Изюминка этой игры

***

От лица автора.

      Клаус чувствовал себя отвратительно, не только физически, но и морально. Земля уходила из-под ног от осознания, что его обманули. Предали и разъединили его семью.       Женевьева была права — он оттолкнул Ребекку и Марселя, он без конца думал лишь о завоевание города, а теперь оставшиеся близкие пострадают из-за его ошибки.       Обречённый женский крик доносится до чувствительного слуха первородного и без труда узнав его обладательницу, он с силой сжимает кулаки, гневно рыча от собственного бессилия.       Дверь церкви с силой распахивается, ударяясь об стену и это привлекает внимание всех девушек. Хейли смотрит с надеждой на вошедшего гибрида, но тут же осекается, когда одна из ведьм с легкостью припечатывает его тело к стене.       Схватки усиливаются, заставляя волчицу безудержно кричать от боли, извеваясь на каменной плите. И все что остается — молится, что кто-то услышит ее крики и поможет, но к сожалению это реальный мир, а ее принц обезвреден.       — Я не хочу этого делать, так что поверь я сделаю это быстро. — проговаривает рыжеволосая, с сожалением глядя на Майклсона, пока две молодые ведьмы накрывают белой простыней ноги волчицы, подготавливаясь к принятию родов.       — Я обрушу на твою голову ад! — агрессивно орёт Клаус, пока волчица продолжает мучительная стонать.       — Ещё усилия, ребёнок вот-вот родится. — проигнорировав вышесказанное гибридом, наставляет ту Женевьева.       — Я буду купаться в твоей крови! — не унимается Майклсон, плюясь ядом в сторону служительниц природы. И все, что сейчас он хотел это — воплотить в жизнь свои угрозы.       — Я вижу ребёнка, тужься. — также продолжая не обращать внимания на высказывания мужчины, кричит ведьма.       — Всё. — облегчённо проговаривает девушка, заставляя гибрида заткнуться.       Болезненные крики прекращаются и на их место приходит тихий, младенческий плач, когда Женевьева укутывает ребёнка в белую простынь и вторая девушка перерезает пуповину.       — У тебя прекрасная дочь. — с сожалением и нотками восхищения комментирует девушка, показывая Майклсону его ребёнка, от чего тот не сдерживает слез.       — Можно мне поддержать её? — слёзно просит волчица, желая прикоснуться к своему маленькому чуду. Рыжеволосая еле заметно кивает, подходя к Хейли и отдавая ей младенца.       Маршалл с восторженной улыбкой разглядывает умиротворённое личико новорождённой, затем оборачивается к ее отцу, продолжая улыбаться, но улыбка быстро сходит с её лица, когда холодное лезвие проходит по горлу шатенки, заставляя ту зажать рану рукой, задыхаясь.       — НЕТ! — кричит первородный, когда девушка безжизненно падает обратно на каменную плиту.       Теперь он точно убьет их всех, до единой.       Ведьмы забирают ребёнка, намереваясь покинуть церковь, перед этим магией свернув гибриду шею, дабы он не последовал за ними, когда заклинание удерживания спадет.       Конечно, было глупо надеятся, что Майклсон не попытается сорвать жертвоприношение, но теперь у них была какая-никакая фора.

***

      Старший Майклсон на покосившийся ногах заходит церковь, неся на руках безвольное, окровавленное тело ведьмы. Заметив без эмоционального брата на полу держащего тело мёртвый волчицы, Элайджа останавливается, не веря своим глазам. Он глубоко вдыхает и медленными шагами достигает гибрида, падая на колени перед Хейли, рефлекторно прижимая ведьму сильнее к своему телу.       — Они мертвы, — глядя сквозь брата, произносит Клаус и возводит глаза к небу, дабы сдержать поступившие слёзы. Старший Майклсон обречено падает с колен на пол, кладя ведьму рядом с волчицей.       Судьба довольно поэтичная сука — убить в один день девушек, в которые влюблены братья Майклсоны — картина стоящая Шекспира.       — Тебя укусили, — заметив нездоровое состояние брата, отмечает гибрид. Прокусывает свое запястье, дабы излечить его, на что тот безоговорочно впивается в его руку, чувствую как туман перед глазами проясняется.       — Франческа и её семья оказались оборотнями. — осведомляет того первородный, пальцами сжимая переносицу, чтобы остановить текущие слёзы.       — Как это случилось? — прикасаясь к умиротворенному лицу шатенки, спрашивает Элайджа, невесомо убирая прядь волос за ее ухо.       — Меня обманули. — произносит Клаус, сморщившись от собственной тупости.       Нельзя было доверять ведьмам — правило номер один, которое он снова нарушил.       — Тебя обманули, моего непобедимого брата. — с горечью произносит старший Майклсон.       — Они забрали моего ребёнка. — сквозь зубы проговаривает гибрид, желая отмщения.       — Мы должны спасти её.

***

От лица Амелии.

      Голова начинает кружиться от того, что кто-то долго тормошит меня за плечи и мне приходится распахнуть глаза, дабы не провалиться вновь в пустоту.       — Амелия, — раздается взволнованный голос над ухом, заставляя сконцентрироваться на виновнице моего пробуждения.       Я уже говорила, что ненавижу умирать?       — Хейли, — морщусь я, узнавая голос волчицы, моментально прикладывая руку к шею, где совсем недавно находилась открытая рваная рана.       Гребаная Франческа.       — Амелия, они забрали мою дочь. — не сдерживая слёз, проговаривает шатенка и я широко распахиваю глаза, когда до меня доходит смысл сказанных слов.       — Господи, — оборачиваясь к волчице, произношу я, невесомо касаясь ее окровавленной шеи.       Это была последняя капля, я уничтожу всех ведьм Нового Орлеана до единой.              С меня хватит.       — Ты умерла. — переводят взгляд на её живот, в котором совсем недавно находился ребёнок, проговариваю я, до сих пор не веря в произошедшее.       — Ведьмы собираются принести её в жертву. — рыдая, произносит девушка и я притягиваю её в свои объятия, дабы успокоить.       Чтоб эти гребаные ведьмы сдохли.       — Мы спасём ее, слышишь меня? — успокаиваю я девушку, немного отстраняясь, стираю большим пальцем дорожку слез с ее щеки.       — Ты обращаешься в гибрида, ты должна чувствовать её. — проговариваю я и волчица кивает, подтверждая, что правда чувствует эту связь.       Это облегчает поиск.       — Идём, я знаю где они. — вставая с пола, она тянет меня за собой, уверенно направляясь по зову крови.

***

От лица автора.

      Ведьмы далеко не глупые создания, поэтому прекрасно понимая, что как только гибрид очнётся после своей временной смерти — он придёт и для того, чтобы помешать ему, они создали мираж, своего рода лабиринт, в котором нет конца.       Наворачивая четвёртый круг и возвращаясь к одному и тому же надгробию, гибрид агрессивно ударяет по нему кулаком, выплескивая свою ярость на каменную плиту.       — Я их чувствую, но их здесь нет! — комментирует Клаус, постепенно начиная терять самообладание. Чертовы ведьмы.       — Должен быть другой выход. — отчеканивает старший Майклсон, в раздумьях меря шагами участок кладбища.       — Нужно сосредоточиться. — оборачиваясь к брату, проговаривает гибрид, но Элайджа его перебивает.       — Я сосредоточен, для меня важен ребёнок и её безопасность. Ты понимаешь, это всё, этот мир, эта иллюзия, это все из-за тебя! — гневно отрезает он и Клаусу приходиться поджать губы, ведь он понимает — Элайджа прав.       — Брат… — окликает того он, но вампир продолжает стоять на своем, не позволяя ему высказаться.       — Это твой мир! Все твои интриги, враги, которых ты плодил изо дня в день своей никчёмной жизни! Чего ты ожидал?! Что твой ребёнок родится в счастливой семье? Что её мать будет жить, а мы будем процветать, как большая счастливая семья? — выплевывает Элайджа, смиряя того гневным взглядом.       — Это была твоя фантазия, а не моя. — осекает того гибрид, пожимая плечами, ведь по сути он и не рассчитывал на то, что с рождением ребенка его жизнь начнется с чистого листа.       — Нет, брат. Это была надежда нашей семьи, а теперь она умерла. Ты понимаешь, я впустил её в свой мир, я никого не впускаю, ты это знал и ты отнял её у меня. Она нужна мне, а ты меня сломал.       — Ты расскажешь своей племяннице о том, как сильно любил её мать, когда мы спасём её. — чуть помедлив, проговаривает Клаус, кладя руку ему на плечо в знак поддержки.       Было несвойственно видеть Элайджу таким разбитым, но сейчас у него нет времени винить себя. Он обязан спасти ребенка.       — Мы обошли это кладбище вдоль и поперёк. — эмоционально взмахивая руками, константирует первородный.       — Значит надо идти быстрее. — отрезает гибрид, не желая смотреть, как его брат отпускает руки.       — Или умнее. — вклинивается в разговор девушка, обращая на себя удивленные взгляды.       — Хейли, но как такое возможно?! — не веря своим глазам, комментирует старший Майклсон, подходя ближе к волчице.       — Кровь ребёнка. — кратко объясняет брюнетка, дабы не терять время на разговор, который можно устроить после того, как ведьмы будут ликвидированы, а ребенок с безопасности.       — Ты обращаешься. — в слух проговаривает гибрид, хоть это того и не стоило. Все итак уже это поняли.       — Важнее то, что я её чувствую. Идём. — отрезает шатенка, двигаясь в сторону своего ребенка, призывая оставшихся следовать за ней.       Материнское чутье не подвело. Буквально через несколько поворотов, взору Хейли представились ведьмы, а главное её малышка.       — НЕТ! — кричит Маршалл, когда Женевьева заносит кинжал над младенцем и бросается к ней, но Монник магией отшвыривает её к стене гробницы.       — Вы глупцы, идёте против нас на нашей территории, в час нашей силы. — проговаривает блондинка, выходя вперёд вместе с темнокожей.       Девушки протягивают руки, взывая к предкам за помощью и перед ними образуется большое скопление душ, не давая противникам помешать рыжеволосой завершить жертвоприношение.       Уайт пытается противостоять ведьмам, но выходит так себе. Какой бы силой она не обладала, сложно идти против сотни ведьм, в особенности на чужой земле. Предки испаряются всего на ничтожных пару секунд, но так ли иначе старший Майклсон успевает швырнуть ржавую, железную палку, что попадает прямиком в живот блондинки, от чего та падает и половина ведьм исчезает вместе с её жизненными силами.       — Нам нужно разделиться! — кричит Хейли и Элайджа с ведьмой уверенно кивают, направляясь в разные стороны за склепы в конце, которых достигают рыжею.       Женевьева замечает старшего Майклсона и лёгким движением ломает ему шейный позвонок, от чего тот резко поворачивает голову, падает на землю, пока Клаус и Хейли усердно пытаются пройти через Монник.       Ведьма снова заносит над ребёнком ритуальный кинжал, намереваясь закончить ритуал, но заметно теряется, когда брюнетка перехватывает её руку, направляя острие ножа к её животу.       — Нет, ты не понимаешь, я должна это сделать. — удерживая нож, дабы он не вошёл в её тело молвит рыжая, замечая как Клаус сворачивает шею ещё одной девушке жатвы.       — Мне жаль. — переводя взгляд с гибрида на шатенку, лепечет она, но Уайт лишь презрительно фыркает.       — А мне нет. — сильнее надавливая на кинжал, выплевывает девушка и тот по рукоять входит в живот рыжеволосой, оставляя большое кровавое пятно на её белом платье.       Она легко отталкивает от себя тело Женевьевы, оборачиваясь к волчице и первородному, что замерли на месте и переводит взгляд на маленькую девочку, закутанную в белую простынь, восторженно улыбается, вглядываясь в большие, синие глаза младенца.       Девочка жива. Они успели. Но каждый понимает, что это не последние покушение на ее жизнь. Ей опасно находится в семье, у которой врагов столько же, сколько население Китая, если не больше. Именно поэтому это был не конец, а лишь начало.

***

От лица Клауса.

      — Ты уверен в этом? — спрашивает брюнетка, когда я возвращаюсь в машину.       Она знала, что это правильное решение, но камушек сомнения в её душе все же был, также как и у меня, но я знал, что Ребекка позаботиться о Хоуп, поэтому не сильно волновался.       — Кроме нас никто не знает, что она выжила, так что для её безопасности, пусть весь город считает, что она умерла. — на выдохе произношу я, наблюдая через лобового стекло, как машина сестры уезжает.       Так будет лучше, как мантру снова повторяю я и признаться, это помогает.       — Я наложила защитные чары, ведьмы Нового Орлеана не найдут ее. — оповещает меня ведьма, на что я одобрительно киваю.       — Так будет лучше. — тихо произношу я, убеждая самого себя, нежели брюнетку.       — Ты спрашивал меня, что я скрываю. — разрывает затянувшуюся тишину Уайт, полностью поворачиваясь ко мне и заметив мой заинтересованный взгляд, продолжает:       — Перед тем, как меня прокляли, я была беременна. — на выдохе произносит она, смотря куда-то сквозь меня.       В голове миллион вопросов и я не знаю какой задать первым. Я в самом настоящем ступоре, ожидал что угодно, но только не тайную беременность моей ведьмы.       — Как это возможно, если твой спутник был вампиром? — задаюсь вопросом я, ведь правда не понимаю, как вампир может зачать ребёнка, если в моем случае все более или менее понятно — я гибрид, наполовину волк, а волки могут нести потомство, то в её случае это как минимум абсурдно.       — Он не всегда был вампиром. — осекает меня девушка.       — Он был ведьмаком из моего шабаша, а обратили его уже после того как я забеременела, оставшийся Ковин был против того, чтобы он продолжал жить, считали что таким образом он оскверняет нашу природу. — объясняет она, морщась от неприятных воспоминаний и я отвожу взгляд, пытаюсь уложить эту информацию в своей голове.       — Вот настоящая причина, по которой меня прокляли.       — Поэтому они открыли охоту на вампиров. — договариваю за неё я и пазл наконец-то начинает складываться, я узнал то, что интересовало меня уже давно и сейчас у меня остался лишь один вопрос:       — А что с ребёнком?       — Я родила девочку — блондинку с голубыми глазами — копия Лиама, она была моими единственным смыслом в жизни, я боролась только ради неё, а потом она выросла, влюбилась в вампира, он обратил её и она уехала, мы видимся периодически, но… — улыбается она, стирая подступившие слёзы.       Она не говорила этого никому, даже Святому отцу на исповеди, но именно сейчас ей хотелось открыться гибриду. Возможно она пожалеет об этом, но сейчас ей плевать.       — Ты скучаешь по ней. — констатирую я и девушка еле заметно кивает.       — Она моя дочь, я не могу не скучать. — проговаривает она, снова вытирая слёзы и я её прекрасно понимаю, ведь уже скучаю по Хоуп.       Майклсон аккуратно притягивает её в объятия, невесомо поглаживая по чёрным волосам и девушка заметно успокаивается.       Уайт нравилось быть так близко к гибриду. Нравилось ощущения безопасности и уюта, когда она находилась в его руках. Нравилось как он бережно и нежно гладил по ее волосам. Нравилось чувствовать его дыхание и ритм, с которым билось его сердце.       И пусть пол мира дрожит от его имени, но именно ему она смогла доверится, ему она смогла открыться и именно он заставляет ее чувствовать себя живой.       — Мэл, всё хорошо? — обеспокоено спрашиваю я, услышав как замедляется ее сердцебиение.

      Это не нормально.       — Да, просто… — медленно шепчет брюнетка, когда я немного отстраняюсь, но договорить она не успевает, так как глаза предательски закрываются, поглощая её в тьму.       — Мэл. — зову ту, но она обмякает в моих руках и это заставляет меня нервничать.       Какого черта?!       Я трясу ее за плечи, но Уайт не реагирует. Сердцебиение есть —медленное, но есть. Прокусываю запястье, пытаясь напоить ее своей кровью, но алая жидкость не приносит никакого результата.       — Чёрт.

***

      — Элайджа. — мой крик раздается эхом по особняку, заставляя старшего Майклсона спуститься на зов.       — Что случилось? — замечая меня с ведьмой на руках, взволнованно спрашивает он, настигая нас.

      Знал бы я ответ на этот вопрос.       — Я не знаю, все было хорошо, а потом она просто упала в обморок. — объясняю я и Элайджа сводит брови к переносице в негодование.       Вот и я ни черта не понимаю.       — И вот это. — я убираю волосы брюнетки, открывая вид на рваную рану, что появилась не с чего.       — Почему укус не заживает? — задается вопросом вампир, осматривая шею девушки.       Вообще-то до того как она потеряла сознание его не было, я бы почувствовал как минимум запах крови.       Элайджа ни черта не понимал. Она бессмертна и волчий яд не представляет для нее опасность, но тогда почему Уайт находится без сознания?!       — Нам нужна ведьма. — оповещаю я того, направляясь в свою комнату, заставляя брата следовать за мной.       — Давина не станет нам помогать. — отрезает Элайджа, но я его нагло перебиваю.       — Нам — нет, но Амелии поможет. — уверяю того, кладя девушку на кровать.       — Ты укусил Марселя. — неоспоримый факт, но я лишь снисходительно фыркаю на его заявление.       Я и тебя кусал, брат, если ты не забыл, но ты все-равно на моей стороне.       — Он жив и здоров! — отрезаю я, отмахиваясь от брата как от назойливой мухи.       Не время размусоливать эту ситуацию.       — Да, благодаря Давине.       Я закатываю глаза от раздражения. Элайджа сам хотел убить Марселя, а сейчас упрекает меня за смертельный укус, от которого на минутку, темнокожий вылечился.       И я был бы зол, даже попытался бы снова его убить, но сейчас, что у меня, что Марселя — новый враг.       Как там говорят? Враг моего врага — мой друг? Да, это идеально описывает ситуацию, в которой я нахожусь. Рано или поздно я разберусь с Жераром, но в данный момент смерть семьи Геррера стоит в приоритете.

***

От лица автора.

      Разговор на повышенных тонах и маленькая перепалка в виде драки все же утихомирили пыл темнокожего. Он не хотел работать с первородными, но Марсель понимал, что должен отомстить оборотням за гибель его друзей.       Поэтому Жерар больше не старался препятствовать своей приемной дочери. Давина сама вызвалась помочь Уайт, когда гибрид объяснил причину своего прихода. И темнокожий понимал, что с его согласием или без, девушка поможет.       Возможно она чувствовала некий долг перед ведьмой, ведь та не только спасла ее от унижения на празднике, но и спасла жизнь, завершив жатву, а может Амелия просто нравилась ей, так или иначе у нее были свои причины помочь ведьме.       — Ну что? — нервно спрашивает гибрид, когда шатенка наконец-то открывает глаза.       — Я не уверена, но кажется вы связаны. — задумчиво проговаривает ведьма, пытаясь сопоставить факты в своей голове.       — Это не объясняет почему она до сих пор не очнулась и этот укус. — раздраженно фыркает Майклсон, презрительно указывая рукой на рану на шее брюнетки.       — Я видела такое в гримуаре вашей матери. — проговаривает свои мысли Клэр, заставляя Клауса заинтересованно перевести на нее взгляд.       — Предполагаю, что когда Женевьева заколдовывала камни, через твою кровь она установила связь.       — Зачем? — задается вопросом первородный, ведь рыжей нужны были только его способности гибрида, чтобы стая не могла контролировать обращение в полнолуние.       — Это своего рода усилитель. Таким образом она хотела усилить оборотней, подключившись к еще одному источнику силы. — поясняет Давина и вампир в понимание кивает. Это звучит логично и имеет место быть.       — Можно разорвать связь?       — Нет, это эмоциональная связь, ее нельзя разрывать магией, есть шанс повредить ее сознание.       — Почему она?       — Думаю Женевьева хотела связать заклинание с Ребеккой, так как у вас недавно вышло… недопонимание и оно должно было оставить большой эмоциональный след, но твоя связь с Амелией похоже перекрыла его.              — И что нам делать?       — Не знаю. Но можно спросить у нее. — кивая в сторону Уайт, предлагает шатенка.       — Только она навряд ли пустит чужака в свое подсознание.       — Отправь меня. — уверенно чеканит гибрид и Давина кивает, ведь сама хотела предложить такой вариант.       Майклсон ложится на вторую сторону кровати, пока молодая ведьма начитывает заклинание, голова кружится и ему приходится закрыть глаза, но когда он их снова открывает, оказывается совершенно в другом месте.       Чистое голубое небо над головой завораживает, он немного морщится от солнечных лучей, что сочатся сквозь верхушки зеленых, высоких деревьев. Он проходит вперед по лесной тропинки, пока его слух пытается уловить что-то кроме пения птиц и шелест листьев.       Он улыбается, когда его взору открывается вид на знакомую брюнетку, что лежала на прогретой траве, на берегу кристально чистого водоема, наслаждаясь светом яркого солнца.       Он обязательно запечатлит этот момент на одной из своих картин.       — Так значит вот как выглядит твой рай? — подает голос мужчина подходя ближе, но Уайт даже не вздрагивает. Она знала, что он здесь.       — Мне всегда нравилось это место, жаль что человечество его уничтожило. — вздыхает девушка, поворачивая голову к Клаусу, когда тот лег рядом с ней.       — Это болота? — удивленно спрашивает он, понимая почему данная местность показалась ему отдаленно знакома.       — Ага, — подтверждает она, поднимаясь на локтях.       — Красиво и вода теплая, что не скажешь про нынешние состояния озера. — улыбается она и Клаус в понимание кивает.       — Так ты знаешь, что это твое подсознание?! — толи спрашивает, толи утверждает первородный.       — Нет, я думала ты создал машину времени и перенес меня на шесть веков назад. — усмехается брюнетка, вызывая у гибрида смешок.       — Знаешь как вернуть тебя в сознание? Давина сказала, что это все из-за эмоциональной связи. — активно жестикулируя руками, объясняет он и девушка улыбается. Неужели она успела соскучится по нему за такое маленькое время.       — Камни. — кратко проговаривает она, но гибриду этого достаточно. В принципе он так и думал, но это было слишком легко.       Уничтожить камни и решить три проблемы одним махом, в чем подвох? Хотя, может ему повезло и все решится быстро без потерь и угрозы для его семьи?       — Тебе пора, Давина не может тебя долго удерживать. — оповещает его девушка и мужчина вздыхает. Он не хочет уходить, но она права — Клэр не достаточно сильна и об этом четко говорит усилившийся ветер.       — Я постараюсь побыстрее вытащить тебя отсюда. — напоследок заверяет ее Майклсон, перед тем как вернутся в реальность.       — Получилось? — неуверенно спрашивает шатенка, когда Клаус принимает положение сидя.       — Да. Надо уничтожить камни. — поясняет он и девушка кивает, намереваясь покинуть комнату.       — Давина, — окликает он ее, заставляя ту развернуться на пол пути.       — Прости меня за все, что я сделал с тобой. Я был не прав, мне жаль. — отпустив взгляд, произносит он и Клэр в удивление застывает, не ожидая услышать от первородного извинения, искренние извинения.       — Спасибо. — тихо проговаривает она, поднимая уголки губ в грустной улыбке.