Тени несбывшихся судеб

       Голова неимоверно трещала. Спина тоже ужасно болела. По ощущениям, Лиззи, пролежала несколько дней на кирпичах или на том, что ещё твёрже раз в десять. У неё не было сил даже открыть глаза. Поэтому единственное, что она способна была сделать так это пытаться вспомнить что произошло и вообще какого черта, она лежит на твердом, холодном и сыром полу. Произошедшее стало отрывками всплывать в памяти. Целая картина никак не собиралась, лишь какие-то вспышки воспоминаний. Перед глазами сначала предстал Кад с его картинами, затем мед.кабинет, а после слишком резко появилось воспоминание о тех ужасных монстрах, которых скрывал Повелитель Ада. Из-за того, что в памяти информация об этих тварях всплыла невероятно быстро и ярко, словно гроза в хорошую ясную погоду, когда ты только планировал короткую прогулку на свежем воздухе, Зальцман снова чуть не закричала. Девушку вновь охватил ужас, что так и отражали любимые питомцы Аркадия. Ей оставалось только гадать сколько вообще таких существ есть у Дьявола, и насколько они опасны и умны. Сомнений в том, что физически они могут быть выносливее оборотней, вампиров и так далее, даже не возникло. Сифон надеялась на то, чтобы монстры Када, окажутся глупейшими созданиями во всем мире. Потому что только так будет шанс их уничтожить, или хотя бы противостоять. Ведь после того, как Элизабет вспомнила о данных чудовищах, она тут же вспомнила слова Аркадия. Он уже выжил из своего чёртового ума и хочет теперь не просто доставлять проблем людям, но и вообще захватить планету. « Пора уже Дьяволу на пенсию короче», — пронеслось в мыслях у девушки. Лиззи хотела уже собрать все силы в кулак на то, чтобы открыть глаза и взглянуть на то, что происходит вокруг. Но ровно за секунду до такого момента как ведьма могла открыть свои светло-голубые глаза, противостоящие абсолютной серости в каждом уголке так называемого Ада, на неё вылили ведро холодной воды. После чего в пустом почти что черном коридоре раздался вздох сифона, который отозвался повторным эхом. Всё это ещё больше нагоняло жути на происходящее. «Хотя нельзя сказать, что и раньше тут было очень миленько», — подумала Зальцман, всё-таки размыкая такие на тот момент тяжёлые веки. Первым делом она увидела решетку из толстых стальных прутьев. Кроме того вокруг этой ограды легко можно было заметить алый магический барьер. Не спеша поднимая взгляд и оглядывая комнату, Элизабет смогла разглядеть комнату и поняла, что она находится в той самой пустой клетке мучеников, которая по идеи должна принадлежать её сестре. Затем ведьма увидела, что перед ней стоит незнакомая женщина лет тридцати, может чуть больше. На ней был строгий костюм тёмно-синего цвета, а также белые туфли на достаточно высоком каблуке. Цвет обуви вообще никак не сочетался со всем, что творилось в этом чертовом месте. И так всегда. Вечно есть что-то, пусть даже маленькая деталь, которая до ужаса отличается от общей массе. Чаще всего людей эти отличия пугают. Но бывают случаи, когда именно благодаря тому что кто-то или что-то не похоже на серую массу случаются перемены, перевороты, революции, прогрессы. Как бы Зальцман не любила самообман и самовнушение, она в глубине души надеялась на то, что её отличительные черты и все страдания, появившиеся из-за них, действительно приведут к чему-то новому и более лучшему. — Говорить можешь? , — раздался властный, низкий и достаточно грубый голос женщины, который между прочим тоже не подходил её миловидной внешности.       Ещё раз взглянув и окончательно убедившись в том, что данную особу сифон видеть впервые, она хрипло ответила: — Вполне. — Отлично. Можем значит отправляться в кабинет психотерапии.        После данных слов раздался хлопок в ладоши. Стальные прутья и алая магия исчезли, а Зальцман уже стояла на своих ногах. Ей пришлось проглотить свое «Кабинет чего?», и то лишь потому что не хотелось получить ещё больше проблем. Девушка следовала за незнакомкой по таким же незнакомым коридорам. В них не встретилось даже ни одной картины Аркадия, хотя его творения были развешаны по всему Аду. За темной частью коридора последовала светлая, где девушка увидела большие, просторные спортивные комнаты с прозрачными стенами. Внутри данных залов тренировались десятки других подростков. Их Лиззи тоже видела впервые. На их пути было около 20 таких комнат. Однако Зальцман больше пугало не количество сверхъестественных подростков, а их спортивная подготовка и жестокость, с которой они избивали друг друга в залах. Немало страха и мурашек вызывал их пустой взгляд. Абсолютно пустой. Казалось, никакие мысли, помимо «УБИТЬ», их голову не посещали. Казалось, что их черепную коробку составляли только задачи как можно точнее ударить и сильнее ранить своего спарринг-партнера. «Вот, что, действительно, страшно. Страшно, когда человек становятся зверем и ничего человеческого в нем по сути не остаётся», — пронеслось у ведьмы в голове. А затем вспомнились строчки из стихотворения, которые та без запинки и остановки смогла произнести, правда только шепотом:

— И кто, скажите, зверь на самом деле?

И почему противен этот век???

А просто человечнее наc звери …

И зверя нет страшней, чем человек!!!

       Женщина легко расслышала произнесенные слова, но лишь закатила глаза и проговорила что-то насчёт каких-то побочных действий нового метода. Затем она открыла большую дверь болотного цвета. Первой в светлый кабинет вошла сифон. Обычно любые комнаты были полупусты. А тут наоборот было много мебели, немало декоративных предметов и вещей. Брюнетка села за рабочий стол и взяла одну из многочисленных папок, лежавших перед ней. Открыв нужную ей страницу, женщина несколько раз взглянула на Зальцман и на фото, представленное в папке. Убедившись, что она не перепутала девушку с кем-то другим, она достала из полки коробку конфет и положила их перед ведьмой. Дав разрешение своим лёгким кивком головы, незнакомка принялась читать досье Лиззи. Девушка же в свою очередь даже не взглянула на угощение, она стала разглядывать рабочий стол и папки. На каждой папке была небольшая надпись по типу «Блок А. Проект №213». — Ваше имя? , — спросила все тем же грубым голосом брюнетка. — Элизабет Зальцман. — Члены вашей семьи. Земной семьи.        Недоверчиво взглянув на женщину, состроив недовольное выражение лица, ведьма, несмотря ни на что, ответила: — Кэролайн Форбс, Джозетт Зальцман. — Отлично! Хорошо! Поехали дальше. Как вы относитесь к Джозетт? — Я её уже 8 лет не видела. С трудом вспоминаю её лицо, голос… — Тем не менее вы её любите ‽, — с самой самодовольной улыбкой чеширского кота спросила женщина. — Да, конечно. — Вы влюблены в свою сестру? — Что …? Вы вообще в своем уме?        В кабинете раздался раскатистый смех. Было такое ощущение, что незнакомка услышала наисмешнейшую шутку в своей жизни, которую только можно было бы придумать. Но самое интересное заключалось в том, что Зальцман и сама не заметила как стала смеяться вместе с женщиной. Постепенно этот безобидный смех начал превращаться в злой, наполненный открытой сатирой и ненавистью. Больше всего Лиззи пугало то, что она никаким образом не сумела остановиться смеяться, даже после того как скулы стало сводить. Кроме того стоит отметить, что чем дольше они смеялись, тем не комфортнее и ужасающее ведьме казалось комната. В глаза стали бросаться детали, которых девушка не замечала до этого. А именно: наручники, лежавшие на диване, нож, замазанный кровью, анти-ведьминские предметы. По прошествии определенного промежутка времени (он казался целой вечность и коротким мигом одновременно) хохот наконец стих. В кабинете наступила не предвещающая ничего хорошего тишина. Но лишь секунду спустя брюнетка вновь заговорила: — Элизабет, вы влюблены в свою сестру? — Да, — мгновенно проговорила сифон, но лишь миг спустя, она поняла что она сказала и кому это сказала. — Просто замечательно! Вы видели свою сестру сегодня утром? — Да, конечно. Я почувствовала её присутствие и побежала к ней. Я увидела её в коридоре, где держат грешников. Правда у меня получилось сделать так, чтобы она ушла из Ада … Какого дьявола ‽ Что ты сделала со мной, сука?!!!!!!        Незнакомка вновь рассмеялась, а Лиз опять стала смеяться следом. Скулы заново свело, в ушах ужасно звенело, перед глазами всё плыло и казалось, что из них текут слёзы, но ведьма продолжала хохотать во всю глотку. Девушка не могла перестать это делать. Сифон почувствовала себя жалкой марионеткой, которой управляли лишь дёргая за ниточки. Вот только за какие ниточки, если по сути никакое магическое воздействие на её разум, начиная с вампирского внушения, заканчивая искушениями сирен, нельзя было оказать? — Это лишь психология, Элизабет. Ничего более, — с улыбкой на лице ответила брюнетка на вопрос, вертящейся в голове Зальцман.        Ещё минуту спустя после того, как смех прекратился и комнату в очередной раз заполнили звуки малоприятной тишины, психолог опять подала голос: — Назовите членов вашей семьи, Элизабет. Земной семьи. — Ты уже задавала этот вопрос, идиотка, — зло гаркнула Лиззи, стараясь получше изучить и запомнить кабинет, в котором она тогда находились. — Тем более. Значит для вас не составит труда ответить на данный вопрос. — Моя семья это Джозетт Зальцман, — проговорила девушка и тут же на автомате добавила: Сестра, в которую я влюблена. — А как зовут вашу маму? — Моя мама — это… Моя мама… Мою маму зовут… Как её зовут ‽ Я… Я не помню, я не помню… — А как зовут сестру, в которую вы влюблены? — Сестра, в которую я влюблена, — пусто повторила за женщиной Зальцман.        Наступили долгие десять минут. В течение этого времени никто не произнёс ни слова. Незнакомка увлеченно стало заново читать досье Лиззи. Сама же девушка в это время стала ковыряться у себя в голове, стараясь вспомнить имена своих близких. Однако это не увенчалось успехом. Все что знала ведьма так это то, что у неё мама и сестра, в которую она влюблена. Но она не помнила их имён, внешности, голоса. Всё это можно было бы спереть на 8 лет разлуки, но должно было остаться хоть какое-нибудь малейшее воспоминание о них. После такой цепочки мыслей последовали размышления об отце, друзьях, отчем доме, школе. И как неудивительно тут она тоже ничего не помнила. Она знала только, что у неё есть мама и сестра. В сестру она влюблена. Но почему влюблена? И какая это вообще сестра: двоюродная, родная, сводная? На эти вопросы она тоже не могла дать ответа. Из своих мыслей в реальность её вернул голос брюнетки. Она повторно стала задавать вопросы. — Элизабет, у вас есть мама? — Мама… Моя мама… У меня есть мама ‽ Мама ‽ Подождите… Вы уже задавали этот вопрос. И я ответила, что… Я, я не помню, что я ответила… — Так у вас есть мама? — Да не знаю я, чертова сука!!! Ты промыла мне мозги, а теперь задаешь элементарные вопросы, на которые я даже не могу ответить.        Лампочки в кабинете стали мигать. Казалось, что за одну секунду температура в комнате начала падать ниже нуля. Лиззи почувствовала, что ещё чуть-чуть и паника полностью её охватит. Обычно когда у девушки происходит срыв, то её магия перестает находиться под контролем и буквально все начинает рушиться и ломаться из-за этого. Один раз она так сломала обеденный стол. Однажды даже случилось так, что у какой-то из сирен из-за всплеска эмоций Зальцман сломались все пальцы на правой руке. Сейчас же на ведьме наручники, которые сдерживает магию. Это означает, что ничего такого не произойдет, а также то, что она не может себя защитить. Потому что в Аду без магии ты ровным счётом никто и ничто. В очередной раз когда в комнате на пару секунд пропал свет, прекрасное лицо брюнетки обернулось в чудовищное, уродливое и устрашающее. Перед сифоном сидела сирена. Можно было легко понять, что возраст женщины составляет от пятисот до тысячи лет. Об этом говорил её темно-зеленый цвет кожи. Обычно такой оттенок кожа приобретает когда сирене переваливает за пять сотен. Лиз напугалась новому облику лишь на пару секунд, и то из-за того, что все произошло так неожиданно и быстро. Сирена стала внимательно рассматривать девушку. Будто она увидела её только сейчас. Задержав взгляд на голубых глаза Зальцман, сирена тут же начала свою песнь. Ведьма была весьма удивлена тем, что истинный голос существа не резал звук, как это делали голоса других. Пение женщины Лиззи оценила даже как очень красивое и трогательное. С учётом того, что сифон уже за 8 лет научилась понимать большую часть пения сирен, то она легко расслышала какие-то постоянно повторяющиеся непонятные слова, фразы. Это было больше похоже на какое-то причитание: Убийство. Ад. Удар. Кровь. Бесы. Кад. Древо. Боль. Ангелы. Вечность и любовь. Надежда два мира подготовь.        Как только Зальцман смогла разобраться с песней сирены, она тут же стихла. А в комнате вновь вернулась прежняя температура и свет перестал постоянно мигать. Кроме того, брюнетка вновь вернула себе человеческий вид. После этого незнакомка вновь взглянула в досье и принялась вновь задавать вопросы сифону. — Как давно вы влюблены в свою сестру? Почему вы в неё влюблены? Когда впервые вы это поняли? Как вообще такое могло произойти, чтобы вы могли влюбиться в свою сестру? — Я… Я не… Я не знаю, — после небольшой паузы ответила ведьма. — Так вы всё-таки влюблены в свою сестру? Или вам это навязал психолог?        Первый раз внимательно посмотрев на эту незнакомую женщину, девушка заметила, что та явно что-то скрывает и в её глазах точно поблёскивает какая-то таинственность, загадочность. За короткой улыбкой, в которую растянулись её губы, Лиззи как будто током ударило, даже не то, чтобы ударило, а прошибло насквозь, от черепной коробки до пальцем ног. Зальцман вдруг осенило осознание. Правда, осознание чего она тогда не могла понять. Но ведьма явно почувствовала определенную свободу. Показалось, что её разум очистился от определенного мутного пятна, которое мешало ей здраво мыслить и чувствовать себя полноценным человеком. — Что вы спросили? — Вы влюблены в свою сестру? , — повторила свой вопрос сирена.        Буквально секунду спустя ведьма хотела ответить, но на середине ответа она запнулась и немного запуталась: — Я влюблена в св… Стоп. Какого хрена ‽ — О чем вы думаете, Элизабет? , — с ещё более широкой улыбкой, поинтересовалась брюнетка. — Я понимаю, что должна ответить, что влюблена в Джози и что забыла даже имя своей матери, но черт возьми, это не так. Я помню абсолютно все про Кэролайн Форбс. И святая Сатана, я не влюблена в Джо, она же моя сестра.        После этих слов, сирена хлопнула в ладоши. Наручники на руках Лиззи исчезли. Кабинет, в котором они находились, тоже пропал. Они теперь стояли среди камер мучеником, рядом с тем местом, где была прошлым утром Джоззет. Затем женщина щёлкнула пальцами. За её спиной возник большой магический барьер бледно-розового цвета. В психологии такие оттенки чаще всего ассоциируются с чистотой и невинностью. Но Лиз никак не могла это связать с пятисотлетней сиреной. «Чертова ирония судьбы», — подумала девушка. Однако все мысли мигом улетучились из-за серьезного тона женщины, с которым она обратилась к сифону. — Надеюсь, ты поняла, что Кад и его крысы постоянно промывали тебе мозги. Я попыталась тебе хоть как-то помочь. Моего воздействия хватит лишь на небольшой период времени. Поэтому ты не должна терять ни секунды. Я уверена, что Кад показал тебе своих зверушек, — дождавшись кивка Зальцман, она продолжила, — Поэтому я тебя сейчас отправлю как можно дальше от Мистик Фолза. Тебе нужно будет добраться до него за сутки. Любым способом, любым путем. Но у тебя есть только 24 часа. Иначе люди Аркадия тебя найдут. Предупреди всех в городе о том, что задумал Аркадий. И расскажи им, что к нему приходили лю...        Договорить женщина так и не смогла. В неё вонзилось одно из тех тренировочных копий. Оно попало чуть выше пупка, проломило ей позвоночник и пронзило на сквозь. С её живота и рта тут же начала литься кровь. Женщина благодаря своей сущности смогла не отлететь на несколько метров, а просто упасть на колени. Пару секунд спустя она сплюнула алую кровь на черный пол, с помощью магии превратила копьё в пыль, а затем поднялась на ноги. Лиззи помогла ей со вторым и попыталась немного «подпитать» магический барьер. Несмотря ни на что незнакомка стала шептать и повторять раз за разом заклинание. В следующий миг ей в плечо прилетела стрела. Но сирена упрямо продолжала произносить заклинание. И буквально секунду спустя Зальцман, как и вчера Джози, подхватил поток магической энергии и понес в бездну того злосчастного коридора. Последнее, что смогла увидеть девушка так это, как какой-то парень схватил брюнетку со спины, но она выхватив меч, что висел у него в ножнах, вонзила его одним ударом себе в грудь, таким образом, что убила и себя, и парня.