Alice in Borderland "Chishiya"

Я не знаю, какой сегодня день и сколько дней уже прошло. Как будто мне больше нечем заняться, кроме как следить за этим. Ой, кого я обманываю? Мне вообще нечего делать. Мои дни наполнены кошмарами. Для этого даже не обязательно должна быть ночь. Сколько раз за последние несколько дней я взбиралась на ту же самую жуткую скалу, с которой все началось? Сколько раз я оставалась на краю и в конце концов достигала вершины, только чтобы снова посмотреть вниз? Сколько раз я решала, что прыгну, прежде чем спуститься обратно как обычно? Я не заслуживаю жить, и все же я продолжаю это делать. И все же я остаюсь в Пограничье, на грани жизни и смерти. Вина одолевает меня каждый день, и все же каждый раз я не могу заставить себя прыгнуть за край. Потому что если бы я сделала это, я бы с тем же успехом оставила одного из них в живых. Но что я сделала? Я наблюдала и ждала, пока они так сильно изобьют друг друга, пока я не смогла легко нанести последний удар. Тело Ватаки было уже настолько слабым, что не потребовалось много времени, чтобы повалить его на землю. «Это психология. Игра на ваших чувствах, и акцент делается на предательстве» Вот что я сделала. Даже не задумываясь, я играла в игры разума с Ватаки. Я видела его сомнения и неуверенность в том, чтобы вырезать себе глаза, и я воспользовалась этим. Это просто было как рефлекс, я даже не думала об этом. Я ужасный человек и не заслуживаю жизни, но все равно продолжаю это делать. «Что я делаю, Хикару?» — спрашиваю я ее фотографию. «Как я могла это допустить? Почему я выбрала свою жизнь вместо их?» Хотя я ничего не чувствую внутри, я одновременно чувствую многое. «Я чувствую, насколько сильно мое желание выжить. Это не страх смерти. Я не знаю, что это. Я... просто не хочу умирать». Я продолжаю смотреть на лицо моей покойной лучшей подруги, но слезы все еще не текут. Я надеялась, что когда я посмотрю на ее фотографию, я снова что-то почувствую, но ничего нет. Мне так ужасно жаль, что ничего не выходит, что я даже пытаюсь выдавить из себя слезы. Безуспешно. Мне все равно, сколько слез я уже пролила из-за нее, я хотела бы пролить еще больше. Я хочу помнить ее вместе с Сиори и Сато. Я хочу злиться на родителей, когда они заставляют меня идти на эти дурацкие вступительные экзамены и ругают меня за то, что я их проваливаю снова и снова. Я хочу иметь возможность игнорировать своих так называемых друзей, когда они пытаются достать меня своими мерзкими словами и смеются надо мной за моей спиной. Но я ничего не могу сделать. Я ничего не хочу. «Я позволила им умереть, Хикару» — говорю я вслух. «Риана, Бозин и Ватани. Она умоляла меня не дать ей умереть одной, но я продолжала бежать. Я отпустила ее и убежала. Ватаки мог бы пройти игру, если бы вырезал себе глаза, но в отговорила его от этого» Что бы я ни делала, я не могу оторваться от мыслей и просто продолжаю переживать это событие заново. «Сможешь ли ты жить с тем фактом, что позволила трем людям умереть?» Да. Это самое худшее. Да, я могу, потому что я это делаю. Несмотря на чувство вины и едкое отвращение, которое я испытываю к себе, я могу. Либо они, либо я, и я выбрала себя. И я бы сделала это снова. Я хотела жить. Именно поэтому я достаю из кармана телефон, который я получила во время игры, и нажимаю на экран, чтобы посмотреть, сколько дней визы у меня осталось. Я нажимаю на него несколько раз, но экран не загорается. Либо батарея села, либо эта штука автоматически выключится после того, как игра будет пройдена и участник покинет арену. После первой сыгранной мной игры я вела счет дням. Но сейчас я была настолько опустошена, что на самом деле не помню, сколько дней прошло. Должно быть больше трех, но будет ли больше шести? Я пробую снова, но экран остается темным. Я бросаю эту штуку в нескольких метрах от себя и встаю. Больше ничего не остается: мне придется сыграть еще одну игру сегодня вечером, чтобы убедиться, что моя виза не просрочена, потому что в этом случае я получу лазер в голову, если не сыграю сегодня вечером. И я действительно не жду этого с нетерпением. Я уже сделала слишком много ужасных вещей, чтобы предотвратить это. Я провожу свой день в поисках еды и воды, после чего удаляюсь в здание, которое в другой жизни был моим домом. Мне все еще кажется странным, что мои родители не приходят в мою комнату с придирками, или что я не слышу их голоса через стены. И все же, несмотря ни на что, это то, к чему я могла бы привыкнуть. Мне даже удается поспать несколько часов и снова привести себя в порядок. Я знаю, как неуклюже помыться с помощью бутылок воды и шампуня, прежде надеть чистую одежду. Я кладу фотографию Хикару в карман и аккуратно убираю две карты во внутренний карман. Затем я впервые за долгое время смотрю на себя в зеркало. Хикару было бы стыдно за меня. Ее родителям было бы стыдно за меня. Чувство вины отпечаталось на моем лице. Я смотрю на себя, пока оно не исчезнет. Я не могу показаться другим участникам игры такой. Должно казаться, что я сильная, несокрушимая, невосприимчивая. Поэтому я смотрю на себя, пока не почувствую то же самое. Другие участники не увидят меня сломленной. Я не позволю мыслям и чувствам других руководить мной, я сосредоточусь на себе. Я также продумаю эту игру, чтобы добиться хорошего исполнения, продлить визу и собрать еще одну карту. Потому что именно поэтому я все еще здесь. Я отвожу взгляд от зеркала и надеваю кардиган, Затем я выхожу. Начинает темнеть. Пора идти.