За гранью зеркала

      Минул почти год с той самой миссии.       Химари, будучи по натуре не самым внимательным человеком, кое-какие перемены всё же заметила.       Слишком сильно теперь бросалось в глаза то, как повзрослели ребята, её друзья.       Шикамару, например, наконец, официально получил чуунина. Химари помнила тот день так ясно, будто это было вчера.       Тот месяц выдался на удивление дождливым. Тяжёлые тучи, повисшие над Конохой, лениво двигались по небу, временами проливая на деревню тёплый, вязкий дождь. Воздух был пропитан запахом мокрой земли и древесной коры.       Химари сидела на крыше одного из зданий, лениво покачивая ногой, и наблюдала за оживлёнными улицами. Год назад она смотрела на это место иначе — чужая, осторожная, готовая в любой момент исчезнуть. Сейчас же деревня стала для неё привычной, почти родной.       Ниже, на одной из центральных площадей, кто-то установил доску с новыми назначениями. Группы шиноби собирались вокруг неё, читая списки.       — Теперь уже официально, — раздался голос рядом.       Химари повернула голову. Шикамару стоял, скрестив руки на груди, его взгляд был устремлён вниз, туда, где имя «Нара Шикамару» гордо красовалось в списке чуунинов.       — Ты сам говорил, что это неизбежно.       — Да, но это не делает меня счастливее, — он зевнул, прикрывая рот рукой, — Теперь ответственности будет ещё больше. Уже приходится составлять тактические отчёты, участвовать в разработке планов миссий…       — Печаль, тоска…       — Ещё какая.       Несколько секунд они молча наблюдали за происходящим внизу.       — Цунаде сделала выводы после той миссии, — внезапно сказал Шикамару, бросая на неё косой взгляд.       С тех пор, как их команда под руководством Шикамару живой вернулась после столкновения с двумя из Акацуки, они практически об этом не заговаривали. Химари казалось, будто груз вины, что Шикамару нёс на своих тогда ещё детских плечах, задавил в нём инициативность, колкость, саму жизнь…       — Какие?       Химари спрашивала так, будто Цунаде не говорила с ней об этом. Она всеми своими силами старалась повысить значимость Шикамару в его собственных глазах.       — Во-первых, Акацуки не просто тёмные лошадки, а реальная угроза. Во-вторых, ты умеешь быть полезной.              Химари усмехнулась.       — Ты сказал это так, будто я бесполезна всегда.       — Ты поняла, о чём я.       Он на мгновение замолчал, а затем добавил:       — К тебе теперь относятся серьёзнее. Некоторые уже видят в тебе союзника. Цунаде, кстати, тоже. Хотя её доверие — штука сложная.       Химари слабо улыбнулась.       — Так и быть, постараюсь не разочаровать её.       Шикамару кивнул, но вдруг прищурился, всматриваясь куда-то в толпу внизу.       — А вот и ещё одно доказательство, что всё меняется.       Химари проследила за его взглядом и увидела Сакуру. Девушка двигалась по улице с привычной решимостью, но теперь её походка казалась более уверенной, а осанка — гордой. Раньше Химари видела в ней простую девчонку, подругу Наруто. Решительную, но нежную. Неотступную, но боязливую. За этот год Сакура превратилась в воительницу.       — Она изменилась, — тихо сказала Химари.       — Все изменились, — философски ответил Шикамару.       Сакура и в самом деле расцвела. Химари нравилось наблюдать за ней, как за медленно распускающимся бутоном. Она расправляла лепестки аккуратно, нежно, один за другим. И вот теперь она, наконец, раскрылась. Навстречу солнечным лучам, небу и этому миру. Она уже не боялась показать настоящую себя. Не скрывала эмоций, чувств. Не утаивала мысли. Сакура цвела и источала пьянящий аромат. Она пахла сладко, нежно и вместе с тем терпко.              Её аромат запросто мог вскружить голову всех тех, кто мог его услышать. Например, Ли и вовсе сходил с ума, завидев Сакуру. Раньше Химари не особо обращала на это внимания. Команда Ли всегда держалась поодаль от неё. Ведь там был Неджи. Но сейчас, братец из этого мира стал относиться к Химари спокойнее.       И вот теперь, когда в воздухе ещё витали остатки летнего зноя, но солнце уже клонилось к закату, окрашивая улицы Конохи в золотисто-розовые оттенки, Химари и Сакура сидели у небольшого чайного домика, лениво потягивая холодный зелёный чай с кубиками льда.       Сакура сидела, расправив плечи. Глаза её полнились такой уверенности, что Химари невольно задумалась о том, что это совсем не та девушка, с которой она познакомилась когда-то. Химари наблюдала за ней и ловила себя на странном чувстве.       У неё никогда не было такой подруги, как Сакура.       В её мире всё было иначе — сухие, практичные отношения, чёткие границы. Да, был брат, был Итачи… Но никто прежде не был для неё подругой, с которой можно болтать ни о чём, смеяться до слёз, злиться и мириться, делиться мыслями и не бояться, что тебя не поймут.       А с Сакурой… С Сакурой было легко.       И непривычно.       — Знаешь, я иногда думаю… — протянула Сакура, задумчиво водя пальцем по краю чашки, — Если бы не ты, я, возможно, так и продолжала бы загонять себя в рамки.       Химари усмехнулась, сделав глоток.       — Это ты сама эти рамки сломала. Я просто немного подтолкнула.       Сакура бросила на неё лукавый взгляд.       — «Немного»?       Химари ухмыльнулась шире.       — Ну ладно, может, слегка перестаралась.       Сакура покачала головой, но уголки её губ дрогнули в сдержанной улыбке.       — Иногда мне кажется, что ты просто любишь наблюдать, как я смущаюсь.       — Иногда? — приподняла бровь Химари.       Сакура закатила глаза.       — Хорошо, часто.       Химари с ленивой игривостью положила подбородок на ладонь, пристально изучая лицо подруги.       — Но самое забавное, что ты до сих пор смущаешься.       — Неправда!       — А вот и правда, — Химари ухмыльнулась, а затем, будто невзначай, добавила, — И это после всего, что между нами было?       Сакура поперхнулась чаем.       — Ч-что?       Щёки её тут же вспыхнули, а в голове девушек вихрем закружились воспоминания.       Сакура дышала часто, неглубоко. Тренировка выдалась славной. За стенами тренировочного зала Коноху заливал благодатный дождь. Крупными каплями он барабанил по окну.       — Ты снова смотришь на меня… Так… — голос Сакуры дрогнул.       Химари и вправду смотрела. Непозволительно внимательно, слишком проникающе, слишком смело. Как всегда. Щёки подруги пылали жаром. Слегка отросшие розовые волосы липли к разгорячённому лбу. Грудь вздымалась быстрыми и мелкими движениями.       — Разве тебе не нравится? — голос Химари был тихим, но он проникал под кожу, оставляя после себя что-то едва уловимое, пьянящее, как дурманящий аромат цветущей вишни.       Сакура сглотнула, но не отвела взгляда.       — Я…       Химари сделала шаг вперёд. Расстояние между ними сократилось до предела. Отчего-то хотелось ощутить жар её щёк на себе. Почувствовать, насколько сильно полыхает тело Сакуры от смущения и невинной стыдливости.       — Я тут вспомнила кое-что. Кажется, ты должна мне поцелуй.       Где-то внутри у Сакуры что-то сжалось, затрепетало. Она знала, что Химари просто дразнит её, играет, но…       Но почему-то не могла отступить.       В то утро, перед миссией, Сакура подумала, что могла бы поцеловать Химари. Почему-то эта мысль казалась такой простой и ровной. Без засечек и зазубрин. Как будто она была естественной и правильной.       Тонкие пальцы Химари коснулись горячей, розовой щеки. Тёплые, осторожные, они прощупывали границы девушки. Сакура не отстранилась.       И тогда Химари наклонилась ближе, позволяя Сакуре самой решить.       И она решила.       Поцелуй был тихим. Нежным. Почти детским.       Когда Сакура отстранилась, её сердце бешено колотилось, а в груди бушевала неведомая буря.       Химари смотрела на неё пару секунд, а затем ухмыльнулась.       — Разве же это поцелуй?       Сакура вспыхнула. Она только что сделала это! Поцеловала её! И Химари так просто взяла и…       — Чего?! — голос сорвался.       Химари чуть склонила голову, её губы искривились в лукавой улыбке.       — Тебе действительно этого хватило, Сакура?              Химари видела, как потемнели глаза подруги, как сгустились в них тени. Она чувствовала кожей, как напряжение Сакуры разрывает её изнутри. Она устала. Устала скрываться, таиться. Устала быть для всех идеальной, милой, доброй. Она хотела быть собой. Жаждала этого так сильно, что кровь бушующими волнами билась о виски. Бурлила. Кипела.       Сакура больше не думала.       Она просто схватила Химари за шею. Резко, сильно, неожиданно. Она рывком притянула подругу к себе и поцеловала снова.       Глубже. По-настоящему.             Сакура почувствовала, как Химари замерла на долю секунды. Как её пальцы сжались на талии Сакуры, словно та её по-настоящему удивила.       А потом Химари поддалась.       Сакура действовала решительно. Она, наконец, позволила себе выплеснуть всё, что копила внутри до этих пор. Она не девочка-простушка. С её мнением должны считаться. Она вольна решать, как и чему быть в её жизни. У неё есть свои стремления, планы, идеи. Она — хозяйка своей судьбы.       Язык Сакуры, упругий и гибкий, с трепетом и волнением касался языка Химари. Сакура жадно впитывала этот момент, а потом вдруг осознала, что делает.       Она резко отстранилась, отступая назад, задыхаясь.       Её глаза расширились от шока. Она… Она правда только что сделала это?       Химари медленно провела кончиком пальца по своим губам, хитро прищурившись.       — Ну вот, теперь уже лучше.       Сакура зарычала:       — Ты… Ты просто…!       — Просто показала тебе, что ты можешь больше, чем думаешь.       Сакура почувствовала, как жар охватывает её с ног до головы. Она не могла поверить! Но внутри неё разливалось странное, опасное удовлетворение. Она больше не была той Сакурой, что раньше.       Она знала это.              И Химари знала тоже.       Сакура моргнула, возвращаясь в реальность. Губы её ещё слегка дрожали от нахлынувших эмоций.       Химари, будто угадав мысли подруги, склонила голову набок, с хитрой улыбкой наблюдая за реакцией.       — Ты вся вспыхнула, — заметила она, — Я думала, больше тебя уже ничего не смутит, — Химари игриво толкнула подругу плечом.       Сакура тут же сцепила руки в замок и сделала вид, что сосредоточена на чае.       — Это просто из-за солнца, — буркнула она.       — Да, конечно, — протянула Химари с явным удовольствием.       Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга.       — Тебе это было нужно, — сказала Химари, — И, кто знает, — хмыкнула она, — Что ещё между нами произойдёт?       Сакура резко уткнулась носом в чашку, пытаясь скрыть пылающие щёки. Химари беззвучно рассмеялась, довольная произведённым эффектом.       И в этот момент она поняла: ей больше не нужно доказывать своё место в этом мире.       Она уже нашла его.       И часть этого мира сидела напротив, с румянцем на щеках и упрямым взглядом, который Химари теперь находила чертовски дорогим и ценным.       Они рассмеялись. Тихо, но искренне.       Так, как смеются только настоящие подруги.

***

      Казалось, Коноха пробудилась от долгого сна. Оживились улицы, в источниках — не протолкнуться. На центральной площади деревни кто-то водружал праздничные украшения, дети бегали между прилавками, громко споря. В «Ичираку» Тэучи лихорадочно пересчитывал запасы ингредиентов, предвкушая, как его самый преданный клиент вот-вот переступит порог.              Деревня готовилась встречать Наруто.       Но если на улицах царило радостное возбуждение, то в резиденции Хокаге творился самый настоящий хаос.       Цунаде, озабоченная непривычными для неё делами, рвала на себе волосы. Буквально. Хокаге сидела за столом, запустив руки в волосы. Яркие красные ногти, как кровавые пятна, рассыпались по светлой макушке. Шизуне, уже испробовавшая все методы ободрения, нервно переминалась с ноги на ногу.       — Цунаде-сама, прекратите себя истязать…       — Меня истязают они! — пылающим взглядом она указала на дверь.       Оттуда доносился гвалт разномастных голосов. Кто-то громко возмущался, кто-то спорил, перебивая друг друга. То и дело раздавались ругательства и требовательные выкрики.       — Мы так не договаривались!       — Хокаге обещала пересмотреть этот вопрос!       — Моё письмо передали? Когда меня примут?       — Я тут с шести утра, какого чёрта он лезет без очереди?       В какой-то момент шум зашёлся особенно громкими выкриками, послышался звук чьих-то шагов, резкий стук, и…       Дверь с грохотом распахнулась.       В кабинет влетела Химари, злобно бросив через плечо:       — В следующий раз я все пальцы тебе оттопчу!       Она хлопнула дверью, отрезая новую волну возмущённых голосов, и, нахмурившись, осмотрелась.       — Хрен пойми что творится, — фыркнула она, переводя взгляд на хокаге, — Цунаде, что за бардак?       Женщина не могла сказать, в какой момент их отношения с подопечной перешли на новый уровень. Химари всегда так или иначе нарушала субординацию. Цунаде списывала это на то, что ей, как иномирке, сложно было привыкнуть к местным порядкам. Но время шло, а Химари не менялась. По крайней мере в этом. В какой-то момент, когда Цунаде поняла, что может всецело доверять ученице, хлипкая стенка субординации разрушилась вовсе.       Ученицы Цунаде были её отдушиной. Каждая из девушек занимала в сердце хокаге своё особенное место, и Цунаде не могла бы сказать, кого из них она ценит больше. Они разные, как небо и земля. Но каждая уникальна и неповторима, как неповторима и каждая на небе звезда. Но иногда Цунаде казалось, что Химари сияет чересчур ярко.       — А я думала, что это твоя заслуга, — устало, но едко, проворчала Цунаде, облокотившись на стол.       — О, да. Я с радостью бы взяла на себя ответственность за этот хаос, но даже у меня не настолько буйная фантазия.       Химари подошла ближе и, опершись на стол, перегнулась через него, заглядывая в лицо хокаге.       — Ты хоть спала?       Цунаде недовольно отстранилась, но всё же кивнула.       — Относительно.       — А Шизуне?       В ответ Шизуне лишь мученически скривила губы. Химари усмехнулась и выпрямилась.       — Знаете, я, конечно, не эксперт в управлении деревнями, но, может, вам стоит объявить перерыв?       Цунаде покосилась на неё с явной подозрительностью.       — И ты хочешь сказать, что мне дадут передохнуть?       — У них нет выбора, — Химари развела руками, — Ты их хокаге, воспользуйся этим.       Химари, не глядя, схватила какой-то листок, и корявыми иероглифами вывела «Перерыв».       Шизуне истерически усмехнулась, а Цунаде в неверии изогнула бровь.       — Серьёзно?       — Да, иди и повесь его, — Химари затрясла листом бумаги перед лицом Цунаде.       Чувствуя, что её яркая звёздная ученица от неё не отстанет, Цунаде встала, выхватила листок и направилась к самой толпе.       Химари не помнила точно речь Цунаде, потому как это было и неважно. Дверь в кабинет хокаге пошла трещиной, и именно этот факт заслужил особого внимания. Цунаде, что-то сказав посетителям, гневно сверкнула глазами и с огромной силой пришпилила листок на свою дверь. Очевидцы утверждали, что глаза хокаге буквально метали молнии.       Шизуне, застывшая от неожиданности, тихо произнесла:       — Надеюсь, хоть теперь Цунаде-сама отдохнёт.       Химари, скрестив руки на груди, ответила:       — Несомненно.       Ну и переполох же устроил Наруто. Что же будет, когда он вернётся? Химари, улыбаясь, повернулась к окну.       И всё же, Коноха — чудесное место.

***

      Светлые волосы путались, развеваемые ветром. Лора, прикрывая рукой глаза, быстрым шагом пересекла дорогу. Непримечательный домишка на той стороне улицы ожидал посетительницу.       Хината пропала около двух лет назад. Для Лоры это стало неожиданностью. Хината была единственной девушкой на потоке, с которой у неё получилось сдружиться. Лоре сложно давались новые знакомства. Она предпочитала оставаться в стороне и держаться тех, кого знает достаточно долго. И Хината стала для неё… Откровением. Той, кто проложил Лоре путь к пониманию себя и дружбы. Хотя порой девушке казалось, что это чувство невзаимно.       Поэтому пропажа Хинаты сильно отразилась на жизни Лоры. Она вновь замкнулась в себе. Снова тала скованной и нерешительной. Теперь в спектаклях ей доставались самые незначительные роли, а каждый выход на сцену становился мукой.       Но не только это круто изменилось в жизни Лоры. Пропажа Хинаты сблизила её с Неджи. Он опросил Лору обо всём, что та могла знать, в числе первых. Им обоим Хината была небезразлична. Так их сердца нашли друг друга.       И вот теперь девушка спешила к нему. Неджи сказал, что обнаружил кое-что. Что это за «кое-что», он обещал показать лично. Его голос был неестественно взволнованным. Казалось, дрожали не только его голосовые связки, но и всё его тело.       Входная дверь оказалась не заперта. В доме Неджи всегда царил бардак. По рассказам Хинаты о брате Лора знала, что Неджи был таким не всегда. Напротив, чистоплотный и аккуратный во всём, тот Неджи никогда бы не довёл дом до такого состояния. Разбросанная обувь, листы бумаги, голокарты… Атмосфера вокруг передавала внутреннее состояние Неджи лучше, чем любые слова.       — Неджи! Я пришла, — Лора на ходу сняла пальто, — Ты наверху?       Не получив ответа, девушка тихим шагом поднялась по лестнице. Дверь в комнату Хинаты всегда оставалась запертой. Неджи не пускал туда никого.       — Неджи, ты у себя?       Дверь в его комнату была распахнута настежь. Девушка нерешительно заглянула внутрь.       В комнате Неджи у самого окна на столе стояла установка не привычного для Лоры вида. Это было похоже на стандартные голографические врата, только в миниатюре. Тут и там на маленькой вратообразной установке виднелись пометки, засечки и стрелочки, понятные одному лишь создателю.       Лора с любопытством разглядывала установку. Неджи всегда преуспевал в конструкторской физике. Он подавал большие надежды и был самым ярким умом лаборатории исследования квазиматерии в Центральном Университете. Видимо, именно это изобретение он и хотел ей показать. Лора невольно улыбнулась. Хвастун.       К маленьким вратам присоединялась цилиндрическая колба. Внутри неё плескалась переливчатая материя, не похожая на жидкость. Лора заворожённо повертела колбу в руках, наблюдая за искрящимися переливами вещества.       В сумке Лоры завибрировал экранофон. От неожиданности девушка выронила колбу из рук. Она полетела к столу. Лора едва успела подхватить колбу, когда она зацепила один из маленьких рубильников.       Внутри маленьких врат появилось неясное бледное свечение, с каждой секундой разгорающееся всё сильнее. От него веяло приятной прохладой, как будто по ту сторону врат расположился пруд со свежей водой.       Лора нерешительно поднесла к вратам пальцы. В голове пронеслась мысль о том, что не стоит прикасаться к подозрительным вещам, но эту мысль тут же вытеснила другая — Неджи никогда не создал бы ничего опасного для человека.       Лора медленно коснулась света. Кончики пальцев ощутили лёгкую прохладу. Не почувствовав опасности, Лора восхищённо улыбнулась.       Именно в тот миг, когда на лице девушки застыла изящная улыбка, мир вокруг Лоры завертелся, превращаясь в хоровод красок. Казалось, что внутренности превратились в кашу. Тело растягивало в разные стороны.       Мир так и не приобрёл чёткости.       Лора потеряла сознание.