Убиваю чудовищ

      Спустя некоторое время, длительность которого невозможно было определить, компания очутилась в Неверленде. Цири телепортировалась удачно: путники оказались на краю озера возле Корво-Бьянко. В этом мире было лето, было слышно, как плескается рыба, как стрекочут цикады, да и жара стояла самая настоящая. Геральта чуть мутило, он выругался сквозь зубы, затем сказал свою любимую фразу:       — Ненавижу порталы.       Никто спорить не стал, все устали. Медленным шагом направились в сторону поместья через поле ржи, на котором работали крестьяне. Некоторые из них недоверчиво глядели на Геральта, шептались. Одну реплику ведьмак услышал чётко:       — Нечистая сила! Из неоткедова появились!       — Верно говоришь. — обратился Геральт к крестьянину, промолвившему это, — но я здесь.       — Господин! — крестьянин согнулся в поклоне, — вы уж не серчайте. Годка три от вас не было ни слуху ни духу. Одни говорили, водная баба вас загрызла. Другие — дракон спалил. Третьи — разбойники на тракте убили.       — Что ещё произошло в моë отсутствие?       — Ан, ничего интересного! Как вы боклерское чудовище умертвили, так сразу спокойно стало. Нильфгаард все ещё бодается с Реданией, смотрит на Ковир и Повисс. Но пока его величество Эмгыр не решается.       — А в поместье? Появлялся кто?       — Краснолюд экий объявлялся вместе с трубадуром, но это годок назад было. Вас не сыскали и уехали. А сейчас там какие-то вооружённые мужи пришли, завалились в дом и теперь там тихо. Мы уж не решились проверить, больно грозные были.       — А выглядели как? — спросил ведьмак, напрягаясь.       — А этого, господин, сказать не могу. Издалека видел.       — Ну, спасибо и на этом, честный муж. Варнава-Базиль здесь?       — Да, нами он управлял в ваше отсутствие. Сейчас он с этими вояками находится.       Геральт развернулся, направился в сторону дома. Тот возвышался так же величественно, как и четыре года тому назад. Крестьяне, находившиеся на территории поместья, все ему кланялись. Удивлённые, они приветствовали его, что-то спрашивали насчёт планов, жаловались на засуху, небогатый урожай свёклы, зато хвалили виноград. Геральт терпеливо слушал, коротко что-то отвечал. Когда вопросы закончились, он продолжил свой путь.       Оказавшись перед дверью поместья, ведьмак показал жестами Йеннифер, Цири и Регису не входить. Прислушался — было тихо, слышно было лишь топот одного человека. Геральт предположил, что это был Варнава-Базиль.       Он аккуратно приоткрыл дверь, доставая меч из-за спины. Войдя внутрь, он осмотрелся — вся мебель и утварь была в порядке.       «Я с трудом могу услышать лишь некоторых существ, люди не в их числе. Значит, скорее всего…»       Предположение окончилось ничем: войдя в гостиную, у его горла оказался клинок. Стальной.       Геральт среагировал машинально: присел, ударил аардом. Посуда, стоявшая на кухонном столе, разбилась, в шкафу задребезжали стаканы. Человек, попавший под действие знака, откатился и быстро занял исходную позицию, подобрав вылетевший меч.       — Ламберт! — воскликнул ведьмак.       — Геральт! Ох, сукин сын, напугал же ты нас!       За дальним столом сидел Эскель, который привстал от удивления. Потом он усмехнулся:       — Ламберт, сколько раз говорил — не надо пороть горячку!       — Да ты сам напрягся, услышав скрип двери! Только слуга говорил, что он пропал без вести как несколько лет, а тут появляется на пороге. Я думал, другой кто-то, чудище какое-то.       — Не чудище. Разве только совсем малость. И я рад вас видеть.       Ведьмаки обнялись, Геральт свистнул Йен, Регису и Цири.       — Дядюшка Эскель, Ламберт!       Фалька тут же кинулась в объятия ведьмаков, затем Йеннифер приветственно расцеловалась с обоими. Регис стоял в стороне, но и для него очередь дошла: ведьмаки пожали ему руку.       Варнава-Базиль поднялся из подвала, от удивления чуть не выронил бутылку с красным вином. Слуга постарел лет на семь, хотя прошло всего года три. На лбу появились новые морщины, кафтан немного истрепался. Это не было удивительно: чтобы держать такое хозяйство в порядке, требовались недюжинные силы и терпение.       — Господин Геральт! Ох, как я рад вас видеть! — слуга поклонился.       — Незачем, Варнава-Базиль, поднимись. Я должен извиниться за своё долгое путешествие и поблагодарить за то, что присмотрел за Корво-Бьянко. Я уже прошёлся по нему — вижу, всё в порядке.       — Есть несколько небольших огрехов, господин Геральт, но, полагаю, мы их с вами обсудим позже. Разрешите подать вино?       — Конечно. А лучше — принеси пива. Мне есть, о чем рассказать моим старым друзьям…       Когда бутылка с вином была осушена, пиво подано, Геральт закончил распросы своих друзей-ведьмаков и принялся за кружку. В мире мало чего поменялось — вся та же человеческая жадность, зависть и ненависть продолжали существовать. Особенно они касались ведьмаков. Чудовищ и правда становилось всё меньше, бандитов — больше, а политические интриги плелись снова и снова. Жена Радовида, Адда, продолжала дело мужа. Девушкой она была амбициозной, вспыльчивой и очень целеустремлённой. Несмотря на потерю Новиграда, Север продолжал сопротивляться Нильфгаарду. Лилась кровь, хоть и несколько меньше, чем раньше.       — Совсем запамятовал! Геральт, принял я, значит, заказ на дракона. Мы на них не охотимся, я помню, но обычно люд путает их с ослизгами, вивернами или другими тварями. Забрался я, значит, в горы. Смотрю — пещера, а по её краям следы от когтей. Ну я подготовился, залез — а там настоящий дракон! Самый что не наесть! Ну я, думаю, пока спит — свалю под шумок. Деньги в другом месте заработаю. А он как проснется! Ну я, думаю, вот так, значит, ведьмаки умирают. Приготовился — а он возьми и превратись в Деву с золотыми такими волосами.       Геральт усмехнулся, пригубил из деревянной кружки.       — Ну мы поболтали, значится. Зимует, говорит. От люда схоронилась, потому что они спать не дают, всё ходят с вилами и топорами. Сама сбежала от чародейки какой-то, надоела ей та больно. Потом смотрит так внимательно и говорит: «Ты мне напоминаешь кое-кого своими глазами. Ты же ведьмак?». Ну я говорю, мол, да, из школы Волка. Она улыбнулась и снова говорит: «А ты Геральта из Ривии не знаешь, случаем?». Ну тут я удивился, а она продолжает: «Передай ему спасибо за помощь. Он знает, за что». Ну я ей сказал, что ты где-то на Юге поселился, вроде как. Не рискнул назвать точное место. Она обещала заглянуть. А зовут её…       — Саскией. Знаю. Спасибо, Эскель. Прекрасная девушка. С похвальными стремлениями, с большими амбициями и очень добрым сердцем.       Эскель прихлебнул из кружки, а Ламберт кашлянул и задал вопрос:       — Ну так где ты был-то? От тебя ни слуху ни духу за три года. Думаю, либо умер, либо одичал, либо с ума сошёл. Да и с другими не пересекался. Хотя странно, княжна должна быть при дворе. — на последней реплике он посмотрел на Цири, что невозмутимо ела куриную ножку. Девушка лишь улыбнулась в ответ.       — В другом мире я был. Как попал туда — выбраться не мог, хоть и пытался. Оставалось лишь надеяться на них. — Геральт кивнул головой в сторону Региса, Йен и Цири, — Дел было невпроворот. Там тоже монстры обитают, нужно было с ними разобраться.       — Кому нужно-то? — усмехнулся Ламберт, — Платили хоть? Ты так за свой нейтралитет печешься, а потом мечом машешь.       Геральт холодно посмотрел на ведьмака, отчего тот стушевался. Затем проговорил чётко, раздельно и по слогам.       — Обещал. Кое-кому.       Наступило неловкое молчание. Дабы его разбавить, Регис не придумал ничего лучше, кроме как сказать:       — А там тоже были бессмертные монстры, как я…       — Там был юноша… Камадо Танджиро его звали. Он спас Геральта. Да и всех нас, в общем. — сказала тихо Цири, украдкой глядя на ведьмака.       Ламберт и Эскель переглянулись. Затем сочувственно, кто как мог, поглядели на ведьмака.       — Извини, я не хотел…       — Он мне говорил идти вперёд и не оглядываться. Я так и сделал. — промолвил беловолосый ведьмак.       Тишина. Было слышно, как разговаривает на кухне Варнава-Базиль, нагружая подносы едой. Он болтал с кухаркой, той самой, что когда-то расколдовал Геральт.       — Я не много говорю о нём, но много думаю. Он был мне другом. Лучшим в том мире.       Снова тишина.       — Всё, что от него осталось — это небольшое стихотворение. И меч. Отличный меч. И картина от его возлюбленной, которую я приказал повесить в мою комнату.       После этого все молчали минут пять, занятые поглощением еды. Геральт был неразговорчив.       — Геральт, а твой медальон… — начал было Эскель, но Волк его прервал.       — Оставил там. Время прошло, Эскель. Наше время прошло. Моё — так точно. Я хочу стать лучше этого.       — Но ты ведьмак. Мутант, как и мы. Ты не сможешь сбежать от прошлого, спрятаться здесь, на краю земли.       — Не смогу. Ты прав. Но я попытаюсь. Как-нибудь.       — Ты сделал очень много благородных дел, Геральт, будучи ведьмаком. Разве ты забыл об этом? — вклинился Ламберт.       — Не забыл. Но я устал, Ламберт. Правда, устал. Устал прятаться под деревом, скрываясь от холодного дождя, устал слушать оскорбления в свой адрес, устал рисковать жизнью ради того, чтобы меня прогнали взашей. Я больше не хочу убивать ни людей, ни монстров. Хаос и Порядок, верно? Думаю, равновесие будет и без меня. Кто-нибудь другой его восстановит. — на этих словах Геральт посмотрел на Цири. — как говорил один мой старый друг — что-то кончается, что-то начинается… Спустя пять лет…»</i>       Было ранее утро. Солнце только встало из-за горизонта, а ведьмак находился уже на ногах. Оставляя темноволосую чародейку нежится в тёплой постели в одиночестве, он спустился вниз. С ним вместе неизменно просыпались кухарка и Варнава-Базиль. Они поприветствовали друг друга, перекинулись парой фраз. Затем Геральт вышел из поместья, напоследок кинув взгляд на катану, что висела на стене в центре комнаты. Она отливала ярким серебром.       Крестьяне начали работать в поле, Геральт присоединился к ним. Для них это уже было не удивительно — ведьмак помогал по хозяйству довольно давно. Сперва у него ничего не получалось, и он, ругаясь, просил совета. Крестьяне ему охотно помогали — не каждый господин соизволил бы работать с ними рядом.       Закончив обрабатывать свой участок плугом, ведьмак вытер пот со лба. Он поглядел на небо, несколько облаков плыли по нему медленно-медленно. Геральт направился в свой небольшой сад.       Эти цветы были прекрасны. Он их растил собственными руками, лелеял несколько месяцев подряд, дабы семена раскрылись, из них пробились стебли, а затем на кончиках появились бутоны, что распустились, явив собой прелестное зрелище. Было раннее-раннее утро, а суровый ведьмак сидел над цветами и глядел на них так ласково и мягко, как ни на что другое не глядел в своей жизни. Роса на стеблях и лепестках отражала только появившиеся лучи солнца. Лицо Геральта тронула мягкая улыбка. Над ним шумели листья глицинии.       Потом ведьмак направился на виноградное поле неподалёку. Здесь он помогал собирать виноград и давить виноград. Но в это чудесное утро что-то вышло из привычного режима. И этим что-то были бандиты, которые угрожали крестьянам расправой, если те тотчас не отдадут им часть урожая и не согласятся с ними сотрудничать.       Завидев беловолосого издали, самый большой из них крикнул:       — Беловолосый, стой, где стоишь!       Ведьмак и не думал останавливаться, продолжая свой путь. Он выглядел совсем незаинтересованным предупреждением бандита.       — Я сказал, стой!       Никакого эффекта. Геральт приближался, спокойно глядя на главаря. Он прекрасно видел и лучника-эльфа правее, что целился на него из-за дерева, и лысого, что держал топор наготове, и арбалетчика, что метил ему прямо в голову, и меченосца-девушку, что вызывающе глядела на него. Но не прекратил идти прямо.       — Стреляй!       Выстрел. Стрела угодила прям перед остановившемся в пятидесяти шагах ведьмаком. Он посмотрел на лучника. Даже отсюда Геральт видел, как у него задрожали руки.       Первым не выдержал лысый. Он кинулся с криком на ведьмака, замахнувшись. Размах был длинным, поэтому не достиг цели, и бандит получил в солнечное сплетение. Следом за ним нервы не выдержали у арбалетчика, и он выстрелил, но попал в плечо своего товарища, которым прикрылся ведьмак. Топор просвистел в воздухе и отрезал пальцы арбалетчику, оставляя того валяться на траве и выть от боли, пытаясь остановить кровь.       Затем пришла очередь девушки-меченосца. Аард выбил меч из её рук, его подхватил ведьмак и отразил стрелу, летевшую в него. Лучник обомлел, и когда Геральт вырубил эфесом меча девушку, он упал на землю и попятился назад. Затем встал и побежал так, что за ним поднялся столб были.       Последним на очереди оказался главарь. Он хотел расплющить череп ведьмака булавой, но нога предательски подвела его, будучи подрезанной Геральтом. Затем клинок замер у его шеи.       Эти глаза были самым жутким, что когда-либо он видел в своей жизни. Жёлтые, противные, с вертикальным зрачком. Он боялся их. Чертовски боялся.       — Забирай раненого и убирайся отсюда. Из твоих товарищей я никого не убил. — тихо проговорил ведьмак.       Главарь закивал, подхватил раненого и, ковыляя, побежал, что есть мочи. Крестьяне, прятавшиеся неподалёку, вышли. Они с опаской смотрели на своего господина. Таким они его не видели никогда.       — Господин Геральт, а зачем вы их отпустили? Не лучше было бы…       — Этим займётся стража. Она, если не ошибаюсь, уже мчит сюда, благодаря вашему собрату. А теперь давайте за работу. Солнце уже высоко…

***

      Солнце стояло высоко, был обед. Большинство крестьян и рабочих ушло на перерыв, но Геральт к их числу не относился. Он косил траву, вытирая пот со лба, которым уже давно пропиталась его рубашка. Взмах за взмахом — трава падала, скошенная. От неё разило тем самым ядреным свежим запахом, что можно было почувствовать, лишь немного втянув его носом. Ведьмак снял соломенную шляпу на секунду, чтобы почесать голову, мокрую уже насквозь. Облака на небе плыли всё так же медленно, как и утром. Жара стояла неимоверная.       Радовало одно — сегодня Цири обещалась вернуться из мира охотников на демонов, приведя с собой столпов. Дом был уже готов к встрече гостей, Варнава-Базиль носился по нему с самого утра. На лице Геральиа проскользнула лёгкая улыбка.       — Ведьмак…       Геральт застыл, словно вкопанный. Он помнил этот мягкий женский голос, раздавшийся у него за спиной. К ведьмаку нельзя было подобраться со спины незамеченным — это было невозможно ни для кого. Кроме тех, кто в целом не подчинялся правилам природы.       Геральт медленно развернулся, поглядел на невысокую, худую девчушку с золотыми волосами и мягкой улыбкой. Он видел её раньше. Давно, на Содденском холме. И он знал, зачем она пришла.       Но он не больше не боялся. Он знал, что хотел сказать.       — Когда я упоминал про Дикую охоту, кметы говорили, что то были всадники смерти. Но это было неправдой. Всадники были уродливы.       Девушка посмотрела на Геральта внимательней.       — Ты же всегда прекрасна, госпожа. — сказал ведьмак и преклонил колено.       Она улыбнулась, но от её улыбки веяло холодом.       — Тогда я сказала тебе, что время ещё не пришло. Теперь я снова здесь. Ты же знаешь зачем, ведьмак, верно?       — Геральт. — сказал он твёрдо, — меня зовут Геральт. И я догадываюсь. Полагаю, моё время пришло?       Девушка закружилась вокруг своей оси, засмеялась. Но в этом смехе не было веселья. Ничего не было. Ни единой эмоции.       — Люди ненавидят меня, боятся. Считают меня величайшим злом. А я лишь — естественный процесс, проводник в другой мир, что твоя девчушка. И только ты… Только ты, Геральт, посчитал меня прекрасной. Я благодарна тебе.       Неподалёку открылся портал. Из него вышли Цири, счастливые Шинобу и Томиока, позеленевший Муичиро, спокойный Ренгоку, хромающий Химеджима, весёлый Тенген, жизнерадостная Мицури и настороженный Обанай. На руках у Шинобу был ребёнок — мальчик. У него были тёмные волосы, как у отца, и фиалковые глаза, как у матери. Он был очень сосредоточен и серьёзен.       «Совсем, как отец» — подумал ведьмак, усмехнувшись.       — И правда, похож. — согласилась девушка. — Они нас не видят. Я сейчас остановлю время. Для тебя это покажется вечностью, а для них не произойдёт ничего. После… Ты понимаешь, что будет после.       Геральт посмотрел на небо. Затем на возвышающееся поместье, которое недавно он ремонтировал. Затем на озеро, которое отбрасывало яркие блики солнца. На Цири, на столпов, на Йеннифер, вышедшую во двор, что готовилась встречать гостей. На цветы, которые он недавно посадил, на деревья глицинии. На бескрайние поля ржи и пшеницы, которые тянулись на многие километры. На виноградники вдали.       — И всё-таки я не зря жил. Верно, госпожа? — спросил он, и его лицо озарила спокойная, счастливая улыбка.       — Не зря, Геральт из Ривии. Ты всегда был нечто большим, чем обычным убийцей чудовищ. И не забывай: что-то кончается, что-то начинается. Кто знает, может, для кого-то ты стал тем человеком, который указал истинный путь?       На этих словах Смерть посмотрела на Цири. Геральт снова улыбнулся. В последний раз глянул на эти яркие зелёные глаза. Они были так же красивы, как и в тот день, когда он встретил её в Брокилоне.       Его девочка. Его Предназначение.       Он посмотрел на Йеннифер. На её фиалковые глаза, тёмные шелковистые волосы, обсидиановую звезду на шее. Он почувствовал запах крыжовника и сирени. Втянул его носом, стараясь растянуть момент хоть на чуть-чуть дольше.       Его любовь. Его последнее желание.       Девушка протянула ему руку.       — Пойдём. Нам пора.       Он прикоснулся к её ладони, неожиданно почувствовав тепло. Родное, материнское тепло. Словно сама Висенна вела его за руку.       — Пойдём. Нам и правда пора…