выцветшей краской, сообщали: «СажЫнцы и всё такое. Ж.». Если бы написанный текст мог сонно зевать от скуки — этот бы усыплял каждого, прочитавшего его.       Вдруг Фалайз споткнулся и едва ли не носом наткнулся на ещё один интересный элемент пейзажа — глубокую колею прямо по мостовой, ведущую к амбарным дверям. Если бы не отсутствие рельс, можно было бы подумать, что тут ходит конка.       Одновременно с этим дикий маг заметил, что также споткнулась друид, но не жрица. Та, словно ожидая чего-то такого, аккуратно переступила. Давно зная Фиону, Фалайз почуял подвох. Что-то подсказывало ему, что по этой вот колее сюда возят не тонны саженцев или удобрений.       Внутрь они пошли не через амбарные двери, а воспользовались обычным входом, расположенным рядом. Колокольчик отсутствовал, зато скрипели двери так, что и в Гадюкино, наверное, было слышно. Фалайз ожидал увидеть что угодно, но всё равно удивился.       Тут мог бы скрываться от правопорядка притон, торгующий краденным. Или находиться нелегальная химическая лаборатория. Если говорить про законные варианты, в роли садовода легко было представить тихого дворфа с вкрадчивым голосом, который самозабвенно ковырялся бы в горшках с видом, будто делает это уже тысячу лет. Или, например, тут мог бы жить эльф, относящийся к саженцам, как к детям, а к детям хуже, чем к саженцам.       В первую очередь дикий маг увидел, что он ничего не видит. Они оказались в небольшом помещении, смутно напоминающем театральные кассы. Только здесь всё было крепко-накрепко заколочено. В следующем помещении, куда больших размеров, оказалось не только светло, но и тепло. Этакая теплица, только соответствующий эффект достигался не за счёт стекла или пленки, а при помощи магии. Фалайз даже почувствовал, как прошёл через очень упругую полосу воздуха.       Растений — всяких разных от комнатных цветов до деревьев — оказалось неожиданно много. Но дикий маг их видел лишь краем глаза. Всё его внимание занимала целая куча мяса. Туша как минимум китовьих размеров. Но самым страшным были не размеры или внешний вид этого, а то, что ЭТО было игроком.       «Так вот откуда колея…»       Вообще потолстеть в «Хрониках» было и просто, и сложно одновременно. На зависть многим спортсменам-культуристам игрока никто не ограничивал в количестве употребляемой пищи. На объевшегося персонажа накладывался солидный штраф — его тошнило, но и только, никто не мешал пихать в себя еду дальше. У каждого блюда была своя калорийность, которая с определенным коэффициентом переходила в массу, оседая на боках. Это было одной стороной медали.       Другой же являлось то, что игрок практически непрерывно тратил те самые килокалории. Поэтому для набора массы есть требовалось непрерывно. Похудеть сильнее, чем в момент создания персонажа, было нельзя, но всё накопленное сверх этого исчезало за считанные дни даже у больших любителей внутриигровых трапез.       Иногда это использовали — лишняя масса помогала в бою. Но чаще всего пища выступала в качестве этакой вариации на тему зелий, нежели как способ потолстеть. Но не всегда. И игрок с говорящим именем Жиробасер наглядно показывал, что есть любители всяких разных извращений.       Перемещаться самостоятельно он не мог. Да и опасно это было: попытка встать на ноги при таком весе могла закончиться буквальным провалом под землю. Для движения у Жиробасера имелось нечто вроде самодвижущейся телеги на паровой тяге. Что-то такое Фалайз прежде видел в Заводном городе. Правда, там они использовались как осадные орудия. Рядом находился прицеп с горой разнообразной еды, которая практически непрерывно, большими охапками отправлялась в пасть.       — А-а-а, покупатели! — раздался низкий, утробный, но в целом приятный голос. — Не ждал, не ждал.       Вот тут дикий маг почуял фальшь. От этого говора прямо несло самой простой программой по изменению голоса. Имелись даже соответствующие помехи, сквозь которые пробивался вполне обычный, совсем не отдающий толстотой голос.       Жиробасер тем временем на удивление ловко для своих трёх центнеров и колёс развернулся в их сторону, приглядываясь и демонстрируя осведомлённость куда более широкую, нежели стоило ожидать:       — Вы никак те знаменитости из долины, которых недавно судили?       — Угу, — с напускным равнодушием бросила Фиона. — Вот за снаряжением в Нокс зашли, мимо проходили.       — Сильно же вы «мимо» прошли. — Туша усмехнулась всеми имеющимися подбородками сразу. — И с Никой зря связались.       — Да-а? Мне показалась, она пользуется… популярностью. В отличие от Таппена.       — Гости, что с вас взять, — многозначительно изрёк Жиробасер и, закинув в рот очередную порцию пищи, прямо так спросил. — Чего изволите в свою деревушку?       — Что-то, что у нас выживет, учитывая полную профнепригодность… и муравьев.       — У вас там что угодно выживет. Палку воткни — зацветёт. Вы ж и сами видели.       — Вы у нас бывали? — не сдержавшись, спросил Фалайз.       — А что, я похож на недвижимое имущество? — едко осведомилась туша, и повозка зашипела паром. — Но я твой намёк понял. Ты прав, эльф: бывал. Думал там обосноваться. Это же как теплица, только, — он обнажил в улыбке зубы, больше всего напоминающие желтоватые сталактиты и сталагмиты, — совершенно бесплатная.       — Страж поляны тоже бесплатный, — заметила Фиона. — Прилагается как бонус.       — Да-а-а, поэтому я и здесь, плачу еженедельно тысячу за обновление чар. Что не может не сказаться на моих ценах, как вы понимаете.       — Понимаем, — вздохнув, жрица достала кошель и озвучила имеющуюся сумму.       Жиробасер в ответ скучно перечислил свой ассортимент и его цены, но в конце неожиданно предложил сделку, попытавшись подмигнуть. Получилось нечто похожее, если бы желе пыталось флиртовать на первом свидании.       — Слушайте, у меня есть для вас кое-что необычное. — Жиробасер заговорчески помолчал, что, несомненно, имело бы больший эффект, если бы он одновременно с этим перестал есть. — Пальмы. Думал перепродать, но сделка сорвалась. Полсотни штук. Отдам за эти ваши крохи. Это почти вдвое дешевле, чем если бы их покупали по месту произрастания.       — Они будут, — Фиона не без труда нашла в голове нужное слово, — плодоносить?       — Будут. У вас там в долине, — туша резко махнула свободной от еды рукой, что имело эффект, близкий к урагану, и повторила: — что угодно будет плодоносить. Даже палка, хе-хе!       — Их не съедят? — уточнила Эланна. — У нас много зайцев. И вообще живности. Мы не в силах нести круглосуточный караул!       — Не должны. — Странно на неё посмотрев, Жиробасер вдруг добавил: — Хорошо-хорошо, я дам вам специальные амулеты — повесите на деревья. С ними вам никакие зайцы, олени и даже колорадские жуки будут не страшны.       — Какая-то подозрительная щедрость, — отметил Фалайз без претензий, но с намёком.       — Парень, а ты за дикого мага играешь, потому что это дофига выгодно? — неприязненно осведомилась туша. — Или со своим этим Гадюкино возитесь — прибыли сосчитать не можете, да? Оно и видно!       — Нам нравится…       — Вот и мне нравится садоводство! — в сердцах воскликнул Жиробасер. — И смотреть, как у меня гибнут деревья, потому что не все в этой игре держат слово — обидно! По-человечески обидно!       Фалайз виновато потупился. Ему следовало и без правды в лоб догадаться о том, что владелец этого места занимался растениями не от тяги к деньгами и уж точно не в поисках сверхбогатств. И тем не менее вопрос дикий маг всё же задал:       — Почему вы тогда здесь?       — Климат очень нравится, — кисло буркнул Жиробасер. — Особенно это море. Этот хруст соли на зубах шесть месяцев в году — чем не рай, а?       — Потому что перевезти это всё невозможно, — ответила за него и нормально Фиона. — Или будет стоить как начать заново.       — И как ты такая умная только с Никой связалась? Так что, берёте пальмы?       — Да, берём. И это даже будет не самым странным у нас.       — Охотно верю.       Закончив обсуждать нюансы, вроде полива и того, где лучше сажать деревья, группа, перегруженная до невозможности, кое-как покинула склад. Тут-то и пригодились амбарные двери.       Эланна, ошарашенная увиденным сильнее остальных, озадаченно произнесла:       — Какой странный персонаж. Совсем его не понимаю.       Фалайз, напротив, прочувствовал мотивы Жиробасера, как это ни иронично, довольно тонко. Гораздо лучше, чем встреченных ранее Миранарры или кузнецов. За очень странным и неприятным фасадом скрывалась в общем-то обычная для «Хроник» история:       — Он как ты, — сказал дикий маг.       Друид растерянно и даже обиженно на него посмотрела, поэтому пришлось уточнять и объяснять:       — Увлеченный своим делом игрок. Ну, может, не без странностей и закидонов. — В этот момент Фалайз вспомнил Веленбергербега.       — Хм. Я, по-твоему… странная? — искренне удивилась Эланна.       — А как же? Нормальные нас обходят, не рискуя приближаться! — Жрица указала рукой вперёд.       Они как раз вернулись к Тукану и остальным. Пирамида ящиков за это время прибавила в размерах как минимум вдвое. Сам Оулле отсутствовал на месте. Учитывая присутствие Листика и Горчера, ковыряющего в зубах и нисколько не стесняющегося делать это на людях, сценка и вправду получилась яркой настолько, что горожане её сторонились как огня.       — Откуда он взял деньги? — спросила Фиона с претензией, ошарашенно глядя на кипу инструментов.       — Одолжил у меня, — нехотя ответил Горчер и словно в оправдание себя воскликнул. — Этот парень может быть очень настойчив! — Поняв, что никто особо ему не поверил, торговец резко сменил тему: — Я поспрашивал насчёт монет…       — Дай-ка угадаю: всё указывает на бывшего главу города — Таппена, да? — перебила Фиона.       — Вообще-то на его гильдию, но суть ты уловила на удивление точно. Ты что, уже тоже спрашивала?       — Неа.       — Думаешь, это не он? — уточнил Фалайз.       — Уверена — не он. — Загадочно улыбнувшись, жрица начала распределять груз, явно намереваясь покинуть город.       — Мы не будем, эм, ну-у-у, расследовать? — удивился дикий маг.       — Может, если бы Таппен нам бы заплатил, я бы подумала, — пояснила Фиона. — А так… К тому же те, кто так ловко подвёл всё к нему, наверняка позаботились о том, чтобы на них ничего ровным счётом не указывало.              ***              Магистр был зол и ничуть этого не скрывал. Злился он отнюдь не на собравшихся офицеров и даже не на новости, принесенные ими, гласящие в том числе, что монстры, несколько затихшие в последние дни, что-то непрерывно строили. Это мог быть мост через Синюю или флот, или что-то другое, более опасное. Так или иначе, новости были плохими, но предводитель ордена Чистоты злился на то, что стояло за ними в целом. Этакий слон, но не внутри посудной лавки, а несущийся на неё со всех ног.       — То есть в двух из двух пришедших к нам караванов из Нокса была ржавая рухлядь, а в качестве денег — подделки?! — уточнил он, сам не веря в то, что говорит — настолько это выходило за рамки приличия.       — Именно так, — подтвердила Матаракша. — Караванщики клялись, что с грузом всё было в порядке, но я… — она не хотела заканчивать фразу, но ей жестом приказали это сделать, — но я сильно сомневаюсь в их искренности.       — Что насчёт дороги — правда её намеренно испортили?       — Да.       Не сдержавшись, Магистр крепко приложился кулаком по столу, с яростью выпалив:       — Обманщики и рвачи! Гриферы! В такой-то момент!       Он с досадой посмотрел на пустующее место старшей разведчицы. Кара, отправившаяся выяснять, что же такого там грандиозного строили монстры, что работы шли круглые сутки напролёт, отсутствовала уже третий день. Из двух обещанных. И каких-то новостей от ней не поступало. Чуть успокоившись, трясущейся рукой поправляя растрёпанные волосы, предводитель паладинов скомандовал:       — Сожгите Гадюкино.       — Магистр! — подхватилась Матаракша. — Это слишком резкое решение… Их вина не доказана!       — Хорошо-хорошо, — неожиданно легко смягчился предводитель ордена Чистоты. — Предупредите, что дорога должна заработать. В ближайшие дни.       — Что насчёт Нокса? — уточнила Матаракша.       У Магистра имелось поручение на этот счёт, но совсем не для интенданта. Её помощь тут если и требовалась, то по части выдачи снаряжения.       — На обман мы ответим силой.       В этот момент на пороге кабинета появилась худая фигура, завёрнутая в тёмный, помятый, но идеально чистый плащ. Кара вернулась.       — У меня плохие новости… — предупредила она сразу же.