Тайны мыслей и чувств

«Я всю жизнь мечтал стать физиком, поэтому пошел учиться на экономиста. Наверное, именно это повлияло на то, что стал писателем.

Александр Тевс»

Ровно в восемь утра, точно по заведённому расписанию, будильник, стоящий на аккуратно отрегулированной прикроватной тумбе, зазвучал с решимостью ракетного старта. Его настойчивый сигнал наполнил дом, распространяя свои вибрации, подобные эху церковного колокола, и пробуждая не только хозяйку спальни, но и дремавших воробьёв, приютившихся на ветвях дерева возле окна. Проснувшись, птицы начали щебетать, словно выражая восторг или осуждение столь раннему вторжению в их покой, и, встрепенувшись, поднялись в небо, оставив после себя несколько пёрышек. Эти перья, сверкавшие на солнечных лучах, словно маленькие облачные клочья, почтительно отражали хрупкую красоту наступающего дня. Но, несмотря на усердие будильника, девушка, которая накануне вечером настроила его на восемь часов с твёрдым намерением встать вовремя, вовсе не спешила подниматься. Напротив, она пребывала в состоянии блаженного покоя, проведя ночь в объятиях волшебного сна, полного сладостных грёз и ярких видений. Её лицо, гладкое и спокойное, напоминало чистый лист бумаги, ожидающий прикосновения кисти художника, а мягкий утренний свет придавал ему нежное сияние. Одна нога, беспечно выбивающаяся из-под одеяла, словно блуждала в поисках своего места, тогда как другая, укрывшаяся под простынёй, оставалась верной своим мечтам, словно отказываясь покидать уютное ложе. Её изящные руки, спрятанные под подушку рядом с лицом, словно искали убежища от реальности, опасаясь её суровых требований. Волосы, ниспадающие мягкими волнами, окружали её голову, создавая ореол таинственности, обрамляя её черты, как лёгкий утренний туман. Будильник, однако, оставался непреклонен. Он продолжал настойчиво звенеть, пытаясь вернуть девушку к действительности, его мелодичный зов наполнял весь дом, постепенно рассеивая утреннюю тишину. Девушка сначала никак не реагировала на эти сигналы, словно находясь вне пределов слышимости, но затем, после очередного звонка, слегка сморщила носик, будто маленький ребёнок, не желающий расставаться со своими сновидениями перед началом нового школьного дня. Наконец, она медленно открыла глаза, и на её лице отразилась необычная смесь удивления и очарования. Глаза её были полны той мечтательности, которую может подарить только глубокий сон. Будильник, тем временем, не уставал призывать её к пробуждению, но как трудно порой вырваться из мягких объятий сна, когда реальность кажется такой далёкой и несущественной! На самом деле, Муза уже окончила школу и в этом году поступила в Алфею – самый престижный колледж для фей и специалистов. Этот храм знаний славился тем, что многие его выпускники становились великими волшебниками, могущественными правителями и отважными солдатами. Среди них король Андреас, чьё имя звучало, как раскаты грома над бескрайним горизонтом, и королева Луна, чья мудрость освещала путь, как лунный свет в тёмную ночь. Преподаватели Алфеи тоже были легендами: мисс Даулинг, чьи знания простирались шире самых необъятных лесов, и профессор Сильва, чей интеллект мог сравниться разве что с самой глубокой бездной океана. Но Музу не привлекала ни власть, ни сила. Её сердце стремилось к другому – она хотела научиться управлять своими способностями, развить их до совершенства. Это было её главной целью, её путеводной звездой в этом море знаний. Третий звонок будильника прозвучал, словно удар молнии, разрывающий утреннюю тишину. Девушка инстинктивно натянула одеяло на голову, словно защищаясь от назойливого шума. Теперь неприятные вибрации начали проникать сквозь её сон, тревожили её уши, заставляли мозг шевелиться. Казалось, даже сама ткань одеяла становилась барьером между её сознанием и внешним миром. Четвертый звонок, этот назойливый крик железа, был встречен подушкой, брошенной с отчаянием. Попытка заглушить звук была тщетной, но ведь стоило попытаться. Подушка упала на пол, как упавший воин, поверженный в битве. Когда несчастная железка собралась прозвонить в пятый раз, хозяйка комнаты наконец-то потянулась и медленно села на кровати. Её движения были плавными, как течение реки, неспешно пробирающейся через каменные преграды. Часы показывали 8:37 утра. Время, которое, казалось, остановилось на миг, пока она выбиралась из объятий сна. Сонная Муза медленно осматривалась вокруг, словно пытаясь понять, что же ей теперь делать. Но, когда будильник вновь заголосил, она окончательно очнулась. Вероятно, этому способствовало не только назойливое жужжание, но и тот факт, что прибор оказался на полу, и чтобы его отключить, необходимо было подняться с постели и добраться до шкафа, стоящего у противоположной стены. Завершив эту процедуру, Муза водрузила ненавистный будильник обратно на полку и отправилась в ванную комнату. Прохладный душ освежил её, как обычно бывало по утрам. Впрочем, чтобы привести себя в порядок, девушке понадобилось чуть больше времени. Она вымыла голову любимым шампунем с ароматом грейпфрута, затем почистила зубы, высушила волосы и расчесала их, одновременно заплетая в два аккуратных пучка. Эта прическа нравилась Музе ещё с детских лет, когда она посещала занятия танцами. Одним из основных правил кружка была опрятность, включающая заплетённые волосы, которые не должны были мешать, закрывая глаза. Высокие пучки идеально соответствовали этим требованиям и прекрасно смотрелись на фее. Уже покидая ванную комнату, она обернулась и задержалась у зеркала. Муза смотрела в зеркало, не видя своего отражения. Или, вернее, видя, но не замечая. Тусклый свет лампочки в ванной комнате выхватывал лишь бледность кожи и темные круги под глазами – следы бессонной ночи, проведенной за книгами. Щеточка туши лежала нетронутой на мраморной столешнице – еще один неиспользованный инструмент, подобно кистям, краскам и карандашам, которые пылились в ее ящике. Макияж казался ей чем-то лишним, лицемерным, маской, которую она не хотела носить. Мысль о матери всплыла неожиданно, острая и болезненная, как заноза. Красная помада. Единственное, что мама позволяла себе. Яркий, насыщенный цвет на бледных губах – единственный всплеск цвета в её монохромной жизни. Муза помнила, как мама объясняла, что косметика – это пустая трата времени и денег, что настоящая красота – внутри. Теперь, когда мамы не было, эти слова звучали как укор. Словно Муза предавала её память, используя то, что мама отвергала. Страх, глубокий и укоренившийся, сжимал её грудь. Страх не перед косметикой, а перед чем-то гораздо большим. Перед пустотой, оставшейся после смерти матери. Перед собственной неспособностью заполнить эту пустоту. Перед неизбежностью собственной смертности. Это было не просто горе, а глубокая, травмирующая потеря, которая отзывалась болью в каждом движении, в каждом вздохе. Она потянулась к расческе, медленно проводя ею по спутанным волосам. Каждое движение было замедленным, напоминая движения человека, вышедшего из воды, тяжелого и медлительного. В зеркале она наконец увидела себя. Не яркую и нарядную, а хрупкую, усталую, с живыми, но затуманенными глазами. Без пятнадцати десять Муза вышла из ванной комнаты. Она сразу направилась к шкафу, который, казалось, был почти пустым, если не считать зелёных джинсов, чёрной водолазки и красной ветровки. Эти вещи специально были оставлены ею для сегодняшнего дня. Вся остальная одежда уже была упакована в чемоданы накануне вечером. Надев выбранный наряд, Муза покинула спальню. Спускаясь по лестнице, она заметила, что четыре чемодана уже стояли у входной двери. Очевидно, что отец позаботился обо всём заранее. Сама комната отца была пустой, и мужчины нигде не было видно. Возможно, он отправился в магазин за продуктами к завтраку или занимался чем-то важным дома. Вариантов было множество. Отсутствие отца не удивляло Музу. Его невидимость стала частью их новой реальности. Хо-Боэ – сломанный человек, человек, лишившийся своей второй половинки. Он жил, но не существовал, он был призраком, бредущим по своему пустому дому. Его молчание было громче любых слов. Муза никогда не говорила себе вслух о своём страхе перед любовью, но он был неотъемлемой частью её существования. Она стремилась к близости, к взаимности, но всё это было смешано с глубоким, неизлечимым страхом потери. Она видела, как умирает душа отца, и это напоминало ей о том, как умерла её мать. Страх был её защитным механизмом, он берег её от новой боли. Ложь, которую она говорила себе – "быть одной безопаснее" – была попыткой успокоить себя, приглушить ту резкую боль, которая пронизывала её на сквозь. Но глубоко внутри она знала, что это не так. Это была ложь, защитная реакция на травму, ложь, которая лишала её возможности жить полноценно. Вопрос "лучше ли?" был риторическим, ответом на который она боялась найти. Потому что ответ заставлял её столкнуться лицом к лицу со своими глубокими страхами и болями. И ей было страшно. Страшно любить и страшно терять. Войдя на кухню, Муза увидела на столе заботливо приготовленный пирог и дымящуюся чашку кофе. Утренний свет, струящийся сквозь окно, играл на поверхности стола, рассыпая золотые блики, словно сама природа решила украсить начало её дня. Пирог, золотистый и ароматный, выглядел настоящим произведением кулинарного искусства, словно был создан с большой любовью и терпением; его яблочная начинка напоминала солнечные лучи, заключённые в тесто, готовые согреть её сердце. Кофе, тёплый и крепкий, источал уютный запах, приглашая погрузиться в мягкие объятия нового утра. Рядом с пирогом лежала записка от отца, и Муза тут же взяла её в руки, словно надеялась найти там ответы на свои тревоги и сомнения. С каждой строкой её сердце наполнялось теплом и лёгкой печалью. «Муза, надеюсь, ты не проспала, и мне не придётся краснеть за тебя на ковре у мисс Даулинг в первый же день», — читалось в первой строке. Эти слова, наполненные нежностью и лёгкой иронией, вызвали на её лице улыбку. Она представила себе свою будущую преподавательницу — строгую и требовательную женщину, чьё внимание к мелочам граничит с педантичностью. Эта заботливая шутка напомнила ей о тех временах, когда они с отцом проводили дни напролёт вместе, смеясь и обсуждая всякие мелочи. «В любом случае желаю тебе доброго утра». Простые, но такие значимые слова словно впитывались в её душу, как аромат свежего кофе наполнял кухню. Яблочный пирог, её любимое лакомство, стоял на столе, и эта маленькая радость напоминала ей о силе их связи, о тех счастливых моментах, когда они вместе готовили, смеясь и наслаждаясь обществом друг друга. «К сожалению, я не смогу попрощаться с тобой лично, возникли неотложные дела в мастерской…» Эти строки добавили нотку грусти. Муза знала, что работа для её отца — не просто занятие, а целая вселенная, полная вдохновения и страсти. Мастерская была для него священным местом, и хотя она понимала важность этих дел, ей было немного жаль, что отец не смог провести её в этот важный день. «Но не волнуйся, мы обязательно увидимся на новогодних праздниках, а может, и раньше». Эти слова принесли ей утешение, как тёплое одеяло в холодный зимний день. Она представила, как они будут вместе, смеяться, печь новые вкусности и делиться историями на фоне заснеженных пейзажей. «С любовью, твой папа». Заключительные слова были простыми, но в них заключена вся глубина их отношений. Муза подняла взгляд от записки, и внезапно кухня наполнилась звуками — тихими, но такими живыми, словно напоминающими ей, что несмотря на расстояния и занятость, их связь остаётся нерушимой. Каждый глоток кофе приносил ей ощущение поддержки, а каждый кусок пирога — тепло. В половине одиннадцатого утра, когда мягкие лучи солнца проникали сквозь окна, освещая каждую деталь интерьера и создавая волшебную игру света, Муза была полностью готова покинуть родной дом ради учёбы. Стоя на пороге, она в последний раз взглянула на привычное жилище, словно стараясь запечатлеть его образ в своём сознании, чтобы потом возвращаться к нему в минуты грусти и тоски. На неё нахлынуло бурлящее море эмоций: глубокая грусть, тоска по ушедшим мгновеньям, радость от воспоминаний о беззаботных днях, проведенных в этих стенах. Слезы наворачивались на глаза, но словно по мановению волшебной палочки, они так и не пролились. В этот момент за её спиной неожиданно открылся портал, похожий на таинственное окно в иной мир, искрящееся магическими вспышками. Муза широко раскрыла глаза от изумления, словно ребенок, впервые увидев ночное небо, усеянное звездами. Ей ранее не доводилось наблюдать магические явления такого масштаба, и сейчас её охватило чувство восторга, схожее с тем, какое испытываешь, созерцая невероятное произведение искусства. Портал выглядел как чёрная дыра, но в отличие от настоящих черных дыр, он не был абсолютно чёрным. Вместо этого он излучал волшебную сияющую ауру, окутанную легкой дымкой, в которой перемешивались оттенки фиолетового, лилового и пурпурного. Вид этого портала вызвал у Музы мурашки по телу, словно сама магия ждала её, предвкушая их совместные приключения. Магическое явление притягивало её особенно сильно, поскольку эти цвета совпадали с оттенками её собственных глаз, когда она использовала свою магию — манящими, полными тайн и светящихся искрами. Прошла минута колебаний, пока разум Музы пытался осмыслить происходящее. Наконец, собравшись с духом, она глубоко вздохнула, наполнив легкие воздухом ожидания, и решилась. Поместив чемоданы в портал, она сама смело шагнула внутрь магического пространства. Тело проходило сквозь мягкую, как облако, пустоту, и в этот момент казалось, что время замерло, а сам мир вокруг неё кардинально изменился. Тем временем, в другом месте, столь отдаленном, но тесно связанным с её реальностью, портал открылся прямо в королевских покоях Солярии, в комнате принцессы, окруженной роскошью и великолепием. Тяжелые бархатные шторы, украшенные золотыми узорами, придавали помещению величественный вид, а свет, льющийся из высоких окон, играл на поверхности драгоценных тканей, добавляя атмосфере оттенок утончённого благородства. Принцесса, сидящая на высоком, обитом шёлком кресле, наблюдала за вихрящимися потоками магической энергии, исходящими из недавно появившегося портала. Тени и отблески, плясавшие по комнате, создавали атмосферу не только таинственности, но и ожидания, словно сама судьба сплетала нити их жизней в одно целое. И хоть для Стеллы портал не был чем-то особенным. Сердце принцессы учащенно билось — она чувствовала, что нечто важное должно произойти. Портал, искажающий пространство вокруг себя, был не просто дверью в другой мир, но символом грядущих перемен, новых встреч и испытаний, которые уже не за горами. Когда Муза переступила порог, взяв с собой надежды на новые начинания и неизвестные возможности, она даже не догадывалась, что её судьба уже неразрывно связана с судьбой принцессы. Похоже, этот день был всего лишь началом великого путешествия, полного магии и чудес, в котором её ждали невероятные приключения. Но если Муза переходила через портал с надеждой, то Стелла делала это с иронией, хотя в глубине души она тоже мечтала. Мечтала поскорее уехать и оказаться где-нибудь подальше от этого ужасного места, которое она привыкла называть домом, хотя для неё дворец таковым не являлся. Нельзя сказать, что она жаловалась. У неё было всё необходимое для жизни. Даже больше, чем нужно. Кто-то мог бы сказать, что девушку избаловали, и, возможно, так оно и было. Но люди, рассуждавшие о прекрасной жизни наследницы престола, видимо, забывали, что у любой медали есть и оборотная сторона. Не всегда то, что мы видим, является реальностью. Чаще всего мы видим лишь то, что нам позволяют увидеть, не более того. Вот и Стелла всего лишь исполняла роль избалованной куклы, а люди вокруг, в общем-то, и не хотели видеть в ней ничего иного, кроме красивой обложки. Те немногие, кто рисковал приоткрыть завесу тайны и заглянуть глубже, быстро отступали. Дело было не в том, что Стелла была неправильной, не в том, что она была избалована или высокомерна, нет. Просто не каждому дано выдержать ту боль, пережить те травмы, с которыми так отчаянно боролась принцесса. Выдержать и остаться при этом в здравом уме. Люди попросту бежали, сломя голову. Но самым удивительным было то, что сама Стелла обычно лишь улыбалась на подобные ситуации. А затем ночью, в подушке, тихо плакала, пытаясь успокоить себя мыслью, что это всего лишь очередной ненужный человек в её жизни. Хотя на самом деле это было далеко не так. Стелла боялась признаться себе и окружающим, что единственный близкий ей человек, который увидел её настоящую сущность и не испугался, не убежал — это Скай. Но от этого осознание было ещё болезненнее: расставание с ним могло навсегда сломать её, разрушить её жизнь и судьбу. Ведь Скай был единственным маяком для принцессы в самые темные ночи. Подойдя ближе к порталу, Стелла коснулась его кончиками пальцев, погружаясь в знакомые ощущения. Она уже не впервые пользовалась услугами париала. А в Алфею девушка поступала вообще во второй раз. После инцидента, произошедшего в начале прошлого года, когда Стелла ослепила свою подругу, посмевшую флиртовать со Скаем, принцесса немедленно оказалась в кабинете директора, а затем прибыла её мать, королева Солярии, и увезла её домой. Королева Луна приложила максимум усилий, чтобы замять ситуацию и представить свою дочь в наилучшем свете. Но Стелле это ничуть не помогло. Её состояние только ухудшилось, а неконтролируемые всплески магии стали происходить всё чаще, что представляло серьёзную опасность для окружающих. Вернувшись из Алфеи, Стелла уже не была прежней. Теперь вместо милой и послушной куклы девушка играла роль злодейки. Такое поведение очень, даже, радовало её мать, по мнению королевы, Стелла наконец-то повзрослела и стала соответствовать образу настоящей принцессы. Но никто не знал, как ей на самом деле было тяжело. Даже Скай, всегда находившийся рядом, на сей раз не поддержал её. Он отвернулся от неё, как и все остальные. Именно это ранило Стеллу сильнее всего. Ранее её пытались сломать многие, но фея света не сдавалась. Её поведение можно было сравнить с поведением виноградной лозы, когда её пытаются переломить. Что делает лоза? Она изгибается под давлением, а затем возвращается в первоначальное положение. Так было и со Стеллой. Но то, что от неё отвернулись все, даже человек, которому она безоговорочно доверяла, нанесло глубокий надлом. Её броня дала трещину. А сама принцесса покрылась ледяной коркой, словно айсберг. Но ведь корочку растопить гораздо легче, чем целую глыбу льда, правда? Пройдя через портал, фея мгновенно оказалась во дворе колледжа. Всё вокруг оставалось таким же, как и в прошлом году, вплоть до мельчайших деталей. Студенты сновали туда-сюда, и по их внешнему виду можно было без труда определить, на каком курсе они учатся. Студенты четвёртого курса уже не суетились, как все остальные, а стояли небольшими группами, спокойно переговариваясь. Они также заметно отличались зрелостью — многим из них уже исполнилось двадцать лет. Третьекурсники выглядели собранными и готовыми, но в их чертах всё ещё проглядывала детская непосредственность, которая, скорее всего, исчезнет в следующем учебном году. Второкурсникам Стелла была знакома не понаслышке — ведь сама она должна была учиться с ними. Но судьба распорядилась иначе. Первокурсников же было проще всего узнать: они суетились, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, чем только усугубляли ситуацию, ещё больше бросаясь в глаза. Стелла уверенными шагами направлялась к главному входу в холл Алфеи, но её буквально настигла группа поклонниц, мечтающих хоть чем-то походить на саму принцессу. Девушки наперебой просили сделать селфи, старались выглядеть как можно лучше, улыбались и сыпали комплиментами, даже не представляя, насколько нелепо это выглядит со стороны. Но Стелла вовсе не отвергала такое внимание, наоборот, она была только рада ему. Однако, несмотря на шум и многолюдье вокруг, Стелла мгновенно заметила Ская, который весело разговаривал с какой-то первокурсницей. Он смеялся и, видимо, рассказывал что-то забавное, потому что девушка с рыжими волосами отвечала ему широкой улыбкой. Это зрелище вызвало у Стеллы лёгкое раздражение, но она сумела скрыть свои чувства, продолжая мило улыбаться в объектив камеры. Между тем, разговор Ская с девушкой оказался совсем невинным: он всего лишь объяснял ей, как найти нужный корпус. Вскоре первокурсница, поблагодарив его, исчезла в толпе, уступив место Ривену. По внешнему виду, которого было понятно, что парень ничем летом не занимался. Кроме как курил травку и развлекался с девушками. Такое поведение было для Ская далеким. Он никогда в жизни не стал бы общаться с девушками ради того, чтобы переспать с ней, а на утро бросить. Принц, однако, не учёл одного важного обстоятельства: воспитание и окружение играют огромную роль в формировании характера. Оба юноши были талантливыми специалистами, лучшими на своём курсе, но Скай вырос под присмотром Сильвы, тогда как Ривен прошёл школу улицы. У последнего тоже была семья, отец, и первые девять лет своей жизни он провёл вместе с матерью. Всё шло своим чередом, пока несчастье не обрушилось на них: женщина заболела и вскоре покинула этот мир. Мать Ривена была феей разума, одной из тех, кто ощущает чужие эмоции словно свои собственные. Эта способность сделала её женщиной нервной и замкнутой, но к сыну она испытывала безграничную любовь. Она посвящала ему всё своё время, стараясь передать мальчику тепло и заботу, которых ей самой всегда недоставало. Однако со временем её здоровье стало заметно ухудшаться. Каждый новый день приносил новые страдания, и Ривен с болью наблюдал за тем, как угасает свет в глазах матери. Через полтора года после начала болезни она слегла окончательно, и вскоре мир покинул ещё один человек, чьё сердце было наполнено любовью и светом. В тот роковой вечер Ривен не был дома. Он, как обычно, играл с друзьями на улице, наслаждаясь последними лучами заходящего солнца. Когда наступили сумерки, мальчик вернулся домой, надеясь найти ужин, приготовленный матерью. Но вместо привычного аромата еды он ощутил мертвую тишину. В тревоге он поспешил к комнате матери и там увидел её холодное тело. Впервые в жизни Ривен столкнулся лицом к лицу со смертью. Пустота в глазах матери и ледяной холод её кожи навсегда остались в памяти мальчика. Этот ужас стал частым гостем в его снах, превращая их в кошмары, от которых невозможно избавиться. Эта утрата сильно повлияла на юного Ривена. Его отец, погружённый в дела королевства, редко бывал дома. Постоянные задания от королевы Самары, правившей страной до окончания Алфеи, своего сына Ская, держали его вдали от семьи. Ривену приходилось справляться с горем в одиночку. Хотя официально у него оставался отец, фактически мальчик оказался предоставлен самому себе. В девять лет Ривен вынужден был стать взрослым раньше времени. Все добрые качества, которые успела вложить в него мать – доброту, сострадание, любовь – теперь были погребены под тяжестью горя и одиночества. Искра надежды погасла, замкнувшись в холодной сфере, которую Ривен носил внутри себя, защищаясь от мира, ставшего для него враждебным. Именно по этому Ривен стал любителем экстрима и приключений, аля плохой мальчик. Он просто хотел затушить эту боль от потери единственного родного человека. И поэтому в четырнадцать лет в первые начал пить, а затем все стало ещё плачевнее. Единственным светлым пятном в жизни Ривена оставался юный принц Эраклиона. Они знали друг друга с раннего детства, и именно Скай помог Ривену, тогда ещё совсем ребёнку, пережить утрату матери. Одновременно принц поддерживал и Стеллу, помогая ей справляться с трудностями. Со временем настал новый этап в их жизни. Все трое поступили в Алфею, и их судьбы резко изменились. Как уже упоминалось, Стеллу исключили, и она вернулась домой на Солярию. Ривен превратился в главного сердцееда, заработав сомнительную репутацию. Скай же оказался меж двух огней, пытаясь удержать дружбу с обоими, но в конце концов потерял и Ривена, и Стеллу. Сейчас зе Ривен с улыбкой на лице, которая появлялась у специалиста только при виде Ская, обнимал своего лучшего друга. Они не виделись три месяца, а за это время много чего произошло. Они выросли, изменились, но их отношение друг к другу осталось тем же, братским. Ривен отошел от своего товарища и вдруг заметил проходящую мимо девушку. Его взор сразу приковали к себе ее короткая юбка и дерзкий взгляд. Что-то подсказывало ему, что эта встреча далеко не последняя. Как он потом убедится, интуиция его не подвела. Беатрикс тоже обратила внимание на незнакомцев. Впрочем, девушка всегда была внимательна ко всему происходящему вокруг, тщательно анализировала обстановку и людей. Благодаря своему острому взгляду, она успела составить мнение обо всех присутствующих. Каждый, кто попадал в поле зрения Беатрикс, невольно притягивал ее внимание – будь то фея или специалист. Однако больше всего ее заинтересовала одна из фей, которая явно страдала от неумения держать свои эмоции под контролем. Это читалось в ее глазах, вспыхивающих фиолетовым. Эта фея предпочитала держаться особняком, погруженная в свой внутренний мир и музыку. Беатрикс также отметила стоявшую неподалеку принцессу Солярии. Она раньше видела ее фотографии в газетах, но действительность разочаровала: девушка показалась ей чересчур неуверенной и замкнутой. Но когда Беатрикс перевела взгляд с принцессы на ту самую эмо-фею, ей вдруг почудилось нечто странное, какая-то невидимая нить связывала этих двух столь разных девушек. Улыбнувшись про себя, Беатрикс подумала, что, возможно, судьба уготовила им стать подругами, хотя сами они еще об этом не догадывались. Продолжая путь, Беатрикс вскоре оказалась в своем общежитии, а затем и в комнате, которую делила с двумя другими девушками. Их имена она даже не удосужилась запомнить – сейчас у нее были другие заботы. Лежа на кровати, Беатрикс размышляла над всем увиденным. Этот учебный год обещал быть интересным, ведь она уже успела узнать немало нового о своих сокурсниках и не только. Муза проследовала в свою комнату, где жила вместе с феей земли Террой, которую считала чересчур навязчивой. В числе её соседок были также Аиша — фея воды, Блум — фея огня и принцесса Солярия. Почти сразу после прибытия в общежитие обе девушки сделали для себя определённые выводы. Одна решила как можно реже появляться в комнате из-за надоедливости соседок, а другая приняла решение чаще носить наушники, чтобы никто не отвлекал её разговорами. Тем временем Ривен и Скай, как и в прошлом году, делили одну комнату, чем были очень довольны. В данный момент оба специалиста находились на тренировочной площадке, участвуя в очередном спарринге. Каждый из них считался лучшим специалистом Алфеи, и ни тот, ни другой не собирались уступать друг другу. Так прошёл первый учебный день в Алфее. Новые знакомства, открытия и возможности. Одни уже выбрали себе цели на ближайшее будущее, другие пытались абстрагироваться от окружающего мира и остаться наедине с собой. Третьи стремились любыми способами привлечь к себе внимание, и у них это довольно успешно получалось. У каждого студента были свои планы на предстоящий год, однако судьба распорядилась иначе. Когда её вообще волновало чужое мнение? Правильно, никогда. Можно лишь завидовать её уверенности в себе. Судьба — коварная штука, от которой невозможно убежать или спрятаться. Люди могут сколько угодно её проклинать, но она всё равно придёт, хотите вы того или нет.