Дышать и смотреть

Как и ожидалось, на следующий же день была назначена их великая миссия, о которой Илье по телефону великодушно сообщил Невер. Но при том сам смиренно вздохнул, напомнив, с кем они на ней будут. Джека они оба предпочли не брать, даже не сговариваясь, ибо и так народу хватает, куда ж ещё больше. Да и тот, похоже, не сильно горел желанием видеться с кем-либо из них, так что предпочел просто проигнорировать это безмолвное решение и даже не задавать вопросов. Илья на самом деле тоже не особо хотел куда-либо идти, тем более, зная, куда именно, но он не собака, следовательно, ему придётся ехать, хочет он того или нет. Потерпит, так сказать. Хотя с Невером ему, конечно, ничего терпеть не приходилось, даже наоборот, в его компании он мог спокойно посетовать на несправедливость судьбы, правда, не упоминая при этом реакции самого́ Невера на него, когда они были в Эпсилоне в последний день. Илья всё ещё не до конца понимал, что именно в тот момент произошло и почему было такое резко неординарное поведение, а ставить и себя, и его в необъяснимое шаткое положение он не намеревался. Не хотелось снова влезать в бессмысленный спор и выяснять отношения, ибо им насильно придётся это делать буквально через несколько минут, пусть и не между собой. Да и к тому же сейчас всё шло своим чередом, вполне себе расслабленно, пока они добирались до обговорённого места назначения. Так зачем же ему тогда затрагивать подобные неудобные темы? Перекидываясь короткими и порой базовыми фразами с "личным водителем", притихший парень, находясь где-то глубоко в себе последние пару минут, раздумывал о том, как ему стоит себя вести при уготованной встрече с недругом. Но он никак не находил нужных ответов к собственным неоднозначным вопросам. Играть в слепое дружелюбие, значит, не наделать больших лишних проблем Неверу, не заставить его разгребать их впоследствии. Это очень классно, однозначно, но настолько отъявленным лицемером он себя и представить не мог. А вести себя по ситуации и в своем «стиле», значит, быть собой и не предавать свои чувства и натуру. И это не особо хорошо для него, потому что тогда он точно разведёт какой-нибудь скандал с этими двумя, ибо выбесить его стало проще простого. Зато себя отстоит..? Свои чувства ему крайне важны, а иногда кажется, что он только о них и заботится. Но и чувства Невера он ставит не ниже своих. В его голове эта мысль звучала так, будто бы всё так и должно быть. Будто он даже не понимает, что называет его особенным прямо сейчас, а говорит что-то само собой разумеющееся, словно теорему озвучивает. Но как бы то ни было, его разговоры в мыслях ни к чему не привели, а через короткое время они остановились на нужном месте. Сложно сказать, какие именно эмоции в данный момент вызывал у Ильи Скиннер, что вальяжно облокачивался о чистую дверь своего автомобиля, смотря на наручные часы, будто желая подловить их хотя бы на жалком опоздании. Пусть они и не опаздывали вовсе. Картер же в свою очередь решил, что посидеть в тепле ему дороже, чем повыпендриваться перед собственными сокомандниками, что взяли их на время по доброте душевной. С понятным только друг другу настроением, Невер и Илья пересеклись замученными взглядами, мол, «куда мы попали?» и неспеша вылезли из машины, пытаясь отсрочить судный час. Через силу вежливо поздоровавшись между собой, Илья попросил Невера обрисовать ситуацию в кратких подробностях, потому что он сам, ближайший друг и напарник, не знал и толики будущего задания. Что уж говорить о этих двух балбесах: один мечтает насолить как бы посильнее, второму лишь бы свою шкуру сберечь. Прекрасно это понимая, Невер кратко, но в то же время предельно ясно донёс, что дело их было таким: ему лично дали задание с просьбой о том, чтобы исследовать эту территорию на возможное появление различных аномалий. Всё потому, что недавно было зафиксировано несколько странных движений на датчиках, что обычно улавливали яркие следы потустороннего, того, что не должно находиться в обычном мире, не должно видеться человеческому глазу. Сразу стало ясно, что это не какое-то мелкое забежавшее животное или случайно заблудший человек, хотя бы потому что они таких «вибраций» не издают. А потому спустя некоторое количество этих колебаний отправили довольно-таки большую группу: территория тоже немаленькая, если так посмотреть. И отправлять только двух человек слишком долго и запарно, ибо они так до утра будут копаться, даже если среди них сам Невер. Короче говоря, как обычно без каких-либо дотошных подробностей. Смотрители захотели — так и будет. Вручили координаты — иди и делай, а не на мозги начальству капай. Тем более на 4 взрослых и опытных лба такую несложную обычную задачу дали, сами разобраться по пути смогут, давно не дети маленькие. Пока все слушали примерный полуимпровизированный план, Илья заинтересованно оглянулся и незаметно для остальных вздрогнул, почувствовав лёгкий холод, внезапно пробежавший по спине. Не придав этому значения, он бегло осмотрелся, чтобы хотя бы иметь представление о том, куда они собрались направиться. Местность была почти полностью заброшена, но оно совсем и неудивительно. Эта, как и многие другие зоны, кишащие аномалиями, была забыта людьми, ими же и покалечена. Несколько стоя́щих покареженных заводов и зданий, принадлежащих им, одиноко стояли, серые, загороженные высокими соснами, растущими далеко не первое и не пятое десятилетие. Почти полностью пожухлая трава добавляла в этот пейзаж мрачности и забытости из-за её неухоженного вида. К этим зданиям даже узенькая тропинка не была проложена, что уже говорило о том, что здесь долгое время никто поблизости не ошивался. А если и ступала сюда нога человека, то, вероятно, очень редко и старательно тихо, чтобы никто ненароком не узнал. Обычно ведь именно подобные места становятся чьим-то притоном, а тут ни слуху ни духу. Хотя, возможно этому напрямую поспособствовала их новообразованная цель. Предположительно, источник их сегодняшних проблем обитал где-то в одном из тех зданий, что принадлежали этому старому металлургическому заводу, куда они собирались отправиться всей гурьбой. Проверяя реверсы и остальное необходимое оборудование, все убедились, что нужные вещи на месте и можно смело выдвигаться «в бой». С каким-то крайним недоверием глядя прямо в одно из разбитых пыльных окон, Илья очень сомневался, что ему действительно туда надо. Вспоминая свою последнюю сказочную прогулку по похожему местечку, нельзя было снова относиться к чему-либо схожему хотя бы нейтрально, что уж говорить о большом желании наведываться на всякие чумные заброшки снова. Ладно, как там говорится... «будь, что будет». В последний раз обернувшись назад, замыкая идущую молчаливую группу, Илья бросил взгляд на две припаркованные неподалеку черные машины, что стояли в тени высоких сосен. День был пасмурным и тихим, но те будто прятались от солнца и ненужных взоров под этими высокими широкими ветвями. Он бы тоже предпочёл там спрятаться, если бы была возможность, но раз уж пошёл, то надо идти до конца. Ему нельзя подводить Невера. На входе их встретила поваленная деревянная дверь, что меланхолично расположилась на дряблом бетонном полу и успела немного зарасти темноватым мхом по краям. Видимо, она решила прилечь здесь после нескольких лет непрерывного караула, устав стоять никому не нужной. Неторопливо зайдя внутрь, Илья мысленно решил, что тут явно не помешало бы убраться и добавить хоть какого-то освещения. В помещении, куда они попали, всюду валялся старый хлам и разнообразный мусор, а единственным источником света приходилось солнце, скрывшееся за тучами. Но даже так слабые солнечные лучи пробивались через огромные дыры в потолке, подсвечивая витающую пыль в центре здания. На полу, ровненько под сломанной крышей, образовались огромные неглубокие лужи. Скапливающаяся вода, что беспрерывно лилась во время сезона дождей, стекала в небольшие впадины и не уходила долгое время, из-за чего чёрствая земля стала рыхлой после постоянных затоплений и поплыла. Наверное, именно поэтому здесь стоял запах застоявшейся воды, который даже порывы ветра были не в силах изгнать... Обшарпанные бетонные стены с надписями и какими-то номерами телефонов всюду тычили своими жирными росписями. — Я думаю, самым логичным решением всё же будет разделиться. Так будет гораздо быстрее и качественнее. Низкий решительный голос Невера вдруг раздался в тишине и эхом отразился в пространстве через мгновение. Все мигом обернулись на говорящего, ожидая его последующих слов: никто из них даже представления не имел, что они ищут конкретно, а потому и лезть в командование не решался. Всё-таки никому не хотелось позориться с самого начала, так что пускай этим занимается кто-нибудь другой. Ну, например, ответственный и во всем уверенный Невер. Агент помолчал несколько секунд, явно в это время активно перебирая всевозможные варианты в голове. Практически чувствуя, как в ней быстро шевелятся шестерёнки, он случайно пересёкся взглядом с уставившимся на него Ильёй. Тот тут же отвёл свои тёмные испытующие глаза в сторону, словно Невер не должен был видеть его взгляда вовсе, но уже через секунду снова посмотрел на мужчину уже чуть смелее. Илья с каким-то неимоверно жалостливым и настойчивым выражением лица глядел тому прямо в душу, словно намереваясь выжечь в нём дыру. Вот прямо совсем чуть-чуть и он действительно сможет сквозь его голову увидеть серую стену позади. Тихо и молчаливо надеясь, буквально мысленно умоляя и вставая на колени, он искренне хотел верить, что они будут работать вместе, в паре. Как и было всегда. Илья не сводил с него глаз и выглядел как какой-то затаившийся в кустах зверёк, пока неотрывно глядел на мужчину и не смел проронить ни звука или того и гляди, шумного вдоха. Невер в свою очередь из этого прикованного только к его персоне внимания не понял ничего от слова совсем. Или же притворился, что ни черта не понял. И не поймёшь ведь, что у него там в голове происходит, сколько ни пытайся. Хотя в глубине души Илья и осознавал, что он не из тех людей, что будут вредить своим же близким из желания даже малейшей выгоды, или что Невер просто-напросто не идиот. Он самый умный, рациональный и понимающий человек, которого он знает, верно? Ему же ничего не прибудет, если он решит ставить в одну команду людей, что ненавидят друг друга всем сердцем и презирают за спиной, так что Илье вообще не стоит переживать по этому поводу. Но почему Невер тогда так долго думает? Разве не очевидно, что он должен выбрать его? А тот стоит, ничего не говорит, старательно думает... Так, как будто у него есть достойная альтернатива. И буквально в этот же момент, когда Илья, внутренне настаивая, пытался себя убедить, что выбор точно будет в его пользу, заранее готовясь к внутреннему ликованию и облегчению, сбоку раздаются разочаровывающие слова, резко и по-особенному неприятно бьющие в голову. — Я пойду с Картером. Агент Нео, Скиннер, осмотрите здесь всё. Если что-то найдёте или увидите нечто странное, то сразу зовите. — Произнес мужчина серьезным тоном, ещё раз бросив долгий взгляд на ошеломленного напарника, что, кажется, не мог поверить своим собственным ушам, сомневаясь в реальности чужих речей. Совсем непонятно и пусто. Он даже не понимает, какие чувства он сейчас должен испытывать внутри себя, потому что ожидал вообще полярное, что-то совершенно другое. Странное ощущение мгновенно заполнило его полностью, а правильно задать свой туманный и неразборчивый даже в своей голове вопрос он не мог. А что он спросит? «Как же так вообще вышло?», «почему он выбрал не меня?». Только эти вопросы и появлялись в его сознании, сменяя друг друга. Он не мог в полной мере прочувствовать, что именно он думает в этот момент, потому что это даже со стороны звучало очень абсурдно: Невер предпочёл Картера, а не его. Кто-то в это вообще поверит, если рассказать? И оттого эта ситуация ощущалась словно какая-то случайная глупая ошибка, жалкое недоразумение, а не реальное стечение обстоятельств. Может, Невер, ну, имена перепутал, не под тем углом на него смотрел, вот и ляпнул что-то, чего не хотел. Нет, даже пробовать не станет, он же ни за что не поверит, что этот Картер может быть хоть в чём-то лучше него, что он может его превосходить. Быть лучшим напарником, лучшим помощником, лучшим... другом... Ну это же просто бред несусветный! Илья куда лучше этого странного парня справляется с любой поставленной задачей, практически всегда понимает Невера, помогает ему, чем может. Конечно, порой Илья ужасно глупо лажает, а иногда совершенно не может распознать, о чём думает его друг, после чего частенько делает их ситуацию только хуже вместо ожидаемой от него помощи, но ведь это не значит, что тот автоматически перестанет считать его важным и единственным подходящим ему человеком для заданий? Да и им ведь, вроде как, хорошо вместе... Или хорошо только ему одному? Отвернувшись от компании людей, что ровным тоном переговаривались в этот момент, в его глаза ударил яркий белый свет, отраженный от грязных пыльных стекол здания. Неприятное ощущение, только начавшее закрадываться в душе, раздражало. Дико раздражало и то, что он был так слеп по отношению к Неверу всё это время, игнорируя возможное чужое явное недовольство и недоверие в его сторону. Это самое чувство заставляло его уходить в себя и бесконечно размышлять обо всём и ни о чем одновременно, перебирая в голове множество мыслей, путаясь в них пальцами, как в тонкой невидимой паутине, научившейся липнуть к коже, параллельно с этим оставляя на ней тень и осадок печали. Он ведь никогда не спрашивал, так ли нравится Неверу находиться в его компании. Он также и никогда не задавал вопрос напрямую: нравится ли тому быть с ним рядом, иметь хотя бы горсточку общих целей и достигать их вместе? Хочет ли тот с ним пересекаться чаще и иметь что-то общее, что-то отличительное и особенное, хочет ли он, независимо от обстоятельств, оставаться с ним и поддерживать? А нужно ли ему это вообще? Нужен ли Неверу он сам? Заполненная голова начинала закипать пустыми неоправданными сомнениями, потому что ни он сам, ни Невер никогда не поднимали эту тему для «долгого и глубокого» разговора. Откуда ж ему всё это время было знать о настоящих чувствах Невера, если тот сам по себе всегда был немногословным, закрытым и избегающим любых близких отношений? Он всегда был таким: и с другими, и с ним. По крайней мере, таким он представлялся в его присутствии. Находясь рядом, ему постоянно, казалось бы, в общении приходилось тянуть толстое одеяло на себя, чтобы у того появился наконец повод сказать что-то ему в ответ, выговориться, тоже найти причину поделиться чем-то дорогим и сокровенным. Илья ведь так долго пытался найти эти точки соприкосновения с этим человеком, не может же всё кануть в небытие после этой долгой работы? Илья так старался, чтобы тот не думал, что открывается просто так и ставит себя, свои чувства под угрозу. Чтобы не считал, что тот позже сможет подставить его в неожиданный момент или жестоко предать, чтобы даже не появилось желания засомневаться в том, стоит ли ему что-либо рассказывать. Но даже если Илья и начинал этот хрупкий монолог первым, с трудом раскрывая свою душу совсем не для объятий, далеко не для получения личного успокоения, то не факт, что после этого тяжёлого действия Невер в действительности говорил с ним на равных и был полностью честен и откровенен. Но даже если он не был с ним искренен... Если бы ему не нравилось всё то, что делает Илья, то он бы, наверное, сразу ушёл сам? Вероятно, остановил бы и попросил перестать. А он не уходил. Ни разу не уходил. И никаких намеков на отвращение к нему не подавал. Какой-то промежуток времени Илья даже позволил себе думать, что они достаточно близки; позволил себе перестать вечно искать в своем сердце ответ на вопрос: зачем он каждый раз даёт тому повод для удара и первый начинает говорить о чем-то слишком личным, о том, что не принято произносить вслух. И он действительно переставал даже думать, будучи в его немноголюдной, но близкой компании. Неужели он настолько развязал себе руки, что совершил опрометчивую ошибку, разрешив вести себя так, как ведёт только с самим собой, только наедине? Где-то рядом, словно под ухом, заглушенно раздавались негромкие напутствия Невера Скиннеру, — Не надо геройствовать, пока мы не знаем, с чем имеем дело. — Но даже этих банальных советов Илья не расслышал, ибо был сосредоточен только на одной единственной мысли, жужжащей внутри него, как птица, яростно машущая крыльями, что попала в крохотную клетку и не может выбраться. «Почему он выбрал не меня?» Одними оценивающими глазами пробежавшись по неожиданно замолчавшему Нео, Скиннер, подняв голову, ответил за них двоих базовое «будет сделано», но в его манере это выходило очень равнодушно и пренебрежительно. После слов мнимого согласия, Невер недовольно зыркнул на говорящего, а после ещё разок взглянул на Илью. Он и Картер через несколько секунд оказались за распахнутой настеж дверью, оставив их одних. «Да твою ж мать, это ведь несправедливо», пронеслось в голове у Ильи, а потом осталось крутиться на повторе. Одно и то же крутилось то ли 5, то ли 10 раз подряд, он точно не уверен. Да он вообще больше ни в чем не уверен, если быть до конца честным. Сам только-только молился, чтобы не остаться один на один со Скиннером, а тут вдруг оказывается, что Невер сам добровольно ему такую участь уготовил, даже заранее не предупредив! Ни слова не сказал. Сжавшиеся губы дрогнули, не смея выдавать ничего лишнего постороннему человеку, что стоял прямо за его спиной. За эти несколько месяцев он так привык выговариваться, что неосознанно он хотел поговорить с кем-то о своих мыслях. Но даже если бы он был тряпкой, которая не может сдержать порывы речевого недержания, то он бы всё равно и звука не проронил бы в присутствии этого человека. Наверняка Невер «вручил» ему Скиннера, чтобы самому с ним не пересекаться. Но будто бы Илья хочет! Он ж мог просто поставить вместе надоедливого Картера и токсичного, как химические ожоги, Скиннера. Зачем создавать лишних проблем всем сразу? Ни себе ни людям. Этим двоим же так куда привычнее: они и раньше вместе работали, и ничего, отлично справлялись — два сапога пара. Ну или он мог просто хотя бы заранее сказать о том, что в их постановке будут неблагоприятные изменения. Но не сказал же. Было ещё более обидно, когда он на секунду вспомнил, что беря во внимание положение Невера, Скиннер бы не так нагло и развязно вёл себя с ним, в отличие от его поведения с Ильёй! У Скиннера кишка тонка в лоб на Невера лезть — это вам не огрызаться с Нео. Можно же было и пожалеть его чутка. А Невер будто бы специально ему хуже сделал. Какая от этого ему выгода вообще, если он сам-то с любым человеком справится, даже если тот полный урод или просто непослушный подчинённый? Его ведь все слушаются и уважают. Если и не серьёзно, искренне, то вид делают очень правдоподобный, не отличишь. После этой миссии и часового опаснейшего нахождения с этим омерзительным человеком, он обязательно допросит Невера, что за херня с ним происходит. — Ладно, пойдем. — глубоко вздохнув, наконец выдал Илья, и раздражённо, но, кажется, уже смирившись, выдохнул, — предлагаю сначала осмотреть это здание полностью, раз уж они пошли в другое. — Гениально, агент Нео, — как-то шипя, осуждающе ответил ему его временный напарник. Действительно, что ж им ещё здесь делать? Белок отлавливать и стены отмывать? Так уж и быть, очевидную чушь ляпнул. Но Скиннеру об этом признании знать необязательно. По обоюдному, даже не обсуждаемому согласию разбежавшись по разным сторонам, агенты стали тщательно осматривать каждый угол, старясь зацепиться хоть за что-то, за малейший намек на цель. Но как назло ничего не было хотя бы отдалённо похожим на живое или мёртвое существо, что могло оставить следы своего существования. Высматривая выцветшие записи на стене от скуки, Илья читал их про себя: «+7983...», а дальше закрашено какой-то вонючей краской, «прОдаМ недоРого...» скакало по всей бетонной поверхности. Где-то в углу красовалось жирное «Артём пидор», выведенное каким-то детским почерком, ещё и обведенное в кружок. Огромные восклицательные знаки так и манили взгляд именно в этот непримечательный уголок. Чего тут только не было. Они здесь уже минут 20 блуждают. Как поисковые натасканные собаки рыщут в округе, не смея уйти, пока не найдут, что хотели. На земле Илья заприметил несколько валяющихся подозрительных пустых шприцов без колпачков, торчащие иглами наружу; некоторое множество использованных жевательных резинок и различных железяк. И ничего больше, только лишь мусор. Изредка и нехотя оборачиваясь на Скиннера, он видел, как тот надменно ходил кругами по всему периметру, глядя сверху вниз на лежащий под ногами хлам, а после возвращался обратно. Иногда он носком ботинка отодвигал какие-то большие камни, куски пенопласта, а иногда просто смотрел и ничего не предпринимал. Казалось, что всё, что он делал, априори выходило презрительным и высокомерным, даже если он просто шагал вокруг да около с видом а-ля какой важной птицы. Хотя, наверное, у Ильи просто уже успело сложиться негативное впечатление о его персоне, вот он так и относится к нему теперь постоянно, не пытаясь даже заглянуть глубже и увидеть в нем хоть какие-то плюсы. Но как будто он может забыть то, как Скиннер был готов ради своей цели на что угодно, даже если из-за него страдали обычные неповинные люди, которых он либо бросал в беде, либо старательно игнорировал или, того ещё хуже, заставлял отвечать на вопросы. Нет, всё же хорошо, что Илья не прощает подобное и никогда не будет. Потому что тогда бы, стоя напротив зеркала в одну из бессонных зимних ночей, он бы сам себе в глаза не мог посмотреть. Боковым зрением посмотрев на «напарника» ещё раз, Илья заметил, что тот почему-то остановился на месте и глядел куда-то в пол, словно заворожённый. Что он делает? Хотя прямо сейчас такой же вопрос он мог задать и себе, а после тоже не получить ответа. Ибо вместо того, чтобы читать то, какой на самом деле неизвестный ему Артём плохой человек, он как бы должен выполнять свою задачу, что приведёт их к успешному завершению общей миссии. Наверное, Скиннер тоже просто устал плутать из угла в угол, вот и решил отдохнуть, нечего на него гнать. Но тот вёл себя как-то...непонятно. Скорее даже непривычно. Илья не видел этого наверняка, но знал, что частые тяжелые, но мимолётные взгляды точно ощущались на его спине, как пар, идущий из разгореченного утюга, готовый обжечь в любой момент. Смотреть в ответ он никак не решался, чтобы случайно не пересечься взглядом и не выявить новый предмет общего недовольства. Позади вдруг раздался какой-то глухой стук, будто большая и увесистая деревяшка упала на пол. А через несколько секунд послышался и чужой абсолютно спокойный голос. — Агент Нео. — Как будто из-под палки позвал того Скиннер, глянув в сторону, призывая подойти, чтобы что-то показать. Неторопливо подойдя ближе к зовущему, Илья непонимающе и серьёзно уставился на него, ожидая слов. Слов не было, а потому, посмотрев туда, куда Скиннер вяло махнул головой, он сразу потерял весь свой запас напыщенного и скучающего вида из-за его компании. Он мгновенно переменился, увидев что-то. То, была дверь, немного просевшая под землю и явно ведущая вниз, глубже к холодной почве. По всей видимости, вела она в подвальное помещение. В узких щелях этой двери была только лишь чёрнеющая пустота, что ему на секунду даже показалось, что никакого прохода вовсе нет. Рука сама тут же потянулась к небольшой рации, но тут влез Скиннер, к удивлению наполненный неким энтузиазмом и коварным интересом. — Уверен, что хочешь звать остальных? — сложив руки на груди, тихо спросил мужчина, перейдя наконец на «ты», и больше не церемонясь. Подняв голову вверх и прищурившись, он смотрел на парня. В глазах его читалась лишь непонятная пустота в перемешку с личной неприязнью, но тем не менее он пытался от него чего-то добиться. Неизвестно, чего именно он хотел, а потому Илья колебался меж несколькими вариантами развития своего ближайшего будущего. — Ну, да? — начал он несмело, подняв глаза. Рука остановилась на высоте кармана, где лежала та самая спасительная рация, — а что ты предлагаешь? Лезть хрен пойми куда, даже никому не сообщив? На это Скиннер всего-навсего хмыкнул, по всей видимости, ожидая именно подобной реакции, — мы можем поступить не как трусливые мыши, проверив всё сами. Илья недоумевал. То недоверчиво глядя в чужое хитрое лицо, то уводя глаза в сторону, он путался в туманных догадках о неприятельских мотивах. Смятение заставляло его опасаться необдуманных решений, и, наверное, правильно делало. Скиннер только что, прямо в лоб, назвал его трусом лишь потому, что тот думает об их общей безопасности? Он же понимает, что за бред он сейчас несёт? Если бы он хотел увести его за собой, чтобы потом выдать за соучастника в «нарушении правил», то наверняка выбрал бы какой-то более логичный и действенный способ. Как будто бы его так легко купить глупой уловкой «на слабо». Это же Скиннер! А ведёт себя как третьеклашка, ей богу. — Ага, а ещё мы можем поступить не как самонадеянные придурки и сделать то, о чем нас изначально попросил Невер. — Илья стал говорить более решительно, параллельно сунув руки в карманы и нащупав в одном из них небольшую черную коробочку. — Невер много чего просит. — Скиннер раздражённо фыркнул, а после продолжил, — но тебя он, похоже, ни о чем не спрашивал. — Что ты имеешь в виду? — Подумай сам. — Тот сделал такое выражение лица, мол, «это же всем и так известно», при этом высоко подняв брови, — не буду же я тебе подсказывать то, что ты и так прекрасно знаешь? Илья неодобрительно прищурился, словив себя на мимоходной мысли, что начинает не на шутку раздражаться. Он что, издевается над ним? Что он там может знает? Напридумывал себе невесть что, вот и хочет... Чего хочет? Что он не будет подсказывать? О чем Невер его не спрашивал? О том, что он сегодня поставит его в команду со Скиннером? Ну да, ну, он, конечно, не хочет оправдывать Невера, потому что это было и в правду обидно. Но раз уж поставил, то что теперь? Не вечно ж ему на друга обижаться. Очевидно, потом он задаст тому трёпку, но это никак не касается Скиннера, никаким боком. Он даже не мог знать о том, что Невер ничего не говорил ему. Хотя его собственная реакция могла быть настолько острой, что никаких слов бы не понадобилось. Он не может отрицать того, что чрезмерно реагирует на разные спорные ситуации... Или же...он говорит про тот случай в Эпсилоне? Точно. Тогда его вообще никто ни о чем не спрашивал! Он до сих пор зол и обижен на это непонятное поведение, но ведь он не собирается так глупо мстить? Это даже не местью назвать нельзя. Просто глупое спонтанное решение подвергнуть себя лишней опасности. Неужели Скиннер решил, что нечто скудное и жалкое может заставить его предать доверие Невера? Хотя если так подумать, Скиннер в чем-то да прав... Его действительно ни о чем не спрашивали, что крайне необычно для самого Невера, которого он привык видеть: обычно они обсуждают всё, что связанно с миссией либо до неё, либо уже на месте. Но он ничего не таит и говорит настолько прямо, насколько это возможно. А сейчас-то что изменилось? Твою мать, Скиннер может быть в чём-то прав?! Сам не верил, к какому умозаключению он пришёл за столь короткое время, а потому снизу вверх взглянул на стоящего рядом Скиннера. Тот с максимально серьёзным, но и одновременно заманивающим в банальную ловушку, выражением лица, посмотрел в ответ. Илья уже не знал, что и думать. Но если даже этот полудурок Скиннер заметил то, как повёл себя Невер... Наверное, он тоже считает это на удивление странным и обидным по отношению к нему? Но разве ему не должно было плевать? Он что, пытается ему таким до ужаса подозрительным образом помочь показать, что чего-то стоит и может обойтись и без Невера или что? Ладно, была не была. В этот раз он справится и без Невера, раз уж он так сильно хотел разделиться с ним. Если бы он не повёл себя таким образом, то и ответа бы не последовало. «Он решил иначе, значит, я тоже могу поступить иначе», подумал Илья, доставая реверс. Поняв всё без слов, Скиннер самодовольно тоже достал оружие, а между тем в мыслях у него насмешливо пролетело: «Все-таки ты решил поступить, как самонадеянный придурок, агент Нео. Но это всяко лучше, чем быть мышью». И если бы Илья услышал от него эти слова, то он, вероятно, ещё разок бы обдумал, что именно он намеревается делать и стоит ли его игра свеч. Если бы только Скиннер сказал это вслух. Пошире распахнув железную дверь, скрипящую, словно создающую скрежет вилки по посуде, но в сотню раз громче, Илья тут же застопорился, увидев кирпичную лестницу, что вела куда-то далеко-далеко вниз. Ступив ниже на одну-две ступени, он коснулся рукой холодной шершавой стены прохода. Стало резко прохладно, и парень остановился. Морозная свежесть была словно минутным отрезвлением для него. А он точно делает всё правильно? Что-то словно заставляло его остановиться, подумать снова, но как только предоставился шанс, сзади окликнули. — Ну и чего ты встал? —нетерпеливо спросил Скиннер, что чуть не вписался в его спину. На это Илья не придумал, что ответить, а потому смог выдать лишь «а, нет, я просто...», в попытках срочно подобрать нужные слова. — Отойди. Протиснувшись первым между кирпичной стеной и чужой тушкой, Скиннер спустился вниз по лестнице, моментально скрывшись из виду и растворившись в темноте. Илье осталось лишь быстро последовать за ним, чтобы не упустить. Идти в подвал за мутным чуваком, с которым вы друг друга чуть ли не грызетесь каждый день, наверное, не самая крутая идея в его жизни. Включенный фонарик не сильно помог по мере продвижения вперёд, ибо в действительности оказавшись в подвале, они не увидели ничего нового. Всё такое же тёмное, брошенное и старое, но ещё более мрачное из-за полного отсутствия солнечного света. Да и пахнет здесь такой сыростью, что бьёт в нос не хуже аромата скисших болот. Скиннер, ничего не говоря и в любом случае не собираясь слушать временного напарника, побрел куда-то в сторону, чтобы осмотреться, пока Илья только и успел обернуться. Его внимание вдруг привлекло что-то в углу помещения. Оттуда исходил слабый голубоватый свет, что он поначалу даже не заметил — такой он был бледный и тусклый, скрытый за какими-то деревяшками и железками. — Погоди. Что там? — Илья подозвал Скиннера ближе, указав фонариком на тот самый источник света, который не удавалось различить издалека. Мужчина неохотно повернулся к зовущему и размеренным шагом направился обратно. Илья выключил очень яркий фонарик, что был способен глаза выжечь, чтобы тот тоже смог хоть что-то разглядеть. Когда странность заметил и второй, они оба задумчиво переглянулись. Делать было нечего — сами же выбрали тащиться сюда. А тут такая возможность подвернулась. Быстрым шагом подойдя ближе, Илья, будучи абсолютно сбитым с толку, ужаснулся ещё сильнее, когда увидел сидящего на полу маленького ребёнка. Тот выглядел так, будто присел отдохнуть после долгой тяжёлой дороги и просто-напросто уснул, не добравшись до дома. Он спиной облокачивался на холодную стену позади него и не шевелился совсем, кажется, даже не сопел. Да и вообще не дышал. Прямо как...труп. От этой мерзкой мысли по коже поползли ледяные мурашки. Найти труп маленького ребенка на задании ему ещё никогда не удавалось, да и не хотелось, чтобы шанс в принципе когда-нибудь появлялся. Он не хотел своими руками проверять, жив тот или его пугающие догадки — правда. Ноги сами по себе не сгибались, а потому и наклониться к нему он не мог. Оставалось лишь смотреть вниз пустым безжизненным взглядом, словно он не впервые в жизни видит этого ребёнка. Но как тут оставаться равнодушным? Тонкие ручки безвольно лежали подле тела, даже его короткие пальцы ни разу не дрогнули. Тёмные волосы и вовсе с особой изящностью выдавали всю нездоровую белизну детского лица и синеватый оттенок его губ. Кажется, что тот самый голубой свет, что они заметили ещё по приходе сюда, исходил именно отсюда, где сидел этот крохотный мальчик. Ибо в округе никаких фонариков и прочего освещения он не видел. Что это тогда было? — Надо хотя бы вытащить его отсюда, раз уж спасти не успели. — Разбито вырвалось у Ильи после такого кошмарного зрелища. Он всё ещё не верил в то, что ему «посчастливилось» наблюдать, а потому отвернулся от (почти?) бездыханного. — Это не наше дело. — Грубовато возразил ему Скиннер, что по ощущениям и фразам имел эмоциональный диапазон меньше, чем огромная глыба льда. — Сначала надо разобраться с главной задачей, а уже потом спасать кого-либо. Казалось бы, лучше б тот вообще молчал. Знатно разочаровавшись в стоящем рядом ещё больше, Илья не сдержался, осуждающе спросив, — ...ты что, совсем конченный? Ты агент с мощнейшим оружием и великой миссией или...или бабка с сумкой в трамвае? Такое унизительное сравнение из чужих уст, видимо, пришлось ему совсем не по вкусу, потому что тот сразу скривил лицо, из-за чего в одночасье стал похож на озлобленную собаку с дергающимся носом. Несмотря на это, он не дал себе распыляться. Монотонно, но явно раздражаясь с каждой секундой, произнёс, — Какой смысл вытаскивать его куда-то, если мы не разобрались с проблемой. — он ещё раз окинул сидящего равнодушным взглядом, — Тем более если он ранен, ему только хуже может стать от твоей так называемой «заботы». В чём-то он всё же был прав, но Илья же не мог вот так просто взять и уйти со спокойным видом, словно никто и ничего в этом мире его не колышет и не волнует. Он же не Скиннер. — Ты хоть понимаешь, что говоришь? — да, что тут сказать, он совершенно не привык к такому безолаберному отношению к человеческим жизням. Соглашаясь с важностью жизней людей и живя душа в душу с Невером, он всегда был готов помочь обычным людям, если те попали в беду, — Хочешь просто избавиться от лишних забот из-за своей... «великой цели помочь агентству»? Да там никто такой помощи рад не будет! — Не тебе решать, правильно ли я поступаю или нет. Лучше бы за собой следил. — В своей манере огрызнулся тот, будто его обвиняют не в игнорировании смерти человека, а в том, что он бумажку на улице кинул и не поднял. — Всё равно этот ребёнок, скорее всего, мертв. Он даже не дышит. Они даже не проверяли! О Господи, как ты вообще можешь быть в чём-либо уверен?! Одним движением повернувшись к ребёнку, что на короткое время остался без его внимания, Илья увидел лишь пустое место. — Чего блять? — под нос прошептал себе парень, корпусом немного наклоняясь вперёд, чтобы точно убедиться, что он не долбится в глаза. Скиннер из-за случившегося тоже не остался в стороне, так как не был готов к подобному исчезновению. — Что-то не так. — заметил мужчина и лишь сильнее сжал реверс. Повернувшись в сторону выхода, он не решился оставаться здесь надолго. — Надо уходить. Видимо, нас попытались запутать. Пропустив мимо ушей чужие слова и ничего не ответив, Илья наклонился ещё ближе и поднял с пола маленький голубоватый камушек, лежащий на том самом месте, где сидел только что ребенок. Вероятно, это был и не ребенок вовсе. Что ж, тогда он скорее рад такому исходу событий — обошлись без смертей. Правда, странно это всё. Только-только был, настоящий, никакая не галлюцинация, и вдруг исчез как по щелчку пальцев. Сзади раздавались торопливо уходящие шаги. Это был Скиннер, что не собирался рисковать своей жизнью ради чужого любопытства, упрямого нрава и желания помочь всем, кому попало. Крутя в пальцах мелкий и едва светящийся камушек, Илья недоумевал о его свойствах и происхождении. В его большой ладони ещё теплился этот блеклый голубой огонек, будто силы его были на исходе. Видно, что этот камень может значить что-то важное, но что именно — ему не известно. На всякий случай он заберёт его с собой. Второпях выпрямившись и запихав камень в карман, Илья собирался поспешно уйти, почти переходя на бег, чтобы догнать уже ушедшего, но вовремя опомнился: он чуть не врезался в спину почему-то замершего Скиннера. Он что, решил вдруг подождать? На него не похоже. Он скорее давным-давно бы уже смотался куда подальше, даже если бы ему никакая опасность не угрожала, чем решил бы ждать кого-либо. Что уж говорить об их натянутых отношениях. — Пойдём, тут нечего больше делать. — быстрым шагом обойдя мужчину, из-за плеча бросил тот, после чего через несколько секунд оглянулся, ибо ответа не последовало. — Ты меня слышишь? Встав ровно напротив неподвижного Скиннера, он посмотрел ему прямо в глаза — те были будто стеклянными и даже не дрогнули, когда тот внезапно, чтобы напугать, помахал рукой перед его лицом. Необъяснимое поведение недруга заставляло паника медленно нарастать, потому что он не понимал ничего от слова совсем. — Алло? Скиннер? — нахмурив брови, продолжал допытывать его Илья, впервые искренне желая, чтобы тот хоть что-то ему ответил, пусть это будет даже нечто язвительное. Но тот не отвечал и не двигался, как назло испытывая его терпение. Он словно к одному месту прирос и всё, не сдвинуть, как ни старайся. Недолго думая, что же ещё ему сделать, Илья медленно занёс свою ладонь над чужой головой и резко дал достаточно сильную пощечину, чтобы уж наверняка. Начинало казаться, что он в этот один-единственный удар вложил все свои старые обиды и недосказанные слова, которые отпечатком появились на чужом лице в виде алого покраснения. В темноте было мало что видно, но на свету фонаря теперь явно красовался след от его руки. Если бы Скиннер был в сознании, он бы не задумываясь ударил в ответ, даже не пытаясь выждать какой-никакой удачный момент, чтобы дать тому такую затрещину, чтобы он потом не оклемался. А он просто стоял. Ни один нерв на его лице не дрогнул, а выражение нисколько не изменилось. Даже не зная, радоваться ли тому, что он эту заветную затрещину не получит или опечалиться тем, что реакции нет совсем никакой, и это значит, что что-то всё-таки случилось неладное. Попятившись назад, не пытаясь больше искать ответов в пустоте, Илья в миг добрался до лестницы, а после крутанулся и кинулся наутёк, параллельно доставая свою рацию. Он должен был достать её ещё несколько минут назад — ещё тогда, когда Скиннер начал предлагать ему сомнительную авантюру. Похоже, ему действительно суждено всегда поддаваться эмоциям, а не думать о возможных последствиях.