Осколки прошлого

      — А я что, что я чувствую, хаха, — Витя начал отнекиваться, не видя в Алёне ответной реакции. Он уже за много лет научился распознавать, ответит ли женщина взаимностью или нет. — Ну, уважение…       — Виктор Павлович, я вижу, как Вы на меня смотрите, потом прячетесь. Давайте разберёмся, я не буду Вас убивать, обещаю, — Алёна Сергеевна улыбнулась. Витя поджимал губы, наклонял голову то к одному плечу, то к другому, и наконец сдался:       — Я Вас… Вы мне… Я в Вас влюблён.       Алёна Сергеевна отреагировала на это признание спокойно, будто ей ежедневно говорили подобные слова. Она предугадывала такой исход дела, поэтому не было каких-то охов и возмущений.       — Виктор Павлович, я очень польщена Вашими словами, мне приятно, что такой мужчина как Вы испытывает ко мне интерес. Но я вынуждена Вам отказать. Вашей вины в этом нет, совершенно, это не потому что Вы какой-то плохой человек. Во-первых, я замужем.       — Где кольцо тогда? — Витя кивнул на длинные пальцы, где не было украшения. Алёна Сергеевна отмахнулась:       — Я не ношу с собой на работу кольцо, потому что однажды клиент его украл. Позднее вскрылось, что у него клептомания, и я передала его знакомому психиатру.       — Извините, а чем отличается психолог от психиатра? — Уточнил Витя. Алёна Сергеевна вкратце объяснила:       — Психолог работает с здоровыми людьми, без патологии. Как с Вами, допустим: вы психически здоровый человек, столкнувшийся с трудностями. Вы ориентируетесь в пространстве, Вы вполне можете назвать время суток, всё такое. Психиатр уже разбирается с теми, кто болен, например, шизофрениками. Психические расстройства — не наш профиль, что видно из названия. Так вот, говоря о Ваших чувствах, — Алёна Сергеевна плавно вернулась к теме, чему Витя был рад. Она не сбежала, не воспользовалась возможностью переключения. — Вы не любите меня. Я уверена в этом. Очень часто пациенты влюбляются в своих психотерапевтов, им кажется, что они испытывают романтические чувства. На самом деле, это вовсе не так. Вам так кажется, потому что я принимаю Вас с любым вашим… — Алёна Сергеевна хотела сказать «дерьмом», но решила так не выражаться. — Проблемным блоком. Я утешаю Вас, помогаю, выслушиваю, я рядом. У Вас сформировалась привязанность. Но это не романтические чувства. Я не исключаю, может, Вы правда влюбились, но на 99% я уверена, что это просто подмена понятий.       — Понял. Извините, пожалуйста, я не должен был так говорить? — Витя опустил голову. Алёна Сергеевна ободряюще погладила его по плечу:       — Вы не оскорбили меня, поэтому испытывать чувства вины не стоит. Я же сказала, мне приятно, что Вы обратили на меня внимание. Я уверена, у Вас много поклонниц, а тут вы на меня взор обратили. Это здорово. Конечно, если Вы хотите, мы можем прервать сеансы, если Ваша любовь вам мешает…       — Вы хотите, чтобы я с крыши прыгнул? Ничего прерывать не буду! Я покопаюсь в своей башке и сам для себя пойму, что это.       — Вообще, это здорово… Намечается прогресс, Вы разрешаете себе чувствовать, а также начинаете смотреть на других женщин. Хороший знак. Вы большой молодец, — Алёна Сергеевна так тепло и мило улыбалась, что Витя заразился этой светлостью. Ему стало необычайно легко.       — Спасибо. Но это же Вы меня вытаскивали из этого всего дерьма…       — Есть пациенты, которым нравится быть в роли жертвы. Они упиваются свои горем, они говорят, что хотят спастись, хотя на самом деле, ничего для этого не делают. Даже я бессильна здесь. Вы же боретесь, потому что у Вас есть мотивация, в лице вашей дочери. Мне просто нужно работать с Вашим сознанием и тому подобное. Не будем углубляться в терминологию. Поэтому здесь работа 50/50, — Алёна Сергеевна пожала плечами. — Кстати, о дочери. Вы ей сказали о смерти матери?       — Да, — соврал Пчёлкин. Он знал, что Алёна Сергеевна не погладит его по голове за ложь о героической врачихе из Америки. Поэтому проще было сказать, что дочь всё знает.       — И как она приняла эту трагическую новость?       — Тяжело, первое время, но сейчас она уже держится молодцом, — быстро ответил Витя. — Очень много с ней общается крёстная мать и жена Саши Белова, вы его знаете.       — Бывший пациент мой, да, — Алёна Сергеевна вздохнула, улыбнувшись. — Слушайте, может, чаю? Холодно на улице.       — Не нужно, чё вы?       Но Алёна Сергеевна поднялась с кресла, включила чайник и положила конфеты в тарелку. Витя осмотрел сладости — все шоколадные. Но Пчёлкину больше не царапала сердце связка с Фроловой. В конце концов, шоколад любила и Настя.       Алёна Сергеевна налила чай в чашку и вновь заняла место напротив Виктора.       — Тоже прорабатывали утрату Юлии. Только у него всё гораздо сложнее: он всё привык держать в себе, — Алёна открыла конфету. Витя решил полюбопытствовать:       — А что ещё Вам говорил Саша про Юлию? Типа, его эта смерть как касается? — Витя начал ревновать, сам того не подозревая. Алёна поняла, что сболтнула лишнее и закруглила тему:       — Я не имею права оглашать разговоры с клиентами. Это врачебная тайна, считай. Он не сказал ничего такого, что Вас должно насторожить, — Алёна съела конфету, вспоминая разговоры с Беловым. Конечно, он сказал кое-что, что Витю бы вывело из себя, а именно — поделился неозвученными чувствами к Юле, а также рассказал о том случае, когда они вдвоём едва не слились в одно целое.       — Понял, — Витя не стал нападать больше. — Значит, и мои разговоры с Вами никуда не уйдут?       Алёна Сергеевна подтвердила это лёгким кивком. Она начала пальцами перебирать ручки и карандаши в стакане.       — Вы знаете, я хотела дать Вам какой-нибудь предмет, который будет ассоциироваться у Вас с нашими сеансами. Чтобы в нужный момент Вы могли успокоиться, — Алёна Сергеевна рассматривала ручки, затем залезла в комод. Оттуда она поднялась с воскликом: «Опа!»       — Нашла. Слушайте, как под Вас покупала, — она достала брелок в виде пчелы. — Думаю, лучше варианта не придумаешь.       — Спасибо. Кстати, Вас с прошедшим, — Витя забрал с кресла пакет с конфетами и отдал его Алёне. Она обрадовалась:       — Обожаю сладкое. Но вообще, приятно, потому что иногда хочется какой-то даже мелочи от клиентов в знак благодарности, — Алёна убрала конфеты. Витя покраснел, как кумач, от внезапно налетевшего смущения.

***

      Женя Морозова снова возникла в жизни Вити также нелепо, как и в первый раз.       Однажды Шмидт вёз Витю по государственным делам. Начальник охраны отличался высокими навыками вождения: аккуратные, плавные повороты, без дёрганья. Витя мог расслабиться и сделать перерыв в гуще событий, вздремнуть на заднем сиденье, будучи уверенным в своей безопасности.       Что произошло тем утром — Богу известно. Скорее всего, виновато стечение обстоятельств. На пешеходном переходе Шмидт резко затормозил. От визга тормозов Витя открыл глаза. Водитель нещадно выругался. Пчёлкин узнал причину, когда взглянул на дорогу — там перебегала Женя. Светофор показывал красный.       — Витя, она сама выскочила! Тут чётко красный был, ещё 63 секунды! — Оправдывался Шмидт. Витя махнул рукой, мол, прощён и вышел из машины, подлетая к девушке.       — Жень, ну кто так делает?       Морозова похлопала глазами, как будто она явно не была здесь при делах.       — Я знаю, что никто, но мне нужно срочно бежать на планёрку. Извините. Я надеюсь, что никто не пострадал.       — Мой водитель едва не сдох от испуга. Ты могла нас подставить. Господи, чем ты думала… — Витя хлопнул себя по коленям, выдыхая. Женя извинилась ещё несколько раз.       — Ладно, проехали. Главное, что ты не попала под колёса тачки. Остаётся надеяться, что это происшествие не попадёт в СМИ.       — Вить, я хотела… Пообщаться с тобой в неформальной обстановке. Узнать тебя поближе, — наконец выдала Женя.       И здесь Пчёлкин понял, что всё, что произошло на злосчастном переходе — перформанс. Женя была готова рисковать жизнью, чтобы связаться с Пчёлой. Это привело Витю в восторг. Так с ним ещё никто не знакомился.       — Ну давай, пообщаемся. Только не сейчас, я еду на пресс-конференцию.       — Вечером? — Предложила Женя.       «Сеанс у Алёны», — вспомнил Витя. Однако о своих бедах с психикой Витя не хотел рассказывать и ответил неполно:       — Тоже есть дела. Предлагаю завтра в семь. Номер у меня твой есть, так что свяжусь, не переживай, звезда журналистики, — Витя щёлкнул Женю по носу. Она кулачком стукнула Витю в грудь. Совсем как закадычные друзья.       — Тогда до встречи? — Женя повернулась в сторону большого здания газетной редакции.       — Тогда до встречи, — подтвердил Витя, помахав рукой. Он направился к машине. Шмидт с волнением спрашивал о том, как настроена Женя относительно ДТП. Витя успокоил Шмидта, и они поехали на конференцию. Пчёлкин ещё не раз по пути вспоминал произошедшее и издавал смешки.

***

      Естественно, узнав о встрече Жени и Вити, Белов пришёл в ярость, долго угрожал убить несчастного Пчёлкина, возмущался, фыркал. Белый знал, что беда совсем близко.       Самое обидное было в том, что Витя только начал вылезать из депрессии. Он начал носить цветные вещи, хотя раньше он всегда появлялся на людях в стиле «total black», обосновывая это трауром. Витя начал улыбаться. Если ему сделать больно, предать, он снова упадёт на дно собственного сознания. Только вылезти оттуда будет сложнее в два раза. Это понимал Белов, но не понимали остальные бригадиры.       Несмотря на уговоры Белова, Витя поехал в парк Горького, чтобы погулять с Женей. Когда он туда приехал, то увидел, что затея обречена на провал по одной простой причине — зимний холод. Люди шли с красными носами, закутавшись в шарфы, спрятавшись в капюшоны собственных курток.       — Здравствуй, — услышал Витя голос позади себя. Женя оделась гораздо теплее, чем Витя — куртка-пуховик до колена, капюшон с мехом, сапоги на небольшом каблуке. Витя также оценил стоимость вещей, чтобы понять, как Женя зарабатывает. По его подсчётам, получилась средняя зарплата.       — Привет, журналист. Мы с тобой выбрали плохое место для прогулки, поэтому предлагаю поехать в ближайшее кафе. Мы просто сдохнем. Я, во всяком случае, точно, — Витя прыгал с ноги на ногу. Он был мерзлякой, и уже в первые минуты его щёки покрылись пятнами. Женя не огорчилась и согласилась переместиться.       Витя посадил Женю в машину. Перед тем, как сесть, Женя отряхнула ноги от снега. Пчёлкин настолько привык к личному водителю, что поймал себя на забытом ощущении вождения. Женя села на переднее сиденье белого цвета, погладила его рукой.       — Мерседес? Неплохой выбор.       — Раньше на «Вольво» катался. А моя жена «BMW» предпочитала, — Витя тронулся. — Просто друг посоветовал «Мерс».       — Я тоже «Мерсы» люблю. Более статусные что ли. Надеюсь накопить в будущем на него. А на «Вольво» все катались в девяностые, сколько помню. Даже мой отец. Правда, он был убит в девяноста пятом в ходе разборок.       — Сочувствую, — сказал дежурную фразу Пчёлкин. Обсуждать лихие девяностые у него не было ни малейшего желания, поскольку для него этот отрезок представлялся тёмным лесом, населенном волками и медведями. Сунешься в этот уголок памяти — будешь растерзан. Витя ждал, когда он закончит проработку травмы после Фроловой, чтобы начать обсуждать свою жизнь в девяностые, когда он не раз переступал через мораль и пачкал руки в крови.       — Благодарю. Может, ты расскажешь что-то о себе?       Витя сделал круговое движение зрачками, чуть ли не рассмеявшись. Вопрос «Расскажи о себе» остаётся константой свиданий. Хотя бы какая-то стабильность радовала. Только Витя не знал, как сказать о своей жизни так, чтобы не спугнуть Женю. Её присутствие радовало, не хотелось терять её.       «Вообще, я бывший бандит, я убивал, я отжимал бизнесы» — нет, плохой вариант.       «Вообще, я был женат на военкоре, её убили, изнасиловали, я не могу до сих пор её забыть, только сейчас начинаю радоваться жизни» — сто процентов нет. Говорить о Фроловой в присутствии другой женщины — неуместно, и Вите хватило ума не освещать эту часть жизни.       «Вообще, у меня растёт дочка, умница, красавица, так разговаривает классно, недавно мы научились читать» — так он будет выглядеть, как отец-наседка, который кроме дочери ничего не видит.       — Ну что сказать… Честно, меня этот вопрос всегда в ступор вводит. Ты лучше спроси конкретно, что тебя интересует, — Витя выдохнул, оценив свой ответ как хороший. Женя поняла его и задала уже более точечно:       — Чем занимаешься? Какие у тебя интересы? Я знаю, ты министр финансов, но может есть какие-то хобби.       — Ну мы с Саней на теннис гоняем по выходным, чтобы стресс снимать. Люблю эту игру. Ещё я люблю футбол, но только смотреть, то есть я зритель, так сказать. Естественно, интересуюсь экономикой, финансами.       — А мне фигурное катание нравится, но я не могу им заниматься из-за проблем с спиной.       «Пиздец, вылитая Фролова.»       — Ты в какой сфере журналистики работаешь? Новостная, военная, какая? — Витя сам не заметил, что выдал в первую очередь то, где была задействована его супруга.       — Новостник я, пока что. Ещё занимаюсь специальными рубриками, делаю тематические полосы. То есть на мне лежит полоса о здоровье, праздничная, всё такое, — Женя рассказывала с неподдельным интересом. Витя обрадовался тому, что может поддержать этот диалог.       Незаметно они приехали. Витя подал руку Жене, чтобы она не упала. Потом он также держал её, потому что разразился нешуточный гололёд, а фигуристы из ребят были слабые. Сели за стол… Витя почувствовал минус известности — на него сразу обратились все взгляды любопытных зевак.       — Господи… — С раздражением произнёс Витя. Пчёлкин уже был готов к такому, поэтому достал из сумки очки и накладные усы. Женя рассмеялась, потрогав аксессуар. По текстуре он напоминал реальные усы.       — Просто порой эта слава надоела, Жень. Я щас говорю об этом не только, чтобы понтануться. Я раньше был простым предпринимателем, — естественно, это слово нужно было читать как «бандитом». — А тут я получил пост министра финансов России, через друга, который депутатом стал. Я ж фактически, близко к Президенту, вот и бегают за мной журналисты. Если бы я не прикинулся другим человеком, нас бы уже сфоткали и подписали бы «Виктор Пчёлкин ищет себе новую жену».       — Я так и поняла. А сколько ты зарабатываешь, если ты на госудаотвенной должности? — спросила без застенчивости Женя. Витя не назвал точных чисел, сославшись на гостайну. Официант принёс меню, пожелал хорошего дня.       — Ты можешь заказывать всё, что хочешь. Я заплачу спокойно, — Витя листал книжечку, выбирая, что взять. Его внимание привлекло мясо (Витя обожал всё мясное, как и многие мужчины), салат. Присмотрелся к алкоголю — чего он хочет? Вино, шампанское? По градусам второе било меньше. Облажаться перед потенциальной девушкой было бы печально, поэтому Витя не стал рисковать.       Сформировав примерный заказ, Витя отложил меню, сложив руки на столе и стал ждать, пока Женя определится. Женя наконец справилась с задачей и подозвала официанта.       — Мне, пожалуйста, салат «Цезарь», мясо по-французски. Вить, ты что будешь?       — Чё так мало-то? Возьми ещё мороженое, хотя бы!       — Ладно, раз молодой человек так настаивает… Шоколадное мороженое ещё, — добавила Женя. Официант записал заказы и удалился. Витя с Женей продолжили болтать.       — Какие у тебя планы на будущее? Ты так и будешь в газете сидеть? Или на телик рванешь? Просто он почему-то манит журналистов, — поинтересовался Витя. Женя помотал головой:       — Я с самого первого курса журфака знала, что буду печатницей. Мне вот нравится, скромно в офисе сидеть и тексты писать. Очень со словом дружу.       — Так можно и на телевидении тексты писать, подводки там всякие. Там же перспектив больше, сколько ты в газете зарабатываешь? Я думаю, сущие копейки, — Витя озадаченно взглянул на Женю. Она возразила:       — Мне хорошо платят. Почему-то в народе бытует мнение, что в газете дают гроши. Это вовсе не так, — Женя покрутила пальцем по блюдцу, которое стояло на столе. — А что у тебя с семьёй? Я слышала, что у тебя полная…       — Я временно прервал с ними контакт, потому что у нас разные взгляды на воспитание моей дочери, — Витя особо не комментировал эту тему, так как понимал, что Женя может его записывать на диктофон.       Женя ещё много чего рассказала о себе, своих интересах. Витя понял, что она начитанная девушка, потому что она так и сыпала книжными рекомендациями. Витя, который последний раз читал «Капитанскую дочку» и сказки для детей, просто кивал, делая максимально умное лицо. С Женей ему было комфортно даже в новой для себя позиции слушателя. Витя немного коснулся работы, рассказал, что он давно дружил с финансовыми операциями. О криминале Витя ничего не сказал: боялся, что Женя встанет и уйдёт.       Принесли заказ, поэтому беседа ненадолго прервалась. Женя ела, как птичка, несмотря на худое телосложение. Делала всё максимально аккуратно и галантно, чуть ли не соблюдая французский этикет.       Вите звонили по работе, но он не взял трубку ни на один звонок. Он даже не смотрел на свои наручные часы, хотя обычно поглядывал туда. Привычка занятого человека, пришедшая с годами. Ему просто нужно было присутствие Жени, слышать её голос. Неважно, о чём она говорила, хоть о философии эпикуреизма. Вите было интересно всё за счёт подачи Жени. Витя не верил в существование машин времени, однако сейчас он душой и разумом был в 1993 году.       Витя оплатил счёт, оставил щедрые чаевые, едва не выдав свою статусность. Женя взяла Витю под руку, и они удалились из кафе. Пчёлкин не протестовал против этого жеста. Ему даже стало приятно и хорошо.       Пчёлкин довёз Женю до дома, пролетев по пустым московским шоссе. Звёзды в небе загорались ярко, точь-в-точь как Витина надежда на то, что он будет счастлив вновь. У подъезда они стояли, не зная, как правильно стоит себя повести.       — До встречи, — сказал Витя, пряча покрасневшие руки в карманы. Женя наклонила голову вбок, отвечая:       — До встречи.       И вдруг Витя испугался так, будто увидел смерть с косой. Он понял, что дело, возможно, идёт к поцелую — сейчас предрассудок «не целоваться на первом свидании» уходит в прошлое. Витя представил, как он целуется с другой женщиной и стало дурно, в глазах стало темно, как в ночном лесу. Также Витя понял: он забыл, как целоваться за пять лет перерыва. Сто процентов он опозорится.       Поэтому единственное, что ему пришло в голову — это почти убежать, едва обняв Женю. Быстрым шагом пойти в машину, дрожа и судорожно вбирая в лёгкие воздух.       — Я идиот, — решил Витя, отъезжая от парковки. Однако даже из-за смазанной концовки вечер казался самым волшебным за последние пять лет жизни Вити.       Пчёлкин вернулся домой в одиннадцать вечера. Приехал домой, поблагодарил Олю за то, что она посидела с Настей. Та уже спала в кровати без задних ног, смешно посапывая во сне.       — Тебя можно поздравить? — Шёпотом сказала Оля. Витя помотал головой:       — Пока нет. Но может быть, в ближайшее время да.

***

      Настя приближалась к своему седьмому дню рождения, поэтому Витя всё активнее задумывался о том, в какую школу отдать Настю.       С одной стороны, логичнее всего отдать её в частную школу для мажоров и «золотой молодёжи». Там никого не смутит, что девочка приезжает в лимузине с двумя охранниками, которые по телосложению превзошли бы самого Шварценеггера. Дети не станут нападать на Настю из-за её материального превосходства, уровни будут совпадать. Охрана и безопасность была гораздо выше: в отличие от государственных учреждений, где сидит столетняя Клавдия Засипаторовна, которую убьют первой в перестрелке, там сидели люди, прошедшие спецназ. Хотя… Тоже не факт: могут просто брать деньги, но не предоставлять услугу в полном объёме.       С другой же стороны, факт учёбы в элитном учебном заведении мог надеть на Пчёлкину некую корону. Витина политика была сродни Ельциновской: он старался быть ближе к народу. Настя уже и так смотрела косо на простых детей, которые покупали «бумажную» колбасу в обычных магазинах. Также Витя наблюдал за Ваней Беловым, который учится в частной школе и понимал, что никаким критериям качества школа не соответствует: Ваня лишь в шестом классе начал проходить деление в столбик. А ещё там на многое закрывали глаза за большие зарплаты, которые отдавали родители каждый год. Витя не поднимал эту тему в разговорах с другом, но такого образования для своей дочери он не хотел.       Ещё никому из представителей СМИ не придёт в голову сторожить ребёнка возле муниципальной государственной школы. Плюс ко всему прочему, можно воочию видеть, как учится простой народ, какие экономические преобразования требуются. Настя научится лучше общаться с детьми… Короче, достоинств обучения в «неэлитной» гимназии было гораздо больше.       Однако вставал вопрос: куда подавать документы? Как отдать дочь в школу так, чтобы ей нравилось там учиться и чтобы она вышла из гимназии не просто с корочкой, но пустыми мозгами, а с полным багажом знаний?       Оля Белова советовала отдать Настю в спецшколу, которая развила бы какой-то конкретный навык, например, технарные. Однако Настя ещё не успела раскрыть своего таланта, поэтому этот вариант отмёлся в сторону.       Было много вопросов, и Витя не знал, что узнать первым: либо справки, которые нужны для зачисления, либо документы, либо порядок зачисления. Одни говорили одно, другие другое, и голова просто шла кругом. Видимо, пришло время познакомиться с суровой российской бюрократией. Саша Белый, который уже прошёл столь волнительный этап, толком ничего не знал, так как всеми вопросами занималась жена. Впрочем, как и всегда.       Через три дня звонков Витя всё же раздобыл всю информацию. Ничего необычного не требовалось: паспорт родителя, свидетельство о рождении Насти. Всё вроде понятно.       — Также у нас в школе есть права на льготное зачисление…       «Я вряд ли вхожу в эту категорию», — подумал Витя, уже отключившись мысленно от слов директрисы. Однако когда он услышал слово «военнослужащие», он очнулся. Точно! Юля же была в Чечне, даже умерла там.       — Если военнослужащий, то нужно это как-то подтверждать?       — Конечно, нужен военный билет, если награды, то их взять с собой…       «Ну вместо военного билета возьму командировочное удостоверение», — подумал Витя. Повесив трубку, он выдохнул с облегчением. Зачисление в первый класс обещает быть не столь проблематичным. Хоть какой-то плюс с Юлиной смерти, как бы кощунственно это не звучало.       — Папа, а я скоро пойду в школу? — Этот вопрос Настя задавала всё чаще. Она видела девочек во дворе с рюкзачками, бантиками на голове и хотела стать одной из них. О минусах школы она не знала, даже от Вани Белова.       — Первого сентября, Настенька. Будешь на празднике стоять, с цветочками. А ты сказку читала? Мы договаривались, между прочим.       — Да, сказку читала про золотую рыбку. Её поймали, она попросилась назад, в море! Старик её спас, она разрешила загадать желания. Старуха противная, всё загадывала, да так много, что рыбка обиделась, оставила старушку у разбитого корыта! — Нравоучительным тоном закончила Настя, подняв палец вверх. Витя потрогал руки Насти и нахмурился.       — Слышь, рыбка, ты мне обещала вроде, что ты всегда тёплая будешь ходить. Где носки? Почему ты в футболке одной ходишь? Ну-ка, марш одеваться! — Витя чуть ли не пнул Настю, которая побежала в ванную. Вышла в шерстяном свитере, штанах и толстых носках.       — Мне жарко! — Пожаловался ребёнок.       — Лучше жарко, чем холодно. Хочешь заболеть опять? — Ворчал Витя. Настя совсем не обижалась, ведь знала: папа её любит и желает ей добра. Настя залезла обратно под одеяло и сказала, смотря в узорчатый потолок:       — А вот если бы я поймала рыбку, папа, я бы загадала другое. Чтобы все в мире были здоровы, чтобы у нас с тобой было побольше денег. Тогда маме не нужно будет много работать в Америке, ведь все выздоровеют, она к нам вернётся. Вот где рыбку такую достать? — спрашивала Настя, повернувшись на правый бок к отцу. Витя пожал плечами:       — Наверное, в Чёрном море, где Анапа.

***

      Однако Витин план по льготному зачислению рухнул с треском. В апреле, как и было сказано, он пришёл подавать документы, отстоял колоссальную очередь, выслушал истерики всех детей. Он вручил документы, заполненное заявление и стал ждать, дёргая легонько ногой. Прошло три часа, Пчёлкин жутко устал и хотел домой. Директор просмотрела документы и вернула их назад:       — К сожалению, вы не имеете права на приоритетное зачисление. Вы подаёте только в июле.       Витя забрал медленно документы. Оправившись от первого удивления, Витя, собрав всё своё спокойствие, задал вопрос:       — Могу ли я узнать, почему?       — Вы проходите по льготе «дочь военнослужащего», однако «военнослужащий» и «военный корреспондент» это разные понятия. Я согласна, что военная журналистика это опасное занятие, однако в нашем законе такой пункт не прописан.       — А ещё какие льготы есть?       — Один из детей уже учится в этой школе, либо родители ребёнка работают в суде, прокуратуре, Следственном комитете. Или многодетные семьи.       — Не, ну вы посмотрите! — Возмутилась одна из матерей. — Ишь какие у нас депутаты пошли! Мы тут боремся за место в школе, а он хочет у нас его забрать! Вы и так сколько имеете, и всё мало! Всё выехать пытаетесь на жене-военкоре! Ни стыда, ни совести!       Вите в этой ситуации сильно помогла стальная выдержка, которая пришла с годами работы в министерстве финансов. Он абсолютно невозмутимо ответил той женщине, даже не дрогнув:       — Я не пытаюсь ни на ком выехать. Я просто хотел получить то, что положено мне по закону. Я такой же человек, как и вы. И мне тоже тяжело воспитывать ребёнка одному.       — Вам не понять наших сложностей. Никогда, — фыркнула мама. Витя ушёл, совершенно раздосадованный. Как так — он также, как и все, прошёл через бессонные ночи, тревогу за ребёнка...       Витя за годы правления страной понял, что есть простые вещи, которые роднят и министра финансов с многомиллионной зарплатой и обычного труженика из народа. Например, любовь. Перед ней слабы все, даже профессиональные киллеры. Она разрушает и меняет всех на свете.       Ещё может объединить родительство. Каждый человек, который родил ребёнка по зову сердца, желает своему малышу только всего самого лучшего и трепетно его воспитывает. Да, возможно, если доход позволяет, то можно вызвать подмогу в лице няни. Однако Пчёлкин не пользовался такой услугой после историй, где работницы убивали детей по неосторожности или спаивали алкоголем, чтобы они засыпали за считанные мгновения. Витя также, как и обычные люди, сталкивался с предательствами, ценил дружбу. Обладал чувством патриотизма, которое обострилось за последние годы.       Ещё его отличало от других политиков, что большую часть жизни он не относился к элите общества (если только криминальной). До тридцати лет он был Витей Пчёлкиным, парнем из народа, балагуром и весельчаком.       Однако люди смотрят в первую очередь на деньги. Поэтому у Вити никогда не получится сыграть так, что он такой же, как все.

***

      — Оль, медосмотр обязателен при поступлении в школу? — Спросил Витя по телефону. Белова тут же ответила:       — Нет, но лучше пройти специалистов, чтобы они дали какие-то рекомендации по будущему обучению. Я с Ваней проходила окулиста, ортопеда, лора и невропатолога. Если Настя быстро устаёт, плохо спит, кушает, лучше пойти к эндокринологу.       — Нет, спать она любит. Её еле поднимешь в сад, у нас маленькая война начинается. Спасибо, Оль, всё записал. А как к этим светилам медицины попасть?       — В регистратуре направление брать, как обычно. Просто скажи, что ты для первого класса проходишь осмотр, чтобы тебе рекомендации выдали. А, ещё забыла: мы Манту делали. Вообще, на мой взгляд, это единственная прививка, которую стоит делать ребёнку. У меня если Ване в школе предлагали делать всякие на грипп, я отказывала. Потому что от прививки, пардон, можно инвалидом остаться.       — Знаю. А Манту это чё?       — На туберкулёз. Вам по-любому уже делали, без этого в сад не возьмут.       — А, чё-то помню, делали какую-то хрень. Я не спрашивал, — Витя рассмеялся. Настя бегала вокруг Вити, он погладил её по голове. — Спасибо огромное, Оля. Выручаешь меня.       — Папа, там мультик «Ну, погоди!» начался! Про волка и зайца! — Настя стукнула зубами. Витя пожал плечами, не понимая, собственно, зачем ему это знать.       Вечером Витя достал визитку и позвонил Жене, поддаваясь внутреннему импульсу. Общение с ней становилось серьёзной потребностью. Но она не отвечала, что очень огорчило Витю. Он ложился спать, чувствуя, что что-то не доделал.

***

      Следующий день был врачебный. Витя повёл Настю в поликлинику, готовясь к мучениям и девяти кругам ада. С собой он уже взял несколько книжек и игрушек, чтобы дать их Насте и отвлечь её. Но об этом не подумали другие родители, которые не могли утихомирить детей.       Первой была прививка. Витя не знал, боится ли его дочь уколов. Так Настя была спокойной, рассказывала о последней просмотренной серии «Винкс».       — Там Блум стала феей! Но злой Валтор на них напал! — Шумно вещала Настя, размахивая руками.       — Насть, потише говори, мы не одни здесь, — Витя обнял Настю и прижал к себе. — Кто последний в очереди, кстати?       — Вообще, мы занимали, — сказал мужчина с младенцем на руках. Видимо, жена отправила его в больницу. Никто не протестовал, соответственно, это было правдой.       — Мы за вами.       — Вы карту в кабинет, кстати, отдали? Я уже так попадал просто, — предупредил папаша. Витя уже был бывалым бойцом и кивнул. Вот она, мужская солидарность.       Пока Настя читала книжку (кстати, Витя ей дал читать «Капитанскую дочку», приобщая её к высокой литературе с малых лет), Витя занялся рабочими делами, поспал, поразмышлял над новыми проектами. Он несколько раз ловил на себе взгляды женщин и думал, что что-то делает не так. Раз — на него посмотрели, и Витя поправлял Насте кофту, хотя всё было нормально. Второй раз взглянули — Витя хвостик поправил. И только спустя какое-то время Витя распознал характер этих взглядов. Скорее всего, это были разведённые...       «Есть ещё порох в пороховнице!» — самодовольно подумал Витя, хихикая. Настя тем временем познакомилась с неким Алексеем, с которым она говорила о черепашки-ниндзя.       В коридор вышла молодая медсестра и объявила:       — Пчёлкин, проходим.       Очередь посмеялась, пошушукалась над необычной фамилией. Пчёлкину за тридцать лет было не привыкать. Настя села на стул перед врачом, предварительно поздоровавшись.       — Настя, не бойся. Тебя как комарик укусит, — объяснила доктор, капнув на вату спиртом.       — Комары больно кусают, — Настя отвернулась, протянув руку. Папа предупреждал, что будет кровь. Настя держалась мужественно, потому что была серьёзная мотивация — за хорошее поведение папа собирался купить большого плюшевого медведя.       — Странно, ребёнок даже истерику не закатил, — медсестра приложила вату к пробе. Витя воспринял эти слова за похвалу и зарделся.

***

      Следующим был окулист. К нему было меньше всего народу. Окулиста Витя уже знал, потому что проходили его в младенчестве.       — Ша... — Настя прикрыла глаз картонкой. — Бэ...       — Теперь буковки пониже.       Настя также справилась с этой задачей. Витя немного расслабился. Он помнил, что у Фроловой была небольшая дальнозоркость, которая могла передаться Насте. Пока всё было хорошо.       После чтения букв и рассматривания картинок врач провела ретиноскопию — обследование, которое выявляет помутнения хрусталика глаза. Несколько секунд, и врач вынесла вердикт:       — Никаких нарушений я не выявила. Всё в порядке. В школе читаем при свете, лёжа читать запрещено. Компьютер десять минут в день. Книги с большим шрифтом чтобы были... И может ещё гимнастику делать, — она отдала листочек, заполняя карту.       — Обязательно делать будет! — Пообещал Витя, выходя из кабинета.       Невропатолог и лор также не обнаружили никаких нарушений. Единственное, что было ложкой дёгтя — ортопед, который заметил нарушения осанки. Витя даже уточнил по поводу дисплазии, которую ставили Насте в младенчестве — этот вопрос был закрыт.       В целом, если верить основным специалистам, к школе Настя была готова уже давно.

***

      В июле Витя ходил на дни открытых дверей. Одному было волнительно, поэтому он просил Сашу сопроводить его. Белов покрутил пальцем у виска:       — Двое мужиков идут в школу на день открытых дверей с ребёнком. Ты понимаешь, как это выглядит?       Оля тоже была занята, чему сильно огорчалась. Зато Тома Филатова обрадовалась возможности поучаствовать в жизни крестницы. Фил спокойно отпустил супругу с Витей, не ревнуя ни на грамм.       Первая школа, которая была ближе всего по прописке, Витю оттолкнула преподавательским составом. Учительница, которая должна была стать классной руководительницей, картавила, неправильно говорила какие-то слова (слово «ложила» вообще убило Витю наповал).       Тома с Витей единогласно решили — это явно не лучший вариант.       В следующей школе Витю смутило отсутствие организации. Сначала сказали один кабинет, потом другой, никто не объяснил, как к ним пройти. А ещё Тома заметила отсутствие авторитета у педагога — она не могла создать тишину на собрании.       На третье собрание Тома не смогла пойти — нужно было забирать Серёжу Филатова из садика в это время. Витя долго думал, как выходить из ситуации и позвонил Жене. Заодно можно было проверить, как она ладит с детьми.       Женя пришла, вопреки ожиданиям Вити. В строгом, деловом костюме, блокнотом и ручкой. Настя на приход чужой тёти отреагировала враждебно: сразу подошла к папе и тыкнула пальцем в Женю, спрашивая:       — Это кто, папа?       — Это тётя Женя. Познакомься с ней, будь вежливой.       — Не хочу, — Настя закрылась руками и отвернулась. Витя сел на корточки и попытался поговорить с дочерью. Настя ни в какую не принимала присутствие другой женщины в семье. Настя была сбита с толку: сначала ей говорили о маме в Америке, потом появлялась другая женщина, которая обнимала папу. Разве так бывает?!       — Я отойду покурить, вы пока пообщайтесь, — сдался Витя и ушёл за угол дома. Женя улыбнулась ему ласково вслед и, дождавшись его ухода, села перед Настей, схватила её за воротник и полным ненависти голосом сказала:       — Я тоже не рада тебя видеть, маленькая дрянь.