Принц, который всех спасет (The Prince to Save Them All)

***

      Прах воинов веры был помещен в простой сундук и передан на хранение всаднику, направлявшемуся в Старомест, а руки семи солдат, проникших в замок, были положены на обугленные кости и пепел; предупреждение Вере, что Дом Дракона знает, что они снова восстали, и ответит на их преступления огнем и кровью.       Вскоре после объявления в городе Визерис созвал заседание совета и внимательно изучил лица членов совета, размышляя, кому из них он может по-настоящему доверять; слухи о его демонстрации силы в городе уже распространились, и многие из членов совета смотрели на него с вновь обретенным уважением; в частности, лорды Лионель, его сын, сир Харвин, и Лорд Бисбери. Остальные, особенно мейстер Меллос, смотрели на него с тонко завуалированным отвращением и страхом.       На встрече также присутствовали Рейнис, Корлис, Лейнор и Лейна. Он должен был видеть своих родичей — и драконьих всадников — рядом с собой, ибо это был военный совет.       — Спасибо всем, что так быстро пришли, — начал он, кивнув. — Первым делом я немного перетасую роли моих советников. Принц Деймон станет Мастером над Войной; лорд Лионель помимо должности Мастера над Законами, также займет пост Юстициара. — Лорд Харренхолла выпрямился и благодарно кивнул, слегка склонив голову. — Заменять принца-консорта Деймона на посту Десницы будет принцесса Рейнис Веларион.       Визерис слегка улыбнулся, глядя на то, как его кузина, которую обычно было трудно удивить, чуть ли не таращит на него глаза, и после перевела взгляд на Деймона, который с ухмылкой подошел к ней, чтобы прикрепить на лиф брошь десницы, и склонил голову. Корлис выглядел совершенно счастливым, на его лице сияла гордая ухмылка.       Меллос пробормотал.       — Женщина? Ваша милость…       — Да, женщина, — невозмутимо перебила Рейнира, глядя на Меллоса.       Герардис, чье появление в Совете вызвало у Меллоса раздражение и обиду, и он несколько лун отказывался его посещать — доказательств его преступлений все еще не было, и Визерис не мог просто скормить его Вермитору, даже если бы захотел, — лишь улыбнулся.       — Поздравляю, принцесса.       — Благодарю вас, мейстер, — тепло ответила она.       — Это действительно война, Ваша милость? — спросил лорд Бисбери, скручивая руки.       — Боюсь, что да, милорд», — мягко ответил Визерис. — Единственный нападавший, выживший после нападения на мою семью, признался, что он был послан Хайтауэрами… и все они были Воинством Веры.       — Что же будет дальше? — серьезно спросил Лионель Стронг, нахмурив брови.       Визерис знал, что дом Стронгов — потомки Первых Людей и открыто и гордо поклоняется Старым Богам леса. Он также, вероятно, знал о постоянном презрении и гонениях, к которым подстрекала Вера Семи.       — Нужно послать воронов к каждому лорду, великому и малому, в Семи Королевствах. Все, кто будет уличен в укрывательстве или поддержке Воинствующей Веры, будут осуждены как предатели вместе с фанатиками. Я не Мейгор, но я король, отец, дед… Я накажу тех, кто посмеет угрожать моей семье и моему народу. Воинствующая Вера нарушила договор, подписанный между ними и моим дедом, королем Джейхейрисом, и поэтому лишилась защиты короны.       — Конечно, эти предполагаемое воинство были небольшой фракцией, мятежниками? — спросил Меллос, и его иссохшее лицо скривилось от скептицизма.       — О, конечно, и они напали на королевскую семью Таргариенов ради забавы, — огрызнулась Лейна, выглядя раздраженной. — Его милость лишился половины руки, принцы и принцесса едва не погибли. И вы думаете, что это единичный случай? Утром несколько фанатиков объявили валирийскую кровь мерзостью и открыто объявили войну, мейстер. Не будьте дураком.       Меллос возмущенно надулся, на его лице появилось снисходительное выражение.              — Уверен, вы не понимаете, что происходит…       — Продолжай разговаривать с моей кузиной подобным образом, Меллос, и ты будешь немедленно отстранен. — Визерис хлопнул рукой по столу, заставив зал замолчать. — Брат, сир Харвин, пожалуйста, отправляйтесь в город с Золотыми Плащами и проследите, чтобы в нашем городе больше не было воинов Веры. Если их найдут, проследите, чтобы они были заключены в черные камеры. Они должны быть подвергнуты тщательному допросу.       — Немедленно, мой король, — сказал Деймон, кланяясь в пояс.       — Да, Ваша милость, — вежливо пробормотал сир Харвин, кланяясь.       Как только Деймон и сир Харвин ушли, Лейнор вышел вперед.       — Ваша милость, если позволите?       Визерис кивнул, слегка озадаченный, особенно когда Рейнис и Корлис обменялись веселыми и гордыми взглядами.       — Конечно.       — Я смиренно прошу принять меня в вашу королевскую гвардию, — объявил Лейнор, и Визерис взглянул на Корлиса, который слегка кивнул.       — Это совпадает с моим собственным прошением, Ваша милость, — проговорил Корлис, становясь рядом с Лейнором. — Мы с женой согласны, чтобы мое место лорда Дрифтмарка и Владыки Приливов досталось моему старшему ребенку и его детям, независимо от их пола. Я назову свою дочь, Лейну Веларион-Сельтигар, своей наследницей.       Визерис медленно улыбнулся, заметив потрясенный восторг на лице Лейны.       — Если таковы ваши желания, Лейнор, Корлис, то я горячо принимаю их.       Совет продолжился после небольшой заминки, и ярость Визериса не уменьшилась. Он хотел, чтобы Хайтауэры, Вера, мейстеры, и все замешанные в этом заговоре сгорели… и скоро, успокаивал он себя, так и будет.

***

      Всадник приехал на следующий день после Алисенты, и Отто не обращал внимания на ее суету вокруг его лишённой ладони правой руки, пока он не набросился на нее. Он был в ярости, и ему до смерти надоели женщины в его жизни, как дочери, так и добрые сестры, порхающие вокруг него, словно стая кур. Потерянная рука, конечно же, вызывала у него боль: рана, которую нанес ему его непутевый внук, гноилась до тех пор, пока мейстеру не оставалось ничего другого, как ампутировать ее.       Отто был рад, что он левша.       Его бесполезная дочь совершенно не справилась со своей задачей; возможно, он был глупцом, позволив матери вырастить ее мягкой и бесполезной. Все женщины такие. Он должен был воспитать ее более похожей на своих братьев — хитрой, умной и знающей свой истинный долг перед семью королевствами и семью богами. Он был небрежен, но больше не повторит этой ошибки. Он давно ожесточил свое сердце, и его жена была тому подтверждением.       На всаднике не было знака дома, но и он, и Хоберт знали, что он верен Таргариенам — то, как он смотрел на них, с презрительной усмешкой на лице, было всем доказательством, которое должно было быть. Как только всадник удалился, Хоберт открыл запечатанный воском сундук: изнутри доносился отвратительный запах. Из сундука посыпались гнилые, покрытые личинками руки и пепел, а возле его ножки безобидно лежал свиток. Хоберт схватил его и сломал печать, скривив губы, хотя он сильно побледнел. Он опустил его.       — Они знают.       Отто стиснул зубы.       — Как?       — Семь Сынов Веры не смогли убить короля, шлюху и чудовище. Эйгон был ранен, но остался жив. Один из наших людей был заключен в тюрьму, и его пытали, чтобы он рассказал правду. Наш Дом заклеймили как предателей королевства, — с отвращением сказал Хоберт. — Если бы ты не провалил свою роль, брат, то на троне был бы король Хайтауэр, готовый сделать то, что мы и наши предки планировали уже более века. — Отто прикусил язык, чтобы удержать за зубами оскорбления, которые он хотел обрушить на брата. Никому не принесет пользы, если они станут еще более разобщенными, чем были.       — Честь, долг и доброта должны восторжествовать, милорд.       — Остается только надеяться, — пробормотал Хоберт, приказывая слуге убрать пепел и сгнившие руки. — Меллос остался в столице, как и тот, кто присматривает за нашей паствой; они одержат победу там, где ты так неудачно оступился, мальчик.       Отто сглотнул, с ненавистью глядя, как Хоберт выходит из его соляра.