Дышать и смотреть

Договорившись провести время с Лерой, Илья был на седьмом небе от счастья. Это мучительное ожидание тянулось с самого утра, когда тот подскочил ещё в 7 часов, потому что забыл закрыть шторы, когда ложился. Яркий свет, говорящий о начале нового дня, бился прямо в глаза, заставляя их нехотя открыть. Светало рано, напоминая о пройденном лете, оставляя за собой некое печальное напоминание о приближающейся зиме, когда привычные теплые 5 часов вечера будут казаться глубокой беспросветной ночью. Пока Илья как назло гремел на кухне, готовя себе завтрак, и опрокинул в ванной несколько баночек с шампунем — всё валилось из рук то ли от рассеянности, то ли от влюбленности, он прервал чуткий сон пса, за что получил сильную словесную оплеуху. Начинающий агент мог поклясться, что ещё чуть-чуть и все слова перестанут быть таковыми, а Джек перейдет к действиям. Но пока этого не произошло, можно было наслаждаться не очень-то спокойной и беззаботной жизнью. Встреча с Лерой была назначена на день, поэтому всё это время Илья не мог найти себе места и периодически слонялся по квартире, переставляя вещи, что лежали не на своих полочках, переходил от одного шкафчика к другому, перескакивал в поисках подходящего места с нужной энергетикой, но такой уголок в его доме явно отсутствовал. — У тебя что, шило в жопе? Ты не можешь уже примоститься куда-нибудь? — Не имея возможности снова заснуть и видеть прекрасные сны, Джек был, что ясно как день, раздражён. Мало того, что его разбудили ни свет ни заря, так ещё мешают погрузиться в дрёму. — Что ты носишься, как пчела по улью, спать не даёшь. Услышав чужой голос снизу, Илья наконец остановился в центре комнаты, как будто всё, что ему было нужно ранее — просто отвлечься от собственных мыслей, а посторонним шумом его вытянули из своеобразного транса. — Да спи, кто ж тебе не даёт, — в ответ раздражённо выдохнул парень. — Ну не знаю, например, один придурок, который из-за 1 свидания весь дом на уши поднял и мешает невинным обитателям своей ненужной активностью. — пробурчал Джек, пытаясь устроиться на своей подушке поудобнее, не оставляя попыток попасть в притягивающее царство Морфея. — Не такой уж я и активный, не наговаривай. — он выглядел недовольным чужими замечаниями некоторое время, а потом устало потёр переносицу и тихо вздохнул, — я просто волнуюсь.— Илья снова начал ходить по комнате кругами, тревожно скрестив руки на груди. Яркий солнечный свет падал на хозяина квартиры, невесомо перепрыгивая с лица на затылок, когда тот делал поворот. Своим телом Илья немного перекрывал свет, падающий на ламинат, мешая солнечным лучам заполнить всю комнату вместе с диваном, слабо спасая Джека от полного пробуждения. Но того злило даже мигание солнечных зайчиков на полу, кружащих вокруг тёмного человеческого силуэта. Начиная ещё больше раздражаться от суеты, исходящей только от одного единственного существа, Джек с ощутимой сдержанностью эмоций продолжал этот разговор, который явно не даст ему ничего нового, потому что Илья молчит, как партизан, пока не станет слишком поздно. Ну или пока ты не растормошишь его до состояния, когда он сам всё на тебя вывалит, а ты сиди и пытайся разобраться в этом клубке событий. К счастью пса, этот случай не несёт в себе какую-либо смертельную опасность типа монстров, чудовищ и закулисьев, хотя могло бы быть и так. Любовные переживания несут в себе лишь возможность самовыпила Ильи, но он не настолько идиот, чтобы до такой то уж степени... — Из-за чего волноваться-то? Что тут сложного? Встретил, обнял, поболтал и пошел себе восвояси. — непонимающе спрашивал Джек, садясь на подушку, выжидающе смотря на парня. В сон ещё клонило, но потерпеть можно было. — ну да, забыл, ты же у нас Ромео. — Илья остановился и демонстративно развел ранее скрещенные руки, как бы показывая масштаб чужого абсолютно правдивого и заслуженного величия. — я чёт не понял, ты во мне сомневаешься что ли? — подскочив, Джек потерял остатки и сдержанности, и своего желания поспать, ожидая продолжения их небольшой начинающейся перепалки. — тебе показалось. — просто хмыкнул юноша, не развивая спор. Илья отвернулся спиной к псу, закрывая шторы на огромном окне, тем самым перекрывая единственный источник света в комнате. Помещение погрузилось в темноту, приятно создав ощущение позднего вечера и покоя. У Джека начали закрываться глаза по-новой, но он держался изо всех сил, чтобы не завалиться прямо сейчас и на прошлую фразу Ильи просто пробурчал «ну-ну». Они стояли на месте несколько секунд, пока лупили друг на друга и тупили, не решаясь продолжать. По лицу Ильи было видно, что он не особо хочет делиться своими переживаниями с саркастичным и грубым говорящим псом в своей квартире, а по морде Джека можно было прочесть фразу «ну ты либо рассказываешь мне что-нибудь, либо я иду спать, а ты будешь скакать по дому дальше». Илья сначала не издавал ни звука, а после который уже раз тяжело вздохнул, мысленно подняв белый флаг над головой, и, не медля, взволнованно протароторил, всё ещё держа руки на груди, — просто в последнюю нашу встречу Лера была какая-то грустная. А я не знаю, что я успел натворить. Вот и думаю теперь, вдруг что-то плохое случилось. Джек, поняв, что проблема совсем ничего из себя не представляет, начал злиться. Какой дурак будет так волноваться из-за минутного плохого настроения другого человека? Хотя кого он спрашивает — Илья первый кандидат на эту должность по отношению к нему, Лере, Неверу, ну и кто там ещё у него есть. — Святые колбаски, ты серьёзно? И из-за этого весь кипиш? Ну отчитает она тебя один раз, может мозгой думать научишься наконец. Илья от усталости расслабился, сгорбив плечи и оставив руки безвольно висеть по швам. Ему же так срочно были необходимы грубые слова, аж жить легче стало после них. — да ты блин, — он хотел было уже возразить что-то на такие нелестные слова, но Джек продолжил говорить, причем даже не оскорбления или грубости, так что Илья решил, что послушать можно. Конечно, сначала убедившись, что уши не завянут после 5 первых секунд. — Может она просто в плохом настроении вчера была. Мало ли, что случилось. А ты тут накручиваешься бегаешь. Сам посуди, это же женщины, они всегда так. Ты бы лучше меньше переживал, а какие-нибудь таблетки бы пил, иначе я позвоню Неверу и мы вместе в больничку тебя отправим. — конечно, сам “Ромео“ плохо смыслил в любовных делах, хоть и говорил обратное, всё-таки, нельзя перед людьми казаться неопытным (даже если ты собака). А так он авторитетную для себя позицию занял. Но что-то он да понимал в человеческих чувствах и эмоциях. — ну, может быть...я не спрашивал. — пока Илья с удивлением выслушивал довольно умные, не считая слов о больнице и таблетках, умозаключения маленького собеседника, он действительно успел усомниться в правильности своих мыслей всё это время. Может, он правда сильно накрутил себя, а ничего не произошло? Лера ведь не должна всегда веселой или спокойной ходить, она же тоже может грустить. — Ну тем более, раз не спрашивал. Иди давай успокаивайся, иначе я на серьезных щах буду Неверу звонить. — и со спокойной душой, с чистым сердцем, снова принялся мять подушку, которая успела хорошо так примяться. — да не надо никому звонить, Господи, понял я, понял. — закатив глаза, проворчал Илья. После этого небольшого, слегка душевного разговора он нашел в себе силы успокоиться, как ему велели, и сесть за комп, чтобы скоротать тянущееся время. Всё-таки слова Джека немного, да помогли ему разгрузиться. Видимо, он зря себе сам что-то там надумал, переосмыслил все возможные версии будущих слов девушки, когда не было совершено никакой информации. А он ещё и агентом себя называет! Или, может, лучше так, чем совсем не беспокоиться о своем партнёре? Да кто ж его знает. Он включил компьютер, клацая кнопкой мыши по рабочему столу, заходя в какую-то игру, в которой проводил весьма много времени по свободным вечерам и принялся играть. Когда время незаметно приблизилось к часу дня, он оделся со скоростью пожарного, сорвавшегося на срочный вызов, накинул лёгкое пальто и вышел из дома, оставив привычно раздражённого Джека охранять диван.

***

Нетерпеливо подходя к полу-пустому осеннему парку, Илья заметил у входа девушку в шапке, которой была скрыта светло-розовая знакомая пушистая шевелюра. Девушка была повернута к Илье спиной и не заметила его. Поторопившись, ему то и дело приходилось смотреть под ноги, чтобы не наступить на какую-то лужу и не забрызгать себя грязной водой. Он старался не издать шума, хотя потемневшая листва под ногами отлично справлялась со своей работой. Неугомонному ребенку где-то внутри Ильи захотелось подкрасться сзади и слегка напугать Леру. Наверное, было в этом что-то свое, особенное. Неизмеримо глупое, но смешное. Сильно замедлив шаг, чтоб у Леры не было вообще никаких подозрений, заставивших ее повернуться и уничтожить весь план, Илья продолжал движение. Из-за сосредоточенности он даже не замечал, ну или просто не обращал внимание на странно поглядывающих на него прохожих, которые обычно вечно куда-то спешат. Они то и дело бросали свои настороженные взгляды на парня, пытаясь его в чем-то уличить. Хотя, может, они всё правильно делают. Для них это, наверное, выглядит примерно так: какой-то подозрительный мужчина в темной одежде подкрадывается к беззащитной миловидной девушке среди бела дня. Всё-таки лучше нежелаемое внимание, чем абсолютное безразличие, определенно. Подобравшись сзади близко-близко, Илья совсем напряжённо задержал дыхание. Да, его всё равно бы не услышали из-за ветра и обилия звуков дневной улицы, но лучше уж не рисковать. Он медленно вытянул слегка дрожащие от холода руки вперёд, резким движением положив обе ладони на чужие тонкие плечи, издав сдавленное в груди «Бу!» девушке прямо на ухо. Лера мгновенно вскрикнула, но звучало это приглушённо из-за шарфа вокруг ее шеи и лица. Она резво обернулась назад, готовясь к нападению и расставляя руки перед собой в попытке защититься от недоброжелателей. Но увидев, что это не какое-то ограбление, покушение на ее жизнь или насилие, а просто ее парень-недотепа, решивший, что напугать её — замечательная идея, она сразу же стала спокойнее и шумно выдохнула. — Блин, Илья! — Она громко возмущалась, переводя дыхание и параллельно отчитывая другого за поступок, — зачем же так пугать! А если бы я от страха тебя чем-нибудь огрела? Что бы я потом делала? Прохожие рядом опасливо обернулись на вскрик бедной девушки, но поняв, что ничего такого не произошло, не изменяли свой путь. Пожилая женщина, шедшая с ребенком, даже на ходу немного побузила про то, что те орут, как ненормальные, пугая детей, и, схватив свое ничего не понимающее чадо за руку, поспешила удалиться от «окаянной молодежи». — Да ладно, ты бы всё равно не сильно ударила, — произнес шутник, продолжая посмеиваться над удавшимся розыгрышем, слабо прикрывая рот ладонью — старая привычка держать руки в зоне видимости. Вообще, он не хотел сильно пугать её, а просто захотел таким образом подшутить. Он же не какой-то аморал, чтобы хотеть пугать людей до смерти! Это так, нелепые шалости. — Ой, ладно, — она беззлобно закатила глаза, скрестив руки на груди, немного по-детски дуясь. Но сердитое настроение длилось недолго и спустя несколько мгновений она уже добродушно улыбалась, мысленно простив Илью за маленький проступок, поглядывая на него. — пойдем уже! — проходя вглубь парка, парню оставалось лишь поспешить за ней. Безымянный парк уходил в небольшой лесок, представляя из себя тропинку у реки. Дорога была усеяна по краю разношёрстными пушистыми деревьями, а слева находилась невысокая ограда, мешающая, но не делающая невозможным сброситься в воду от осенней тоски, у кого появилось бы желание. Людей было немного: большинство в это время либо работает, либо уезжает отдыхать, а не выбирает торчать в сером городишке по своей воле. К сожалению, даже наличие ярких рыжих и алых листьев, а также других теплых оттенков природы не могло заслонить собой некую скуку и сырость, царящую в городе в это пасмурное время. Октябрь был довольно холодным, чувствовалось: до зимы рукой подать. Частые холода и практически голые деревья навевали тоску с каждым новым днём. Конечно, Илье с его-то работой сложно будет заскучать, но даже он мог почувствовать некую печаль, принесенную вместе с чириканьем воробьев в любой уголок его по-своему родного города. Лера и Илья не спеша шли вдоль ограды, поглядывая на беспокойную водную гладь, в которую опадали цветные листья близстоящих деревьев и моментально уплывавшие по сильному течению. Во всем парке стояла безмятежная тишина, прерываемая редкими людскими голосами или щебетом воробьев. Все эти звуки растворялись и смешивались в журчании, скорее всего, ледяной воды. Смотря то на быстротечную воду, то на встревоженную Леру, парень не знал, как начать диалог, и надо ли ему, собственно, начинать его вообще. Но попытка не пытка, так что он задал интересующий его всё утро вопрос. — Я помню, ты...хотела поговорить со мной о чем-то? Что-то случилось? — тревожно со стороны произнес Илья, сверху вниз разглядывая чужие грустные глаза, направленные вниз. Приходилось говорить громче, чтобы река не заглушала голос, но, оказалось, этого было достаточно, чтобы его услышали. Неторопливо идя по дороге, девушка то и дело тёрла между собой руки, подносила их к лицу и опаляла горячим воздухом изо рта, а после убирала ладони в карманы лёгкой осенней куртки. Выглядела она тоскливо за счёт своих потускневших глаз, немного опущенной головы и направленного в мокрый асфальт взгляда. Рассматривая девушку, Илья не мог не заметить ее подавленное состояние, вызванное неизвестно чем. Было ощущение, будто что-то её обременяло, а это что-то напрямую зависело от него самого. Неужели он своим присутствием в ее жизни делает ей больно и плохо? Или причина не в нем вовсе? Что же происходит? В ответ он получил только молчаливый печальный взгляд Леры, затрагивающий за тонкие нити в его душе. Честно говоря, Илья был готов услышать худшее — да что угодно могло произойти, пока он пропадал на очередном задании. Он что, совсем не замечал, как ей было тяжело раньше или это что-то случилось только недавно? Да что же, черт возьми, стряслось? Он уже мысленно перебирал варианты последующих слов: «ты сделал что-то плохое по отношению ко мне» или «мне угрожает сам Эпсилон, поэтому я скоро умру по твоей вине», ну а может ещё что похуже, что могла придумать его фантазия, совершенно не умеющая щадить даже в обычных ситуациях. — Да это не... — Лера хотела было отшутиться, но, похоже, не нашла подходящих для этого слов, так что отбросила эту идею и сказала прямо, — Я потом расскажу, ладно? Давай пока просто погуляем. — Она сразу же натянуто улыбнулась, посмотрев на парня ещё раз, сменив обзор дороги на растерянное выражение лица Ильи. Илье жутко не нравился этот резкий переход темы с ничего и смена настроения тоже не вызывала особой радости и спокойствия, но поделать ничего он не мог: не допытывать же ее расспросами? Лера скажет сама, когда она того захочет. Он решил, что лучше не будет наседать, иначе ей совсем станет хуже и она просто уйдёт домой, не сказав ни слова. Но сомнения всё же оставались. Этот неверящий взгляд карих глаз видела и понимала и сама Лера, но так плохо она умела скрывать свои чувства, что это не смогло остаться незамеченным. — Да. — неожиданно сказал Илья, — да, хорошо, я понимаю, — не менее растерянно проговорил он до конца. — Хорошо, но пообещай мне рассказать то, что тебя беспокоит, ладно? Лера, ожидавшая расспроса по всем фронтам и развития темы разговора только о ее поведении, удивилась бездействию Ильи. Очень часто он руководствовался принципом «закидать вопросами, а потом смиренно ждать ответов», но в этот раз что-то другое? Было немного непривычно вот так сразу отпустить тему, но девушка быстро среагировала. — Я обязательно расскажу, обещаю, — Лера опять устремила взгляд вниз и спрятала руки в карманы, кусая щеку. Что-то всё ещё тревожило ее, но она отказывалась говорить, что именно. Заметив знакомый знаменитый ларёк, лицо ее сразу просветлело и она воодушевленно спросила, уже одной ногой направившись к нужному месту — о, давай купим кофе? — Да, давай, — согласился Илья и пошел следом за внезапно развеселевшей девушкой, чтобы занять очередь и выбрать себе напиток. Ну хоть настроение у нее поднялось, на том спасибо. Слушая и чужие разговоры, и беспорядочный шелест листьев, Илья наблюдал за безмятежным парком. Из ларька слышался жужжащий звук работающей кофемашины, пока бариста суетилась и добавляла в кофе клиентов цветные сладкие сиропы. Где-то неподалеку старый дворник торопливо сметал листья в одну кучу, то и дело поправляя черные перчатки на руках, потому что те сползали. Когда мужчина сказал "готово", маленький мальчик со смешной шапкой на голове с разбега прыгнул в огромную кучу листьев, параллельно сгребая их в охапку цепких рук. Рыжая листва мгновенно разлетелась по сторонам, с шелестом касаясь земли. Ребенок звонко смеялся, поднимаясь и начиная оттряхивать запачкавшуюся одежду, кричал дворнику "ещё, ещё!", а тот только улыбнулся и принялся сгребать ещё больше листьев по периметру, пока мальчишка помогал своей маленькой детской лопаткой из песочницы. — Ваш заказ, — произнесла женщина за кассой, аккуратно подав им два стакана, — с вас 450 рублей. — Да, спасибо, — сказал Илья, вырванный из наблюдения за мирной житейской идиллией. И забрал готовый кофе, отдавая второй стакан улыбающейся девушке рядом. Очередь была небольшой: им повезло, что простояли там всего 5 минут, а не 25, как могли бы. По привычке попробовав друг у друга кофе, Лера мелодично смеялась, приложив ладонь ко рту, пока Илья кривил лицо от крепости. — Ну ничего себе, как ты это пьешь вообще? — спросил Илья, всё ещё откашливаясь. Он демонстративно высунул язык из-за горечи, поэтому остальные слова казались скомканными — он же такой горький! Там вообще сахара нет что ли? — Это ты просто слабенький, — колко подшучивая произнесла Лера, невозмутимо пробуя кофе Ильи. Женщина, готовящая кофе в этом ларьке, сначала в непонятках подняла одну бровь вверх, поняв, что ее кофе обсуждают. Тоесть, она правильно понимает, она работает тут 5 лет, а до сих пор находятся какие-то недовольные ее работой? Но услышав комментарий розововолосой девушки, она сразу расслабилась: походу, у парня просто нет вкуса, вот и всё. А в прочем, ничего нового, у них его никогда не было. И самодовольно закрыла окошко, чтобы не выпускать тепло. — у меня лучше, скажи же? — Илья забрал свой кофе, с опаской придерживая его у груди, пока передавал другой стаканчик Лере. Кофе всё-таки горячий, не хватало ещё облиться и обжечься. — нет, Илюш, если честно, это даже на кофе не похоже. Скорее кофейный напиток, но не более. — певуче растянув "но", она забрала свой стакан из чужих рук, удовлетворённо отпивая из трубочки, чувствуя долгожданное тепло. — Наверное, я слишком привыкла к крепкому кофе. — В каком смысле? — заинтересованно спросил Илья, не понимая, о чем она говорит. — Просто я раньше очень часто пила крепкий кофе по вечерам, чтобы не уснуть случайно, пока делала домашку. Видимо, это теперь привычка покупать именно такой. — Лера с толикой приятной ностальгии опустила глаза в темную горячую жидкость, готовясь к пояснению. — Никогда не понимал, в чем смысл так заморачиваться над домашней работой. — Илья никогда не был отличником, поэтому ему была чужда зацикленность на учёбе. Он с довольным видом отпил свой сладкий раф, слушая Леру. — Я должна была хорошо учиться, чтобы поступить в хороший вуз, в который хотела. У меня же ещё Петя. А от учебы в школе зависело то, куда я буду поступать. — Спокойно говорила девушка. Ей не было как-то обидно или ещё что-то в этом роде, она просто смирилась и приняла то, что ей надо приглядывать за Петей ценой своей жизни. Это как знать, что у тебя светлые волосы или ты любишь смотреть сериалы. Естественно хотеть лучшего для своих близких людей. — Да, точно, извини, я забыл, — быстро проговорил Илья, неловко извиняясь перед ней. Он был в курсе ее старательности и желании защитить и сделать жизнь брата лучше всеми способами, но не осознавал, что прям настолько. — Ничего страшного. Кстати, хотела рассказать тебе, как я недавно ходила в кино с подругой. Там был такой интересный фильм!— продолжила разговор девушка, вовлекая новую тему, привлекая рассказом Илью. Что-что, а разные фильмы, сериалы и игры были одной из его слабостей. Лера и Илья проходили вдоль реки, направляясь обратно в сторону выхода из парка, пока девушка вещала о том, какой сюжет был в фильме и как он драматично закончился. Илья с интересом слушал рассказ, грея руки о горячий стакан кофе, разбавляя слова любительницы кино вопросами о персонажах и сюжете, записывая себе в заметки название, чтобы посмотреть позже самому. Он любил вот так послушать ее эмоциональную речь, когда той что-то нравилось или вызывало искренние эмоции, когда та в порыве чувств от истории могла показывать все на пальцах и обговаривать одну ситуацию из сюжета несколько раз. А Илье было только в радость слушать разнообразные сюжеты. Всё-таки он и сам любит потратить время на просмотр сериалов, так что в этом они уж точно сошлись. — Вот, а потом он, ну который ещё главный антагонист, он ещё сестру главного героя убил, я же говорила это раньше, да? Ну так вот, он ему сказал... — девушка одной рукой держала пустой стакан, не найдя мусорку по близости, а второй энергичного размахивала в попытках объяснить попроще. Ненароком взглянув на часы на руке, Лера резко прервала рассказ и встала на месте, а Илья остановился вслед за ней, не понимая причину. — Ой, точно, я забыла, мне скоро надо будет идти, мне ещё проект с подругой надо было делать, помнишь? Ну, я, наверное, пойду? Илья хотел было уже попрощаться с девушкой и отпустить ее домой, как вдруг вспомнил, — так ты расскажешь то важное, что хотела? Лера бессознательно поджала тонкие губы, посмотрев в пустой стакан, как будто один взгляд на Илью стал бы ошибкой. Словно ей почему-то было неожиданно слишком тяжело посмотреть ему в глаза, вместо того, чтобы постоянно прятать свои, скрывая их за рассматриванием асфальта и мелких луж. — Я...да. — она резко отвернулась всем телом, подходя к перилам. Положив тонкие ладони на ограду, ее пальцы дрогнули от холода, но девушка не шелохнулась, стоя там же и не издав ни звука. Подойдя ближе, Илья мог заметить сильную белизну ее кожи, создающую контраст с черным матовым покрытием металла. Что-то внутри Ильи говорило, нет, кричало о плохом предчувствии. Оно нагоняло его с каждым быстротечным мгновением, забираясь и прячась где-то под одеждой, под ребрами. С самого вчерашнего вечера оно заперлось в нем, отказываясь вылезать, а когда парень думал, что наконец-таки от него избавился, оно снова начало подавать признаки жизни. Почему-то только что царившая безмятежность и дневная расслабленность вмиг сменилась на напряжённость и тревожность, что были полярно разными. Это чувствовалось даже кожей: вместе с дуновением ветра ощущение вгоняло под ногти и за воротник атмосферу, изменённую случайным неловким словом. Помолчав около полуминуты, собираясь с силами, Лера продолжила, буквально щипцами вытащив из себя эти нежеланные слова. — Я долго думала. И я пришла к выводу, что нам нужно расстаться. Илью как наковальней придавило после услышанного. Он, мешкая, повернул голову в сторону рядом стоящей девушки, ища ответы в ее светлых удрученных глазах. Та, горько о кусая нижнюю губу, глядела в ответ из-под опущенных бровей, не смея продолжить. — Что? — во рту за несколько мгновений пересохло и вопрос получился тихим и сдавленным, сокрушенно исходящим словно из самой груди. Устремлённые в душу, широко раскрытые глаза так и просили скорого ответа. Видя смятение и потерянность парня, Лера захотела воспользоваться машиной времени и просто вернуть всё назад, как было, лишь бы не видеть это огорчённое и разочарованное лицо, смотрящее на неё. Но она понимала, что больше не смогла бы хранить всё в себе, необходимо было быть честной и с собой, и с самим Ильёй, иначе она бы просто душила их обоих в отношениях. — Я понимаю, это сложно принять вот так сразу, но мне правда очень, очень жаль. — она говорила искренне, медленно выговаривая каждое слово, с каждой секундой всматриваясь в неизменное лицо напротив. Тон ее голоса был таким, будто она вот-вот заплачет из-за жалости и сочувствия к своему же парню. Мягкий тембр был как бы утешением и показателем чистого сожаления к чувствам партнёра. Как видно, уже к бывшему, но это совсем ничего не меняло, а делало слова только острее, что впивались мелкими шипами, как только добирались до сердца и мозга: неважно, чем руководствоваться и чем мыслить, это всё равно ощущалось, как удар под дых. — Почему? Скажи, может это шутка или тебе кто-то угрожал из-за меня? Что случилось? — начал расспрашивать Илья, развернувшись в пол оборота к Лере. Машинально приложив ладонь к груди, будто взявшись за сердце, Илья больше всего на свете мечтал услышать, что его догадки правдивы и он сможет решить эти проблемы. Но этого не происходило, как бы он не надеялся. — Нет, Илья, нет. Я сама так решила. — С печальным выражением лица вяло произнесла Лера. Она знала о страхе Ильи, а это знание добавляло ответственности и раскаяния за то, что вынуждена говорить такую жестокую правду. Да что уж там, ее бы воля — она бы никогда и не говорила таких слов, но обстоятельства... Обстоятельства способны изменить любое мнение и любые желания людей под себя. Глядя на Илью всё это время, Лера замечала и его широко раскрытые глаза, и направленные вниз уголки губ, бледных от холода. Его можно было сравнить с брошенным котёнком на улице, которого ты очень хочешь забрать, но ты понимаешь, что не можешь, что это нельзя сделать. Обстоятельства. Сдерживая себя, чтобы не кинуться к нему с объятиями, дабы успокоить, Лера продолжила говорить. — Я очень благодарна тебе, я ценю твою заботу и чувства в свою сторону. Мне правда было очень хорошо иметь такого человека, как ты, в своей жизни. Но... — она помолчала , думая, стоит ли заканчивать фразу, потому что та была слишком грубой и неприятной, — Но я устала, понимаешь? Проговорив это, Лера нервно выдохнула, как будто ей предстоял не разговор, а прыжок с отвесной скалы в море. Илья молча слушал, не в силах сказать что-либо. — Устала от того, что мне постоянно приходится волноваться за тебя, когда ты не вовремя уезжаешь. Но не только это. Мне кажется, что я просто...сама? Сама являюсь причиной. Ты ничего плохого не сделал, Я просто больше не люблю тебя. — завершила свою чувственную тираду Лера, поворачиваясь обратно к реке, всё ещё ощущая на себе потерянный взгляд. Вглядываясь в шумное течение впереди, девушка почувствовала внезапное облегчение. Оно было неприятным, каким-то эгоистичным, но это всё ещё облегчение. Облегчение от чувства завершенности, от успокоившегося ранее бушующего сердца, от вечно сомневающихся в правильности мыслей. Как будто камень с души и вправду упал в эту же реку и потянул с собой этот ворох негативных эмоций и проблем. Ей нравилось это чувство расслабленности и отпущенных сожалений. Но было в какой-то степени мерзко от себя: ей приятно то, что она сделала этот серьезный шаг, но тем самым заставив страдать другого человека, словно передав ему эстафету. Приятно было почувствовать свободу и прошедшую тревожность. Неприятно было видеть страдание и "получение номера в эстафете" этого самого человека, успевшим стать близким. А этот "близкий" в этот момент крутил в голове сказанные слова снова и снова, пытаясь найти хоть какой-то выход. Это что, симуляция его ужасной реальности? Он спит? Но он знает, что это не так, так почему же? Сердце в моменте бухнуло вниз. Слов не было совсем. Хотя что можно сказать, когда тебя бросают? С одной стороны, Илья был рад, что Лера волновалась не из-за опасности по его вине, что ей ничего не угрожало, а с другой стороны... — я, — Илья сглотнул застрявший ком в горле, пытаясь сделать тон голоса ровнее и спокойнее, всё ещё не двигаясь с места. Заставив свое лицо через силу расслабиться, разжимая неподдающиеся мышцы лица, ответил ждущей девушке. — я понимаю. Спасибо, что сказала. — Стой, нет. Я всё ещё хочу остаться друзьями. — повернувшись к нему, бодро начала девушка. — Ты мне очень дорог, я не хочу терять тебя, как друга. Я знаю, что будет тяжело вот так сразу принять это всё, и если тебе нужно будет время, то я готова подождать сколько угодно, даже больше, чем ты ждал, пока я все вспомню, если это понадобится. Мне правда жаль, что так вышло. Она хотела прикоснуться к замёрзшей руке Ильи, висящей вдоль тела, но сдержала свои непонятные действия, одернув себя, чтобы не сделать ещё хуже. Сменив траекторию и прикоснувшись к своему же предплечью, Лера надеялась получить положительный ответ. Как-никак, ей правда был дорог Илья. — Нет, всё нормально, не извиняйся. Я согласен остаться друзьями. — Илья оправдал надежды девушки, согласившись, со второй попытки спрятав руки в карманы пальто. — Это будет сложно, но я справлюсь, обещаю. — спасибо тебе огромное, Илья. обняв его на прощание, девушка поспешила удалиться, — мне пора, прости ещё раз. И скрылась в осеннем парке. Оставшись один, Илья с трудом мог думать о чем-либо. Его только что бросили по собственной воле, о чем ещё можно думать в этот момент, если не об этом?

***

Добравшись до квартиры, как во сне, Илья открыл дверь и вошёл в коридор. Где-то из зала доносились неразборчивые голоса из телевизора: Джек со временем научился нажимать кнопки на пульте и хозяйствовал в гостиной. Илья бездумно снимает пальто и вешает его в шкаф, разувается и проходит в свою комнату мимо гостиной, где среди подушек на диване восседал Джек. Но тот похоже замечает проскользнувшую меж прохода невысокую тень и рывком выбегает из зала, чтобы узнать подробности его свидания. Любил он поприкалываться над Ильёй и над его оплошностями время от времени, что уж поделать. Пройдя за странно ведущим себя парнем, потому что обычно тот всегда здоровался с ним сразу после прихода, Джек решил не обращать внимание на поведение сожителя. Может, Лерка его настолько сильно отругала, что у него настроение пропало даже? Ох уж эти отношения. Но как искренне считал Джек: нет отношений — нет проблем. — Ну, как всё прошло? — тот подал голос снизу, привычно наблюдая за рутиной парня: тот скинул свою верхнюю одежду на стул, а сам завалился на кровать в футболке и джинсах. Джека это, мягко говоря, поразило: Илья, который вечно шугает его за то, что тот по приходу домой сразу прыгает на диван, не помыв лапы с улицы, теперь нарушает свои же установки. — Куда в грязной одежде разлёгся, чистюля? Его проигнорировали. Когда на уже второй его вопрос не было получено ответа, Джек начал активный мысленный анализ ситуации: после свидания странное молчаливое поведение, не раздевшись, лег на кровать, так ещё и сразу в телефон засел. Нет, завалиться в телефон — дело у него привычное, но раньше он хотя бы отвечал ему! — Илья, ты че в молчанку играешь? — Парень безучастно пилит в телефон, пока пёс, злясь, пытается заговорить с ним. — Отвечай, иначе я твою одежду сгрызу к чертям собачьим. Да он издевается что ли? Осторожно подойдя к высокой кровати, что была раза в 2 выше него самого, Джек несколько раз пролаял, надеясь привлечь внимание хотя бы громким звуком. И у него получилось. Илья медленно присел на кровати, вперив взгляд в неугомонного пса, что потревожил его покой. — Чего тебе? — грубо спросил Илья, положив телефон на кровать, устало потер один глаз белыми костяшками пальцев. Дождавшись хоть какой-то реакции, хоть и далеко не той, что хотел, пёс решил устроить расспрос. — Ты чё молчишь-то? Я с кем разговариваю? Со стеной? — Да, блять, Джек, что ты пристал ко мне? — разгневанно спросил Илья, недовольно поморщившись и сводя брови к переносице. После непредвиденных грубых слов Ильи, Джек промолчал, смотря на него каким-то своим анализирующим-сканирующим взглядом. Парень на это со вздохом закатил глаза, принявшись разглядывать люстру на потолке, молясь, чтоб тот от него отстал. Секунды мысленно тикали, пока просмотр люстры сменился на любование окном, через которое открывался вид на двор с до ужаса громкими детьми и такими же серыми многочисленными многоэтажками. "Интересно, если бы я не был агентом и не было бы миссий от штаба, Лера бы любила меня?" Ведь тогда он был бы всегда рядом и его не дёргали бы в "командировки" на несколько дней, когда он уже договорился провести время с девушкой. "Но теперь уже поздно, «нас» больше нет и не будет. Теперь у меня уже не будет никого. Совсем никого." Ему же нельзя иметь отношений из-за работы, думал Илья, а у Леры был чип! Если бы только он не становился дурацким агентом... — Что, Лерка кинула? — шутливо, даже по-издевательски бахнул Джек. Решил зайти, так сказать, с козырей, вводя в ступор собеседника. В ответ Илья состроил болезненное выражение лица: только что напряжённые брови выпрямились, бледные губы еле заметно поджались, а глаза как остекленели. "Того и гляди, расплачется" подумал Джек. Илья, который только что думал о том, что он обречён на жизнь в одиночестве, а после получив такое точное меткое высказывание, не знал, что сказать. Его ударили прямо по больному, заставив разочароваться в происходящем и в себе ещё больше. — Молчишь. Я, получается, прав? — саркастично спросил Джек, явно довольный собой, не осознающий, как сильно подкосила Илью эта ситуация. — Уходи, Джек. — ровным тоном произнес тот, сжав одну ладонь в кулак, а во второй держа всё ещё включенный телефон с перепиской. — Что ты меня прогоняешь, не я же виноват в этом. Подумаешь, у тебя ещё таких как Лерка сотня будет, вот увиди.. — не договорил Джек. — Я сказал: выйди из комнаты. — Илья перебил его и соскочил с кровати, заставив Джека инстинктивно отпрыгнуть назад: его бы раздавили ногой, останься он на месте. Илья под пристальный настороженный взгляд Джека прошел к углу комнаты, доставая из угла забытую на выходных швабру. Пёс сразу понял в чем дело и впопыхах выбежал из комнаты. Впервые он Илью таким злым видел. Илья лишь проследил за тем, чтобы тот ушел, оставаясь стоять на месте, держа в руке несчастную швабру.

***

В два часа ночи Илья вышел на кухню, чтобы заварить себе чай после множества безрезультатных попыток уснуть. Не включая свет в комнате, налил воду и поставил чайник. Тот начал тихо шипеть, увеличивая громкость с каждой секундой. Достав любимую жёлтую кружку и поставив ее на стол с характерным звуком, Илья заметил какое-то шевеление на стуле у окна. "Что это?" было первой его мыслью: он много монстров повидал, но не дома же ещё их отлавливать? Не найдя, чем можно вооружиться, парень на свой страх и риск решил подойти к объекту. Стараясь не издавать шума от ходьбы по ламинату, он зашёл с другой стороны стола, специально стоя в шаге от "опасности". Сердце из груди выскочило, когда он понял, что там реально что-то сидит. Что делать? Чем защищаться? Какого черта это в моем доме? Спрашивал себя спросонья Илья, заприметив лежащий нож на столешнице сзади. Уже потянувшись к нему, он услышал знакомый голос: — О, как знал, что ты только ночью из своей берлоги выберешься. — привыкший к темноте, Джек заметил синяки под глазами у парня. — Твою мать, ты что здесь делаешь? Как ты на стул смог залезть вообще? — ошарашенно спрашивал Илья, перестав тянуться за холодным оружием. Теперь его интересовало то, как маленькая собака смогла взобраться на высокий стул. — Да неважно. Ты присядь, расскажи хоть, что случилось сегодня. — невозмутимо продолжил Джек, глядя на взлахмоченного и шокированного Илью. — Ещё чего? Может, мою биографию с момента рождения рассказать? — и собирался выйти, оставив идею заваривать чай, но резко остановился, раздумывая. Стоит ли что-то вообще говорить тому, кто тебя никогда не поймёт? От кого ты вероятнее получишь насмешки, чем помощь. Конечно, в серьезных ситуациях, когда ему угрожает смертельная опасность, Джек всегда рядом, но вот в таких вопросах...есть ли вообще в этом смысл? Ладно, попытка не пытка. Хотя с этим он мог бы смело поспорить. Как раз во время сомнений Ильи шумно закипел чайник и он заварил себе зелёный чай, достав маленький чайный пакетик из закромов кухонного шкафа. Смирившись, он сел на стул напротив пса. В кухне оба молчали, потому что Джек понимал, что одно его лишнее слово и Илья либо разревется, либо возьмёт швабру, либо уйдет в свою комнату ещё более озлобленный. А Илья просто боялся начать. Было стыдно, ведь фактически Джек прав: он сорвался на друга, хотя тот вообще не был виноват в том, что его бросила девушка. Но и извиняться перед ним как-то не было желания. Всё-таки можно было просто промолчать, а не начинать шутить по этому поводу! Это, знаете ли, не очень приятно. Опустив глаза в чай, Илья прокручивал свой последний разговор с Лерой. Это было бессмысленно, потому что с каждым кругом и вспомненным словом становилось только хуже, приходило осознание расставания, но остановиться он не мог. Продолжал крутить только одну ее фразу в своей голове, не имея возможности остановить этот бесконечный коридор в памяти. — Тоесть, она тебя бросила? — решился подать голос Джек, все это время наблюдая за вновь поникнувшим Ильёй. Стало ясно, что первым он точно не заговорит, а сидеть и молчать было как-то неловко. Всё ещё смотря в кружку, Илья пробурчал что-то похожее на согласие и отпил слегка охлаждённый кипяток. Язык неприятно обожгло, но в какой-то мере от этого было даже хорошо: он резко сконцентрировался именно на физической боли. Делать так ещё раз он не стал, потому что ожога он не хотел, но зато теперь он был в состоянии думать и говорить. — Она сказала, что больше не любит меня. — ему стоило больших усилий сдержаться при одной только попытке выговорить эту фразу. Так от нее сквозило подорванным чувством уверенности в отношениях и своей собственной уверенности, что хотелось просто уйти в комнату и закрыться. Но раз уж начал, то надо закончить. Смотря на его терзания, Джек попытался выдавить хотя бы какой-то совет из себя. — Ты мог бы найти другую девушку. Ну, не сразу, а попозже. Подняв затуманенный мыслями взгляд, парень раздумывал о чем-то своем, а после снова стал рассматривать дно кружки и ответил. — Нет, я не могу. Понимаешь, я так долго добивался её, но она забывала меня, а я снова пытался добиться её, ссылаясь на ее потерю памяти. — с перерывами в словах начал говорить Илья, пытаясь уровнять дыхание, чтобы не было соблазна зареветь перед Джеком. Но это дыхание как назло не могло сделаться ровным и казалось, будто сейчас он говорит в слезах, пытаясь успокоиться, а не старается остановить этот порыв искренности. — А теперь у меня даже нет оправданий, она просто больше никогда не сможет любить меня, но в этот раз это ее выбор. Илья быстро проговорил последние слова, поднимая обречённый взгляд на Джека, — ты понимаешь? Джек заметил, как в уголках глаз напротив начинают собираться крупицы слёз, норовя скатиться вниз по щеке. Конечно, Джек не понимал, каково это: любить и думать, что в каком-то человеке находится весь твой мир и при расставании с ним, тебе становится настолько плохо, что все желания сразу же отпадают. Ну вот как в случае с Ильёй. — Я знаю, что нет, — тихо шмыгнув носом выдал Илья, а после встал со стула и ушел в комнату, чтобы никто не видел его слез, оставив свой ещё горячий чай стынуть на столе. Возможно, где-нибудь через час он придет сделать себе новый, надеясь, что в это время он останется на кухне один.