Осколки прошлого

      — Вы лжёте. Я никогда не посещал СПИД-центр, — Пчёлкин рассчитывал, что собеседник блефует. Однако, он был вооружён фактами:       — Неправда, у меня есть снимки. Вчера, в 17:03, вы выходили из центра вместе с вашей девушкой. Также, я проник в базу данных лаборатории и имею сканы положительных тестов на ВИЧ. Но, если вы заплатите мне один миллион рублей — я уничтожу все улики.       — Если вы реально обладаете этой информацией, то пришлите мне её в личные сообщения «ВКонтакте», — приказал Витя, вешая трубку. Он был готов к нападкам журналистов, но чтобы так быстро…       Витя потёр виски, тяжко вздыхая. Что делать? Пчёлкин понимал, что если заплатит миллион, то потом потребуют два и так далее. Идти в полицию бесполезно — во-первых, им всё равно, во-вторых, тогда ещё и правоохранительные органы будут знать, что министр финансов России имеет положительный ВИЧ-статус.       Пчёлкин услышал звук сообщения и обернулся к компьютеру. Там действительно было порядка 10 вложений: первые два — копии результатов (липовое имя); остальные — снимки, как Витя выходит из центра и что-то обсуждает с Дашей. Пчёлкин сопоставил время и убедился, что собеседник реально прав. Это не монтаж.       «Блять, хоть щас иди и убивай себя», — промелькнула мысль в голове Вити. Мало того, что он ещё находился в процессе принятия диагноза, так ещё начались угрозы и шантаж. В любое другое время Витя бы дал такую ответку, что все бы сели на 25 лет за решётку, но сейчас Пчёлкин был совершенно разбит.       Также, он понимал, что, если сольют фотографии, Даше тоже достанется по полной программе за контакт с ВИЧ-инфицированным (которого еще не было, но какая разница? Не объяснишь же людям, что можно находиться несколько месяцев в отношениях без интима).       Пчёлкин смотрел на трубку и видел только один выход. Он набрал генеральному директору «Первого» и сказал:       — Добрый день. Это из Министерства финансов беспокоят, Виктор Пчёлкин. Могу ли я обратиться к народу в прайм-тайм? 1 декабря?       — Добрый день. Конечно.       Витя знал, что ему не откажут. Все СМИ с уважением относились к его покойной жене, соответственно, и к нему тоже. Пчёлкин решил, что надо бить на опережение. Со временем таких шантажистов будет больше. И пускай лучше народ узнает правду от самого Вити, чем из желтой газетёнки.

***

      Настя продолжала разгульную жизнь. Днём она была приличной школьницей, гордостью класса, будущей медалисткой. Пчёлкина раскрыла секрет, как можно получать пятёрки, совершенно не напрягаясь. Она научилась искать ответы, разговаривать с одноклассниками так, чтобы они помогали на контрольных работах. Учителя хвалили Настины работы, а она подмигивала своему помощнику.       С отцом Настя совсем не общалась. Они жили, как соседи, изредка нарушая тишину фразами по типу «передай соль» и «включи свет». Витя не хотел лишний раз напоминать себе, что для дочери он — враг; а Настя просто ненавидела его. Единственным человеком, которого она теперь любила, был Влад.       Пчёлкина долго не распаковывала комплект, который ей подарили, и, наконец, решилась это сделать. Она взяла в руки лифчик с ажурными вставками и остановилась перед зеркалом, застёгивая его. Девочка провела рукой по ткани, чувствуя, какая она дорогая. Пчёлкина покрутилась, продолжая наблюдать за собой через зеркало. В отражении на неё смотрела совсем другая, более взрослая девушка. Настя и без того выглядела старше 14 лет, а теперь вообще ей можно было дать все двадцать.       Как назло, дверь открылась, и в комнату вошёл Пчёлкин. Нужно ли говорить о его реакции, когда он увидел дочь голой? Настя резко обернулась, прикрывая грудь руками:       — Выйди!       — Не выйду. Этот дом принадлежит мне, в соответствии с документами. Я могу ходить, где угодно, без предварительного стука, — Пчёлкин ещё и разлёгся в кресле. Настя не понимала, как себя вести и застыла, как вкопанная. Отец встал и подошёл к Насте слишком быстро.       — Пап, ты… — Настя задрожала. Ей было неприятно, вместе с тем и страшно. Сердце забилось часто, будто птица в клетке. Но то, что она услышала дальше, сразило наповал.       — Милая, сколько ты стоишь в час?       Совершенно невозмутимо Витя задавал подобный вопрос своей дочери. Но он сделал это не с пошлостью, скорее с отвращением.       — Отвали от меня! — Настя отпихнула отца, применив манёвр из карате. Витя отошёл в сторону, сказав:       — Чё, испугалась? Я не собирался с тобой ничего делать, даже не думай. Просто я этим вопросом хотел показать, на кого ты похожа. «Отвали» надо говорить своим мужикам! Сколько их было?! — заорал Витя. Настя отстранилась, сев на кровать и закрыв голову руками.       — У меня никого нет, я купила это для себя, — заикаясь, Настя выдала только что придуманную ложь.       — Интересные у тебя хотелки в 14 лет. Мой рекорд побить решила? Раньше 16 девственности лишиться?! — Витя начал орать громче. До него дошёл ужас происходящего. Он потянул Настю за чокер, едва не порвав его, а затем ударил по руке.       — Кто тебя научил так одеваться? Небось, в Интернете насмотрелась?! Я ж сейчас переписки гляну! — Витя сел за компьютер и стал пытаться зайти на страницу Насти. Пчёлкина побледнела. Отец знал данные, потому что сам зарегистрировал дочку. Витя ввёл пару комбинаций, и одна из них сработала. Настя почувствовала, что сейчас её любовная линия вскроется. Пчёлкина не нашла другого решения, кроме как схватить канцелярский нож со стола и крикнуть:       — Смотри! Я сейчас себя порежу! Я сделаю это, ведь ты вторгаешься в моё личное пространство! — Настя поднесла нож к запястью. Витя кивнул, думая, что дочь просто манипулирует. Однако Настя резко ударила себя лезвием по руке.       — Дура, ты что сделала?! — Пчёла тут же побежал вниз за лекарствами. Он забыл про скандал — ему нужно было, чтобы с Настей всё было хорошо. Девушка сидела и смотрела, как струйки стекают по коже. Витя сел напротив, начиная забинтовывать ребёнка.       — Оденься, пожалуйста. И больше такое не носи, Насть. Это кончится хреново, пойми! Я не ханжа, не из зависти, просто… Ну блин, тебя изнасилуют где-то и всё, страдать будешь всю жизнь, — он обрабатывал рану, а она молчала, поджав губы и отвернувшись.       — Ты тоже мою мать почти изнасиловал.       — Ты не знаешь нашу ситуацию, Насть. Я просто не хочу, чтобы ты попала в опасную ситуацию. Ты же девочка, — мягко сказал Витя. В этот момент он был максимально искренним. Настя даже поразилась: она ожидала, что на неё будут орать, бить. Но Пчёлкин просто не имел сил бороться с родным человеком.       — Ладно, пап. Я обещаю, не буду носить это. Просто старшеклассница купила такое же, я хотела попробовать на себе. — Однако она не испытывала раскаяния — просто хотела закруглить конфликт. — Спасибо, что обработал раны.       — Не за что, — Витя потянулся, чтобы обнять Настю, но она резко встала, надела платье и вышла из комнаты.

***

      Первый день зимы дал старт новой жизни. Утром и днём Витя решал основные политические вопросы, встречался с крупными бизнесменами, экономистами. Но когда собрания и форумы заканчивались, он ехал в СПИД-центр, закрывая лицо очками, капюшонами и делая всё, чтобы никто не смог догадаться, что Пчёлкин носитель вируса. Ему предстояло ездить на обследования, чтобы подобрать терапию.       Витя уже освоился в центре и привык к факту его посещения. Раньше Котовой приходилось вытаскивать Пчёлкина из дома, разговаривать с ним, уговаривать. Сейчас он сам собирался и ехал на автобусе. Запах лекарств, белые халаты, аппараты для обследований, плитка на стенах, очереди перед кабинетами — всё это стало привычной картиной. Вот только Витя ещё не понимал, что это будет сопровождать его до конца жизни.       Витя неспешно допил кофе, а потом отправился в «Останкино». Там его пригласили в гримёрную. Пчёлкин уже знал, что обращение будет транслироваться на сайтах «РБК», «Форбс», «Комсомольской правды» и «России-1». Множество глаз будет приковано к нему, миллионы ушей будут слушать и внимать.       Наконец, Витю подготовили к эфиру. Пчёлкин сел перед камерами. Ему поправили петличку на груди. Оператор сказал:       — 15 секунд!       Витя прокрутил в голове речь, которую он скажет людям, тезисно, самое основное. Поправили свет, звук и…       — Мы начинаем.       — Дорогие россияне, — Витя встал со стула. Он сильно нервничал, но старался не молчать, чтобы волнение было незаметным, — я всегда был откровенным с вами, ведь именно такой и должна быть власть. Если народ чувствует, что ему недоговаривают, начинается хаос в обществе.       В этот момент экономисты страны выпивали водку, готовясь услышать худшее. Обычные россияне просто не понимали, в чём дело. Бригадиры слушали и восхищались мужеством Пчёлкина.       — Во всех остальных своих сферах жизнедеятельности я придерживаюсь того же принципа. Поэтому я не могу молчать о том, что происходит в моей жизни. Сегодня 1 декабря — день борьбы со СПИДом. Я считаю это подходящим поводом, чтобы сказать: 26 ноября я узнал о своём ВИЧ-положительном статусе.       «Фух, ну не ключевая ставка», — выдохнули бизнесмены.       — Я говорю об этом смело и открыто, потому что я знаю, что имею авторитет в стране. Своим примером я хочу показать, что не нужно стыдиться этого диагноза. Вы не виноваты в этом, это не преступление, не проступок. Не бойтесь говорить и быть услышанными. На протяжении нескольких дней я получал угрозы со стороны жёлтой прессы о том, что они подвергнут огласке мой статус. Так вот: я ударил на опережение и сделал это за вас. Я заявляю: если хоть кто-то потревожит мою семью, друзей, девушку с просьбой об интервью или комментарии, я подам заявление в суд за вторжение в частную жизнь. Я также предвкушаю вопросы о том, что будет с моим статусом главы Министерства Финансов Российской Федерации. Я никуда не уйду. Я ни за что не оставлю свой народ и буду улучшать экономику нашей страны. Я буду работать в штатном режиме, поскольку имею достаточно сил для этого. Я контролирую своё здоровье и делаю всё необходимое, чтобы не перейти в необратимую стадию. Дорогие россияне. — Витя горько усмехнулся. — Не стигматизируйте ВИЧ-инфекцию. Эта болезнь не имеет привязки к социальным группам. Я — приличный человек, высокий политик, не наркоман, не гей, но также заражён. Я обещаю, что со своей стороны я дам финансовую поддержку СПИД-центрам и начну информационные кампании для населения. Будьте внимательны к своему здоровью, не употребляйте много алкоголя, никотина и контролируйте свою половую жизнь. Одна ошибка может привести к непоправимым последствиям, как это случилось со мной. Желаю каждому из Вас здоровья. Это всё, что я хотел сказать, — Витя нервно улыбнулся.       Операторы махнули рукой, мол, трансляция завершилась. Витя покинул студию, чётко понимая, что вот сейчас, когда вся страна узнала о его статусе, начнётся новая жизнь.

***

      Настя пошла в школу через два дня. Она принесла заявление, которое написала сама, от руки. Отец его подписал, даже не глядя на лист. Настя подошла к нему накануне вечером, когда он читал инструкцию к препаратам.       — Подпиши для школы.       И Пчёлкин машинально подписал, продолжая изучать возможные побочные эффекты.       Настя сидела на уроке, перешёптываясь с соседом по парте, когда телефон сообщил о наличии новых сообщений. Пчёлкина прикрыла экран ладонью. Как оказалось, не зря. Писал Влад. Вернее, прислал свою обнажённую фотографию по пояс. Настя едва не выронила смартфон, чувствуя, что сильно краснеет.       — Чёрт… — Пчёлкина еле догадалась убрать телефон экраном вниз. Было глупо говорить, что Насте не понравилось увиденное — Влад обладал подтянутым и стройным телом. Когда учительница отвернулась, чтобы начертить на доске таблицу, Настя быстро напечатала ответ:       «Очень круто❤️‍🔥. Но не присылай такое, когда я в школе. Это опасно.»       Настя убрала телефон под ляжку, нервно облизывая губы и пытаясь отвлечься на драмы литературных героев. Естественно, у неё это не получилось — мысли были забиты очень откровенными вещами. Пчёлкина начала открывать в себе влечение к противоположному полу, узнавать свои предпочтения. Сначала Настя боялась этого и пыталась подавить в себе подобные проявления, но потом поняла, что рано или поздно ей всё равно придётся с этим столкнуться.       Учительнице позвонили и она вышла из класса. Настя резко достала телефон. Влад написал: «Я люблю опасность. Согласись, заводит, когда ты можешь быть пойманным за чем-то непристойным.» «Ага, не тебя же выпрут из школы.» «Не выпрут. Не бойся.» «Влад, я хотела узнать. Зачем ты мне прислал нижнее бельё?» «Во-первых, я всегда тебе говорил, что ты отличаешься от других девочек. Ты более красивая, стройная. Ты обладаешь достоинствами, которые надо умело преподнести. Ты достойна носить более классные вещи. Во-вторых, я хочу, чтобы именно в этом ты была, когда у нас произойдёт первый раз.»       Тема первого секса всё чаще поднималась в переписке, особенно после той вечеринки. Влад никогда ранее не писал об этом, а сейчас он делал намёки и давал представление о том, как это может произойти. Пчёлкиной было некомфортно, но она боялась обидеть Влада, разрушить его убеждение в том, что она готова ко всему. Показаться слабой, слишком невинной.       «Влад, ты же помнишь, что я пока не готова?»       «Я помню. Я не собираюсь тебя насиловать, не бойся, крошка. Просто ты должна понимать, что рано или поздно это всё равно произойдёт. Ты окончательно станешь моей.»       Пчёлкина не заметила, как грызёт колпачок ручки, читая это сообщение несколько раз. Настя чувствовала тяжесть на душе. Она стала бояться, что Владу с ней тяжело из-за того, что она не готова заняться с ним любовью.       «Влад, ты же не уйдёшь от меня из-за того, что я пока не хочу спать с тобой? Мне просто нравится, как у нас сейчас с тобой всё идёт.»       «Ты глупенькая? Я не собираюсь тебя бросать! Я буду ждать столько, сколько угодно. Потому что уверен, что моё ожидание не будет напрасным.»       Насте стало легче. Зубы перестали терзать несчастный колпачок ручки.       «Спасибо, что ты такой понимающий :)».       Настя убрала телефон, потому что учительница вернулась в класс, чтобы продолжить вещать о терзаниях Пушкинских героев.

***

      26 декабря у Пчёлкина начался курс терапии. В соответствии с результатами анализов, врач выявила особенности организма Вити и прописала препараты.       Утром, по будильнику, он принял таблетку и отметил это в тетрадке. Даша от руки сделала таблицу на неделю, предупредив, что вечерами будет проверять.       Когда Витя подошёл к окошку с направлением и сказал, что ему нужно, он ощущал стыд. Пчёлкин не думал, что будет иметь такие проблемы со здоровьем. Он хотел быть харизматичным и суперздоровым старичком. Один шаг — глупый и неосторожный — всё испортил.       А тётенька в окошке была очень доброй. Витя вообще ещё не сталкивался с отторжением — только с жалостью и сочувствием. Работница вручила несколько коробок таблеток: «Типрикай», «Зимовудин» и «Ламмуворин», объяснила, как их принимать.       — Если будут побочные эффекты в виде плохого самочувствия, то обязательно приходите, нужно будет менять терапию.       Витя рефлекторно достал кошелёк и собрался заплатить, но его остановили:       — Препараты оплачивает государство.       — Я просто привык, что всё за деньги у нас в мире, тем более, как политик. Спасибо.       Один раз Витя чуть не забыл о препаратах. Напомнила Даша, которая позвонила прямо на перемене из школы. Витя услышал крики детей и умилился.       — Витя, ты не забыл о таблетках?       — Спасибо. Забыл.       — Будь внимательнее. Ладно, один раз ты забудешь, но второй нельзя. Не падай духом.       — Я держусь ради тебя и друзей. Я люблю тебя.       — Я тебя тоже люблю. Мы справимся.       Тёплое чувство ушло из груди, когда Даша сбросила трубку. Витя вернулся в мир, где он стоял на пороге тяжёлой болезни. Пчёлкин, вроде как, принимал факт позитивного статуса, но в какой-то момент ненависть к себе накрывала и Витя злился, стучал кулаками по стене. Если раньше он ненавидел себя просто за то, что он «не такой», то сейчас Пчёлкин обвинял себя за тот незащищённый секс с моделью. Если бы не тот шаг, то всё сейчас было бы просто, без ограничений.       Витя размышлял над тем, за что ему даётся такое испытание и приходил к выводу, что кто-то (он не рассматривал Бога) хочет, чтобы Пчёлкин задумался о своём здоровье. Оглядываясь на прожитые годы, мужчина осознавал, что неправильно себя вёл, губя свой организм спиртом, никотином и лёгкими наркотиками. Какой бы не была скорбь, нужно было жить дальше.       Пчёлкин полностью игнорировал СМИ, которые пользовались ситуацией и спекулировали на болезни. Кто-то писал, что Витя заразился от связи с мужчиной, приписывали ему гомосексуальную ориентацию. ВИЧ-диссиденты обвиняли Витю в том, что он отвлекал внимание народа от реальных проблем, говоря о том, чего не существует.

***

Май 2013 года

      ВИЧ внёс коррективы в привычную жизнь Вити. Например, новогодние праздники прошли скучно. Это был первый Новый Год без алкоголя. Для Вити это было странным — отказываться от рюмки любимого «Мартелла», не курить, а пить сок.       Настя продолжала быть в неведении. Несмотря на то, что учителя знали информацию лично от Даши, а дети краем уха слышали от взрослых, Пчёлкиной никто не говорил про болезнь, потому что таким был приказ Вити. Он заявлял, что если дочь узнает правду, то школа потеряет много денег.       Виктора добил звонок отца. Витя не общался с родителями много лет из-за того, что они хотели внуков, а Пчёлкин — восстановиться после смерти Юли. Когда Пчёлкин увидел на дисплее телефона «Папа», то рассчитывал на то, что сейчас его поддержат. Витя снял трубку и услышал крики. Прям с первой минуты отец кидался обвинениями.       — У нас больше нет сына! Витя, как ты мог нас опозорить на старости лет?! Как мы будет жить с этим?! Как в глаза соседям смотреть?!       — Папа, я не убил человека, не послал никого, в чём позор?! Я болен, мне нужна помощь, о чём ты говоришь!       — Ты болен тем, чем болеют наркоманы и голубые! Маргиналы! Отбросы общества! И ты стал таким же, как они! Ты тоже голубой, да? Теперь понятно, почему у тебя больше нет девушки!       — Если бы вы интересовались моей жизнью, — Витя закурил, — то вы бы знали, что у меня есть отношения, уже несколько месяцев. Также, если бы я был геем, я бы не родил ребёнка и не жил с женщиной 6 лет.       — Ты использовал Юлию для прикрытия! Или ты наркоман! Позор всё равно! — Кричал Павел Викторович. Витя услышал на заднем фоне звук извлечения таблетки. — Ты просто будешь умирать! Я воевал ради этого, да?       — Нет, чтобы я с проститутками на станции Зоо спал, — Витя выдохнул табачный дым.       — Что?! — В ужасе переспросил отец.       — Ничего, папуль. Я тебя услышал, больше сына у тебя нет. А был ли? — Витя понял, что это последний разговор и решился высказать всё, что копилось. — Когда у меня умерла жена, вы даже не подошли ко мне, чтобы обнять меня и поддержать. Я понимаю, возраст, вам самим плохо, но, даже несмотря на это, родитель должен найти силы, чтобы быть с ребёнком. Я был в этой проклятой Германии один. Я сам воспитывал дочь, вы даже не спрашивали, как она. И даже сейчас, когда у меня диагностировали ВИЧ и мне нужно понимание, вы орёте на меня, что соседи не будут жать вам ручки. Когда вы уже поймёте, что СССР развалился, и надо жить своей жизнью, без оглядки на мнение людей? Вас всегда будут обсуждать за спинами.       — Не смей так говорить о Советском Союзе!       — Хватит жить прошлым, пап. Это последнее, что я тебе посоветую. Я услышал, что у вас нет сына. Я принял это к сведению. Спасибо. До свидания, — Витя повесил трубку первым. Всё внутри сжималось, а руки тряслись от злобы. Пчёлкин догадывался, что люди советского поколения не примут его инфекцию, но слышать это в реальности, от когда-то самого близкого ему человека, оказалось болезненным.       Даша вернулась с педсовета и, уловив запах табака, кинулась в комнату:       — Витя, твою мать, что ты делаешь? — Она выхватила сигарету изо рта и потушила об пепельницу.       — Мой отец отказался от меня. Только что.       — Витя, тебе нельзя курить! Я не Минздрав, просто не хочу, чтобы терапия пошла коту под хвост.       Витя кивнул, ничего больше не говоря.       — Почему он отказался? — Спросила Даша, хотя догадывалась, какой ответ услышит.       — Он узнал, что у меня ВИЧ. Решил, что я пидорас и наркоша, конченый. — Витя потянулся снова к пачке, но Даша убрала её к себе в карман. — Ну и всё.       Даша прильнула к груди Пчёлкина, обнимая его. Она знала, что слова не дадут такого эффекта, как присутствие рядом своего человека. И Вите действительно стало легче.

***

Голубые джинсы, черное пальто,

Ты передвигаешься только на метро,

Розовые волосы, Адидаса полосы,

На моду и внешний вид всё равно…

      Настя не пропускала ни дня, когда можно было оторваться. По ночам она сбегала из дома, предварительно заглядывая в комнату к отцу и зовя его. Если ответа не было, Настя понимала, что он спит и тихонько уходила. Охраны уже к тому периоду не было, поэтому Настя была совершенно свободна.       Из важных изменений, которые произошли у Насти — это её волосы. Настя покрасила кончики в розовый — по просьбе Влада, конечно же. Ей очень нравилось, как её природный блонд сочетается с розовым. Учителя были не в восторге, но ничего уже нельзя было изменить.       Иногда, когда Владу было лень (но Насте это преподносилось как «проблемы с машиной), Настя добиралась до дома Лиса на метро. Пара станций — и она была на месте. Алкоголь, музыка, бесконечные танцы. Настя тушила всем этим любые проявления боли.       Вечером Настя тихо зашла на кухню, чтобы взять шоколадку перед сном. Она замерла у двери, когда заметила, как отец стоял у раковины и высыпал в ладонь целую пригоршню таблеток. Её сердце дрогнуло от беспокойства, несмотря на то, что последние месяцы они почти не разговаривали. Отец всегда казался ей таким сильным, неуязвимым… Но сейчас он выглядел уставшим, может, даже немного растерянным.       — Бать, чё за таблетки? — Спросила она, стараясь скрыть тревогу в голосе.       Отец медленно повернулся к ней, взгляд его был каким-то потерянным, словно он сам не знал ответа на этот вопрос. Он молча запил таблетки водой, а затем с трудом проглотил их, будто каждая была камнем, который приходилось проталкивать через горло.       — Тебя это интересует? — Спросил он, наконец, глядя на неё с лёгкой улыбкой, которая больше походила на попытку успокоить себя самого, чем кого-то другого.       Настя почувствовала, как внутри поднимается волна тревоги. Что-то в его глазах подсказывало ей, что дело серьёзнее, чем просто возрастная усталость.       — Если я задаю вопросы, значит, интересует, — ответила она, пытаясь сохранять спокойствие, — что с тобой?       Витя тяжело вздохнул, словно собираясь с силами для какого-то важного признания.       — Противозачаточные, — вдруг сказал он, пытаясь разрядить обстановку шуткой. Но смех застрял у него в горле, и Настя видела, что ему совсем не смешно.       Она нахмурилась, чувствуя, как беспокойство перерастает в настоящую тревогу.       — Отвечай сейчас же, — потребовала она, чуть повышая голос, — ты болеешь?       Отец опустил глаза, избегая её взгляда. Настя уже готова была сорваться, но тут он поднял голову и посмотрел на неё так, как давно не смотрел — внимательно и серьёзно.       — Ну, Настюш, мне 43 года, я не молод, — начал он, делая вид, что это ничего особенного. — Пью таблетки для колена. Веришь?       Настя стояла неподвижно, переваривая услышанное. Колено... Это могло быть правдой. Но почему тогда у неё в душе остался тот самый вопрос, который никак не хотел уходить?..

Ночью мы яркие искорки

Дочки-матери-изверги

Ты так всё хочешь попробовать

Ну же, будь посмелей...

      В тот же вечер Настя попробовала нечто новое. Влад посадил её на диван, достал из кармана пачку сигарет и предложил одну девчонке. Она сначала отказывалась, но потом с подачи ребят вставила в зубы. Влад тут же зажёг сигарету, наблюдая, за тем, как Настя пробует табак. Вид неуверенно курящей Насти привёл Лиса в дичайший восторг. Он не мог отвести глаз на то, что своими руками так тщательно создавал.       Настя чувствовала, как её начинает тошнить, но старалась игнорировать это, понимая: рано или поздно пройдёт. И ей действительно понравилось. Влад подарил ей несколько пачек «Мальборо» и продолжил танцевать с Настей.       После вечеринки, утром, Настя уехала домой, будучи уверенной, что всё идёт под контролем. Пчёлкина обнялась с Лисом, вышла из вестибюля метрополитена, направляясь в сторону дома, как вдруг услышала знакомое:       — Настя!

— Я дура?

— Ты дура.

— Я дура?

— Точно!

— Ну и убирайся отсюда, если я дура! И почему же я дура?

— Потому что этот парень, как пить дать, пудрит тебе мозги.

— Пудрит мне мозги?

— Ещё как пудрит.

— И вовсе нет!

— И вовсе да.

      Пчёлкина безошибочно определила: её звал Ваня Белов. Судя по огромной спортивной сумке, он ехал на тренировку по тяжёлой атлетике. Ваня не мог упустить возможности поговорить с Настей, чувствуя свою вину. Он побежал за ней, а Настя — от него. Правда, далеко она не убежала: выпитый алкоголь давал о себе знать.       — Настя, что происходит?! — Ваня добежал до Насти и преградил ей путь.       — Отвали от меня. Между прочим, у меня парень есть, — похвасталась Настя. Ей было жизненно необходимо донести эту информацию до первой любви. — И он самый классный. Не пиздабол, в отличие от тебя.       — Настя, ты сама знаешь, как всё срослось! Чёрт возьми, этот пацан старше тебя! Сколько ему?! И ты что… — Белов уловил запах сигарет и вина. — Ты пьёшь?!       — И что? Не имею права? — Пчёлкина задрала голову.       — Ты такая маленькая ещё! Этот тип тебе пудрит мозги. Ему явно двадцать с чем-то. Проблемы с ровесницами, они ему не дают, и он нашёл тебя.       — Это тебе не дают, — парировала Настя. Белову, который имел успех среди студенток и строил отношения, стало смешно. Он не стал доказывать свои компетенции в половом плане, потому что ему было не до этого. Больше беспокоило то, что есть риск для Насти влипнуть в неприятную историю. Ваня лучше знал, чем заканчиваются подобные отношения с взрослыми парнями и пытался докричаться до Насти.       — Пойми, взрослый парень, у которого серьёзные намерения, никогда не посмотрит в сторону малолетки! Он не сможет общаться с ребёнком! Ты ещё ребёнок, — подчеркнул это слово Ваня. — Насть! Какой алкоголь, тебе Киндеры жрать надо.       — Сам и жри. Влад говорит, что я лучше своих ровесниц.       — Стандартная фраза любого педофила, — заявил Ваня, — это не отношения, это пиздец. Он переспит с тобой один раз, потом кинет, я тебя уверяю. Поверь мне: я не ищу цели разрушить твоё счастье. Просто я чувствую, что это кончится плохо.       — Влад не такой. Он лучше всех. Я его люблю, и у нас всё серьёзно. Он обещал ждать меня, пока я не созрею, — повторяла, как мантру, Настя.       — Нет! Он не будет тебя ждать, поверь мне. Он просил у тебя голые фотки? А? — Ваня потряс Настю за плечи.       — Да. И я отправила! — Гордо заявила Настя. Белов схватился за голову. Он видел, как сильно рушится жизнь Насти и злился на всё вокруг, что не мог предотвратить беду. Настя не желала его слышать, а жаловаться Вите Ваня не хотел: во-первых, он бы потерял доверие Насти, во-вторых, он знал о ВИЧ-инфекции и знал, что стресс может усугубить течение болезни.       Ваня замолчал, отстраняясь от Насти и кладя ладонь на лоб. Аргументы кончались, потому что Настя отклоняла их, как мячик в теннисе, одной фразой: «Это не так». Розовые очки мешали взглянуть на проблему целиком. Ваня корил себя за то, что лгал о матери, а затем кинул девочку один на один с тяжёлой правдой. В отчаянии Ваня сказал:       — Ты полная дура, Насть.       — Я дура? — С возмущением сказала Настя, показывая пальцем на себя.       — Дура. Ты поймёшь свою ошибку. Лезть в это я больше не буду. Просто знай: если что-то случится, я тебе обязательно помогу.       — Угу, — лениво сказала Настя, будучи уверенной, что не обратится к Ване.       Но она ошибалась...