Душа дракона

      Когда Рейниру увели, в зале остались только мы трое: я, Деймон и Рейнис.       — Корлис уже готовит флот по моей просьбе, но вы понимаете, что действовать без приказов королевы мы не можем, – сказала тётя, обведя нас внимательным взглядом. Несмотря на свой уже не молодой возраст, Рейнис была готова воевать, если придется, и оставалась всё такой же свирепой и бесстрашной.       Я оперлась ладонями о Расписной стол, обдумывая наши дальнейшие действия, и, вскинув голову, ответила:       — Как вы и сказали ранее, нам нужно собрать совет доверенных людей. Пока Рейнира на родильном ложе, мы должны составить стратегию, а затем предоставить ей. Гарнизон Драконьего Камня составляет тридцать рыцарей, сто арбалетчиков и триста латников. Этого более чем достаточно для обороны на первое время.       — Но для военного похода наше войско оставляет желать лучшего, – заметил Деймон. — Уже сейчас нужно увеличивать армию, пользуясь тем, что Хайтауэры не в курсе нашей посвящённости. Нужно отправить воронов Селтигарам на Клешне, Стонтонам из Грачиного Приюта, Масси, Бар-Эммонам и Дарклинам в Сумеречный Дол. Все они верны нам.       Так, на следующий день, в "чёрный" совет вошло около дюжины малых лордов, знаменосцев и вассалов Драконьего Камня. Самым могущественным из лордов, вставшим на сторону моей сестры без каких-либо колебаний, был отец её супруга – Корлис Веларион. Морской Змей любил говорить, что цеплялся за свою жизнь в каждом морском путешествии, "как тонущий моряк за обломки своего корабля. Может, Боги хранили его для этой последней битвы".       Участники совета считали себя роялистами, то есть сторонниками монархической формы правления, но хорошо понимали, что Эйгон назовет их изменниками. Каждый из них уже получил послание из Королевской Гавани с требованием явиться в Красный Замок и присягнуть на верность новому королю, а все их войска, вместе взятые, не могли сравниться даже с ополчением одного дома Хайтауэров. У "зелёных" Эйгона были и другие преимущества: в их власти находились Старомест, Королевская Гавань и Ланниспорт – три самых больших и богатых города в государстве. Никто не сомневался, что Ланнистеры так или иначе присягнут им, ведь они видели в этом выгоду для себя, считали баланс весов на стороне Хайтауэров. У Эйгона было всё, что отличало законного короля: он сидел на Железном Троне, жил в Красном Замке, носил корону Завоевателя, владел его мечом и был помазан служителем Веры на глазах у десятков тысяч свидетелей. Великий мейстер Орвил, Тиланд Ланнистер и Ларис Стронг заседали у него в совете, лорд-командующий Королевской Гвардией собственноручно возложил на него корону. А ведь когда-то сир Кристон был защитником моей сестры, давая клятву защищать её. Но власть развратила его, заставив забыть о данном слове, как о пустом звуке. Кроме того, наш с Рейнирой брат был мужчиной – уже одно это делало его в глазах многих полноправным правителем, а мою сестру узурпаторшей. У Эйгона уже было двое сыновей, Джейхейрис и Мейкор, так как у Рейниры две дочери, которые не могут наследовать трон, пока не выйдут замуж. Многие уповали и молились на то, чтобы третьи роды Ниры подарили нам мальчика, будущего наследника.       Некоторые лорды постарше, возможно, еще помнили, как присягали Рейнире в верности, когда её сделали принцессой Драконьего Камня и наследницей отца-короля. Было время, когда мою сестру любили и знать, и простолюдины, превознося её как Жемчужину и Отраду Королевства. Многие юные лорды и благородные рыцари искали её расположения. Захотят ли сейчас многие сражаться за неё? Эйгон владел королевской казной, тогда как в распоряжении Рейниры были богатства дома Веларионов. Флот Морского Змея уже обеспечивал нам превосходство на море. Кроме того, мой муж Деймон, закаленный в боях на Ступенях, имел больше военного опыта, чем все наши враги вместе взятые. Наконец – самое главное, – у нас были драконы.       В зале было жарко из-за огня в очаге, свеч и множества людей, собравшихся около Расписного стола, чья поверхность с картой Вестероса ярко горела.       — У Эйгона они тоже есть, – сказал мейстер Омнис.       — Меньше, чем у нас, – возразила ему Рейнис, Почти Королева, которая была наездницей дольше кого-либо из присутствующих. — К тому же, наши драконы больше и сильнее.       — Нам просто повезло, что с Вхагар может соперничать дракон принцессы Вэйнис, – нервно высказался лорд Масси, вытирая платком пот со лба.       Эйгон владеет Солнечным Огнём, красивым, но ещё молодым змеем. У Хелейны есть Пламенная Мечта, некогда принадлежащая Рейне, сестре Старого Короля, на которой та не часто летала. Драконы близнецов Джейхейриса и Джейхейры были ещё детенышами, а младший сын узурпатора, Мейлор, и вовсе владел одним лишь яйцом. У Дейрона – Тессарион, с темно-синими крыльями, когтями и чешуей, сверкающими словно медь. Реальную опасность, без сомнения, представляла только Вхагар.       — Всего выходит четыре дракона, годных для битвы, – подытожила Рейнис.       На нашей стороне имелись Миракс – самый большой и грозный из всех, Караксес – привыкший к огню и крови,  Сиракс и Морской Дым – великолепные, огромные звери. Дочери Рейниры от Лейнора были наездницами Вермакса и Арракса. Драконица принцессы Рейнис, Мелеис, хоть и обленилась с годами, но была по-прежнему страшна в гневе, и также, как Караксес, уже успела побывать в паре битв на море. Кроме того, в дымных пещерах Драконьей горы гнездились ещё пять драконов. Двое были объезжены: бледно-серая Среброкрылая принадлежала когда-то королеве Алисанне, на старом Вермиторе никто не летал после смерти короля Джейхейриса. Трое были дикими, никогда не знавшими всадника: в народе их называли Овцекрад, Серый Призрак и Каннибал.       Рейнира не сможет летать в ближайшее время, поэтому нужно подстраховаться и использовать других драконов. Также опасно было использовать молодых и неопытных Вермакса и Арракса, ведь Люцере и Джекейре никто не позволит участвовать в бою.       — Если найдём всадников для Среброкрылой и Вермитора, у нас будет девять драконов против их четырех. Объездим диких драконов, и вот уже двенадцать. – озвучила я своё предложение. — Имея столько драконов, мы выиграем войну, не прилагая больших усилий.       Деймон одобрительно посмотрел на меня, не скрывая своего восхищения. Неужели он думал, что меня в юности интересовали лишь шитье и история, преподаваемая септой Марлоу? У меня было много времени, чтобы изучить книги и разные слухи о драконах. Наконец, мне представилась возможность продемонстрировать свои знания и ум. Эйгон Завоеватель и его сестры доказали, что никакое войско, даже самое обученное и оснащённое, не устоит против драконьего пламени.       — Нужно вылететь на драконах в Королевскую Гавань и спалить город, – предложил лорд Селтигар резкое решение, которое никто не поддержал.       — Какой нам от этого прок, милорд? – осведомился Морской Змей.        — Моя сестра должна править этим городом, а не пеплом и костями, – сказала я.       — До этого и не дойдет, принцесса, – настаивал Селтигар. — Узурпатору придется бросить в битву своих четырех драконов, и наши семь, не учитывая Среброкрылую и Вермитора, без сомнения, смогут их одолеть.       — Мои внучки участвовать не будут, – отрезала Рейнис. — Как и Рейнира, пока не родит. Поэтому будем рассчитывать на четырех драконов с нашей стороны. Также я сомневаюсь, что Хелейну стоит воспринимать как наездницу, она слаба и неумела.       — Значит, трое против четверых, – задумчиво подытожил Деймон. — Наличие Вхагар в стане врага – это их козырь, даже если у нас на одного зверя больше. Дракон моей жены является единственным нашим преимуществом в небе против старой зверюги одноглазого ублюдка. Но позволить ей взять Вхагар на себя в одиночку я не могу.       Он имел ввиду, что я никогда не сталкивалась с угрозой, будучи наездницей Миракса, и полагаться на одни лишь силы моего дракона, не имея самой должной подготовки, слишком рискованно. Я не могла с ним в этом поспорить, и показать себя оскорблённой тем, что меня недооценивают. Нет, то, что он сказал, действительно было правдой, на которую обижаться просто глупо.       — Тогда вы все, думаю, поддержите моё предложение о необходимости оседлать Среброкрылую и Вермитора, – вернулась я к теме дополнительной драконьей мощи. — Их можно будет использовать против Вхагар, когда как остальные возьмут другие задачи.       — Мои враги на Ступенях сразу бежали в укрытие, завидев в воздухе Караксеса или только услышав его рев, но у них-то драконов не было. Человеку непросто сразить дракона, но один дракон может убить другого, и такое случалось не раз. Любой знаток валирийской истории скажет вам то же самое, – произнёс Деймон, который и без всех этих рассказов производил угрожающее впечатление. Смерть Визериса отразилась мрачным отпечатком, преобразив его как внешне, так и внутренне. — Мы бросим наших драконов в бой с узурпаторскими, только если другого выбора у нас не останется. Их можно использовать иначе и с большей пользой. Но я согласен со своей женой, что главная наша цель – это сначала устранить Вхагар.       — Предполагаешь, что лишив их главного козыря, они в страхе не станут пытаться одолеть нас в воздухе, а будут предпринимать попытки на земле с помощью своей армии? – поинтересовалась я у мужа, если верно поняла ход его мыслей.       Он утвердительно кивнул и добавил:       — Такой вариант событий не исключён. Но и он же был бы для нас самым благоприятным.  Старый интриган Хайтауэр очень умён и хитёр, он продумает множество версий событий, даже ту, где они лишатся Вхагар, которая кажется для них непобедимой, поэтому не позволит драконам бездействовать при таком раскладе.       — Мудрое и верное решение убрать главную угрозу, – задумчиво согласился мейстер. — Но, простите мою прямоту, принцесса Рейнира... ещё не королева, это может усложнить выбор некоторых лордов присягнуть ей на верность.       — Тогда мы коронуем мою сестру здесь на Драконьем Камне, как только она будет в состоянии подняться с постели. Разошлём повсюду воронов с призывом лордам Семи Королевств дать клятву истинной королеве, – ответила я на слова мейстера, получив всеобщее одобрение.       Некоторые из присутствующих впервые видели меня лично и слышали одни лишь слухи обо мне, не все из которых были правдой, и сейчас они могли убедиться, что перед ними не тень принцессы Рейниры, а та, кто твёрдо стоит на ногах рядом с ней, не уступает в расчётливости своему супругу Порочному Принцу и готова сражаться против могучего дракона времён Завоевания.       Деймон настаивал, что ключ к победе – в руках великих домов, за коими пойдут их вассалы и знаменосцы. Эйгон уже заручился поддержкой Ланнистеров, лорд Тирелл из Хайгардена – ещё плаксивый младенец в пеленках, и его мать, леди-регентша, скорее всего объединится со своими могущественными знаменосцами Хайтауэрами… но прочим Домам ещё предстоит сделать свой выбор.       Зависит от наших правильных, вдумчивых действий, каким будет их выбор.       — Штормовой Предел будет наш, – без капли сомнения заявила Рейнис, принадлежавшая к роду Баратеонов со стороны матери: покойный лорд Бормунд был её преданным другом.       Деймон имел веские причины надеяться, что и Дева Долины будет на нашей стороне, ведь в нас с Рейнирой текла кровь Арренов. Но, когда умерла первая супруга моего мужа, он имел наглость прибыть в Долину и предъявить права на земли, замки и доходы покойной. Его действия не принесли желаемого: Рунный Камень достался племяннику леди Реи, и когда Деймон воззвал к Орлиному Гнезду, его притязания не просто были отклонены, но к тому же леди Джейн предупредила его, что само присутствие Порочного Принца в Долине нежелательно. Так что сложно было сказать, не припомнит ли леди Джейн это.       — Чтобы сравняться с нашим флотом, Эйгон обратится за поддержкой на Пайк, – рассудил лорд Корлис, не без труда признавая, что только Железные острова были способны на это.       — Однако, муж мой, ты забыл, что Железнорождённые известны своим непостоянством, а Далтон Грейджой любит кровавые битвы. Его можно будет легко переманить на нашу сторону, узнай он, что придётся биться против Ланнистеров, их Дома всегда были враждебными друг к другу, чем нельзя не воспользоваться, – ответила ему Рейнис с усмешкой, сложив руки на груди.       — Что на счёт Речных земель? – интересуется лорд Стонтон.       — У нас есть там союзники, – сказал Деймон, — но не все пока осмеливаются признать, на чьей они стороне. Надо найти место, где они все могли бы собраться, замок достаточно большой, чтобы вместить немалую армию, и достаточно крепкий, чтобы устоять против сил узурпатора. Такое место есть: Харренхолл.        Его палец показал на углубление на каменной карте, на котором скрестились все взгляды.       — Взяв его под контроль и убедив большинство присягнуть нам, мы получим сильную крепость и прибавление численности к нашему войску.       — И мы будем ждать приказа принцессы Рейниры? – вскинул брови лорд Селтигар. — Роды могут длиться ещё пару часов, а то и весь следующий день. Мы потеряем драгоценное время.       — Что вы предлагаете? – ощетинилась я. — Обрушить на неё все эти планы прямо сейчас, когда она не может мыслить здраво?       — Её супруг, принц Лейнор, мог бы вместо неё отдать приказ, – Селтигар опустил глаза, не выдержав моего испепеляющего взгляда.       — Он находится рядом с ней и тоже не способен на данный момент принимать какие-либо решения, – отчеканила я и посмотрела внимательно на каждого в этом зале, чтобы затем проговорить: — Пока моя сестра не может выполнять свои обязанности, я, как самый близкий и доверенный её человек, беру временные полномочия и ответственность на себя. Также принц Деймон, как мой супруг и дядя Рейниры, станет моей правой рукой. Отныне, этот Совет будет слушать и выполнять наши приказы.       В Рейнис я увидела одобрение и гордость этим неожиданным решением. Она словно только и ждала от меня инициативы и желания взять всё в свои руки, пресекая на корню любые попытки других командовать, иначе бы это могло грозить расколом. Приятно оправдывать ожидания. От Деймона тоже не возникло никаких возражений, хоть он и не ожидал этого. Лорд Корлис, разумеется, как и жена, не имел ничего против моей кандидатуры, успев достаточно узнать меня. Мейстер Омнис преданно склонил голову. Остальные лорды, разинув рты, переглядывались, но и они сдались, стоило Деймону обратить их внимание на Тёмную Сестру, прикреплённую к его поясу.       Когда сомнения у многих отпали, принц продолжил:       — Сейчас у нас нет сил для штурма Королевской Гавани. Но и наших врагов их тоже нет, они побоятся взять Дрифтмарк и Драконий Камень.       — Эйгон вспыльчивый и зелёный юнец, – сказала Рейнис. — Этим тоже можно воспользоваться.       — Я пойду на Харренхолл, – объявил Деймон. — Ваш флот, лорд Корлис, выдвинется с Драконьего Камня и Дрифтмарка и перекроет Глотку, дабы ни один корабль не мог войти в Черноводный залив или выйти из него. Рейнис будет охранять флот от нападения вражеских драконов.       — Я займусь отправкой воронов в Риверран, Орлиное Гнездо, Штормовой Предел, Пайк и Винтерфелл, чтобы заручиться поддержкой лордов, – произнесла я, отвлекшись на минуту на звук открывшихся дверей. В зал тихо, стараясь не привлекать внимание, вошли Люцера и Джекейра. Они встали где-то позади Рейнис, которая повернулась к ним и спросила о чём-то шёпотом.       — Вы уверены, принцесса, что гордые Старки примкнут к нам? – неуверенно протянул лорд Масси, и я снова посмотрела на него. — Они могут предпочесть не встревать и держать нейтралитет, у них без этого много своих проблем, таких, как набеги одичалых. К тому же, север слишком далеко. Пока Старки соберут свои знамена и выступят на юг, война, глядишь, уже кончится.       — Лорд Масси, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо и уверенно, — я не сомневаюсь, что Старки поддержат нас. Север верен своим клятвам. Они давали их нашим предкам, и всегда чтили. Вспомните, как они преклонили колена перед Эйгоном Завоевателем. Благодаря ему Старки стали лордами Винтерфелла и Хранителями Севера, признав над собой власть нашего Дома.       — Неужели вы считаете, что Старки рискнут своим Домом, своими землями, ради принцессы Рейниры, чьи притязания оспариваются? – с сомнением произнес лорд Масси. — Они не будут ввязываться в войну ради одной чести, это не практично.       — Они ввязывались в войны ради чести много раз, и не отступят от своих принципов и теперь. Старки знают, что право Рейниры на Железный Трон не оспоримо, так как наш отец назначил наследницей её и придерживался, я уверена, своего решения до самого конца, что бы обратное ни говорили Хайтауэры. Лорд Рикон Старк, ныне покойный отец Кригана, дал клятву моей сестре и отцу. А отец хотел видеть Рейниру на троне.       — Им потребуется много времени, чтобы добраться до нас.       — Север всегда был верен своему слову. И если они дадут нам клятву о поддержке, то они не отступятся, независимо от расстояния. Они придут к нам на помощь, даже если им придется идти неделями.       — Хорошо, – наконец сдался лорд Масси, — я доверюсь вашим словам, принцесса.       Я видела неуверенность в глазах лорда Масси, но знала, что он в глубине души всё таки согласен со мной. Нам не помешает любая поддержка, которая может неожиданно поменять расклад сил в нужный момент.       Договорившись действовать так, как было оговорено, мы с Деймоном покинули Палату Расписного стола, оставляя членов Совета и направившись в наши покои, чтобы поговорить и побыть наедине хотя бы несколько минут перед разлукой, которая могла стать долгой. Перешагнув порог комнаты, я прижалась к Деймону, обнимая его. Айрис, присматривающая за Рейкаром и поющая ему колыбельную, молча и понимающе оставила нас.       Руки мужа успокаивающе гладили меня по спине, подбородок касался моей макушки. Нужно было что-то говорить, но мы молчали. Так прощаться не хотелось. С нами может случиться всё, что угодно. Страшно сожалеть о невысказанных словах.       Только что я была смелой и уверенной женщиной перед столькими людьми, однако при одном лишь человеке я могла показать, на сколько на самом деле слаба.       — Обещай, что вернёшься, – шепчу я, немного отстраняясь и поднимая голову, чтобы посмотреть на него.       — Тебе не стоит переживать, – Деймон нежно гладит меня по щеке и я обхватываю его ладонь, задерживая на своей коже. — Харренхолл – это не Ступени, которые я захватывал три года.        — Но… – прошептала я, не желая показывать свои сомнения, которые так или иначе прозвучали: — А если что-то пойдет не так?       — Послушай, – он наклоняется ко мне, и я ощущаю тепло его дыхания. — Я обещаю, что вернусь. В противном случае, ни одна преграда не помешает мне снова увидеть твои глаза, вновь услышать твой голос и, наконец, вернуться домой, к тебе. Не успеешь оглянуться, как мы с тобой вернемся к нашей жизни. Тогда я смогу быть уже наверняка уверен, что нам ничего не грозит.       В этот момент я чувствую легкость в груди, но всё равно не могу избавиться от страхoв, терзающих изнутри. Ведь Харренхолл – это не первая битва, которая предстояла. Правда ли так скоро мы сможем жить, как прежде?       — Я бываю склонной к мрачному, да? – стараюсь пошутить, чтобы разрядить атмосферу.       — Ты просто реалистка, – улыбается он в ответ, его глаза искрятся нежностью. — И я тебя люблю именно такой, какая ты есть.       Некоторое время мы просто стоим так, обнимая друг друга, позволяя времени течь медленно.       — Будь осторожен, – прошу я, чувствуя, как слезы заблестели у меня на глазах. — Я не переживу, если с тобой что-то случится.       — Я постараюсь, чтобы этого не произошло, – и в его словах звучит непоколебимая решимость. — Лучше думай о том, как мы встретимся. Представляй это как повод для подарка.       — Подарка? – я приподнимаю бровь.       — Вернувшись, я брошу Харренхолл не только к ногам Рейниры, но и твоим. Ты показала себя с новой стороны на Совете и я лишь сильнее убедился в своей любви к тебе. Ни одну женщину я не хотел так, как тебя. Самый лучший подарок для меня – это заняться с тобой любовью.       Эта мысль немного приободряет меня – я представляю, как мы срываем друг с друга одежду, страстно и голодно целуемся.       — Я привяжу тебя к кровати, чтобы ты не смел покидать меня надолго, – добавляю я, и в глазах Деймона вспыхивает пламя, когда он слышит о моей фантазии.       — А я сделаю всё, чтобы ты по-настоящему наслаждалась своей властью надо мной, – он сжимает меня покрепче, словно мы можем остаться в этом мгновении вечно.       — Сколько нам ждать до этого? – спрашиваю я, не в силах сдержать дрожь в голосе.       — Я не знаю, – он тяжело вздыхает, касаясь губами моего виска. — Если всё пройдет гладко, возможно, это займет меньше времени, чем ты думаешь.       Мы замираем, и время кажется натянутым, как прядь шелка, и я ловлю себя на мысли, как же мне не хватает его уже сейчас.       — Я буду отправлять тебе письма, – неожиданно говорит он. — Чтобы напомнить тебе, что ты и Рейкар не одни, даже когда меня нет рядом. И каждый раз, когда ты почувствуешь, что начинает накрывать тоска, ты можешь их перечитывать.       — Не думаю, что у тебя будет на это время, – отвечаю, всё равно чувствуя, как моё сердце теплеет от мысли о том, что он действительно заботится обо мне.       — Я найду его, поверь.       — Я обещаю, что тоже буду писать тебе. Писать о каждом угле нашего дома, который станет слишком пуст без тебя, – смеюсь я, и в этом смехе проскальзывает ненароком легкая грусть.       — Тогда я буду ждать, – его улыбка демонстрирует мне, как сильно он верит в наш светлый день воссоединения.       Напряжение в комнате постепенно уходит, и мы просто наслаждаемся моментом.       Затем Деймон отстраняется и, взглянув на нашего спящего сына, тихонько идет к его кроватке. Я смотрю, как он наклоняется и нежно целует Рейкара в лоб, словно хочет запечатлеть этот маленький миг любви в своём сердце, который будет с ним до конца.       — Я надеюсь, он унаследует от тебя все лучшие качества, – говорю я, глядя на них.       Деймон оборачивается ко мне с улыбкой на лице.       — Он уже унаследовал одно – он сильно любит тебя и не хочет расставаться, – говорит он, и на его губах появляется такая искренняя улыбка, от которой у меня щемит в груди.       Я не могу удержаться от того, чтобы не улыбнуться в ответ.       Он возвращается ко мне, прижимает меня к себе, и я чувствую его тепло, его силу. Деймон наклоняется ближе, покрывая поцелуями всё моё лицо. Сначала мои щёки, затем губы, лицо, лоб – его прикосновения трепетные, как взмахи крыльев бабочки, и я не хочу, чтобы это заканчивалось.       — Деймон… – шепчу я, открывая глаза и встречая его взгляд.       Раздаётся негромкий стук в дверь, прерывая нас.       — Тётя Вэйнис, дядя Деймон! Можно войти? – слышим знакомый голос Люцеры, который прерывает нашу магию и уют.       Я смотрю на Деймона с выражением лёгкого раздражения, тем не менее мы отвечаем:       — Входи!       Люцера приоткрывает дверь, и в её глазах читается любопытство.       — Я только что слышала, как вы разговаривали… – говорит она, её голос наполняется восторгом.       Деймон и я переглядываемся. Я надеюсь, что она не уловила всей глубины нашего разговора о разлуке и обещаниях.       — Сестра, это неприлично! – за ней возникает строгая и правильная Джекейра. — Подслушивать чужие разговоры, не предназначенные для чужих ушей, нельзя!       — Какие же мы чужие? – ухмыляется она, входя в комнату.       Джекейра вздохнула, не зная, когда её младшая сестра научится элементарным манерам и станет достойной леди, какую бы хотели видеть их матушка и отец.       — Что вы хотели, девочки? – спрашиваю я, нетерпеливо смотря на них.       Мои племянницы переглядываются и слово берёт Джекейра, гордо выпрямляя плечи и не пряча взгляд.       — Мы знаем, тётя, что вы хотите послать письма лордам, и подумали, почему бы нам не доставить их самим? Драконы убедят многих быстрее, чем вороны. Я, как старшая наследница Дрифтмарка и, возможно, в будущем Железного Трона, могу отправиться в Орлиное Гнездо и Винтерфелл, а Люцера в Штормовой Предел, где лорд Боррос, без сомнений, окажет ей радушный прием.       В голове у меня проносится множество мыслей. Деймон с интересом смотрит на племянниц. Это решение подразумевает не только смелость, но и ответственность, которую я не уверена, что они готовы взять на себя. Как и я.       — Вы обдумали, что это может означать для вас? Это не просто удовольствие летать на драконах, девочки. Наступили опасные времена, и каждое ваше решение может повлечь за собой последствия.       Люцера не сбавляет решимости:       — Мы знаем, тётя! Но какой Веларион будет стоять в стороне и отсиживаться в замке?       — Позволь им проявить себя, – говорит мне Деймон.       Я смотрю на него, затем обратно на девочек, и вновь у меня возникает дилемма: сердце рвётся в сторону доверия, а разум пытается удержать меня от опасного решения.       — Вы обсудили это с вашей бабушкой Рейнис и дедом Корлисом? – задаю я вопрос. — Это важно, чтобы они одобрили такую инициативу. Без их согласия, своё я вам не дам.       — Да! – восклицает Люцера. — Дедушка был горд, услышав, как мы хотим помочь в войне. Он сказал, что мы являемся настоящими Веларионами и именно сейчас время взять на себя обязанности нашей семьи!       — Он даже говорил о том, как важно, чтобы молодое поколение с одной стороны уважало опыт старших, а с другой – было готово служить королевству, когда необходимо, – добавляет Джекейра, её голос звучит уверенно и мудро.       Признание девочек вызывает у меня улыбку и в то же время смятение. Они должны знать, что такое истинная ответственность, но неужели в этом возрасте они способны понять всю серьезность ситуации?       — Хорошо, – сказала я, чувствуя, как тяжело даётся мне это решение. — Если вы действительно хотите это сделать, я готова вас поддержать и дать вам своё благословение. Но помните, эта миссия очень важна. Вы должны быть предельно осторожными. Полетите как гонцы, не как рыцари, и не должны сражаться. Поклянитесь Богами Валирии.       Девочки приносят клятвы и на лицах у них появляется искренняя радость. Я не могу не заметить, как они полны энтузиазма и решимости, настоящие благородные наследницы своего и нашего рода.       — Спасибо, тётя! Мы будем осторожны, – говорит Люцера, чей голос трепещет от счастья. — Вернувшись с поддержкой лордов, мы подарим нашей матушке победу.       — Мы сделаем всё возможное, чтобы оправдать ваши ожидания! – отвечает Джекейра, и огонёк решимости в её взгляде меня завораживает.       В этот же вечер я села за стол, обложившись бумагами, чернильницей и перьями, чтобы написать письма лордам от имени Рейниры. Необходимо было подобрать правильные слова, чтобы каждому отправить непосредственно то, что ему важно. Я понимала: каждое письмо – это не просто сообщение, но и проявление уважения к традициям их Домов.       В первую очередь я обратила внимание на лорда Борроса из Штормового Предела, чья кровь текла и в принцессе Рейнис. Кровная связь должна убедить его поддержать нас. "Я пишу вам, потому что нуждаюсь в вашей дружбе и поддержке... ". В своих письмах я старалась использовать формулировки, которые бы подчеркнули нашу единую позицию и призвали к солидарности. За каждым словом пряталось желание объединить нас всех ради общей цели.       Параллельно я готовила Люцеру и Джекейру к их отлету, объясняя им, что нужно будет сказать и сделать. Я хотела, чтобы они подошли к этому важному моменту всей душой; чтобы каждое слово, что будет сказано ими, было пронизано уважением к тем, к кому они обратятся.       — Постарайтесь быть настойчивыми, но вежливыми. Если кто-то будет настроен скептически, не спешите с ответом. Прислушивайтесь к ним и найдите общий язык.       Убедившись, что они вняли моим словам, я принялась за их снаряжение. Важно было, чтобы они выглядели солидно и достойно, а также чтобы их драконы, Вермакс и Арракс, были в полной готовности к долгому полету. Я отобрала для девочек лучшие одежды, подходящие для долгих путешествий.       — Вот, Джекейра, возьми этот кинжал, – протянула я ей небольшой, но изящный клинок. — Надеюсь, что воспользоваться им тебе не придётся, но нам всем будет спокойнее.       Люцера, несмотря на возражения, взяла с собой меч.       — Теперь о драконах, – сказала я.— Вам нужно проверить, всё ли в порядке с Вермаксом и Арраксом. Убедитесь, что они готовы взмыть в небо.       Когда всё было готово, мы собрались, чтобы попрощаться. Рейнис, Корлис, Деймон и я окружили девочек, и я ощущала, как щемит сердце при мысли о том, что они покидают Драконий Камень.       Рейнис обняла их обеих, в её глазах сверкали слёзы, делая лицо мягче.       — Я буду переживать за вас, но верю, что вы всё сделаете правильно, – приободрила она, своего рода материнские слова, что придали девочкам сил.       Корлис же с доброй улыбкой посмотрел на них:       — У вас есть это семейное наследие, не забывайте, откуда вы родом. Стойкость и мужество – вот что сделает вас сильными во времена испытаний.       Люцера и Джекейра направились к драконам. Я смотрела, как они подходили к своим гордым созданиям. Вермакс и Арракс, как будто ощутив приближающееся путешествие, нетерпеливо шевелили крыльями, поднимая вокруг себя пыль.       — Надеюсь, вы запомнили всё, что я говорила, – напомнила я, когда девочки подошли к своим драконам, поправляя удерживающие ремни.       Люцера забралась на Арракса, проверяя, надёжно ли держится в седле.        — Мы вернёмся с хорошими новостями! – уверенно отозвалась Джекейра, оглядываясь на нас.       Драконы расправили крылья и взмыли в воздух. Я знала, что их не остановить, каждая из них была воспитана в нашем духе, но моё сердце наполнялось предчувствием чего-то необратимого.       Погода начала меняться. Тёмные тучи собрались на горизонте, как будто предвещая шторм.       — Это не к добру… – прошептала я, глядя на их силуэты, становящиеся всё меньше и меньше.       Небо всё более мрачнело, поднимался холодный ветер. Оставалось лишь смотреть и молиться, чтобы буря не поглотила их на небесах, и чтобы они вернулись обратно, целыми и невредимыми.

***

      В тёмном небе сверкали молнии, и сильный дождь хлестал с небес, когда Люцера спрыгнула со спины своего Арракса, сжимая в руке послание. Сквозь пелену дождя она увидела Вхагар, лежащую на земле. Этого огромного дракона нельзя было не заметить и не услышать. Конечно, она сразу поняла, что означает присутствие Вхагар, поэтому для неё почти не стало неожиданностью встретиться с Эймондом. Одноглазый Таргариен встретил её в Круглом зале, вместе с лордом Борросом и окружающими его стражниками.       — Только посмотрите на неё! – выкрикнул принц Эймонд, расплываяясь в довольной улыбке. — Малышка Люцера Веларион! Ты промокла насквозь. Из-за дождя, или же ты уже обмочилась от страха, узнав, что я здесь?       Его слова насквозь были пропитаны желчью, но они её не остановили.       — Не старайся задеть меня своими глупыми насмешками, – спокойно сказала Люцера и перевела взгляд с него на лорда Штормового Предела. — Лорд Боррос, я доставила вам послание от моей матери, королевы.       — Королевы? Никакая твоя мать теперь не королева. И не могла ею никогда быть, глупая девчонка, – усмехнулся Эймонд.       Один из стражей передал письмо её матери на помост, где его милость восседал на троне Штормовых королей древности. Не будучи грамотным, что было многим известно, он отдал послание королевы, которое на самом деле было написано её сестрой, о чём знать никому необязательно, своему мейстеру, а тот взломал печать и шепотом прочел написанное в самое ухо его светлости.       Люцера знала, что было написано в письме, поэтому терпеливо ждала ответа.

      "Я пишу вам, потому что нуждаюсь в вашей дружбе и поддержке. Мой сводный брат предал волю нашего прежнего короля, узурпировал мой трон и попрал мои права первородства. Ваш отец поклялся мне в верности, когда я была ещё ребенком. Молюсь, чтобы мои узы с вами были так же крепки. В вас и принцессе Рейнис течёт одна кровь, что связывает нас клятвой верности и кровными узами. Вместе мы можем восстановить справедливость и вернуть королевство к законному правителю. Моя надежда на вас велика, и я верю, что ваш Дом не оставит меня в этой борьбе. Ваши верность и служение – на первом месте в моем сердце и не останутся без награды".

      Лицо лорда Борроса омрачилось после того, как содержание послания было ему передано. Погладив свою бороду, он бросил сердитый взгляд на Люцеру и сказал:       — Твоя мать напоминает мне о клятве моего отца? Она слишком долго считала верность дома Баратеонов чем-то само собой разумеющимся. Ну да, принцесса Рейнис мне родня. Моя тетка, которую я в глаза не видал, вышла за её отца, но теперь их обоих нет на свете, а Рейнира… она же не Рейнис, верно?       Люцера напряжённо сжала челюсти, не веря, что лорд говорит такое. Не считается с никакими клятвами и кровными узами.       Тем временем он продолжил, наблюдая за ней, как за несмышлённым ребёнком, которому нужно было всё понятливо объяснить:       — Король Эйгон хотя бы предложил мне брачный договор в уплату за моё войско. Принц Эймонд выберет себе в качестве жены одну из моих дочерей, чтобы получить мою поддержку. Как мне известно, у принцессы Рейниры нет сыновей, а у её безумной сестры мальчишка слишком мал, да и не является наследником. У тебя, девочка, не может вырасти то, что бывает лишь у мужчин!       Люцера покраснела от гнева и смущения одновременно, и ей даже не нужен был третий глаз на затылке, чтобы чувствовать взгляд Эймонда, полный ехидства и самодовольства. Он явился первый, а его брат узурпатор уже успел предложить выгодные условия.       "Ты должен получить руку одной из четырех дочерей лорда Борроса, – наставлял его дед, сир Отто. — Любая сойдет. Посватайся, женись, и лорд Боррос вручит штормовые земли твоему брату. Но в случае неудачи… "       "Неудачи не будет, – заверил принц Эймонд. — Я получу девчонку, а Эйгон – Штормовой Предел".       — Милорд, это действительно так, что ни я, ни моя сестра, не мужчины. Но это не значит, что мы не можем предложить вам что-то ещё. Мы готовы выслушать и обдумать любые ваши условия, – говорила Люцера вежливо, как её наставляла тётя, хотя этот лордишка того не заслуживал.       — Твоя мать сможет предложить мне пост десницы, если выиграет войну? Или Железный Трон?       Люцера заколебалась, растерявшись от подобной наглости.       — Я так и думал, – бросил лорд Боррос. — Не говори, девочка, что вы можете обсудить всё, если не готовы это дать. Ступай же домой, и вот что скажи той суке, что произвела тебя на свет: лорд Штормового Предела не пёс, которому можно свистнуть всякий раз, как только придет нужда натравить его на своих врагов!       Люцера, сжав кулаки, поклонилась и собралась покинуть Круглый зал, как вдруг услышала:       — Подожди, леди Веларион.       Люцера остановилась, делая глубокий вдох, и обернулась, смерив его презрительным взглядом. Он ещё смел тратить её время.       — Ты правда решила, что сможешь безнаказанно прилететь сюда, чтобы помочь своей матери украсть трон у моего брата?       — Я не стану сражаться с тобой на этот раз, дядя, – бросила Люцера, сдерживая себя от желания наброситься на него и стереть самодовольную ухмылку с его лица. — Я здесь как посланница, не воин. Это вы за спиной законной наследницы проворачиваете все дела, как крысы. Чести у вас нет, чтобы решить всё лицом к лицу.       — Биться с тобой у меня интереса нет. И так ясно, кто из нас одержит победу. К тому же, драться с девчонкой – не в моём характере. Но вот если ты выколишь себе глаз... в расплату за мой, этого будет достаточно. Тогда я даже отпущу тебя. А глаз подарю своей матери. Она давно желала его.       И тогда он стянул повязку, открывая жуткое зрелище на сапфир, вставленный в поврежденную глазницу. Веларион вздрогнула при виде этого, однако не позволила страху овладеть собой, чего её дядя только и ждал. Может, он думал, что таким образом пытается быть милосердным, позволяя выбрать, но в нём не осталось ничего из человеческих качеств.       Эймонд вынул свой кинжал из пояса и бросил его на пол. Оружие с характерным для стали звуком ударилось о каменную поверхность пола, оказавшись почти у её ног.       Она ответила твёрдо, смотря прямо ему в глаз:       — Нет.       Эймонд скривился.       — Тогда ты труслива, как я и думал. Такая же предательница, как и твоя паршивая семейка!       — Заткнись! – выплюнула Люцера, сжав кулаки. — Предатели – это вы!       Лорд Боррос, наблюдавший за ними, сидя на своём троне, наклонился вперёд, делая предупреждение:       — Не здесь.       Эймонд же как с цепи сорвался, резко начав приближаться к Люцере, которая отошла назад и схватилась за меч, который не зря взяла с собой на случай защиты.       — ОТДАЙ МНЕ ГЛАЗ ИЛИ Я САМ ЕГО ОТБЕРУ, УБЛЮДОЧНАЯ ДЕВКА!       Люцера взялась за меч покрепче, не планируя унижаться перед ним и в бегстве бежать. Она готова была защитить себя, несмотря на неравенство в их силах.       — Хватит! – прогремел голос лорда Баратеона на весь зал. Он встал со своего места. — Никаких разбирательств в моём доме! Слышите?! Остановитесь, принц Эймонд. Принцесса и правда всего лишь посланница. Я не желаю, чтобы в моих стенах пролилась кровь.       Прогремел гром, но Люцера и Эймонд даже не шелохнулись, не сводя друг с друга глаз, полных ненависти.       — Отведите принцессу Люцеру к её дракону. Живо! – приказал лорд Боррос своим людям.       — Я и сама найду дорогу, – ответила Люцера, убирая меч. — Благодарю вас за оказанную аудиенцию, лорд Боррос. Жаль, что вы сделали неправильный выбор. Вам и вашим дочерям придётся жить в страхе, ведь Хайтауэры не любят тех, кто имеет мысли выступить против них.       Рот Эймонда перекосился от ярости, и он, вновь повернувшись к лорду Борросу, попросил разрешения покинуть замок.       Лорд Штормового Предела пожал плечами, и ответил:       — Я не могу указывать вам, что делать, когда вы не под моей крышей.       И рыцари его отошли в сторону, а принц Эймонд ринулся к дверям.       Люцера покинула зал, выходя наружу во внутренний двор замка, где Арракс, прижавшись к земле под сильным дождем, ждал её возвращения. Нужно было улетать как можно скорее, не ожидая, когда погода утихомирится. Новости, которые она узнала, и отказ, который получила, сильно расстроили её, но Веларион понимала, что Баратеоны не единственные, к кому можно обратиться, они получат поддержку от других, и тогда гордым оленям будет больно падать с пьедестала власти.       Снаружи бушевал шторм. Раскаты грома прокатывались по всему замку, дождь лил сплошной стеной, мешая что-либо разглядеть, время от времени огромные бело-голубые стрелы молний озаряли небо, и тогда становилось светло, как днем. Такая погода была плоха для полета, но Люцера всё равно забралась на Арракса, обращаясь к нему на валирийском, видя, как тот ведёт себя беспокойно и нервно:       — Соберись! Будь осторожен, Арракс! Спокойно! Слушай меня, повинуйся!       Когда её дракон немного успокоился, Люцера оглянулась, пытаясь вглядеться в стену дождя, и заметила, что Вхагар нет. Несмотря на то, что она пыталась успокоить дракона, внутри неё самой поселился страх.       Погладив дракона по чешуе, Люцера натянула поводья и приказала:       — Лети, Арракс!       Её зверь взлетел в небо, часто хлопая крыльями. Арракс изо всех сил старался удержаться в воздухе, сопротивляясь бушующей стихии. Дождь нещадно хлестал Люцеру по лицу, она была вся мокрая. Арракс ревел, летя всё выше и выше, пробираясь через чёрные облака. Но тут раздался другой рёв, намного более громкий и грозный. Люцера вскинула голову и увидела пролетающий прямо над ними огромный силуэт дракона. Это была Вхагар. В пять раз крупнее её Арракса и закалена в сотне пережитых битв. Невозможно не испытывать страха и благоговения одновременно, зная, что когда-то давно всадником этого дракона была Висенья Таргариен.       Веларион поняла, что Эймонд вознамерился преследовать её.       Если бы небо было спокойным, Люцера могла бы легко оторваться от преследователя, поскольку Арракс был моложе и быстрее, но именно в этот день погода не благоволила ей. Словно слыша её мысли и чувствуя панику, в небесах со всех сторон разнёсся смех Эймонда, саркастический и злорадный. Люцера поторопила Арракса, и в самый неожиданный момент еле избежала столкновения с Вхагар, уворачиваясь влево, которая внезапно появилась будто из ниоткуда и снова затерялась в облаках.       — Лети, милый мой Арракс, быстрее! – выкрикнула Люцера и обернулась, увидев, как Вхагар позади намеревалась настигнуть их.       Раскрыв свою огромную пасть, Вхагар щёлкала ею, пытаясь поймать Арракса за хвост.       — Я вижу тебя, Веларион! – кричал Эймонд.       — Попробуй поймать меня, ублюдок! – ответила она ему.       Люцера направила Арракса вниз, также поступил и одноглазый Таргариен, ведомый каким-то безумным азартом погони. Вхагар быстро сокращала расстояние между ними, и Люцера закричала:       — Быстрее, Арракс! Поворачивай!       Они снизились настолько, что оказались почти у самой воды, чьи воды были темные и бурные, точа скалы. Люцера заметила узкое ущелье и повернула Арракса туда, ведь Вхагар не сможет полететь следом из-за своего размера. Эймонд издал недовольный рык где-то позади. Веларион испытала мимолётное облегчение и надежду, что он не станет продолжать её преследовать, однако Вхагар взлетела над ущельем, намереваясь облететь его сверху. Люцера ускорила Арракса, пытаясь оторваться как можно скорее и затеряться в буре.       — Ты мне задолжала кое-что! – не переставал Эймонд выкрикивать. — Покажись, кузина!       Люцера вылетела снизу неожиданно. Из пасти Арракса вырвалось яркое пламя, освещая небо и опалив морду рыкнувшей Вхагар. Эймонд прикрыл глаза рукой, пригнувшись. Затем он посмотрел по сторонам и не сдержал яростного крика. Вхагар под ним тоже расвирепела, приняв другого дракона за угрозу. То, что было поначалу смешными играми, теперь перестало таким быть. Девчонка имела наглость напасть на него!       Люцера приказала Арраксу лететь вверх, и дракон послушно взмыл. Они поднялись сквозь тёмные облака, окружавшие их, как зловещие тени, и вскоре она увидела просветы в небе. С каждой секундой небо становилось светлее, и, наконец, они оказались в островке спокойствия и света. Здесь, наверху, царила тишина, и ветра совсем не было. Раскаты грома и звуки дождя остались далеко внизу, создавая впечатление, будто они попали в другой мир.       Неужели они смогли оторваться? Веларион выдохнула, расслабляясь. Её напряженные плечи немного опустились, и она позволила себе на мгновение почувствовать облегчение. Они действительно преодолели шторм и оставили опасность позади.       — Пора возвращаться на Драконий Камень, Арракс, – сказала она, поглаживая гриву дракона. Его чешуйчатая кожа блестела в свете солнечных лучей, пробивающихся сквозь облака.       Арракс издал низкий рык в ответ и начал плавно поворачивать на юго-восток, в сторону Драконьего Камня. Люцера посмотрела вниз, на тёмные облака под ними, и невольно содрогнулась, вспоминая напряжённый момент в Штормовом Пределе. Слова Эймонда и его угроза всё ещё звучали в её голове, но сейчас, на высоте, всё казалось нереальным и далеким.       Дракон уверенно летел вперёд, и Люцера позволила себе немного отвлечься, любуясь видами вокруг. Небо было ослепительно голубым, а солнце мягко согревало её лицо, высушивая капли воды, стекающие с волос на кожу.       Она не успела отреагировать, когда Вхагар вынырнула из облаков, и огромная открытая пасть направилась прямо на неё. Люцера не боялась, не закрывала глаза, зная, что это последние минуты её жизни. Всё, о чём она сожалеет, это то, что не сможет сказать старшей сестре, как сильно она её любит, и не увидит родившегося брата или сестру.       Вхагар разорвала Арракса вместе с его всадницей на части. Ошмётки дракона и тела Люцеры разлетелись в разные стороны, падая вниз и исчезая в штормовых водах залива. Эймонд наблюдал с вершины своего дракона, и на его лице появилась холодная, удовлетворённая улыбка.