Волчья луна

— Ты его слышал! Это может быть она! — напором и надеждой в голосе сказала девушка, смотря на рыжего юношу в его комнате. Совсем недавно перепуганный мальчик инферн со сломанной рукой прибежал в посольство и кричал о летающих людях, укравших его. Кергуды, сразу поняла шквальная. Шуханцы решили выкрасть гришей для своих экспертов посреди дня. Однако не это заинтересовало Зою, а то, кто его спас. «Это была очень красивая девушка с белыми волосами и серыми глазами. Я не разглядел что она сделала, но того летающего человека разрубило пополам прямо в воздухе», — сказал он. Разрез. — Зоя, я понимаю, что ты хочешь в это верить, но это не может быть Селена. Да и что она могла забыть в Керчии? — Свободу, Николай. Свободу, о которой так мечтала. Этим вы с ней похожи. — Зоя... — юноша тяжело вздохнул, прикрыв глаза и устало взглянул на шквальную. — Она умерла у меня на руках. Селена перестала дышать. — Не напоминай, — отвернув голову от Штурмхонда, тихо попросила девушка. — Я просто хочу верить в то, что Дарклинг забрал у нас не все что нам дорого. — Будь это правда Селена, то она бы сообщила что жива. Отправила бы письмо, весточку, что угодно. — Николай, нужно хотя бы попробовать. — Как? Ты не сможешь найти ее. Это невозможно. — Кто ты такой и как смог подменить этого заносчивого засранца?! — возмутилась Зоя. — Где твое «маловероятно», Николай? Он слишком устал горевать. Три года прошло, а ее комната в Малом Дворце все также оставалась нетронутой. Первые полгода Ланцов посещал ее чуть ли не каждый день, вторую половину года раз в неделю. По сей день только после особых и важных событий или, когда морально тяжело самому. Ему даже стыдно было признаваться самому себе, что не очень хотел, чтобы Селена выжила. Этот мир не даст ей того, чего она искренне желала: стать свободной, возможно, даже остаться без своих способностей. Николай не хочет снова на что-то надеяться. Ему только начало удаваться похоронить всю ту скорбь. — Я не стану верить словам какого-то перепуганного мальчика. Пока своими глазами не удостоверюсь что это и правда она, то никаких мер предпринимать не стану. Это может быть любой из новоявленных заклинателей Солнца. — Николай... — Я все сказал. Тебе пора ее отпустить. Зоя понимала, что он прав, но не могла отпустить. На смуглой шее Назяленской весел серебряный кулон со звездами и круглый черный камень внутри полумесяца, создающий очертания полной луны. Она пришла к Давиду через пару дней после сожжения тела Дарклинга с просьбой сделать такой именно из серебра, сплав которого выбирала лично, вспоминая цвет ее волос. Зоя носила его, не снимая по сей день в память о подруге. Женя решила повторить подобное, но уже в качестве небольшой броши в виде полумесяца на воротнике своего красного с синей вышивкой кафтана.

° • ☽ ✧ ☾ • °

Чужая кровь неприятно стягивала кожу на вновь перекроенном лице, высыхала на снова черных волосах, превращая их в «сосульки». Лилит, накинув капюшон, скрылась сразу после убийства шуханки. Спряталась в темноте переулка между домом удовольствий «Зверинцем» и небольшой забегаловкой чтобы наспех «поправить лицо», которое слегка успела разглядеть в канале. Да, Кеттердам узрел ее истинный лик, как и тот мальчишка, которого она спасла. Знают ли уже в посольстве Равки о грише с серебряными волосами? Заметил ли ее Каз? Лилит надеялась, что ему было не до этого, как и Инеж. Хотелось помыться. Только девушка сомневалась, что в складском районе, в который она направляется, потому что вернуться на Черную Вуаль до темноты возможности нет, есть душ. Хорошая ванная наполненная горячей водой — это единственное по чему скучает в Малом Дворце. Здесь такой роскоши нет, хотя в их ситуации ни душа, ни ванной нет совсем. Инеж научила ее передвигаться по крышам, скрываться из виду, как говорила Призрак после прыжка через длинный проулок: «парить над городом». Она познакомила гриша с остроконечными крышами и подоконниками Зельверштрата, садами и широкими бульварами посольского района. Рассказывала, как забиралась далеко на юг, где промышленный район уступал место дурно пахнущим скотобойням и солеварням, спрятанным на самой окраине города, чтобы их отходы можно было слить в болото на границе, и было меньше вероятности, что их вонь донесется до жилых районов. Инеж во время таких прогулок рассказывала ей о прошлой себе — девушке, которой была раньше кем-то, кто не знала страха, и тех жестокостей, которые мог преподнести ей мир. Лилит молча слушала ее, осознавая какие они разные. Кеттердам подарил гришу то, чего она желала: свободу. Здесь Лилит чувствовала, что жизнь в ее руках, а не чьих-то, осознавала то, что принадлежит только себе. Плечи стали столь легки, когда впервые ступила на землю портового города Керчии, словно что-то ранее давящее на них осталось за Истиноморем. Первое время было непривычно чувствовать легкость и свободу, но стоило встретить Инеж, прийти к Казу... — Инеж, покажи ей город от своего лица, — сказал он тогда. — Тень будет полезна. И она вкусила этого сполна, научилась наслаждаться. Страхи из прошлого покидали ее постепенно каждую ночь, проведенную в Бочке: на улицах, за игорным столом, в местах, столь отдаленных от дома. Тень следовала за Бреккером если его цели суждено умереть тихо. Призрак следовала за Казом для наблюдения и добычи информации. — Почему ты не берешь с собой Призрака, когда дело касается чьего-то убийства? — спросила Тень у подростка, опирающегося на трость с набалдашником в виде ворона, вытирая кровь с кинжала. — Убийство дается ей тяжело. — Бреккер, это что забота? — усмехается девушка, убирая кинжал на место, в ножны на бедре. — Хорошее отношение к инвестиции, — коротко ответил тогда Каз и вышел на прохладную улицу Крышки. Сейчас, как мышь, сидя на каком-то пыльном чердаке Складского района Лилит понимала, что, называя Инеж «инвестицией», Каз обманывает в первую очередь себя. Наблюдая за этим парнем, как сейчас за складами и рабочими через окно, Лилит задавалась вопросом: что он пережил? Никто не рождается таким закрытым и холодным — таких создают. Откопать информацию о его прошлом не удалось, как и о детстве. Будто Каз Бреккер появился на улицах Кеттердама в одно мгновение и никого до него не существовало, словно Кеттердам соткал свое воплощение из своих величия, секретов и убожества. «Кто из нас быстрее узнает о прошлом друг друга, Каз?», — подумала девушка, укладываясь на мешках с, как ей показалось, зерном чтобы поспать. В сумерках Лилит вошла в шумный мавзолей с крайне недовольной миной, но стоило увидеть Инеж с банкой печенья, искренне той улыбнулась. Она рада снова видеть Призрака живой и невредимой. — Святые! Выглядишь просто ужасно. — Спасибо, Джеспер, ты тоже ничего. — Кого ты успела зарезать? «Взорвать» странную крылатую шуханку изнутри. Вернее, не то чтобы взорвать в прямом смысле. Она просто разом разорвала все органы и капилляры, но, наверное, этого делать все же не стоило. — Канальную крысу, которая ко мне пристала. Хочу помыться. — Звучит как мечта, — простонала Нина. — Горячая ванная с пеной, скучаю по такой роскоши. — Просто хочу смыть это кровавое месиво и мне нужна новая одежда. — Будет. — Спасибо, Каз. Как все прошло? — Иди помойся! — возмутился Джес. — От тебя воняет кровью. — Ты предлагаешь мне в канал нырнуть?! — Чисто теоретически можно пробраться в номер отца Джеспера через окно, — начала Нина, но была перебита. — Мы не будем проникать в номер моего отца! Лилит села на одну из каменных гробниц, вытянув ноги. — Тогда я буду сидеть тут и вонять дальше. — Стерва, — взвыл Джеспер, всплеснув руками. — На чем мы остановились? — Та том, что там было два шуханца с крыльями, а также мужчина и женщина, которые выглядели не до конца... нормальными. — Сила Нины никак на них не повлияла, — пояснил Уайлен. — Хм-м, — уклончиво прокомментировала Нина, слегка покусывая край печенья. Матиас присоединился к ним за столом. — Шуханка, с которой мы боролись, была сильнее меня, Джеспера и Уайлена, вместе взятых. — Да-да, вы все верно услышали, — сказал Джеспер. — Сильнее Уайлена. — Я старался изо всех сил! — возразил тот. — Определенно, маленький купец. А что за фиолетовая штука там была? — Мое новое детище. Оно основано на равкианском изобретении под названием «люмия». Пламя практически невозможно потушить, но я изменил формулу, чтобы оно горело намного жарче. Люмия. Девушка помнит то, что Давид работал над ней и Николай помогал ему. Костюк вдохновился жидким огнем Ильи Морозова, который создавал почти неугасимое пламя, хотя люмия производила только свет, а не тепло. Давид разработал люмию, разрабатывая технологию борьбы с ничегой. — Нам повезло, что ты с нами, — сказал Матиас с легким поклоном, от которого довольное лицо Уайлена покраснело до кончиков ушей. — Эти существа были почти неуязвимыми и не реагировали на пули. — Почти, — мрачно произнесла Нина. — У них были сети. Они охотились и брали в плен гришей. Каз прислонился спиной к стене. — Они были под паремом? Нина покачала головой. — Нет. Я не думаю, что они гриши. Они не проявляли никаких способностей и не исцеляли свои раны. Выглядело так, словно у них было какое-то металлическое покрытие под кожей. Она быстро заговорила с Кювеем на шуханском. Тот застонал. — Кергуды, — все недоуменно уставились на него, он вздохнул и продолжил. — Когда мой отец создал парем, правительство тестировало его на фабрикаторах. Джеспер склонил голову набок. — Мне кажется, или твой керчийский стал лучше? — Я хорошо знаю керчийский. Просто вы слишком быстро говорите. — Ла-а-адно, — протянул стрелок. — Почему твои любезные шуханские друзья проводили опыты на фабрикаторах? Он развалился в кресле, опустив руки на револьверы, однако эта поза больше всего выдавала его напряжения. — Среди пленников много фабрикаторов, — ответил Кювей. — Их легче всего поймать, — вмешался Матиас, не обращая внимания на кислый взгляд Нины. — До недавнего времени они почти не получали боевой подготовки, а без парема их способности плохо подходят для битвы. «Как же ты просчитался, Александр», — подумала девушка, откинув голову назад и устремила взгляд в грязный потолок мавзолея, слушая разговор. Дарклинг, как генерал, должен был позаботиться о фабрикаторах, которые также являются частью Второй армии. Являлись частью его армии. Шестеренки в голове гриша пришли в движение, рождая мысли о том, как и чему можно было обучить фабрикаторов. Лилит представила Давида, типичного на вид зануду-ученого, на месте Джеспера с пистолетами в руках. От этого ее губы растянулись в улыбке, потому что картина эта выглядит забавно. — Наши лидеры хотят проводить как можно больше экспериментов, — продолжил Кювей. — Но они не знают, сколько гришей им удастся найти… — Может, им было бы легче, если бы они их не убивали? — предположила Нина. Кювей кивнул, не заметив или проигнорировав сарказм в ее голосе. — Да. У них мало гришей, а использование парема сокращает их жизнь. Поэтому они наняли врачей, работающих с фабрикаторами, которые уже зависимы от парема. Они планируют создать новый вид солдат — кергудов. Не знаю, насколько они преуспели. — Думаю, я могу ответить на этот вопрос большим жирным «да», — вставил Джеспер. По крайней мере разрез берет их просто замечательно, что уже хорошо. — Специально скроенные солдаты, — задумчиво произнесла Нина. — До войны я слышала, что в Равке пытались сделать нечто подобное — укрепляли скелеты, работали над плотностью костей, вставляли металлические импланты. Ставили эксперименты на волонтерах из Первой армии. Ой, хватит кривиться, Матиас! Твои фьерданские начальники наверняка прибегли бы к тем же методам, если бы им дали время. Благо на Лилит никто не смотрел, а иначе ее расширенные глаза стали бы приятной вопросов. Она удивлена, потому что не слышала о подобном. Возможно, о таком рассказывали на уроках, на которых Селена предпочитала слушать все в пол уха и не читать учебники. Учебники не связанные со способностью корпориала она в принципе почти не открывала. Учителя не особо ее любили, но успеваемость была приемлемой, поэтому Александр так и не узнал какой та была лентяйкой. Зато Багра прекрасно это видела. — Фабрикаторы специализируются на твердых материалах, — сказал Джеспер. — Металл, стекло, текстиль. Это больше похоже на работу корпориалов. — Портные размывают границу между фабрикаторами и корпориалами, — сказала Нина. — В Равке у меня была учительница — Женя Сафина. Она могла быть как сердцебиткой, так и фабрикатором, если бы захотела, но вместо этого она стала великой портнихой. Та работа, которую ты описываешь, на самом деле всего лишь продвинутый вид портняжного дела. — Но вы говорите, что видели мужчину с крыльями, каким-то образом срощенными с его спиной? — спросила Инеж. — Нет, они были механическими. Может быть, какой-то металлический каркас и парусина? Но это сложнее, чем просто нацепить кому-то между лопаток крылья. Им бы пришлось связать мышцы, сделать кости полыми, чтобы уменьшить вес тела, затем каким-то образом компенсировать потерю костного мозга, вероятно, полностью заменить скелет. Уровень сложности… — Парем, — перебил Матиас, нахмурив свои светлые брови. — Фабрикатор под действием парема смог бы справиться с подобной перекройкой. Лилит продолжала молча слушать их, смотря в потолок пустым взглядом. Когда-нибудь гришей оставят в покое, ей хочется верить в это. Когда-нибудь, но сегодня и не завтра. Никогда, подумала она, никогда пока существуют Фьерда и Шухан. Нина оттолкнулась от стола. — Торговый совет никак не отреагирует на атаку шуханцев? — спросила она Каза. — Или им позволено просто приплыть в Керчию и начать все подрывать и похищать людей? — Сомневаюсь, что совет что-то сделает, — ответил он. — Если шуханцы, которые на вас напали, не были одеты в форму, шуханское правительство наверняка будет отрицать любую причастность к этой атаке. — Значит, им сойдет это с рук? — Может, и нет. Сегодня я потратил немного времени на сбор информации в портах. Помните те два шуханских военных корабля? Совет приливов осушил всю воду под ними. Ботинки Джеспера соскользнули со стула и громко ударились об пол. — Что?! — Они создали отлив и заставили воду отступить. Всю. Использовали море, чтобы поднять новый островок с выброшенными на него двумя военными кораблями. С гавани можно увидеть, как они лежат на боку и пачкают паруса в грязи. Наконец-то Совет приливов решил показать себя. — Демонстрация силы, — пробормотал Матиас. — От имени гришей или города? — полюбопытствовал Джеспер. Каз пожал плечами. — Кто знает? Но это может заставить шуханцев действовать осторожнее, когда они снова выйдут на охоту на улицы Кеттердама. — Может ли Совет приливов нам помочь? — спросил Уайлен. — Если они узнают о пареме, их должно обеспокоить, что может произойти, если он попадет не в те руки. — И как ты их найдешь? — горько поинтересовалась Нина. — Никто их не знает, никто никогда не видел, как они приходят и уходят из тех обелисковых башен. Шуханцы не будут бояться вечно. Они не просто так создали этих солдат. А не пыталась ли Нина добиться помощи от Совета приливов, когда впервые попала в Кеттердам? Шестнадцатилетняя девушка-гриш, находящаяся вдали от родины, без друзей, в незнакомом городе. — Умно, если задуматься, — отозвался Каз. — Шуханцы максимизировали свои ресурсы. Гриш, пристрастившийся к парему, долго не живет, так что они нашли другой способ использовать его силу. Матиас покачал головой. — Несокрушимые солдаты, которые переживут своих создателей. Джеспер потер рукой губы. — И которые могут отправиться на охоту за новыми гришами. Клянусь святыми, один из них обнаружил нас по нашему запаху. — Это вообще возможно? — с ужасом спросила Инеж. — Я никогда не слышала, чтобы гриши источали какой-то определенный запах, — ответила Нина, — но, полагаю, это возможно. Если обонятельные рецепторы солдат были улучшены… Может, обычные люди не могут учуять этот запах. Лилит никогда не задумывалась отличается ли запах гришей от обычных людей, однако волки дрюскелей также без проблем ищут гришей именно по запаху. Один из таких однажды учуял ее и Юрия в толпе во фьерданском городе. Им пришлось скрыться оттуда. — Сомневаюсь, что это было их первое нападение, — сказал Джеспер. — Уайлен, помнишь, каким напуганным был шквальный в зале с редкими книгами? И что насчет того торгового судна, о котором рассказывал нам Ротти? Каз кивнул. — Его разорвали на части, моряки были найдены мертвыми. Тогда все подумали, что это сделал обезумевший шквальный, которого наняли в команду: мол, решил таким способом избавиться от своего контракта. Но, возможно, он не исчез. Возможно, его схватили. Он был одним из бывших гришей советника Худе. — Эмиль Ретвенко, — прошептала Нина. — Он самый. Ты его знала? — Я знала о нем. Большинство гришей в Кеттердаме слышали друг о друге. Мы делимся информацией и пытаемся приглядывать друг за другом. У шуханцев должны быть здесь шпионы, раз они знали, где искать каждого из нас. Другие гриши… — Нина встала и схватилась за спинку стула, словно от резкого движения у нее закружилась голова. Инеж и Матиас тут же вскочили на ноги. Лилит опустила голову, взглянув на Нину. — Ты в порядке? — спросила Инеж. — Со мной все прекрасно, — неубедительно улыбнулась Нина. — Но если остальные гриши в Кеттердаме в опасности… — То, что ты сделаешь? — поинтересовался Джеспер, и Инеж удивила грубая напористость в его голосе. — Тебе повезло, что ты выжила после того, что произошло сегодня. Те шуханцы могут учуять нас, Нина. — Он повернулся к Кювею. — И за это нужно поблагодарить твоего отца. — Эй, — попытался урезонить его Уайлен, — полегче. — Полегче? Будто раньше гришам жилось недостаточно сложно! Что, если они проследят за нами до Черной Вуали? Нас здесь аж четверо! Лилит узнала о том, что Джеспер тоже гриш почти сразу после вступления в «Клуб Воронов». Она быстро нашла с Фахи общий язык. — Как ты так метко сктреояешь даже не прицеоиваясь? — спросила тогда Лилит, сидя за игорным столом, удивленно смотря на продырявленную пулей Джеспера фишку для игры в покер упавшую обратно на стол. — У меня свои секреты, — усмехнулся он и тут же подмигнул. — Я такой же как и ты, но немножко другой. Намек был понят сразу. Его «другой» означало его принадлежность к другому ордену гришей. Каз постучал костяшками пальцев по столу, обращая внимание на себя и возвращая Лилит в настоящее. — Уайлен прав. Успокойся. Сейчас в городе не более опасно, чем было раньше. Так что предлагаю нам всем сильно разбогатеть и переехать, — сказал Бреккер. Нина уперла руки в бока. — Мы действительно говорим сейчас о деньгах? — Мы говорим о работе и о том, чтобы заставить Ван Эка расплатиться. Инеж взяла подругу под руку и обратилась к ним двоим: — Я хочу знать, что мы можем сделать, чтобы помочь гришам, которые все еще в Кеттердаме. А еще, как мы заставим Ван Эка страдать. — У нас есть проблемы и посерьезней, — отозвался Матиас. — Не для меня, — фыркнул Джеспер. — У меня осталось два дня, чтобы наладить отношения с отцом. — С отцом? — спросила Инеж не увереная, что правильно все расслышала. — Ага. Воссоединение семьи в Кеттердаме. Вы все приглашены. Сулийку не обманул беспечный тон парня. — Заем? Его руки вернулись на револьверы. — Да. Так что мне очень хотелось бы узнать, как именно мы намерены свести счеты. Каз оперся на трость. — Кто-нибудь из вас задумывался, на что я потратил деньги, которые дал нам Пекка Роллинс? — Ты взял взаймы у Пекки Роллинса? — голос инеж прозвучал сдавленно, словно кто-то сдавил ее горло крепкой рукой. — Я бы ни за что не стал должником Роллинса. Я продал ему свои акции Пятой гавани и «Клуба Воронов». Каз возвел эти места из ничего. Они были свидетельством того, что он сделал для Отбросов. Инеж рассказывала об этом на одной из их ночных прогулок. — Каз… — На что, по-вашему, ушли деньги? — повторил он. — На оружие? — спросил Джеспер. — Корабли? — с сомнением сказала Инеж. — Бомбы? — предположил Уайлен. — Взятки политикам? — выдвинула свою версию Нина. Затем все посмотрели на Матиаса. — Тут ты должен сказать, что мы все ужасны, — прошептала она. Тот пожал плечами. — Все варианты кажутся практичными. — Сахар, — ответил Каз. Джеспер подтолкнул к нему по столу сахарницу. Бреккер закатил глаза. — Да не для кофе, дурень! Я использовал деньги, чтобы скупить акции на сахар, и поместил их на личные счета для каждого из нас — под псевдонимами, разумеется. — Мне не нравятся подобные спекуляции, — сказал Матиас. — Кто бы сомневался. Тебе нравится то, что ты можешь увидеть. Например, груды снега и благожелательных древесных божков. Сказанное Казом вызвал у Лилит смех, который она удержала, плотно сжав губы. — О, вот и он! — воскликнула Инеж, опустив голову на плечо Нины и радостно улыбнувшись Матиасу. — Я скучала по его сердитому взгляду. — Кроме того, — продолжил Каз, — это едва ли можно назвать спекуляцией, если знаешь, какой будет результат. — Тебе что-то известно об урожае сахара? — полюбопытствовал Джеспер. — Мне что-то известно о поставках. Уайлен сел ровнее. — Силосы! Силосы в Сладком Рифе. — Очень хорошо, купчик. Матиас покачал головой. — Что еще за Сладкий Риф? — Это район, расположенный к югу от Шестой гавани, — пояснила Инеж. Она помнила вид огромных силосов, нависающих над складским районом. Они были размером с небольшие горы. — Там хранится меласса, сырой тростник и находятся перерабатывающие предприятия для рафинированного сахара. Сегодня мы были как раз неподалеку. Это не случайно, не так ли? — Нет, — ответил Каз. — Я хотел, чтобы ты осмотрела местность. Большая часть сахарного тростника поступает из Южных Колоний и Нового Зема, но следующие три месяца нового урожая не будет. В этом сезоне урожай уже собрали, обработали, очистили и поместили в силосы Сладкого Рифа. — Всего тридцать силосов, — подал голос Уайлен. — Десять из них принадлежат моему отцу. Джеспер присвистнул. — Ван Эк управляет одной третью мировых поставок сахара? — Он владеет силосами, — поправил его Каз, — но лишь малой долей сахара внутри них. Он содержит силосы за свой счет, нанимает охранников и шквальных, которые контролируют влажность, чтобы сахар оставался сухим и не слипался. Торговцы, владеющие сахаром, выплачивают ему небольшой процент с каждой продажи. Так что его траты быстро окупаются. — Такое огромное богатство под защитой одного человека, — размышлял Матиас. — Если с этими силосами что-то случится, цена на сахар… — Выстрелит, как дешевая пара револьверов, — закончил Джеспер, поднимаясь на ноги и начиная мерить шагами помещение. — Цены взлетят и продолжат расти, — кивнул Каз. — А с недавних пор мы с вами владеем акциями компаний, которые не хранят сахар у Ван Эка. Прямо сейчас они стоят столько, сколько мы за них заплатили. Но как только мы испортим сахар в силосах Ван Эка… Джеспер начал качаться на пятках. — Наши акции будут стоить в пять, а то и в десять раз больше, чем сейчас! — А в двадцать не хочешь? Стрелок охнул. — Я только «за». — Мы сможем продать их и получить огромную прибыль, — сказал Уайлен. — Мы разбогатеем за одну ночь. — Разбогатеем на тридцать миллионов крюге? — спросила она. Награда, которую задолжал Отбросам Ван Эк за работу в Ледовом Дворе. Которую он никогда и не собирался им выплачивать. Губы Каза растянулись в слабом намеке на улыбку. — Плюс-минус миллион. Уайлен начал грызть большой палец. — Мой отец сможет справиться с потерей. Но другие торговцы, те, кто владеет сахаром в его силосах, пострадают больше. — Верно, — кивнул Матиас. — И если мы разрушим силосы, все сразу поймут, что это действие было нацелено на Ван Эка. — Можем попробовать сделать это похожим на несчастный случай, — предложила Нина. — Так и будет, — ответил Каз. — Изначально. Благодаря долгоносику. Расскажи им, Уайлен. Тот подался вперед, как школьник, желающий доказать, что знает ответ, и достал пузырек из кармана. — Эта версия сработает. — Это долгоносик? — спросила Инеж, рассматривая его. — Химический, — ответил Джеспер. — Но Уайлен до сих пор не придумал ему имя. Я голосую за Уайленосик. — Это кошмарно, — прокомментировал тот. — Это гениально, — подмигнул Джеспер. — Прямо как ты. Уайлен залился всеми оттенками розового. — Я тоже помогал, — добавил Кювей с насупленным видом. — Это правда, — подтвердил Уайлен. — Мы непременно сделаем ему мемориальную доску, — сказал Каз. — Объясни им, как он работает. Парень прочистил горло. — Я позаимствовал идею у тростникового паразита — одна крошечная бактерия может испортить весь урожай. Как только мы кинем долгоносика в силосную башню, он продолжит внедряться глубже, используя рафинированный сахар в качестве топлива, пока тот не станет ничем иным, как бесполезной кашей. — Он реагирует на сахар? — спросил Джеспер. — Да, любого вида. Даже нескольких сахаринок хватит, если будет достаточно влаги, так что держите его подальше от пота, крови и слюны. — Не облизывайте Уайленосика. Кто-нибудь хочет это записать? — Эти башни огромны, — заметила Инеж. — Сколько же долгоносиков нам понадобится? — Один пузырек на каждую башню, — ответил Уайлен. Лилит ошарашенно посмотрела на маленький стеклянный флакон. Да ладно? Серьезно всего один? Она видела размеры силосов в Сладком Рифе и даже не верится то, что такой крохе под силу уничтожить даже треть запаса в силосе. — Серьезно? — Крошечный и свирепый, — заявил Джеспер и снова подмигнул. — Прямо как ты. Нина разразилась смехом, и Инеж не смогла сдержать ответной улыбки. Литу забавляли эти прямые подкаты Джеспера к маленькому купчику, как называл Уайлена Каз. В какой-то мере это было даже мило. — Долгоносик сделает так, чтобы уничтожение сахара выглядело как несчастный случай, — сказал Уайлен. — Так и будет, — кивнул Каз, — пока другие торговцы не узнают, что Ван Эк скупал сахар, который не хранится в его силосных башнях. Глаза Уайлена расширились. — Что?! — На наши акции я потратил лишь половину денег. На остальное я приобрел акции от имени Ван Эка — ну, если точнее, то от его холдинговой компании, созданной под именем Элис. Не мог же я действовать настолько очевидно. Акции были приобретены за наличные, так что их нельзя отследить. Но сертификаты со всеми нужными печатями, подтверждающие их покупку, будут найдены в офисе его адвоката. — Корнелис Смит! — удивленно воскликнул Матиас. — Обман на обмане. Ты не просто пытался выяснить, где держат Элис Ван Эк, когда пробрался в его кабинет. — Нельзя выиграть, ведя лишь одну игру, — ответил Каз. — Когда сахар испортится, это сильно ударит по репутации Ван Эка. Но когда люди, которые платили ему за хранения сахара, узнают, что он нажился на их беде, они решат более внимательно осмотреть силосы. — И найдут остатки долгоносика, — закончил Уайлен. — Уничтожение имущества, махинации с рынком, — пробормотала Инеж. — Это станет его концом. Его могут отправить в тюрьму? — Ему будет предъявлено обвинение в нарушении условий договора и попытке вмешательства в рыночные операции. По законам Керчии нет большего преступления, чем это. Приговор тот же, что и для убийц. Его могут повесить. — Так и будет? — тихо спросил Уайлен. Он нарисовал пальцем линию на карте Кеттердама, от Сладкого Рифа до самой Бочки и заканчивая улицей Гельдштрат, где жил его отец. — Сомневаюсь, что его повесят, — помотал головой Бреккер. — Я думаю, что ему выдвинут менее серьезное обвинение. Вряд ли кто-то из Торгового совета захочет отправить одного из своих на виселицу. А вот увидит ли он когда-нибудь тюремную камеру изнутри? — парень пожал плечами. — Зависит от того, насколько хорош его адвокат. — Но ему запретят участвовать в торговле, — сказал Уайлен таким голосом, словно сам едва мог в это поверить. — Его имущество будет конфисковано, чтобы восполнить ущерб от испорченного сахара. — Империи Ван Эка придет конец, — сказал Каз. — А как насчет Элис? Бреккер снова пожал плечами. — Никто не поверит, что она имела какое-то отношение к финансовой схеме. Элис подаст заявление на развод и, скорее всего, переедет обратно к родителям. Поплачет с недельку, попоет с две, а затем забудет обо всем этом, как о страшном сне. Возможно, она выйдет замуж за принца. — Или за учителя музыки, — вставила Инеж. — Есть только одна ма-а-аленькая проблемка, — сказал Джеспер, — и под «маленькой» я имею в виду «огромная, вопиющая, так что давайте забудем об этом и пойдем выпьем». Силосные башни. Я знаю, что мы с вами любим преодолевать непреодолимое, но как мы попадем внутрь? — Каз может взломать замок, — ответил Уайлен. — Нет, — произнес тот, — не могу. «В смысле "нет", Каз?», — подумала Лилит, не веря своим ушам. Осознание этот принесло за собой понимания того, каким станет сложным делом забросить в силосы маленький долгоносик. Она вспомнила высокие башни и промежутки между ними. Это вообще будет выполнимо? — Не думаю, что слышала, чтобы с твоих уст когда-либо слетали подобные слова, — отозвалась Нина. — Повтори, пожалуйста, только медленно и четко. Бреккер ее проигнорировал. — У них замки-четырехлистники. Четыре ключа должны провернуться в четырех замках сразу, или сработает сигнализация и все двери закроются. Я могу взломать любой замок, но не четыре одновременно. — Тогда как мы попадем внутрь? — спросил Джеспер. — Силосы также открываются сверху. — Эти башни высотой почти в двадцать этажей! Инеж собирается подняться и спуститься с десяти силосов за одну ночь? — Нет, всего на один. — И что тогда? — поинтересовалась Нина, вновь уперев руки в бока и метая молнии своими зелеными глазами. — Тогда, — откликнулась Инеж, — я пройду по канату с одного силоса на другой. Нина всплеснула руками. — И все это без сетки, я так полагаю? — Гафа никогда не выступает со страховочной сеткой! — возмущенно ответила девушка. — А как часто Гафа выступает на высоте в двадцать этажей над мостовой, пробыв неделю в плену? — Будет тебе сетка, — оборвал их Каз. — Она уже спрятана за сторожкой, под мешками с песком. Тишина в гробнице была внезапной и оглушающей. Инеж по всей видимости не верила собственным ушам. — Мне не нужна сетка. Каз сверился с часами. — Я тебя не спрашивал. У нас есть шесть часов, чтобы выспаться и набраться сил. Я возьму все, что необходимо из «Цирка Зиркоа». Они разбили лагерь на западной окраине города. Инеж, составь список, что тебе может понадобиться. Мы ударим по силосам через двадцать четыре часа. — Ни в коем случае, — отрезала Нина. — Инеж нужен отдых. — Верно, — согласился Джеспер. — Она выглядит такой тощей, что ее сдует малейший ветерок. — Я в порядке, — возразила девушка. Стрелок закатил глаза. — Ты всегда так говоришь. — Разве не все здесь так поступают? — полюбопытствовал Уайлен. — Мы говорим Казу, что в порядке, а затем делаем какие-то глупости. — Мы настолько предсказуемые? — улыбнулась сулийка. — Да! — хором ответили Уайлен с Матиасом. — Вы хотите победить Ван Эка? — спросил Бреккер. Нина раздраженно выдохнула. — Конечно. Каз осмотрел всех присутствующих, переводя взгляд с одного лица на другое. — Правда? Вы хотите получить свои деньги? Деньги, ради которых мы дрались, проливали кровь и чуть не утонули? Или вы хотите, чтобы купец обрадовался, что выбрал для этой аферы кучку ничтожеств из Бочки? Потому что никто другой не накажет его за нас. Всем остальным плевать, что он обманул нас и что мы только зря рисковали жизнями. Никто другой не свершит правосудия. Поэтому я спрошу еще раз, вы хотите победить Ван Эка? — Да, — ответила Инеж. Она хотела хоть какой-то справедливости. — Несомненно, — подтвердила Нина. — И намотать ему на уши флейту Уайлена, — ухмыльнулся Джеспер. Все кивнули один за другим. — Ставки поменялись, — сказал Каз. — Судя по сегодняшней маленькой демонстрации торговца, вероятно, уже к утру по всему Кеттердаму будут развешаны плакаты о розыске с нашими лицами. Могу поспорить, что он предложит довольно соблазнительную награду. Он играет на всеобщем доверии к себе, и чем раньше мы его уничтожим, тем лучше. Мы заберем его деньги, репутацию, свободу — и все за одну только ночь. Но это значит, что мы не можем останавливаться. Каким бы сердитым он ни был, сегодня вечером Ван Эк роскошно поужинает и впадет в беспокойный сон на своей мягкой купеческой кровати. Те ослы из городской стражи дадут отдых своим усталым головушкам, пока не наступит время для следующей смены, гадая, заработают ли они немного сверхурочных. Но мы не должны останавливаться. Часы тикают. Отдохнем, когда разбогатеем. Согласны? Все снова закивали. — Нина, по периметру силосных башен патрулирует стража. Ты и Лилит будете их отвлекать — несчастные равкианки, новенькие в городе, которые ищут работу в складском районе. Вам нужно будет занять их на достаточно долгое время, чтобы остальные успели пробраться внутрь и Инеж поднялась на первую башню. Затем… Лита сморщилась от одной только мысли играть невинную и несчастную девицу. — При одном условии, — перебила Нина, скрестив руки. — Это не переговоры. — С тобой все — переговоры, Бреккер. Не удивлюсь, если ты выторговал себе путь из утробы матери. Если я это сделаю, то хочу, чтобы мы вывезли всех остальных гришей из города. — Забудь об этом. Я не занимаюсь благотворительностью для беженцев. — Тогда я ухожу. — Хорошо. Уходи. Ты все равно получишь свою долю денег за работу в Ледовом Дворе, но ты не нужна мне в этой команде. — Нет, — тихо отозвалась Инеж. — Но тебе нужна я. Каз положил трость себе на колени. — Похоже, все тут создают альянсы. — Это называется дружбой, Каз. Он перевел взгляд на Нину. — Мне не нравится, когда ставят условия. — А мне не нравятся туфли, которые жмут, но все мы должны страдать. Считай это вызовом твоему чудовищному мозгу. После длинной паузы Каз поинтересовался: — И о каком количестве людей мы говорим? — В городе примерно тридцать гришей, о которых я знаю, не считая Совета приливов. — И как ты планируешь их всех собрать? Раздашь брошюры, направляющие их на гигантский плот? — Возле равкианского посольства есть одна таверна. Мы пользуемся ею, чтобы оставлять послания и обмениваться информацией. Я смогу распространить новость оттуда. Останется только достать корабль. Ван Эк не может следить за всеми гаванями. Инеж не хотела спорить, но и молчать было нельзя: — Думаю, может. За его спиной стоит все могущество городского правительства. И ты не видела его реакцию, когда он узнал, что Каз осмелился похитить Элис. — Пожалуйста, скажи, что у него пена пошла изо рта, — взмолился Джеспер. — Ну, почти. Каз проковылял к выходу из гробницы и всмотрелся в темноту. — Вряд ли решение вмешать в наши разборки город далось ему легко. Это риск, а он бы не пошел на него, если бы не намеревался извлечь из него выгоду в полной мере. Все гавани и сторожевые башни на берегу будут начеку, с приказом допрашивать любого, кто попытается покинуть Кеттердам. Он просто скажет, что знает, что похитители Уайлена могут захотеть вывезти его из Керчии. — Пытаться вывезти всех гришей будет невероятно опасно, — подал голос Матиас. — Последнее, что нам нужно, — это чтобы их группа попала в руки Ван Эка, ведь у него до сих пор могут храниться запасы парема. Джеспер забарабанил пальцами по рукояткам револьверов. — Нам нужно чудо. И, возможно, бутылка виски. Помогает работе головного мозга. — Нет, — медленно выговорил Каз. — Нам нужно судно. Судно, которое не вызовет подозрений, чтобы у Ван Эка и городской стражи не было никаких причин его останавливать. Нам нужен один из Его кораблей. Нина подалась вперед и села на край стула. — У торговой компании Ван Эка, должно быть, полно судов, отплывающих в Равку. Матиас сложил свои мощные руки и задумался. — Вывезти беженцев-гришей на одном из кораблей самого Ван Эка? — Нам понадобится поддельный манифест и документы о транзите, — сказала Инеж. — Как думаете, почему Шпекта выгнали из военно-морского флота? — спросил Каз. — Он подделывал документы об отпуске и заказы на поставки. Уайлен потянул себя за губу. — Но тут вопрос не о парочке документов. Предположим, что беженцев тридцать. Капитан судна захочет узнать, почему тридцать человек… — Тридцать один, — вмешался Кювей. — О, ты успеваешь следить за разговором? — недоверчиво поинтересовался Джеспер. — Корабль в Равку, — кивнул Кювей. — Это я хорошо понял. Каз пожал плечами. — Если уж мы украдем судно, то вполне можем посадить и тебя на него. — Значит, тридцать один, — улыбнулась Нина, хотя, судя по тому, как заходила желваками челюсть Матиаса, он не разделял ее радости. — Ладно, — сказал Уайлен, разглаживая складку на карте. — Но капитан наверняка задастся вопросом, почему к его манифесту прибавили еще тридцать одного человека. — Нет, если он будет думать, что это секретная миссия, — ответил Каз. — Ван Эк напишет ему письмо, пылко призывающее использовать максимальную осторожность в транспортировке этих ценных политических беженцев, и просящее спрятать их от всех, кто восприимчив к взяткам от шуханцев — включая городскую стражу — любой ценой. Купец пообещает капитану огромную награду, когда тот вернется, просто чтобы убедиться, что он не вобьет себе в голову идею продать гришей. У нас уже есть образец почерка Ван Эка. Нужна только его печать. — Где он ее хранит? — спросил Джеспер Уайлена. — В своем кабинете. По крайней мере, раньше она была там. — Нам придется пробраться в дом и выбраться оттуда, чтобы он этого не заметил, — отозвалась Инеж. — И после этого действовать надо быстро. Как только Ван Эк поймет, что его печать пропала, то сможет догадаться, что мы задумали. — Мы вломились в Ледовый Двор, — ухмыльнулся Каз. — Думаю, мы справимся с кабинетом торговца. — Стоит также заметить, что мы чуть не умерли, пока вламывались в Ледовый Двор. — Несколько раз, если меня не подводит память, — задумчиво протянул Джеспер. — Мы с Инеж украли у Ван Эка Де Каппеля. Нам известен план дома. Все будет нормально. Уайлен снова провел пальцем по улице Гельштрат. — Но вам не приходилось взламывать сейф моего отца. — Ван Эк держит печать в сейфе? — хохотнул Джеспер. — Впечатление, что он хочет, чтобы мы ее забрали. У Каза лучше получается заводить дружбу с кодовыми замками, чем с людьми! — Такого сейфа вы еще не видели. Он приобрел его после кражи Де Каппеля. У него семизначный код, который сбрасывается каждый день, и замки сделаны с фальшивыми тумблерами, чтобы сбить с толку взломщиков. Каз пожал плечами. — Значит, обойдемся без них. Я предпочту целесообразность изяществу. Уайлен покачал головой. — Стенки сейфа изготовлены из уникального сплава, армированного сталью гришей. — Взрыв? — предложил Джеспер. Каз выгнул бровь. — Подозреваю, Ван Эк его заметит. — Малюсенький взрыв? Нина фыркнула. — Тебе лишь бы что-то подорвать. — На самом деле… — начал Уайлен. Затем склонил голову набок, словно прислушивался к далекой песне. — Утром он все равно узнает, что мы там побывали, но если нам удастся отправить беженцев с гавани до того, как мой отец заметит кражу… Я пока точно не знаю, где взять материалы, но это может сработать… — Инеж, — прошептал Джеспер. Та быстро подалась вперед, внимательно глядя на Уайлена. — Он что-то замышляет? — Возможно. Уайлен словно пробудился ото сна. — Вовсе нет! Но… кажется, у меня есть идея. — Мы ждем, купчик, — сказал Каз. — По сути, долгоносик — это гораздо более стабильная версия золотой кислоты. — Верно, — кивнул Джеспер. — Само собой разумеется. И что это? — Коррозионное вещество. Оно выделяет небольшое количество жара, вступая в реакцию, но оно невероятно мощное и изменчивое. Оно может разъесть сталь гришей и вообще что угодно, кроме бальзового стекла. — Стекла? — Стекло и сок бальзы нейтрализуют коррозию. — И где его можно найти? — Один из нужных мне ингредиентов можно отыскать на металлургическом заводе. Они используют коррозионное вещество, чтобы очистить металл от окиси. А вот второй найти не так просто. Нам нужен карьер с серной жилой или другим подобным галоидным соединением. — Ближайший карьер в Олендале, — сказал Каз. — Пойдет. Когда у нас будут обе составляющие, нам придется быть очень осторожными с их транспортировкой, — продолжал Уайлен. — Вообще-то нам нужно быть даже более чем осторожными. После завершения реакции золотая кислота становится практически безвредной, но пока она активна… Ну, это хороший способ потерять обе руки. — Зна-а-ачит, — протянул Джеспер, — если мы достанем эти ингредиенты и сможем разделить их на время транспортировки, и активируем эту золотую кислоту, и не потеряем пару конечностей в процессе?.. Уайлен потянул себя за волосы. — Мы сможем проделать дыру в двери сейфа за считаные минуты. — Не повредив его содержимое? — уточнила Нина. — Будем надеяться. — Будем надеяться, — повторил Каз. — Что ж, я работал при условиях и похуже. Нам нужно выяснить, какие корабли отплывают в Равку завтра вечером, и посадить Шпекта работать над манифестом и документами о транзите. Нина, когда мы подберем подходящее судно, твоя маленькая банда беженцев сможет самостоятельно добраться до доков, или им нужно, чтобы их и для этого подержали за ручку? — Я не знаю, насколько хорошо они знают город, — призналась она. Каз забарабанил пальцами по набалдашнику трости. — Мы с Уайленом можем заняться сейфом. Джеспер проведет гришей, и мы наметим маршрут, чтобы Матиас доставил Кювея к докам. Но тогда Нине придется самой отвлекать охрану и натянуть сетку для Инеж под силосами. Для сетки требуется как минимум три человека, чтобы от нее был хоть какой-то прок. Инеж потянулась и осторожно размяла плечи. — Я же говорила, — сказала девушка. — Я не работаю с сеткой.

° • ☽ ✧ ☾ • °

Отбросы строили планы до глубокой ночи, обсуждали каждую деталь, каждую помеху, вспомнили и о девчонке, вогнавшей кинжал в спину Лилит. А ведь она сейчас где-то там, в городе, рыщет по крышам или сидит, ожидает своего часа выхода. Быть может, она такая не одна. — Все в порядке? — спросила Инеж, взглянув на девушку из-под полотенца, вытирая мокрые волосы. — Да, — коротко ответила гриш и взглянула на Призрака. Та только слабо улыбалась. — Что нам каждый раз мешает быть честными? — спросила она — учуяла ложь? — Каждый из нас постоянно врет. Нина о том, что она в порядке. Каз о том, что ему нет ни до кого дела. Джеспер о том, что ни в чем не нуждается. Я о том, что не устала. Ты делаешь то же самое. — Наверное, потому что каждый из нас жесток к себе по-своему. Да и люди не хотят обременять других своими проблемами, но чаще их просто не услышат. Никто из нас не сможет понять друг друга. Я всегда смело могла выговориться только одному человеку, но его нет рядом уже давно. — Сколько? — спросила Инеж. — Пошел четвертый год. — И все это время ты не говорила о своих проблемах? Лилит пожала плечами, не желая отвечать. Да, она молчала. Терпела и молчала. Плакала от физической боли, непонимания и усталости, но продолжала молчать. — Давай я помогу тебе помыть голову, — предложила Инеж, сливая из ведра грязную после себя воду. Снова набрав воду из канала в ведро, Лита подогрела ее с помощью своих способностей. Склонилась над ведром и позволила Инеж запустить в волосы руки, смывая засохшую кровь. — У тебя есть мечта? — новый неожиданный вопрос со стороны Инеж. — Прости за ночь откровений. Просто захотелось поговорить об этом после... — Плена, — не спрашивает Лилит — утверждает. — Да. — Не знаю есть ли у меня мечта. Сожалений с лихвой. Желание повернуть время вспять можно считать мечтой? — Вполне, мечты не всегда исполнимы. Что случилось с тем человеком, которому ты могла выговориться? — Ничего. Он сейчас живет в роскоши и окружен людьми. — Ваши пути разошлись? — в голосе Инеж звучит интерес. Ей правда интересно или это попытка достать информацию? — Я сама оборвала связи. Со всеми. — Зачем? — Чтобы в итоге сидеть на Черной Вуали, отмывать в ведре кровь с волос и разговаривать с тобой. — Разве это стоило того? — Инеж, для вас это вынужденная мера, в для меня собственное желание. — Не понимаю. — Поэтому люди часто выбирают молчать или врать. Мало бы кто понял решение променять то, где я жила на грязный Кеттердам. Но он бы понял. Ведь именно он покинул Равку, когда его служба закончилась, чтобы стать учеником корабельного мастера, инженера-строителя и оружейника, преуспев во всех профессиях. Это он начал свою жизнь как Штурмхонд, корсар. В какой-то мере такой же бандит, как сейчас Лилит. А Александр бы понял ее выбор? Девушка сомневалась, ей кажется, что не понял бы, осудил. Возможно даже отругал, сказав, что та жила как принцесса, но предпочла грязь роскошному дворцу. Он бы не понял ее желания искать себя в разном и учиться. — Ты жила там же где и Нина? — новый вопрос, ставший ближе к разгадке Каза о той, кто же такая проливная Лилит. — Я жила в Малом Дворце. — И захотела попасть сюда вместо того, чтобы дальше жить там? Лилит промолчала. Инеж не стала больше спрашивать. Домыв голову, смыв оставшиеся кровь и грязь мокрым полотенцем, направилась обратно в мавзолей в рубахе и брюках, что одолжили Отбросы. Старая одежда, сохраненная еще с тренировок с Юрием и им же любезно подаренная, не отстиралась и провоняла, поэтому похоронена вместе с костьми у могил. Каз сказал, что найдет для нее одежду, но она явно будет хуже. Хорошо хоть обувь осталась. Нужно уснуть поскорее и хоть немного отдохнуть, но сейчас ворочаясь в импровизированной кровати, смотрела в темный потолок, прислушивалась к своим способностям. Пусть отголосков парема уже не слышно, но Лита ожидала его возвращения в любую секунду. Прислушивалась да только не к способностям, а своим чувствам сама того не желая. Тоскливо, но в то же время противно пусто. Последние два года яркие чувства являлись к ней лишь на тренировках и заданиях от Морены и Юрия. Возможно, эти двое и убили в ней окончательно ту девочку, которая еще трепыхалась в надежде не свалиться в страшную темноту, но ее так жестоко скинули в нее. Та девочка каждый раз кричала и плакала, ей было стыдно за отнятые жизни, она думала о том, что лишила кого-то дорогого человека. Та дрянь, что вылезла из темноты, куда и упала девочка о таком не думала — эту дрянь веселила охота. Та дрянь была рада потопить фьерданский отряд и сбросить Ярла Брума под лед. Та дрянь была рада сбросить пристающего мужчину с корабля прямо в воду ночью, когда девушка плыла до Керчии. Та дрянь рада была встретить Каза Бреккера, ходить за ним темной тенью и резать глотки. Кому? Не столько важно. Не интересовало. Грязные Руки будто увидел ее при первой встречи тихо сидящую в груди, поэтому брал с собой и позволяет быть в их команде. Какая ему выгода? Бережет на тот случай, если планы провалятся? По его приказу она уже убила семерых, если нужно, то расправится и с купцом. Сон накрыл сознание быстро и неожиданно, оказался таким крепким, что с трудом удалось встать после потуг Нины и Инеж чтобы разбудить ее. Спала как убитая, проворчала Зеник тогда, удаляясь на импровизированную кухню, в которой все уже собрались. Все уже встали и занимались своими делами и даже потирающий глаза Джеспер, которого, кажется подняли всего пару минут назад. Нина, одетая в странные безвкусные вещи, ругалась на Каза по поводу того, что в поддельных документах Шпект сделал ее и Матиаса родственниками. Ее вид буквально кричал о том, что она против этого. Лилит догадывалась почему: играя родственников Нина не сможет приставать к Матиасу, как и тот пожирать ее взглядом. Наблюдая за ними, Лилит удивлялась подростковой влюбленности, познавала ее глупости и неловкость со стороны. А все потому что она, дура такая, в свое время влюбилась далеко не в ровесника. Очень далеко… В принципе мужчина постарше тоже неплохой вариант. Пора перестать об этом думать. Это все в прошлом либо отброшено в угол сознания, как мешающий мусор, который жалко или невозможно выбросить. Под воркование фьерданца и гриша. девушка села рядом с Инеж, принимая от той кружку с чаем. Завтрак из чая и печений скромный, но хоть какой-то. При первой возможности отъестся досыта, отоспится и час пролежит в горячей ванной пока вода не остынет, а если и остынет, то нагреет! Пока что все эти потребности отложены в дальний ящик. Тяжело вздохнув от диалога этих двоих влюбленных, Лита положила голову на импровизированном столе, прикрыв глаза. Быть может ей удастся немного подремать. Совсем чуточку все же удалось. Звук стульев разбудил ее. Нина и Матиас ушли. Остальные разбрелись в разные стороны, готовясь к своей работе. Каз сел рядом с ней, поставив кружку с дымящимся кофе, которое узнала по запаху. Взглянув на парня, Лите бросились в глаза тени под глазами и уставший взгляд. — Когда ты нормально спал? — спросила она, все еще не поднимая головы со стола. — Не до этого, — спокойно ответил Каз. — От недосыпа мозг перестает нормально функционировать, — снова проваливаясь в сон, пробубнила девушка. — Оно и видно. — Я тебя сейчас ударю, Бреккер. Пусть у него и присутствует к ней недоверие из-за отсутствия информации о личности, но позволяет быть сейчас здесь. Каз может спокойно разговаривать с ней и допускает возможность прикрывать спину как его, так и Отбросам, когда Инеж нет рядом. — Присмотри за ними, — говорит он то, что Лита ожидала услышать, когда тот подсел к ней. — И все же ты умеешь проявлять заботу, Каз. — Это предосторожность. Лилит усмехнулась. — Охотно верю.

° • ☽ ✧ ☾ • °

Посольство Равки выглядит так, будто кто-то перенес небольшую часть Ос Керво в Керчию, уменьшив ее раза в три чтобы поместились все дома и забегаловки. Здесь даже пахнет также, как дома. Лилит не любила находиться здесь, потому что этот кусочек Равки пробирался в ее голову и насильно вытаскивал воспоминания, которые ей не нравятся. Тоска по дому злила, как и желание встретиться с друзьями. В такие моменты просыпалась та Селена, которая еще не встретила своих древних наставников. Размазня — так бы ее назвала Лилит, так ее называла всегда Морена в первый год обучения. Соплячка и трусиха, которая дрожала впервые, войдя в моровую избу, в которую Морена привела ее. Хотя, возможно это просто нежелание встречаться со своей «светлой» стороной. Построив вокруг себя крепость однажды, уже нет желания выходить из нее к людям. Никто не хочет снова чувствовать себя слабым, увидеть себя со стороны, которую так старался запереть. К сожалению, для других та запертая часть самая открытая, добрая и светлая. Золотой двуглавый орел Ланцовых величественно раскрыл свои крылья на голубых просторах и наблюдал за двумя сторонами света, не спускал глаз с вражеских стран: Шухана и Фьерды. В Малой Равке оставался все таким же бдительным. Рынок напомнил ей Ос Керво, в котором была еще до объединения Равки. Она была там с Александром, когда он искал усилители и саму Алину. В последнее время уж слишком часто Морозов приходил в голову. Пора прекращать это. В первую очередь чтобы старые, ранее подавленные чувства и эмоции не вылезли вновь. Тряхнув головой, словно это поможет выкинуть это все из головы, осмотрелась. Нина и Матиас шли по рынку далеко впереди. Лилит специально сильно отставала чтобы не попадаться им на глаза. Они и так выглядят странно: фьерданцы в равкианском районе. Фигура в черном вблизи с ними вызывала бы еще больше подозрений. Одежда, отданная Казом взамен старой, оказалась очень простой и мало похожей на ее прошлую. Плотные черные станы облегающие ноги, черная рубашка и корсет. Капюшона здесь нет, поэтому пришлось укоротить плащ и на скорую руку подшить края так. чтобы они не мешались, обвивая руки. Как говорится: лучше, чем ничего. Да и Каз мог в принципе из вредности ничего ей не доставать, поэтому и на этом спасибо ему. Нина и Матиас подходили от одной лавки к другой долгое время пока не зашли в одну из таверн. Девушка скрылась в ближайшем проулке чтобы забраться на крышу здания напротив той самой таверны для лучшего ракурса наблюдения. Да только не успела она занять позицию, как поднялся шум. Звон стекла и крики паники наполнили улицу Малой Равки. Осмотревшись Лита быстро поняла, что эта была засада. Вокруг таверны собралась толпа, привлеченная звоном стекла и смутой. Нина и Матиас не выходили ни через пять минут, ни через десять. «Да вы смеетесь надомной? — гневно думала девушка, мчась по крышам в попытке найти Нину и Матиаса. — Что я скажу Казу! "Я снова провалила работу и не уследила"?! Да он съест меня с потрохами!». Остановившись, взглянула на ту таверну, в которую заходили Нина с Матиасом. Одна мысль закралась в голову Лилит, как сократить силы на поиски. И эта мысль ей понравилась. «Безрассудная девка!», — так сказала бы Багра, чей ворчливый голос по сей день звучал в голове, но оставался проигнорированным. Приземление с крыши меж домами было мягким, выход из тени тихим, а нападение неожиданным. Гришийская сталь блеснула в лучах бледного солнца Кеттердама, когда черный дракон, рассекая воздух полетел в цель — в руку сердцебитки. Та издала вскрик от боли, но тут же выдернула кинжал и осматриваясь, прикрыла рану рукой. Залечивала, поняла Лилит, сталкиваясь с ней взглядом. — Ну привет, Тамара, — прошептала девушка себе под нос, подходя ближе. — Поймай меня. Вода где-то поблизости потянулась к ней, откликнулась на зов, но действия сердцебитки оказалось быстрее. Тамара взмахнула руками. В груди Лилит вспыхнула резкая острая боль от ее действий, заставившая машинально поднять руку и ответить тем же не думая. — Сука, — прошипела Лита от собственной оплошности, прижимая левую руку к сердцу. Юрий говорил ей, что в случае опасности в любом случае будешь тянуться к силе. Это тоже самое, что выставлять руки, когда падаешь. Он был прав. Сила корпориала отзывалась на угрозу, как инстинкт. — Сердцебит? — спросила Тамара, удивленно смотря на напавшую. Лицо Лилит не скрыто ничем, да и какая разница. Ей просто нужно чтобы ее поймали и привели туда, где Нина и Матиас. Коленные чашечки больно соприкасаются с камнем дороги, когда кто-то со спины силой ставит на колени, сцепляя руки за спиной. Веревки туго стискивают запястья, но Лилит не пытается выбраться. Это ни к чему. Ее поймали и хорошо. Нарушителя в любом случае поведут к генералу, который и примет решение дальнейшей судьбы нарушителя. — Молодец, Толя, — улыбнулась ему Тамара, подходя к ним. — Кто это? — Не знаю. Она просто напала на меня с этим. Тамара протянула ему открытую ладонь, демонстрируя кинжал из гришийской стали с рукоятью в виде черного дракона с раскрытыми крыльями. Мужчина с интересом посмотрел на него, но в руки брать не стал. — Но она не сопротивлялась, когда я связывал ей руки, — заметил Толя, смотря на сестру пока держал Лилит за плечо выше локтя. — Имеешь ввиду, что хотела, чтобы ее поймали? — Видимо, — кивнул он. Наверное, они думали, что Лилит не понимает их, разговаривая на равкианском рядом с ней. Да в принципе без разницы главное, чтобы отвели к Нине и Матиасу. И они привели, но перед этим пришлось посидеть, а затем походить с мешком на голове, который удосужились снять лишь в здании посольства. — У нас есть корабль, — услышала она голос Нины, эхом, раздающимся из зала. — Зоя, — обратился Толя, держащий ее за плечо, после чего Зоя повернулась к ним. — Она напала на нас. Женя удивленно смотрела на нарушительницу. Зоя же сканировала строгим взглядом. Хотела уже что-то сказать, но голос Нины опередил ее: — Лита!? — удивленно вскрикнула Нина, заметив, как ту ведут в их сторону с заведенными за спину руками. — Что ты здесь делаешь? — Наш гений попросил. — Это еще кто? — спросила Зоя Нину на равкианском. — У нее было это, — бросила Тамара, протянув Назяленской кинжал. — Она кинула его в меня. Женя подошла ближе, рассматривая ее лицо. — Я вижу швы на твоем лице, — сказала портная переходя на язык Керчии. — Очень грубые. Работа явно неопытного портного, но не знающий и не заметит. Нина, твоя работа? Нина стояла в шоке. — Н-нет. — Было глупо надеяться на то, что ты их не заметишь, Женя, — усмехнулась Сефариал, с вызовом смотря на Сафину. Скрываться она не собиралась. Захотелось проверить узнают ли. — Назовись, — потребовала Зоя на керчийском, хватая девушку за предплечье. — Лилит Сефариал. Проливная. — Нина? — Это так. — В теперь спрашиваю вас троих. Что вы знаете о грише с белыми волосами убившего кергудов? — Ничего, — коротко ответила Лита, смотря на Зою. — Такой объявился? — спросила Нина. — Я не слышала даже. — Насколько я знаю в истории было два гриша с белыми волосами: сестры Старковы, но они мертвы. Объявился кто-то третий? «Три. Их было три, Хельвар». — Возможно. Или кто-то из них двоих и это явно не Алина. — Зоя... — осторожно позвала ее Женя. Однако Назяленская упрямо, с раздражением смотрела в глаза спокойной Лилит. Та смотрела в ответ. — Как с таким характером король сделал тебя генералом? — хищно улыбнулась Сефариал — «Давай, ты на правильном пути, Зоя», — Можете «снять с меня лицо» чтобы успокоиться. — Лита, говорить с вызовом не самая лучшая идея, — сказала Нина, предостерегая. — Нина, милая, я прекрасно знаю кто стоит напротив меня, — усмехнулась Лилит говоря это на равкианском. На родном языке. — А вот я сомневаюсь, что напротив меня та, за кого себя выдает. — сказала Зоя, сжимая руку на чужом предплечье. — И что ты будешь делать? — Позовите Штурмхонда! — приказала Зоя и губы ее вмиг растянулись в улыбке. — Вот ты себя и выдала. Маска треснула, подруга. Тот, кто не знает не отреагирует так на это имя. Нет! «Назяленская, что за подлые игры!», — гневно думала она. Надо же было после упоминания имени корсара в тот же миг измениться в лице. Испугаться. Испугаться от мысли, что тот будет разочарован, что разозлиться и прогонит. Она не хочет видеть Николая из страха. — Селена Старкова, именем короля Равки приказываю: раскрыть свою личность и понести наказание. — Что меня выдало? — Мое чутье подсказало. Совсем не удивительно. — «Понести наказание»? За что? — Даже не отнекиваешься. Наказание за дезертирство. Дезертирство? Селена даже не думала, что кого-то ее привлекут за подобное. Такая мысль даже в голову не приходила, хотя все и вправду выглядело как побег и спланированная подставная смерть. — Давно смерть считается дезертирством? — усмехнулась Селена, с огоньком во взгляде смотря на Назяленскую. — Мертвые не ходят по земле и не работают на бандита. — Бреккер и мертвого из могилы поднимет для своих планов. Девушка резким движением заводит свою руку в сторону, выворачивая Назяленской конечность. В тот же миг делает подсечку, но Зое удается устоять, однако от боли в руке отпускает «пленницу». Раздраженно шипит, вскидывает руки, подбрасывает беглянку вверх, но та изворачивается и использует силу сердцебита. Боль в груди резанула Зою так сильно, что согнулась пополам, опуская руки. — Зоя! — кричит Женя, подбегая к генералу. Рухнувшая на пол Лита, поднимается на ноги бежит к выходу, отбиваясь от преследующих ее равкианцев и близнецов. Она никого не убьет — только доверие к себе. Центральнцю дверь зальет водой из канала, заморозив. Это даст ей время скрыться наверху для ожидания Нины и Матиаса.

° • ☽ ✧ ☾ • °

— Поверить не могу, — шипит Зоя, смотря туда, куда убежала беглянка. — Гадина, вывернула мне руку. — Сильно болит? — спрашивает Женя, ощупывая плечо шквальной, находясь в шоковом состоянии. — Это была Селена? — Будь это не она, то вряд ли сбежала. И голос уж очень похож. — Но зачем ей сбегать? — А ты как думаешь? Стыдно на глазах появляться! Дрянь, да кто так поступает! Неужели не понимала какого нам будет? Почему нельзя было хотя бы намекнуть на то, что жива, — гневалась Зоя, а на ее лице только боль, которую старалась всеми силами скрыть. — Возможно, она знала, что в покое ее не оставят, — неожиданно сказал Матиас и Зоя осеклась, что говорила все это на керчийском из-за чего злость только возросла. — Тебе по чем знать, дрюскель? — Из вашего разговора я понял, что это Селена. Будь я на ее месте, то тоже выбрал бы смерть чтобы скрыться на долгое время. — Ты — не она. Не смей сравнивать себя с ней. — Хорошо, скажу иначе. Вы уверены, что не попытались бы ее вернуть узнай раньше, что она жива? Зоя поджала губы, понимая что тот прав. Она захотела бы вернуть, поэтому и решила поймать за якобы дезертирство. Конечно, наказания для этой беглянки не будет. — Что случилось? — раздался мужской голос, за их спинами. — Я же говорила, что это была она. — Зоя, мы уже говорили об этом. Да, они говорили. Да, он говорил, что Селена мертва, но ведь ему могло показаться! — Это была Селена! Она только что была здесь. — И где она? — Сбежала. — Зачем ей сбегать? Он выглядит таким уставшим. Неужели Николаю настолько тяжело говорить о Селене? — Потому что Зоя пригрозила ей наказание за дезертирство, — закатив глаза сказала Женя. Штурмонд тяжело вздохнул. Взгляд его направленный на Зою говорил сам за себя и звучал он: «ты дура что ли?». — Я больше не хочу это обсуждать, Зоя. — Это не мои выдумки! Женя, скажи ему! Ты же видела. — Я не знаю, что видела, — неуверенно ответила Сафина, опуская голову.