Душа дракона

С зубчатой вершины замка, как призрачные стражи, вниз взирали тысячи горгулий. Их устрашающие облики поражали воображение: грифоны с могучими клювами и острыми когтями, демоны с рогами, мантикоры с женским лицом и телом льва, люди с бычьими головами – чудовища, словно взращенные самой стеной, а не созданные руками моих предков. И над всем этим царили драконы – их изваяния встречались везде, куда бы ни падал взгляд. Драконы, более мелких размеров, обрамляли ворота, их когти выступали из стен, служа подставками для факелов, каменные крылья парили над кузницей и оружейной, а хвосты изгибались, образуя арки, причудливые мостики и внешние лестницы. Я часто гуляла по Драконьему Камню. Мейстер Омнис утверждал, что такая активность будет полезна для меня, как будущей матери, и ребёнка. Каждый уголок нашего с Деймоном родового гнезда был отпечатан в моей памяти, изученный за долгие девять лун. И каждый раз вновь что-то могло привести меня в непередаваемый восторг, поскольку в этом замке, полном чудес, постоянно обнаруживалось что-то новое и поразительное. С балкона я любила любоваться свинцово-серым морем, чьи волны разбивались о скалистый берег. Мой взгляд неспешно, с гордостью, скользил по лестницам и переходам внутреннего двора, где над ними со стен свисали огромные полотна с гербом нашего Дома – трёхглавым алым драконом на черном поле. Сквозь туман виднелись люди, рыцари и простые слуги, занимающиеся своими повседневными делами. С нашим появлением замок ожил. Драконий Камень трудно было назвать уютным местом, но при наших усилиях он теперь мог потягаться своим внутренним убранством и с Красным Замком. Унизанными драгоценными перстями пальцами, я оперлась на каменные перила, вдыхая свежий морской воздух, ветер играл с моими распущенными серебряными волосами, которые струились по плечам, словно водопад из лунного света. Чувство страха не покидало меня, потому что я не могла не переживать за нашего с Деймоном ребёнка. Сколько в нашем роду рождалось мёртвых и изуродованных детей, не перечесть. Мои тревоги как могли унимали близкие люди, верящие, что всё будет хорошо. Мне тоже стоило в это верить и перестать терзать себя. Это нормально, успокаивал мейстер Омнис, когда молодая мама волнуется перед скорыми родами. Моя рука легла на живот, нежно поглаживая округлившуюся поверхность. "Совсем скоро я увижу тебя", – с радостью и волнением мысленно обращалась я к маленькой жизни внутри себя. Под моими пальцами малыш шевельнулся, словно тоже хотел поскорее увидеть этот мир. "Но смогу ли я защитить его от опасностей этого мира?" – промелькнула тревожная мысль, но быстро исчезла, когда меня окутал знакомый запах и любимые руки приобняли сзади за талию. — Как ты себя сегодня чувствуешь? – спрашивает Деймон, переплетя свои пальцы с моими и поцеловав в шею. Его голос был мягким и нежным, как прикосновение бриза к моей коже. Я повернулась к нему, и наши взгляды встретились. Его глаза светились любовью и заботой, и я почувствовала, как тревога медленно отступает. — Со мной всё хорошо, – ответила я, теснее прижавшись к его груди спиной и на секунду прикрыв глаза. — Просто немного волнуюсь. — Всё будет в порядке. Я обещаю. Я верила ему. Деймон всегда держал свои обещания. Он был моей скалой, моим защитником, моим всем. Рядом с ним я могла забыть о всех своих страхах и тревогах. Он был моим домом, моей гаванью в бушующем море жизни. — Ты скоро должна родить, и в колыбель нашего ребёнка нужно положить яйцо, – произнёс Деймон как можно спокойнее, поглаживая мой живот, отчего я ощущала, как малыш реагирует на прикосновения своего отца. — Сиракс совсем недавно снесла кладку яиц... Золотая драконица моей сестры была любвеобильна, и связалась даже с Мираксом, несмотря на то, что парой ей считался Морской Дым. Впрочем, драконьих самок было мало, и в ней горел инстинкт к рождению как можно большего числа потомства. — И ты хочешь найти их? – спросила я со вздохом. Его руки неспеша переместились на мои бедра. — Конечно, если ты не против и если в ближайшие несколько часов не собираешься рожать. Если ты чувствуешь, что ребёнок готов, тогда я оставлю эту идею, чтобы быть с тобой при родах. Яйцо можно положить и позже. В нашей культуре с ещё очень давних времен существует традиция класть драконье яйцо в колыбель новорожденного, чтобы установить связь между всадником и драконом. Я помнила, как он хотел этого всем своим естеством, пускай и Мисария не была беременна от него. Разве я могла лишить его этого желания? — Иди, – сказала я и, обернувшись, чтобы посмотреть на него, требовательно добавила: — Только возвращайся скорее. Его губы тронула лёгкая улыбка, и он наклонился, чтобы поцеловать меня. — Я буду ждать тебя, – прошептала я. Мы ещё долго стояли на балконе, обнявшись и любуясь видом на море, пока Деймону всё же не пришлось оставить меня. Я думала о нашем ребёнке и о том, какое яйцо ему суждено. Будет ли это яйцо золотым, как Сиракс, или чёрным, как мой Миракс? А может быть, оно будет иметь какой-то другой цвет? Мне оставалось дожидаться Деймона, чтобы узнать ответ.

***

Добыть драконьи яйца – работенка не из легких. Драконоблюстители не решались заниматься этим, так как драконы принимали только тех, в ком течёт их кровь. Деймон знал, что Сиракс отложила яйца в определенных пещерах Драконьей горы, и понадобится немало времени, чтобы отыскать хоть одну кладку до захода солнца. Воздух был влажный, и по небу ходили мрачные тучи. Кажется, что вот-вот пойдет дождь. А это бы только усложнило ему задачу, поэтому он надеялся, что погода не будет сурова. Деймон шёл всё выше и выше по скалам, часто перешагивая большие расщелины. Он делал это впервые, но чувствовал себя уверенно, следя внимательно за тем, куда ступает и за что цепляется, чтобы нелепо не сорваться. Такая смерть стала бы той ещё потехой для Отто Хайтауэра! Затем нужно было снова спуститься после долгого подъёма наверх. Где-то совсем близко должен находиться проход в подземные пещеры. Наконец, он спустился в самый низ. Проход оказался узким и уходил глубоко в гору. Именно он соединял все пещеры между собой, как единую систему. Внутри было холодно, но густые клубы пара заполняли собой пространство, мешая обзору. Он зажёг факел, чтобы освещать себе путь. Пламя огня отбрасывало причудливые тени на влажные стены. Деймон порядком утомился, избродив подземные тоннели вдоль и поперек, когда, наконец, увидел в тусклом свете почти догоревщего факела долгожданную кладку... Кладка Сиракс. Он подошёл ближе, затаив дыхание. Кладка была покрыта чем-то похожим на склизкую плотную кожу. Это защитная оболочка для яиц. Деймон старался сделать всё осторожно, чтобы не навредить яйцам. Положив рядом факел, в конце концов погасший, он достал из сумки нож из драконьего стекла. Ни в коем случае нельзя было доставать яйца голыми руками, если только не возникло безумное желание прожжечь кожу. Он хорошо подготовился, но не без помощи Драконоблюстителей, которые ждали его на выходе из Драконьей горы. Снабдив его всем необходимым, они пожелали ему искренней удачи. Присев на колени, он близко наклонился и сделал надрез, из которого повалило раскаленным паром. Смолянистая раскалённая жижа, покрывающая яйца, стоила ему прожённых в некоторых местах рукавиц, когда он бережно доставал яйца из булькающего вместилища. Их было целых три. Деймон протёр каждое, убирая с них всю жижу. Размером яйца примерно с человеческую голову. Тем не менее, они тяжелы, как камень. Поверхность яиц покрыта крошечными чешуйками, которые ярко переливались. Цвет яйца совпадал с цветом будущего дракона. — Невероятно, – сказал Деймон восхищенным тоном, осматривая яйца. В этот момент он чувствовал такое восхищение, которое никогда ещё до этого не испытывал. Яйцо, которое должно было достаться его племяннику Бейлону и досталось в итоге ублюдку Эйгону, не вызвало в нём никаких эмоций, хотя он также держал то в своих руках. Эти незабываемые эмоции он чувствовал потому, что сам добыл эти яйца и добыл их для своего ребёнка, их с Нисой ребёнка, долгожданного и любимого. А может и для нескольких будущих детей... Он держал их с такой бережностью, с какой, наверное, никогда ничего не держал в своей жизни. Одно из яиц было золотое с белыми и серебряными прожилками. Деймон решил, что положит именно его в колыбель своего ребёнка. Остальные два яйца, алого цвета с золотыми блестками и черными завитками, и полностью белое с голубыми полосами, они будут надёжно хранить. Но если то яйцо, которое он выбрал, вдруг не проклюнется, тогда остаётся выбор из тех двух яиц. Осторожно положив горячие яйца в сумку, Деймон перекинул её через шею, поднялся, выпремляясь, и размял уставшие мышцы. Выбравшись из пещеры в ночную мглу, он протянул сумку одному из Драконоблюстителей. — Сиракс снесла три яйца, – произнёс Порочный Принц на валирийском, не в силах сдержать эмоции радости на лице. — Поздравляю, мой принц! – ответил ему также на валлирийском старый смотритель. — Эта драконица вселяет надежду. Кто знает, может очень скоро принцесса снова подарит вам детей. И ещё, мой принц... Роды давно начались. Вам нужно поторопиться.

***

Внезапно, ребёнок резко шевельнулся, и я невольно охнула, прижав руку к животу. Как только Деймон покинул меня, малыш вёл себя всё оживлённее. Мне незачем было беспокоиться, ведь мой муж знал, что делает, но я всё равно испытывала лёгкую нервозность, задаваясь вопросами: "Найдёт ли он яйца?", "Доберется обратно?", "С ним не случится ничего плохого?". День постепенно переходил в вечер, а его всё не было. Я не сразу заметила, что воды отошли, если бы не Айрис. Она, взволнованная, побежала за мейстером Омнисом и по его настоянию меня переодели в сорочку. — Вам нужно ходить, принцесса. Не стойте на месте. Это ускорит роды, – произнес мейстер, наблюдая за мной с мягкой улыбкой. — Нужно послать... воронов, – сказала я, сжав зубы от волны боли, то прибывающей, то проходившей. — В Дрифтмарк. Я хочу видеть свою сестру как можно скорее. — Ваша служанка уже отправила радостные вести, – ответил мейстер. Как же было больно! Боль усиливалась с каждой минутой. Прошло несколько часов, и я не могла сдерживать стоны, вырывающиеся из груди. Я и представить не могла, насколько тяжело производить на свет новую жизнь. Приходится терпеть боль ещё до того, как ребёнок начнёт выходить из меня. Сорочка пропиталась потом, мои волосы были взъерошены. Мне казалось, будто малыш преисполнился решимости разорвать меня изнутри, расталкивая все внутренности. Это сводило с ума. Я ходила по покоям, как и советовал мейстер, и чувствовала, что спина затекает, мне всё сложнее было отмахиваться от мысли прилечь в постель. — Не время, принцесса, – говорил мейстер. — Где же Деймон? – спрашивала я хриплым голосом. — Принц ещё не вернулся с Драконьей горы... На глазах выступают слёзы, когда очередная волна боли заставляет меня почти согнуться пополам. Я плачу и рычу одновременно. Двери в покои неожиданно распахиваются и я вижу обеспокоенную Рейниру вместе с тётей Рейнис. Испытываю минутное облегчение, что родные прибыли так скоро, чтобы поддержать меня. — Вэй! Мы вылетели как только получили послание! – воскликнула Нира, оказываясь рядом со мной и схватив за руку. Приветственно кивнув мне, тётя Рейнис спокойно усаживается на стул. — Как ты? – спросила Рейнира с заботой, поглаживая моё плечо. — По мне разве не видно? – отвечаю я, со свистом втягивая воздух и сотрясаясь от боли. — Вы не видели Деймона? Он отправился на Драконью гору. За яйцом для нашего ребёнка. — Его всё ещё нет? – брови Рейнис приподнимаются. — Впрочем, неудивительно. Многие мужчины так поступают, чтобы не видеть подобное. Мой муж тоже ушёл, когда я рожала Лейнора, сославшись на какие-то важные дела в Халле. — Намекаете, что Деймон бросил меня? – процедила я. — Разве я намекала? Я откровенно высказываю это, – хмыкает она. — Но Лейнор, слава Богам, не пошёл в своего отца, тётушка, – вмешивается Рейнира, ощутив, как нагнетается обстановка. — Он был со мной и признался, что никогда не чувствовал себя счастливее, взяв наших девочек на руки. Несмотря на то, что про него говорят, дядя обязательно придёт вовремя, Вэй. Он не оставит тебя в такой важный момент. Слова сестры успокаивают, помогая выпрямиться. Не только я доверяла Деймону. Боль была всё так же невыносима, но мысли отвлекают от неё. Я заставляю себя думать о хорошем. О том, что если постараюсь, то совсем скоро возьму в руки своего первого ребёнка. Принца или принцессу. В своих снах я видела видения. Мой маленький сын сидел на Железном Троне, а мы с Деймоном были рядом. Видения показывали и дочь, красивую серебряноволосую девочку, которая держала в руках белое яйцо и счастливо улыбалась, видя, как скорлупа трескается в её руках и показывается дракончик. Если родится мальчик, значит нам с Деймоном придётся постараться, чтобы в следующий раз родилась девочка. Но неважно, кто родится из них в этот день. Важно здоровье малыша. Несколько служанок суетились вокруг меня, переодически вытирая лицо мокрой тряпкой, в то время как Рейнира и тётя Рейнис пытались завлечь разговором. — Ты ведь помнишь, как это было у меня? – Рейнира взяла мою руку, её голос был тихим, но уверенным. — Я рассказывала тебе в письмах. — Помню, – прошептала я, всё ещё сжимаясь от новой волны боли. — Ты кричала так, что тебе казалось, будто стены Высокого Прилива рухнут. — Кричала, – подтвердила Рейнира, — и ведь всё хорошо закончилось. У меня получились чудесные дочери, правда? Люцера и Джекейра. Люцера похожа на тебя, Вэй. Тот же взгляд, – она улыбнулась, — такая же строптивая, как ты. — Значит, это наследственное? – я попыталась улыбнуться, но лицо сводило от боли. — Да, – Рейнира легко смеялась. — Знай, ты не одна в своём страхе. Я тоже боялась. — Мы все боялись, – призналась Рейнис, сжимая губы. — Но ты сильная, Вэйнис. Ты сможешь. Как смогли и мы. — Я думала о том, что сделали с нашей матерью. О том, что и я могу стать жертвой этого безумия... – сипло проговорила я. Конечно во мне говорило волнение, присущее женщинам, носившим дитя, а не разум. Деймон бы никогда так не поступил. Он бы выбрал меня. — Ты знаешь, – продолжила Рейнира, — когда я родила Джекейру, я думала, что больше ничего не смогу пережить. Схватки были такими сильными, что я ощутила дыхание смерти. Но потом я увидела её лицо. Маленькое, с пухлыми губами и серыми глазами. И я поняла, что все эти муки стоили того. Что я смогу пережить и следующие роды, чтобы только увидеть своего ребёнка. — Ты думаешь, что и я почувствую то же? – спросила я. — Да, – уверенно ответила Рейнира. — Ты почувствуешь любовь с первого взгляда. И ты поймешь, что все эти страдания ничто по сравнению с радостью быть матерью. Я попыталась улыбнуться, но у меня не получилось. Боль продолжала мучить меня, но слова сестры и тети давали мне силу. Я знала, что скоро увижу своего ребенка, и тогда всё пройдет. — Лейнор был рядом, – сказала Рейнира с улыбкой. — Он держал мою руку и говорил мне, что всё будет хорошо. Он тоже боялся, но он был со мной и поддерживал. — А как он отреагировал, когда увидел Люцеру? — Он стоял как окаменевший, – рассмеялась Рейнира, вспоминая об этом. — Потом взял её на руки, поцеловал в лоб и сказал: "Она красавица. Теперь у меня есть ещё один человек, которого я буду любить больше себя". — И это то, что тебе нужно помнить, Вэйнис, – сказала тётя Рейнис. — Любовь сильнее страха. Рожать детей нелегко, я знаю. Но ты из дома Таргариенов. Возьми себя в руки, не проявляй слабость. Ещё через несколько минут я едва могла стоять на ногах. Сорочка, промокшая от пота, неприятно облепила тело. — Почему так больно? – плачу я, цепляясь за руки тетушки и Рейниры. — Мне кажется, что сейчас меня разорвёт внизу... — Так и должно быть, – успокаивает мейстер Омнис. — Ваша матка расширяется. Всё идет хорошо, принцесса. Вы почти готовы. — Когда я уже, наконец, рожу? И где, Пекло его сожги, Деймон?! – рычу я, отмахиваясь от рук сестры и тёти, начав раздражённо мерять мелкими шажками комнату. Злость придавала неожиданных сил. Я сдавленно стону, чувствуя очередной спазм, сдавивший изнутри, и учащённо дышу. Запрокинув голову, я прикрываю глаза и сжимаю потрескавшиеся, побелевшие губы, сдерживая вскрики. Знакомый рев отвлекает меня от боли. Я поворачиваю голову к окну и облегченно выдыхаю, увидев, как Караксес кружит в тёмном небе, извиваясь красной лентой. Он чувствовал своего хозяина. — Я же говорила, что Деймон придёт, – сказала мне Нира, положив ладонь на спину. — Он не должен войти сюда после того, как был на Драконьей горе! – заявила Рейнис строго. — Пусть переоденется в чистую одежду и примет ванную. Я сама скажу ему об этом, зная, что слуг он пошлёт в Пекло, – она спешно выходит из комнаты, решительно настроенная. — Ему надо поторопиться, – шепчу я, глотая очередной крик, готовый вырваться из груди. — Вы уверены, что принцу Деймону необходимо присутствовать при ваших родах? Это очень деликатное событие и... – спрашивает мейстер и я бросаю на него тяжёлый взгляд, вынуждая его замолчать. Деймон появляется как раз вовремя, когда я уже думаю, что вот-вот начну рожать без него. Следом за ним возвращается Рейнис. Рейнира отходит от меня, понимая, что я рвусь к мужу. — Деймон, – простонала я его имя, протягивая к нему руки. Он размашистым шагом преодолевает оставшееся расстояние между нами и оказывается рядом, прижимая меня к себе. Я вцепляюсь в него, вдыхая родной запах с примесью гари и влажности. В его объятиях я успокаиваюсь, как и наш малыш. — Я добыл яйцо для нашего ребёнка, – сказал Деймон, прижимаясь своим лбом к моему, — и поспешил к тебе как только смог, – взяв моё лицо в ладони, он большими пальцами стирает слёзы с моей кожи. — Сейчас ты рядом, и это главное, – с облегчением говорю я, не желая больше отпускать мужа ни на секунду. Мейстер Омнис подходит, чтобы положить руку на мой живот и ощупать его под пристальным взглядом Деймона. Довольно кивнув, он произнёс: — Остались ещё одни схватки, принцесса. Вы должны максимально раскрыться. Как только ваша матка будет достаточно расширена, вы сможете родить. Деймон поддерживает меня, обхватив за талию. Мы вместе ходим по комнате, погружённой в томительное ожидание и тишину, лишь мои стоны и тяжёлое дыхание разбавляли их. Боль нарастала внутри, как разгорающееся пламя. Я выгибаюсь от мучений и всё крепче стискиваю руку Деймона, который ничуть не боялся, что я могу её сломать, и стойко терпел. Деймон, который не любил проявлять эмоциональные и нежные порывы при других, в этот раз не скрывал своих чувств. Он мог так себя вести только с очень дорогими ему людьми и Караксесом. — Потерпи, Ниса. Осталось совсем немного, – шепчет он на ухо, заботливо убирая мокрые волосы, падающие мне на глаза. Я обессиленно киваю. Мне так сильно хотелось просто уснуть, но я не могла сдаться. Не сейчас. — Помогите принцессе лечь, – командует мейстер, и я понимаю, что самый сложный и последний этап предстоял впереди. Айрис и остальные служанки перехватывают меня у Деймона, доводят до постели и осторожно помогают принять нужное положение. Взбив подушки, их подложили мне под спину. — Раздвиньте ноги. Теперь вам нужно тужиться, – велит мейстер, становясь перед кроватью. Деймон снова рядом, сжимает мою руку в своих мозолистых ладонях и смотрит с такой поддержкой и уверенностью, что я просто не могла его подвести. Никого из присутствующих. Я бросаю на мужа взгляд благодарности и, когда разрывающая невыносимая боль накрывает меня, стискиваю его руку и кричу. Эта боль не была похожа ни на что из того, что я когда-либо испытывала. Мне казалось, что я задыхаюсь, так как не хватало воздуха, тяжесть давила на грудь. — Тужьтесь, принцесса! Сильнее! – голоса мейстера и служанок слились для меня в один, я уже не различала, кто со мной разговаривал. — Вот-вот должен появиться младенец! Я прижалась затылком к изголовью кровати, и никак не могла сдержать рыдания. Кажется, находясь в непонимающем полубезсознательном состоянии, я кричала и умоляла, заливаясь слезами, чтобы всё это прекратилось. Как бы я не пыталась быть сильной, у меня не получалось. С широко открытым ртом, я шумно глотала воздух, тужилась изо всех сил, запрокинув голову и рыдая от боли и чрезмерной усталости. В затуманенном болью разуме вспыхивают воспоминания о матери. Сколько же мучений ей пришлось испытать, рожая слабых и болезненных детей, которые умирали спустя несколько часов или дней, либо рождались уже мертвыми. И всё ради эгоистичного и безумного желания отца иметь долгожданного сына. "У нас королевские утробы. Родильное гнездо – это наше поле битвы. Мы должны научиться смотреть этому в лицо, не разжимая губ. Когда-то тебе, Рейнира, придётся продолжить род. А ты, Вэйнис... я надеюсь, что и к тебе Боги будут милостивы", – слова матери набатом бьют в голове. Рейнира, как она и говорила, продолжила свой род, родив на свет двух замечательных дочерей, Джекейру и Люцеру. Но вот будут ли Боги действительно ко мне милостивы? — Показывается головка, принцесса! – крикнул мейстер. — Осталось ещё немного! Не прекращайте тужиться! Будьте в сознании, нельзя закрывать глаза! Пытаюсь сосредоточиться на указаниях мейстера и поддержке вокруг меня. Сдавленно стону сквозь зубы и дрожу от усталости. Я тужусь и тужусь. Это словно бесконечное действие. — Вы должны вытолкнуть дитя! Мне было очень больно, настолько, что перед глазами уже меркло, я с трудом могла видеть чьё-либо лицо. — Ты сильна, Вэйнис, – сквозь шум в ушах слышу голос Рейнис. — Приведи в этот мир нового дракона! Сильнейшая схватка сотрясает меня несколько минут, и я с хриплым криком выталкиваю из себя теплое и влажное тельце прямо в руки мейстера. Я так чётко слышу крик младенца, что не могу поверить, как до этого момента едва ли что-то слышала. — Мой малыш... – сипло шепчу я, облизывая сухие губы, и в лёгкой панике спрашиваю: — Что с ним? Он здоров? — У вас сын, принцесса! Поздравляю вас и принца Деймона! – радостно сообщает мейстер Омнис, передавая ребёнка служанкам, чтобы те его обтёрли от крови и спеленали. — Вы слышите, как он громко кричит? Мальчик определённо здоров, с ним всё хорошо. Сын... Я чувствую, как слезы текут по щекам. У меня родился сын. Наш с Деймоном мальчик. Хочу пошевелиться, чтобы принять более удобное положение, и Деймон мне в этом помогает, с особой осторожностью приподнимая и заново взбивая подушки вокруг. Несмотря на сильное желание закрыть глаза и просто ненадолго уснуть, детский плач заставлял меня держаться за реальность. Мейстер отдает извивающийся сверток Деймону и тот садится рядом со мной. Он смотрит на него долго и молчаливо, а затем с трудом отрывает взгляд и переводит его на меня, замеревшую от волнения. В серых глазах Порочного Принца что-то неотвратимо меняется. Появляются совершенно новые эмоции и чувства. Он полюбил нашего сына сразу, как только увидел, и был готов на всё ради нас с ним. Деймон наклоняется ко мне, оставляя на лбу нежный поцелуй. Затем он протягивает ребёнка мне. Меня мелко трясло, когда я взяла своего сына на руки. Затаив дыхание, отвожу ткань от его лица, чтобы, наконец, посмотреть на него. И уже не смогла отвести глаз. Лицо моего сына покраснело от плача и скривилось, и это лицо было прекраснее всего в этом мире. Я провела дрожащим пальцем по округлой щечке и мой сын зашевелился, приоткрыв глаза и перестав плакать. Теперь я могла видеть его глаза, что были того же оттенка грозового неба, как и у Деймона. Серость этих глаз словно туман, манящий в свои сети и невыпускающий из них. Он смотрел на меня своими глазами так внимательно, будто уже всё понимал. С каждым вздохом мне становилось лишь тяжелее от переполнявших чувств. Я с благоговением касаюсь его белой макушки, не в силах сдержать новые слёзы, катящиеся из глаз. Прижав его к себе, я вдыхаю неповторимый, не похожий ни на что другое запах. Невозможно объяснить словами, как пахнет невинность и самая чистая душа. Я думала, что знаю любовь. Дочернюю, нежную и верную, как корни старого дуба. Сестринскую, крепкую и стойкую, как скала, что стоит на страже берега. Любовь к мужчине, страстную и бушующую, как огонь, что пожирает всё на своём пути. Но всё это было лишь прелюдией, слабым эхом перед той любовью, что расцвела в моём сердце сейчас. Это была любовь, подобная урагану, что сметает всё на своём пути. Сила, способная снести все Семь Королевств, сделать из меня преступницу, заставить переступить любую черту. Я никогда не знала, что любовь может быть такой всепоглощающей, такой безусловной. Это была любовь матери к своему ребенку, любовь, что делает тебя сильнее любой магии, несокрушимее любой крепости. Я практически не замечаю, как ко мне склоняется Рейнира, с улыбкой на лице и блестящими от слёз глазами выражающая искренние поздравления, увлечённая наблюдением за своим сыном. Рейнис касается моего плеча и от неё звучат какие-то гордые слова о том, что я родила достойного представителя дома Таргариенов. Служанки обтирают моё лицо мокрыми полотенцами и меняют испачканное кровью бельё. Они хотят распределить обязанности: предлагают кому-то сменить мне сорочку, а другим покормить ребёнка и дать матери отдохнуть. — Не нужно никаких кормилиц, – тут же твёрдо возражаю я, не отрывая взгляд от сына и не прекращая поглаживать по голове. — Я сама покормлю его. Вы можете быть все свободны. Никто не осмеливается мне возразить. Служанки торопливо уходят, за ними мейстер, пообещавший, что придёт через некоторое время, чтобы ещё раз осмотреть меня и дать укрепляющие отвары. Рейнис и Рейнира тоже уходят, отлично понимая, что мне хотелось побыть наедине с сыном и мужем. Я принцесса, дочь короля, сестра наследницы трона, жена своего дяди... а теперь ещё и мать. Как непривычно звучит это слово! Раньше я была только Вэйнис. Но это не уменьшает мою силу, а увеличивает её в несколько раз. Ведь в моих руках теперь не просто ребенок, а частичка меня и Деймона, наша общая кровь, наше будущее. И я буду защищать его от всех невзгод, как щит, стоящий на страже от врагов. — Ты голоден, мой маленький дракон? – шепчу я нежно. — Не беспокойся, сейчас ты поешь. Я спускаю сорочку, открыв набухшую грудь, и прижимаю сына к себе. Он быстро находит сосок и жадно обхватывает его, начав сосать. Солнечные лучи резко бьют по глазам, заставив меня осознать, что уже наступил рассвет. Роды продлились несколько часов, казавшимися мне целой вечностью. Пока сын сосал грудь, я смогла отвлечься, посмотрев на Деймона, который всё это время сидел неподвижно и молчаливо, как каменное изваяние. — Что с тобой? – спрашиваю я, нахмурившись. Деймон пододвигается ближе ко мне и утыкается в мою шею носом, как маленький ребёнок. Его волосы, которые отрасли и были по длине чуть ниже плеч, коснулись нашего малыша, заставив его по забавному сморщить нос и чихнуть. Шумно дыша и опаляя мою кожу горячим дыханием, Деймон будто пребывал в странном состоянии, он пробормотал: — Если это всего лишь сон, то я не хочу просыпаться и увидеть, что всё исчезло. Не верится, что я обрёл такое счастье. Тебя, твою любовь, нашего сына. Так много... Я считал себя недостойным этого. Всегда искал внимание и любовь от старшего брата, но натыкался на стену, которую этот мерзкий ублюдок Отто Хайтауэр только помог укрепить. Меня ранит, когда близкие и дорогие люди не верят мне. Поэтому мы с Визерисом отдалились друг от друга. Потому что он считает, что я не способен искренне любить кого-либо кроме себя. Даже тогда... я просил его, чтобы он разрешил нам пожениться, но Визерис в ярости прогнал меня, бросив вслед, что никогда не поверит в мои чувства к тебе. — Деймон, посмотри на меня, – мягко сказала я, и когда он поднял голову, то приложила свою ладонь к его гладко выбритой щеке. Кожа была горячей, словно раскаленный металл, а на глазах стояли слезы, которые он не позволял себе пролить. — Я знаю, что тебе больно, – я вкладывала в слова всю нежность, которую могла собрать в этот момент. — Но ты не один. Ты – мой муж, и я люблю тебя больше всего на свете. Я верю в твои чувства, в твою искренность. И ты любишь нашего сына. Его ладонь легла поверх моей руки, крепко-крепко. — Я всегда был один, всегда боролся. Визерис... он никогда не верил в меня. Он видит во мне лишь соперника. И Отто Хайтауэр... этот ядовитый змей... он разжигает огонь ненависти в его сердце. Я всегда пытался доказать, что я не такой, как он думает, – прошептал Деймон, его голос был хриплым от нахлынувших эмоций. Его слова были словно удары молотка по наковальне, отзывавшиеся болью в моей груди. Я знала, что он прав. Визерис втайне боялся его, хотя старался этого не показывать. Брат, который мог отнять Железный Трон. Почему ты так слеп, отец? Если бы Деймон действительно этого хотел, он бы уже это сделал, и в первую очередь добрался бы до него с помощью Рейниры. Если бы Деймон не испытывал ко мне ничего, то не стремился бы так быть со мной. А Хайтауэры... эта тень висела не только над Деймоном, но и надо мной, над Рейнирой и её с Лейнором детьми, отравляя нашу жизнь. — Но теперь ты не один, – сказала я, прижимаясь к нему всем своим телом. — У тебя есть я, и у тебя есть наш сын. Мы – твоя семья. Мы любим тебя несмотря ни на что. В его глазах вспыхнуло тепло, и он нежно поцеловал меня в лоб. В этот момент мне захотелось раствориться в нём, стать частью его души, чтобы он почувствовал, что он не один, что он любим и желан. — Спасибо, – прошептал Деймон, прижимая к себе меня и нашего сына. — Ты явилась в этот мир, чтобы стать моим спасением. Ты не даёшь мне окончательно утонуть во мраке. Он казался другим, как будто с него сняли тяжелый груз. Его плечи, которые всегда были напряженными, опустились, а на лице отразилось спокойствие, которое я, к сожалению, не видела так часто. — Ты – моя королева, – прошептал он, глядя на меня с такой любовью, что у меня перехватило дыхание. Деймон немного отстраняется, чтобы снова посмотреть на нашего сына, сосущего мою грудь. Он невесомо проводит пальцами по его круглой щечке, гладит по голове. Я устало улыбаюсь и прижимаюсь к его плечу. — Он похож на тебя, – говорю я Деймону. — У него твои глаза. — И твоя улыбка, – добавляет он. В его глазах я вижу счастье, которое он раньше не испытывал. — Какое имя ты ему дашь? — Я? – удивляюсь, вскинув брови. — Я думала, мы обговорим это вместе. — Разумеется. Но твоё мнение для меня тоже имеет значение. — Тогда... что на счёт Эйгона? — Эйгон... – пробормотал Деймон, его голос прозвучал хрипло, словно он только что проглотил песок. — Довольно идиотское имя, по-моему. Я не хочу, чтобы наш сын носил то же имя, что и выродок от Хайтауэров. Я приподняла бровь, изучая его реакцию. Деймон был непредсказуем, как шторм. Он мог переходить от нежности к ярости за мгновение. — Не думаю, что Эйгон – идиотское имя, – ответила я, постаравшись сохранить спокойствие. — Это великое имя, имя королей. — Королей? – Деймон язвительно улыбнулся. — Ты хочешь, чтобы он стал королем? — Я хочу, чтобы он рос счастливым и здоровым, – ответила я, не поддаваясь на его провокации. – А королем он станет или нет, зависит от его судьбы, а не от его имени. — Ваэрон, – предложил он. — Красивое имя, но немного тяжелое. — Тяжелое? – Деймон нахмурился. — А ты думаешь, что жизнь нашего сына будет легкой? — Нет, конечно, – ответила я. — Но я хочу, чтобы он чувствовал себя свободным, чтобы он мог сделать свой выбор. — Свободным? В этом мире никто не свободен по-настоящему. И ты прекрасно это понимаешь. — Ты говоришь так, будто знаешь будущее, – ответила я, раздраженная его пессимизмом. — Я верю, что наш сын сможет делать свой выбор. Он будет свободен, потому что мы дадим ему эту свободу. Мы не станем для него, как Визерис. На самом деле, я и не хотела называть своего сына Эйгоном, потому что в какой-то степени была согласна с Деймоном. Я думаю, что он согласился бы на это самое распространённое имя в нашем роду, но только если бы Алисента уже не назвала так своего сына. На протяжении всей беременности я долго размышляла и пришла к выводу, что не хочу называть ребёнка именем, которое встречалось среди Таргариенов. Наш первенец должен иметь новое имя. — Рейкар, – произнесла я и погладила сына по голове. — Что скажешь, наш маленький дракон? Тот улыбается, выпуская изо рта сосок, и мило причмокивает губами. — Я думаю, ему нравится, – констатировала я. — Рейкар, – повторил вслух Деймон, пробуя это имя на языке, и ещё раз взглянул на сына. — Ладно. Пусть будет Рейкар. Он поцеловал меня в лоб. Я знала, что он не до конца согласен с моим выбором, но он уважал моё мнение. И это было главное. К тому же, у Деймона ещё будет возможность самому выбрать имя, потому что я хотела несколько детей... Порочный Принц уж точно не будет против.