The Heart killers (novel)

Фадель, погруженный в свои мысли, словно в бескрайний океан неразрешимых вопросов, пытался разобраться в беспокойстве, сковывающем его душу в последние дни. Убирая телефон в сумку, он неосознанно проскользил пальцами по затылку, как будто пытаясь успокоить разрозненные и тревожные мысли, которые не давали ему покоя. Глубоко посаженные глаза, словно окна в его душу, отражали бурю размышлений о человеке, о котором только что написал Байсон, сообщая о его болезни. Эта информация стала будто холодным душем, и Фадель чувствовал, как его внутренний мир наполняется тревогой, словно густыми облаками, готовыми разразиться дождем. В тот понедельник, когда бургерная была закрыта и заказы не поступали, Фадель решился на шаг, который мог бы стать побегом от его собственных мыслей: он отправился в соседнюю провинцию, в поисках покоя и умиротворения. Он мечтал о тишине и спокойствии, о месте, где природа движется медленно и размеренно, словно время замирает, позволяя ему отдохнуть от суеты повседневной жизни. Однако, проведя целую неделю в уединении, он осознал, что одиночество стало его постоянным спутником. В этой тишине он чувствовал себя более одиноким, чем когда-либо прежде. Это была тишина, которая не приносила покоя, а, наоборот, усиливала чувство изоляции и отчуждения, как будто мир вокруг него продолжал вращаться, а он оставался на месте. Неожиданно кто-то вторгся в его сознание, нарушив это хрупкое спокойствие, и только теперь он понял, насколько сильны его чувства. Он ловил себя на постоянных мыслях о Стайле, о том жизнерадостном человеке, чья энергия казалась неисчерпаемой. Утром, во время пробежки, его глаза искали этого болтливого и яркого человека, который мог бы осветить даже самый пасмурный день. Даже когда он принимал душ и одевался, готовясь покинуть дом, воспоминания о той ночи, что они провели вместе, не покидали его. В машине и за едой он постоянно ловил себя на желании пригласить Стайла составить ему компанию, словно его присутствие могло заполнить пустоту, поселившуюся в его сердце. — Неужели я действительно настолько увлекся? Возможно ли, что я невольно влюбился в такого сумасшедшего человека, как Стайл? — думал Фадель, прекратив тереть затылок, но продолжая чесать висок кончиками пальцев в попытке унять внутренние терзания. Эта мысль больше не удивляла его. Он обдумывал ее так много раз, что первоначальный шок и смятение уже прошли. Хотя он никогда не озвучивал это вслух, он, как и все, постоянно задавался вопросом, в какого человека он влюбится. Он всегда полагал, что это будет кто-то, похожий на него — организованный и серьезный, с четкими целями и планами. Но судьба, казалось, сыграла с ним злую шутку, и он влюбился в того, чья личность была полна хаоса и спонтанности. Одна только мысль о громком, нескончаемом разговоре Стайла заставляла его улыбаться уголком рта, словно это была тайная радость, которую он не мог разделить ни с кем. Фадель глубоко вдохнул, оглядываясь вокруг, чтобы вернуться в настоящий момент, напоминая себе, где он находится и что делает. Взгляд его остановился на знаменитом кафе в провинции, известном своими восхитительными домашними лакомствами. Он планировал этот визит на протяжении всей недели, мечтая насладиться угощением, которое могло бы стать маленьким праздником его будни. — Я должен купить что-то, чтобы подбодрить больного, — подумал он, взглянув на наручные часы, и поспешил внутрь, стремясь купить угощение и вернуться обратно, надеясь, что не опоздает к дому Стайла. Через пятнадцать минут Фадель вышел из кафе, его руки были заняты пакетами с выпечкой, аромат которой наполнял воздух вокруг него, словно сладкая мелодия, манящая к себе. Сколько себя помнил, Фадель был человеком, уважающим правила и следящим за их соблюдением. Несмотря на то, что он спешил добраться до пункта назначения, он строго придерживался установленного ограничения скорости, когда ехал по извилистым дорогам провинции, словно каждая секунда имела значение. К тому времени, как Фадель добрался до дома Стайла, небо уже окрашивалось в теплые оттенки заката, создавая волшебную атмосферу, полную ожидания. Он был в мастерской "style auto" несколько раз, поэтому хорошо знал этот район, что давало ему ощущение уверенности и спокойствия. Он припарковал машину вдоль стены дома, найдя место, которое едва подходило для его автомобиля. Несмотря на то, что мастерская была закрыта, свет все еще были включен, и он заметил группу людей, расслабляющихся за выпивкой после рабочего дня. Фадель предположил, что это, вероятно, были рабочие, и среди них мог быть отец Стайла. Он осмотрел территорию, но не увидел человека, которого пришел навестить: Стайл, вероятно, отдыхал в доме, пытаясь справиться с болезнью. Неся выпечку из машины, Фадель почувствовал, как группа за столом пристально смотрит на него. Это был пронизывающий взгляд, и вскоре он узнал отца Стайла — он выглядел точь в точь как его сын. Сходство было поразительным, и громкий, шумный характер, казалось, тоже передался по наследству. Если Стайл действительно пошел в отца, то старик, должно быть, такой же добрый и жизнерадостный, как и его сын. Фадель сглотнул, осознавая, что, возможно, он действительно хвалит Стайла за доброту. — Эй, парень! К кому ты пришёл? — спросил отец Стайла, его голос был глубоким и уверенным, но с ноткой доброжелательности. — Я пришел к Стайлу. Слышал, что он болен. Отец Стайла кивнул, улыбаясь, его глаза сузились, изучая красивого молодого человека перед ним. Он всегда знал, что его единственный сын, Стайл, предпочитает мужчин, и после двух дней уныния, казалось, он страдал от разбитого сердца, а не от лихорадки. Температуры у него не было, и он только лежал под одеялом, тихо плача. Сначала отец думал, что это обычный для Стайла признак разбитого сердца. Но теперь, видя красивого молодого человека перед ним, он начал складывать все детали в единую картину. Ах... может быть, они просто поссорились, и теперь парень пришел, чтобы помириться. Фадель не собирался мешать, но прежде чем он успел выразить свое одобрение подняться и уладить дела, один из парней за столом заговорил, привлекая к себе внимание. — Эй, это же друг Стайла, верно? Я его помню. Он привез машину на ремонт. Фадель кивнул в знак признания, и отец Стайла спросил с искренним интересом: — Вы друзья со Стайлом? — Да, — ответил Фадель, стараясь сохранить уверенный и спокойный тон. — Он спит в своей комнате. Только что спустился поесть и снова поднялся. Если хочешь его увидеть, можешь пройти. Его комната на втором этаже, на двери есть табличка с именем. Ты поймешь, какая именно. Фадель снова кивнул, когда отец жестом указал ему войти внутрь. Не забыв оставить пакет с выпечкой, он сказал: «Я это принес для него», прежде чем быстро отправиться в дом и подняться по лестнице, чтобы как можно скорее найти комнату Стайла. Как и сказал отец, добравшись до второго этажа, было легко определить спальню Стайла. Помимо таблички с именем, дверь была покрыта постерами рок-групп и известных фильмов, создавая атмосферу, полную индивидуальности и стиля. Фадель постучал в дверь Стайла, ничего не говоря, ожидая ответа. Голос изнутри откликнулся беззаботно: — Кто это? Папа? Заходи! Это было беззаботное приглашение, учитывая, что он даже не знал, кто за дверью. Фадель закатил глаза от отсутствия осторожности у Стайла, но повернул ручку и аккуратно толкнул дверь, чтобы открыть. Он сделал длинные шаги в комнату и, закрыв дверь с глухим стуком, убедился, что она заперта, чтобы обеспечить уединение. Стайл лежал на боку, отвернувшись на кровати, с одеялом, натянутым только до пояса. Комната была наполнена атмосферой легкой небрежности, в которой было все, что нужно для комфортного уединения, но не было признаков беспорядка или неухоженности. Фадель нахмурился, глядя на длинную фигуру, растянувшуюся так уязвимо. Он не мог избавиться от мысли, что, возможно, он является причиной, по которой Стайл чувствует себя плохо, и вина накатывала на него, словно волна. Делая медленные, глубокие вдохи, он поставил пакет с выпечкой, который заполнял обе его руки, на небольшой столик, который был доступен. — Ты действительно плохо себя чувствуешь, да? — спросил Фадель, его голос был полон заботы и искреннего участия. Он был уверен, что никогда не слышал такого тона от себя прежде, и это удивляло его самого. Фигура на кровати напряглась, его плечи застыли при звуке голоса Фаделя. Стайл плакал, его слезы пропитали лицо, пока он вдруг не остановился. Конечно, он узнал голос Фаделя - с той ночи он не мог выбросить его из головы, что почти сводило его с ума. Разочарование душило его, вызывая слезы на глазах. Хотя он утверждал, что все в порядке, на самом деле его сердце было разбито из-за потери девственности с кем-то, кто, вероятно, не придавал этому значения. Мысль о том, что Фадель, вероятно, не испытывал к нему того же, еще больше ранила. С момента встречи с владельцем бургерной было ясно, что именно он был тем, кто пострадал и стал жертвой. Боль в его спине все еще была свежа, и навязчивые воспоминания об их интимных моментах все еще преследовали его. Он знал, что он не был первым для Фаделя - этот негодяй, вероятно, не заботился об этом вовсе. Фадель вздохнул, его сердце было тяжело от осознания того, что он мог быть причиной страданий Стайла. — Я действительно не хотел бы влюбиться в тебя, — он произнес это с горечью, понимая, что не может контролировать свои чувства. — Ты собираешься разлюбить меня так быстро? — спросил Стайл, его голос был полон надежды и сомнения. — Нет. Я сказал это, потому что чем больше я смотрю на твое лицо и сижу здесь, обнимая тебя, тем больше убеждаюсь, что ты мне действительно нравишься. — Я... я думаю, что ты мне тоже очень нравишься. Это правда. Я плакал, потому что хотел, чтобы ты держал меня вот так. — Держал тебя как? — Просто так. — Но я большего, чем просто держать тебя. Фадель наклонился, чувствуя злость на себя за недостаток самоконтроля. Он никогда раньше не был настолько одержим этим, никогда не чувствовал настолько сильно, что не мог удержаться. Но это случилось со Стайлом. Той ночью он чувствовал себя неудовлетворенным, и теперь хотел коснуться Стайла везде, не оставляя ни одной части его нетронутой. Он хотел исследовать его полностью, насколько бы загадочно это ни было. Его руки, рот, язык — он хотел почувствовать всё это. Стайл снова лег, его сердце колотилось достаточно громко, чтобы Фадель мог услышать. Он крепко держался за руку Фаделя, его брови были нахмурены. — В тот день было очень больно. — Сегодня больно не будет. Я обещаю. — Кто мы друг для друга? Стайл моргнул, спрашивая об их статусе. С кем-то другим можно было бы не уточнять, кто они друг для друга. Но для него было важно сначала убедиться, что открытие своего сердца и ног для кого-то означало, что этот человек нравился ему и заботился о нем так же. — Я хочу, чтобы мы были теми, кем ты хочешь. — Тогда тебе нужно попросить меня сначала стать твоим парнем. — Сейчас? — Иначе я не раздвину ноги. Фадель сделал выражение лица, будто только что попробовал что-то крайне горькое, но так оно и было. Возможно, он влюбился в Стайла, потому что не мог предсказать его действия. — Стань моим парнем. — Окей. Ты не можешь изменять, и не можешь смотреть на кого-то другого. Более того, однажды я отомщу тебе за то, что ты сделал со мной. Ты позволишь мне отомстить тебе? — Делай, что хочешь. Мы теперь встречаемся, так что, думаю, ты можешь раздвинуть ноги? — Такой озорник, — Стайл опустил взгляд, но вдруг его ноги, которые были прижаты друг к другу, широко раздвинулись. Он обернул ноги вокруг талии Фаделя, опираясь на него. В тот момент, когда их тела встретились, их центры потерлись друг о друга, и мягкие губы слились в поцелуе, опьяняя и размывая реальность. После того как они стали болеть от поцелуев, Стайл был перевернут на живот. Руки Фаделя начали исследовать тело, сжимая и скользя по каждому дюйму. Каждый раз, когда его руки оставляли место, Стайл чувствовал, как будто Фадель оставил какой-то след. Жар оставался на его коже, будто он был обожжен желанием. Рот Фаделя выполнил свою работу хорошо, целуя все его лицо, шею, грудь, спину, язык Фаделя шаловливо и нежно гладил, делая всё мокрым. Дыхание Стайла стало прерывистым, решающий момент настал, он закрыл глаза, его правая щека прижалась к подушке, позволяя Фаделю использовать свои руки, чтобы раздвинуть его ягодицы. Горячая часть уперлась в его проход, Фадель был нежен в этом взаимодействии, медленно, но лицо Стайла все еще было искажено, он чувствовал, как его тело заполняется. Фадель массировал его плечи, целовал его, чтобы утешить, потому что он снова заплакал. — Очень больно? — Я справлюсь, больно, но приятно. — Не плачь слишком громко, папа может услышать. Когда Фадель предостерег его так, Стайл открыл глаза, чтобы посмотреть на мужчину. — Я забыл, что он дома. — Ты не можешь остановить меня сейчас, я весь внутри тебя... дорогой, — будучи названным странным словом, Стайл прикусил губу до боли. Его проход был тесным, потому что Фадель предварительно его подготовил и еще не двигался, так что он не чувствовал сильной боли. Пульсирующая дырочка сжимала его член, заставляя Фаделя стонать. Мужчина начал двигаться. Читая язык тела Стайла, Фадель немедленно использовал руки, чтобы обхватить оба запястья Стайла и прижал их рядом с головой. Поднимаясь, чтобы вытянуть твердую часть из прохода, почти полностью вытащив, затем снова вталкивая себя, подчеркивая это несколько раз, находя скрытую горячую точку Стайла. Он потел, его запястье были крепко прижаты друг к другу, так как они были стиснуты большими руками. Из-за того, что он не был в состоянии опьянения, прикосновения Фаделя были сегодня более яркими. Он даже чувствовал, насколько глубоко заходил Фадель и насколько далеко отступал. Его бедра поднимались инстинктивно, боясь, что связь между ними может прерваться. Он пытался сдерживать стоны, опасаясь, что другие могут услышать. Хотя стоны не раздавались, каркас кровати громко скрипел под весом двух взрослых мужчин, находящихся вместе. Фадель увеличил свою силу, не забывая наклониться и делиться поцелуями с ним. Они целовали друг друга непрерывно, двигаясь в такт ритму, который обоим нравился. В конце концов, они заснули в объятиях друг друга, проснувшись поздно на следующее утро.